Секрет двух полюсов Михановский Владимир

– Альва погибнет.

– Сделаешь другого.

– Второго Альву мне не создать.

– Значит, не хочешь?

– Не могу. – Ньюмор приготовился встать.

– Ах, так! – Арбен побагровел. – Знай же, негодяй, я выведу тебя на чистую воду. Подопытный кролик дорого тебе обойдется. Во всяком случае, дороже собаки!

– Успокойся и выпей воды, – произнес Ньюмор. – Уж слишком ты стал самоуверен…

Соседи начали обращать на них внимание.

– Хватит! Ты меня достаточно успокоил. Разве я могу волноваться? Ты сделал мои нервы железными.

– Не будь идиотом. Накличешь Альву – пеняй на себя.

– Ньюм, вс память нашей дружбы… Почему ты решил воздвигнуть свой дворец именно на моих костях?

– Ты не в своем уме. Поговорим, когда придешь в себя, – проговорил с презрением Ньюмор и поднялся.

Арбен молниеносным движением опрокинул столик и вцепился ему в горло. Звон разбитого стекла смешался с криками посетителей. Официант с застывшей улыбкой мчатся к ним через весь зал. Ньюмору с трудом удалось оторвать пальцы от горла, но долго состязаться с Арбеном в силе и ловкости он был не в состоянии, хотя полагал себя неплохим самбистом. Через секунду Арбен подмял его под себя, пригвоздив коленом к полу.

– Согласен? – спокойно спросил он, не обращая внимания на крики людей, столпившихся вокруг.

– Пусти, – прохрипел физик.

– Я задушу тебя, как котенка. Силы, спасибо, у меня хватит.

– Где же полиция? – истерически выкрикнул женский голос. – Он убьет его. Помогите же, мужчины!

Но никто не решался вступиться за поверженного Ньюмора. Каждый поглядывал с опаской на атлетическую фигуру Арбена. Куда только девались его постоянная сутуловатость и нерешительность? Теперь он, казалось, излучал силу, внушавшую страх. А может, это подействовал взгляд Арбена, которым он медленно обвел зрителей? Передние попятились.

Сразу, словно по команде, толпа начала редеть. Люди торопились расходиться по своим столикам, стараясь не смотреть друг на друга.

– Видишь? Кое-чему я тебе все-таки обязан: могу задушить тебя как котенка. Ну?… – Арбен крепче сжал горло противника. – Я дал тебе достаточно времени подумать.

Физик сделал попытку вырваться, пальцы сильнее сдавили горло.

– Хорошо, – неожиданно произнес Ньюмор. – Черт с тобой. Возвратим тебя в прежнее состояние. Альву придется угробить.

Гарантия? – коротко сказал Арбен. Он взглянул на мужчину, который только что вошел в зал и подошел поближе, заинтересованный скандалом. Глаза их встретились, и человек, охнув, попятился назад, опрокидывая стулья.

– Мое честное слово.

– Не пойдет.

– Пусти меня и поговорим по человечески, – взмолился Ньюмор. – Все равно я в твоих руках.

– Арбен расплатился с перепуганным официантом, и они вышли. Ньюмор слегка прихрамывал.

– Вот сюда, – указал Арбен на уголок за пыльной пальмой.

– Ты мне кадык сломал, – проговорил хриплым голосом Ньюмор, поглаживая горло.

– А ты мне – жизнь, – огрызнулся Арбен. – Так когда начнем?

– Можно хоть завтра, – сказал Ньюмор, не глядя на собеседника.

– Вот это разговор!

– Ты свой «безан» обклеил пластиком?

– Сразу, как только купил. Был бы костюм из пластика – не стал бы тебя беспокоить.

– Гм, это называется беспокоить, – задумчиво произнес Ньюмор, касаясь пальцем здоровенного синяка на горле.

– Сам виноват. Так как завтра мы построим работу?

– Приходи завтра прямо ко мне.

– У тебя там теперь говорят, строгости – не проникнешь.

– Я дам пропуск.

Ньюмор полез в карман, вынул узкий блокнот со страницами из пластика и, набросав несколько слов, вырвал листок и протянул его Арбену. Тот внимательно прочел текст и удовлетворенно кивнул. В углу листка красовался вензель, который – Арбен знал это – раскрывает почти любые двери в республике.

– Сегодня ничего не пей, – сказал Ньюмор, глядя, как Арбен бережно прячет листок. – И завтра с утра тоже.

– Даже воды?

– Я имею в виду виски.

– Два месяца не пробовал. И запах забыл.

– А раньше, до Альвы, ты, помню, увлекался.

– Потребность исчезла. Желаний никаких нет, все делаю усилием воли, и только.

– Зато стал силен, как буйвол.

– Что толку? Я хочу жить как все, радоваться и печалиться со всеми. А у меня ощущение рыбы в аквариуме, диковинной рыбы. Временами мне кажется, что у меня и кровь стала холодной, как у рыбы. Во мне остался один расчет. Знаешь, – доверительно улыбнулся Арбен, – у меня за это время столько дел накопилось, и все неотложные…

– Линду давно не видел?

– Целую вечность.

– Ничего, теперь увидишь, – сказал Ньюмор, непонятно глядя на контрагента.

– Забудем прошлое, Ньюмор, – произнес Арбен. – Ты мог увлечься и поспешить, я понимаю и не виню. Я сам, когда ставлю эксперимент, забываю про все на свете… И готов не щадить ни себя, ни других. А что касается убытка, я понимаю… Я выплачу долг, только дай рассрочку…

– Я ничуть не увлекся. – Ньюмор глядел в одну точку. – Только по твоей вине срывается опыт, который мог бы осчастливить человечество.

– Ты не все мне сказал…

– Я все сказал тебе, Арби, я раскрыл все карты.

– Не все карты, Ньюм, ты мне раскрыл. Линда сказала мне больше, чем ты.

По тому, как окаменело лицо Ньюмора, Арбен понял, что сказал лишнее.

– Надеюсь, теперь я свободен? – произнес физик и отвел в сторону широкий лист пальмы.

– До завтра, – посторонился Арбен. – Стоп, а ты не удерешь? Куда-нибудь на континент, с попутным ветром.

– Не уеду, не бойся, – сказал Ньюмор, и Арбен понял, что он не лжет.

Они холодно расстались и разошлись в разные стороны. Арбен дошел до своей машины, ни разу не оглянувшись.

Машина резво взяла с места. Арбен отключил автоводитель и сам сел за руль. Хотелось действовать, дать выход бурлящей энергии. С завтрашнего утра начнет редеть пелена, отделяющая его от остальных людей.

Занятый мыслями, Арбен вел автомобиль машинально, мало что видя. Впрочем, уличными жертвами это не грозило. Роль Арбена как водителя сводилась, пожалуй, только только к вращению наполовину бутафорского штурвала. Это лишь считалось, что человек, да еще в городской черте, может самостоятельно вести машину. Так было когда-то. А тепрь машину в любом случае вели приборы. Локатор нащупывал дорогу, выяснял, нет ли на дороге препятствий и не могут ли они появиться – будь то машина, выезжающая из переулка, или кошка, перебегающая улицу.

Правда, Арбен отключил автоводитель, но это значило немного. Автоводителю задавалась конечная точка маршрута – место, куда желает попасть хозяин. Сев за руль, Арбен мог по собственному произволу выбирать улицу, но и только. Скорость машины, линия движения – все устанавливалось электронной аппаратурой. Этим достигалась безопасность уличного движения. Арбен не смог бы при всем желании задавить даже бродячую собаку – любое движущееся существо объезжалось, а если объект был неподвижен и преграждал путь – срабатывала тормозная система и машина останавливалась. Хозяин мог тысячу раз спешить – это его дело. Он мог опаздывать на важное свидание это опять-таки его дело. А дело инфраглаза – предотвращать малейшую вероятность катастрофы.

Улица сменяла улицу, новые здания, будто парящие в невесомости, перемежались старыми каменными коробками – Арбен не замечал ничего. Он все еще был полон недавним разговором с Ньюмором. Победа досталась с трудом. Конечно, и Ньюмору не сладко – расстаться с Альвой, в которого он столько всего вложил. Когда Арбен заберет у него обратно всю свою информацию, Альва погибнет, это неизбежно. Жаль Ньюмора. Но, с другой стороны, почему Арбен должен рисковать жизнью? Ньюм во многом обманул его. Так друзья не поступают. Пусть теперь и расплачивается.

Не доезжая нескольких шагов до универсального магазина «Все для всех», Арбен притормозил, подкатил к тротуару. Близился к концу рабочий день, и прохожих было много. Выйти из машины Арбен не решался: в толпе Альве легче затеряться – его можно не заметить до самого последнего момента. Другое дело, когда вокруг безлюдно – тогда опасность меньше.

К Арбену снова вернулись прежние страхи. В каждом прохожем ему чудился Альва. Глупо погибнуть именно сейчас, накануне освобождения. Всего несколько шагов нужно сделать, но каждый может оказаться последним. Он всматривался в лица людей, идущих по тротуару. Вот торопится мужчина средних лет. Он обременен свертками, не говоря уже о чудовищно разбухшем портфеле. В глазах застыло выражение терпеливой скорби, верно, замучили заботы. Спроси его – наверное ответит, что он самый несчастный на свете. И не знает, что человек, сидящий в этой роскошной машине, охотно поменялся бы с ним… Да, да, этот самый преуспевающий счастливчик с розовым румянцем во всю щеку.

Десяток шагов – словно доска, переброшенная через пропасть. Внезапно Арбен заметил знакомое лицо. Вообще память у него была в последние два месяца абсолютной – что касалось текущих дел. Лицо, мельком увиденное когда-то, теперь всплывало в памяти, словно изображение на монете, с которой искусный нумизмат отмыл кислотой слой веков.

Правда, это относилось только к приятным либо нейтральным воспоминаниям. Что же до неприятных – они словно растворились…

Девушка, равнодушно скользнув глазами по машине, прошла мимо. Арбен отчаянно забарабанил в толстое смотровое стекло. Она обернулась. Это ее зовут? Кажется, она не давала повода… Она пожала плечами и хотела продолжать свой путь, но в последний момент ей бросилось в глаза умоляющее выражение человека, сидящего за рулем. Она подошла к машине. Форма на девушке сидела ловко. На рукаве красовался фирменный знак «ВДВ», что означало «Все для всех». В прошлом году в парке – Арбен узнал ее сразу – Линда показала ее, когда девушка шла по аллее.

– Вон, моя подруга. Работает в нашем отделе.

Девушка скользнула по нему взглядом, словно по неодушевленному предмету. Теперь она недоуменно смотрела на незнакомого мужчину, который делал ей призывные знаки.

– Вы из парфюмерного? – прокричал Арбен сквозь толстое стекло.

Девушка кивнула.

– С вами работает Линда Лоун?

Она показала на уши, потом на дверцу, предлагая ее открыть.

– Линда! – крикнул Арбен, делая вид, что не заметил знака.

Расслышав имя подруги, девушка закивала. Кое-как Арбен сумел ей втолковать свою просьбу.

– У нас строгий начальник. Вряд ли отпустит, – изловчился он прочесть по ее шевелящимся губам.

Он попросил:

– Вы только передайте ей.

– Как ей сказать – кто зовет? – спросила девушка, скрывая любопытство.

– Скажите – раб.

– Что? – ей показалось, она ослышалась.

Арбен повторил, девушка поспешно пошла к магазину. Перед тем как ступить на веселый ручеек ленты, бегущей внутрь от самой двери, она оглянулась еще раз на странного человека.

Сердце Арбена тревожно забилось. Ощущение, от которого он успел уже отвыкнуть. Из дверей универмага вышла Линда. Фирменный чепчик сбился в сторону, открыв рыжий локон. Она сделала два шага и беспомощно оглянулась. Затем заметила Арбена, делавшего ей знаки, и подошла. Он посадил ее рядом и поспешно захлопнул дверцу.

Они перекинулись несколькими незначительными фразами, будто расстались только вчера.

– Моя напарница утверждает, что ты не в себе, – Линда покрутила пальцем у лба и улыбнулась.

– Может быть, она и права.

– Прости, – смешалась Линда. – Сболтнула, не подумав. Я думала, ты в отъезде. Мобильник и видеозор отключил… Как ты теперь себя чувствуешь?

– Гораздо лучше.

Линда явно обрадовалась.

– И у врача был? Молодец! – продолжала она, не дождавшись ответа. – Что он назначил?

– Пустяки всякие.

– Все выполняешь?

– Само собой.

– Ну и ладно.

– Между прочим, завтра начинается решающая процедура.

Арбен был благодарен Линде за то, что она не вдается в мучительные для него расспросы. Он приготовил несколько фраз в оправдание своего отсутствия и был рад, что их не пришлось пустить в ход.

Линда озабоченно спросила:

– У нас долгий разговор?

– Что, начальник строгий?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Линда. – По-моему, я тебе никогда не жаловалась…

– Линда, у нас серьезный разговор. Пусть твой начальник потерпит.

Девушка, немного поколебавшись, согласилась.

Арбен нажал стартер.

– Куда поедем?

– За город, – предложила Линда. – Подышим.

– Далеко…

– Тогда куда хочешь.

Арбен все еще чувствовал себя виноватым перед Линдой. Время от времени он поглядывал на ее тонкий профиль, уже подсвеченный неоном. Она о чем-то задумалась, положив руку на баранку руля. Арбену вдруг захотелось прижаться щекой к смуглому запястью.

– Цыганочка, – негромко сказал он.

– Хорошо с тобой, – вспыхнув, сказала Линда.

– Можешь не возвращаться на работу?

– Постараюсь договориться, – сказала Линда и вытащила сотовый. После минутных переговоров, которые велись на птичьем языке, Линда сказала, что девочки ее прикроют…

Арбен улыбнулся:

– Значит, вечер – наш!

После того, как они прокатились по главному проспекту, он спросил:

Что ты скажешь об Итальянском ресторане?

– Ой, у меня кошелек на работе остался.

– У меня свой есть, – произнес Арбен и многозначительно похлопал себя по карману и добавил: – за последний месяц я получил кучу жетонов.

– За что?

– Видишь ли… Это связано как-то с моей болезнью.

– Такая большая страховка? – удивилась Линда.

– Не то. Понимаешь, болезнь вызвала обострение, что ли, мыслительных способностей.

– Котелок, что ли, начал лучше варить?

– Примерно. Вот я и подумал: может, и лечиться не стоит?

– Не болтай глупости, отрезала Линда. – как у тебя язык поворачивается говорить такое?

– Я пошутил, цыганочка.

– Такие шутки жестоки.

Арбен давно уже затерялся в паутине мегаполиса, поскольку был занят разговором. Поэтому он включил автопилот.

– Значит, завтра начинается твой курс лечения? – повторила она, возвращаясь к прерванному разговору. – Я этому рада. А жетоны… бог с ними. И к таким игрушкам, – она погладила темно-вишневую кожу сиденья, я равнодушна. Ты только не исчезай больше, ладно?

– Не исчезну.

– А то расстанемся опять…

– Мы можем и не расставаться, – проговорил Арбен, многозначительно глядя на нее. – Стоит тебе лишь пожелать. Видишь ли, есть на свете один дуралей, который… – Арбен запнулся, не зная как кончить высокопарную фразу.

Спасла положение Линда, звонко расхохотавшаяся.

Они поужинали в ресторане, и потом снова колесили по вечереющим улицам. О многом они говорили в этот вечер, но более всего – о будущем.

– Давай уедем, произнес Арбен. – Далеко-далеко.

– На побережье… – прошептала Линда, не открывая глаз.

Арбен согласился:

– На побережье. Я наймусь на какую-нибудь автостанцию. Механиком, ремонтником – кем угодно.

Линда открыла глаза.

– Видишь ли, я не знаю, как пойдет лечение после завтрашней процедуры, – пояснил инженер, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Может совсем нынешнюю квалификацию потеряю…

– И пускай. Лишь бы ты здоров был.

Город за стеклами машины казался призрачным, нереальным, как их завтрашний день.

– Когда мы сможем уехать?

– Думаю, через неделю мой курс закончится.

– Скорее бы… Так надоело все…

Линда умолкла. У губ ее образовались две вертикальные складки. Арбен подумал, что ей не так легко и просто жить, как могло бы показаться со стороны. Но она была мужественна и никогда не жаловалась.

– Я так соскучилась по тебе… Завтра увидимся?

– Завтра не получится.

– Это связано с твоим лечением? – догадалась Линда.

Он кивнул.

Ньюмор, словно по уговору, ни разу не упоминался, и Арбену почему-то это было приятно.

Линда не могла бы словами выразить то, что у нее на душе. Странное лечение. Лечение, в результате которого тускнеют блестящие умственные способности и человек становится рядовым, заурядным. Может быть, и гениальность – не более чем психическое отклонение? Как знать, что возвышает гения над остальными? Не мысли, но тени подобных мыслей носились у нее в голове.

– Я всю неделю буду очень занят, – сказал он и потрогал в кармане вчетверо сложенный блокнотный листок.

– Ладно. Поедем попозже, поближе к весне.

Машина резко тормознула. Стайка ребятишек выскочила из-под ее тупого носа.

– Скажи, ты думаешь обо мне? – неожиданно спросил Арбен.

– Иногда, – улыбнулась Линда.

– Часто?

– Часто, наверно, ты не заслуживаешь…

– Прошу тебя, не думай обо мне в эти дни, – серьезно сказал Арбен.

– Скромность украшает человека.

– Я не шучу. Не думай обо мне, не вспоминай меня…

– Но почему? – удивилась Линда необычности просьбы. – Тебе неприятно сознание, что я о тебе думаю?

– Не могу тебе объяснить, в чем дело… Может быть, позже… Когда мы будем вместе. Чему ты смеешься? Я кажусь тебе последним идиотом?

– Нет, предпоследним! Не обижайся, – она прижалась к нахмуренному Арбену. – Просто я вспомнила притчу об обезьяне. Волшебник сказал одному человеку: «Хочешь, верну тебе молодость и красоту?» «Хочу», отвечал человек, который был стар и согбен. «Для этого ты должен выполнить одно условие», сказал волшебник. «Я согласен на все». «О, это простое условие; в течение пяти минут ты не должен думать об обезьяне, вот и все. Пять минут – это как раз время, необходимое для твоего превращения».

– И что же?

– Волшебник исчез. Он с горечью убедился, что его условие невыполнимо. И человек остался таким же – старым и немощным.

– Да, память неподвластна человеку, – глухо произнес Арбен. – Человека легче убить, чем отнять у него память.

Он глянул на часы:

– Время ушло, как мартовский снег. Куда тебя доставить?

– Поздно. Домой хочу…

Арбен набрал на пульте координаты, которые знал наизусть.

Ближе к окраине освещенность падала. Громады домов еле угадывались во мраке, и автопилот включил инфравидение. Светились только редкие купола. Реклама здесь не так буйствовала, как в центре.

– Помнишь, ты привозил меня домой на такси, – сказала Линда, когда машина остановилась. А теперь у тебя своя машина.

Арбен силился что-то рассмотреть сквозь боковое стекло.

– Неплохая лошадка, – продолжала Линда. – У меня к тебе просьба, Арби…

Да?

– Когда мы вместе сюда сядем и выедем из города – включи ее на полную скорость, ладно?

Арбен кивнул, не отрываясь от окна. Свет давал только допотопный уличный фонарь.

«В музей ему пора», – подумал Арбен. Ветер раскачивал фонарь, отчего желтый круг метался по земле. Опавшие листья образовали толстый слой. Было очень холодно, впору снегу выпасть.

– Чудесная у тебя машина, – сказала Линда. – Самая последняя модель?

– Нравится? – отвернулся от окна Арбен.

– Только зачем салон обклеили пластиком? Совершенно безвкусно. И о чем только дизайнер думал?

– Да, – согласился Арбен. – Грубая работа.

– Может, отдерем пластик?

– Ты права, – согласился он с улыбкой. – Только приготовь инструмент, чтобы салон не попортить.

– Хорошо, – сказала она.

Фары машины бросали вперед широкий сноп света. Арбен уменьшил освещение, и сноп превратился в луч, устало упавший на проезжую часть.

– Я пойду, – сказала Линда после короткой паузы и выжидательно посмотрела на жениха.

Арбен открыл дверцу и вышел первым:

– Провожу.

– Наконец-то ты решил не провожать меня тайком, – улыбнулась Линда, а инженер помрачнел.

Каблучки Линды громко стучали, эхом отдаваясь в глухих закоулках. Арбен шел рядом, стараясь не забегать вперед. Он и сам не понимал, что заставило его выйти из машины. Желание еще немного побыть с Линдой? А может, стремление вновь почувствовать себя обычным человеком, который не должен бежать и прятаться от собственных желаний? «До дверей в парадное и обратно», – сказал себе Арбен.

Две исполинские тени пересекли дорогу и вскарабкались на стену дома, слившись с темной поверхностью. Одна была тонкой, другая – мужественно-широкоплечей.

– Смотри, наши тени не хотят расстаться, – тихо сказала Линда, замедляя шаги. Глаза ее блестели. – Вот мы уйдем, уедем отсюда, они останутся. И всегда будут вместе.

– Доброй ночи, – сказал Арбен, когда они подошли к подъезду.

– Чашечку кофе? – предложила она, решив взять инициативу на себя. Ньюмор в такой ситуации не колебался!