Куда ты пропала, Бернадетт? Семпл Мария

Школьная медсестра мисс Уэбб прямо помешана на моем кашле, до смешного доходит. Клянусь вам, в последний день учебы я у нее в кабинете упаду замертво – просто чтоб ее напугать. Уверена – каждый вечер, уходя из школы, мисс Уэбб вспоминает, что я снова не умерла в ее дежурство, и у нее с души падает камень.

Я совершенно ушла от темы. Почему я стала про это писать? Ах да. Я не больная!

От кого: Су-Линь Ли-Сигал

Кому: Одри Гриффин

Я очень благодарна, что ты не спрашиваешь меня, как прошло общее собрание в «Майкрософте». Уверена, тебе не терпится узнать, стала ли я жертвой массового сокращения, о котором трубили все газеты.

Сокращение коснулось многих. Уволили десять процентов сотрудников. В былые времена реорганизация означала новые рабочие места. Теперь она означает увольнения. Я тебе уже говорила, что наш проект вот-вот закроют, и шеф так расстроился, что «взорвал» пол-«Майкрософта». Я маниакально следила, в силе ли бронь на переговорные, и без конца заходила на сайт вакансий в надежде хоть что-нибудь узнать о своем будущем. Всех наших шишек уже успели перевести в Windows Phone и Bing. Когда я пыталась спросить у шефа, в ответ слышала только зловещее молчание.

А вчера наш менеджер по персоналу сказал, что завтра ждет меня в переговорной. (Я видела отметку в расписании, но даже не подумала, что она касается меня!)

Прежде чем устраивать торжественный вечер скорби по своей несчастной судьбе, я бросила все дела и отправилась на встречу ассоциации «Жертвы против жертвы». Мне помогло! Я знаю, ты к этой организации относишься скептически, но меня она просто спасает.

Сегодня я поехала на работу на машине, чтобы избежать лишнего унижения: не хватало еще втискиваться с кучей коробок в корпоративный автобус. Пришла в переговорную, и кадровичка спокойно сообщила мне, что всю нашу команду сокращают целиком, кроме тех, кого уже перевели в Bing и Windows Phone.

«Однако, – говорит она, – вы на таком хорошем счету, что мы хотим поручить вам специальный проект, расположенный в Студии С».

Одри, я чуть не упала. Студия С находится в новом Западном кампусе, они работают над самыми важными проектами в «Майкрософте». Хорошая новость: меня повысили! Плохая: новый проект, над которым я работаю, в самом разгаре, и мне придется работать по выходным. Это очень секретный продукт, я пока даже не знаю, как он называется. Еще одна плохая новость: похоже, я не смогу участвовать в организации бранча для родителей. И еще одна хорошая: я точно смогу заплатить за угощение.

До скорого, и – «Хаски»[9], вперед!

От кого: Олли-О

Кому: Комитет бранча родителей будущих учеников

СРОЧНО! МОЛНИЯ!

У нас уже больше 60 приглашений! Чисто для затравки: группа Перл Джем. Я слышал, их дети как раз идут в школу. Если удастся заполучить кого-то из них – об этом будут знать все.

От кого: Одри Гриффин

Кому: Су-Линь Ли-Сигал

Поздравляю с повышением! С удовольствием ловлю тебя на слове по поводу оплаты еды. У меня в теплице еще остались зеленые помидоры, я их пожарю на закуску, плюс укроп, петрушка и кинза для соуса айоли. Я запасла два бушеля яблок и хочу на десерт испечь розмариновый тарт татен. Как насчет заказа передвижной печи для пиццы? Ее можно установить на заднем дворе и освободить кухню.

Олли-О был прав: сарафанное радио работает! Сегодня в «Хоул-фудс» совершенно незнакомая женщина поздоровалась со мной и сказала, что с нетерпением ждет бранча. Судя по содержимому ее тележки (французский сыр, экологически чистая малина, спрей для мытья фруктов) – она точно из тех родителей, которые нужны нам в «Галер-стрит». Я потом видела ее на парковке. У нее «лексус». Не «мерседес», но тоже годится!

Ты слышала? Больного ребенка отправляют в частную школу! Почему это меня не удивляет?

В тот день меня освободили от уроков, потому что наш учитель музыки мистер Кангана попросил меня аккомпанировать первоклашкам, которые разучивают песню для Праздника мира. У них была репетиция. И вот достаю я из шкафчика флейту и кого же вижу? Одри Гриффин. Стоит и развешивает молельные коврики, сотканные третьеклашками для художественного аукциона.

– Я слышала, ты уезжаешь в частную школу, – говорит она. – Чья это идея?

– Моя, – отвечаю.

– Я бы Кайла никогда не отпустила, – вздохнула Одри.

– Наверно, вы любите Кайла больше, чем моя мама любит меня, – сказала я ей и ушла, наигрывая на флейте.

От кого: Манджула Капур

Кому: Бернадетт Фокс

Дорогая миссис Фокс!

Я изучила лекарства от укачивания. Самое сильное средство, которое продается в США по рецепту, – трансдермальный крем ABHR. В его составе ативан, бенадрил, галоперидол и реглан. Это крем местного применения, разработанный НАСА для астронавтов, чтобы их не укачивало в космосе. Потом его стали использовать в хосписах для безнадежных раковых больных. Я с удовольствием пришлю вам ссылки на различные форумы, где поют хвалу этому крему. Однако должна предупредить, что там встречаются фотографии тяжелобольных людей, которые могут показаться вам неприятными. Я взяла на себя смелость разузнать о том, как приобрести ABHR. Его можно купить только в специальных аптеках. В Индии таких нет, но в США они, судя по всему, широко распространены. Врача, который выпишет рецепт, я нашла.

Пожалуйста, сообщите мне о своем решении.

С наилучшими пожеланиями,

Манджула

Кому: Манджула Капур

От кого: Бернадетт Фокс

Если оно годится для астронавтов и раковых больных, сгодится и для меня! Заказывайте!

Том!

Высылаю чек за выполненную работу. Как договаривались, встретимся у меня в понедельник после обеда и вверх по холму проберемся к дому с ежевичными кустами. Понимаю ваши сомнения насчет самовольного проникновения на чужую территорию, но я знаю наверняка, что в это время там никого не будет.

В тот день шестым уроком у нас было рисование. Я почувствовала в горле комок слизи и вышла в коридор, чтобы сплюнуть в фонтан. Я всегда так делаю на рисовании. Как вы думаете, кто вышел из-за угла ровно в тот момент, когда я отхаркивалась? Мисс Уэбб, медсестра. Она начала кричать, что я распространяю инфекцию, а я попыталась объяснить, что не распространяю, потому как белая мокрота – это уже мертвые микробы. Спросите об этом настоящего врача, а не администратора, который не окончил даже медучилища и думает, что может называть себя медиком только потому, что держит в столе коробку бинтов.

– Схожу возьму рюкзак, – проворчала я.

Кстати сказать, у дочки мистера Леви, нашего биолога и классного руководителя, тоже вирус-индуцированная астма, как и у меня, но при этом она играет в хоккей. То есть мистер Леви понимает, что мой кашель – это не страшно. Он бы никогда в жизни не отправил меня в кабинет мисс Уэбб. Когда у меня в горле скапливается слизь, это сразу заметно, потому что голос начинает садиться и прерывается, как при плохой телефонной связи. Тогда мистер Леви незаметно передает мне платок. Он вообще забавный. Разрешает черепахам гулять по классу, а однажды принес жидкий азот и начал замораживать наши недоеденные обеды.

Я не очень расстроилась из-за того, что маме пришлось забрать меня раньше – ведь шел уже шестой урок. Расстроилась только, что не останусь на продленку.

У четвероклашек будут дебаты, а я помогаю им готовиться. Они проходят Китай, тема дебатов: «Оккупация Тибета Китаем – за и против». Вы когда-нибудь слышали такое? Это нелепо! «Галер-стрит» выходит за пределы политкорректности. Ученикам четвертого класса приходится обсуждать преимущества геноцида тибетского народа, не говоря уже о непоправимом культурном геноциде. Я хотела было им сказать, что одним из плюсов китайской оккупации стало то, что она помогла бороться с нехваткой продовольствия в мире – ведь в Тибете стало меньше едоков. Но мистер Лоттерстайн сказал, что лучше не стоит.

Вот я и сидела под дождем на входной лестнице. (Нам не разрешают ждать родителей в школе с тех пор, как однажды Кайл Гриффин стащил адресную книгу «Галер-стрит» и начал со школьного телефона звонить всем родителям. Те отвечали, а Кайл кричал: «Произошел несчастный случай!» и бросал трубку. С того дня все дети ждут родителей на улице.) Подъехала мама. Она даже не спросила, как я себя чувствую, потому что мисс Уэбб уже успела ей нажаловаться. По дороге домой я стала играть на новой флейте. Мама никогда не разрешает играть в машине, потому что боится, что если кто-то в нас врежется, то флейта пригвоздит меня к сиденью. По-моему, это нелепо – ну как такое может случиться?

– Би, – сказала она.

– Знаю-знаю, – я опустила флейту.

– Я не об этом, – сказала мама. – Это новая? Я ее раньше не видела.

– Это японская флейта сякухати, мне мистер Кангана дал из своей коллекции. Первоклашки будут петь песню для родителей на Празднике мира, а я им аккомпанирую. На прошлой неделе была репетиция. Они просто стояли и пели. Я предложила им еще немножко пританцовывать. Буду ставить им танец.

– Я не знала, что ты ставишь танец первоклашкам, – сказала мама. – Это большое дело, Би.

– Да не особенно.

– Хорошо бы ты рассказывала мне о таких вещах. Можно прийти посмотреть?

– Я точно не знаю, когда будет выступление.

Зато знаю, что мама не любит бывать в школе и вряд ли придет, зачем притворяться.

Мы приехали домой, я поднялась к себе, а мама, как обычно, пошла в Малый Трианон.

Кажется, я еще не писала про Малый Трианон. Мама не любит днем бывать дома, потому что Норма с сестрой делают уборку и очень громко перекрикиваются, находясь при этом в разных комнатах. Плюс еще садовники приходят полоть сорняки. Так что мама купила трейлер «Эйрстрим» и наняла кран, чтобы поставить его за домом. Там у нее компьютер, и там она проводит бльшую часть времени. Я назвала этот трейлер Малым Трианоном, как у Марии-Антуанетты, – у нее в Версале был свой мини-дворец, куда она удалялась, когда ее утомлял шум королевского двора.

Вот там мама и сидела, а я была наверху, только начала делать уроки, как залаял Пломбир.

С заднего двора донесся мамин голос.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – ехидным тоном спрашивала она.

Раздался идиотский визг. Я подошла к окну. На лужайке стояли мама, Одри Гриффин и какой-то дядька в сапогах и комбинезоне.

– Я думала, вас нет дома, – пролепетала Одри.

– Это очевидно, – мамин голос звучал суперстервозно. Было очень забавно.

Одри начала издалека: бормотала что-то про наши ежевичные кусты и свой органический огород, и про этого дядьку, у друга которого есть специальная машина, и про что-то, что нужно сделать на этой неделе. Мама слушала молча, и от этого Одри говорила все быстрее и быстрее:

– Я с радостью найму Тома для удаления ежевичных кустов, – наконец сказала мама. – У вас есть визитка?

Пока дядька долго рылся в карманах, все напряженно молчали.

– Кажется, мы договорились, – сказала мама Одри. – Почему бы вам снова не воспользоваться дырой в заборе, через которую вы сюда влезли? И держитесь подальше от моих капустных грядок. – Она развернулась, зашла в Малый Трианон и захлопнула за собой дверь.

Я стояла и мысленно кричала: «Ма-ма, да-вай!» Знаете что? Неважно, что люди говорят про маму, – скучать с ней точно не приходится.

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

В приложении вы найдете информацию для парня, который «борется» с ежевичными плетями (вы можете поверить, что есть такая профессия?!). Свяжитесь с ним и скажите, чтобы он делал что-когда-где-как ему надо. Я за все заплачу.

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Нужно изготовить знак. Восемь футов в ширину, пять в высоту. Вот что на нем должно быть написано:

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН

Галер-стритская мошкара будет арестована и помещена в тюрьму для насекомых

Знак должен быть очень заметным, ярко-красным, а буквы – ярко-желтыми. Я хочу поместить его на западной границе своих владений у подножия холма. Туда нетрудно будет подобраться, когда мы удалим несчастную ежевику. Проверьте, чтобы знак смотрел на двор соседки.

От кого: Манджула Капур

Кому: Бернадетт Фокс

Пожалуйста, подтвердите, что вы хотите изготовить знак восемь футов в ширину и пять футов в высоту. Джентльмен, с которым я заключила договор, отмечает, что для жилого района это несоразмерно большой знак.

С наилучшими пожеланиями,

Манджула

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Клянусь вашим сари, я хочу именно такой.

От кого: Манджула Капур

Кому: Бернадетт Фокс

Дорогая миссис Фокс!

Знак заказан и будет установлен сразу после того, как Том закончит работы по борьбе с плетями ежевики.

Кроме того, с радостью сообщаю вам, что нашла врача, готового выписать рецепт на крем ABHR. Единственная аптека в Сиэтле, которая сможет изготовить его, к сожалению, не доставляет препараты на дом. Я разузнавала насчет курьерских служб, но аптека, увы, настаивает, чтобы лекарство вы получили лично в руки: они по закону обязаны разъяснить вам побочные действия. В приложении вы найдете адрес аптеки и копию рецепта.

С наилучшими пожеланиями,

Манджула

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Сейчас поеду в аптеку. Не так уж и противно выбраться из дома, когда эта адская машина с шипами, телескопическими клешнями и устрашающими лопастями грызет мой холм, усеивая все вокруг щепками. Том в буквальном смысле привязал себя к спине этой зверюги, чтоб она его не сбросила. Не удивлюсь, если она начнет изрыгать пламя.

Кстати, привезли рыбацкий жилет. Спасибо! Я уже положила в него очки, ключи от машины и мобильник.

От кого: Су-Линь Ли-Сигал

Кому: Одри Гриффин

Как сказал бы Олли-О… СРОЧНО! МОЛНИЯ!

Я тебе говорила, что меня сделали админом новой команды? Я только что узнала: это «Саманта-2», которой руковдит не кто иной, как Элджин Брэнч!

Одри, у меня внутри сейчас кипят такие эмоции! Когда в феврале Элджин представил «Саманту-2» на конференции TED[10], интернет практически взорвался. Меньше чем за год его TEDTalk[11] вышел на четвертое месте по частоте просмотров за все время в абсолюте! Билл Гейтс недавно назвал «Саманту-2» своим любимым проектом. В прошлом году Элджину присудили премию за заслуги в области развития технологий – это самая высокая награда в «Майкрософте». Ребята из «Саманты-2», особенно Элджин, прямо-таки рок-звезды. Если зайти в Западные студии – тех, кто из «Саманты-2», сразу заметно: они аж лопаются от важности. Я знаю, что хорошо работаю, но раз меня перевели в «Саманту-2», значит, все остальные тоже в курсе этого. Головокружительное ощущение.

Что касается самого Элджина Брэнча… Как вспомню, до чего грубо и высокомерно он повел себя тогда в корпоративном автобусе, – у меня щеки гореть начинают. Но погоди, дай расскажу, что было сегодня утром.

Я пошла к кадровичке взять новый магнитный ключ и узнать, где мой кабинет. (Впервые за десять лет мне выделили кабинет с окном!) Я расставляла фотографии, кружки и свою коллекцию игрушечных снеговиков. Потом глянула в окно – и вижу: через внутренний двор идет Элджин Брэнч. Босиком, в одних носках. Довольно странно, не так ли? Я поймала его взгляд и помахала ему рукой. Он едва улыбнулся и пошел дальше.

Я решила быть проактивной (одно из трех «П», положенных «Жертвами против жертв» в основу межличностных отношений): проявить инициативу и самой организовать нашу первую личную встречу в новых ролях: руководителя подразделения и администратора.

Элджин стоял у себя за столом; на полу рядом с ним валялись походные ботинки. Меня поразила куча кубиков за патенты, беспорядочно разбросанных по всему кабинету (каждый раз, когда разработчик получает очередной патент, ему вручают церемониальный кубик. По-моему, со стороны «Майкрософта» это очень мило). У моего предыдущего шефа было четыре таких кубика. У Элджина только на подоконнике лежало десятка два, не считая тех, что на полу.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – сказал он.

– Доброе утро. – Я выпрямилась. – Я Су-Линь Ли-Сигал, новый администратор.

– Приятно познакомиться. – Он протянул руку.

– Мы вообще-то знакомы. Мой сын Линкольн учится в «Галер-стрит» в одном классе с Би.

– Простите, – сказал он. – Конечно.

Тут в дверь заглянул Пабло, ведущий программист.

– Славный денек, соседушка!

(Тут все дразнят Элджина цитатами из мистера Роджерса[12]. Видимо, у Элджина такая фишка: как только он заходит в офис – сразу снимает обувь, как мистер Роджерс. Даже на TEDTalk, который я только что пересмотрела, Элджин стоит в носках. Перед Элом Гором и Кэмерон Диас!)

– У нас днем встреча с посредниками в Саут-лейк Юнион[13]. Может, пообедем где-нибудь в центре? В «Диком имбире», а? – предложил Пабло.

– Отлично, – ответил Элджин. – Там рядом станция монорельса. Могу оттуда сразу в аэропорт поехать.

Из календаря «Саманты-2» я знала, что у Элджина завтра презентация в другом городе.

Пабло обернулся, и я представилась.

– Ура! – воскликнул он. – Новый админ! Мы тут без вас чуть не померли. Поедете с нами обедать?

– Вы, наверно, слышали, как у меня в животе бурчит, – пробормотала я. – Я на машине, могу подбросить до центра.

– Поехали на шаттле, – сказал Элджин. – Мне нужен вай-фай: отправить пару писем.

– На шаттле так на шаттле, – ответила я, оскорбленная отказом, но слегка утешенная тем, что на шаттле-888 ездит исключительно начальство – от вице-президентов и выше, сама я на нем еще ни разу не каталась. – «Дикий имбирь» в двенадцать. Я закажу столик.

Так что теперь сижу и трясусь от страха. А ведь это должен быть самый счастливый день в моей жизни. Ох, Одри, надеюсь, у тебя сегодня дела идут лучше.

От кого: Одри Гриффин

Кому: Су-Линь Ли-Сигал

Кого интересует Элджин Брэнч? Меня интересуешь ты. Я так тобой горжусь, ты столько всего преодолела после развода. И наконец-то тебя начинают ценить по заслугам.

У меня прекрасный день. Машина выдирает ежевичные плети с холма Бернадетт. Благодаря этому у меня такое отличное настроение, что я могу даже посмеяться над происшествием в «Галер-стрит», а иначе бы рвала и метала.

Утром на меня наскочила Гвен Гудиер и позвала в свой кабинет для разговора с глазу на глаз. И кого же я обнаружила там сидящим спиной ко мне в большом кожаном кресле? Кайла! Гвен закрыла дверь и села за стол. Рядом с Кайлом было свободное кресло, поэтому я тоже присела.

Гвен открыла ящик стола.

– Вчера мы нашли в шкафчике Кайла вот это.

Она достала оранжевый пузырек из-под таблеток. На нем стояло мое имя: это был викодин, который мне выписали после того, как наша Леди Стрейт-гейт попыталась раздавить меня машиной.

– Откуда это здесь? – спросила я.

– Кайл? – спросила Гвен.

– Не знаю, – сказал Кайл.

– «Галер-стрит» занимает крайне жесткую позицию в отношении наркотиков, – сказала Гвен.

– Но это лекарство, – возразила я, все еще не понимая, куда она клонит.

– Кайл, – спросила Гвен, – почему пузырек оказался в твоем шкафчике?

Мне все это не нравилось. Совершенно. Я решила вмешаться.

– Из-за Бернадетт Фокс я оказалась в отделении «неотложки». Уходила я оттуда, если помните, на костылях; поэтому попросила Кайла понести мою сумочку и пузырек с лекарством. Господи боже.

– Когда вы поняли, что викодин пропал? – спросила Гвен.

– Только сейчас, – ответила я.

– Почему пузырек пуст? Одри, пусть ответит Кайл. – Она повернулась к мальчику. – Кайл, почему он пуст?

– Не знаю, – ответил Кайл.

– Я уверена, что нам его дали уже пустым, – сказала я. – Вы же знаете, какая у них там нехватка персонала. Они просто забыли положить таблетки! Это все, о чем вы хотели поговорить? Возможно, вы не слышали, но завтра я устраиваю у себя вечеринку для шестидесяти родителей будущих учеников «Галер-стрит». – Я встала и вышла.

Теперь пишу это и думаю: а что это Гвен Гудиер забыла в шкафчике Кайла? Разве они не запираются? Если я ничего не путаю, это ведь «личные шкафчики»?

Все наши шкафчики запираются на кодовые замки. Такая морока – каждый раз, когда тебе что-то понадобится, крутить туда-сюда эти циферки. Всех это ужасно раздражает. Но Кайл и еще пара ребят придумали свой способ: молотить по замку, пока не сломается. И у шкафчика Кайла дверца постоянно открыта. Вот что забыла там мисс Гудиер.

От кого: Бернадетт Фокс

Кому: Манджула Капур

Я год не была в центре. И тут же вспомнила, почему: платные парковки.

Припарковаться в Сиэтле – задача на восемь действий. Действие первое: найдите свободный закуток (удааааачиииии!). Действие второе: втиснитесь задом в угловое парковочное место (того, кто это изобрел, надо заковать в колодки). Действие третье: отыщите паркомат, вокруг которого тусуется как можно меньше дурно пахнущего сброда из попрошаек, бомжей, наркоманов и бродяг. Для этого потребуется действие четвертое – перейти улицу. Да, зонтик вы забыли (попрощайтесь с прической. Впрочем, подобная мелочь перестала вас волновать еще в конце прошлого столетия, так что этот пункт идет так, без номера). Действие пятое: вставьте кредитку в автомат (если чудом удалось найти хоть один, не залитый эпоксидной смолой). Действие шестое: вернитесь к машине (пройдя через строй вышеупомянутых отщепенцев, осыпающих тебя отборной бранью за то, что не даешь им денег; да, я не забыла упомянуть, что у каждого из них по шелудивой псине?). Действие седьмое: прикрепите полученный талон к нужному окну (какое же это окно – переднее пассажирское, что ли, если ты припарковался задом и под углом? Или со стороны водителя? На обороте наклейки напечатаны правила, и я бы их прочла, вот только КАКОЙ ИДИОТ БУДЕТ ПАРКОВАТЬ МАШИНУ В ОЧКАХ ДЛЯ ЧТЕНИЯ?) Действие восьмое: молите бога, в какого бы вы ни верили, чтобы просветил вас и помог вспомнить, за каким чертом вас вообще принесло в центр города.

К этой минуте я уже мечтала, чтобы арабский террорист уложил меня выстрелом в спину.

Аптека оказалась похожей на пещеру, вся в деревянных панелях. Вдоль стен – полупустые полки. Посредине – парчовый диван, над ним – стеклянная люстра работы Чихули. Дурдом. Одного интерьера достаточно, чтобы утратить остатки разума.

Я подошла к прилавку. На аптекарше был белый головной убор, как у монахинь, только без треугольных крыльев. Понятия не имею, частью какого национального костюма он является, но тут многие носят такие, особенно в автопрокатах. Как-нибудь надо поинтересоваться.

– Бернадетт Фокс, – сказала я.

Она посмотрела на меня, и в глазах ее мелькнуло злорадство.

– Минуту. – Девушка спустилась с приступочки и что-то зашептала своему коллеге, второму аптекарю. Тот наклонил голову и строго посмотрел на меня поверх очков. Затем оба приблизились ко мне. Что бы ни затевалось, они заранее решили, что это работа для двоих.

– Я получил рецепт от вашего доктора, – сказал мужчина. – Вам выписали лекарство от морской болезни. Вы едете в круиз?

– На Рождество мы собираемся в Антарктиду, – сказала я. – Придется переплывать пролив Дрейка. Если бы я привела вам данные о скорости водоворотов и высоте волн, вы были бы в шоке. Но у меня плохая память на числа. Кроме того, я изо всех сил пытаюсь вытеснить это из сознания. Во всем виновата моя дочь. Я еду только ради нее.

– Вам выписан рецепт на ABHR, – сказал мужчина. – Это крем на основе галоперидола с небольшими добавками бенадрила, реглана и лоразепама.

– Мне подходит.

– Галоперидол – это антипсихотик. – Аптекарь сунул очки в карман рубашки. – Его использовали в советских тюрьмах, чтобы сломить волю заключенных.

– И я только сейчас об этом узнаю?

У парня оказался иммунитет к моему обаянию, ну или у меня не оказалось обаяния, что больше похоже на правду.

– Могут быть серьезные побочные эффекты, – продолжил он, – и наихудший из них – поздняя дискинезия. Характерные признаки: непроизвольное гримасничание, высовывание языка, чмоканье губами…

– Вы наверняка видели таких людей, – добавила Монашка, а затем поднесла к лицу скрюченную руку, задрала голову и закрыла один глаз.

– Вы явно никогда не страдали морской болезнью, – сказала я. – По сравнению с ней пара часов подобного – это отдых на пляже.

– Поздняя дискинезия может стать хронической, – сказал аптекарь.

– Хронической? – тихо переспросила я.

– Вероятность проявления поздней дискинезии составляет четыре процента. Для пожилых женщин – десять процентов.

Я шумно выдохнула:

– Вот черт.

– Я поговорил с вашим врачом. Он выписал вам скополаминовый пластырь от морской болезни и ксанакс для снижения эмоционального напряжения.

Тоже мне новость, ксанакс! Полчища докторов, лечивших Би, отправляли меня домой, снабдив запасом ксанакса или еще каких-нибудь сонных пилюль. (Я уже говорила? Я не сплю.) Я никогда их не пила, потому что как-то попробовала и меня замутило, а потом я долго была сама не своя. (Знаю, как раз это большинству и нравится. Но только не мне.) Но главная проблема с ксанаксом и кучей других пилюль, которые мне выписывали, заключается в следующем: они у меня вперемешку ссыпаны в один полиэтиленовый пакет. Почему? Было время, когда я всерьез подумывала наложить на себя руки и высыпала содержимое всех пузырьков: таблеток было столько, что они не поместились в сложенные ладони. Просто хотелось прикинуть, смогу ли проглотить все. Потом я охладела к идее самоубийства и пересыпала таблетки в пакетик, где они и скучают по сей день. Вам, наверное, интересно, почему я хотела наглотаться снотворных? Мне тоже интересно! Дело в том, что я совершенно этого не помню.

– А у вас случайно нет рекламной листовки ксанакса? – спросила я аптекаря. – Мне хотелось бы посмотреть, на что похожи эти таблетки. Знай я, как они выглядят, могла бы извлечь их из кучи, сваленной в пакет. – Аптекарь поглядел на меня как на ненормальную. Бедолага.

– Ну ладно, – сказала я. – Давайте ксанакс и пластырь.

Я присела на парчовый диван. Он оказался убийственно неудобным. Тогда я развернулась, вытянула ноги и откинулась на подлокотник. Так-то лучше. Видимо, диван предназначался для упавших в обморок покупателей. Он прямо-таки просил, чтобы на него легли. Надо мной нависала люстра Чихули. Чихули в Сиэтле – это как голуби в Венеции. Он преследует вас повсюду. И вы против воли проникаетесь к нему острой неприязнью.

Люстра была, разумеется, из стекла. Белый монстр со свисающими щупальцами. Она излучала холодный голубоватый свет, хотя лампы я не заметила. За окном лило, и в шуме дождя стеклянное чудище было еще более отвратительным. Казалось, его вместе с дождем принесло ураганом. Чудовище завывало: «Чихули… Чихули…» В семидесятые Дейл Чихули, уже тогда известный стеклодув, попал в аварию и потерял глаз. Это его не остановило. Через несколько лет он, занимаясь сёрфингом, так сильно повредил плечо, что больше не мог держать в руках стеклодувную трубку. Но и это ему не помешало. Не верите? Езжайте на озеро Юнион, подплывите на лодке к его студии и загляните в окно. Он, скорее всего, там – со своей повязкой на глазу и безжизненно повисшей рукой – выдувает лучший в своей жизни и самый психоделичный шедевр. Я закрыла глаза.

– Бернадетт? – сказал чей-то голос.

Я открыла глаза. Оказывается, я уснула. Вот чем плоха бессонница: иногда ты все-таки засыпаешь, но всегда в самый неподходящий момент. Вот как сейчас: при посторонних.

– Бернадетт? – Это был Элджи. – Почему ты спишь здесь?

– Элджи. – Я вытерла мокрую от слюны щеку. – Они не хотят давать мне галоперидол, поэтому я жду ксанакс.

– Что? – он выглянул в окно. На улице маячили смутно знакомые фигуры – сотрудники «Майкрософта». – Что это на тебе надето?

Он имел в виду мой рыбацкий жилет.

– Заказала по интернету.

– Ты можешь встать? – сказал он. – У меня сейчас встреча. Мне ее отменить?

– О боже, нет! – сказала я. – Я в порядке. Ночью не спала, вот и задремала. Иди, верши свои великие дела.

– Я приеду к ужину. Сходим куда-нибудь вечером?

– Ты разве не летишь в Вашингтон?

– Это может подождать, – сказал он.

– Хорошо, – сказала я. – Мы с Би выберем ресторан.

– Нет, пойдем без Би. Только ты и я. – И он вышел.

С этого все и началось. Могу поклясться, что среди тех, кто ждал его на улице, была мошка из «Галер-стрит». Не та, что достает нас с ежевикой, а одна из ее летучих обезьян. Я прищурилась, чтобы убедиться. Но Элджи с компанией уже растворились в массе спешащего на обед офисного планктона.

У меня заколотилось сердце. Надо было мне дождаться, пока принесут ксанакс, и прямо на месте принять таблетку. Но я больше не могла находиться в этой аптеке. Во всем виноват ты, Дейл Чихули!

Я сбежала. Понятия не имею, куда или хотя бы в какую сторону я направлялась. Должно быть – по Четвертой авеню, потому что ноги принесли меня к библиотеке Рема Колхаса.

Там я, видимо, остановилась, потому что ко мне подошел какой-то парень. По виду – студент магистратуры. Довольно милый, на вид совершенно не опасный.

Но он меня узнал.

Манджула, я понятия не имею, как ему это удалось. Единственная моя фотография, которую можно найти в интернете, сделана двадцать лет назад, как раз перед тем как случилась Самая Ужасная Вещь. Я на ней прекрасна; взгляд лучится уверенностью, а в улыбке читается будущее, которое я выбрала себе сама.

– Бернадетт Фокс, – вырвалось у меня.

Мне пятьдесят, и я медленно схожу с ума.

Для Вас, Манджула, это вряд ли имеет смысл. И не должно иметь. Но Вы видите, что происходит, когда я вступаю в контакт с людьми. И для затеи с Антарктидой это не сулит ничего хорошего.

Чуть позже мама забрала меня из школы. Она казалась немного спокойнее обычного; такое иногда случается, если она слушает по радио PRI программу «Мир», как правило, посвященную всяким ужасам, и тот день не был исключением. Я села в машину. Передавали репортаж о войне в Демократической Республике Конго, на которой воюющие стороны использовали изнасилование в качестве оружия. Насиловали всех – от шестимесячных младенцев до восьмидесятилетних старух. Больше тысячи девочек и женщин ежемесячно подвергались насилию. Это продолжалось двенадцать лет, и никто и пальцем не пошевелил. Хиллари Клинтон ездила в Конго, обещала помочь, подарила людям надежду, а потом просто дала денег коррумпированному правительству, и все.

– Не могу я это слушать! – Я вырубила радио.