Нет правил для богов Выставной Владислав
– Оставить девушку мы никак не можем! – крикнул Стаффорд. – Она поедет с нами – такова воля нашего Императора!
– Мы очень уважаем вашего Императора, но не пошел бы он к Бетрезену?! – не слишком вежливо прохрипел старый ветеран и тут же зашелся в надсадном кашле.
– Мы долго повторять не будем! – крикнул инженер. – Перестреляем как уток – и сами девку заберем!
– Тогда вам придется убить и меня! – воскликнула Иноэль, расталкивая рыцарей и выезжая вперед. – Стреляйте же, ну!
– Всегда говорил, что человеческие бабы – стервы! – заметил ветеран. – То ли дело – наши…
– А она не человеческая, – возразил один из гномов-арбалетчиков. – Ангел она… Правда, тоже человеческий… Тьфу, запутал ты меня!
– Любезная барышня, вы не вмешивайтесь, – сказал инженер. – Погодите – и до вас дело дойдет…
Я вдруг заметил, что Грош как-то по-особенному нервничает. Он побледнел, на лбу его проступил пот. И это был вовсе не страх. Что-то другое…
– Господин командор! – крикнул вдруг Грош инженеру, соскакивая с осла. – Я хотел бы переговорить с вами! С глазу на глаз!
Ламберт изумленно уставился на Гроша. Сказал гневно:
– Ты забываешься, слуга!
– Доверьтесь мне, благородный господин! – ответил Грош, карабкаясь на камни. – Сейчас… Сию минуту… Только умоляю, господа гномы, – не прострелите меня из ваших замечательных, высококачественных арбалетов!
Грош взобрался на булыжник, занимаемый инженером. Рядом с ним уже возник воин с тяжелым молотом наперевес – на всякий случай. А Грош уже извлек из-за пазухи что-то и показывал это инженеру.
Даже снизу было видно, как изумился гном. Он взял это «что-то» у моего приятеля и принялся вертеть, рассматривать на солнце. Затем вернул и крикнул вниз:
– Так, никуда не расходитесь! Нам нужно посовещаться…
А Грош уже кубарем скатился с камней и бросился к нам.
Ламберт смотрел на моего друга с подозрением.
– Что это было? – грозно спросил он. – Что ты им показал?
– Вот это! – и Грош продемонстрировал хорошо известный мне предмет.
Гномий амулет с изумрудом.
– Что это? – спросил Стаффорд, с интересом разглядывая амулет.
– Поскольку эта штуковина досталась мне… хм… по наследству от гномьего посланника, то я и решил, что ее предъявитель должен иметь большой авторитет в глазах гномов…
– Но ты же не гном! – возмутился Ламберт.
– Это их и смутило, – усмехнулся Грош. – Но я сказал, что я – полукровка. Отпрыск гнома и эльфийки…
Рыцари замерли в изумлении. Я даже рот открыл. Никогда не привыкну к таким выходкам своего товарища!
– Вот и они тоже смутились, – довольно сказал Грош. – Кто знает, как выглядят дети гномов и эльфов? Если кто и видел, то уж точно – ни один из этих. Еще я сказал, что являюсь тайным агентом короля одного из кланов, имя которого не вправе разглашать. В общем, я пытался выиграть время. Поскольку мы все-таки верхом – давайте попытаемся улизнуть…
Может быть, этот безумный план и сработал бы, да только случилось непредвиденное.
На камне снова появился инженер. Выглядел он уже не столь надменным. Скорее, растерянным и озабоченным.
– Господа рыцари! – крикнул он. – Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас… эта… подняться на камушек? Отсюда, так сказать, обзор получше…
Ламберт смотрел вдаль, и увиденное ему совсем не нравилось.
Толпы орков перли с трех сторон – словно зная, что в камнях кто-то прячется и этот кто-то позарез нужен зеленокожему братству.
– Орда… – произнес Ламберт. – Вижу боевое знамя Хана.
– Точно, его, – мрачно сказал инженер. – Экая незадача! Все-таки выследили, чтоб их разорвало!
– Интересно – кого именно выследили? – спросил Ламберт, косясь на Иноэль, что оставалась в ложбине под охраной Стаффорда.
– Да нас, кого ж еще! – буркнул гном. – Мы ж ханскую ставку разворошили, как осиное гнездо… А ты думаешь – кого?
Гном с подозрением прищурился на Ламберта и тоже перевел взгляд на девушку.
– Хм… – пробурчал он. – Может, ты и прав, рыцарь. Да только что вам, что нам все одно теперь крышка. Не будут зеленокожие разбираться, кто прав, кто виноват. Сожрут. Или в жертву принесут своему Громдоку: будут нас заживо в котлах варить да дикие пляски устраивать…
– Значит, ничего не остается, кроме как объединить оружие, – сказал Ламберт.
– Похоже, что так, – легко согласился инженер. – А как девку делить-то будем?
– Предлагаю отложить этот вопрос до лучших времен, – сказал Ламберт. – Как-нибудь разберемся – ведь мы не зеленокожие. Тем более среди нас есть ваш, так сказать, дальний сородич…
Инженер нахмурился, задумчиво поглаживая рыжие усы…
– Ладно, – степенно сказал гном, взводя тетиву арбалета.
– Живы будем – не помрем!
Меж тем орки взяли каменную россыпь в кольцо. Пока что они не подходили близко – им прекрасно были видны арбалетчики, занявшие удобные позиции по кругу естественного каменного укрепления.
Впрочем, укрепление это грозило обернуться смертельной ловушкой.
Я взобрался повыше и наблюдал за происходящим из расщелины в камнях. Отсюда мне была видна ханская ставка: неказистые, но здоровенные носилки с навесом из звериных шкур, под которым удобно восседал здоровенный и неимоверно толстый орк. Просто удивительно, как эти носилки удерживали на своих плечах тощие кривоногие рабы-гоблины!
Хан лающе раздавал приказы и, казалось бы, контролировал ситуацию в Орде. Только беспорядочная суета носящихся туда-сюда вестовых и командиров заставляла в этом усомниться. Мне вообще казалось, что воины из орков посредственные. Да только в таком количестве они вполне могли завалить нас своей отвратительной зеленой массой.
Вперед с волчьим хвостом на длинном шесте выбежал юркий низкорослый орк. Он что-то крикнул своим, удостоившись в ответ дружного молодецкого хохота. После чего сделал почетный круг перед передними рядами зеленокожих – и бросился в нашу сторону.
– Парламентер… – прокомментировал Ламберт.
– Не стрелять! – небрежно приказал инженер и глянул вниз. – Эй, ты, чего надо?
– Эй, человека! – крикнул орк противным визгливым голосом. – Отдавай нам бабу! Та, который со звезда падай!
– Вот оно что… – проговорил Ламберт.
А Грош крикнул вниз с издевательским акцентом:
– Нету баба! Кончилась весь! Завтра приходи!
– Смешно говорить, человека! – оскалился парламентер. – Орка любить смеяться. Человека может уходить, бородатая карлика – оставаться. Убивать будем!
Последний выпад чрезвычайно возмутил инженера.
– Сам ты карлик, урод зенопузый! – заорал он. – Мы доблестные гномы!
– Мы не бросим наших друзей гномов! – громко крикнул Ламберт. – Убирайтесь – или познакомитесь с нашими мечами!
– Ты сам сказала, человека! – хихикнул парламентер и шустро заковылял обратно.
Инженер повернулся к Ламберту и с чувством сказал:
– Спасибо тебе, рыцарь! Ты назвал нас друзьями, не воспользовался возможностью уйти, несмотря на наши разногласия! Клянусь Вотаном – не ожидал!
– Просто я смотрю в будущее, – туманно сказал Ламберт. – И клянусь Всевышним – хотел бы я иметь таких друзей!
– Так за чем дело стало! – хохотнул гном.
И оба – рыцарь и гном – с уважением пожали друг другу руки.
– Похоже, в атаку собираются! – с тревогой крикнул гном-воин в рогатом шлеме.
Действительно – в рядах орков наблюдались какие-то перестроения. Я заметил в зеленокожей толпе длинные бревна с примотанными поперек, вкривь и вкось ветками.
– Штурмовые лестницы! – озабоченно проговорил Ламберт.
– Метатель огня – на правый фланг! – приказал инженер.
И пояснил Ламберту:
– Вон, видишь? Там их больше всего полезет!
Ламберт кивнул, призадумался. Огляделся по сторонам и сказал:
– Отбивая атаку за атакой, мы долго не продержимся. Мне кажется, надо поступить иначе.
И вместе с инженером принялся быстро обсуждать план действий.
Не было слышно, о чем они говорят. Но я прекрасно понимал, что никакой доблести рыцарей, всего хитроумия и отваги гномов не хватит против этой жуткой зеленой толпы.
Инженер окриком подозвал старого ветерана. Быстро отдал тому какие-то распоряжения. Ветеран понимающе кивнул и махнул рукой воину с молотом. Вдвоем они исчезли где-то внизу, под камнями.
А я снова вспомнил про силу, которую придает моим песням воля далекого мага Горензефа. Но также понимал, что маг приходит на выручку лишь в самых критических ситуациях, когда смерть уже дышит в лицо. Не хотел наш тайный покровитель избавлять нас от бесценного опыта общения со смертью.
А может, у него просто хватало и других, более важных дел? Во всяком случае сейчас муза моя трусливо сбежала, и оставалось полагаться лишь на силу и воинскую смекалку…
Тошнотворно прорычал боевой рог зеленокожих – и орки бросились в атаку. В воздух взвились тучи стрел – но ни одна из них не долетела до наших позиций. Со своей стороны, гномы били из арбалетов метко, почти не промахиваясь.
Впрочем, радоваться особо не стоило: едва лучники подберутся поближе, количество пущенных ими стрел возьмет верх над точностью наших стрелков.
Рядом примостился грозный метатель огня, неторопливо прилаживая и проверяя непонятные мне детали своего диковинного и страшного устройства. Вот уж кто воистину главная наша сила!
Я поймал себя на мысли, что говорю «наша», имея в виду и рыцарей, и гномов. Случаются в жизни удивительные ситуации, когда непримиримые враги неожиданно становятся друзьями. Уж не этот ли урок хотела преподнести нам запутанная судьба?
Порассуждать вволю не получилось: с визгом и воем орки бросились на штурм.
Некоторое время обороняющимся удавалось сдерживать натиск. Рыцари дрались бок о бок с гномами: Стаффорд и Ламберт яростно рубились с напирающими орками, одну за другой сбрасывая вниз приставленные штурмовые лестницы, арбалетчики во главе с инженером ловко отстреливали вожаков и наиболее рьяных бойцов противника.
Метатель огня пару раз хорошенько прожарил очередную гирлянду ползущих вверх по лестницам. Только вот память у зеленокожих была слабовата – и они снова и снова повторяли попытки. Наконец метатель огня отступил, экономя заряды для решающего момента боя. Зловещий медный механизм раскалился и исходил жарким маревом.
Мы с Грошем не представляли ровным счетом никакой ценности в качестве воинов, а потому поставили себе задачей укрыть от опасности Иноэль. Тем более что сверху стали обильно сыпаться стрелы, запущенные лучниками орков. Подогнав лошадей и ослов поближе к камням, мы и сами спрятались под скальным выступом.
Отсюда было видно, как неподалеку, у подножия самых больших булыжников, возятся ветеран и воин-молотобоец. Что они делали – понять было трудно, да и не до того нам было. Все мысли сосредоточились на возможных путях спасения. Только вот никакого выхода мы не видели.
– Скажи, Иноэль, – говорил Грош, вздрагивая от резких криков раненых орков, – неужели твой небесный покровитель не дал тебе силы?
– Силы? – непонимающе переспросила Иноэль.
– Ну, да! – сказал Грош. – Силы, чтобы расправляться с врагами. Чтобы защитить себя в случае опасности!
– Наверное, он не счел нужным, – пожала плечами Иноэль. – Не в том моя сила. Ведь я встретила вас – вот вы меня и защищаете…
Грош молча кивнул: в словах небесной посланницы, несомненно, была своя логика. Да только вот нам очень хотелось, чтобы кто-то сильный уберег нас от стрел, мечей и клыков зеленокожих, спрятал бы в надежное место. И если бы Иноэль применила в нашу защиту какие-нибудь ангельские чары – ей-богу, мы бы легко пережили стыд и позор подобной ситуации.
В эти минуты я вдруг пожалел, что руки мои не знали иного оружия, кроме несчастной лютни, а Грошу не суждено было обращаться с луком столь же ловко, как с картами. Но я также знал и другое: если бы зеленокожие бросились сейчас на нас – я бы дрался до конца всем, что попалось бы под руки…
…Тем временем поток врагов все нарастал, рыцарей же и гномов начинали покидать силы. Ламберт валился с ног от усталости, а изрубленные им орки грозили скоро заменить своими трупами лестницы. Стаффорд бился отчаянно, но даже молодые силы имеют предел.
Наконец Ламберт обменялся с инженером многозначительными взглядами и зычно крикнул:
– Вниз!
Люди и гномы дружно бросились прочь с камней, спускаясь в ложбину.
Ободренные этим зеленокожие огласили воздух яростным боевым кличем. Им осталось лишь настигнуть ослабленного врага и наконец прикончить его.
Все новые и новые волны орков переваливали через камни, заполняя глубокую ложбину своею отвратительной зеленой массой. Наверное, в атаке это имело определенное преимущество, но сейчас, без четкого руководства, в тесноте глубокого оврага орки лишь мешали друг другу.
К тому же в первых рядах началось смятение: враги внутри «укрепления» не обнаружились. Орки яростно метались, создавая давку и панику. А сверху по инерции боя скатывались все новые и новые силы…
Все это мы наблюдали из каменного укрытия, быстро сооруженного ветераном и его помощником. Как известно, гномы – лучшие во всем, что касается горных и земляных работ. Так что у нас была маленькая укромная пещера, где могли спрятаться не только люди с гномами, но и лошади вместе с ослами.
Но, конечно, было бы глупо надеяться отсидеться здесь, пока злобные зеленокожие рыщут внизу, по ложбине, в жажде расправы над непокорными. Это и не входило в наши планы. И когда наконец количество врагов в ложбине достигло предела, инженер подал сигнал:
– А ну, дружно!
Гномы, что прятались за соседними камнями, разом навалились на три самых больших булыжника, расположившихся по разные стороны ложбины. Им не требовалось больших усилий – все было подготовлено заранее.
И огромные валуны, сорвавшись с места, устремились вниз, сбивая по пути камни поменьше – словно костяшки домино. И вся эта колоссальная груда обрушилась на ничего не подозревавших зеленокожих, сея в их рядах страх, панику и смерть.
Когда рассеялась пыль, это место было не узнать: груда камней сместилась к центру, некоторые, поменьше, вяло шевелились – из-под них пытались выбраться уцелевшие орки. Прочие, что еще оставались по ту сторону, осторожно подбирались ближе, с опаской оглядывая место катастрофы.
Рабы-гоблины притащили и самого Хана. Он осмотрел то, что осталось от его Орды, и разразился громогласными проклятиями, переходящими в звериный рык и визг. Наконец орки принялись подбирать уцелевших, но покалеченных собратьев. Только они и не думали уносить их с собой – просто свалили в кучу посреди места побоища вперемешку с сухими сучьями и подожгли. Раненые вопили от боли и ужаса, а вокруг огромного костра, колотя в бубны, в дикой пляске прыгали на камнях шаманы в головных уборах из костей и вороньих перьев. Рядовые воины плясали в некотором отдалении под угрюмым взглядом Хана.
– Жертву Громдоку приносят, – прошептал Ламберт, когда удушливый дым достиг нашего укрытия.
Мы старались сидеть тихо, не издавая ни звука, особенно беспокоясь за лошадей и ослов. Главное было дождаться, когда Орда уберется восвояси, решив, что мы погребены под камнями вместе с отважными, но глупыми зеленокожими.
Наконец, вдоволь наплясавшись, орки несколько поникли – и убрались восвояси.
Глава третья,
в которой люди мирятся с гномами, а Ламберт со Стаффордом рассказывают рыцарские истории
Выбравшись из убежища, мы осторожно огляделись, опасаясь, что зеленокожие могли оставить своих наблюдателей. Однако ничего особо тревожного не заметили. Отошли на пару сотен шагов от места побоища, где все еще виднелись тела убитых орков. Уселись на камни и некоторое время молчали, переводя дух.
– Да… – вытирая пот со лба, проговорил инженер. – Однако дали нам жару зеленокожие…
Я поймал взгляд главного гнома: он исподлобья разглядывал Иноэль. Наконец сказал:
– Что ж, мы неплохо подрались, господа рыцари. Однако ж остается неразрешенный вопрос: как будем делить посланницу?
Иноэль удивленно подняла брови. Стаффорд едва удержался от порыва схватить рукоять меча. Ламберт же сказал сдержанно:
– А что тут решать? Пусть сама посланница скажет. Надеюсь, господа гномы не против такого решения?
Инженер подумал и кивнул:
– Поскольку мы с вами, почитай, теперь братья по оружию, нечего нам свару устраивать. И впрямь – пусть посланница сама скажет, с кем из нас она готова последовать. Я представляю Совет Горных Кланов и обещаю посланнице покровительство Кланов, все их богатство и боевую мощь и, конечно же, наше безмерное радушие и гостеприимство!
Инженер встал и поклонился – без особого изящества, не свойственного гномам, но с достоинством и почтительностью. Так же поступили и остальные гномы.
Иноэль тихо поднялась и с улыбкой поклонилась в ответ, сказав:
– Я от души благодарна Горным Кланам. Надеюсь, вы передадите Совету мою благодарность и заверение в искренней дружбе. Я убедилась, что гномы – достойный народ, умеющий постоять не только за собственную честь, но и за жизнь друзей – даже если они принадлежат иной расе. Поверьте – это ценный опыт для меня и очень важно для той миссии, с которой я пришла в Невендаар. Но судьба и воля небес распорядились так, что путь мой лежит в столицу Империи, и нет мне пути назад. И потому я особо благодарна вам за то, что вы поддержали в трудную минуту моих друзей. Теперь и вы стали моими друзьями, и, надеюсь, это взаимно!
Не думал я, что гномы настолько сентиментальны. Но усатый инженер, выслушав речь Иноэль, вдруг прослезился и оглушительно высморкался в огромный клетчатый платок.
– Спасибо тебе, посланница! – сказал он с чувством. – Твоя дружба – высшая награда для меня и моих товарищей по оружию. И как новый друг твой я не вправе навязывать тебе свою волю. Тем более что твоих слов достаточно для того, чтобы успокоить Совет: ведь мы не знали, с какой целью ты сошла с небес…
– Среди моих целей нет такой, что угрожала бы Горным Кланам, – сказала Иноэль. – Все, чего я хочу, – чтобы все расы жили в мире, по справедливым устоям…
– Если бы все было так просто… – задумчиво сказал старый ветеран. – Только вот испокон веков так повелось, что мир – редкий гость на просторах Невендаара. Слишком уж разные народы, чуждые обычаи и ненавистные друг другу лица. Вот, помнится, в начале Второй Великой войны…
– Начинается… – проворчал инженер. – Ты мне политику не порть! Сказали – мир, значит, мир!
– Да, да, конечно… – проворчал ветеран и задумчиво оперся на топорище. – Ваши бы слова, командор, да Вотану в уши…
Мы распрощались с гномами и двинулись дальше. Грош выглядел несколько смущенным, так как на прощание инженер отвесил ему самый низкий поклон, словно подчеркивая его особый статус. Все бы ничего, да только неизвестно, когда и как аукнется его обман и не очень приятный факт кражи амулета. Но смущение длилось недолго – это чувство было редким гостем в настроении моего друга.
Вскоре мы остановились на привал. Разбили наш неказистый шатер – его мы передали в полное распоряжение Иноэль. Пустили коней и ослов пастись – благо рядом обнаружились заливные луга.
Разожгли костер и расположились вокруг, наслаждаясь заслуженным отдыхом. Страшная битва с зеленокожими все еще заставляла меня вздрагивать при каждом шорохе. Но молодость способна одолевать любые страхи, тем более если рядом – предмет твоих воздыханий. Я почти смирился с тем, что Иноэль навеки недоступна, как недоступны человеку звезды небесные. Но для менестреля подобное болезненное обстоятельство зачастую полезно: лишь в душевных муках рождаются подлинно великие стихи и мелодии.
Правда, в ту ночь я не сочинил ничего великого. Потому что просто наслаждался ощущением того, что все еще жив и живы мои верные друзья. Удивительно – но я стал считать друзьями тех, к кому раньше не решился бы и близко подойти, – гордых, высокородных рыцарей. Конечно же дружба эта была своеобразной – какая только и может быть между слугами и господами.
Но сейчас мы сидели на равных вокруг одного костра и вели неспешный разговор.
– Благородный Ламберт! – сказал Грош, поджаривая над костром кусочек солонины на веточке. – Не могли бы вы рассказать нам какую-нибудь историю из рыцарской жизни? Уж больно любопытно нам, пришедшим из далеких и весьма скучных мест.
– Я не мастак рассказывать истории, – сказал Ламберт. – Попросите вон Стаффорда – он и поэтов придворных знает, и художников, и ученых…
Грош с любезностью передал дымящееся мясо Стаффорду.
– Благодарю, – сказал он. – Но ведь среди нас есть настоящий мастер историй – Свидрик. Кому, как не ему, и рассказывать?
– Я бы с радостью, – улыбнулся я, глядя в светлые глаза Иноэль. – Но, честно говоря, мне самому было бы интереснее услышать ваши рассказы – а после облечь их в форму баллады или саги. Ведь я для того и отправился в Невендаар, чтобы донести до окраин сказания о самых интересных событиях…
– Достойная задача, – тихо сказала Иноэль, – хотя и весьма непростая. Ведь чтобы слова обрели плоть и кровь, автору самому стоит окунуться в поток событий, ощутить холод, страх, разочарование и только после этого – восторг победы…
Удивительное чувство наполнило меня: Иноэль словно прочитала по взгляду мои мысли. И я с восторгом понял: все, задуманное мною еще там, на родимых окраинах, – все это правильно! Все мои мечты и вправду наполнены глубоким смыслом, и все, что от меня требуется, – не дрогнуть, не свернуть с выбранного пути…
– Что ж, – сказал Стаффорд, с аппетитом жуя поджаристый, истекающий жиром кусок солонины. – Готов помочь поэту в меру своих скромных сил. Сам я слишком молод, чтобы успеть стать частью какой-то истории. Хотя, возможно, Свидрик и опишет когда-нибудь, как мы сражались с инквизиторами и зеленокожими…
– Непременно! – воскликнул я.
– Но сейчас я поведаю вам историю, произошедшую с моим знатным прадедом, – продолжал Стаффорд. – Был он младшим сыном богатого лорда, а потому титула не унаследовал, зато получил меч, доспехи и боевого коня. Было это еще во времена Первой Великой войны, когда нравы были проще, а люди – отважнее. Тогда и боги не брезговали нисходить на землю и вести беседы со смертными. Положение в Империи было тяжелое: Орды Нежити наседали с одной стороны, с другой – теснили Легионы Падших. Много отважных воинов полегло в тех битвах, войска быстро редели, и место павших опытных воинов занимали неопытные юнцы вроде моего прадеда. Наверное, быть бы и ему убитым, да только в одной из первых схваток на отряд его напустила нежить свирепого Дракона Рока. На счастье, командовал отрядом опытный и храбрый паладин, и совместными усилиями дракона удалось-таки убить. Только остались после той схватки в живых лишь сам паладин да мой прадед. И то, наверное, потому, что потерял сознание, едва задетый челюстями чудовища. Очнувшись, он поднялся, увидел мертвого дракона и поразился зрелищу. Но еще больше поразило его то, что сам он остался в живых: ведь доспехи его были почти до плоти прокушены зверем – зубы лишь чиркнули, оставив в металле глубокую рваную борозду. Прадед ощупал повреждения, опасаясь, что ядовитые зубы задели плоть. И тут в руку его упал какой-то увесистый предмет. Каково же было изумление моего почтенного предка, когда в предмете этом он узнал обломившийся драконий зуб! Это заметил и паладин. Подошел к прадеду, положил ему руку на плечо и сказал, глядя на находку: «Что ж, трофей твой достоин рыцаря! Знай же, мальчик мой: кому в руку судьба пошлет зуб дракона – тот обретет неслыханную удачу. Но за это последует неизбежная расплата: однажды в его жизни появится некто, наделенный драконьей злобой, – и заберет твою удачу, всю подчистую…»
Я с замиранием сердца слушал эту историю – ведь она так походила на мою собственную! Невольно нащупал на груди драконий зуб и подумал: действительно ли я так удачлив? И сам же себе ответил: конечно! Вырваться из стольких передряг живым – само по себе невероятное везение…
А Стаффорд продолжил:
– Слова паладина оказались пророческими. Прадед мой участвовал во многих сражениях, дрался отчаянно, не страшась смерти, и стал одним из тех, кто даровал Империи победу. А после удачно женился на красавице-аристократке и зажил счастливо, думая, что так будет продолжаться вечно. Но однажды в столице объявился давний поклонник его жены. Личность это была темная, но известно, что воспылал он черной завистью к моему прадеду. Каким-то образом он прознал про чудесный талисман – зуб дракона – и выкрал его…
Стаффорд сделал паузу, а я спросил с волнением:
– И как же ваш прадед вернул себе удачу? Как он поступил?
– Сложил голову на плахе, – просто ответил Стаффорд. – Не прошло и трех дней, как инквизиторы забрали его по ложному доносу. Жена его и богатство достались темному незнакомцу. А сам незнакомец исчез, и исчезла навсегда моя прабабка. Хорошо еще, что сына прадеда – моего деда – успели забрать дальние родственники. Иначе я не рассказывал бы вам эту историю…
Я вспомнил о мрачных пророчествах кота Густава про мою отрубленную голову, и мне стало не по себе. Может, выбросить к чертям этот зуб?!
Только поможет ли это?..
– Хороша история, господин Стаффорд, ничего не скажешь! – сказал Грош. – Жизнь доблестных рыцарей небось полна захватывающих приключений!
– Ладно, – сказал Ламберт. – Тогда и я поведаю вам об одном захватывающем приключении. Было это во время рыцарского турнира, одного из первых в моей жизни. Тогда у инквизиции еще не окрепли зубы, и турниры проходили почти открыто – на Турнирной поляне, что в пригороде столицы. Было это излюбленное место рыцарей, да и праздных горожан, что любили поглазеть на хороший поединок, исполненный по всем правилам турнирной науки. Море шатров, множество гербов самых разных рыцарских родов, развевающиеся флаги, музыка и крики глашатаев…
– Эх, были же времена! – мечтательно сказал Грош.
– Всяких мошенников вроде тебя там тоже было изрядно, – невозмутимо заметил Ламберт. – Повсюду торговцы жареным мясом и сладостями, пиво и вино рекой, в общем – услада взгляду и отдохновение телу. Но, разумеется, все с нетерпением ждали главного – поединков. И каждый рыцарь мечтал об одном – стать победителем турнира. Мечтал об этом и я, с дрожью и нетерпением ожидая, когда же наступит мой черед блеснуть отвагой пред ликом моей прекрасной дамы. И перед Императором, разумеется, – поговаривали, что он посещает турниры инкогнито. Итак, герольд объявил начало моего первого поединка. Я схлестнулся со знакомым рыцарем, равным мне по силам и происхождению. Его я одолел без особого труда – выбил из седла первым же ударом. Следующий соперник был постарше и покрепче – ведь я пробивался к финальному бою, куда слабаки не попадают. Этого рыцаря я не знал – был он из соседнего города, – но также одолел его, хоть это стоило мне большого труда: пришлось отбросить сломанные копья, спрыгнуть с коней и биться на мечах. И наконец настало время главного испытания – я попал в финальную часть турнира!
Ламберт сделал паузу, задумчиво глядя на огонь. Я подкинул в костер сучьев – осторожно, чтобы не помешать размышлениям благородного рыцаря.
– Это большая честь – и серьезное испытание для молодого рыцаря, – сказал Ламберт. – Я с трудом сдерживал волнение – ведь на меня смотрели сотни зрителей и та, которой я посвятил свои победы. И сейчас конь мой топтался перед зрительскими трибунами – а соперник мой все не появлялся. Еще немного – и герольд объявит меня победителем, чего мне не очень хотелось: ведь ставший победителем без боя сам может стать предметом насмешек рыцарей. А в молодости насмешки воспринимаются так болезненно…
И вдруг появился он – на черном коне, в черном плаще поверх странной темной брони. Конь мой шарахнулся, заметался беспокойно подо мною, и я едва совладал с ним. А герольд в смущении замешкался, пытаясь отыскать в списке имя рыцаря, а после – истолковать мрачный герб на его щите. Лица рыцаря не было видно за опущенным забралом, и это, конечно, заинтриговало публику: все стали гадать – кто он, этот таинственный рыцарь. Что до меня – так личность противника меня мало интересовала. Все, что мне было нужно в тот миг, – это победа.
Герольд справился наконец со всеми неувязками и объявил начало боя. Я собрал все свои силы – а оставалось их у меня немного. В этом беда молодых рыцарей: растратив силы в первых поединках, в финальных они зачастую уступают менее сильным, но более опытным и сдержанным рыцарям. Итак, я установил щит, примерился копьем – и бросил коня навстречу противнику. Я несся навстречу черному рыцарю, ожидая жестокой схватки и моля Всевышнего даровать мне победу…
И тут случилось нечто невообразимое – я даже не понял в первый миг, что именно произошло, я только ощутил удар копий, услышал треск ломающегося дерева… И лишь, когда до меня донесся изумленный возглас толпы, увидел ужасающее зрелище.
Копье мое – турнирное, с затупленным концом – пробило насквозь щит черного рыцаря и – немыслимо – его самого!
– Как же так?! – взволнованно воскликнул я, но Стаффорд, пораженный не меньше меня, остановил меня жестом, жадно слушая Ламберта.
– Да, это казалось невозможным, – кивнул Ламберт. – Я сам был потрясен до глубины души: я ведь и не думал убивать своего противника. Это всего лишь турнир, хотя и на турнире бывает всякое. Итак, черный конь медленно пошел по песку, демонстрируя остолбеневшей публике моего противника с торчащим из него обломком копья, замершего в седле в мертвой неподвижности. Конечно, ради таких зрелищ люди и посещают турниры, но к виду смерти невозможно привыкнуть…
Меж тем служители сняли убитого с седла, и судьи стали изучать мое копье – не имело ли оно вопреки правилам острого боевого наконечника? Убедившись в моей честности, судьи приступили к осмотру тела рыцаря. Первым делом их поразило отсутствие крови. Но, сняв шлем, они с изумлением убедились… что доспехи пусты!
– Не может быть! – горячо проговорил Стаффорд – даже кулаки сжал.
– Совершенно согласен, друг мой Стаффорд, – сказал Ламберт. – Так и я говорил себе. Но глаза мои видели другое: в доспехах убитого мною рыцаря никого не было. А потому победу мою не засчитали, и я так и не стал победителем турнира…
– Поразительно… – проговорил я. – Но что сказали судьи?
– Им нечего было сказать, – усмехнулся Ламберт. – Они даже в глаза мне смотреть боялись. Зато после этого случая турнирами заинтересовалась инквизиция – пока однажды не запретила, объявив их богопротивным делом…
– Так кто же был в этих доспехах? – спросил Стаффорд.
– Поговаривали, что был это дух давно умершего рыцаря, – сказал Ламберт низким жутковатым голосом. – Славился он тем, что всегда доходил до финального поединка – но так ни разу и не выиграл турнир. И после смерти душа его не могла успокоиться – все надеясь на заслуженную победу…
– А вы и после смерти не дали ему отыграться, – усмехнулся Грош. – Бывает же такое невероятное невезение…
– Это нити судьбы… – печально сказала молчавшая до этого Иноэль. – Как бы мы ни старались, что бы ни делали – никогда не удастся сойти с предначертанного тебе пути…
Все замолчали, задумавшись над словами Иноэль.
Наступила ночная тишина, и лишь звезды равнодушно смотрели на нас с холодной высоты…
Глава четвертая,
в которой Иноэль общается с небесами, а на Свидрика обрушивается удар жестокой судьбы
В эту ночь я не так и смог заснуть. Наверное, только поэтому заметил тихий силуэт, скользнувший из шатра в ночь.
Я допускал, что даже у посланницы небес могут возникнуть известные человеческие потребности. Но Иноэль не было слишком долго.
Сердце мое тревожно сжалось, и я осторожно последовал за ней. И вскоре увидел знакомый бледный ореол, окружавший девушку. Она стояла посреди небольшой поляны, неподвижно глядя в небеса, и от этой картины становилось немного не по себе.
Мне стало совестно, что я крался за ней, словно вор. И я уже собирался вернуться обратно в лагерь, оставив Иноэль наедине со своими мыслями, как вдруг небеса разверзлись…
Да-да, именно так – разверзлись! Будто открылась в темном небе таинственная дверь, и ударил оттуда искрящийся луч – удивительный, невыразимо прекрасный, но мягкий и не слепящий.
И сошел на землю ангел небесный…
Я был так потрясен, что лишился возможности двигаться – мог лишь слышать и созерцать происходящее. Казалось, само время остановило свой бег, почтительно замерев перед ликом ангела.
Теперь я понимаю: вряд ли это был ангел, что называется, во плоти. Скорее, лишь образ его, сошедший для беседы с Иноэль… Но был этот образ столь величественен и пугающ, что и сейчас я вздрагиваю, вспоминая. Говорят, ангелы не выносят, когда кто-то наблюдает за ними помимо их воли, и я здорово рисковал, подслушивая чужой разговор. Но не мог уже ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от представшего мне зрелища.
Ангел был огромного роста – если у ангелов вообще есть определенный рост. Одежды его сверкали неземными красками, а лик был светел и грозен – как только могут сочетаться эти столь разные качества.
Иноэль тоже была ангелом – но ангелом во плоти, почти человеческой сущности. С небесным же ангелом, при всей его божественной сути, я бы не хотел больше встретиться – слишком уж тяжело для простого смертного лицезреть его ослепительный лик…
– Здравствуй, Изериль! – сказала Иноэль почтительно. – Я услышала твой зов…
– Приветствую тебя, дочь моя Иноэль! – прогремел голос ангела. – Да, я звал тебя и рад, что ты откликнулась на мой зов…
Или мне показалось, что голос этот был столь громок и пронзителен? Все, что касается ангелов, – слишком зыбко, туманно и не поддается описанию человеческими словами…
– Как же я могла не откликнуться, о Изериль? – сказала Иноэль, как показалось, чуть удивленно.
– Уж я и не знаю, – сказал ангел с легкой улыбкой. – Ведь ты сильно изменилась, Иноэль, и я даже не ведаю, чего ждать от тебя…
– Я изменилась? – повторила Иноэль задумчиво. – Да, пожалуй… Ведь я впервые оказалась среди смертных, среди их страстей, пороков и добродетелей…
– Так и есть, Иноэль, – сказал ангел. – Вот и я хочу спросить тебя: не забыла ли ты про свою цель? Не слишком ли близко ты сошлась со смертными? Не возникло ли у тебя опасных привязанностей, что в силе помешать твоей миссии?
– Я не совсем понимаю, Изериль… – проговорила девушка. – Ведь я все делаю так, как и задумано тобою…
– Возможно, тебе так действительно видится, – произнес ангел, и лик его подернулся маревом на фоне распростертых крыльев. – Мне же кажется, ты запуталась, и виною тому противоречие между двумя твоими сущностями – ангельской и человеческой.
– Но в чем же это противоречие? – Иноэль коротко пожала плечами и виновато отвела взгляд.
– Поступки твои все больше напоминают людские – лишенные холодного разума, определяемые не столь логикой, сколь чувствами, – сказал ангел мягко. – Скажи – отчего ты отказалась идти с посланниками Великого Инквизитора?
– Но как я могла?! – воскликнула Иноэль. – Я же чувствовала – они злые люди, движимые лишь тщеславием и стяжательством…
– Все так. – Ангел нахмурился. – Но какое тебе дело до мелких людских страстишек, когда речь идет о судьбе целого мира? Какая разница, кто окажет тебе поддержку – Император или Великий Инквизитор? И те, и другие почитают Всевышнего, хоть и толкуют его волю по-разному…
– Но как можно творить благое дело неблагими средствами? – проговорила Иноэль. – Как я могла оставить друзей, связавшись с теми, кто мне противен?
Читать бесплатно другие книги:
