Гнэльф Каришнев-Лубоцкий Михаил

Глава тридцать вторая

– Вам на какой этаж, Аркадий Борисович? – спросил сотрудник клиники, собираясь нажать на кнопку лифта.

– Все равно… – тяжело продышал профессор.

Сотрудник пожал плечами и обратился к Эду:

– А вам, уважаемый?

– Мне туда же, – ответил Эд.

– Ну, а мне на третий! – сердито сказал медик и нажал на кнопку.

Удивительное дело, но вся тройка пассажиров лифта вышла на третьем этаже. Оттолкнув случайного попутчика в сторону, Гейзеровский и Эд помчались в лабораторию. Дверь в нее не была заперта, и они влетели в помещение, где их поджидали, уже закончившие процедуру стирания излишней информации, Глеб Кудашев и Ирина Лапина.

– Убирайтесь отсюда, или я вызову милицию! – прохрипел профессор.

– Пожалуйста, вызывайте. – Глеб протянул ему телефонную трубку.

Гейзеровский опустил голову:

– Чего вы еще добиваетесь?

– Чтобы вы не трогали Малютку Мика! – объяснил ему Эд.

– Но он – мое изобретение! Я должен продолжить научный эксперимент! – прорычал профессор сквозь зубы.

– У доктора здесь, – Эд постучал указательным пальцем по лбу, – явно излишняя информация. Она может принять шизоидальную форму.

– Она ее уже приняла, – буркнул Глеб, – но ничего: мы поможем профессору от нее избавиться, – и он достал из-за пазухи револьвер Гейзеровского.

Профессор побледнел, медленно повернулся к двери и шаркающей походкой направился к ней. Но через мгновение раздался негромкий выстрел, и Аркадий Борисович, схватившись за собственный зад, застыл на месте. А потом упал в руки, успевших подхватить его, молодых парней.

Глава тридцать третья

– Ирочка – молодчина, сделала все, как нужно, – закончил Гиви свой рассказ и кивнул в сторону седого проповедника: – Теперь он и думать забыл о гнэльфе. Работает в клинике, а по выходным раздает листовки с призывами к добру и милосердию и читает проповеди.

– А как поживает Малютка Мик? – поинтересовался Кошкин.

– У него все отлично. – Гаидзе показал рукой на подъехавший к собору свадебный кортеж и добавил: – Нашел себе подходящую пару и сегодня женится.

Гиви попрощался с Савелием и побежал встречать новобрачных, а Кошкин остался стоять наверху. Гаидзе успел подбежать вовремя: жених и невеста только-только вылезли из машин и теперь прихорашивались перед тем, как отправиться в Божий Храм. Невеста была под стать жениху: такое же смазливенькое смешное личико, такой же лилипутский рост… Может быть, она была даже на пол-сантиметра ниже гнэльфа Микки, но в этом Савелий не был точно уверен. Закончив приводить себя в порядок, невеста сказала жениху:

– Нам пора, Мик!

Гнэльф подскочил к своей избраннице и взял ее под руку.

– Ну что ж, Лизочка, идем!

И они с трудом стали карабкаться по высоким для них церковным ступеням все выше и выше вверх, туда, где их ожидало начало огромного счастья.

А музыканты оркестра быстро раскрыли футляры и, достав из них инструменты, грянули «Свадебный марш» Мендельсона. Они здорово старались, эти ребята. Но больше всех старался дирижер. И Савелий Кошкин понял, что это и есть тот самый Эд. А кто же еще, скажите на милость?!.