Нелюди Великой Реки. Полуэльф Лавистов Андрей

Алхимик, нелепо тыкая в меня пальцем, явно пытался реабилитироваться, и прежде всего, в собственных глазах.

— Петя — книжник! Вычитал где-нибудь… — отмахнулся от вопроса Лимлин, пожимая плечами. — Закрыли тему! Меня другое волнует: "кукла" твоя где?

И гном уставился на меня своими круглыми глазами, как мамаша, интересующаяся у пятиклассника, где обретается его дневник.

— Ты не сердись… — Кревиол смешивал для меня в серебряном кубке какое-то питье, отдающее валерьянкой, — Если б я заранее знал, что у тебя аура такая оттого, что ты Избранный Камнем, я бы себя по-другому вел! И ведь молчал, скромняга, когда я тебя про ранг спрашивал! А я, между прочим, на нервах последнее время — помнишь, про Ракшассу рассказывал? Думаешь, шутки?

— Помню… — клацая зубами ответил я; трясет как в лихорадке, прямо колотун какой-то, как при простуде.

— Очень меня это встревожило… — сумрачно признался Кревиол, — Знаешь ведь, на каждое действие бывает противодействие, а угол падения равен углу отражения… Вот я и всполошился…

С этими словами алхимик протянул мне чашу, но еще ему пришлось придерживать ее руками у моего рта, потому что сам бы я только расплескал питье.

— И-и? — вопросительно изогнул я бровь, справившись наконец-то с приторно сладкой жидкостью. Ух ты! Сразу дрожать перестал! Но лучше бы коньячку поднес, магистр алхимический! И что мне запах этого пойла напоминает?

— Теперь жди какой-нибудь гадости… Оставшиеся в живых жрецы Кали попробуют призвать еще одну Ракшассу, или даже Барлоога. А для этого им нужна будет особенная жертва. Например, отрекшийся от Кали адепт. Будут искать и попытаются взять живым. Но этого я намерен не допустить! Так что, прости, ты под горячую руку попался, у меня теперь все незнакомцы на подозрении…

— Разве от Кали можно отречься? — спросил я у Кревиола уже нормальным голосом. — А как же "метка" или что там еще?.. Сам же врал, что испытания ужасные: то ли собачку прикажут зарезать, то ли даму, то ли обеих?

— Приказать, конечно, можно… Бумажка, как пришлые говорят, все стерпит… А вот метка на ауре никуда не денется… если не сковырнуть — одновременно с резким изменением ауры! Я же говорил тебе, что алхимическими средствами…

— Говорил, говорил! — утешил я этого зануду. — Обязательно резким должно быть изменение?

— Метка на ауре — не фонарь под глазом! Сама не рассосется! К медленным изменениям будет приспосабливаться! А вот быстрых может не выдержать!

Между прочим, если ауру исправлять какими-то препаратами, хоть и с магической составляющей, так это называется медикаментозное лечение душевнобольных. Практикуется во всех "палатах номер шесть" в каждой больнице каждого из Новых княжеств… А если пациент не был болен? Значит — наоборот: из здорового станет больным. Что там Кревиол говорил?.. А что Я говорил?.. Паранойя, как есть паранойя у алхимика! Но посмотрим, что дальше скажет, вступление было многообещающим!

Кревиол бросил на меня настороженный взгляд, долженствующий, вероятно, показать, в каком раскаянии относительно своих гнусных поступков он пребывает. И прибавил, быстро зыркнув по сторонам:

— Пока Лимлин не слышит, я тебе одну вещь скажу, вместо "извините". С "куклой" твоей не все просто… Она ведь на ауру Хильды настроена? Да? А Хильда беременна? так? А теперь подумай! Беременна, и значит не одна жизнь, а две сразу! И аур две! Ты можешь себе представить, чтобы сразу на две ауры настройка была? Это практически невозможно! Вывод? Сам и сделаешь вывод! Помни только, что можно не только на "симпатию" настраиваться. Можно и на ненависть! И это открывает значительные возможности, если говорить о заложенной матрице поведения! Например, кукла может получить такую поведенческую задачу, при которой она должна догнать и убить того, на кого настроена! Слышал о таком?

И Кревиол замолк, чопорно сжав губы в нитку и всем своим видом показывая, что расплатился с долгами полностью.

Хм, в его словах есть сермяжная правда. Беременная Хильда! Это же два разума, не один! Или полтора? Два, все-таки. Два существа, два сознания, две ауры. Лимлина надо ждать, да выяснить у этого представителя подгорных врунишек, что происходит. А Лимлин куда-то делся — пошел с "начальством" советоваться, что с куклой могло случиться — уплелась ведь в неизвестном направлении, зараза.

Только демона помянешь, а он тут как тут: Лимлин вбежал в комнатку Кревиола, теребя себя за бороду и поправляя на ходу ремень с кобурой.

— Ходить можешь? — спросил он довольно хмуро, разглядывая меня, как энтомолог — букашку на булавке.

— Могу, — чистосердечно признался я, скептически поглядев на свои ноги, обутые в сапоги, пошитые гномскими мастерами. Если уж становиться таким параноиком, как Кревиол, то можно предположить, что в сапоги вшит магический "счетчик", и с них можно будет "считать" все мои путешествия, которые я совершу в этой обувке. Плевать на врачей, но сапоги и прочую амуницию сменю, как только смогу — в первом же независимом людском городке.

— Чего сидим? Кого ждем? — очень натурально удивился Лимлин, развернулся и шагнул в дверь, так что мне ничего не оставалось, как подхватиться и вывалиться за ним в коридор, где вдоль стеночки уже выстроились наемники Кревиола — все сплошь озерники — вооруженные и готовые к походу. Так и вышли во внутренний двор, а там через ворота — в чисто поле. "Мальбург в поход собрался, тра-ра, та-ра-ра-ра! Дорогой обосрался, Ки сэ кан ровьяндра!"

Погода испортилась: над нами сгущались тучи, солнце скрылось, воздух был наполнен влагой и предчувствием грозы. Похолодало. Все-таки чем плохо жить "в горе", так это тем, что совершенно не чувствуешь погоды. А потом, как Робинзон на необитаемом острове, стучишь зубами… Конечно, погодка никого не остановила.

Свое место в походном порядке я и сам бы определил где-нибудь в середине, места-то мне тут сплошь незнакомые, да и Лимлин с Кревиолом явно не собирались подвергать меня опасностям, запоздало оберегая от всяких неожиданностей.

Впереди, головным дозором, пошли озерники, парой, за ними — основные силы, в количестве пяти озерников и нашей троицы — меня, Лимлина и Кревиола — причем Кревиол потребовал еще две пары на два боковых дозора. На арьергард наемников уже не хватило, но сзади оставался дом Кревиола со сторожевой вышкой, откуда наш отряд страховал пулеметчик.

И Лимлин и Кревиол долго не сомневались, какой путь выбрать — от подземной речки можно было идти только в двух направлениях: либо к дому алхимика, либо, сквозь реденький перелесок, к лугам, покрытым такой высокой травой, что надо было бы становиться плечо к плечу, чтобы не пропустить неподвижно застывшую в траве куклу, у которой неизвестно почему кончился "завод". Это нервировало гнома больше всего: подгорные жители вообще довольно прижимисты, а терять дорогую куклу, не отработавшую ресурс — увольте! Среди лугов кое-где возвышались купы деревьев, даже небольшие островки леса, в людском понимании.

— Наша цель — вон тот лесок! — заявил Лимлин после полуторачасового небыстрого марша, и я чуть со смеху не помер: называть эту парковую зону лесом мог только коротышка. Да там деревья друг от друга на два метра отстоят! Он бы еще сказал "тайга"! Или "пуща"! А кстати, почему деревья так растут? На кустарник можно не обращать внимания, как и на молоденькие стволы, толщиной в руку, но вот старые деревья? Да они же посажены! Это ж посадки, сделанные человеческой рукой! Как я раньше не допетрил? Понятно, что ни гном, ни люди ничего не поняли, но я-то!..

— Стоять! Всем стоять! — заорал я, и потребовал от Лимлина, чтобы тот остановил головной дозор. Гном недоверчиво хмыкнул, но выполнил требование. Тут и озерник подбежал, немолодой такой паренек с будто бы сдавленным с боков черепом, едва прикрытом темно-русыми прядками жиденьких волос, и запричитал:

— Господин магистр, у передового дозора в ушах шум, глаза колет, а измеритель почему-то ничего не показывает. Даже естественного фона, так что его, скорее всего, зашкалило! Ребята говорят, что там поляна, в глубине рощи, но на нее выходить нельзя, у опушки красная черта!

Эта "красная черта" немедленно напомнила мне ту, которая была проведена наискосок через мое "дело", пришитое Ярославской контрразведкой. Отрадно осознавать, что меня эта черта не остановила. Надо надеяться, что и сейчас… А измеритель — это Измеритель Магической Активности, что ж еще…

Пока я осматривал славного представителя народа озерников, Кревиол с чрезвычайно деловым и озабоченным видом распоряжался своим войском, давая множество ненужных и очевидных указаний, так что озернику приходилось лишь таращиться на алхимика и рапортовать, что все уже сделано: и отряд рассредоточился вдоль опушки, и караул выставлен, и секрет выставлен, и стрелять без команды никто не собирается, и связь пытались наладить, но помехи не дают амулетам работать, так что придется по старинке — через вестового, и что он самый вестовой и есть! Еще я заметил, что за всей этой процедурой во все глаза наблюдает гном, и рожа его становится довольно-таки мрачной.

— Объясни-ка мне, Петя, кому и с какой стати пришло в голову заниматься здесь, в совершенно пустынном месте, лесопосадками? — скептически поинтересовался гном у меня, после того, как Кревиол вдоволь накомандовался. — И зачем нужно измерение магического фона — в леске, который просматривается насквозь? Засаду так и так не устроишь!

Но мнение гнома меня интересовало мало. Гораздо больше меня интересовала реакция магистра. Талантливый алхимик легко мог найти себе убежище на землях любого из гномских кланов, но предпочел почему-то клан Лимлина. И не надо говорить, что ему от адептов Кали прятаться надо. Прятаться вообще-то в крупных городах вроде Твери или Ярославля легче. Затеряется в гуще народу и приветик! Здесь-то он на виду!

Действительно, Кревиол делал морду кирпичом, и этот его отсутствующий вид убедил меня как нельзя лучше, что он в курсе, что там скрывается в этом лесопарке культуры и отдыха имени всяких там…

Богов? Для Священной Рощи какие-то деревья низкорослые и запущенные. Чтобы не сказать скрученные и искривленные. Впрочем, никто не говорит, что деревья обязательно должны быть прямыми и красивыми, ежели скрывающийся в глубине рощи алтарь посвящен не "светлым" богам… Да неужто "темным"?

— Что в глубине рощи, Кревиол? — спросил я алхимика, и донельзя удивленный Лимлин выпучил на меня глаза.

— А ловушка для дураков! — не стал отнекиваться Кревиол. — Старинные алтари темным богам, из древних! Да, кажется, там руины и светлых почему-то. Похоже, что раньше тут место для переговоров было, честь по чести обставленное, с алтарями!.. Только я не понимаю, чего измеритель чудит, да!

— Переговорное место могло быть! — встрепенулся Лимлин. — Я в истории клана не силен, но это обычная практика: Казад всегда обустраивали место для важных встреч, переговоров, торжище, в конце концов, где-нибудь вне Горы, примерно, в дневном переходе. Не в Гору же людишек приглашать…

— И не только людишек… — нейтральным тоном сказал я. — Если я правильно помню, эльф в Гору не может войти иначе как пленник: с завязанными глазами, заклеенным ртом и связанными руками и ногами. Как же тогда договоры и купчии подписывать?

— Да мы с эльфами никогда ничего!.. — вскипел Лимлин, но наткнулся на насмешливый взгляд уже двух пар глаз — моих и алхимика — и поперхнулся. Только и пробормотал себе под нос: "Ученые-в-киселе-моченные!" — а затем спросил громко, делая вид, что ничуть не обиделся:

— Старинные алтари — это прекрасно! Но они ведь только затем и были нужны, чтобы на них договоры подтверждать, клясться и удостоверять подлинность всякого рода векселей! Ни запаса Силы, ни другой какой корысти… Причем тут ловушка?

— Э-э-э… — замялся алхимик, но смущение его было наигранным, — Там не только руины, я там ложный Темный алтарь соорудил!

— Как так "ложный"? — с подозрением в голосе уточнил Лимлин, и Кревиол с простительной гордостью ответил:

— Подобие алтаря Кали! Сам делал! Все сам, один! Сифонит как надо, любой обманется! Вот придут последователи Кали к алтарю, привлеченные его имманациями — а там все на месте, все знаки богини, все письмена! Положат на алтарь кого-нибудь — чей вес выше трех килограммов — тут всем и карачун! Мина у меня там, ясно? И остальные "темные" алтари заминированы — так, на всякий случай!

— Постой-ка, магистр, — остановил я горделиво посматривающего на всех алхимика. — Значит, все знаки Кали на месте?

— Ага! — согласился Кревиол, не понявший, к чему я клоню.

— И письмена? — уточнил я.

— И письмена! — подтвердил алхимик, но уже без прежнего задора.

— Тогда кровь, попавшая на алтарь богини, будет ей воспринята как законная жертва. И плевать, чья она: жертвы или жрецов. Мина, не мина, а ты построил алтарь Кали! Настоящий алтарь Кали!

— Что-о-о? — вскинулся Лимлин. — На нашей земле алтарь Кали? Да я тебе самолично башку откручу!

— Постой, Лимлин! Не козыряй! — остановил я гнома, бешенно вращавшего глазами и уже положившего ладонь в боевой рукавице на навершье секиры. Успокоить взъяренного гнома — задача не из простых, но Лимлин и сам уже остыл, глядя, как посерело лицо Кревиола.

— Вот … — прошептал алхимик. — Все эти годы… Сам, своими руками… А я все думал, почему меня всегда туда так тянет? Ах я старый дурак!..

Да… Положение скверное. Бывший адепт Кали изволил обманывать себя все время, проведенное среди гномов. Как заядлый курильщик, бросивший свою дурную привычку, но собирающий разные сорта табака — по фунтику… С другой стороны, жертвы на алтаре не приносились. Или приносились? И мина там не просто так лежит — ждет дорогих гостей. Или нет никакой мины?

А почему мы, собственно, уверены, что рядом с алтарем обретается и кукла гномов? Не успел я озвучить этот вопрос, как его же задал вслух Лимлин.

— Подобное к подобному! — сумрачно ответил алхимик. — Думаете, просто так големы и куклы во всех княжествах под запретом? Не знаю, кстати, что вы там против Пети замышляли, но кукла откликнулась на это странное место. А то и на зов алтаря…

Лимлин порывался что-то сказать, но встретился со мной глазами и в очередной раз увял. Как-то непохоже на него…

В "лес" заходили осторожно, хотя Кревиол утверждал, что никаких сюрпризов кроме мин он не готовил — не хотел затруднять путь к алтарю. Вот если бы пришлый ловушку делал, то уверяю вас, одними минами бы не ограничился. И взрыв был бы направленным, так, чтобы лежащего на алтаре нипочем осколками не задело. Но что с Кревиола взять… Какие ловушки его предки ставили? "Волчьи ямы" рыли, "падающее" дерево ставили, самострел куда-нибудь приспосабливали… Все?

Ну, еще "Мышеловки", "зубья", "грабли", "весы" "поющие половицы", отравленные иглы, "чеснок", "лютик", "гнездо", "кукушонок" — это полная противоположность "гнезду", эдакое "антигнездо". Еще что? Ну хоть "похлебка дядюшки Ау", когда из неглубокой на вид лужи выстреливали в разные стороны комья ядовитой слизи, "веретено", "паутинка", "Волос из бороды Мардога" — а последнее вообще просто: рвешь тоненькую, незаметную растяжку и тебя поглощает стена огня… "Гнилые корешки", "Морозко", "следок", "тень"… Еще наименований десять-пятнадцать… Что-то много получается… Нет, напрасно я к аборигенам с пренебрежением. Гадости все народы делать умеют и любят, дай только повод. И высокое военное искусство пришлых иногда становится в тупик перед незамысловатыми пакостями аборигенов… И кто, кстати, у нас идет первой строчкой в списке гнусных аборигенов? Эльфы, конечно! Потому что на "а". Альвы-эльвы, альфы-эльфы, алдары-элдары, вопрос только в произношении…

Движение наше замедлилось. И не потому что была какая-нибудь видимая опасность: ни одного хищника, мало того, ни одного следа рядом с "поляной алтарей", как я сходу окрестил это местечко! Вот уж воистину: "К нему и птица не летит, И тигр нейдет…" Только мы двигаемся, идиоты-параноики…

Дошли до опушки, со всеми предосторожностями выглянули из зарослей дикого шиповника — колючий, зараза! — ага, вот и полянка. Гном пыхтел так, что если бы в рощице была засада, нас давно бы всех положили. Потом он зацепился амуницией за какую-то особо настырную ветку, дернулся, обдав нас с ног о головы холодными брызгами и вырвав с корнем полкуста. М-да, в горах-то он половчее был…

Кукла действительно обнаружилась рядом с алтарем Кали — невзрачной на вид колодой, поросшей мхом, стоящей посреди полянки. На таком пне никакой уважающий себя мясник мясо не стал бы рубить. Ага, бороздками обозначены лучи, числом пять, да круг, вписанный в звезду. Кое-где на деревьях глубокие затесы и там выжжены знаки Кали — чаще всего встречается "корона" и перевернутая капля. Мерзкое место… Кревиол как в воду опущенный, да его и можно понять: весь мир насмарку. Кукла стояла не перед алтарем, а рядом с ним, чуть наискосок. Стояла? Как бы не так! Помедлив пару минут, она сделала шаг, еще один, и вот она уже у груды камней, настолько заросших мхом, что только тот, кто знает, где искать, заподозрит в них развалины какого-то постамента. И еще через пяток минут начинает двигаться с методичностью автомата, пока не останавливается у полуобвалившейся ямы — так далекие предки людей выражали уважение хозяевам подземного мира. Чтоб уж совсем их задобрить, в яму сбрасывался какой-нибудь лишний разумный… Нужно ли говорить, что на дне ямы обретались заостренные колья, символизировавшие то ли загребущие руки подземного бога, то ли его зубы…

Да этак наша кукла все алтари обойдет! Интересно! Интересно было не только мне, так что мы где-то часа два под моросящим дождиком наблюдали, как кукла переходит от одного алтаря к другому, всегда становясь не лицом к жертвеннику, а как-то наискосок. Вот уже на третий круг заходит…

— Что-то не так, — задумчиво пробормотал Кревиол, глядя на расчерченный рунами циферблат измерителя.

Ага, и я так думаю…

— Магистр, у Вас нормальные часы есть? — неожиданно для самого себя спросил я Кревиола.

— Как же алхимику без часов? — невесело усмехнулся тот. — Есть и песочные, и клепсидры — целый шкаф. Есть с кукушкой, есть напольные и настольные, короче, почти все варианты механических часов Пришлых. Даже музыкальный брегет…

— Тьфу, я про сейчас! — несколько косноязычно пояснил я, просто теряясь от такой тупости. Да, если уж ты "кабинетный" ученый, "лабораторный", в данном случае, то в "поле" от тебя только проблемы…

— А что такое? — поинтересовался Лимлин.

— Сдается мне, что прошлый круг она прошла минуты на полторы быстрее, чем позапрошлый… — осторожно начал я. — Убыстряется, что ли?

— Энергетика на поляне нестабильна! — заявил вдруг Лимлин сквозь зубы. — Кукла пытается найти островок стабильности, чтобы определиться, куда ей идти. Идти-то надо, надо Петю искать, а возможности нет… И все время ее к алтарю Кали выбрасывает!

Нестабильная энергетика — это плохо. Это хуже некуда. Это значит, что именно на эту поляну выбросит "заблудившегося". Через портал вот кто полезет плохо настроенный, или в процессе что с порталом случится, а выбросит здесь. А если портал схлопнулся, то здесь уже ничего не выбросит — разве какие-нибудь кровавые ошметки. И еще это значит, что именно здесь возможно образование "дырки" в какие-нибудь нижние планы, "дырки", которая, несомненно, разрастется в Дурное болото…

— Все нормально было! — возразил Кревиол, — Только почему алтарь по центру полянки обретается? Я его ближе к внешнему краю поставил, чтоб подозрений не вызывать: не мог ведь алтарь Кали на торжище в центре пантеона находиться!

— Точно, поле нестабильно! Эх, … — грязно выругался Лимлин, и мне захотелось последовать его примеру: ничем хорошим такое положение вещей кончиться не могло.

— Кревиол, а дистанционно взрыв можете организовать? — спросил я магистра, надеясь даже не на какое-нибудь чудо, а просто на здравый смысл. Неужели у алхимика не было средств сделать "подрывную машинку"? Но вот догадался он это сделать своевременно или нет? Вот вопрос…

— Могу… — равнодушно пожал плечами Кревиол и достал из какого-то внутреннего кармана своей хламиды две одинаковые деревянные шайбочки, размером с монетку, густо усеянные колдовскими знаками. — Только нестабильность поля от этого, скорее всего, никуда не денется…

— Две-то зачем? — не мог не поинтересоваться Лимлин, щуря глаза и пытаясь найти хоть какие-то отличия между "шайбочками", которые были не чем иным, как устройством дистанционного взрыва.

— Всегда две делают… все, кто со взрывчаткой дело имеет, всегда по две заказывают… — возразил Кревиол, — одну по запарке сломаешь, а потом поймешь, что половина рабочих в предполагаемом эпицентре забыла кирки и лопаты. Если б шайбочка одна была, пропал бы инструмент ни за грош. А так — все исправимо… Реальная ситуация!

— Люди, люди… — посетовал Лимлин вполголоса, — Нет, ну надо же: инструменты они забудут!.. Что там нужно с твоими дисками делать для подрыва? Ломать? Так ломай, не тяни!

Ага, реакция гнома понятна: если рядом с гномскими пещерами Дурное болото будет, так это значит, что всему роду придется объявлять полную эвакуацию, сниматься с насиженного места и оправляться куда-нибудь в "приживалы" к более удачливым гномам. И плевать, что алтари Древним богам разлетятся на куски — они и так были не в лучшем состоянии… Не ошибся я в Лимлине, не ошибся — вера в богов для него значит очень немного. Уж явно меньше, чем вопрос безопасного проживания рода. И это, в каком-то смысле, его просчет, что и выявилось в споре с Мелетом по поводу моей скромной персоны. С другой стороны, а зачем еще нужны боги, с гномской точки зрения, кроме как чтобы обеспечивать безопасность роду? Только от Дурного болота молитвами не спасешься — тут надо зажигательные боеприпасы да серебро запасать, в большом количестве. Не позавидуешь гномам, в свете таких раскладов потеря "куклы" значит очень немного.

— Постой, Лимлин! — в очередной раз попросил я обескураженного гнома. — Постой, так дела не делаются! Тут с рассуждением надо: Дурное болото за полчаса не образуется. Ни за полчаса, ни за сутки, ни за трое… Можно и побеседовать…

— Знаешь, Петя, — Лимлин был настроен решительно и зло, — что мне в таких вот как ты "антелихентах" не нравится? Когда надо принимать ответственное решение, вы начинаете разводить болтовню на пустом месте, добиваетесь того, что ситуация выходит из-под контроля, а потом только разводите руками и плывете по течению! Ненавижу! Ненавижу, когда умничают!

Ну вот, началось… Заранее знаю, чем закончится — в обвинении всех эльфов в мужеложестве… А между тем обсудить есть что, и гном не может этого не понимать. Что ж, не хочет по-хорошему, придется по-плохому. Пойти на обострение конфликта и сказать, что "когда говорит Избранный Камнем, все остальные молчат"? Так я и поступил бы еще пару лет назад… А теперь вот по-другому сделаю: все-таки бойцы подчинены не Лимлину, а Кревиолу, и как бы гном не пыжился, на этой конкретной полянке у него один голос. Один ствол — один голос…

— Повремени взрывать, Кревиол, — попросил я магистра, демонстративно не обращая внимания на расстроенного гнома и при этом пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль, — я "умничаньем" профессионально занимаюсь, мне за это деньги платят. И я знаю, когда неуместно умничать, а когда в самый раз. Сейчас вот — второй случай!

И, дождавшись кивка магистра, немедленно задал вопрос:

— Поясните мне, нестабильное поле как с порталами связано? И как с Дурными болотами?

— Сказано же тебе, что в зоне аномальной энергетики порталы искажаются! А Дурные болота это тоже своего рода порталы, и через них к нам всякая нечисть с нижних планов лезет! — Кревиол сам был не сторонником решительных действий, "обжегшись" на алтаре. Или как боксер, пропустивший мощный удар и решивший уйти в глухую оборону, чтобы хоть чуть-чуть оправиться. А мне это только на руку — скоропалительных действий нам здесь только не хватало!.. Не люблю шапкозакидательства, не люблю донкишотства…

— А если предположить, что сейчас сюда через "неудачный" портал какого-нибудь недоучку-мага выбросит, то что будет? С ним что будет?

— С ума сойдет, наверное, если прямо в центре искажений, возле алтаря Кали, — пожал плечами Кревиол, — при таких перепадах энергетика живых существ может не выдержать соседства!

— А так как кукла, сделанная гномами, не является живым существом, потому она и ходит, как привязанная, но сбоя программы не происходит? Так? — перебил я магистра.

— И причем тут кукла? — сварливо спросил Лимлин, ему не терпелось вмешаться в разговор "умных". — Она свою цену отбила — предупредила Род об опасности! И ей можно пожертвовать!

— Значит, любой разум в нестабильном поле будет порван на части, в смысле психофизически? То есть либо мозги "взорвутся" изнутри, либо разумный перестанет быть таковым, с ума сойдет? А сумасшедшие? Безумцы? Одержимые? Не будет ли обратного эффекта?

— Да кто ж тебе скажет? — с сомнением произнес Кревиол, — Никогда о таких экспериментах не слышал… Но лечебницу для душевнобольных здесь лучше не ставить — мне кажется, кумулятивный эффект будет…

— Не дури, Петя, время уходит! — вскричал Лимлин. Эх, как же мешает этот скандалист… Надо бы его к делу пристроить…

— Все, господа! — возвестил я решительно. — Устраиваем мозговой штурм!

— Забросать поле мозгами вместо гранат? Чтобы они взорвались? В прямом смысле? Боюсь, никто из моих людей не согласится пожертвовать ради такого дела содержимым своего черепа… — с сожалением произнес Кревиол, пытающийся выглядеть эдаким остроумцем, которому все трын-трава, и мне пришлось объяснять "тупым аборигенам" значение термина из жизни "умных пришлых".

— Вот что… Я буду продолжать выдвигать идеи — как справиться с ситуацией. По большей части фантастические и не имеющие никакой связи с действительностью. Как раз для эльфа работенка… Ты, Лимлин, будешь меня критиковать — с точки зрения "приземленной" действительности. Это как раз по тебе занятие — ты у нас товарищ практичный, как и все гномы… А Вы, магистр, будете опровергать Лимлина, защищая меня и отыскивая в том бреде, который я несу, оригинальные решения наших проблем. Мозговой штурм называется. Даже один разумный его запросто устраивает, если может разделить работу воображения и "внутреннего критика", чтобы они не мешали друг другу. Это такой способ найти решение сложной проблемы, не более того… Все, начали…

— Идеи? — Лимлина перекосило от ярости, — а время, время?

— Нормально все со временем! — неожиданно вступился за меня Кревиол. — Что горячку пороть? Сидим, над нами не каплет, ребята наблюдают, почему бы не поиграть в эту игру?

И тут же пошел уже не дождь даже, а ливень. Мелкий, холодный, очень характерный для августа… Небо и так было хмурым, а теперь и вовсе потемнело. Нет, я, конечно, видел, что небосвод смотрит на наши причуды весьма неодобрительно, но теперь уже ничего не поделаешь. Да и под деревьями почти не капает.

— Портал… — благодарно кивнул я Кревиолу. — Возмущение поля предшествует возникновению портала… А наоборот? Нельзя построить портал, чтобы он "съел" возмущение?

— Нельзя! — бухнул Лимлин, и Кревиол поддержал его задумчивым кивком:

— Портал тоже "возмущение" — пространственно-временного поля… И еще, это две точки — входа и выхода. Вход, допустим, здесь будет, а выход? Тот, кто будет портал наводить, рискует открыть его прямо в "нижние планы". И тем самым сильно облегчить работу нечисти, пробивающей канал сюда.

Что ж, у меня уже есть решение: связываюсь через Лимлина с ярославской конрразведкой, приглашаю Наташу, обладающую необычным талантом: она не ставит порталы, это порталы "открываются" на ней, утягивая ее внутрь. То есть точка выхода будет однозначно определена: подвал ярославской контрразведки. Лучше ли это, чем Дурное болото? Не знаю, не знаю, не сказал бы… Поэтому я промолчал о готовеньком варианте, в котором, конечно, был один неприятный пункт: сама Наташа, оказавшись в центре возмущения поля, скорее всего, сошла бы с ума. Думаю, это не остановило бы ее коллег из контрразведки, но я не настолько мстителен…

— Другой вариант: мы приносим жертву на одном из алтарей, хоть на алтаре "светлого" бога, "сбивая" настройки поля и направляя его энергетику в новое русло!

— Не выйдет! — заорал Лимлин, которого, похоже, увлек "штурм". — Пока мы к алтарю подойдем, у нас мозги через уши выльются!

— Ну, а если бегом? — по-честному наморщил лоб Кревиол. — Время, время… Обряд времени требует… Вряд ли получится, но если Род предоставит добровольцев…

— Ладно, отложим этот вариант до момента, пока совсем не впадем в отчаяние… — предложил я. — Продолжать надо… Рассмотрим дело с другой стороны: почему "кукла" всегда наискосок от алтаря становится?

Лимлин смотрел бараном, а Кревиол задумался и начал что-то прикидывать, яростно потирая затылок.

— Вот, глядите! — проговорил он, — Перед алтарем стоит жрец! Он напрямую связан с энергетикой алтаря и в нашем случае эту фигуру сразу можно сбрасывать со счетов — начнет пускать слюни, едва дотронется до жертвенного ножа. А вот наискосок стоит, скорее всего, свидетель. Это же торжище, так что свидетель торговой сделки. В нашей жизни таким свидетелем выступает банк — спасибо "полю Беренсона", которое есть на любом векселе. Но до Беренсона как-то обходились же! Например, на торжище есть профессиональный "свидетель", регистрирующий клятвы и жертвы богам. В торговых делах воззвание к богу — тоже воззвание к "высшему" свидетелю, но как говорят пришлые, "На бога надейся, а сам не плошай", так что была подстраховка в виде такого вот, обычного свидетеля. Заодно он следил, чтобы никто не вздумал хитрить уже с богами… А то, сами знаете, всякие бывают…

— Знаем, знаем… — сварливо подтвердил Лимлин, косясь на меня весьма неприязненно, а мне пришла в голову одна идейка:

— А скажите. Кревиол, этот ваш "свидетель" ведь лицо незаинтересованное? В смысле, какая бы торговая операция не проводилась, он все равно получает фиксированный процент?

— Да, скорее всего, — согласился магистр после недолгого раздумья.

— Этот фиксированный процент — это такой островок стабильности в бушующем море рыночных афер, — продолжил я. — Нельзя ли предположить, что кукла именно поэтому находит этот уголок и сама становится на это место — место свидетеля? Она ведь выход ищет, выход из "нестабильности"?

— Верно… — ответил магистр, — только я не понимаю пока, как этим воспользоваться.

— Да и я пока тоже, — пришлось признаться мне, — но не все же сразу… Отложим эту гипотезу, а потом посмотрим на нее еще разок, свежим взглядом.

— Я бы попробовал построить портал прямо отсюда! — мы обсуждали сложившееся положение уже примерно полтора часа, я успел охрипнуть, вспотеть, высохнуть и замерзнуть, Лимлин, по моим ощущениям, лишился половины своей роскошной бороды — с таким отчаянием он ее дергал, а у Кревиола ужасно покраснели глаза, будто он не спал трое суток. Давление, думаю… И Кревиол же начал настаивать на попытке наведения портала. Вот дались ему порталы, хоть плачь! Нет уж, я этого так не оставлю!

— Порталы? Не надо мне говорить про порталы! Как ты думаешь, Кревиол, почему пришлые, имея на жаловании первоклассных колдунов, причем в достаточном количестве, не открывают стационарные порталы повсеместно? Брали бы по 10 золотых за проход — и польза, и выгода! Озолотились бы! Ну хотя бы во время войны: зачем "копейки" с "газонами" гонять, бензин жечь, подвеску разбалтывать, когда проще пареной репы — навел портал и хоть роту перегони, хоть дивизию?

— Вероятно, потому что "потральное" заклинание одно из самых сложных? И не дается колдуну с низким запасом личной силы, будь он хоть семи пядей во лбу?

— Ерунда! — отмел я это возражение. — Взять трех колдунов, слить усилия — и вперед! Еще попытка?

— Ты только зачетку не требуй, а то магистр обидится! — пошутил Лимлин, и я запоздало подумал, что мог бы и не говорить таким нравоучительным тоном с человеком, который старше меня по меньшей мере на добрых два десятка лет. Профессиональная болезнь, не иначе. Да и характер так себе, если уж совсем честно…

— Хорошо, объясни мне на примере, — совершенно спокойно попросил Кревиол, даже не думавший обижаться.

— Простой пример… Что там, за горами? На территории Неизведанных земель? Как узнать? А проще некуда… Бери самолет, загружай в него "маяки", на которые порталы наводить можно, лети, да сбрасывай эти самые маяки над перспективными областями. А потом наводи порталы и запускай исследовательские группы, хоть на "газонах" с пулеметами да минометами, хоть вообще с "саушками"! Отчего же так не делают?

— А ты уверен, что не делают? По мне, так именно так и делать бы… — с живейшим интересом спросил Кревиол, и я озадачился.

— Думаю, не делают… — с некоторым сомнением возразил я. — Академия, вообще-то, это не очень большая деревня, все новости мгновенно становятся достоянием общественности. Скрыть такой проектик не получится при всем желании — кто-нибудь обязательно растреплет…

— Даже под клятвой? — невинным тоном поинтересовался Кревиол, и я вынужден был признать, что он прав. Но по крайней мере, никаких слухов на эту тему по Академии не курсировало… Уж чего-чего, а слухов в Академии хватало. Ходил даже анекдот, что щербатый начальник номерного отдела Академии открывал каждое заседание своих сотрудников словами "По Академии ходят Шлюхи…" — в смысле Слухи. Да и первых хватало… Если в армии шла непрекращающаяся глухая борьба с ППЖ, то есть походно-полевыми женами, устраивавшимися на самые разные должности, то в Академии время от время проходили "чистки" лаборанток. Да… лучше бы конкурсы красоты устраивали, а то оставят, как всегда, самых уродливых и считают, что дело сделано… Опять отвлекаюсь…

— Нет, все же не делают… — покрутил я головой, — Всех под клятвой держать не будешь — у людей с высшим образованием всегда было особенное чувство свободы… Многие метку на ауру до сих пор не как дополнительную защиту воспринимают, а как ограничение личной свободы… А не делают порталы потому, что опасно очень…

— Да что ж в этом опасного? — заинтересовался гном. — Как ходили, так и ходим! И предки наши ходили, и дети ходить будут!

— Вопрос напрямую связан с магией — с одной стороны, и теологией — с другой. Как бы дров не наломать… — обращаясь преимущественно к Кревиолу и игнорируя возмущающегося гнома, заметил я.

— Знаю я, как ты к теологическим вопросам относишься! — проворчал Лимлин. — Хоть историю со свитером своим вспомни, хоть с цветами!

Да, нехорошо получилось… Признаю… Это Лимлин еще не знает, что я в их "саду камней" учудил… Но теперь-то я серьезен, серьезен, как в гробу! Теперь-то я сплеча рубить не стану!

— Что значит — опасно? Поконкретнее, пожалуйста! Что там университетская наука говорит об опасности порталов? Есть какая-нибудь теория? — поеживаясь от холода, поинтересовался Кревиол, и мне удалось уловить в его интонациях гремучую смесь любопытства, скептицизма и откровенной зависти. Хороший вопрос…

— Порталы… теоретически это прохождение через другой план. В нашем мире тесно увязаны время и расстояние. Чтобы попасть из точки А в точку Бэ нужно преодолеть расстояние А-Бэ за время Тэ. И разорвать эту связку нет никакой возможности. В нашем мире… да… Но есть еще миры, или, если угодно, планы, которые можно подставить в это уравнение, так что прохождение через портал в математических символах выглядит так: Из А в Цэ, и далее — из Цэ в Бэ за время Тэ. А-Цэ и Цэ-Бэ стремятся к нулю. Но и время, за счет своего отношения к иным мирам, стремится к нулю, потому-то всем кажется, будто и в нашем мире мы преодолеваем расстояние от А к Бэ с помощью портала за секунды. А ведь все за счет того, что Цэ вовсе не в нашем мире. И переход в Цэ и из Цэ не связан со схемой А-Бэ в нашем мире…

— А и Бэ сидели на трубе! — вскричал Лимлин, морщась от ненужного сейчас академизма. Да, чего-то я погорячился… Тоже мне, нашел время и место повыпендриваться! Впрочем, иногда лучше переспать, чем недоесть!..

— Короче, есть парочка неприятных выводов из это простой, по сути, схемы. Никто не знает, что происходит с нами в мире Цэ. Никто не может предположить даже, вернемся ли мы из мира Цэ, попав в него. И при прохождении через портал дивизии вероятность того, что портал сбоит, увеличивается в геометрической прогрессии. Ладно, одиночки. Ладно, небольшие группы. Но не тяжелая техника и большое количество разумных. Потерять батальон при прохождении дивизией портала — все-таки неприемлемые потери для армий Великоречья. Это раз…

— Есть и два? — теряя терпение, возвысил тон Лимлин.

— Как не быть? — ненатурально удивился я. — Что, два? Два — это только начало! Есть, есть и вторая теория. Портал в чем-то похож на зеркало. Разумный "отражается" в портале, а потом это отражение выходит с "другой стороны", потому что именно "отражение", а вовсе не материальное тело можно перекинуть на какое хочешь расстояние, минуя вилку "время-расстояние". А тело "притягивается", как магнитом, за счет особого магического ритуала, являющегося необходимой частью процесса наведения портала…

— Какая странная теория… — пробормотал Кревиол в замешательстве. — И знаешь, жутковатая… В зеркале-то мы отражаемся по-другому… То есть наша правая рука отражается как левая, а левая — как правая!

— Точно! Потому и не надо пользоваться порталом, иначе чем в безвыходной ситуации! — с удовольствием констатировал я. Молодец, Кревиол, в самую суть проблемы смотрит! Вот что значит — алхимик, всегда зеркало под рукой! Приятно иметь дело с умным человеком. А то студентам по пять раз все разъяснишь, растолкуешь, и они все равно ничего не поняли! — Из этой теории есть еще пара выводов… Например, один из них говорит, что создавая портал из точки А в эту же самую точку, разумный создает двойника-зеркалку!

— Чушь какая-то! — вскричал Лимлин. — Да кому в голову придет делать портал в точку ухода! Чтобы она совпадала с точкой прибытия???

— Теоретически это возможно! Попытался кто-нибудь портал навести, потерпел неудачу, да и сбросило в место убытия… — не согласился с гномом алхимик. Слово-то какое: "Место убытия!" Надо же! Как бы запомнить!

А алхимик между тем продолжал, возведя бесцветные глаза горе:

— Двойник-зеркалка! Вот оно как! Если я правильно помню, он сразу набрасывается?

— Не путать с доппельгангером! — вскричал я самым своим авторитетным голосом, хотя сам о различиях между доппельгангером и зеркалкой узнал только недавно — от недоброй памяти Витали Стрекалова. — Зеркалка, конечно, аномалия, и встретиться с ним — хорошего мало. Пожалуй, от доппельгангера он отличается тем, что вызвавший зеркалу колдун может сохранить над ним власть.

— А этот, дюбель… дюппель… — гном помахал в воздухе рукой, пытаясь вспомнить сложное слово, но потом бросил это бесперспективное занятие и уставился на меня, прищуривая свои маленькие глазки.

— Доппельгангер… — пришел я на помощь Лимлину, хотя меня так и подмывало спросить, как звучит это слово на двергском. Наверняка ведь есть что-то, какой-то термин. Но если я правильно понимаю, употреблять речи такие вот слова для гномов табу. А воспользоваться словом-калькой на языке людей — только в путь!

— Так вот! — решив не отвлекаться, продолжил я. — Этот, который "доппель", от воли колдуна не зависит, наоборот, жаждет уничтожить своего создателя и занять его место… Глупо, ауры разные, на первой же проверке обязательно спалится… Но это сродни инстинкту, тут головой никто не думает…

— Точно, точно… — солидно покивал головой алхимик. — У Созерцающих, кстати, одним из доводов, почему надо принять метку Кали, служит как раз то, что она защитит от появления доппельгангера.

— Кали или метка? — поинтересовался я, слегка качнувшись вперед.

— Да не все ли равно? Метка, понятное дело…

— А у вас, магистр, метки, выходит, нет?.. После смены ауры-то? — уточнил я на всякий случай, нащупывая рукоять ножа и придвигаясь еще ближе к Кревиолу. Второго Витали Стрекалова, поглощенного собственными креатурами, мне здесь не хватало…

— Подловил!.. — рассмеялся Кревиол совершенно спокойно, и его тон лучше всего остального убедил меня в том, что напрягся я напрасно, — А еще меня параноиком обзывал!

— А ведь действительно подловил! — хмыкнул Лимлин. — Вспомни себя, как ты к нам пришел, Кревиол, какой был толстый, да как молил, чтобы мастера тебя от Поиска в Горе закрыли! Сейчас тебя-то и не узнать… И прав Петя — изменение ауры сказывается на изменении внешности вплоть до того, что человек с нестойкой аурой может стать оборотнем.

Во какие откровения! Я даже заподозрил, что Лимлину окуда-то известна моя история с Виталей Стрекаловым, но потом я отбросил эту мысль как несущественную. Мертв Виталя? Мертвей не бывает. Вот и ладушки…

Однако все это наводит на некие мысли.

— А скажите, Кревиол, такое средство наркотическое, как "Крем", на ауру именно так и воздействет — расшатывая и заменяя собой ее фракции? Так что и внешность меняется?..

— Нельзя ли ближе к делу?! — немедленно вспылил Лимлин, — У нас тут каждая минута на счету, дырка в любое мгновенье образоваться может! А ты о каком-то "Креме" начинаешь!!! И не говори, что ты еще и наркоман — располовиню!

И Лимлин в очередной раз схватился за свою секиру. Вот чудак! Да, гном прав, конечно, всему свое место и время, но кто бы знал, какие открытия приходят в мою голову именно тогда, когда им там не время и не место находиться! Однажды на любовном свидании я сорвал с подушки наволочку и написал на ней вариант перевода одного мистического стихотворения — с древневилларского — все время крутившегося в голове, вызвав ужас и всяческие подозрения со стороны одной очень милой, но совершенно необразованной барышни… Ну, если уж совсем честно, тогда я слегка переборщил: заставил испуганную красотку напялить наволочку на себя — для работы нужно было иметь весь текст перед глазами… Надо ли говорить, что "продолжения банкета" не было, и с тех пор девица перестала меня узнавать в упор… Такая неромантичная… Ладно уж, Лимлин, не отвлекаемся…

— А если тот состав, с помощью которого Вы сами ауру изменили, и здесь опробовать? — снова задал я вопрос Кревиолу, но тот только досадливо отмахнулся.

— Состав слишком долго пронизывает собой организм, — объяснил мне свое поведение алхимик, — Самим организмом постоянно отвергается, так что приходится повторять обряд, а времени у нас столько нет…

Вот, и чем снадобье Кревиола лучше "Крема"? Разве что привыкания не вызывает и наркотой не может считаться…

— Время, время… — досадливо произнес я, дернув ухом. — Очень спорный фактор! Дырка, конечно, может в любое время образоваться, но сначала будут же всякие изменения! Сначала, если я правильно все понимаю, портал образуется! Портал, куда все неумехи попадать будут, сам же говорил! Попадать, чтобы немедленно сойти с ума! Так что ждем возникновения портала и сидим тихо, как тараканы под раковиной! И кстати, Кревиол, ребятки твои стрелять не будут ведь, если портал откроется?

Магистр хлопнул себя по лбу и побежал отдавать приказания своим наемникам. Судя по бормотанию алхимика, он решил отправить свой отряд домой, отставив при сее только вестового. Внутренне я был согласен с его выбором — опасностей пока не предвидится, смысла в присутствии вооруженных людей в роще нет. Если все же портал образуется, и паче чаяния кто-нибудь из него вывалится, то у этих "попаданцев" будут проблемы похлеще, чем отряд озерников, подготовленных, по меркам Тверской академии, на троечу. Гном долго смотрел вслед долговязой фигуре алхимика, с трудом выдирающего ноги из жидкого теста, в которое превратилась приличная на вид тропинка, и сказал задумчиво:

— Я в тебя верю, Петя… Не зря же я тебя спасаю всю дорогу! У этой задачи не может быть решения, которое устроило бы всех, но если кто и способен разгрызть этот орешек, то только ты…

Я вскинулся ответить на эту немудреную лесть, ответить грубо и с наездом, но вспомнил свое поведение в саду камней у гномов, и сник.

— Ладно… Чего уж там… — вздохнул я горько. — Доставай свой топор и иди за мной… Будем, что называется, выходить за рамки…

Дождь… Холодный, не летний, а такой, как бы сказать, зимний, что ли, если зима теплая и без снега. Но все равно зима. Когда идет дождь, время чувствуется всеми фибрами души: одна капля упала — секунда прошла, вторая, третья, и вот уже нескончаемый поток капель и секунд, то убыстряющийся и хлещущий по лицу, то падающий монотонно и отвесно на макушку, вместо пытки, значит, то разбивающий вдребезги и без того неприглядное отражение в быстро увеличивающихся лужах. Короче, когда идет дождь, обыкновенного эльфа бессмысленно и опасно ставить в караул — непременно отвлечется. Для меня лично все окрашивается в какой-то серый цвет, под стать небу, нападает непонятное уныние, вплоть до безразличия к собственной судьбе, и многие события, в том числе с моим участием, я воспринимаю отрешенно, будто вижу их со стороны, с экрана, будто смотрю черно-белое кино, запущенное в замедленном режиме…

— И-эх! — гном протяжно хэкнул в последний раз, секира его опустилась на комель остролиста, искривленного, как позвоночник каторжника, склонившегося над своей чашкой с баландой. Остролист дрогнул шипами на всех своих листьях и начал медленно клониться к земле. Движение, сперва неспешное, постепенно набрало скорость, так что удар ствола о землю был ощутимо силен. Хороший все-таки глазомер у гнома: верхушка дерева вплотную прилегла к комлю другого, только что срубленного, завершив формирование пентаграммы.

— Никогда не думал, что эльф может посоветовать рубить деревья! — утирая пот рукавом, прокомментировал Лимлин свой трудовой подвиг. Кревиол энергично закивал головой, а я лишь высокомерно дернул плечом, отвернув лицо, что должно было означать "Есть эльфы и… эльфы, точно так же есть деревья и… деревья". Но гном был далек от толкования паралингвистических знаков, так что прогудел сочувственно:

— Да не реви ты, Петька, чего как маленький! это ж порченые деревья, даже я теперь вижу! А потом я общине карты раскрою, и мы на каждое срубленное дерево два новых посадим! Камнем клянусь!

Что ж, это дело: гном не будет клясться камнем просто так. Да и прав Лимлин: деревья порченные, их жизнь подчинена вывернутой энергетике "поляны нестабильности", так что это больше псевдо-жизнь. Деревья жалко, но нельзя не отдавать себе отчета: именно для этого и была насажена "Священная роща" — чтобы гасить и рассеивать эманации алтарей. Гасить и рассеивать свойственным всему живому биофизическим полем, то есть пресловутой аурой. И надо сказать, нигде нет так много порченных деревьев, как в "священных рощах" рядом с алтарями. Точно так же можно заметить, что психов и неадекватных личностей среди жрецов любых культов на порядок больше, чем среди гражданского населения…

Здесь же все пошло еще по более странному пути: деревья не только аккумулировали энергию, под огрубевшей корой уже набирали силы некие процессы… К счастью, видеть это и понять динамику дальнейшего развития мог только эльф. Но вообще-то одно созерцание этой рощи могло лишить сна всех эльфов Закатной пущи, которые хоть и навострились "привязывать" хищников к заведомо скромному участку охотничьей территории, создавая тем самым изощренные ловушки для войск пришлых, о деревьях такого и подумать не могли. В страшном сне бы не приснилось…

А здесь это реальность. Уже реальность… Так что у меня не было ни тени сомнения, когда я попросил Лимлина вырубить изрядную просеку, а затем срубить в определенном порядке несколько деревьев, преимущественно осин, да еще проследить, чтобы при падении стволы образовали пентаграмму. Что будет, если мы высвободим скопившуюся энергию? Вот и проверим!

— Красиво выходит! — одобрительно заметил гном, лихо высморкавшись посредством двух пальцев, так его раззадорила и разогрела возможность поработать секирой. — Дальше что?

— Дальше? — с сомнением переспросил я, снимая с кончиков ушей дождевые капли без помощи рук, — Дальше… Надо бы активировать эту пентаграмму, и тогда энергия "поляны" будет через вот эту просеку, как через трубу, проходить к знаку, претворяясь здесь в что-то вроде портала. Это будет такой "заменой" Дурного болота, если рассматривать "болото" как портал. И это исключит построение портала в нижние планы. Предупреждаю заранее, куда будет вести вновь созданный портал — не знаю! Но не все равно ли? Главное, чтобы через него нечисть не полезла! А уж это можно будет гарантировать!

— Как не знаешь? — вытаращил глаза гном. — Это ж самый важный вопрос! Хорошо, а если прямиком в расположение врагов, к друэгарам в угольные копи?

— Дот поставите прямо напротив портала… — усмехнулся я совершенно издевательски. — Минные поля организуете, да мало ли вариантов?

— А если все же портал откроется в логово нечисти? — продолжал упорствовать Лимлин.

— Чтобы с помощью деревьев, даже порченных, портал открыть к нечисти? — вновь усмехнулся я. — В нижние планы? Не льсти себе: деревья на это не способны. Они в отличие от гномов изначально добрые…

Не успел я сказать еще какую-нибудь подходящую случаю колкость, как увидел, что в созданной нами пентаграмме произошли неожиданные изменения: сверкнула близкая молния, ударил тяжелый раскат грома, и стволы срубленных осин загорелись мертвенным синеватым пламенем без дыма, загорелись все одновременно, и это если учесть, что весь день моросил дождь!

— Назад! Отходим! — страшным голосом закричал не вовремя вернувшийся Кревиол, и мне захотелось не только последовать его совету, то есть отойти назад, но и отбежать, отлететь, так, чтобы ветер в ушах засвистел!

Впрочем, мы беспокоились напрасно: вмиг прогоревшие стволы деревьев просто осыпались грудой успевшего посереть пепла. Такое вот огненное погребение…

— Многоногого в три колена, в гриву, хвост и в три погибели! — выдал Кревиол замысловатое ругательство, отчасти напоминавшее изысканные выражения пришлых, когда те оказываются в затруднительных положениях. Культурное доминирование все-таки страшная сила. Уж ругательства должны были бы остаться своими, "аборигенскими", а то стыд один…

— Что случилось-то? — поинтересовался я крайне нервно, глядя, как Кревиол крутит в руках Измеритель магической активности.

— Энергия на поляне на спад пошла, резко! Будто кто откачивает! И теперь она выстраивается сеткой по оконечности священной рощи! — Кревиол не успел ответить, как наша троица увидела и визуальные проявления этого эффекта: неожиданно показалось, будто деревья, да и мы с ними, накрыты силовым колпаком, такой огромной полусферой, слепленной из полупрозрачных голубоватых арматурин, то ли искр, то ли лучей… Что-то вроде энергетической паутины… Полусфера накрывала всю рощу, отчетливо видны были ее границы, а вот надежды выбраться за ее пределы не было — впавший в панику озерник, вестовой Кревиола, ломанулся было выскочить за пределы рощи, но тут же был отброшен мощной вспышкой — вот он лежит на спине, и шея его неестественно вывернута… Я же говорил, что паутина — тут важно не трепыхаться без дела!

— И что теперь? — с искренним недоумением в голосе спросил Лимлин, с интересом рассматривая труп бывшего уроженца Озерного края. Шеей при этом он старался не шевелить, косил глазом — вот опытный товрищ! — Ты, Петя, эльф, тебе и карты в руки! Это ж лес, твой дом родной! Выводи!

Хорошо ему говорить, недомерку, только ведь не лес это, да и деревья людьми сажались… А кстати, раз людьми, то схема должна быть простенькой, без лишних факторов. Чтобы, как говориться, заказчик тоже мог понять… Не для себя же делали, для "дяди"…

— Схема распределения энергии должна быть простой! — проговорил я уверенным голосом, отнюдь не чувствуя той самой уверенности. — Лабиринт, в котором все коридоры идут от центра к периферии, причем вывернуты "по солнышку"!

— А связь между коридорами? — уточнил Кревиол, до сих пор кивавший на каждое мое слово.

— Там, где естественные складки рельефа! — ничуть не сомневаясь, выдал я. — Но переходить тоже только "по солнышку"! Так что даже если выход прямо за нами…

— …придется сделать круг, диаметром во всю рощу! — закончил за меня магистр. — А выход?

— Тут два варианта… — задумчиво проговорил я, безуспешно пытаясь окинуть взглядом всю рощу, — либо там, где мог бы быть портал в пентаграмме, либо в противоположной точке, если осью симметрии считать поляну с алтарями, и конкретно, алтарь Кали… Лучше бы, конечно, второй вариант…

Гном проворчал нечто нецензурное, мне лично удалось разобрать только "баоба-сит". Понятненько, наше путешествие по лабиринту будет сродни сексу с этим милым существом. Что ж, согласен… Но сколько можно стоять столбами? "Замереть", конечно, правильная команда, во многих случаях жизнь спасает, и все же нельзя вечно стоять на одной ноге, держа другую в воздухе и не решаясь опустить…

— Ладно, пошли потихоньку! Петя первым! — скомандовал магистр, и я, сориентировавшись по частям света, двинулся на восток осторожными меленькими шагами, часто останавливаясь, пытаясь идти параллельно самой толстой из видимых мной нитей энергетической паутины в сторону пентаграммы. Проверим предполагаемое место возникновения портала, заодно прикинем, отчего это он не образовался… Медленнее, еще медленнее, время есть…

— Стоп! — тихо всхлипнул я, вскинув сжатую в кулак кисть. Ага, есть и другие изменения на поляне, те, которые можно было увидеть невооруженным взглядом, и это, на мой взгляд, несколько хуже портала: кукла наконец-таки перестала ходить по поляне кругами, застыв в относительно неустойчивой позе прямо перед алтарем Кали. Позе неустойчивой, но угрожающей, будто пнуть кого-то решила… И у меня совершенно непроизвольно заныл копчик, непонятно отчего… От сырости, не иначе…

Вот только не надо мне говорить, что вся энергия прошла именно через куклу, и теперь у этого, совершенно незаконного с точки зрения всех государственных образований Великоречья, изделия гномов есть псевдо-душа… Не надо нам такого счастья…

Еще некстати вспомнился шоколадный батончик, с его давно ушедшим в историю сроком хранения, послуживший катализатором для Кровавых смарагдов, когда им вдруг захотелось активироваться прямо у меня в кармане… Нет, вы как хотите, а к кукле я и близко не подойду!

Будто почуяв мои мысли, кукла медленно развернулась, и я вздрогнул: на секунду мне показалось, что через нарисованные глазки этого "голема" на меня смотрит сама преисподняя. А потом кукла развернулась и пошла прямо ко мне, маршируя с грацией буратины: левая рука вверх — корпус отклоняется назад — правая нога выдвигается для шага. Корпус вниз — шаг. Это значит, что вверх сейчас пойдет правая рука, высвобождая для шага левую ногу. Особенно жутко выглядела коррекция направления — кукла наступала на древесные корни и кочки, которые разворачивали ее в самые неожиданные стороны, но каждый раз она заново устанавливала вектор движения, и скоро я стал ощущать себя мишенью в тире… Хорошо еще, что я угадал схему насаждения деревьев в роще — а кукла шла против течения силы, то есть ее движения были ломанными и замедленными не только в силу конструктивных особенностей…

— Дальше не идем! — несколько истерически заявил я. — Стоим на месте!

Ситуация нехорошая… И назад не пойдешь…

Ливень между тем все усиливался, но того спокойствия и отрешенности, которые я обыкновенно испытываю во время дождя, не было. Кто-то подошел и встал рядом со мной, по правую руку. Судя по кряхтению, сопению и двергским ругательствам — Лимлин. Этому подгорному герою тоже не понравился внешний вид куклы, так что он выхватил из кармана некое приспособление, внешне похожее на обыкновенный карманный фонарик. Да, если бы от него не несло довольно зловещей магией. Вот летит маленький комарик, а в руке его горит аленький фонарик… Как-то так, перфразируя известного поэта…