Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу Рыбицкая Марина

– Чем вы недовольны, милочка, вам же захотелось романтических приключений? Мой сын с диэром ими вас обеспечили. Конечно, это была актерская импровизация!

Мой мозг и психика перешли в боевой режим:

– Эсме, Шушу, Миримэ? Эльфы – Лелик, Болик и Маголик?..

– Нет. Это случайные элементы игры, ничего не ведающие статисты. Но как они вписались в общую картину!

– Да ими вообще было манипулировать легче легкого, – влез мальчишка.

Я отмахнулась и продолжила расспросы:

– Кувырла? Орки? Тюремная стража?

– Да. Их отчасти посвятили в происходящее. – Еще одно постигшее меня разочарование. Бабуле я искренне симпатизировала.

В призрачном зеркале отразилась Кувырла, перевоплотившая в прелестную женщину лет тридцати.

– Родная тетя князя, – тепло улыбнулась Магрит. – Замечательная способность менять внешность и вживаться в нее. Она действительно верила, что она твоя гаремная наставница.

По моим щекам покатились крупные слезы, которые я не сумела скрыть. Сердце разрывалось от жгучей боли мегапредательства.

– Ты задействовал всю свою семью?!! – больше утверждая, чем спрашивая, прошептала я.

А диэр на свою голову попытался нагло влезть в нашу беседу:

– Ты же должна понимать, что после столетий женской лести и бесконечных интриг мне было трудно поверить в твою искренность…

Перед глазами будто взорвалась ядерная боеголовка в пару десятков мегатонн, в голове помутилось. Трясущиеся руки тянулись к тому, что потяжелее, в голове билась мысль: «Только бы не убить, Господи, только бы не убить!»

– И не верь дальше! – взбунтовалась я, уже всерьез просчитывая – хватит ли у меня сил задушить его голыми руками, чем стирать отпечатки пальцев и станут ли в суде считаться с показаниями свидетелей. Аффекта у меня сейчас было с избытком, просто распирало от адреналина… Можно задешево продавать желающим.

– Ты для меня единственная! – подольстился плут.

Словно ледяным ветром обдало!

Меня затрясло. Есть вещи, которые для женщины святое. Играть с таким – самоубийство! Спасибо Тебе, Боже, что вижу эту бездонную пропасть! И спасибо тебе, князь, что играешь так недостоверно! Гораздо хуже было бы наоборот – если бы моя романтическая часть смогла и захотела тебе поверить.

И больнее.

– Уже да! – саркастически осклабилась моя персона. Прошипела: – Прочим желающим в виде, потерявшем целостность, ты будешь не нужен, гарантирую!

– А тебе буду нужен? – Детский сад! Он действительно думает, что у меня мозги застряли в стадии зародыша?

Ну, все! У меня окончательно отказали тормоза.

– Нет! – отбрила я, найдя наконец сверток с украшениями. Зашвырнула ему под ноги. – Мне не нужно ни тебя, ни твоей лжи, ни твоих побрякушек – причем ни в целом виде, ни по частям!

– Это принадлежит тебе, – заверил меня князь. – Как моей…

Не прощу! Никогда не прощу!

– Если ты сейчас произнесешь это слово, то в дальнейшем будешь только мычать! – предупредила его я, гневно сверкая глазами. – И петь в хоре мальчиков!

– Не посмеешь! – Диэр сощурился, показывая истинную натуру.

– Это кто решил? – набычилась я. – Ты?

– ДА!!! – рявкнул Ладомир. Пришел в негодование: – Неблагодарная!

– Чего это?.. – У меня глаза на лоб полезли от такого резкого перехода. – За что я должна тебя благодарить?

– Я ради тебя даже памятник старинной архитектуры не пожалел! – ярился диэр. – Равелин простоял тысячи лет! А пришла вездесущая дева – и разнесла его по камешку! Слава Демиургам, я успел приказать вывести всех оттуда!

Я невольно посмотрела в указанную сторону. Развалин крепости сквозь деревья не углядела.

– Не перекладывай с больной головы на здоровую! – отрезала я. – Здание само начало рушиться!

– Естественно! – выпалил князь. – Когда ты туда притащилась с охранным амулетом на шее, так и начало рушиться!

– При чем здесь это? – опешила я, широко открывая глаза.

– При том! – насупился Ладомир. Пояснил: – Твоя побрякушка с абсолютной магической защитой вошла в резонанс со сторожевыми амулетами, скрытыми в равелине. Этот резонанс и привел к такому финалу.

– Сам виноват! – надулась я. – Нечего такое оружие направо и налево раздавать!

– Я не раздаю! – уже орал мужчина. – Я надел на свою жену охранный амулет, противопоставляющий любой направленной на тебя магии надежную защиту! – Неверяще покачал головой. – Кто ж знал, что ты додумаешься полезть взламывать равелин!

– Я полезла спасать своего друга! – завопила я. Дотянулась до камней, окружавших костер, и немного покидала в Ладомира. Камни почему-то быстро закончились, а куча золота увеличилась.

– Естественно! – не остался в долгу князь. – Ты сбежала с брачного ложа, чтобы повеситься на шею троллю!

– Ты, нимфозория туфелька! – взъярилась я. – Я сбежала, потому что пришел ты и сказал, что ты же меня ждешь! В тюрьме! И сам же помог мне оттуда сбежать! – Хлестко и с желанием предельно уязвить: – Тебе не кажется, что ты порядком заигрался, а?! До полной потери соображения!

– Ты хоть сама себя слышишь? – широко разулыбался Ладомир. – Просто задумайся над мотивами своих поступков!

Неровно пульсирующий в груди комок сердца сжался и забился с бешеной скоростью.

Как говорила незабвенная Скарлетт О’Хара? «Я подумаю об этом завтра»?.. Как бы не так! Я не подумаю об этом завтра! Я убью тебя сегодня!

– И учти! Являясь твоим мужем, я не обвиняю тебя… просто показываю подоплеку неразумных действий… – неслись дальше бесконечные снисходительные замечания.

У меня все волосы на теле встали дыбом.

Как кипятком облил, честное слово. Тоже мне, отец народов! Он к прислуге обращается или любовницу терпеливо просвещает? И это так называемая диэрская любовь?! Чур меня, чур! Пускай Бог от такого милует!

– И ты должна признать…

У меня снесло башню! Все! Ядерный выхлоп в атмосферу!

Я шагнула к нему, резким движением ладони стерла слезы, задрала голову и встретилась с диэром взглядом. И что удивительно, он смотрел на меня с теплым чувством… но там еще и тлел еле заметный огонек снисходительности.

Возможно, по своему мягкосердечию я бы могла поддаться на его чувство, будь оно искренним. Не уверена. Но я никогда не желала, чтобы до меня снисходили. Всегда стремилась быть равной.

– Ты меня любишь? – тихо спросила я, глядя в упор и не давая возможности отвести взгляд.

– Люблю, – ответил он, наклоняясь надо мной, но не прикасаясь. – Ты – все, что у меня есть, и не будет никого, кроме тебя.

– Громкие слова… Что это значит на самом деле? – продолжила я допрос. – Что значит «никого, кроме тебя»?

– Моя раса заключает только один брак, – объяснил он. – Один на всю жизнь и с одной женщиной. Не будет больше гаремов, любовниц и фавориток. Будем лишь ты и я. Навечно. Ты же хотела романтику?..

– Красиво, щедро, заманчиво, – криво ухмыльнулась я, ища в душе хоть какое-то чувство, позволяющее мне простить эту грандиозную мистификацию. И не нашла. – Значит, без меня ты станешь монахом?

– Да, – честно ответил мужчина, пристально вглядываясь в мои ясные очи. – Нет меня без тебя.

– И что ты можешь, что согласен отдать за это? – упрямо сжала я губы.

– Все, что хочешь, – взмахнул он рукой в сторону кучи золота. – Все к твоим услугам – золото, власть, развлечения. Твоя фигура – вторая после моей. Хочешь, я положу к твоим ногам весь этот мир?

– Золото, фигура, говоришь… – Стало горько и смешно. Не знаю даже, чего больше – смеха или горечи. – А мое доверие ты вернуть можешь? – Я вглядывалась в его душу. – Ты можешь вернуть мне веру в тебя? Или все для тебя ограничивается только легкодоступными материальными ценностями?

Ладомир молчал, видимо не зная, как снова соврать.

Я резко развернулась в сторону Демиурга и потребовала:

– Если вы все еще считаете себя обязанной, то срочно отправьте меня обратно домой! Немедленно! Пока я не лишила ваш дивный сказочный мир этого, – кивок в сторону обеспокоенного Ладомира, – почетного украшения!

Магрит извиняюще покосилась на князя и начала что-то плести пальцами.

– Не делай этого! – рванулся он к ней. – Не поступай так со мной!

– Ты проиграл, – вздохнула женщина, разводя руками. Смущенно признала: – Она выбрала свой мир – не тебя! Даже у Созидающих есть определенные правила…

– Леля! – метнулся он ко мне. – Не уходи! Не оставляй меня! Ты нужна мне! Ты моя жена! Я…

– «Я! Мне! Меня!» – грустно улыбнулась я и кивнула вопросительно глядящей на меня Магрит.

Та взмахнула рукой под отчаянный крик Ладомира…

Я стояла около входа в кафе в своем офисном костюме, сжимая в руке любимую сумочку. В голове туман. Странное чувство, будто пьяна, хотя я отлично помню, что не пила. Очумело тряхнула головой.

Вот дела! Причудится же такое, да еще на ночь глядя. Наверное, сегодня на солнце вспышка и магнитные бури. Мне примерещились целых два месяца иномирной жизни! Или не померещились? На всякий случай открыла сумочку – все на месте. И успокоительного в таблетках как не было, так и нет. Хмыкнула горько: нужно срочно исправлять это упущение.

Я вспомнила об оставленной на произвол официантов и администрации Лариске, обреченно вздохнула, развернулась на каблуках и вошла внутрь.

Все вокруг оставалось как обычно. Привычная атмосфера для данного заведения. Дразнящие обоняние запахи корицы, кофе, ванили и пирожных. Полумрак, искусственная прохлада, шепотки около стойки бара. Я в своем мире, в родной и привычной среде, мало того – попала в свое время, не потеряв здесь ни одной минутки.

Хорошо то, что хорошо кончается, верно? В душу должны вернуться мир, покой и всеобщая гармония. Как там?.. О! «Благоволение в человецех…»[17]

Тогда почему такая боль в сердце?..

– Леля! – вскочила мне навстречу подруга. – Я уже волноваться начала. Извини меня, пожалуйста! Не стоило так на тебя давить… Но мне очень хочется, чтобы ты нашла любимого мужчину и была счастлива!

– И ты меня извини, – криво улыбнулась я, подзывая официанта, чтобы отплатить счет. – Мне надо быть сдержаннее. А то у меня выходит точно как в той латинской поговорке: «Lassata viris necdum satiata recessit» – то есть «ушла, утомленная мужчинами, но все еще не удовлетворенная».

Выслушав сентенцию на латыни, Лариска наморщила лоб.

– Вечно ты все усложняешь! Живи проще! – Обрадовала: – Мы уже расплатились, и я дала тому парню хорошие чаевые.

Я сильно пожалела, что вернулась в кафе. Зря. Лучше бы уехала. Сидела бы сейчас под одеялом в пушистой пижаме, пила красное вино из пузатого стеклянного бокала, заедая шоколадом личное горе.

Тем временем подруга окинула меня дотошно-оценивающим женским взором и уперлась «сканером» в район шеи. Удивленно заметила:

– Когда ты успела зайти в ювелирный?

Я растерялась и поискала глазами ближайшее зеркало. Таковое не обнаружилось.

Лара наклонилась ко мне поближе, дотрагиваясь пальцами.

– У тебя новые серьги и подвеска?! – Восхищенно затарахтела: – Какие необычные камни! Это искусственный минерал или полудрагоценный камень? Как называется и где купить? Я тоже себе хочу.

Бомм! – прогудел ближайший церковный колокол. Сейчас этих типовых церквушек везде понастроили, в каждом микрорайоне. Вот и звонят.

Бомм! Динь-дон!.. А! Это что-то по телевизору идет.

Я оцепенела, заторможенно поднимая руку и нащупывая на цепочке знакомый «рог изобилия»… Неужели кулон князя? В глубине души поднялась волна ярости и неизбывной… тоски? Я зашипела от злости, как заправская гадюка. Как он посмел после всего? Как?!

– ЛАДОМИР! – рявкнула, пугая свою подругу и весь обслуживавший персонал. Попробовала сорвать ни в чем не повинный кулон, но потом передумала. Рука на него как-то не поднимается. Все-таки хоть что-то на память осталось… Еле удержала всхлип: – Ладомир… – Шепнула: – Как ты мог?..

– Я вернусь за тобой! – пронеслось легким ветром по залу, лаская жарким шепотом кожу, так что непонятно было – это говорит телевизор или прозвучал припев песни в музыкальном комплексе, что стоит в баре.

Я отвернулась к окну и шепнула стеклу:

– Прощай, Мыр…

– Я вернусь! – грохотало из динамиков.

– Я вернусь!!! – угрожающе неслось из телевизора. – Ты – моя!

– Никогда! – отвергла я его снова. – Никогда больше. Я буду готова к новому бою!

Мы с Лариской тихо вышли из кофейни и отправились каждая в свою сторону. Лариска в одну машину со мной садиться побоялась, сказала – выгляжу расстроенной и слегка невменяемой. Всю дорогу мне мерещились голоса, которые уговаривали меня простить, шептали сладкие слова искушения.

Но мне после приключений в тридевятом диэрском царстве все было нипочем. Даже глюки. Со словами: «Так, ребята. Я иду спать, а вы как хотите», – добралась до дома, одним махом выхлестала добрый стакан неразбавленного бурбона, закусила дорогой шоколадкой, которая показалась мне совершенно безвкусной, и, как была, одетая, рухнула спать.

Во сне я плакала, мне чудились золотистые отблески и крупная зеленая тень за окном. Она уговаривала отворить оконную раму и впустить, но когда я проснулась, то оказалось, что это всего лишь шумит гроза.

Вечер пятницы. Завтра суббота. Жизнь налаживается.