Стратегия. Возвращение Денисов Вадим

Пожалуй, мы нашли идеальное место для безболезненного расставания.

Водная лента горной реки сейчас узкая, более-менее спокойная. Всего метров десять шириной. Однако каменное русло пошире, ранней весной с гор летит бурный пенистый поток. Поэтому и мост Смотрящие поставили основательный: конструкция в тридцать метров длиной, на минуточку, в один пролет, шедевр каменной архитектуры. По бокам полуметровые каменные бордюры.

Здесь наверняка водится нежная ручьевая форель.

По ближнему берегу вдоль русла протянулась россыпь больших камней — ни проехать ни пройти без риска повредить ногу. Зато на противоположной стороне русло ограничивала бесконечная терраса, там вполне можно двигаться практически на любой машине, если водила не полный долбень.

Снизив скорость до минимума, Мишка перегнал «виллис» на противоположный берег. Мы внимательно глядели во все стороны, быстро согласовали позицию: джип встал к левой обочине почти сразу после моста.

Продвигаемся к югу! Вот и первый встреченный карагач с пустой серединой — хоть живи в нем, как в домике, мощные корни дерева вытоптаны наружу копытами крупного зверя, кора понизу отполирована рогами. У всех есть свои ритуалы, традиции…

Чуть дальше стоит еще одно приметное дерево, сразу не опознал: может, дуб, может, бук, или же вообще реликтовое, оставшееся тут семейственно со времен ледников… Господи, что я говорю! Это же все Смотрящие вкидывали? Да?

Никто не знает точно. Сложно представить, что процесс моделирования новой планеты с нуля или же терраформирования готовой матрицы происходил всего лет десять назад: такой процесс просто не поддается осмыслению! Мне лично проще считать, что все шло естественным путем. Вот я так и считаю — были землетрясения и великие потопы, большие и малые ледниковые периоды, неутомимая естественная работа ручьев и рек по нарезке ландшафта, сама природа долго и размеренно определяла характер местности…

Над лесом впереди вспорхнула стая диких голубей-горлиц размером с курицу, они тут же разбились на пары-тройки и запорхали над долинкой русла. Выше них меланхолично парил какой-то хищник, охотник якобы безразлично закладывал вираж в дымчатой высоте, обесцвеченной полуденным солнцем.

Что-то синицы зарезвились…

Тихая, сонная, самодостаточная земля, не тронутая топором лесоруба, костром или автомобильным колесом, не исцарапанная нарезками огородов, все еще отдыхала благодаря отсутствию людей и их адских машин. Дикие земли! В предгорьях — бирюзовые луга, талые ручьи с беловатыми каменистыми косами, порой яростные, с необузданными волнами взбитой пены, а осенью до серьезных дождей в горах и ущельях обманчиво тихие. Стекая к Волге, они впитывают струйки таежных родников и дают жизнь буйной растительности, среди которой попадаются и настоящие эндемики.

Здесь можно ставить деревню — годно! Конечно, в период паводка и бурного таяния горных снегов река будет мутной, со склонов хлынет вода буроватого цвета. Ничего страшного, достаточно дырануть в фильтрующих песках поблизости пару колодцев — и быть экологически счастливым.

Поднявшись повыше, мы ехали по важной от осознания своей природной силы, чуть надменной земле, в которой живут мощные сели и горные потоки, шумят водопады и сходы лавин. Чем ниже, чем ближе к Волге, тем земля спокойней. Мудрей, что ли…

Итак, со склонов основного ориентира, этой якобы Золотой Горы в липовом цвете, стекают минимум две речки, одна из которых упирается в Хуанхэ, а вот эта, найденная, течет к Волге-Янцзы. Похоже, приехали.

— Нормально встал? — тихо спросил Сомов.

Я оглянулся еще разок. «Виллис» замер на краю метрового травянистого откоса, по-моему, лучше не придумаешь. Так и сказал.

Ну что, жертвы золотой лихорадки, будем прощаться?

Доложил по рации о предполагаемой точке бифуркации.

Услышав это, радостные участники экспедиции осмелели настолько, что проехали мимо и съехали с дороги на широкую террасу. Что вам еще надо? Спокойно езжайте по своим делам, наверняка подберетесь к цели достаточно близко. А мы свою задачу выполнили.

Но вы не остановитесь, есть установка By.

Чжун, Мэндэ и еще четверо приближенных к теме китайцев собрались возле «паджеро» и принялись шушукаться. Трахома, ну куда вы лезете, дилетанты? Не ваше дело! Китайцы испокон веку живут кропотливым физическим трудом, что есть их привычное агрегатное состояние. Они очень рано встают и сразу начинают вкалывать: перебирать, таскать, пилить-копать-колотить, а в чистом поле — сеять, пахать, пропалывать, собирать всегда богатый урожай. И все это — мирный созидательный труд, замечу. Так зачем вам, мирникам, опасные игры со «спецоперациями»?

Зловещий заговор витал в воздухе. Оболтусы!

При групповом наблюдении за объектом необходимо неукоснительно соблюдать ряд правил, практик — нелегкое дело, скажу я вам, о распределении ролей нужно договариваться заранее! Если один человек бросит взгляд на подопечного — это нормально, все люди смотрят вокруг, случайно проводя взглядом. А вот если на объект одновременно посмотрели хотя бы двое, и тот заметил, — амбец, считай, что операция провалена. Имеющий право зырить назначается, по времени передавая эту роль другому члену группы наблюдения. Китайцы правила не соблюдали, то и дело на нас одновременно посматривали и трое, и четверо. С кем вы связались, крестьяне? И Мэндэ не поможет… Явно не из угрозыска человек.

В очередной раз Чжун, зыркая неумело, наткнулся на резкий взгляд Гоблина и ласково заулыбался. Подручный олигарха находится в самом начале долгого и сложного пути, нет в нем барства. Оно появится позже, когда за ряд успешно выполненных операций господин By пинком поднимет его по служебной лестнице.

Однако олигархом тихушник никогда не станет. Числительное элиты во вселенной всегда конечно, и его не увеличишь штатным расписанием, волевым порядком. Элита не терпит увеличения числа членов клуба избранных, иначе что это за элита? В устоявшихся анклавах Платформы-5 с распределением главных кресел все уже давно определено, не втиснешься. Путь к членству в клубе — сложнейшая история, почти родственная, в высшей мере доверительная. Единственный вариант — собрать в кучу свежих потеряшек и организовать свое поселение.

Зря стараешься, не стать тебе, душка Чжун, гордым соколом, так и будешь всю жизнь телепаться в мутном болоте интриг подсадной уткой… Тем более что за крепкими стенами Крепости Пекин сидят мудрые старцы из самобытной КПК, которые все также назначают, регулируют, дают добро и своевременно сворачивают шею тем, кто понятий не знает, а берегов не видит.

Тем не менее трое молодых китайцев — приближенные из прислуги — смотрят на прораба с откровенным восхищением. Как же, успешный человек!

В большинстве анклавов с западным пониманием мирового устройства, как и на Земле, молодняк из зарождающегося среднего класса по-прежнему натаскивают на «успешность». Дескать, станешь успешным — тогда и приблизишься к элитам. И опять термин не расшифровывается! Одно лишь непременно — достигай мифических вершин где угодно, только не у токарного станка или за рычагами трактора! Так кроме реальной элиты на Платформе постепенно проявляется пока еще крошечный слой псевдоэлиты — ничего не производящей прослойки «творческих людей».

Молодые ведутся! Демченко после очередного посещения Нотр-Дама с ужасом и возмущением расписывал особенности образовательной тенденции, модной во французских школах… Тут ручками вкалывать надо, а ребенок уже собирается стать знаменитым художником или скульптором, не получая вперед никакой настоящей специальности, не пробуя себя в созидательном труде. Юнец не понимает, что абстрактная «успешность», созданная языком или «гениальным воображением», как цель жизни, есть фальшак. Опасная установка: при попустительстве взрослых через десять лет человеку стыдно показать честный итог, нечем доказывать людям и самому себе личную значимость, востребованность, реальную пользу для всего сообщества.

Казалось бы, чего проще сделать анализ применения термина различными категориями работников… Его практически не услышишь в среде инженеров, конструкторов, ремесленников, производственников вообще, военных, спортсменов и прочих мастеров честных дел. Даже в торговле его нет. На Земле им оперируют категории специфические: финансисты и разводилы-психологи, нейл-дизайнеры и промоутеры, продюсеры и пиарщики, офисный морепродукт всех рангов мутных контор, в которых к пятнице вызревает ошалелое непонимание: «Что я тут вообще делаю?» — толстый слой с вынужденно нулевой социальной значимостью.

Дискутируя с директором французской спецшколы, беспрерывно повторяющим про «успешность», Демченко выяснил, что гордостью школы является один из учеников, ставший каким-то там помощником заместителя мэра… И это пример для учеников текущих, которым никто не объяснит, что если этого ценного помощника случайно сожрет пещерник, материализовавшийся прямо на набережной Сены, то анклав лишь вздохнет глубже — одним бездельником меньше…

Ко мне не раз приходили молодые крепкие ребята из новеньких потеряшек, казалось бы, готовые на все и декларирующие желание стать «успешным сталкером». Я их сразу отправлял в марш-бросок на двенадцать километров с полной выкладкой. Ни один не стал успешным бегуном-тактиком.

В системе образования русского анклава такого и представить нельзя!

Сотников как-то удивил многих, напомнив: «Германская государственная система науки-образования во многом эталонна еще со времен Бисмарка, который сказал, что франко-прусскую войну выиграл немецкий учитель. В свое время мы ее скопировали и потеряли, потом опять скопировали и опять потеряли в пользу модели английской… „Спокойной ночи, малыши“ — калька „Sandmnnchen“, гитлерюгенд, если из него выбросить нацистских тараканов, до сих пор образец организации для воспитания детей и подростков. Гэдээровские книжки типа „Занимательная химия“, оптический конструктор от Цейса, масштабные модели железной дороги, копии „Лего“, цветной! „Die Trommel“ с комиксами про индейцев по Карлу Маю, поголовное обучение плаванию в школах… В моем сопливом детстве это вызывало дикую зависть!»

У нас возрождены многие традиции образования СССР и ГДР. Кружки, секции, насыщенные уроки труда, скаутское движение, нормы ГТО, начальная охотничья и военная подготовка, авто- и радиодело… По заказу специалистов Главный натаскал каналом целые коробки старых, то есть наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа «Юный техник», «Радио» и «Моделист-конструктор».

К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, легким топориком, рубанком. К четырнадцати — слесарить. Естественно, наших выпускников еще нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть истараться не вспоминать… Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.

Сначала — успешность на сверлильном станке и с паяльником в руках.

И уж потом все остальное.

Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных итогов жизни…

Что-то я задергался, волнуюсь.

— Ну как, я пошел, командир? — спросил мгновенно собравшийся Мишка.

Он уже снял пулемет, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринужденно.

— Давай!

— Ты тут не рискуй без башки.

— Не дождутся! Работаем, Миша.

Гоблин крякнул, вздохнул — неприятная предстоит процедура, гнилая, — бросил взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело — вся банда вновь слиплась ушами, — то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.

Я остался один.

Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.

Сейчас начнется.

Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле «паджа», словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.

Состав четверки нападения был таков: первым шел сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежал револьвер. Ему душно от страха — четыре верхние пуговицы на рубахе были расстегнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шел молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит «арисака». Напряженный, как струна.

Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит черный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвертый китаец шел чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперед: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руке и почему-то три белые фаянсовые чашки на пальцах другой.

Ай, затейники, ай, хитрецы! С клофелином, не?

Я все так же продолжал сидеть на борту машины, с неподдельным интересом разглядывая процессию.

Тут Чжун и крикнул:

— А где же господин Гоблин?

— Ушел погулять, — спокойно так ответилось, благодушно…

— Вместе с пулеметом, — ехидненько уточнил наблюдательный Мэндэ.

Я кивнул, потом зевнул.

— С ним. Знаете, у моего друга имеются некоторые странности. Любит погулять по лесу с серьезным вооружением.

— Но он подойдет? — Этот прораб так ничего и не понял. Пока. А вот Мэндэ понял, рука чуть дернулась, опускаясь к кобуре.

— Не надо! — предупредил его строго. — И вот что, товарищи, стойте там, где стоите, поверьте, так будет лучше для всех нас.

Молодняк тоже замер, с недоумением глядя на старших, — те молчали. Стройный план китайского спецназа рушился на глазах. Вот же китайские люди! Всегда улыбчивые, вроде бы простоватые в общении, показушно без камня за пазухой… А дашь слабину — сожрут с потрохами. Холодно сожрут, без приправ.

— Я и сам не знаю, где он выбрал позицию. — Следующий закономерный вопрос можно и предупредить. — Итак, мы выполнили свою задачу, контракт закрыт, не так ли?

Чжун сглотнул и кивнул. Однако тяжесть власти делала свое дело, он вновь открыл рот:

— Конечно! И выполнили блестяще, я обязательно передам господину By. Мы просто хотели на прощанье угостить вас чаем…

— Зеленым? — деловито спросил я, показывая глазами на термос в руках молодого.

Опять кивок.

— Да надоел он уже до колик… Нам бы кофейку.

Костя, вот что ты с ними возишься, как с пластмассовыми солдатиками? Если Сомов слышит наши базары, он аж подпрыгивает в кустах от злости! А ведь я не соврал, действительно не знаю, где укрылся напарник.

— Так мы можем сделать! — обрадовался предводитель хитрой банды.

— Лучше просто садитесь в машины и уезжайте, — сказал я, поднимая правую руку вверх. — Путь по этой террасе просто роскошный, если по глупости не застрянете. А если и так, то ничего страшного, школа уже есть… Что у вас там? Большой пакгауз или, как мы говорим, локалка?

Рука с гранатой поднялась. Показал выдернутую чеку в другой руке.

Группа превратилась в соляные столбы.

— Только не рассказывайте мне про золотые речки, оставьте эти сказки для грузчиков с причала. Хотя нет, там ребята опытные, тоже раскусят… А теперь два шага назад! Быстро-быстро!

Они отступили строем.

— Черт, Мэндэ, ты же опытный человек! Прекрати! Граната с сюрпризом, у вас останется всего две секунды для последнего взгляда в небеса… — Я блефовал: запал обычный, на три с половиной секунды. — Успею упасть на скос, автомат уже там. Пожалуй, приплюсую еще несколько мгновений, они смогут услышать рев немецкой мясорубки. Подумай, этого ли хочешь, товарищ? Ты их живыми довести должен.

Охранник понял, лишь зубами скрипнул.

Было видно, как Чжун отчаянно пытается сохранить лицо. И в этом деле прорабу надо помочь. Пока ты не загнал восточного человека в угол, откуда нет выхода, с ним можно разойтись даже на самой узкой тропе.

Несмотря на сложность ситуации, я успевал мониторить среду. Синички не зря предвещали дождик: будет! С остроконечных вершин наползали, опускаясь к вытянутой долине русла, тяжелые от влаги размытые полосы. Они, как на буксире, тянули черные в сердцевине тучи с кудряшками по контуру.

Раз прорабу надо помочь, значит, поможем.

— Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела, Чжун. Зачем так рисковать? Вас много, а у нашей группы есть свои планы. Предложение простое: расстанемся с миром. Точно знаю, нам еще предстоит поработать вместе.

Главный ухватился за спич, как за соломинку, вяло улыбнулся и кивнул.

А вот Мэндэ злился конкретно. Ишь, как смотрит! Дурачок ты, а не профессионал, дать бы тебе в глаз с левой.

— Уважаемый Мэндэ, не надо в меня рылом целить, — спокойно сказал я по-русски: понимает ведь. — Мечтаешь о новой встрече? Что же, если захочешь, будет тебе встреча и будет возможность утереть кровавые сопли, когда один на один выскочим… Веди отряд дальше да охраняй как следует… Кстати, Чжун! В полукилометре отсюда я заметил следы очень крупного медведя, еще и поэтому вам стоит удрать, и как можно быстрей! Если начнем воевать… Мы ведь и пешком выберемся. А у вас последний выживший не пройдет и пары миль. Сожрут.

Чжун принял решение.

— Хорошо, мы уходим. Поверьте, мне жаль, господин Кастет, что все так вышло… Последний вопрос: вы из спецназа?

— Мы из Ордена Вольных Рейнджеров. А это круче любого спецназа. Тогда и у меня есть последний вопрос, из чисто профессионального интереса.

— Слушаю. — Прораб горестно склонил голову набок. Смешной он…

— Так что у вас там, оружие?

— Нет. Тяжелая техника, — признался он. — Два бульдозера, экскаватор и фронтальный погрузчик. Все от «Комацу».

— Ого! — удивился я. — Оно того стоит! Желаю удачи. Как же вы их доставите в анклав?

— Будет еще один паром, побольше. Доставим, не сомневайтесь! Китайскому народу любая задача по плечу!

— Уважаю, — протянул я. Вот тебе и хватит вербального для сохранения лица.

— Передавайте привет господину Гоблину. — Главкитаец почти пришел в себя. — Пустой термос мы вам оставим в подарок, он большой, пригодится.

Щелк!

— Я все слышу, — сообщила рация на груди.

Чжун вздрогнул и коротко поклонился — делегация задним ходом поползла к машинам.

Ох…

Загудели двигатели, караван медленно покатил на север.

Я не собирался сидеть мишенью, поменял позицию, на всякий случай спрятавшись за колесо «виллиса». Рука занемела. В принципе можно убирать единственную гранату Сомова в подсумок. Зачем так рисковать? Вместо чеки — несколько витков прозрачной лески. Вот только стресс… Один хрен не по себе.

По дороге в мою сторону шел Гоблин.

— Мишка, помоги чеку вставить!

— Резво побежали. А сам чего боишься, там же леска?

— Фигеска! Руку свело, жутковато.

— Где кольцо?

Вот и стихло все. Уехали.

Не знаю я, что здесь появилось первым — смотрящая курица или платформенное яйцо, не суть важно. Сейчас здесь молчала сама Вечность, внимая оглушительной мудрости Смотрящих и в очередной раз безуспешно заставляя меня вникнуть в скрытые смыслы действий последних, материально и организационно воплощенных на Платформе-5… Лишь одинокий орел все еще парил в небесах, по-хозяйски оглядывая свою территорию, высматривая с высоты добычу. Горлицы спрятались, и лишь синицы продолжали метаться над берегом да туповатый дятел задолбил стальным клювом по твердому, нашел время!

— Ну как они?

— Как обычно. Враг бежит, а мы под красным знаменем.

— Мэндэ, чую, порамсовать хотел?

— А как же! — третий раз за день повторил это выражение, привязалось.

— Опять невезуха пацану, — расстроился Сомов. — Давай, что ли, свежего чайку заварим, раз такой объем появился.

— Дуй за дровами, — решил я.

Красивое место, не грех и задержаться.

Дорога пошла вниз, мы возвращались в долину. И теперь я в планах ничем не скован, лишь дорога и компас. Свободная стихия!

Уже давно накрапывал прохладный дождь, в последние пять минут начавший набирать силу. Если бывшие подопечные при вождении не будут соблюдать осторожность и должную дисциплину, то вполне могут застрять и на террасе русла. И черт с ними, пусть учатся, им еще тяжеляк предстоит перегонять… Пусть у них получится. Прощать всегда легче, чем тупо ненавидеть, — пройдет время, и, кроме грусти от очередной встречи с человеческой недальновидностью, в душе ничего не останется. Смотрящие так решили: теперь все мы — люди Платформы.

Нас же с дороги не сможет согнать ни ливень, ни темнота, до наступления которой, впрочем, еще далеко.

По мере того как трасса опускалась, а горизонт поднимался, наблюдать стало проще, принимать решения — сложней. Дорога ровная, поворотов почти нет. Однако Волгу не увидеть, слишком мала высота… А она слева. Сколько еще можно ехать, повинуясь изгибам дороги? Похоже, мы отворачиваем от цели.

«Виллис» медленно проехал мимо огромного поваленного дерева: давно рухнуло, чудом не перегородив дорогу. Гоблин притормозил — место приметное, могут быть следы. Опять не нашли… Дальше по дороге видели двух косуль, почти не пугаются! Худо дело, людей поблизости нет. «В такую даль мы еще не забирались», — ну-ка. Костя, вспомни, сколько раз за свою сталкерскую карьеру ты повторял эту фразу? Впору еще раз произнести.

Тент спасает от такого дождя, пока едешь, — капли сносит встречным потоком. При остановке начинает подливать, это неприятно. Еще неприятней выходить из машины — мокро по обочинам, скользко. Тут еще тучища налетела, вокруг сразу стало темно, Мишка даже фары включил.

Фронт лютовал поперек направления движения — хоть это хорошо: скоро пролетит дальше.

Нужный толчок последовал от Сомова.

— Пора бы нам перебираться на другие рельсы, — задумчиво произнес он, складывая руки поверх баранки.

Я не сразу понял, что он имеет в виду. Напарник молчал, и я прорубился самостоятельно.

Прав друг!

Ведь по этой дорожке можно заехать черт знает куда, что совсем не входит в мои планы. Нет, конечно же дело интересное, для анклава полезное, однако лучше бы оставить вдумчивую разведку нового участка на потом. Иначе мы доберемся до Замка только к зиме, а ведь Сотников ждет доклада! Интерес к новому есть, сталкер не может пресытиться открытиями. Вот с силами — сомнение… устала группа.

Как назло, никак не могу поймать станцию Башни: ни «Радио Россию», ни маяк. Значит, спецгруппа, при наших скромных возможностях радиосвязи, все еще далека от зацепа антенной, надо ехать еще южней.

Трахома, сейчас я остро нуждаюсь в согласовании со Штабом!

— Костя, точно тебе говорю, тут ловить нечего, на Мадрид не выйдем.

Хорошо, если дорога все-таки ведет на юго-запад, в более-менее представимые земли. А вот если она, огибая огромный горный массив, уходит на север… Может, там спрятался очередной анклав. Может, нарвемся на разновидность зусулов, с которыми проблем не оберешься. Впрочем, дорога может неожиданно закончиться тупиком или привести в непроходимые дебри. Это ничего, машина добрая, вывезет.

— Да ты меня слышишь, не?

— Слышу, слышу. Только где эти рельсы искать?

— Придется останавливаться и лезть в лес.

Я зябко поежился. Ливень стих, благодаря грамотно устроенному профилю полотна часть луж уже успела стечь с проезжей части. Дело идет к вечеру, солнце пошло в сторону гор, а в долине, что расстилалась внизу, скрывая все сразу, еще плавало сизое облако — не туман, а целая туманность, — это испарения, местами пробитые одинокими деревьями из тех, что повыше. Сосны, огромные! Стволы были наклонены на запад, отчего казалось, что деревья незаметно для глаз, сантиметр за сантиметром, дружно шагают в сторону хребта.

— Медленно поедем. Надо, чтобы ветерок поднялся, так ты хрен что увидишь.

— А мне что? — пожал плечами Мишка. — Рули себе да рули.

— Разбежался, умник! Отсидеться надеешься? Вместе со мной в зеленку полезешь как миленький!

— Не рычи. Я что, отказываюсь?

Впереди показался пологий лесистый холм — давненько их не было. Самое удобное место для наблюдения. Да что там — единственное.

На наших картах Преторию и Каир связывает дорога, это бесспорно, на ней стоит серьезный блокпост египтян. Напрямик к Китаю, то есть к Хуанхэ, грунтовка северян не подходит, там тупик. И что, на том все магистрали, имеющиеся в распоряжении Альянса, заканчиваются, обделили? Быть такого не может, не для того Смотрящие всю эту землеройку затевали, они никого не запирают…

— Постой немножко, карту достану.

— Чайку налить?

— Самое время, — согласился я.

Так… У всех анклавов Платформы-5 есть магистрали огромной протяженности, связывающие народы воедино, на то и был расчет. Если нашей дороги люди Альянса не знают, значит, та, что есть у них, выводит и на Мадрид.

Из Мадрида дорога идет на северо-запад вдоль побережья. А вот дальше куда?

Теперь я был готов предположить, что сеть сложней, чем представлялось мне прежде, и Стокгольм, как и все, имеет автомобильный маневр, их грунтовочка где-то соприкасается с известной у испанцев. Или еще ниже втыкается?

Нормального контакта с двумя украинскими анклавами у Замка до сих пор нет. Демченко говорит, что те вечно что-то мутят, торгуются, обставляют тему вопросами. Соответственно, нет и точных знаний.

— Что увидел? — лениво поинтересовался Мишка.

— Да ничего… Одни догадки. — Я коротко рассказал ему о своих соображениях, Сомов немного ожил.

— Тогда чего стоять? Лезем на холм!

— Лезем.

Джип без натуги вкатился на плоскую, размазанную со свесами на склоны песчаную площадку-вершину, окаймленную редкими сосенками. Оно? Осторожно, чтобы не юзить по скользкой глине, «виллис» свернул налево и тихонько покатил по размокшей площадке к ближайшим деревьям. Там мы с трудом поднялись, вывалились и кое-как разломались — все затекло, тысячи иголок забегали по ногам… Немного постояли у машины, внимательно осматривая новое место, и пошли к склону, что в сторону долины.

Нашли дорогу буднично, почти без эмоций.

— Да вот же она! — показал рукой Гоблин.

— Тоже вижу.

Желтая ниточка проявлялась всего в двух местах, большую часть обнаруженной трассы с «другими рельсами» прятала зелень. Ага, а это небольшая горная речка, течет с нашей стороны, значит, проходит сразу за холмом.

— Рюхаться не хочу, не молодой, — предупредил напарник.

Дороги — верхнюю и нижнюю — надежно разделяло огромное вытянутое болото, конца к северу не видно! Гениально придумали Смотрящие, поставив природный барьер и до поры спрятав от людей важный элемент инфраструктуры. Пешочком давайте, разведывайте по-честному! А кто захочет через болото лезть?

— Ты бугай здоровый, за ручки вытащишь, — делано отмахнулся я, продолжая смотреть в бинокль.

— Давай по бережку? Конфетку хочешь?

Река, как и в древние времена, самый хороший, предсказуемый путь. По крайней мере в болото не попадешь. Еще ни разу не использовали лебедки, все-таки «виллис» с современным дизельным двигателем — это вещь! Настало время?

— Согласен, по бережку… И мне конфетку гони! Стоп! Мишка, ну-ка глянь туда!

Туман хоть и медленно, но рассеивался. Привычно спрятав фантик в карман, Гоб снова вскинул оптику.

— Это что у них, блокпост такой?

— Какой, в задницу, блокпост? Больше похоже на мини-кордон.

Шлагбаум вижу, тоненький, такой велосипедом снести можно. Ни бойцов, ни мешков с песком… Хоть окопаться не поленились? Грибка тоже нет… Карликовый навес сбоку одного из строений. Две небольшие избушки, как у стрелочниц на железнодорожных перегонах. Это новострой, а не переработанная локалка.

Где караульщики? Спят, собаки!

Вспомнил с ностальгией: забытый полустаночек, там сидит себе тетка на пенсии, вяжет, иногда в платке выходит с флажками. Клумбы в автомобильных шинах, бочка с дождевой водой, лопаты всякие, скребки… Палисадник с васильковыми глазками и укропом, герань на подоконнике. Здесь примерно то же самое.

Значит, хозяева не боятся пришельцев? Или твердо знают, что никто к Альянсу не сунется: от подобных соседей лучше держаться подальше.

— Халтура, а не пост, — решил напарник.

На высоком шесте обвисла тряпка.

— Флаг разглядеть можешь?

Мишка присмотрелся.

— Туман гадский. Крест, что ли, на синем? Не разберу, погода краски мажет.

— Заметь, это явно не зуавы!

— Альянс, могу поспорить… Больно они борзые, надо воспитывать.

— Воспитывать, не воспитывать, а свежие данные нужны, без них совсем плохо — сколько можно гадать на мокрой траве? Наведаемся. КПП левый, символика, на нормальный блокгауз нам нарываться не стоит. А тут можно попробовать.

— Так возвращаться придется: здесь не пройти, через такие топи.

Это даже хорошо. Иначе и нельзя, невозможно будет объяснить наше попадание на нижнюю дорогу, не спалив найденной верхней… К северу нижняя магистраль упирается в лес возле Хуанхэ, там тупик.

— Ну и вернемся. Ты против?

— Я? Я всегда за… Костян, доставай-ка ты маскировку, вдруг издалека заметят.

Разумное предложение.

Кто знает, вдруг дальше открытое пространство, и обитатели ЖД-сторожки засекут проезжающую по гребню машину? Если у них есть хорошая оптика, конечно. Я положил автомат на сиденье и начал открывать один из рундуков, отыскивая небольшой американский флаг, по случаю купленный на одной из барахолок Китая.

Мы там много интересного набрали: пригодится.

ГЛАВА 8

А тут поживее!

Чем ближе дом, тем больше загадок

— Самый паскудный эстуарий из всех, что я когда-либо видел, — буркнул Гоблин, пристраиваясь возле скобы борта поудобней.

О! Вот и разрядочка, самое время! А то уже материться хочется.

Я подтолкнул лагу глубже и медленно, с опаской, разогнулся, что-то поясница начала себя вести подозрительно.

— Сомов, колись, ты где это вычитал?

— В Дагомысе, на, умную книжку у хозяев нашел в сарае. «Гидрография рек Северного Кавказа», автор Б. П. Криволуцкий.

— Уважаю… А еще что-то помнишь?

— Смутно, смутно… Годовой сток, максимальный расход, паводковый объем — в общем, хрень всякая.

— А чего прибился?

— Как чего? — удивился напарник. — С целью подготовки к маршруту.

— Видите ли, коллега гидрограф, это не эстуарий.

— Ты меня еще поучи! Я книжку читал! — гордо усмехнулся Сомов. — Можно сказать, самого Криволуцкого штудировал.

— Под пивас?

Страницы: «« « ... 7891011121314 » ... »»