Жатва Герритсен Тесс
– Пока нам известно немногое, – подхватила Эбби. – За несколько часов до операции миссис Восс бейсайдскому координатору по трансплантациям позвонили из больницы имени Уилкокса в Берлингтоне и сообщили, что у них есть донор. Сердце изъяли и самолетом доставили в Бостон. К нам в операционную его привезли около часа ночи. Курьером был некий доктор Мейпс. Он же привез документы на донора, но потом они странным образом пропали. С тех пор их никто не видел. Я заглядывала в справочник «Специалисты в области медицины». Там нет хирургов с такой фамилией.
– Тогда кто был… жнецом?
– Мы полагаем, что сердце изымал хирург Тим Николс. Такой человек в справочнике есть. В его послужном списке указано, что он несколько лет стажировался в МКБ. Вы его помните?
– Николс, – повторил Тарасов и покачал головой. – Когда он здесь стажировался?
– Девятнадцать лет назад.
– Надо бы заглянуть в архивы ординатуры.
– Мы считаем, тогда донорское сердце купили, – сказала Вивьен. – Миссис Восс нуждалась в пересадке, у ее мужа были деньги, чтобы купить ей сердце. Каким-то образом об этом стало известно за пределами Бейсайда. Слово за слово и все такое. В тот момент у Тима Николса появился донор, и Николс направил донорское сердце прямиком в Бейсайд, минуя базу данных БОНА. За это заплатили разным людям, включая и кого-то из персонала Бейсайда.
Чувствовалось, Тарасов шокирован услышанным.
– Такое вполне возможно, – сказал он. – Вы правы. Это вполне могло произойти.
Дверь комнаты открылась. Вошли двое ординаторов. Смеясь, они направились к кофейному агрегату. Эти парни долго наливали кофе, еще дольше обсуждали, сколько ложек сахара и сливок должно быть в чашке. Наконец они забрали чашки и ушли.
Тарасов все еще был ошеломлен.
– Я ведь сам направляю пациентов в Бейсайд. Мы сейчас говорим об одном из лучших в стране центров трансплантации. Почему персонал решился идти в обход регистрации донорских органов? Неужели им нужны проблемы с БОНА и ОСПО?
– Ответ очевиден. Кому-то нужны деньги, – отрезала Вивьен.
И снова пришлось сделать паузу. В комнату вошел хирург. Его зеленый костюм пропотел насквозь. Чувствовалось, этот человек очень устал. Он плюхнулся на первый попавшийся стул и закрыл глаза.
– Мы просим вас проверить данные по ординатуре Тима Николса, – сказала Тарасову Эбби. – Пожалуйста, найдите сведения о нем. Мы хотим знать, действительно ли он стажировался здесь. Или его послужной список – чистой воды фальшивка.
– Я ему сам позвоню. Спрошу напрямую.
– Не делайте этого. Мы не знаем, как далеко простирается сеть торговцев органами.
– Доктор Ди Маттео, я не люблю осторожничать. Если у нас под носом действует сеть подпольной торговли донорскими органами, я хочу о ней знать.
– Мы тоже хотим. Но мы должны быть очень осторожны.
Эбби покосилась на задремавшего хирурга и понизила голос до шепота:
– Доктор Тарасов, за последние шесть лет умерло трое врачей Бейсайда. Два самоубийства и один несчастный случай. Все они работали в команде трансплантологов.
По выражению ужаса на лице хирурга Эбби поняла: ее предупреждение произвело желаемое действие.
– Вы никак пытаетесь меня напугать? – спросил Тарасов.
Эбби кивнула:
– Такие вещи одинаково страшны и для вас, и для всех нас.
Эбби и Вивьен стояли под серым бостонским небом, откуда на них лил холодный дождь. Они приехали в МКБ каждая на своей машине. Еще немного, и они разъедутся в разные стороны. Дни стали совсем короткими. Пять часов, а уже темнеет. Дрожа от холода, Эбби плотнее закуталась в плащ. На всякий случай оглядела стоянку. Бордового фургона не было.
– У нас пока мало данных, – сказала Вивьен. – Мы не можем инициировать расследование. Если сделаем это, Виктор Восс легко заметет следы.
– Нина Восс была не первой, кому пересадили купленный орган. Думаю, в Бейсайде это началось не вчера. Аарон умер, оставив на счету три миллиона долларов. Полагаю, эту сумму составили взятки, которые он получал в течение определенного времени.
– А потом ему стало страшно? Или совесть загрызла?
– Я только знаю, что он хотел уйти из Бейсайда. Мечтал убраться из Бостона. Наверное, ему этого не позволили.
– Тогда можно предположить, что смерти Кунстлера и Хеннесси имели ту же подоплеку.
Эбби выдохнула удерживаемый воздух. Снова оглянулась, ища глазами фургон.
– Я почти уверена, что так оно и было.
– Нам нужны новые имена. Данные по другим пересадкам. И побольше информации о донорах.
– Вся информация о донорах хранится в кабинете трансплантационного координатора. Мне бы пришлось туда пробраться и выкрасть бумаги… если они там. Помнишь, как исчезли данные о доноре Нины Восс?
– Хорошо, можно попробовать зайти с другой стороны. Со стороны реципиентов.
– Архив клиники?
Вивьен кивнула:
– Поищем имена тех, кто стоял в очереди на пересадку. Важно, какое место в очереди они занимали на момент операции.
– Нам понадобится помощь БОНА.
– Конечно. Но вначале нужно узнать имена и даты.
– Это я сделаю, – сказала Эбби.
– Я бы тебе помогла, но меня в клинике и на порог не пускают. Я для них самый страшный кошмар.
– Мы обе.
Вивьен улыбнулась, словно этим можно было гордиться. В своем громадном плаще она сейчас казалась совсем маленькой. Почти ребенком. Такая хрупкая союзница. Но стоило увидеть ее глаза, и хрупкость облика отходила на задний план. Взгляд китаянки был решительным и бескомпромиссным. Вивьен за свою жизнь успела много чего повидать.
– Хотела тебя спросить насчет Марка. Я не поняла, почему мы должны держать от него в секрете наши поиски?
Эбби тяжело вздохнула. Один этот вздох уже был достаточно красноречив.
– Я думаю, что он часть этой сети.
Каждое слово давалось ей с болью и мукой.
– Марк? – удивилась Вивьен.
Эбби кивнула. Она смотрела на серое небо, подставив лицо дождю.
– Он хочет уйти из Бейсайда. Говорил о желании уплыть на яхте далеко-далеко. Убежать. Совсем как Аарон перед смертью.
– Думаешь, Марк тоже получал взятки?
– Несколько дней назад он купил парусную лодку. Не просто лодку. Яхту.
– Так он всегда сходил с ума по парусным судам.
– Только эта яхта стоит полмиллиона долларов.
Вивьен молчала.
– И что самое жуткое – он заплатил наличными, – прошептала Эбби.
17
Архив клиники помещался в подвальном этаже и соседствовал с прозекторской и моргом. Это место было хорошо знакомо каждому врачу Бейсайда. Здесь они расписывались в карточках пациентов, окончивших лечение, здесь же готовили документы на выписку. Сюда стекались результаты анализов. Здесь на диктофон записывались устные распоряжения. В помещении стояли удобные столы и стулья, а поскольку рабочее время врачей могло длиться сутками, архив был открыт с раннего утра до девяти вечера.
Эбби появилась там в шесть вечера. Ее не удивили пустые столы: обеденное время. Только в углу сидел измотанный интерн. Его стол был завален листами с графиками и таблицами.
Чувствуя, как гулко бьется сердце, Эбби подошла к столу дежурного архивариуса.
– Добрый вечер, – улыбнулась она. – По поручению доктора Уэттига я собираю статистику по пациентам, которым пересаживали сердце. Вы бы могли сделать на компьютере выборку из базы данных? Имена и регистрационные номера всех пациентов за последние два года.
– Такие выборки мы делаем по письменному запросу отделения.
– Сейчас уже все ушли домой. Можно, я принесу вам запрос… задним числом? Мне бы хотелось к утру все сделать, а то… вы же знаете Генерала.
Архивариус рассмеялась. Да, она очень хорошо знала требовательного Генерала. Открыв окно поиска, она выстучала: «пересадка сердца». Затем задала годы поиска и нажала клавишу ввода.
Один за одним на экране стали появляться имена и регистрационные номера пациентов. Эбби завороженно смотрела на экран компьютера. Архивариус нажала кнопку «Печать». Через несколько секунд из щели принтера выполз лист со списком. Женщина подала список Эбби.
Двадцать девять имен. Последней в списке была Нина Восс.
– Вы можете принести мне материалы по первым десяти пациентам? – спросила Эбби. – Я бы тогда сразу взялась за работу.
Архивариус ушла в хранилище и вернулась с двумя увесистыми папками.
– Вот вам первые. Сейчас принесу остальные.
Папки с грохотом легли на стол. История болезни каждого пациента, которому пересаживали сердце, обрастала кучей документации, и эти двое не были исключением. Эбби открыла первую папку. Как всегда, титульный лист содержал сведения о пациенте.
Пациента звали Джералд Люрей. Возраст – пятьдесят четыре года. Источник оплаты – частное медицинское страхование. Жил пациент в Вустере, штат Массачусетс. Эбби не знала, насколько достоверны эти сведения, но перенесла все в блокнот с желтыми листами. Она записала дату и время операции, а также имена и фамилии врачей, участвовавших в пересадке: Аарон Леви, Билл Арчер, Фрэнк Цвик, Раджив Мохандас. И Марк. Информации о доноре не было, что не удивило Эбби. Донорская информация всегда хранилась отдельно. Но среди заметок, оставленных медсестрами, нашлась и такая: «0830 – Сообщили, что жатва завершена. Донорское сердце отправлено из Норуолка, Коннектикут. Пациент доставлен в операционную для…»
Эбби записала и эти сведения.
Вскоре архивариус подвезла на тележке еще пять историй болезни и отправилась за остальными.
Эбби работала, забыв о времени. Она ничего не ела и не делала перерывов. Только позвонила Марку предупредить, что домой вернется поздно.
К моменту закрытия архива ее шатало от голода.
По пути домой Эбби заехала в «Макдоналдс», где взяла бигмак, громадную порцию жареной картошки и ванильный коктейль. Ее мозгам был очень нужен холестерол. Она нашла закуток в углу, села и стала есть, одновременно разглядывая посетителей. В такое время сюда заходили перекусить после кино. Парочками сидели подростки. Были здесь и понурого вида холостяки. На Эбби никто не обращал внимания. Она доела картошку и ушла.
Прежде чем завести мотор, Эбби оглядела стоянку. Фургона не было.
Домой она вернулась в четверть одиннадцатого. Марк уже лег, погасив в доме весь свет. Эбби даже обрадовалась: не придется отвечать на вопросы. Быстро раздевшись, она тоже легла, но не прижалась к спящему Марку. Она почти боялась до него дотрагиваться.
Когда Марк вдруг проснулся и потянулся к ней, Эбби одеревенела.
– Я весь вечер по тебе скучал, – прошептал он.
Развернув Эбби к себе, Марк наградил ее долгим многообещающим поцелуем. Он гладил ей талию, потом бедра. Эбби лежала как манекен, не способный ни ответить, ни воспротивиться. Она не открывала глаз. В висках стучало. Марк обнял ее, потом вошел в нее.
«С кем я занимаюсь любовью?» – думала Эбби, сотрясаясь от его толчков.
Его бедра неистово ударяли по ее бедрам.
Потом все кончилось.
– Я люблю тебя, – прошептал Марк.
И только когда он уже видел седьмой сон, Эбби прошептала ответ:
– Я тоже тебя люблю.
Утром, без двадцати восемь, Эбби снова вошла в архив. Несколько врачей шуршали бумагами, готовясь к первому обходу. Эбби запросила еще пять историй болезни. Быстро переписав нужные сведения, она вернула папки архивариусу и ушла.
Полдня она провела в медицинской библиотеке, подбирая статьи для доктора Уэттига. В архив она вернулась лишь после обеда.
Она заказала еще десять историй.
Вивьен расправилась с последним ломтем пиццы. Четвертым по счету. Для Эбби оставалось полной загадкой, куда все это вмещается. Не иначе как в хрупком, почти детском теле китаянки пряталась мощная печь, сжигающая калории. Они уже достаточно долго сидели в закусочной Джанелли, но Эбби смогла проглотить лишь несколько кусочков, и те через силу.
– Значит, Марк до сих пор не знает? – спросила Вивьен, вытирая губы бумажной салфеткой.
– Я пока молчу. Просто боюсь ему рассказывать.
– Как ты выдерживаешь? Живете в одном доме и не разговариваете.
– Мы разговариваем на другие темы. А эту я не трогаю.
Эбби постучала по блокноту с записями. Блокнот она повсюду носила с собой, а дома старалась класть туда, где Марк не нашел бы. Вчера, вернувшись из «Макдоналдса», она спрятала его под диван. Она сама удивлялась, как незаметно привыкла что-то недоговаривать и прятать от Марка. Надолго ли ее хватит?
– Эбби, тебе все равно придется поговорить с ним.
– Только не сейчас. Пока мы не узнаем что-то конкретное, я буду молчать.
– Ты никак боишься Марка?
– Я боюсь, что он станет все отрицать. А я не смогу понять, говорит он правду или врет. – Она устало провела по волосам. – Боже, как все изменилось. Я всегда считала, что твердо стою на ногах. Если мне чего-то хотелось, я работала как проклятая. И вдруг – полная растерянность. Что делать? В каком направлении двигаться? Я не знаю. Все, на что я раньше могла рассчитывать, оказалось ненадежным.
– В том числе и Марк?
– Особенно Марк, – призналась Эбби, растирая себе щеку.
– Эбби, ты жутко выглядишь.
– Ничего удивительного. Я скверно сплю. Мысли, мысли. Не только о Марке. Вся эта история с Мэри Аллен. Я так и жду, что ко мне явится детектив Кацка, позвякивая наручниками.
– Думаешь, он тебя подозревает?
– Думаю, ему хватает ума не считать меня убийцей Мэри.
– Он ведь тебя больше не тревожит своими визитами. Возможно, просто спустит это дело на тормозах. Мне кажется, ты внушаешь ему доверие.
Эбби вспомнились спокойные серые глаза Бернарда Кацки.
– Он не тот человек, у которого все на лице написано. Кацка не только умен. Он настойчив. Я его побаиваюсь, и в то же время он как-то странно меня притягивает.
– Интересно, – улыбнулась Вивьен. – Добыча, заинтригованная охотником.
– Иногда мне хочется позвонить Кацке и выплеснуть все. Все, что знаю, о чем догадываюсь, что предполагаю. – Эбби уронила голову. – Я очень устала. Мне бы вырваться отсюда. Я бы целую неделю отсыпалась.
– Может, стоит съехать от Марка? У меня есть гостевая комната. Бабушка на днях уезжает.
– Я думала, она приехала к тебе насовсем.
– Нет. Она попеременно гостит у всех своих внуков. В Конкорде живет моя двоюродная сестра. Сейчас она морально подготавливается к бабушкиному визиту.
Эбби покачала головой:
– Я не знаю, что мне делать. Понимаешь, я люблю Марка. Я ему не доверяю, но по-прежнему люблю. И в то же время понимаю: то, что мы затеяли, может его разрушить.
– Зато спасти его жизнь.
Эбби печально посмотрела на Вивьен:
– Я спасаю его жизнь и одновременно ломаю его карьеру. Вряд ли он горячо меня поблагодарит.
– Аарон бы тебя поблагодарил. И Кунстлер тоже. И жена Хеннесси вместе с ребенком.
Эбби молчала.
– Насколько ты уверена, что Марк причастен к торговле органами?
– Я совсем не уверена, и от этого мне еще труднее. Я хочу ему верить, но у меня нет никаких доказательств его причастности или непричастности. – Она перелистала желтые страницы блокнота. – Я просмотрела двадцать пять историй. Все они связаны с пересадкой сердца. Некоторые операции проводились два года назад. Имя Марка упоминается везде.
– Но там же стоят имена Аарона и Арчера. Сами по себе имена ни о чем не говорят. Что еще ты сумела узнать?
– Все истории болезни достаточно схожи. Ничего, за что можно было бы зацепиться.
– А как насчет доноров?
– Вот тут уже становится чуточку интереснее. – Эбби оглянулась по сторонам, потом наклонилась к Вивьен. – Не во всех историях упомянут город, откуда привозили донорское сердце. Но кое-где есть. Оказалось, что четыре сердца привезли из Берлингтона.
– Из больницы имени Уилкокса?
– Этого я не знаю. Медсестры не пишут, в какой клинике изымали сердце. И вот что интересно: Берлингтон – город небольшой, но почему-то богатый на пострадавших, у которых была зафиксирована смерть мозга.
Обе ошеломленно переглянулись.
– Тут что-то уж очень странное, – пробормотала Вивьен. – Мы ведь с тобой строили версии о подпольной сети торговцев органами. Органы были, но сведения о донорах нигде не регистрировались. Но все это никак не объясняет сразу нескольких доноров из одного города. Если только…
– Если только речь не идет о производстве доноров.
«Берлингтон – университетский город, – подумала Эбби. – Там полным-полно молодых здоровых студентов с молодыми здоровыми сердцами».
– Можешь назвать мне даты по четырем берлингтонским жатвам? – попросила Вивьен.
– Могу. А тебе зачем?
– Проверю их по некрологам в берлингтонских газетах. Узнаю, чьи смерти пришлись на эти даты. Возможно, таким образом мы сумеем установить имена четверых доноров и узнать, в результате чего у них зафиксировали смерть мозга.
– Не во всех некрологах указывается причина смерти.
– Тогда придется взглянуть на их свидетельства о смерти. Кому-то из нас предстоит увлекательная поездка в Берлингтон. Полагаю, что мне. Место, где я давно мечтала побывать… в кошмарных снах.
Голос Вивьен звучал почти весело. Знакомая бравада женщины-воина. Мысленно она уже съездила туда. Однако сейчас Эбби улавливала в ее голосе тщательно скрываемое волнение.
– Ты действительно хочешь это раскапывать? – спросила Эбби.
– Если мы бросим то, что начали, Виктор Восс победит. А проигравшими окажутся такие, как Джош О’Дей.
Вивьен помолчала, потом тихо спросила:
– Эбби, неужели ты готова отступиться?
Эбби снова спрятала лицо в ладонях:
– Уже не могу, даже если бы и хотела.
Машина Марка стояла в проезде.
Эбби припарковала свою рядом и выключила двигатель. Она долго сидела в салоне, набираясь сил, чтобы войти в дом. Чтобы увидеть Марка.
Наконец Эбби все-таки вышла из машины и поднялась по ступенькам крыльца.
Марк в гостиной смотрел вечерний выпуск новостей. Услышав ее шаги, он выключил телевизор.
– Как дела у Вивьен?
– Хорошо. Встает на ноги. Покупает частную практику в Уэйкфилде.
Эбби повесила плащ.
– А как прошел твой день? – спросила она.
– Возились с расслоением аорты. Давно не видел столько крови. Я думал, пациент затопит нам всю операционную. Только в восьмом часу закончили.
– Надеюсь, успешно?
– Нет. Умер на столе.
– Какой ужас. Я тебе очень сочувствую. – Эбби закрыла дверцу шкафа. – Что-то я сегодня устала. Пойду приму ванну.
– Эбби!
Их разделяло пространство гостиной. Но незримая пропасть между ними растянулась на целые мили.
– Что с тобой? – спросил Марк. – Что-то случилось?
– Ты и сам знаешь что. Это называется неопределенностью с работой.
– Я говорю не о работе. О нас с тобой. В наших отношениях какой-то сбой.
Эбби молчала.
– Я тебя почти не вижу. Ты целыми днями пропадаешь у Вивьен. А когда возвращаешься, тебя как будто нет.
– Ты понимаешь, что меня тревожит мое профессиональное будущее?
Марк привалился к спинке дивана. Он изменился в лице. Перед нею сидел сильно уставший человек.
– Эбби, я должен знать правду. Ты встречаешься с кем-то другим?
Меньше всего она ожидала услышать от Марка упрек в измене. Эбби чуть не засмеялась столь заурядным подозрениям.
«Если бы все было так просто! Если бы наши проблемы походили на проблемы других пар».
– Ни с кем я не встречаюсь, – сказала она. – Можешь мне верить.
– Тогда почему ты перестала со мной разговаривать?
– А разве сейчас мы с тобой не разговариваем?
– Это не разговор! Это мои попытки вернуть прежнюю Эбби. Я не заметил, где и как ее потерял. Я тебя потерял. – Марк тряхнул головой и отвернулся. – Я хочу увидеть прежнюю Эбби.
Эбби села на диван. Не рядом с ним. Поодаль. Она не могла себя заставить придвинуться к нему и положить голову на плечо.
– Эбби, поговори со мной. Пожалуйста.
И вдруг она увидела прежнего Марка. То полузабытое его лицо, улыбавшееся ей в операционной. Лицо, которое она любила.
– Пожалуйста, – тихо повторил он.
Марк взял ее за руку. Эбби не вырвалась. Она позволила себя обнять. Когда-то ей было очень спокойно и надежно в объятиях Марка. Сейчас напряжение не отпускало ее. Эбби лежала, прижавшись к его груди и ощущая себя куском дерева. Ей было ни расслабиться, ни успокоиться.
– Ну расскажи мне, – просил Марк. – Что между нами не так?
Эбби закрыла глаза. Больше всего она сейчас боялась заплакать.
– Все нормально между нами, – сказала она.
Его руки замерли. Эбби не поднимала глаз, не смотрела ему в лицо. Она снова ему врала, и он это знал.
На следующее утро в половине восьмого Эбби вырулила на стоянку клиники Бейсайд.
Она не торопилась выходить и разглядывала мокрые тротуары. Как и все последние дни, моросил нескончаемый дождь. Как резко изменилась погода. Только середина октября, а во всей этой мерзостной слякоти почему-то ощущается скорое наступление зимы. Минувшей ночью Эбби опять плохо спала. Она уже не помнила, что такое крепкий и спокойный сон. Сколько человек может прожить без сна? Когда постоянная усталость перейдет в психоз? Глядя в зеркало заднего обзора, Эбби едва узнавала в осунувшейся женщине себя. За две недели она постарела лет на десять. Если и дальше так пойдет, к ноябрю у нее наступит менопауза.
В зеркале мелькнуло что-то бордовое. Эбби резко повернулась и увидела фургон, скрывшийся за соседним рядом машин. Она ждала, когда он появится снова, но он так и не появился.
Эбби быстро вылезла и пошла к дверям клиники. Портфель в руке казался ей якорем, тянувшим вниз. Где-то справа зафыркал автомобильный мотор. Эбби дернулась, ожидая увидеть фургон. Но это была совсем другая машина, водитель которой выезжал со стоянки.
Сердце бешено колотилось и успокоилось только в вестибюле клиники. Она спустилась по лестнице в подвальный этаж и направилась в архив. Это ее последний визит сюда. Осталось просмотреть еще четыре истории болезни.
Эбби быстро заполнила бланк запроса и подошла к столу архивариуса.
– Я могу получить эти истории болезни? – спросила она, подавая бланк.
Архивариус подняла голову. Возможно, Эбби только показалось, но женщина буквально застыла. Они встречались не первый раз, и архивариус всегда держалась приветливо. Сегодня она даже не улыбнулась.
– Мне нужны эти четыре истории болезни, – повторила Эбби.
Архивариус едва взглянула на бланк.
– Прощу прощения, доктор Ди Маттео, но я не могу их принести.
– Почему?
– Они недоступны.
– Но вы даже не проверили их наличие.
– Мне сказали, чтобы больше я не давала вам никаких материалов. Это распоряжение доктора Уэттига. И еще он просил вас немедленно зайти к нему.
Эбби побледнела и ничего не сказала.
Читать бесплатно другие книги:
