Нет правил для богов Выставной Владислав
– Это ты меня вытащил? – тихо спросил я и невольно поморщился – даже говорить было больно.
– Ага, – сказал Грош. – Это становится добрым обычаем – вытаскивать тебя из всяких переделок. Но и ты молодцом… Скажи – что это ты сделал с оборотнем? Что за гром и молнии?
– Ты забыл? – Я пожал плечами. – Ведь ты и сам – рука мага…
– Ах вот оно что… – проговорил Грош, почесывая в затылке. – А я-то удивляюсь – отчего мне так здорово в карты везет?..
– Скажи-ка лучше, как это Ламберт узнал, что мы в замке? – спросил я. – Неужто подлый старик и впрямь послал за помощью?
– Как бы не так! – усмехнулся Грош. – Скажи спасибо Иноэль: это она убедила Ламберта, что с нами что-то неладно. То ли почувствовала что-то, то ли небеса подсказали. Стаффорд остался с нею, а Ламберт поспешил к нам на выручку. Видать, он знает, как разговаривать с негодяями – коль жители этой миленькой деревушки так быстро выложили ему, что да как, да еще и ворота открыли! Ей-богу, всегда буду помнить эту развеселую ночку! Слушай, а может, мы зря отказались от предложения лорда-оборотня? Представь, если бы я стал нежитью – каким-нибудь драчливым скелетом или привидением! Лучше, конечно, оборотнем – хотел бы я посмотреть, как от меня все разбегались бы с криками!
– Родовитостью ты не вышел, чтобы оборотнем быть, – заметил я. – Все, что тебе светило, – стать тупым зомби у лорда на побегушках.
Грош рассмеялся и отошел в сторону. Я все еще не находил в себе сил, чтобы подняться. Но почувствовал вдруг прикосновение легких тканей.
На траву рядом со мной присела Иноэль.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, касаясь ладонью моих волос.
Что-то произошло со мной – и в ослабшее тело ринулись вдруг потоком свежие силы, прояснилась голова, ушла боль…
– Спасибо, уже хорошо… – пробормотал я, хлопая глазами от удивления. – Даже очень! Это ты сделала?
– Исцелять, избавлять от боли – способность любого ангела, – сказала Иноэль. – А вот метать молнии не каждому человеку дано. Особенно если он и не маг вовсе.
– Так уж получилось, – проговорил я, боясь встречаться с девушкой взглядом.
Я понимал, что обязан ей и своим чудесным спасением, и избавлением от боли – но не зажила еще в душе моей рана.
– Ты хороший человек, Свидрик, – сказала она ласково. – И мне известно еще кое-что: ты умеешь любить по-настоящему. И я бы рада ответить тебе теми же чувствами, но чувствами нашими управляют небеса…
Я молчал, не зная, что ответить на это. Не так я представлял себе разговор с дамой моего сердца. Но ведь дал же себе зарок – забыть про нее! Выходит, не смог забыть…
– У тебя удивительная судьба, Свидрик, – продолжала Иноэль. – Тебе предстоят такие встречи, что однажды ты просто забудешь про меня. Я же не принадлежу себе: мною движет воля небес, и нет в моей жизни места человеческим чувствам…
Хотелось крикнуть: «А как же Ламберт?!» Но я лишь кивнул и улыбнулся в ответ.
До ворот столицы оставалось не больше одного дневного перехода. Но что-то подсказывало, что переход этот и станет самым опасным на всем нашем и без того непростом пути.
Какое-то время мы продвигались вперед, пока вдалеке не показались первые селения из тех, что обильно окружали столицу. Ламберт сделал знак остановиться. Въехал на небольшой холм и стал пристально всматриваться в даль острым взглядом. Вернувшись к нам, сказал:
– Нужно кого-то послать вперед…
– Давайте я проскочу туда, наставник! – воскликнул Стаффорд с горячностью. – Смотрите – за теми холмами столица!
Ламберт покачал головой:
– Очень заманчиво броситься вперед во весь опор. Но чувствую я: инквизиторы не пропустят нас так легко и спокойно. Они рыщут вокруг, жаждут нашей крови. И, конечно, больше всего я беспокоюсь за посланницу…
– Но, может, враги уже отстали от нас? – дернул плечом Стаффорд.
– С чего бы это? – Ламберт приподнял бровь. – Нас мало, и одолеть нас не составит для них особого труда. Нельзя ведь всерьез надеяться на случай – как тогда, с магическим эльфийским лесом. Да и потом…
Ламберт кивнул куда-то вдаль, за спиной Стаффорда.
Все обернулись – и увидели столб густого черного дыма, подымающийся вдали.
– Знакомая картина, – сказал Ламберт. – Так жгут взбунтовавшиеся деревни. Горит там, откуда мы пришли. Похоже, кто-то идет по нашему следу, и он весьма недоволен.
– Что же делать? – вырвалось у Стаффорда. – Снова выслать вперед разведку?
Ламберт покачал головой:
– Боюсь, мы опять потеряем время. Да и не пришлось бы снова выручать из беды наших незадачливых слуг…
Мы с Грошем переглянулись и пристыженно отвели взгляды.
– Хоть это и не слишком достойно благородных рыцарей, – задумчиво сказал Ламберт, – но полагаю, нам не обойтись без маленькой хитрости…
– Доблестный рыцарь Грош! Для новичка вы неплохо держитесь в седле!
– Благодарю, вас, милорд! Благородный Свидрик, смею указать вам на шлем: он съехал у вас набок!
– О, вы очень любезны, милейший! Но доспехи Стаффорда мне слишком велики. Честно говоря, я просто боюсь пошевелиться, чтобы не вывалиться из седла! Доспехи тяжелые – и тянут меня к земле…
– Это точно, лорд Свидрик! В них я чувствую себя, как в инквизиторском устройстве для пыток! И еще – я почти ничего не вижу из этого дурацкого шлема!
План Ламберта с самого начала показался нам полнейшим безумием. Поменяться местами со слугами – на что это похоже?!
Но потом, когда нас обряжали в рыцарские доспехи, на какое-то время все это показалось забавным. Пока не стало ясно, что у нас с Грошем совершенно нет сил не то, чтобы самостоятельно влезть в седло, но и просто нос почесать!
Впрочем, приказы господ рыцарей обсуждать не принято. Все, что от нас требовалось, – это ехать по дороге и отвлекать на себя внимание недругов. Конечно, рыцари не особо рассчитывали на наши боевые возможности – их попросту не было, несмотря на то, что нам таки вручили запасные мечи – поднять которые ни у меня, ни у моего друга просто не было сил.
Очень скоро тело под броней стало нестерпимо чесаться, причем в самых бронированных местах. Пребывание в доспехах быстро превратилось в настоящее испытание. Мы невольно прониклись уважением к рыцарям: как же они выносят такое день за днем?!
Мы как попало болтались в седлах и выглядели, на мой взгляд, не слишком достойно. Но нам и не грозило красоваться на рыцарских турнирах – все, что от нас требовалось, это доехать до главных ворот столицы, сопровождая посланницу.
Да-да! Посланница ехала следом, верхом на своей лошади, и только внимательный наблюдатель подивился бы необычной скованности ее фигуры. Еще бы – «посланница» была ловко сооружена Грошем из моей лютни, тряпок и платья Иноэль! Тряпичное «лицо» ее прикрывала темная вуаль, и мерный ход лошади чуть покачивал ее, несколько оживляя картину.
Сама же посланница, облаченная в мужское платье, следовала на муле вслед за рыцарями, несколько потерявшими привычный лоск…
…Пересевшие на ослов и облачившиеся в наши лохмотья рыцари старались держаться с привычным достоинством, что немедленно вызвало наш с Грошем неудержимый хохот.
– Что такое? – надменно поинтересовался Ламберт.
Стаффорд, чертыхаясь, пытался справиться с ослом, неожиданно потерявшим желание идти дальше.
– Я нижайше извиняюсь, милорд! – давясь от смеха, сказал Грош. – Но, ей-богу, сделайте лицо попроще. Опустите взгляд, сгорбитесь…
– Это еще зачем? – Ламберт сердито дернул плечом.
– Ну, как бы вам это сказать, ваша милость… – осторожно проговорил я. – В вас же за сто шагов аристократа видать! И осанка у вас чересчур благородная. Господина Стаффорда это тоже касается.
– Боюсь, что вы в доспехах выглядите не лучше! – сердито бросил Стаффорд, продолжая усмирять осла.
– Ваша правда, господин рыцарь! – сказал Грош. – В рыцарских доспехах я чувствую себя как в комнатушке на постоялом дворе: и пусто, и темно, и страшно, что кто-то чужой притаился рядом! Чтобы выглянуть из шлема, приходится подпрыгивать! Меня преследует непреодолимое желание поджать под себя ноги и спрятаться в правой перчатке…
Тут и Иноэль не выдержала, звонко и от души рассмеявшись. Смех ее заставил улыбнуться и чересчур чопорных рыцарей. И вскоре они несколько освоились, довольно ловко притворяясь странствующими торговцами.
К тому времени Грош уже раздобыл где-то мула и одежду для Иноэль, и мы разделились, от души пожелав друг другу удачи.
Если бы тогда я знал, какие испытания станут следствием этого замысла, – ни за что не согласился бы на эту глупость!
А тогда мы от души развлекались с приятелем, думая, что все наши беды уже позади и вскоре нас ждет столица и заслуженная награда.
Глава десятая,
в которой отец Себастьян пожинает плоды своего коварства
Себастьян проснулся мгновенно – но еще некоторое время не решался открыть глаза, не будучи уверенным, что все происшедшее с ним – не просто сновидение. Наконец очень осторожно приоткрыл глаза и огляделся.
Сердце приятно замерло в груди – и продолжило бег учащенно.
Свершилось!
Он впервые проснулся в покоях Великого Инквизитора! Его так и оставили здесь, на диване в кабинете почившего Иоганна IV, не решаясь беспокоить раненого защитника великого мученика Церкви. Рана и впрямь продолжала болеть, но это неизбежная жертва во имя власти.
Ведь всем известно, как Церковь и люди любят мучеников! Не пострадай он во имя иллюзорного спасения Иоганна – и отношение к нему было бы совсем другое.
Но он, Себастьян, отважно закрыл собою умирающего Великого Инквизитора – и именно так напишут об этом в летописях!
Себастьян тихо рассмеялся и со стоном поднялся с дивана.
Нога разболелась сильнее. Надо бы обратить внимание лекарей: теперь это самая значительная рана в Империи!
Впрочем, не важно…
Прихрамывая, Себастьян добрался до огромного стола. Здесь все было знакомо – до мелочей. Каждая бумага проходила через его руки, каждая подпись и печать имела известный ему смысл. Но никогда еще не доводилось смотреть на все это с другой стороны…
Себастьян медленно, почти торжественно опустился в кресло Великого Инквизитора.
О, как долго же он ждал этого момента! Сколько бессонных ночей, тревог и сомнений! По правде говоря, он давно уже стал тенью высшего лица в Священной инквизиции. Но что такое быть бесплотной тенью по сравнению с ролью Самого?!
Но главное даже не в этом. Ведь это – лишь начало пути к власти.
К абсолютной власти.
Себастьян поднял со стола темный колокольчик, коротко позвонил. В кабинете бесшумно возник референт. Себастьян внимательно вгляделся в его унылое лицо: он долго готовил себе этого послушника, тщательно проверял каждый его шаг – но неизвестно, что сделает с ним подобный взлет в иерархии Магистрата? Надо будет со всей серьезностью подобрать помощников и тщательно контролировать их – чтобы избежать печальной участи Иоганна. А пока следует очистить ряды инквизиции от всех сомнительных и неугодных лиц.
– Как идут аресты? – сухо поинтересовался Себастьян. – Нашли уже заговорщиков? Стрелка поймали?
– Аресты производятся в соответствии со списком, – флегматично сказал послушник. – Стрелка поймать пока не удалось…
– Я думаю, стрелка НАДО поймать, – твердо сказал Себастьян. – Кто бы он ни был. Оставить такое преступление безнаказанным нельзя – это опасно для инквизиции!
– Правильно ли я понял… – проговорил послушник, чуть округлив глаза.
– Правильно, – сказал Себастьян. – Если поймать стрелка не удастся – найдите другого и сдайте экзекуторам для дачи признательных показаний. Разумеется, он не должен дожить до суда.
– Понял… – проговорил послушник, опуская взгляд.
– Замечательно! – улыбнулся Себастьян. – Что-то мне подсказывает – вас ожидает прекрасная карьера, брат мой! Какие еще новости?
– Патриарху уже вручено письмо Императора с предложением избрать вас Великим Инквизитором. Сегодня состоится чрезвычайный консилиум. Думаю, других кандидатур, достойных более вас, не будет…
– Вы обладаете удивительным свойством приносить благие вести, брат мой. – Себастьян расплылся в улыбке. – Великий Инквизитор не забудет этого…
Послушник смиренно поклонился.
– Ладно, к делам, – сказал Себастьян, меняя тон на более сдержанный. – Необходимо срочно провести одно очень важное для нас дело.
– Слушаю… – Послушник весь обратился во внимание.
– К столице приближается небольшой отряд во главе с неким Ламбертом. Я подозреваю, что он как-то связан с заговорщиками. Поскольку я не уверен до конца и вместе с ним следует один юный, но весьма родовитый рыцарь, мне не хотелось бы попасть впросак, а потому его имя не внесено в списки заговорщиков. И главное – с ними должна быть девушка. Она является ключевой фигурой заговора. Всех их необходимо схватить и тайно доставить в Магистрат. Причем только девушка нужна мне живой…
– Понимаю… – послушник сдержанно склонил голову.
– Вы все ловите на лету, это похвально… – разглядывая подчиненного, проговорил Себастьян. – Выполняйте!
Отец Себастьян неторопливо шел темными коридорами Магистрата. Это было новое чувство – чувство хозяина этих стен, повелителя сеющих страх инквизиторов. Ему удалось перейти на новую ступень – теперь он сам сеет страх среди мрачных обитателей Магистрата.
О, страх – великое чувство, заставляющее крутиться шестеренки неповоротливой и безжалостной машины власти! Империя забыла, что есть истинный страх, пора напомнить ей об этом чувстве, бодрящем, заставляющем острее чувствовать жизнь и быстрее, быстрее двигаться вперед!
Здесь, в подвалах Магистрата, собрались подлинные знатоки страха. Педантично и планомерно они изучают людской страх, тщательно записывая наблюдения в протоколы допросов. Экзекуторы – мастера выворачивать наизнанку человеческую душу, мастера боли, перед лицом которых содрогнулись бы от ужаса самые жуткие демоны. А потому задуманная Себастьяном чистка не коснулась этой особенной касты служителей Магистрата.
Именно сюда, в темные подвалы, и шел Себастьян. Здесь, в большой пыточной камере, сырой и темной, с капающей с потолка водой, он жаждал узреть самое приятное зрелище, какое только был в состоянии вообразить.
Зрелище мести.
Экзекутор быстро полез из-за стола, подскочил и писарь, огромный палач в грязном кожаном фартуке неуклюже поклонился: нечасто лицо, равное самому Великому Инквизитору, нисходило до этой грязной рутины. Но теперь, наверное, пришли новые времена: здесь все знали – отец Себастьян не брезгует принимать личное участие в допросах и пытках.
И сейчас он стоял, любуясь сладкой картиной: страхом и муками своего врага.
Заурус висел на цепях, прикованный к каменной колонне, подпирающей свод. Ноги уже не держали его, редкие липкие волосы спадали на глаза, лицо покрывали подтеки запекшейся крови.
– Докладывай! – коротко приказал Себастьян.
– Молчит пока, – пожаловался экзекутор. – Но не извольте беспокоиться: сейчас маслице подогреется – и дело пойдет на лад!
Рядом над круглым очагом в огромном котле что-то зловеще шипело и булькало.
Себастьян похлопал экзекутора по плечу и подошел к колонне. Голова бывшего помощника Великого Инквизитора упала на грудь, из горла его доносился прерывистый хрип.
– Ну, что, брат Заурус, – произнес Себастьян. – Признаешься ли ты в том, что стоял во главе заговора против Великого Инквизитора?
– Это ты… – прохрипел Заурус. – Ты все подстроил… Предатель… Демон…
Отец Себастьян усмехнулся и приблизил лицо к уху несчастного:
– Не я демон – ты!
Тихо рассмеялся и добавил:
– Не обессудь, Заурус! Ты сам подбросил мне эту мысль…
И, обернувшись к экзекутору, сказал:
– Спасибо за хорошую работу, братья! Брат Заурус невиновен! Так и отметьте в записях.
Писарь посмотрел на Себастьяна бессмысленным взглядом и быстро застрочил, макая перо в большую чернильницу. Экзекутор лишь понимающе склонил голову.
Заурус же с усилием поднял голову. Во взгляде его читались недоумение и беспокойство.
Себастьян сидел в кресле Великого Инквизитора, разглядывая стоящего перед ним Зауруса. Его привели конвоиры-послушники и теперь дожидались новых приказов.
– Оставьте нас! – приказал Себастьян.
Заурус смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью. Похоже, что и пыточная не смогла избавить его от этого чувства. Что ж, оно вполне взаимно.
– Чего ты хочешь от меня? – прохрипел Заурус. – Или ты не боишься, что я на каждом углу стану кричать о том, кто истинный убийца Иоганна?!
– Бояться стоило бы тебе, – заметил Себастьян. – Впрочем, это не имеет ровно никакого значения…
Себастьян прикрыл лицо руками и принялся читать тихие заклинания – призыв, что выведал однажды у поверженного демона. Это полезная штука, если не боишься оказаться в числе еретиков. Себастьян не боялся. И вскоре в кабинете раздался знакомый вкрадчивый голос:
– Ты звал меня, Инквизитор?
Заурус затравленно сжался. Только теперь он стал понимать истинный ужас своего положения. Но было уже поздно.
– Да, я звал тебя, Отис, – глядя на обмершего от страха Зауруса, сказал Себастьян. – Похоже, я нашел для тебя подходящее тело. Не желаешь примерить?
Быстрая тень метнулась поперек кабинета. Заурус в ужасе вскрикнул – и тут же его тело забилось в страшных конвульсиях. Он закрутился на месте, из горла его донесся низкий хрип…
И лицо Зауруса вдруг перекосило неприятной ухмылкой.
Это было невероятно – никто еще не видел такого выражения на этом лице. Наверное, просто потому, что это был уже не Заурус.
– Не слишком удобное тело, – сказал он, крутя головой, ощупывая суставы, поясницу, спину. – К чему, скажите на милость, этот уродливый горб?
– Прости, Отис. – Себастьян развел руками. – Мы и не договаривались об удобствах. Зато это самое высокопоставленное тело в Империи изо всех, когда-либо достававшихся лазутчикам из Легионов Проклятых. Теперь ты мой главный помощник…
– Ладно, я не придираюсь, – усмехнулся Отис, обретший облик инквизитора. – Такая должность меня вполне устраивает…
– Но ты должен выполнить мои условия! – напомнил Себастьян.
– Конечно, повелитель! – Отис поклонился с кривой улыбкой на уродливом лице. – Разрешите приступать?
Глава одиннадцатая,
в которой наступает время решающей схватки
Мы ехали, скрипя доспехами, неловко покачиваясь в седлах, и боевые кони под нами презрительно фыркали: им не нравилось, что место доблестных рыцарей заняли какие-то чучела. Мы же с Грошем продолжали в меру сил подбадривать друг друга, ибо находиться в доспехах так долго становилось просто невыносимо.
– Скажи-ка, друг Свидрик, – доносилось из глубин соседних доспехов, – ощутил ли ты себя рыцарем? Даст ли это тебе вдохновения для написания новой героической саги – «Как меня победили доспехи?».
– Вполне возможно, – обливаясь потом, отвечал я. – Только должно пройти некоторое время. Тогда я успею забыть обо всех неприятных моментах, и останется лишь романтическое воспоминание о том, как я был рыцарем…
– Ха-ха! Романтик! – воскликнул Грош и покачнулся, едва не вывалившись из седла. – А хочешь, я тебе, как другу, подарю еще одно романтическое воспоминание из жизни рыцарей?!
– Какое это? – с опаской спросил я.
– Сейчас, сейчас… – с угрозой пообещал Грош.
Он подозрительно засуетился и не без труда поднял притороченное к седлу копье. После чего пронзительно выкрикнул:
– Милорд! Я вызываю вас на поединок!
– Ты чего… – пробормотал я, и конь мой, почуяв угрозу, попятился.
– Защищайтесь! – воинственно крикнул Грош, и, пришпорив коня, понесся на меня, выставив перед собой копье.
– Дурак! – отчаянно завопил я. – Это же не турнирное копье! Оно острое!
Наверное, это была шутка. И Грош уже пытался остановить коня. Да только рыцарский конь, видать, не привык останавливаться посреди схватки – и продолжал нестись вперед. Мой же скакун тоже по-своему воспринял происходящее – и ринулся навстречу!
Я в отчаянии прикрылся щитом. Грош сделал то же самое, успев отбросить чертово копье. Кони пронеслись мимо друг друга, и мы с приятелем лишь едва коснулись щитами. Этого оказалось достаточно, чтобы шаткое равновесие нарушилось, и мы оба вывалились из седел.
Зато я впервые по достоинству оценил доспехи: падение с коня почти не причинило мне вреда, если не считать порядочной встряски. Я пытался подняться, чувствуя себя черепахой, перевернутой кверху панцирем. Рядом стонал и пыхтел Грош.
– Ну, как? – гнусаво донеслось с его стороны. – Согласись – романтика!
– Чтоб тебя черти взяли! – отвечал я, беспомощно барахтаясь. – Как же теперь на коней влезть?
– Лучше скажи сначала – как на ноги подняться? – прохныкал Грош.
Я все же сообразил, что лучше всего сначала перевалиться на живот, потом встать на локти, следом на колени и потом уж – на ноги. Так же, с кряхтением и причитаниями, поставили на ноги Гроша.
И лишь после этого мы узрели стоящих неподалеку селян, глазеющих на нас, разинув рот. Я представил себе зрелище, какое мы являли собою только что, и мне стало стыдно.
– Ну вот, – проворчал я. – Опозорились перед людьми…
– Это всего лишь простолюдины! – надменно заявил Грош. – Почем им знать, как должны себя вести благородные рыцари? Эй, селяне! Подь сюда! А ну, помогите доблестным рыцарям влезть на коней!
Помощь селян оказалась не лишней – и мы продолжили свой путь, более не выискивая себе рыцарских приключений и опасностей. Да в этом и не было необходимости.
Они нашли нас сами.
Когда вдали показались уже башни столицы, у изгиба дороги, на солнечной лужайке меж толстых деревьев, нас ждали. Не сразу я понял, кто они такие, эти суровые люди, одетые не по-имперски, с густыми татуировками на лицах. Грош сообразил быстрее:
– Варвары! Уходим!
Я почувствовал страх и беспомощность: ведь мы представляли собой только видимость рыцарей! Но поступать с нами будут так, как если бы мы были полноценными, опасными противниками!
Этого совсем не хотелось. Мы бросили коней вскачь прямо сквозь густые ветви деревьев, уходя с дороги. Вот уж где помогли железные шлемы и опущенные забрала: ветви хлестали по лицам, по глазам, не причиняя никакого вреда. Следом за нами, болтаясь из стороны в сторону, следовала кукла посланницы. Крики варваров неслись нам вслед, но нас почему-то не преследовали.
– Не нравится мне это… – хмуро сказал Грош. – Отчего они за нами не погнались?
– Мы же верхом! – предположил я. – Чего им за нами гнаться?
Когда из-за камней со свирепыми воплями выскочили еще несколько варваров, нам пришлось вновь изменить направление.
– Знаешь что, Свидрик, – сказал Грош озабоченно. – Сдается мне, что нас загоняют.
– Что? – не понял я.
– Загоняют. Как зверей на охоте, – пояснил приятель. – А это значит, что в конце пути нас ждут и сами охотники.
Я резко остановил коня. Сказал решительно:
– Если ты прав – тогда нельзя поддаваться на эту уловку!
– Что же ты предлагаешь? – Грош пожал плечами.
Я молча извлек из ножен тупой, ржавый меч.
– Ты это серьезно? – сглотнул Грош.
– Вполне! – отрезал я.
Когда навстречу нам снова вылезли страшные рожи, обезображенные татуировками и проткнутые железными кольцами, мы направили коней прямо на них. Наверное, это был верх безрассудства и глупости, но мы выхватили мечи и издали какой-то невразумительный воинственный клич.
Чем только раззадорили варваров. И тут я понял, что не зря страдал и потел в осточертевшей броне: словно десяток разбушевавшихся кузнецов принялись долбить меня в грудь и голову железными молотками. Я сразу и не понял, что это было, а поняв, похолодел.
Метко пущенные стрелы!
Грош орал – то ли распугивая врагов, то ли от страха. Толку от наших мечей не было никакого, но случилось чудо: мы прорвались! И за нами по-прежнему верхом на белой кобыле скакала моя лютня, наряженная в платье Иноэль!
– Клянусь Всевышним! – воскликнул Грош. – Мы сделали это! Только, чур, это в последний раз! Как только мы снова встретим этих дикарей – я сдаюсь сразу!
– Ты что, забыл? – сказал я. – Они же человечину едят – как зеленокожие…
– Об этом я не подумал… – пробормотал Грош. – И вообще – откуда здесь взялись варвары?
– У нас на окраинах были варвары-наемники, – сказал я. – Может, и этих кто-то нанял?
– Какая разница! – Грош в сердцах плюнул, забыв про опущенное забрало. Сердито поднял забрало, плюнул снова. Забрало захлопнулось. – Чтоб их всех разорвало! Хочу кружку пива и спать!
Что ж, я вполне разделял чувства приятеля. И сам был бы рад прилечь, отдохнуть…
Но не тут-то было.
Жаркий ветер ударил в лицо. Будто небеса разверзлись над нами – и сверху на нас понеслась страшная крылатая тень. По земле же, скользя меж камней, излучая жар преисподней, неслись тени поменьше – однако же не менее жуткие…
Кони шарахнулись, испуганно заржали и попятились назад.
– Час от часу не легче! – ахнул Грош. – Демоны…
Я даже не нашелся, что сказать в ответ, – бегство от варваров отняло у меня все силы Мы сжимали в руках жалкие ржавые мечи, и никогда еще наши жизни не стоили столь ничтожно мало.
Крылатый демон сложил крылья и тяжело встал на мощные лапы. Земля содрогнулась.
– Отдайте посланницу – и можете убираться! – пророкотал он.
Голос был знакомый – именно его слышал я там, в подвале разрушенного храма! Именно этого монстра остановила тогда моя отчаянная песня…
Мальцемор!
Вид демона был ужасающ – одного его еще недавно хватило бы, чтобы свести меня с ума. Но слишком многое с тех пор довелось мне увидать на просторах Невендаара!
Впрочем, можно порадоваться за то, что лица моего не было видно за сверкающим забралом. А в доспехах все выглядят храбрецами!
– Посланницу! – повторил демон, приближаясь.
За спиной его неизвестно откуда возник инкуб. И следом широким полукругом приближались с десяток одержимых, пятеро берсеркеров и три ужасные твари, которых, как я узнал позже, именуют горгульями.
– Всего-то! – нервно хохотнул Грош. – Забирайте, забирайте ее… Мы не против…
Мы попятились еще дальше, и несчастная белая лошадь с куклой в седле осталась в одиночестве.
Но демоны продолжали наступать, и мне подумалось: вряд ли мы выберемся живыми из этой передряги. Особенно когда обман раскроется. Но отчего-то в тот момент мне больше всего стало жалко мою любимую лютню…
Двое берсеркеров уже подобрались к фальшивой посланнице, готовые выдернуть ее из седла. Но вдруг упали как подкошенные: из голов, из груди их торчали метко посланные стрелы.
Одержимые взревели и бросились мимо нас – на невидимого нами противника. Горгульи плюнули смертельными осколками камня, и уцелевшие берсеркеры тяжело последовали за одержимыми.
Мы вдруг осознали, что оказались в самом центре чужой драки, – и пришпорили коней, пытаясь умчаться в сторону. По броне загрохотало пущенное горгульями каменное крошево, и тут же я в ужасе увидел, что латы на левой руке пробиты стрелой!
Из-за камней нам наперерез с воплями бросились трое варваров. Кони испуганно рванули в сторону – и я вывалился из седла. Каково же было мое удивление, когда ноги в кожаных штанах и деревянные щиты мелькнули надо мной и исчезли!
Читать бесплатно другие книги:
