Асмодей Pictures Зотов Георгий

Пролог

…Дождь. Ночной город тихо плачет – деревья роняют тяжёлые слёзы с листьев. Снаружи запотевших окон, сползая вниз, дрожат прозрачностью холодные капли. Беглец затравленно огляделся по сторонам. Вдали, в самом конце тёмной улицы (словно делая ему одолжение) тускло светил одинокий фонарь. Господи, да что же здесь происходит? Он поднял лицо вверх, щуря подслеповатые глаза – вода из тьмы капала на удивление лениво, со скоростью вязкого мёда… правда, вот именно такой дождь обычно противнее всего. Почему он не захватил с собой очки? Ладно, не время и не место разбираться. Немолодой человек с седой бородкой был одет так, словно возвращался из театра – новый чёрный костюм «с иголочки», галстук, лаковые штиблеты. Он взялся пальцами за край стены обшарпанного здания, ощущая сырость камня. Деликатно и осторожно выглянул во мглу.

К счастью, кажется, их здесь больше нет.

Оторвался. Невообразимо – он их обманул. С другой стороны, нельзя исключить – может, здесь вообще никого и не было, а ему грезятся наяву леденящие кровь ночные ужасы? Вряд ли. Как говорится – если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят. Поразительно безлюдный район… в Москве живут двадцать миллионов человек – тесно, как селёдкам в бочке. А зачастую забредёшь куда-то, так хуже, чем в лесную глухомань – и ни единой людской души кругом, хоть «ау» кричи.

Фонарь отлично просматривается издалека… но нет, он не пойдёт на свет… это может быть приманка. Мотыльки летят к огню за стеклом и сгорают… в кромешной тьме уютнее, пусть он и почти ничего не видит. Дождь усилился, ткань пиджака тяжелеет, пропитываясь водой. Беглец прислушался – вдали стонали автомобильные гудки. В той стороне есть дорога, но…

Самое главное – куда вообще ему следует идти?

А вот этого он как раз и не знает. Сейчас просто необходимо выбраться хоть куда-то. Перекантоваться до утра, чтобы его не нашли. Медленно осознать всё, что с ним случилось в последний час… разумеется, сердце терзает миллион жутких предчувствий. Он явственно видел две тени, приближавшиеся к нему – и уж совсем не с добрыми намерениями. Человек отступил назад, инстинктивно пытаясь скрыться от дождя под козырьком подъезда. Протянул руку – пальцы нащупали скользкие металлические кнопочки… кодовый замок… ну, разумеется. Во времена школьной молодости он в любой подъезд спокойно заходил пообжиматься с девушкой: а теперь, куда ни плюнь – замки, ключи, железные двери… может, одинокий пенсионер здесь выйдет погулять с собачкой?

Идиотская мысль. Сейчас же дождь.

Он двинулся вдоль здания. Толкнул одну дверь, затем другую. Тьма не откликалась, двери глухо гремели засовами, и в слепом здании не горело ни единого окна. Пугающе. Сколько сейчас времени, что в этом районе все спят? Даже в самую глубокую ночь обязательно найдётся владелец квартиры, страдающий бессонницей. Чертыхаясь, включит свет, сядет за книгу или откроет ноутбук и утонет в пучине Интернета… Это совсем не похоже на место, откуда он прибыл. Здесь ВСЁ другое. Чужое. Недружелюбное. Страшное. Вот, кстати, ещё один любопытный вопрос – а ОТКУДА именно он прибыл? Послышался шум – подул ветер, зашелестели листьями деревья, вниз полетел град тяжёлых капель. Беглец двинулся вперёд от панельного дома, сам не зная куда: продрогший и измученный.

Он едва сдержал крик, столкнувшись с оскаленной мордой.

Боже мой, что это?! А… какая-то статуя. Огромный кролик застыл, поджав передние лапы к груди. Качели. Горка. Песочница. Похоже, всего лишь детская площадка. Зачем же устанавливать на ней чудовищных идолов, как на языческом капище? Морда кролика была измазана чем-то красным, он зловеще улыбался сквозь клыки. Напротив него кривил в ухмылке харю столь же уродливый гипсовый гном. Попятившись, человек судорожно ощупал карманы пиджака, стараясь найти хоть что-то… уже сам не зная, что. Телефон, спички… сейчас сгодится любая вещь. Он уверен, что найдёт ей применение. Обыск одежды не привёл в восторг. В нагрудном кармане лежал носовой платок – чистый, но абсолютно бесполезный. Ну, что ж, он пройдёт по всем подъездам окрестных домов. Ведь бывает – замок ломается, и тогда можно зайти внутрь. Погреться. Высохнуть. Успокоиться. Возможно, даже поспать, свернувшись калачиком на каменных ступеньках. И решить, что делать дальше. Дрожа от холода, он повернулся лицом к дороге, и…

Дождь внезапно кончился. Сквозь облака в небе блеснула луна.

Холодный бледный свет залил пространство между двумя девятиэтажками, и человек наконец увидел то, что ему следовало заметить ещё минуты полторы назад – невзирая на шум непогоды. К нему направлялись два чёрных силуэта. Преследователи не кричали банальностей вроде «стой!» или «замри! – они хранили молчание, их лица скрывала тьма, и это наполнило душу беглеца ледяным страхом. Существа приближались совершенно беззвучно, без стука каблуков по асфальту – словно летели по воздуху.

Человек, дёрнувшись, отступил назад. Споткнулся. Развернулся и побежал: не видя пути, задыхаясь от ужаса. По спине поползли капли пота, мышцы на ногах свело от боли, он не оглядывался, зная, что не увидит ничего хорошего. Мокрые ветки деревьев хлестали по лицу, фонарь остался далеко позади. Дорога… он, кажется, слышал шум автомобилей… надо туда. Мимо промелькнул дом, магазинчик с надписью «Продукты», киоск с мороженым. Ни души. Да, такие районы показывают в фильмах ужасов. Сзади доносились всё тот же вой, шелест листьев и треск деревьев, но беглец знал – они уже близко. Силы были на исходе. Да, не в его возрасте бегать с такой скоростью. Колени подгибались, из лёгких вырывался хрип, глаза сочились слезами. Так, а что это здесь?

Дорога. Он был прав. Обычная автомобильная трасса.

Раскинув руки, он завертелся, как волчок. Но ни слева, ни справа не увидел огней автомобильных фар. Лишь впереди, сквозь капли воды на ресницах, расплывался неясный свет… кажется, электрический. Неужели наконец-то хоть что-то живое? Проклятая окраина. Центр Москвы блещет позолотой и роскошью, но стоит ночью отъехать от Кремля на сорок минут, в любой спальный район – моментально попадёшь в царство кошмаров. Он уже не чувствовал ног, мускулы терзала боль, пот струйками тёк по щекам.

Ближе, ближе… пятно света приобретает зыбкие очертания. Кажется, круглосуточный магазинчик. Нет, он ошибся – мини-киоск из стекла. Господи Иисусе, абсолютно мёртвый район, и даже здесь торгуют цветами! Ну да, примерно лет пять назад ночью всегда продавались только водка и розы. Водку в сумерках отныне не найдёшь, а розы остались.

Человек уже не бежал, шёл медленно, кособочась, как зомби со старой видеокассеты.

Он почти рядом. Не только свет – заметна и продавщица в форменном халатике. Лицо разглядел не совсем чётко: брюнетка с накрашенными губами, кажется, довольно молоденькая. На вид лет двадцать пять или около того. У неё наверняка есть телефончик, строчить эсэмэски с ночной скуки любовнику. А куда ему звонить? Не имеет значения. В полицию, прокуратуру, больницу. Он миновал рекламный щит, исписанный граффити, и рванул на себя дверь киоска. Девушка взвизгнула: беглец упреждающе вытянул руку.

– Не бойтесь… мне… просто… надо… позвонить. Я болен, тяжко болен…

Он осознавал, что выглядит ужасно – мокрый, грязный, хрипящий… наркоман и сумасшедший одновременно. Продавщица смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Ещё секунда – и она завопит во всё горло… впрочем, ему уже всё равно.

Силы оставили его. Он повалился на пол – прямо у ведра с пунцовыми розами.

Девушка вышла из-за стола, ткнула пальчиками в мобильник.

Слава богу. Самое страшное позади. Кто-то сейчас приедет – менты или «Скорая».

– Да, – сказала продавщица тихим, спокойным голосом. – Это Елизандра. Я выиграла пари, ребята, – он явился именно сюда, ловушка сработала. Приходите, теперь паренёк никуда не денется. А, вы почти рядом? Отлично. Нет-нет, можете не торопиться. Я подожду.

Она выключила телефон и, улыбаясь, посмотрела в лицо беглецу.

Человеком овладела апатия – словно его тело расплющили бетонной плитой. Он не смог бы не то что сопротивляться зловещей продавщице – просто пошевелить хотя бы одним пальцем. Тело ныло от судорог, мышцы дрожали, он чувствовал панический страх и одновременно тупую покорность, как овца под ножом мясника. Что ты сможешь сделать? За всю историю человечества овцы не поднимали восстаний на бойнях. Наверное, так и должно быть… он окончательно уверился – ему отсюда не выйти.

Девушка присела рядом – на одно колено.

Свет в киоске потух – он видел лишь силуэт. В воздухе плавал чудесный запах роз, гвоздик и лилий, смешиваясь в нечто бесподобное, услаждающее обоняние. Последним усилием, практически конвульсивным, он зачем-то выдернул из ведра розу. Сломал её в ладони, проколов кожу шипом. На пол закапала кровь. Боже, да, сомнений нет…

ЭТО ВСЁ ОПРЕДЕЛЁННО ПО-НАСТОЯЩЕМУ.

Тень склонилась сверху, обдав беглеца запахом тлена. Из раскрытого рта свисала паутина.

Глава 1

Исповедь

(метро «Кропоткинская», тем же вечером)

…– (кашляет) Благословите меня, святой отец… ибо я согрешил.

– (с некоторой усталостью) Сын мой, вы что – в первый раз в Божьем храме?

– (в смятении) Э… да. А откуда вы, собственно, узнали?

– Да просто нормальный человек, явившись в православную церковь, не станет разговаривать фразами из голливудских фильмов. Вы вошли и сразу принялись искать глазами кабинку для исповеди, словно в католическом соборе. Так вот, мы никуда от публики не запираемся. Я могу накрыть вас епитрахилью, и вы исповедуетесь в грехах. Но если смущает, можем поговорить и так. Храм пуст, у меня есть время. Что вас беспокоит?

– (шепотом, еле слышно) Видите ли, святой отец… я… ну, в общем… я – демон.

– (спокойно) И как давно?

– (закашлявшись снова) Вас что, это совсем не удивляет?

– Сын мой, тут через два переулка психиатрическая лечебница. Поверьте, храм посещают самые разные прихожане. Почему бы и не выслушать вас? Я сейчас совершенно один, а вы не проявляете склонности к буйству. Так значит, вы настоящий демон, мил человек?

– (твёрдо) Да.

– Надеюсь, достаточно могущественный?

– (вздыхает) Если честно, то не особенно. Мне всего тысяча лет, а это у нас считается, переводя на современный язык, нечто вроде «мелочи пузатой». Есть такая рядовая разновидность демонов, занимающаяся всякими мелкими махинациями: от хозяйственно-бытовых до финансовых. Точнее выражаясь, я попросту мелкий бес в человеческом обличье. Или давайте назовём официально – демон-искуситель девятого разряда.

– А это много?

– Да если бы. Сравнивая с военными, я вроде как рядовой. А то и того меньше.

– И это за тысячу лет? Сын мой, вы даруете церкви огромную возможность для продуктивной пропаганды. Ведь если у демонов так плохо и медленно идёт карьера в чертогах князя тьмы, стоит ли вообще служить силам зла? Смысла же никакого.

Собеседник грустно кивает.

– Святой отец, проблема в том, что демоны чрезмерно размножились. На Земле насчитывается около полутора сотен миллионов адских существ: то есть по одному чёрту на пятьдесят человек. При таком раскладе конкуренция среди бесов огромная. Для получения следующего ранга – например, из искусителей переползти в соглядатаи, следует очень и очень сильно постараться. В ход идут доносы, подставы и всё такое прочее – ведь бесам по природе своей следует ничем не гнушаться. Тебя могут обойти, украсть идею модернизации грехопадений, публично обещать повышение, а потом отдать твоё кресло племяннику Азраила или Астарота. Для перехода в новый разряд каждый из нас получает особое задание – миссию от Коллегии Демонов: и тут нельзя облажаться. В случае провала новый шанс дадут только через сто лет. Вы не поверите, какие в структурах зла гигантские очереди. Да в Советском Союзе проще «Волгу» было купить.

(печальное, но красноречивое молчание)

– Соболезную. И как же вас зовут, сын мой?

– Корнелий, святой отец. Корнелий Этельвульф. Я староанглийский демон, но уже достаточно давно живу в России. В вашу страну можно попасть лишь в двух случаях. Либо ты неудачник, либо карьерист. Первых (как и меня) ссылают за плохие показатели в предыдущих миссиях плюс невыполнение нужного объёма зла – для нас Россия штрафной батальон. Вторых специально шлют сюда из головного офиса в Антарктиде, они получают надбавки и квартальные премии за работу в тяжёлых условиях – ну, как у вас на Севере. Хотя головной офис – это сугубо формальность. Подразделения бесов в каждой стране давно фактически независимы, сами разрабатывают планы по грехам и соблазнениям. Тяжёлые условия – имеется в виду экономика, нестабильная политическая обстановка и климат. По грехам-то лучше России желать невозможно, сборы душ просто зашкаливают.

– (с некоторой философией) Послушайте, а кем были ваши родители?

– Меня начинает пугать ваша невозмутимость. Я родился в Уэссексе и являюсь продуктом достаточно привычного в прежние времена скрещивания бесов с людьми. Моим отцом был пещерный демон сэр Адальберт, а матерью – мелкопоместная дворянка. Оба умерли вскоре после моего рождения, я их достаточно слабо запомнил. Мне рассказывали, папа также не преуспел в карьере – банально искушал, вводил во грех и соблазнял людей низшего сословия. По современным понятиям, я продолжил семейный бизнес.

– Какая интересная версия. Но почему же вас не вызвали напрямую из Ада?

– Боюсь, святой отец, вами владеет до примитивности замшелое представление о чертях. Да, каждый из нас проходит стажировку в Аду, это неизменное правило. Однако большинство знакомых мне демонов родились здесь, от связи беса и земной женщины. Весьма логичный способ размножения для адских созданий – фактически мы все потомки основателей учения зла и первых выходцев из Ада – Пифона, Каима, Белиала, Маммоны, Астарота. В Библии сказано, что ангелы небесные спали с дамами человеческой расы… не так ли, ваше преподобие? Ну и чем демоны хуже? Другое дело гуманоидный облик присущ не всем. Первородные, «натуральные» демоны (а не полукровки, как я) подобны чудовищам, и посему носят специальный «костюм человека». Вроде комбинезона из латексной кожи, с лицом и причёской, который застёгивается спереди на невидимую молнию. Есть и демоны вне всяких рангов и иерархий – как правило, бразильские, африканские либо полинезийские существа, но по интеллекту они напоминают домашних животных. Полинезийский бес даже троечника сбежать с урока заставить неспособен, ему не под силу подбить фотомодель во время диеты на элементарный грех чревоугодия.

(грустное молчание)

– (с интересом) В ваших словах поразительная ясность: похоже, вы искренне верите в реальность своих фантазий. Скажите, а возможно ли доказать действием, что вы демон?

– Разумеется, святой отец.

(демон щёлкает пальцами, на его руке появляется шар из синего пламени)

– Простите меня, сын мой, но этого явно недостаточно. Во-первых, вы могли смазать руки специальным химическим составом, делающим пламя безвредным. Во-вторых, в современном цирке хватает специалистов, умеющих пускать огонь прямиком изо рта.

– (тяжёлый вздох) Вот поэтому я терпеть не могу современность. В Средневековье никого не требовалось убеждать. Сделаешь морду пострашнее, слегка попахнешь серой, пару файрболлов по сторонам, эффектно подожжёшь сухую траву – и всё, ты официально признан пришельцем из Ада, цивилизованные горожане в ужасе крестятся и бормочут – «Сгинь, пропади!», а недалёкие крестьяне трусливо разбегаются. Прекрасное, культурное, высокодуховное время. А сейчас? Постоянно слышу одно и то же – химия, реагенты, компоненты пиротехники, навыки фокусника, галлюцинации под воздействием лёгких наркотиков. Куда делось старое доброе невежество? Тогда люди верили, что беса можно отпугнуть крестом либо молитвой. Между тем это всего лишь миф – как видите, я совершенно спокойно сижу под распятием. Хотите, на ваших глазах выпью святой воды?

– Не надо.

– Как вам будет угодно. Вы не найдёте ни одного демона, который не ностальгировал бы по наивности и сказочности тех чудесных времён. У ваших апологетов верно сказано – во многоя мудрости многоя печали. Сейчас же в Интернете каждый второй мнит себя Исааком Ньютоном и готов давать советы в любых научных изысканиях. Хотя не стану кривить душой, Интернет – полезное изобретение, его придумал Асмодей как новый крючок для подцепки человеческих душ. Кгм… простите, святой отец, я чересчур увлёкся. Я понимаю – у меня не идёт пена изо рта и не разъезжаются ноги при имени Божьем, что свидетельствует в пользу другого факта – я обычный псих, а не адское создание.

– Ничего страшного. Извините, вы хотя бы персонально встречались с… Лукавым?

(краткое молчание)

– Вы хотите сказать, с Сатаной?

– Мне не хотелось упоминать его в храме Божьем, но… да.

– Ни разу. Это всё равно что я спрошу – вы виделись с Иисусом лично?

– Разумеется, нет. Но Господь всегда со мной в моих мыслях и молитвах.

– Дьявол примерно так же.

– Что?!

– Да. А что тут удивительного? Сатаны нет и никогда не было. Это собирательный образ мифов для культа зла. Многобожие невыгодно экономически, всегда необходим главный монстр – босс, если можно так выразиться. Управляет всем Коллегия Демонов, а собственно Дьявол – лишь символ и бренд адского королевства. Его официальный образ-модель, включая рога, копыта, запах серы и хвост с кисточкой разработан в доисторические времена лучшими демонами-пиарщиками. Слушайте, вот от вас я такой реакции не ожидал. Почему для священников новость, что Бога нет – это нормально, а если кто-то не верит в Дьявола – так сразу вселенский катаклизм? Вы мне не подскажете?

– (в задумчивости) В чём-то, возможно, вы правы. Раз существует Бог, значит, соответственно есть главный враг рода человеческого. Согласен, это сложно оспорить. Кстати, прошу прощения, я как-то упустил из виду – вы сказали, что для перехода в следующий демонический ранг – восьмую степень – рядовому бесу требуется выполнить совершенно особую миссию. Каково же в этом случае ваше персональное задание?

(короткая пауза)

– Вы действительно хотите это знать?

– Да, из чистого безгрешного любопытства.

– Ну, что ж… я должен соблазнить вас, святой отец. Нет-нет, успокойтесь, не как женщину.

– (осеняя себя крёстным знамением) Слава тебе, Господи.

– Пожалуйста, не держите меня совсем за идиота. Правда, будь вы геем, это облегчило бы мою задачу (с раздражением). Раз уж у нас сегодня выдался откровенный разговор, признаюсь, как положено на классической исповеди, – мне с вами откровенно не повезло. В большинстве своём вокруг нас священники как священники – кто-то гей, кто-то педофил, кто-то совратил девушку, кто-то пожертвования прихожан на персональный «Мерседес» истратил. Нормальные люди, в общем. А вы – ну натурально ангел без крыльев. Ни напиться, ни украсть, ни даже выругаться. Вы не представляете, что это такое – прочитав заклинание невидимости, сидеть в вашей комнате и ждать, когда вы начнёте вбивать гвоздь в стену, дабы повесить икону. Ведь что говорят, если попадут молотком по пальцу? Правильно. А вы? «Господи, помилуй». Пару раз, святой отец, я вас чуть в клочья не разорвал. Подбивая вас на грех, даже бесу следует иметь воистину железные нервы.

– (откровенно давясь смехом) Но вы же демон, сын мой. Чего вам стоит навести морок, подчинить меня своей воле или загипнотизировать? Только прикиньте – хлоп, и всё.

– (с грустью) Ага. Все думают, это раз плюнуть. Нет, святой отец, бесы обязуются играть строго по правилам. Для получения ранга я должен честно сбить вас с пути истинного и препроводить вашу особу к трону Сатаны – мухлевать нельзя, в Коллегии Демонов за этим следят. Я совершенно не ожидал, что будет так сложно. Дело представлялось простейшим донельзя. Нас ещё на первых семинарах зла в школе дьявологи учат: стоит духовному лицу десять раз выругаться матом – и оно автоматически погубит душу.

– (с добротой) Сын мой, это невозможно. Тогда бы всё население России загремело в Преисподнюю. Сквернословие гнусно, но это, в конце концов, не убийство или кража.

– (с горячностью) Батюшка, да я вам про нормативы говорю! Конечно, обычному человеку надо сто раз выматериться для погибели души, но в целом 90 процентов населения России получает путёвку в Ад уже в детском саду. Мы могли бы с помпой закрыть здешнее представительство Коллегии Демонов, однако… Руководство считает, что совращение на прочие грехи, как чревоугодие и прелюбодеяния, тоже в плюс: после смерти человек получит дополнительные, как говорится, «бонусные» столетия адских мучений. А так-то, конечно. Мат в России – это всё равно что во Франции бесу подбивать на супружескую измену, тщетные усилия. Искуситель и схему хорошо продумать не успеет, как жена уже в постели с любовником, а затем к ним присоединяется муж!

(неловкое, натянутое молчание)

…простите, я, кажется, позволил себе лишнее. Нервы последние на вас сорвал.

– (мягко) Вам уже пора, сын мой. Время довольно позднее.

– (поспешно) Да-да, спасибо большущее, святой отец. Знаете, мне реально стало легче. Выговорился по полной, можно сказать. Совершенно блестяще. Пойду сейчас на радостях загляну в демонический бар, пропущу там стаканчик-другой. Интересно, почему в сатанизме нет исповеди? Как-то грустно. Да что там – у нас и литургии нормальной нет.

– (с улыбкой) Для этого я и здесь. Заходите ещё, когда захочется. Но лучше под вечер, после ухода прихожан. Понимаете, не все будут в восторге от появления демона.

– (отвлечённо, глядя в потолок) Это был первый и последний раз, батюшка. Обычный психический срыв у каждого беса случается. Я таил надежду, может, вы меня выгоните, накричите… это не мазохизм, я элементарно мечтаю хотя бы вывести вас из себя – вдруг что-то да получится. И я никогда не пошёл бы на общение с объектом работы, если бы не одна из скромных магических способностей рядового демона-искусителя. Конечно, требуется некоторое количество маны для колдовства, но я как раз подкопил, да и на День Преисподней дали премию. Я ведь умею не только мелочь вроде создания файрболлов. В моей власти сейчас стереть вам память, чтобы вы попросту забыли наш разговор.

(короткое затемнение и яркая вспышка… в церкви тухнут все свечи)

– (участливо, глядя на незнакомца с лёгким удивлением) Простите, вам что-нибудь нужно? Вы сию секунду сюда заглянули? К великому сожалению, мы закрываем храм.

– (с улыбкой) Ничего, святой отец. Я уже получил от вас всё, что хотел.

(стук захлопнувшейся входной двери)

Глава 2

Тушёный ангел

(Столешников переулок, неприметный домик)

Корнелий привычно доехал до искомого заведения на метро: пробки ужасны, тут не придерёшься – идеальная работа чертей из отдела бытовых неудобств. Многие бесы питали неприязнь к высокомерным «бытовикам» и неустанно писали на них тонны кляуз в канцелярию Коллегии Демонов, но следует признать – исключительно из чувства зависти. Это были высокие профессионалы своего дела. В 1985 году в Москве вообще не существовало пробок, а вот менеджеры отдела за ничтожные двадцать лет превратили движение в столице в кошмар. Мат и драки автомобилистов, их перепалки с пешеходами и ГАИ также копили грехи, повышая шансы человечества на изощрённые адские муки: если Корнелий экономил каждый грамм маны, то «бытовики» в мане попросту купались. И, разумеется, считали себя высшей кастой демонов.

Добравшись до ветхого здания с облупленной табличкой «Адская Кухня», он постучал в дверь. Открылась прорезь, Этельвульф пихнул внутрь чёрную пластиковую карточку: копилку маны и одновременно удостоверение личности. Лязгнули засовы. На пороге возник юноша лет восемнадцати – гнилостный запах мокрого дерева выдавал в нём лешего в человеческом костюме из искусственной кожи. Корнелий на секунду представил себе его истинное лицо – тёмное, во мху, поросшее сучками и древесными грибами.

– Заходите, господин искуситель, – любезно сказал леший, отступая назад.

Демон спустился по лестнице вниз, в окутанный полумраком подвал со сводчатыми потолками: ни дать ни взять – средневековый монастырь бенедиктинцев. Почти все столики были заняты жующими и выпивающими бесами, на стенах висели перевёрнутые распятия и развесистые рога лосей, официантки, облачённые по случаю близости Чёрного Воскресенья в одежду монахинь, разносили заказы. Он присел за стол, и возле Корнелия сразу остановилась миловидная ведьма, с шутливой богобоязненностью сложив обе руки.

– Развратной ночи и нескучного блядства, – приветствовала она. – Что закажете?

– «Тушёный ангел», – сообщил бес, едва взглянув на меню.

– А на гарнир? – казённо поинтересовалась ведьма. – «Адская картошка» с перцем, макароны «Путы зла» или попробуете новое предложение – «Потроха святоши»?

– «Адскую картошку», – кивнул Корнелий. – Побольше соуса. Бокал разливного тёмного пива «Седьмой грех» и на закуску порцию сухариков «Чесночный мученик».

– Минет будете брать? – осведомилась официантка. – Сегодня акция – берёшь одно прелюбодеяние, два – в подарок. В принципе, у вас по карточке на секс скидка пятьдесят процентов как бесу, работающему с духовными особами. И чистый спирт за вредность.

С дальнего столика Этельвульфу замахал руками бес в джинсах и свитере.

– Я приятеля встретил, – сказал Корнелий. – Может, потом уже оргию сообразим – после того, как безбожно и неудержимо напьёмся в стиле диких свиней. Большое спасибо.

– Пожалуйста, – улыбнулась официантка. – Ваш заказ принят, ожидайте кушанье.

Через секунду на стул рядом с Корнелием грузно плюхнулся тот самый бес в джинсах, осторожно держа на весу пиво. Тут же отхлебнул половину бокала и сплюнул пену.

– Корнеша, братан, сто лет тя не видел! – завопил гость. – Чо как, сучара?

Этельвульф еле заметно скривился. Староанглийскому демону по природе положено проявлять чопорность и официальность. Пусть он последние пятьсот лет жил в России – привыкнуть к бесам-выскочкам, коим всего четверть века от роду, было физически невозможно. Чёрт Мурмур, как и он, числился полукровкой (рождён от эстрадной певички) – сын адского герцога с таким же именем (в среде русских демонов его уважительно именовали Мурмур Мурмурович). Отец занимал пост сопредседателя в Коллегии Демонов: по статусу он мог воскресить любого мертвеца и заставить отвечать на свои вопросы. Согласно мифу, герцог летал на грифоне – однако в поездках обходился без сказочной птицы. Грифоны и драконы передохли достаточно давно, ещё до пуска первой железной дороги, не выдержав местной экологии. Худощавый и низкорослый юноша с выдающимися скулами на плоском лице, Мурмур являл собой классический образец золотой молодёжи, в любых разговорах произнося: «Папа то, папа это». В весьма нежном возрасте он уже достиг должности соглядатая (восьмой разряд демонов) и работал под прямым руководством Астарота в отделе прелюбодеяний: внушая девушкам ночные сны с Бредом Питтом, приводящие затем к жестокой мастурбации под одеялом.

Этельвульф окинул приятеля взглядом. Настроение почему-то испортилось.

– Бывало и хуже, – откровенно ответил он.

Принесли пиво. Он сдул пену и глотнул тёмную жидкость. Печально, с каждым столетием пиво всё хуже. Эх, какой потрясающий эль некогда варили на границе с Шотландией! Нынешнее поколение людей вряд ли узнает, что такое хорошее пиво.

– С попом этим никак? – понимающе кивнул Мурмур. – Да, хреново, конечно. Знавал я однажды демона, так ему дали миссию вегетарианца одного соблазнить. Вот мучился бедняга. Дошёл до ручки – устроился в любимую фирму «объекта» пиццу доставлять.

– А как пицца может погубить душу? – удивился Корнелий.

– С этим сложно, – согласился Мурмур. – Но в пост, чувак, – оно запросто. Вегетарианец всегда заказывал «Не убий» – особую лепешку с овощами и соевым сыром. Бес извёлся, пытаясь развести «объект» оскоромиться – без толку. Один раз для профилактики яду сыпанул. Тот траванулся, выздоровел – и опять соевый сыр жрёт. У демона в мозгах от перенапряжения что-то лопнуло, отказался от миссии – а это ж наказание, срок сразу. Встречал я его потом на каторге, близ этажа восемнадцать «бэ»: считай, нет больше парня. Совсем бедняга докатился, по ночам монстра в шкафу в детских спаленках изображает.

– Благодарю за оптимизм, – кисло сказал Этельвульф.

Официантка, шурша рясой, принесла заказ на деревянной дощечке. Тушёный цыпленок был прибит к дереву гвоздями (прозрачный намёк на распятие), сбоку дымился картофель. Запах «ангел» издавал восхитительный, и чёрт ощутил, что проголодался. Он отрезал себе кусок, наколол на вилку-трезубец и разжевал. Да, шеф-повар тут гений. Говорят, раньше работал в отделе чревоугодия и кучу народу отправил на муки в Ад: вот, безусловно, хитрая задумка… человек без задних мыслей приходит в авторский ресторан, наслаждается там отлично приготовленным блюдом, чревоугодничая, – и не в курсе, что сие действо есть смертный грех. Иногда Этельвульф всерьёз задумывался, есть ли в Раю кто-нибудь вообще? Или там, офигев от одиночества, летают лишь стаи белых голубей…

– Хочешь? – он пододвинул «ангела» в сторону Мурмура.

– Не, чувак, спасибки, – ответил тот, копаясь в недрах айфона. – Не, ну ты сечёшь? Монстром в шкафу пугать трёхлеток. Да, как бы и с тобой такого не приключилось.

– Спасибо, – улыбнулся Корнелий, показав зубы с застрявшей курицей. – Ты очень мил.

Мурмур залпом осушил бокал пива.

– Мужик, ну с этим ващет надо чота делать, – развивал он активность. – Ты пробовал ну… как-то взбесить его? Скажем, типа… у попа этого есть домашние животные?

– Имеются, – подтвердил бес, расправляясь с «ангелом». – Нехарактерные такие даже… знаешь, сперва, получив задание, пока я ближе с ним не познакомился, радовался – вижу, собачка у него на квартире живёт, чихуахуа. Ну, думаю, дело в шляпе – мелких карманных псин только изощрённые мужеложцы держат да девицы гламурные а-ля Пэрис Хилтон. Конечно, немного напрягло, что собачку зовут Серапион, но… ну, в общем, оказалось, фигня. Чихуахуа лишь досталась ему в наследство от почившей в бозе чокнутой старушки-соседки. Так что надежда на мужеложество не оправдалась.

– Убей собачку, – бестрепетно предложил Мурмур. – Поп будет психовать. Прикинь, приходит он после молитвы, такой весь одухотворённый. Включает свет, а там – оба! – чихуахуа, распотрошённая в центре пентаграммы. И стены все в кровище… у двери огромные алые буквы: «Люцифер король, слава Сатане». Смотрит он грустно на всё это и говорит: «Да ёб вашу мать!» И ты уже на десять процентов ближе к своей цели.

– Ты святого отца не знаешь, – вздохнул Этельвульф, с откровенным удовольствием принявшись за картошку. – Его и слон распятый в комнате выматериться не убедит.

Мурмур-младший приподнял тонкие брови.

– А ты уже пробовал?

– Нет, слишком энергозатратно. Но поверь на слово, не сработает и это. Да и не могу я убивать собак. У англичан к ним пиетет, любим охоту. Меня ещё на первых чёрных мессах демоны постарше стыдили – да что ж ты так, пуделя несчастного не загрызёшь? Мамины старобританские гены никуда не денешь. Сердце ведь кровью обливается.

Он отставил пустую дощечку с костями и вкусил пива.

– Чувак, тебе бы психолога навестить, – тревожно предложил Мурмур, провожая взглядом «монашку» с потрясающим бюстом. – Неужели совсем никого убить не можешь?

– Да ты в своём уме? – возмутился Корнелий. – Всех могу. Но вот собачек – никак.

Бес чувствовал себя в этом разговоре полным идиотом. Увы – демона, чей папа занимает такой пост, не следует слать нафиг без причины. Потом проблем не оберёшься.

– А какие-то ещё животные у попа дома имеются? – продолжал напирать приятель.

– Только одно, – вспомнил Этельвульф. – Волнистый попугайчик по имени Кеша, серо-голубого цвета. Он тоже от старушки достался. Довольно милое создание, умеет говорить «Кеша хороший» и «Каши хочешь?». Я ему пару раз горстку семечек с собой приносил.

– Убей попугайчика, – немедленно потребовал Мурмур.

Бес притворился, что поглощён созерцанием пузырьков в бокале пива. В юношестве он часто представлял себя на службе у Сатаны в качестве рыцаря в рогатом шлеме и чёрных доспехах. Поражая обоюдоострым мечом с шипами святых угодников в пылу битвы и невзирая на тяжкие раны, он громогласно провозглашал славу Люциферу. Но честное слово – ни разу, вот совсем ни разу в этих мечтах Корнелию не виделось, как рыцарь Ада приносит на алтаре в жертву волнистого попугайчика. По выражению его лица соглядатай Мурмур Мурмурович понял, что ляпнул знакомому нечто невразумительное.

– Ну, ты сам решай, как лучше, – промямлил он. – Хотя иногда силам зла стоит схватиться и за соломинку, покуда нет бревна. Отойду к бару за бесплатным минетом, бай-бай.

Через час Корнелий вышел наружу и поднял воротник куртки, глядя на силуэты зданий в мокром тумане. Приятный город. Как и в Британии, весна тут похожа на позднюю осень: сплошной дождь, грязь и мрак. Он прикинул, какое такси ему вызвать домой – обычное или демоническое? В кармане было двести рублей – домой в Отрадное явно не хватит. Бесовскую же кредитку изрядно пощипал визит в «Адскую Кухню»: низшим демонам жалованье в мане начислялось по самому убогому тарифу. Искусителям-полукровкам (в отличие от первородных) по статусу не полагалась даже отдельная квартира: сопредседатель Коллегии Демонов Асмодей был уверен, что убогие жилищные условия стимулируют к большему стремлению сбивать людей с пути истинного. Подумав, Корнелий сплюнул на асфальт пивной слюной и уныло побрёл в сторону метро.

Дверь квартиры в панельной девятиэтажке ему открыл юноша восточного типа.

– Саляму алейкум, – поздоровался он. – Я уже беспокоиться стал, брат. Кебаб будешь?

Хамад имел столь сахарную внешность (оливковая кожа, чёрные глаза и ангельское лицо), что, получи он доступ к тусовкам богемы, Зверев с Моисеевым уже дрались бы за него на ножах. Будучи иракским демоном-раджимом, он, подобно Этельвульфу, не смог перепрыгнуть на восьмой уровень и позорно провалил предпоследнюю миссию. На верховном совещании шайтанов в Багдаде Хамада единогласно приговорили к ссылке в Россию – где он и обретался уже пару веков. Три года назад раджиму наконец-то вновь доверили миссию – подбить на плотский грех восемнадцатилетнюю девственницу. Тут Корнелий откровенно сочувствовал своему соседу: с таким суровым заданием бедолага рисковал остаться здесь навсегда, ибо местный дефицит девственниц возраста зрелости ощущался довольно наглядно. Правда, последние четыре месяца он обхаживал юную девушку южного типа, и та яростно отвергала его настойчивые домогательства – сердце раджима лелеяло робкую надежду. В углу прихожей, обклееной обоями цвета шаурмы, валялся заляпанный грязью жилет дворника – Хамад только-только пришёл с работы. Ему понадобилось много времени, чтобы окончательно понять: восточный демон в человеческом обличье может рассчитывать в Москве сугубо на место гастарбайтера.

– Благодарю, – сказал Этельвульф, заходя в квартиру. – Я в «Адской Кухне» перекусил.

Он нагнулся, развязывая шнурки на ботинках.

– Может, хотя бы хумус скушаешь, брат? – вежливо настаивал Хамад. – Лепёшки есть, я тут чай сделал, хвала Иблису жесточайшему, – горячий, прямо как в Аду. Тамам?[1]

– Тамам, – согласился Корнелий. – Чай я вдвойне люблю – по причине английского происхождения, да и тут его обожают. Только перца положи, привык вместо сахара.

…Позже они сидели на кухне за столом, держа в руках огромные, едва ли не литровые, чашки, и смотрели по телевизору футбол. Сборная России играла с Люксембургом – уже через двадцать минут команда великого герцогства (в ней, судя по размерам страны, состояла половина населения) забила россиянам пару голов. Трибуны откликнулись страдальческим свистом, завибрировали и задрожали, будто в предсмертных судорогах.

– Э, слушай… у них что, тренер – тоже демон? – спросил Хамад.

– Да ты чего? – удивился Этельвульф. – Просто хуёво играют.

Он с удовольствием глотнул обжигающей жидкости. Наивность Хамада временами поражала. Раджим был ярым сторонником теории всемирного заговора бесов Иудеи, коих подозревал в проводимости всюду теорий добра, и часто выносил Корнелию мозг в вечерних беседах. Его ум не постигал открытий, посетивших Этельвульфа весьма давно: в России полным-полно вещей, которые делаются хреново вообще без участия любой категории демонов. Например, как-то раз архонт Пифон запланировал обрушение моста под Новокузнецком. Долго старался, тщательно, почти целый год потратил – наводил порчу, устроил ведьминский шабаш (еле-еле перед бухгалтерией Коллегии оправдался за перерасход), даже парочку импортных вампиров для пущей крутизны заказал с доставкой в гробах через DHL из Трансильвании. А мост взял и рухнул сам по себе, потому что тамошний губернатор деньги на строительство украл. У Пифона краткое помутнение рассудка случилось – пришлось потом здоровье на серных источниках поправлять.

В дверь позвонили. Истерично и долго, не отрывая пальца от кнопки звонка.

– Я открою, – поднялся с диванчика Корнелий. – Небось опять свидетели Иеговы. Я просто обожаю их в квартиру приглашать: клёво о Христе побеседовать с позиции сатаниста. Только на прошлой неделе двенадцать человек до психического расстройства довёл.

– Брат, да на них пахать надо, – лениво откликнулся Хамад.

Этельвульф щёлкнул замком и сразу же остолбенел. На пороге стояла девушка в пальто – с тёмных волос на пол стекала дождевая вода. По бледному лицу сплошняком расплылись тушь и румяна, напоминая смесью маску гитариста Kiss Джина Симмонса. Правда, сходство было неполным. На левой скуле багровел наливающийся лиловой тьмой синяк.

…– Пиздец, – одними губами прошептала Елизандра, глядя ему в глаза. – Он ушёл.

Глава 3

Пришелец

(Тверской бульвар, рядом с Пушкинской площадью)

Он остановился рядом с книжным магазином – переждать под навесом дождь. Бесцельно посмотрел на часы – спешить ему некуда. Крепкий, мускулистый человек лет пятидесяти в чёрном костюме, с бородкой и седым ёжиком волос ничуть не напоминал насмерть перепуганного старика, ещё сутки назад спасавшегося бегством через безлюдные дворы от охотников-теней. Незнакомец уже практически пришёл в себя, и ему было слегка неприятно вспоминать, насколько жалко и убого он тогда выглядел.

Холодно и мокро. Наверное, здесь весна или осень.

Беглец усмехнулся. Подумать только, он почти погиб! Оставалась всего пара секунд, и… но совершенно неожиданно для него самого к нему вернулись забытые профессиональные навыки. Он и сам ничего понять не успел, как, сбитая ловким приёмом, демоница лежала у его ног. Два удара: один в живот, другой в лицо – и она сразу потеряла сознание. Наверное, следовало потратить пару секунд и сломать ей шею, но чёрт знает, можно ли этим убить. Тратить впустую время – достаточно опасно, приближались тени…

А вот беглеца, в отличие от демонов, убить можно.

Он сам не понимал, откуда это знает. Память почти не работала, воспоминания отрывочно крутились в голове, как мутная, поцарапанная плёнка советской фирмы «Свема». Вот он, кажется, едет в машине. Разговаривает с женщиной – крашеной блондинкой в белом платье. Пьёт вино из длинного узкого бокала. И… всё. Словно вырвали большую часть мозга, заменив пластиковой субстанцией. Как его имя? Он и понятия не имеет. Фамилия? Спросите что полегче. Почему он умеет так хорошо драться? Ему осталось положиться на свои собственные природные инстинкты и надеяться – со временем он вспомнит всё, что нужно. А вспоминать следует многое. И машину. И женщину. И татуировку на левой руке, выше локтя – череп с цветами в пустых глазницах, обрамлённый тремя распустившимися розами. Откуда она у него и когда он её сделал? Память не спешила возвращаться: она куражилась над ним, как полуголая кокетка, показывая частички своего тела, скрытого плотным покрывалом. Да что ж такое! Он знает, в каком городе находится, вполне осведомлён о его истории, зато собственная личность для него – тёмный лес. Дверь распахнулась – из помещения выпорхнула парочка хохочущих девиц. Ноздри беглеца обоняли аромат свежесваренного кофе. Надо же… он ему знаком… значит, он его любил. Сейчас во многих книжных подают чай и кофе – кризис, привлекают покупателей. Пальцы нащупали в кармане свёрнутые в трубочку купюры – успел захватить из кассы цветочного киоска. О, а он ведь даже не знает цен… впрочем, какая разница. Он только что избежал смерти. Неужели отказать себе в чашке капучино?

Через пять минут беглец сидел в тёплом кресле с томиком Пушкина, и, близоруко щурясь, смотрел из-за стекла на город. Кажется, он видел эти улицы раньше? Или нет? Трудно угадать. Проспекты со старинными зданиями, построенными ещё при царе, словно усилиями повара в кухне fusion, мешаются с другими – мрачными сталинскими высотками и аляповатыми домами из стекла и бетона: которые, стоит их сдать строителям, разваливаются от поворота ключа в замке. Удивительно. Если он помнит такие вещи, то почему забыл всё о себе? Что с ним сделали? И самое главное – зачем? Уфф, да пустое. Хватит философствовать, достаточно ощущения – он тут не пропадёт.

Сотрудница магазина, дежурно улыбаясь, принесла чашку со взбитой наверху пенкой.

Он поблагодарил её кивком, однако не притронулся к капучино. Беглецу физически трудно было вытащить руку из брюк – ладонь покоилась на рукояти пистолета, внушая уверенность. Оружие он взял там же, возле кассы цветочного киоска. Девица поджидала «гостя», это очевидно. И как преследователи узнали, что он зайдёт именно туда? Впрочем, не слишком трудно догадаться. Один-единственный «домик» с электрическим светом во всей округе: заманили, словно мотылька на лампочку. Пистолет очень старый, ещё довоенного выпуска – «ТТ» с магазином на восемь тяжёлых патронов весит почти килограмм, но с такой «бандурой» в кармане определённо чувствуешь себя спокойнее. Пуля, выпущенная из «ТТ» в упор, пробивает и каску, и среднего качества бронежилет.

И вот откуда, извините, он всё это знает?

Человек судорожно втянул ноздрями аромат кофе. Это подчёркивает явь происходящего. Во сне нет запахов, они нереальны – ты можешь чувствовать боль, удовольствие (когда снится секс), но не запах. Значит, ему ничего не грезится. Жаль. Сон был бы логичным объяснением – только там можно увидеть полностью пустой спальный район и демона с паутиной во рту, торгующего под покровом ночи в киоске жухлыми цветочками, с двумя тысячами рублей в кассе и антикварным пистолетом «ТТ». А может, он попросту сумасшедший? О, тогда это бы всё полностью и окончательно объяснило. Шизофренические видения, говорят доктора, настолько реальны, что если тебя в бреду схватило за руку чудовище, на коже проявится синяк. Может, поэтому он и обоняет кофе.

Беглец вздохнул и приподнял чашку.

На синем фарфоровом блюдечке с полустёртым логотипом книжного магазина лежала плотная салфетка – и в неё было завёрнуто нечто с жёлтым уголком. Наверное, рекламный проспект или визитка. Он развернул салфетку… и замер. Откуда это взялось? Дорогие очки в тонкой оправе и карточка. Кредитка VISA Gold. Сама же салфетка (точнее, тыльная её сторона) была покрыта крупными округлыми буквами – явно выведенные шариковой ручкой, со стороны они казались напечатанными на машинке.

И когда народ увидел, что Моисей не сходит с горы,

То собрался к Аарону и сказал: «Встань и сделай нам бога,

Который шёл бы перед нами, ибо с этим человеком,

С Моисеем, который вывел нас из земли Египетской,

Не знаем, что сделалось». И сказал им Аарон – выньте серьги,

Которые в ушах ваших жён, ваших сыновей и ваших дочерей.

И весь народ вынул серьги из ушей своих, и принесли к Аарону[2].

Человек сунул руку в карман и затравленно огляделся. Кто здесь? Неужели его выследили? Магазин выглядел пустым и заброшенным. Лишь в углу, стоя у стенда с детективами, на повышенных тонах что-то обсуждали юноша и девушка: весьма упитанная продавщица с бейджиком откровенно скучала рядом с кофе-машиной. Он сделал ей знак. Она, не торопясь, подошла к нему, с ленцой цокая каблуками туфель – в обеих руках девушка держала коробочку с рисунком: белые лилии на голубом фоне.

– У меня для вас сюрприз!

– Это… кто положил мне сюда это? – он излишне нервно ткнул пальцем в блюдце.

– А…– её полное, как луна, лицо расплылось в улыбке. – Ваш друг. Сказал, секретный презент… у вас же сегодня день рождения, верно? Поздравляю. Отдал и сразу же ушёл – говорит, игра такая – вы обязаны будете отгадать, кто он такой. И вот ещё, пожалуйста (она бережно поставила на столик коробочку) – здесь для вас мобильный телефон.

Человек стиснул пальцы на рукояти «ТТ».

– Как он выглядел?

Девушка затараторила: без пауз, рассыпая слова горохом:

– Я не особенно всмотрелась – в светлой шляпе, тёмные очки… незапоминающийся, в общем. Такой подарок… я уж, простите, глянула краем глаза: блин, настоящая золотая кредитка (игриво). Завидую, когда у человека по жизни есть хорошие и щедрые друзья. А вот стихи – они из Библии, да? Клёво. Библию сейчас очень модно читать, у меня подруга тащится. Кстати, на все Священные Писания сегодня скидка. Показать Евангелие?

Человек, глядя ей в глаза, покачал головой.

– Нет, не надо. Пожалуйста, принесите счёт.

Он расплатился, прибавив полсотни рублей на чай. Нервная дрожь утихла, пальцы в кармане разжались. Судя по всему, никто не собирается его убивать, и чёрные силуэты спального района вместе с девицей с паутиной во рту вряд ли ждут беглеца на выходе, раскрыв смертельные объятья. Но кто такой этот таинственный «друг»? Зачем он вообще ему помогает? Что означает цитата из Библии? Перевернув салфетку, он снова дважды медленно прочитал сообщение. Затем – ещё один раз, повторяя про себя каждое слово.

В голове что-то отчётливо щёлкнуло – словно переключатель.

Открыв коробку, он достал мобильный телефон: «Самсунг», с большим экраном. Тот уже был включен: на дисплее светилась пришедшая эсэмэска – пара фраз, плюс несколько цифр. Беглец поднялся со своего места. Покинув магазин, он двинулся вверх по бульвару, механически, как робот. На углу здания свернул налево. Прочтение стиха и послания в телефоне словно активировало в мозгу нужную кнопку: он шёл уверенно, размашистым шагом, глядя перед собой. Чувство достижения цели, смысла существования захлестнуло всё внутри – заняло тело целиком, растекаясь по венам, обволакивая голову, заливая глаза.

Неважно, кто прислал подарки. Это – его хранитель и помощник.

Раннее серое утро, люди спешат по делам сквозь моросящий дождь. Никто не обращает внимания на ещё одного скучного интеллигента, бредущего по своим делам. Перед глазами полыхнула короткая вспышка: да, ему следует зайти именно СЮДА. Он поднялся по ступенькам в банк: офис только что открылся, никаких посетителей внутри. Беглец подошёл к окошку: позади стекла перекладывал бумажки сонный юноша в ослепительно белой рубашке.