Жатва Герритсен Тесс

– И на нас, как на работодателя доктора Ди Маттео. Значит, он будет постоянно трепать клинику Бейсайд, – сказал Парр.

Он был раздавлен ничуть не меньше Эбби.

– Существует же какой-то способ погасить этот пожар, – заметила Сьюзен. – Можно попытаться найти общий язык с мистером Воссом и разъяснить ему всю нелепость его войны против доктора Ди Маттео и клиники.

Никто не произнес ни слова, однако Эбби, взглянув на Парра, угадывала мысли, бродившие в голове президента клиники: «Самый быстрый способ погасить пожар – уволить тебя».

Она ждала, когда Парр выскажет свою мысль вслух. Она даже приготовилась к удару. Но удара не последовало. Парр и Сьюзен лишь переглянулись.

– Игра еще только начинается, – подытожила Сьюзен. – У нас есть несколько месяцев. На маневры. На ответный план…

Она взглянула на Эбби:

– Вам необходимо проконсультироваться с «Вангард мьючуэл». Предлагаю как можно скорее встретиться с их юристом. Подумайте о частном адвокате, сведущем в подобных вопросах.

– Вы считаете, он мне необходим?

– Да.

Эбби сглотнула:

– Не знаю, могу ли я себе позволить частного адвоката…

– В вашем положении, доктор Ди Маттео, вы просто должны, – сказала Сьюзен.

Вечернее дежурство стало для Эбби настоящим спасением. Звонки и сообщения пейджера весь вечер не давали ей расслабиться. То пневмоторакс в отделении интенсивной терапии, то скачок температуры у послеоперационного пациента в хирургии. Почти не оставалось времени на раздумья о судебном иске Джо Террио. Но стоило наступить телефонно-пейджерному затишью, как Эбби начинала кусать губы, сдерживая слезы. Ей и раньше приходилось утешать мужей и жен умерших пациентов, объяснять им, что врачи клиники сделали все возможное и даже невозможное. И никто не угрожал ей судом. Меньше всего Эбби ожидала этого от Джо Террио.

«Чем я могла его обидеть? – мысленно спрашивала себя Эбби. – Может, нужно было проявить больше сострадания? Больше заботы? Черт бы тебя побрал, Джо, ну что еще тебе было нужно от меня?»

При всем желании она не могла больше ничем помочь этому человеку. Она сделала все, что требовала ее профессия. Но она была не в силах оживить мозг Карен Террио. И теперь, в качестве благодарности, – пощечина.

Слезы куда-то делись. Эбби охватила злость. Она злилась на юристов, на Виктора Восса, даже на Джо. При всем сочувствии к этому человеку, потерявшему жену, Эбби понимала, что он ее предал. Тот, чью душевную боль и страдания она так искренне старалась разделить, взял и предал ее.

В десять вечера Эбби наконец смогла вернуться в ординаторскую. Она была слишком расстроена, чтобы читать медицинские журналы. Ей ни с кем не хотелось говорить, даже с Марком. Эбби легла на кушетку и вперилась в потолок. Она не чувствовала ног. Все ее тело будто омертвело.

«Как же я выдержу ночное дежурство, если уже сейчас не могу себя заставить встать с кушетки?»

Однако встать ей все-таки пришлось. В половине одиннадцатого зазвонил телефон.

– Доктор Ди Маттео, – привычно ответила Эбби, садясь на кушетке.

– Говорят из операционный. Доктора Арчер и Ходелл просят вас подойти к ним.

– Сейчас?

– Как можно быстрее. У них намечается операция.

– Иду, – сказала Эбби и повесила трубку.

Она вздохнула, приглаживая волосы. В другое время, в другой вечер, она бы со всех ног бросилась в операционную, торопясь переодеться и встать возле стола. Сегодня ей не хотелось не только вставать к столу, но даже смотреть на лица Марка и Арчера.

«Что раскисла, Ди Маттео? Ты хирург? Если да, то и веди себя как хирург!»

Злость на себя помогла Эбби встать и отправиться в операционную.

Марка и Арчера она нашла в комнате отдыха. Оба стояли возле микроволновой печи и о чем-то переговаривались. По тому, как дернулись их головы, когда она вошла, Эбби догадалась, что разговор не предназначался для чужих ушей. Но едва увидев ее, хирурги улыбнулись.

– А вот и вы, – сказал Арчер. – Ну как, в окопах все тихо?

– Временно, – ответила Эбби. – Слышала, у вас намечается операция.

– Пересадка, – кивнул Марк. – Все наши уже в пути. Вот только с Мохандасом не удалось связаться. Вместо него будет ординатор пятого года. Но нам может понадобиться и твоя помощь. Ну как, готова постоять возле стола?

– На пересадке сердца?

Как же Эбби не хватало этого всплеска адреналина. От депрессии не осталось и следа.

– Сейчас же иду переодеваться, – радостно кивнула Эбби.

– Одна небольшая деталь, – охладил ее пыл Арчер. – Сердце мы будем пересаживать Нине Восс.

Глаза Эбби округлились.

– Неужели ей так быстро нашли сердце?

– Нам повезло. Сердце едет из Берлингтона. Если бы Виктор Восс узнал, что мы позвали вас ассистировать, его бы инфаркт хватил. Но в операционной командуем мы, и нам может понадобиться ваша помощь. В сложившейся ситуации нам не оставалось ничего иного, как позвать вас.

– Не передумала? – спросил ее Марк.

– Ни в коем случае, – без колебаний ответила Эбби.

– Отлично, – улыбнулся Арчер. – Ассистентка у нас есть. – Он кивнул Марку: – Жду вас обоих через двадцать минут в третьей операционной.

В половине двенадцатого им позвонил торакальный хирург из больницы имени Уилкокса в Берлингтоне, штат Вермонт. Донорское сердце изъяли и срочно отправили в аэропорт. По словам хирурга, сердце было в прекрасном состоянии. Температура внутри медицинского контейнера равнялась четырем градусам по Цельсию. Сердце покоилось в насыщенном кардиоплегическом растворе, который временно парализовал сердечную мышцу. В таких условиях сердце сохраняло жизнеспособность от четырех до пяти часов. Без притока крови, питающей коронарные артерии, с каждой минутой так называемого ишемического времени отмирали все новые клетки миокарда. Чем дольше продлится ишемическое время, тем меньше вероятность, что сердце заработает в груди Нины Восс.

Сам полет (срочный чартерный рейс) по расчетам должен был занять максимум полтора часа.

К полуночи вся команда трансплантологов Бейсайда собралась и облачилась в зеленые хирургические костюмы. Помимо Билла Арчера, Марка и анестезиолога Фрэнка Цвика, здесь же присутствовала небольшая «группа поддержки»: медсестры, техник, отвечающая за аппарат искусственного кровообращения, кардиолог Аарон Леви и Эбби.

Нину Восс на каталке доставили в операционную № 3.

В половине второго ночи позвонили из аэропорта Логан. Самолет благополучно приземлился. Это было сигналом для хирургов: мыть руки, надевать перчатки, халаты и маски. Эбби мыла руки, наблюдая через окно за операционной. Команда трансплантологов готовилась к операции. Медсестры выкладывали на подносы простерилизованные инструменты и вскрывали упаковки со стерильными салфетками. Техник настраивала аппарат, напоминающий шкафчик на колесиках. Это и была машина, заменяющая человеческое сердце. Рядом стоял ординатор, вызванный вместо Мохандаса. Он уже подготовился к операции и теперь терпеливо ждал.

На операционном столе, окруженная трубками и проводами, лежала Нина Восс. Похоже, ее совсем не трогала вся эта хирургическая суета. Возле ее головы стоял доктор Цвик и что-то негромко говорил, одновременно делая ей внутривенный укол пентобарбитала. Веки Нины дрогнули и закрылись. Цвик прикрыл ей рот и нос анестезиологической маской. Он несколько раз нажал резиновую грушу, снабдив легкие Нины небольшими порциями кислорода, затем убрал маску.

Следующий этап требовал быстроты. Пациентка уже была без сознания и не могла дышать самостоятельно. Запрокинув ей голову, Цвик ввел в ее горло искривленный клинок ларингоскопа, нащупал голосовые связки и вставил пластиковую эндотрахеальную трубку. Специальная манжета, надутая воздухом, должна была удерживать трубку в трахее пациентки. Цвик подсоединил трубку к вентилятору, и грудь Нины стала подниматься и опускаться, подчиняясь ритму мехов аппарата. Вся интубация заняла менее тридцати секунд.

В операционной уже включили светильник и направили луч на стол. Залитая ярким светом, Нина казалась бесплотной, призрачной. Медсестра откинула простыню, обнажив торс пациентки: ребра, выпирающие под бледной кожей, и маленькие сморщенные груди. Ординатор мазал йодом вокруг ее сердца, дезинфицируя место предстоящей операции.

Двери операционной открылись, вошли Марк, Арчер и Эбби. Все были в зеленых костюмах. С вымытых рук капала вода. Медсестры стерильными полотенцами вытерли им руки, помогли надеть перчатки и халаты. К этому времени Нину Восс полностью подготовили к операции.

Арчер подошел к столу.

– Ну что, еще не привезли? – спросил он.

– Пока ждем, – ответила одна из медсестер.

– Из Логана всего двадцать минут езды.

– Возможно, они попали в пробку.

– В два часа ночи?

– Нам еще только аварии не хватало, – чертыхнувшись, буркнул Марк.

– Было и такое, – не отрываясь от мониторов, сказал Арчер. – В клинике Майо[7]. Им самолетом привезли почку из Техаса. Все как обычно: погрузили контейнер в «скорую», двинулись в клинику. Только успевают выехать за пределы аэропорта – «скорая» врезается в грузовик. Контейнер всмятку, почка тоже. Кстати, имела идеальную совместимость.

– Хватит шутить, – поморщился Цвик.

– Хороши шуточки! Сам-то представляешь, каково угробить донорскую почку?

Ординатор пятого года взглянул на стенные часы:

– После жатвы прошло уже три часа.

– Нужно ждать. Спокойно ждать, – сказал ему Арчер.

Зазвонил телефон. Головы всех повернулись к медсестре, снявшей трубку. Разговор был совсем коротким.

– Курьер уже здесь, – сообщила она. – Поднимается на наш этаж.

– Отлично, – бросил Арчер. – Начинаем резать.

Со своего места Эбби видела лишь кусочек операционного стола, и то когда его не загораживало плечо Марка. Арчер и Марк работали быстро и слаженно. Они провели иссечение грудины, обнажив соединительные ткани, а затем и кость.

Ожил настенный интерком.

– К вам доктор Мейпс, курьер из команды жнецов. Донорский груз при нем, – сообщила секретарша хирургического отделения.

– Мы – на стадии катетеризации, – ответил Марк. – Приглашаем доктора Мейпса присоединиться.

Через внутреннее окошко Эбби была видна хирургическая умывальная. Там сейчас дожидался курьер. Рядом на тележке стоял небольшой медицинский термос. В таком же она везла сердце Карен Террио.

– Доктор Мейпс сейчас переоденется и войдет к вам, – сказала секретарша.

Буквально через минуту курьер уже был в операционной: мужчина невысокого роста с выпуклым, как у неандертальца, лбом и крючковатым ястребиным носом, выпиравшим даже под маской.

– Добро пожаловать в Бостон, – сказал Арчер, мельком взглянув на посланца. – Я – Билл Арчер, а это мой коллега Марк Ходелл.

– Леонард Мейпс. Ассистировал доктору Николсу в Уилкоксе, когда изымали это сердце.

– Как долетели, Лен?

– Жаль, на чартерных рейсах не подают напитки.

Улыбка Арчера была видна даже под маской.

– И что за подарок вы нам привезли, Лен? До Рождества еще далековато, но мы рады подаркам.

– Отличный подарок. Думаю, вы будете довольны.

– Сейчас закончу катетеризацию и взгляну.

Катетеризация восходящей дуги аорты была первым шагом в подключении пациентки к аппарату искусственного кровообращения. Квадратный ящик, над которым продолжала колдовать техник, временно возьмет на себя работу сердца и легких. Он будет собирать венозную кровь, насыщать ее кислородом и возвращать в аорту Нины Восс.

Шелковой хирургической нитью Арчер сделал на стенке аорты два концентрических кисетных шва. Затем скальпелем чуть надрезал сосуд. Хлынула кровь. Арчер проворно вставил катетер в разрез и затянул швы. Кровотечение сразу замедлилось, а затем, когда он вшил наконечник катетера, и вовсе прекратилось. Другой конец катетерной трубки Арчер подсоединил к артериальной линии аппарата.

Марк, которому ассистировала Эбби, уже начал делать венозную катетеризацию.

– Порядок. – Арчер отошел от стола. – А теперь достанем ваш подарочек.

Одна из медсестер открыла контейнер и извлекла сердце, упакованное в два обычных полиэтиленовых пакета. Развязав веревки, она опустила сердце в стерильный калийный раствор.

Затем охлажденное донорское сердце перешло в руки Арчера.

– Иссечение произведено просто мастерски, – сказал он. – Вы, парни, хорошо поработали.

– Благодарю, – лаконично ответил Мейпс.

Арчер водил пальцем по поверхности сердца.

– Артерии мягкие и гладкие. Чистые, как стеклышко.

– А оно не слишком маленькое? – спросила Эбби. – Сколько весил донор?

– Сорок четыре килограмма, – ответил доктор Мейпс.

– Взрослый? – нахмурилась Эбби.

– Мальчишка-подросток. Был совершенно здоров.

Эбби видела, какая боль промелькнула в глазах Арчера. Она помнила: у него самого двое сыновей-подростков. Арчер осторожно вернул сердце в ванночку с охлажденным кардиоплегическим раствором.

– Это сердце еще послужит, – сказал Арчер, снова поворачиваясь к Нине.

Марк и Эбби закончили венозную катетеризацию. Из двух надрезов в правом предсердии выходили две прозрачные тайгоновые трубки, имевшие на концах специальные металлические корзиночки. Катетеры фиксировались кисетными швами. Теперь они будут собирать венозную кровь и направлять ее в насос-оксигенатор.

После этого Арчер и Марк перекрыли верхнюю и нижнюю полые вены, преградив крови обратный путь в сердце.

– Пережимаем аорту, – сообщил Марк, закрывая восходящую дугу аорты.

Измученное сердце Нины Восс, лишенное венозного притока и артериального оттока крови, превратилось в бесполезный мешок. Кровообращение пациентки теперь находилось под полным контролем техника и ее волшебного ящика. Она же управляла температурой тела Нины. Кровь и другие телесные жидкости медленно охлаждались до температуры двадцати пяти градусов по Цельсию. До состояния глубокой гипотермии. Такая температура помогала сохранять в пересаженном сердце жизнеспособность клеток миокарда и уменьшала потребность организма в кислороде.

Цвик выключил вентилятор. Ритмичный шелест мехов стих. Необходимость накачивать воздух в легкие отпала. С этим теперь справлялся аппарат искусственного кровообращения.

Арчер перерезал аорту и легочную артерию. Хлынувшая кровь залила грудь пациентки и забрызгала пол. К Нине быстро подошла медсестра, держа наготове стерильное полотенце, которое и впитало кровь. Арчер продолжал работать, безучастный к поту, густо выступившему у него на лбу, и к жару, который шел от операционного светильника. Затем он рассек предсердия. Снова кровь, забрызгавшая его халат. В этой части сердца она была еще темнее. Рука Арчера по локоть погрузилась в грудную полость пациентки. Он вынул больное сердце Нины Восс – бледное и дряблое – и бросил в ванночку. На месте сердца в теле осталась зияющая пустота.

Эбби взглянула на кардиомонитор. Ей стало не по себе. Прямая линия на экране почему-то пугала, хотя ничего другого аппарат и не мог показывать. В теле не было сердца. Бездействовали легкие. Отсутствовали все классические признаки жизни. И тем не менее пациентка была жива.

В ее грудную полость Марк поместил донорское сердце.

– Кое-кто сравнивает эту процедуру с работой водопроводчика. Соединили трубы, заизолировали места соединений. Вот и все.

Говоря, он осторожно поворачивал сердце, добиваясь нужного положения.

– Кто-то думает, что наша работа не многим сложнее, чем латание брюха звериного чучела. А стоит лишь на минуту отвлечься, и на тебе! Оказывается, ты пришиваешь сердце задом наперед.

Ординатор засмеялся.

– Ничего смешного. Такое случалось.

– Раствор, – коротко бросил Арчер.

Медсестра налила ванночку холодного кардиоплегического раствора. Он предохранял сердце от тепла хирургического светильника.

– Много чего может пойти не так, как должно, – говорил Марк.

Игла в его руке глубоко и даже как-то варварски вонзалась в левое предсердие.

– Реакция пациента на препараты. Перекосы с анестезией. Еще какие-нибудь поганые мелочи. Но почему-то всегда остается виноват хирург.

– Избыток крови, – сказал Арчер. – Эбби, включайте насос.

Зашипел аспирационный насос. Когда Эбби его выключила, в операционной установилась напряженная тишина. Темп работы хирургов ускорился. Мягко тарахтел насос-оксигенатор, щелкали зажимы. Каждый стежок соединял между собой зубчатые края сосудов. Эбби еще раз включила аспирационный насос, но кровь все сочилась. Пропитавшиеся насквозь полотенца летели на пол, и хирурги отпихивали их от себя. Медсестры едва успевали подавать чистые полотенца.

– Анастомоз правого предсердия выполнен, – объявил Арчер, отбрасывая иглу.

– Перфузионный катетер! – потребовал Марк.

Медсестра подала ему катетер. Марк ввел катетер в левое предсердие, которое наполнил калийным раствором, охлажденным до четырех градусов Цельсия. Калийный раствор охлаждал ткани желудочка, удаляя воздушные карманы, которые могли образоваться внутри.

– Порядок. – Арчер повернул сердце, чтобы сделать анастомоз аорты. – Ну что, подключаем все остальное.

– Вы посмотрите! – Марк кивком указал на стенные часы. – Идем с опережением графика. Вот какая у нас команда!

Снова ожил интерком. Вызывала дежурная медсестра.

– Мистер Восс интересуется состоянием своей жены.

– Она в прекрасном состоянии, – ответил Арчер. – Никаких проблем.

– Когда вы предполагаете завершить операцию?

– Где-то через час. Передайте ему, пусть еще немного подождет.

Интерком выключился.

– Не люблю, когда меня гладят против шерсти, – бросил Марку Арчер.

– Восс?

– Буквально всё хочет держать под контролем.

– И лезть туда, где ничего не понимает.

Игла Арчера мерно ныряла в стенки аорты, тяня за собой нить.

– Конечно, будь у меня столько денег, я бы, наверное, тоже захотел контролировать всё и вся.

– А откуда он черпает свои богатства? – спросил ординатор пятого года.

– Вы не знаете, кто такой Виктор Восс? Про международный концерн «Ви-эм-ай интернейшнл» слышали? Производят все: от химических препаратов до робототехники.

– Про концерн слышал, но не знал, что это собственность Восса.

– Теперь знаете. – Арчер сделал последний стежок и обрезал нить. – Аорта готова. Пережатие можно снимать.

– Вынимаем перфузионный катетер, – сказал Марк и повернулся к Эбби. – Подготовь два катетера с электродами.

Арчер взял с подноса чистую иглу и занялся легочным анастомозом. Он накладывал последний стежок, когда донорское сердце вдруг ожило.

– Вы только посмотрите! Холодное как лед, а уже сокращается. Этому сердечку не терпится снова взяться за работу.

– Катетеры с электродами готовы, – сказал Марк.

– Производим впрыскивание изупрела, – сообщил Цвик. – Два микрограмма.

Все напряженно ждали, когда изупрел подействует и сердце начнет сокращаться.

Но сердце молчало.

– Начинай биться, – уговаривал его Арчер. – Не разочаровывай меня.

– Может, дефибриллятор? – спросила одна из медсестер.

– Нет, дадим ему шанс.

Сердце медленно сжалось и стало похоже на узел размером с кулак. Потом снова обмякло.

– Увеличиваем дозу изупрела до трех микрограммов, – сказал Цвик.

– Продолжай, – распорядился Арчер. – Подстегни его еще чуть-чуть.

Еще одно, такое же напряженное сокращение. И опять замирание.

– Четыре микрограмма.

Цвик ввел новую дозу.

Сердце напряглось. Расслабилось. Снова напряглось. Снова расслабилось.

Цвик взглянул на монитор. Теперь по экрану шли зубцы, отражая сердечный ритм.

– Частота возросла до пятидесяти… Шестьдесят четыре… Семьдесят.

– Титруй дозу изупрела, – велел Марк. – Шаг – одна десятая микрограмма.

– Я этим и занимаюсь, – ответил Цвик, задавая концентрацию изупрела.

– Кто-нибудь, подойдите к интеркому и свяжитесь с реанимацией. Сообщите, что мы заканчиваем.

– Шаг титрования – одна десятая, – сказал Цвик.

– Отлично. Отключаем ее от аппарата, – сказал Марк. – Вынимайте катетеры.

Цвик включил вентилятор. Все, кто был в операционной, облегченно вздохнули.

– Будем надеяться, что они с сердцем поладят, – улыбнулся Марк.

– Кстати, каков уровень лейкоцитарной совместимости? – поинтересовался Арчер.

Он оглянулся, ища глазами доктора Мейпса, но того рядом не было.

Эбби была настолько поглощена операцией, что даже не заметила, когда этот маленький человек с выпуклым лбом успел улизнуть.

– Он ушел минут двадцать назад, – сообщила одна из медсестер.

– Просто взял и ушел? – недоумевал Арчер.

– Наверное, торопился на самолет, – предположила медсестра.

– Лишил меня возможности пожать ему руку, – вздохнул Арчер и повернулся к пациентке. – Ладно. Давайте заканчивать.