Жатва Герритсен Тесс
Эбби повернула светорегулятор. Отсек погрузился в сумрак.
«Совсем как в склепе».
– Миссис Восс… То, что произошло тогда… Я говорю про другое сердце… первое… – Эбби было невыносимо смотреть в глаза Нины, и она отвернулась. – Пациент тоже был совсем мальчишка. Семнадцать лет. Ребята в его возрасте мечтают о машинах и девушках. А он мечтал… вернуться домой. Он мечтал только о возвращении домой… – Эбби вздохнула. – Я не могла допустить, чтобы он умер… Миссис Восс, я вас тогда не видела. Не знала, в каком вы состоянии. А он лежал на койке. Его сердце без конца останавливалось. Я должна была сделать выбор.
Эбби заморгала, смахивая слезы.
– И он жив?
– Да. Он жив.
Нина кивнула. Снова дотронулась до своей груди. Казалось, она ведет беззвучный диалог со своим новым сердцем. Вслушивается, отвечает.
– И этот мальчик… Он тоже жив. Я чувствую каждый удар его сердца. Каждый удар. Некоторые считают сердце вместилищем души. Может, родители этого мальчика тоже так считают? Я постоянно думаю о них. О том, как тяжело им было потерять сына. У меня никогда не было сына. Вообще не было детей. – Нина сомкнула пальцы в кулак и приложила к повязке. – Как вы думаете… знать, что часть дорогого тебе человека продолжает жить… это приносит утешение? Если бы он был моим сыном, меня бы это утешило. Меня бы утешило.
На ее висках поблескивали слезинки. Она плакала.
Эбби потянулась к ее руке. Рука Нины оказалась на удивление сильной, а пальцы – жаркими и твердыми. Нина пристально смотрела на нее. Эбби почувствовала, что этот блеск в глазах вызван не только повышенной температурой.
«Если бы я тогда видела, в каком вы состоянии, – думала Эбби. – Если бы на одной койке умирали вы, а на другой – Джош О’Дей, кого из вас я бы выбрала?»
Ответа Эбби не знала.
Над постелью Нины Восс по зеленоватому экрану осциллоскопа тянулась зубчатая линия. Сердце неизвестного мальчишки билось со скоростью сто ударов в минуту. Билось в груди другой женщины, неутомимо гоняя по ее сосудам кровь, разгоряченную лихорадкой.
Эбби держала руку Нины, ощущая пульс. Медленный, ровный. Не пульс Нины, а свой собственный.
Рентгенологу понадобилось двадцать минут, чтобы доставить в отсек Нины портативную установку и сделать снимок. Еще через пятнадцать минут Эбби получила проявленную пленку, которую тут же прикрепила к негатоскопу и стала внимательно рассматривать. Рентген не выявил никаких признаков пневмонии.
Часы показывали три ночи. Эбби позвонила Аарону Леви домой.
– Алло! – послышался в трубке заспанный голос Элейн.
– Элейн, говорит Эбби Ди Маттео. Извините, что беспокою вас среди ночи. Аарон просил меня позвонить. Я могу с ним поговорить?
– Он поехал в клинику.
– А давно?
– Гм… сразу после второго звонка. Разве он не там?
– Я его не видела, – ответила Эбби.
На другом конце линии установилось напряженное молчание.
– Он уехал из дома час назад, – продолжала Элейн. – Ищите его в клинике.
– Я так и сделаю. Сейчас позвоню ему на пейджер. Еще раз извините. Спокойной ночи.
Эбби повесила трубку, затем сняла снова, позвонила доктору Леви на пейджер и стала ждать ответного звонка. Прошло пятнадцать минут, но Аарон так и не позвонил.
Подошла Шейла – медсестра, ухаживающая за Ниной.
– Доктор Ди Маттео, доставлены результаты последнего бактериологического анализа. Будете заказывать еще какие-нибудь анализы?
«Что же я упустила?»
Борясь с сонливостью, Эбби массировала виски и думала. Напряженно думала. Послеоперационная лихорадка на пустом месте не возникает. Где-то есть очаг инфекции. Вот только где? Что она не учла?
– А как насчет самого органа? – спросила Шейла.
– Вы про сердце? – встрепенулась Эбби.
– Мне тут мысль одна в голову пришла. Хотя тот случай – совсем другой…
– Шейла, не молчите. Все может оказаться зацепкой.
Медсестра колебалась.
– У нас такого я еще не видела. Но до Бейсайда я работала в Майо, в службе трансплантации почки. И там был один пациент. Ему пересадили почку. Началась послеоперационная лихорадка. Врачи сбились с ног. Кучу анализов делали. Так и не могли понять, в чем причина, пока он не умер. Оказалось, грибковая инфекция. Стали смотреть данные по донору: бактериологические анализы крови донора дали положительный результат на грибок. Но анализы запоздали на неделю. За это время почку успели изъять, пересадить, а пациент с пересаженной почкой умер. Вот так.
Эбби обдумывала услышанное. Монитор № 15 показывал, что новое сердце Нины Восс работает вполне исправно.
– Где хранится информация о донорах? – спросила она Шейлу.
– В кабинете координатора по трансплантациям. Но у старшей медсестры есть ключ.
– Пожалуйста, попросите ее разыскать данные о доноре Нины Восс.
Эбби открыла карточку Нины. Перелистав, нашла бланк Банка органов Новой Англии. С ним донорское сердце прибыло из Вермонта. Группа крови донора – четвертая, резус положительный; далее шли результаты анализов на ВИЧ, на сифилис… Все, как требуется в подобных случаях. Все… кроме имени донора.
Через пятнадцать минут Эбби позвонила старшая медсестра.
– Я не нашла данных по донору, – сообщила она.
– Вы смотрели данные на имя Нины Восс?
– Они идут под общим номером ее медицинской документации. Я просмотрела все бумаги под номером миссис Восс. Данных по донору нет.
– А если их по ошибке положили в другую папку?
– Я просмотрела все папки по пересадкам печени и почек. Папку миссис Восс дважды пролистала от корки до корки. Вы уверены, что данные по ее донору не в отделении?
– Хорошо, я попрошу поискать. Спасибо за помощь.
Эбби повесила трубку и вздохнула. Меньше всего ей сейчас хотелось разыскивать пропавшие бумаги. Она обвела глазами внушительную полку с папками, где были собраны сведения о предыдущих госпитализациях пациентов отделения. Если нужную ей папку случайно запихнули туда, поиски займут не меньше часа.
Но можно сделать и по-другому. Позвонить в клинику, где изымали сердце. У них обязательно хранятся копии всех документов по донору.
Эбби через справочную узнала номер больницы имени Уилкокса и сразу же набрала номер, попросив соединить ее с дежурной медсестрой.
– Гейл Де Леон вас слушает.
– Доброе утро. Вас беспокоит доктор Ди Маттео из клиники Бейсайд в Бостоне. У нашей пациентки послеоперационная лихорадка. Несколько дней назад ей пересадили сердце, полученное из вашей клиники. Мне хотелось бы поподробнее узнать о доноре. Прежде всего его имя. В сопроводительных документах имени донора нет.
– Говорите, изъятие сердца происходило у нас?
– Да. Донором был мальчик-подросток.
– Я должна проверить операционный журнал. Потом перезвоню.
Через десять минут Гейл Де Леон действительно перезвонила, но вместо ответа сама задала вопрос:
– Доктор Ди Маттео, а вы уверены, что не ошиблись клиникой?
– Бланк БОНА у меня перед глазами. Там в качестве клиники донора указана больница имени Уилкокса в Берлингтоне, штат Вермонт.
– Да, это наша клиника. Но в журнале нет записи об изъятии донорского сердца у мальчика-подростка.
– Может, вы посмотрите еще раз? Это было… – Эбби взглянула на бланк. – Двадцать четвертого сентября. По времени где-то около полуночи.
– Ждите у телефона.
Из трубки доносился шелест страниц и покашливание старшей медсестры.
– Вы слушаете?
– Да.
– Я проверила записи журнала за двадцать третье, двадцать четвертое и двадцать пятое сентября. Две операции по удалению аппендицита, удаление желчного пузыря. Еще два кесарева сечения. Никакого изъятия донорских органов в эти дни не проводилось.
– Но мы же получили донорское сердце из вашей клиники!
– Мы вам его не отправляли.
Эбби просмотрела записи хирургических медсестер и нашла: «0105: Прибыл доктор Леонард Мейпс из больницы имени Уилкокса».
– Сердце нам привез ваш хирург, доктор Леонард Мейпс. Он же проводил изъятие сердца у донора.
– В штате нашей больницы нет никакого доктора Мейпса.
– Ну как же? Он торакальный хирург…
– Послушайте! Я еще раз вам говорю: у нас в клинике такого нет. И вообще я не слышала, чтобы в Берлингтоне был врач с такой фамилией. Не знаю, доктор, откуда у вас сведения, но наша клиника здесь ни при чем. Советую вам еще раз все проверить.
– Но…
– Попробуйте поискать в других клиниках.
Эбби медленно повесила трубку.
Она сидела, глядя на телефонный аппарат. Она думала о Викторе Воссе, его деньгах и о том, что можно купить на такие деньги. Она думала об удивительном стечении обстоятельств, в результате которых Нина Восс получила новое сердце. Идеально совместимое сердце.
Потом Эбби снова потянулась к телефону.
9
– Ты торопишься с выводами, – сказал Марк, листая карточку Нины Восс, оформленную в реанимации хирургического отделения. – Всему этому наверняка существует разумное объяснение.
– Я бы хотела его услышать.
– Жатву провели очень грамотно. Сердце надлежащим образом упаковали, доставили по всем правилам. И документы на донора наверняка тоже были.
– А сейчас почему-то их нет, – заметила Эбби.
– Координатор по трансплантациям приходит на работу к девяти утра. Мы спросим у нее насчет документов. Уверен, они где-то в клинике.
– Марк, документы – только часть истории. Я звонила в больницу имени Уилкокса. У них нет хирурга по имени Леонард Мейпс. Старшая медсестра сказала, что в Берлингтоне вообще нет практикующего хирурга с таким именем.
Эбби помолчала, затем тихо спросила:
– А мы вообще знаем, откуда на самом деле к нам попало это сердце?
Марк молчал. Он пребывал в состоянии полудремы, мешавшей думать связно. Было четверть пятого. После телефонного звонка Эбби он заставил себя вылезти из постели и приехать в Бейсайд. Каждый случай послеоперационной лихорадки считался ЧП. Марк доверял выводам Эбби и результатам анализов, но хотел все увидеть своими глазами. Теперь он сидел в сумраке хирургического отделения, листал карточку Нины Восс и отчаянно пытался включить свой мозг в работу. В стеклах его очков отражались экраны трех кардиомониторов с ярко-зелеными зигзагами линий. Где-то рядом, словно призраки, появлялись и исчезали медсестры. Все разговоры велись вполголоса.
Марк закрыл карточку, снял очки и принялся тереть заспанные глаза.
– Чертова лихорадка. Что могло ее спровоцировать? Меня это заботит посильнее любых бумажек.
– А вдруг это инфекция, перешедшая от донора?
– Очень сомневаюсь. С донорскими сердцами я такого еще не видел.
– Но мы же ничего не знаем о доноре. Нам неизвестна его история болезни. Мы даже не знаем, из какой клиники привезли сердце.
– Эбби, у тебя это превращается в навязчивую идею. Я знаю, что Арчер звонил хирургу, изымавшему сердце. И документы тоже были. Они лежали в коричневом конверте.
– Вспоминаю… конверт действительно был.
– Вот видишь? Наши воспоминания совпадают.
– Тогда где этот конверт?
– Послушай, я же стоял возле операционного стола. У меня руки были по шею в крови. Это ты, надеюсь, тоже помнишь. Я пересаживал сердце, и мне было просто некогда следить за каким-то чертовым конвертом.
– Но почему донор окружен такой завесой секретности? Бумаги куда-то делись. Мы даже имени его не знаем.
– Это стандартная процедура. Документы донора относятся к категории конфиденциальных. Они всегда хранятся отдельно от карточки реципиента. В противном случае стороны могли бы встретиться. Родственники донора требовали бы пожизненной благодарности, а сторона реципиента либо терзалась бы чувством вины, либо откровенно ненавидела бы донорскую родню. Все это привело бы к нескончаемым эмоциональным конфликтам. – Марк плюхнулся на стул. – Эбби, мы понапрасну тратим время и силы. Через несколько часов вся эта загадка разрешится. Давай лучше вплотную займемся лихорадкой Нины Восс.
– Давай. Но если возникнут вопросы, тебе придется их обсуждать с Банком органов Новой Англии.
– При чем тут БОНА?
– Я туда позвонила. Они дежурят круглосуточно. Я сказала, что ты или Арчер потом свяжетесь с ними.
– Арчер им все объяснит. Он будет здесь с минуты на минуту.
– Ты и его вызвал?
– Его тоже волнует эта лихорадка. Странно, почему Аарон молчит. Ты звонила ему на пейджер?
– Трижды. Никакого ответа. Элейн сказала, что он поехал в клинику.
– Аарон где-то здесь. Я видел его машину на стоянке. Наверное, задержался в кардиологии.
Марк снова принялся листать карточку Нины Восс.
– Придется начинать без него.
Эбби повернулась к смотровому окну отсека Нины Восс. Глаза пациентки были закрыты. Она спала. Ритмичное дыхание свидетельствовало о том, что с легкими все в порядке.
– Я начинаю курс антибиотиков, – сказал Марк. – Широкий спектр.
– Какую инфекцию ты собираешься лечить?
– Пока не знаю. Это временный мостик, пока не придут результаты бактериологических анализов. У пациентки понижен иммунитет, и нам нельзя рисковать. Инфекция есть инфекция.
Марк встал со стула и подошел к окну отсека. Он стоял, вглядываясь в спящую Нину Восс. Кажется, ее вид несколько его успокоил. Эбби тоже подошла и встала рядом. Они почти касались друг друга, но все их мысли сейчас были только о послеоперационной лихорадке. Врачи беспокоились, а Нина Восс мирно спала.
– Может, реакция на лекарства, – предположила Эбби. – Ей столько всего кололи. Любой препарат мог вызвать скачок температуры.
– Допускаю такую вероятность. Но вряд ли дело в стероидах и циклоспорине.
– Я нигде не нашла источника инфекции. Представляешь? Нигде.
– Пойми: у нее ослаблен иммунитет. Стоит что-то упустить, и она мертва. – Марк взял карточку. – Начнем, так сказать, с прохладительных напитков.
В шесть утра Нине внутривенно ввели первую дозу азактама. Для дальнейших действий требовалась неотложная консультация специалиста по инфекциям. В четверть восьмого прибыл консультант, некто доктор Мур. Он согласился с решением Марка. Лихорадка у пациента с ослабленным иммунитетом – слишком опасный симптом. Необходимо принимать меры.
В восемь часов Нине ввели второй антибиотик – пиперациллин.
В то время Эбби делала утренний обход в реанимации хирургического отделения. Ее столик-тележка был доверху нагружен карточками. Ночное дежурство выдалось тяжелым. Она поспала всего час, когда около двух ее разбудил звонок медсестры. С того времени ей не удалось отдохнуть и пяти минут. Эбби взбодрилась двумя чашками кофе. В конце туннеля уже маячил свет: завершение дежурства. Это придавало ей силы, необходимые для обхода.
«Еще четыре часа, и я поеду домой. Нужно только продержаться до полудня».
Проходя мимо пятнадцатого отсека, Эбби остановилась и заглянула через окошко.
Нина не спала. Увидев Эбби, она слабо улыбнулась и махнула рукой, приглашая войти. Эбби оставила столик возле двери, надела халат и вошла.
– Доброе утро, доктор Ди Маттео, – тихо сказала Нина. – Боюсь, из-за меня вам не удалось поспать.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась Эбби. – На прошлой неделе я хорошо выспалась. Как вы себя чувствуете?
– Чувствую, что стягиваю на себя довольно много внимания.
Нина покосилась на стойку с капельницей, откуда в ее организм поступали антибиотики.
– Это лекарство от моей лихорадки?
– Мы надеемся. Вы получаете смесь пиперациллина и азактама. Это антибиотики широкого спектра действия. Если у вас инфекция, они должны подействовать.
– А если не инфекция?
– Тогда жар не спадет. Мы попробуем что-то другое.
– Иными словами, вы сами не знаете, чем вызвана высокая температура.
– Не знаем, – помолчав, ответила Эбби. – Увы, не знаем. И, что называется, стреляем наугад.
Нина кивнула:
– Я так и думала, что вы скажете правду. Доктор Арчер вряд ли будет со мной откровенен. Да вы и сами знаете. Он был у меня утром. Призывал не волноваться. Говорил, что все хорошо, все под контролем. Не захотел признаваться, что вы… стреляете наугад.
Нина тихо рассмеялась, как будто ее лихорадка, антибиотики, все эти трубки и аппараты были частью иллюзии, созданной чьим-то капризом.
– Просто доктор Арчер не захотел вас волновать, – сказала Эбби.
– Правда меня не пугает. Совсем не пугает. Врачи ведь редко говорят правду. – Она пристально поглядела на Эбби. – Мы обе это знаем.
Эбби инстинктивно перевела взгляд на мониторы. Судя по линиям, все показатели Нины Восс были в пределах нормы. Пульс. Кровяное давление. Давление в правом предсердии. Графики и цифры привычно успокаивали. Они не задавали трудных вопросов и не ждали беспощадно правдивых ответов.
– Виктор, – прошептала Нина.
Эбби повернулась и увидела входящего в отсек Виктора Восса.
– Пошла вон! – рявкнул он. – Прочь из палаты моей жены!
– Я всего лишь проводила осмотр.
– Вон, я сказал!
Восс схватил Эбби за халат. Эбби вырвалась. В тесноте отсека ей было некуда отступать.
Теперь Восс схватил ее за руку с явным намерением сделать больно.
– Виктор, прекрати! – потребовала Нина.
Эбби вскрикнула. Восс с силой вытолкал ее из отсека. Спиной Эбби налетела на столик-тележку – тот откатился, и она больно шлепнулась на ягодицы. Тележка уткнулась в боковую стенку стола дежурной медсестры. Все карточки, что лежали на нем, посыпались на пол. Виктор Восс подскочил к ошеломленной Эбби, навис над ней. Он тяжело дышал, но не от перенапряжения. От злости.
– Чтоб больше не смела приближаться к моей жене! – рявкнул он. – Понятно… доктор? Я спрашиваю: это понятно?
Восс повернулся к шокированным медсестрам и санитаркам:
– Я требую не допускать эту женщину к моей жене. Напишите это на большом листе бумаги и прикрепите к двери. Немедленно!
Он с отвращением посмотрел на Эбби, после чего ушел в отсек жены и задернул занавеску на окошке.
Двое медсестер поспешили к Эбби, чтобы помочь ей встать.
– Я сама, – запротестовала она. – Со мною все нормально.
– Да он с ума сошел, – прошептала одна из медсестер. – Нужно вызвать охрану.
– Не надо, – остановила ее Эбби. – Только хуже будет.
– Но он же напал на вас! Вы можете привлечь его к ответственности.
– Я хочу поскорее забыть об этом, и только.
Эбби подошла к столику-тележке, вокруг которого валялись карточки и листы с результатами анализов. Она стала их собирать. У нее пылало лицо. Отчаянно хотелось разреветься.
«Нельзя плакать, – твердила себе Эбби. – Только не здесь. Я не заплачу».
Она подняла голову. Персонал отделения молча наблюдал за нею.
Эбби оставила собранные карточки на столике и ушла.
Через три часа Марк нашел ее в больничном кафетерии. Эбби сидела в углу, склонившись над чашкой чая и черничным маффином. Маффин был едва надкушен, а чайный пакетик болтался в чашке так долго, что остывшая вода приобрела цвет кофе.
Марк выдвинул стул и сел напротив:
– Эту сцену устроил Восс, а не ты.
– Зато не он, а я приземлилась на пятую точку. Шикарное зрелище для медсестер.
– Но он тебя толкнул. У тебя появился весомый козырь. После случившегося все его дурацкие иски будут выглядеть уже совсем в ином свете.
– Ты считаешь, я должна обвинить его в нападении?
– Что-то вроде того.
Эбби покачала головой:
– Я вообще не хочу думать о Викторе Воссе. И не хочу его больше видеть.
– Но у тебя полно свидетелей. Все видели, как он тебя толкнул.
– Марк, давай забудем эту историю.
Эбби взяла маффин и, едва откусив, снова положила на тарелку. Ей было не до еды. Больше всего ей сейчас хотелось сменить тему разговора.
– Аарон не возражает против курса антибиотиков? – наконец спросила она.
– Я его до сих пор не видел.
Эбби нахмурилась:
– Я думала, он в клинике.
– Я тоже так думал. Несколько раз пытался вызвать его через пейджер. Он не ответил.
– А домой ему ты звонил?
– Звонил. Подошла домработница. Элейн уехала на уик-энд в Дартмут, навестить сына. – Марк пожал плечами. – Сегодня же суббота. Дежурств у Аарона нет. Наверное, решил отдохнуть от всех нас.
– Отдохнуть. – Эбби принялась растирать усталое лицо. – Как бы я хотела сейчас отдохнуть. Пляж, пальмы и большой стакан пинаколады[8].
– Я бы тоже не прочь. Возьмешь порцию и на меня?
– Ты же не любишь пинаколаду.
– Зато я люблю пляжи, пальмы и тебя.
Марк крепко стиснул ее руку. Это все, в чем нуждалась Эбби. Его прикосновение. Сильная рука надежного мужчины.
Марк перегнулся через стол и поцеловал Эбби.
– Пусть смотрят. Устроим еще один спектакль для публики, – шепнул он. – А вообще-то, тебе лучше поехать домой, пока мы не стали центром всеобщего внимания.
Эбби посмотрела на часы. Полдень. Суббота. Начало ее выходных.
Марк проводил ее вниз. Уже на выходе он вдруг хлопнул себя по лбу:
– Да, забыл тебе сказать. Арчер звонил в больницу имени Уилкокса и говорил с Тимом Николсом, их торакальным хирургом. Тот подтвердил, что сердце для Нины Восс – от их донора. И еще подтвердил, что изымал сердце вместе с доктором Мейпсом.
– Тогда почему Мейпс не числится в штате их больницы?
– Потому что Мейпс прилетел на частном реактивном самолете из Хьюстона. Видно, мистер Восс питает недоверие к хирургам Новой Англии. Вот и нанял южанина.
– Прямо из Техаса? Это же так далеко.
– С его деньгами Восс мог бы привезти из Хьюстона всех врачей Бейлорского медицинского колледжа.
– Значит, изъятие донорского сердца проводилось в больнице имени Уилкокса?
– Николс это подтвердил. Должно быть, медсестра, с которой ты ночью говорила, спросонок заглянула не в тот журнал. Если хочешь, я еще раз позвоню Николсу и попрошу подтвердить.
– Забудем об этом. Мне даже стыдно за свои глупости, – вздохнула Эбби.
Читать бесплатно другие книги:
