Путешествие тигра Хоук Коллин

5

Приготовления

– Драконы? – повторила я.

Мистер Кадам сочувственно хмыкнул.

– Я уверен, они нам помогут. Не думаю, что придется с ними сражаться.

– Я всей душой надеюсь, что вы правы. Полагаю, вы уже выяснили, что означают некоторые непонятные строки?

– Вы правильно полагаете, мисс Келси. Кое-что я выяснил, но некоторые места все еще требуют истолкования. Вы мне поможете?

– Конечно. Это позволит мне отвлечься.

– Великолепно! Но сначала расскажите, что сказал Пхет.

Мы проговорили почти два часа. В какой-то момент в комнату заглянул Кишан, но, увидев меня, молча ретировался.

Мистер Кадам наконец заметил возникшее напряжение.

– Братья чем-то вас огорчили, мисс Келси?

– А разве они не все время этим занимаются? – сухо переспросила я.

– Что случилось?

Я смущенно поерзала на стуле.

– Вообще-то ничего особенного. Мы с Реном поссорились из-за его амнезии. Ужасно поссорились, а Кишан услышал последнюю часть наших препирательств. Пхет сказал, что они оба – подушки, и это правда, только мне от этого ни капли не легче.

Мистер Кадам побарабанил пальцами по ноге. Вероятно, мои бессвязные слова немало его озадачили, однако он не подал виду и выхватил самую суть:

– Что Пхет хотел этим сказать? Каким образом наши тигры оказались подушками?

– Строго говоря, он назвал их подушками в мире камней, что, по-видимому, должно означать, что они оба славные парни и я буду счастлива с любым из них.

– Понимаю… Я давно заметил, что Кишан к вам неравнодушен. Вы из-за этого поссорились с Реном?

– Нет. Кишан просто… просто попал под горячую руку. Я разозлилась на Рена за то, что он стер воспоминания обо мне. Забыл меня.

– Мисс Келси, мы до сих пор не знаем, почему это случилось.

– Я понимаю. – Я потеребила пальцами край рукава и тяжело вздохнула. – Но все мои прежние сомнения вновь пробудились, и я вышла из себя. Понимаете, этот Рен… Он хоть и потерял память, но сохранил поразительный дар дергать меня за правильные ниточки. Иногда он так меня бесит, что своими руками убила бы!

– Если он вызывает у вас столь сильные чувства, для меня совершенно очевидно, кого вам следует выбрать.

– Вот именно! – вздохнула я. – Надо выбирать Кишана. С ним моя жизнь будет гораздо спокойнее.

Мистер Кадам наклонился ко мне:

– Я совсем не это имел в виду, но решать вам. Пхет, насколько я понимаю, уверен в том, что вы не сможете сделать неправильный выбор.

Я хмуро кивнула.

– Хм-м. Это любопытно. Да, визит выдался бурным. Если позволите сказать начистоту, я бы посоветовал вам попытаться оставить в стороне разногласия и научиться доверять обоим братьям. Нам всем будет намного проще сосредоточиться на нашей задаче, если мы будем действовать дружно и сообща. Не забывайте, мы на полпути к снятию проклятия. И сейчас поиск третьего дара Дурги должен стать нашей главной задачей.

Я со вздохом уронила голову на руки.

– Вы правы. Я извинюсь перед обоими за свои безобразия – но только завтра. Мне нужно время, чтобы успокоиться.

– Вот и славно. А теперь признайтесь, что бы вы хотели на ужин?

– Как насчет простого пирога с дикобразом? – и мы с мистером Каданом засмеялись.

На следующее утро я отыскала Кишана в спортзале, где он подтягивался на перекладине. Это было его любимое место в доме, после кухни и моей веранды. Я наблюдала за ним через окно, втайне любуясь развитой мускулатурой, и обдумывала слова Пхета.

Смогу ли я полюбить Кишана? Это не так сложно. Гораздо сложнее забыть Рена. Возможно, я не смогу этого сделать. Мои родители были идеальной парой, они никогда ни с кем не встречались до встречи друг с другом. Разве можно забыть свою первую любовь? Но ведь другие как-то это делают… Смогу ли я смотреть на Кишана с тем же чувством, какое испытывала к Рену?

Множество людей проходят через это. Люди расстаются со старой любовью, встречая новую. Я всегда это знала, просто не думала, что окажусь в их числе. Я думала, что, повстречав Рена, я уже никогда не стану искать себе другого парня. Но Пхет, кажется, почувствовал, что скоро мне придется сделать выбор. С другой стороны, Рен ведь может меня вспомнить. А если нет? Что, если он больше никогда не сможет дотронуться до меня, не корчась от боли? А главное, что же мне делать? Просто повернуться к нему спиной и сказать: «Спасибо за приятные воспоминания»? Как я смогу быть с одним из братьев, когда второй все время будет рядом?

Кишан крякнул от натуги, и я снова стала думать о нем.

Что же я мучаюсь? В чем моя проблема? Нечего сказать, бедняжка не может выбрать между двумя самыми красивыми в мире мужчинами! При этом оба добрые, нежные, честные и преданные и оба, без сомнения, будут искренне любить меня. Два прекрасных принца, выбирай любого! Многим девушкам такой выбор и не снился. Мне следует почаще об этом вспоминать.

Я решительно толкнула раздвижную стеклянную дверь и уселась на стул. Кишан спрыгнул с турника. Такой крупный мужчина, а приземлился бесшумно, как кошка!

– Привет, – кротко поздоровалась я.

Он поставил стул напротив и сел, пристально разглядывая меня своими глазами цвета пиратского золота.

– И тебе привет.

– Я хотела извиниться за то, что наорала на тебя. Я… в общем, это было отвратительно, и я прошу прощения.

– Тебе не за что извиняться. Ты была расстроена. За последние недели мне стало хорошо известно это чувство.

– Я хочу, чтобы мы сосредоточили все силы на снятии проклятия. Понимаешь, если между нами останутся неразрешенные вопросы, это будет мешать общему делу… не говоря уже о том, что кому-то будет больно.

– Хм, скажи пожалуйста, как же ты планируешь разрешить эти вопросы?

– Думаю, лучше всего поговорить о них откровенно.

– Ты уверена, что хочешь сделать это прямо сейчас?

– Да. Мне кажется, так лучше всего.

– Прекрасно. Тогда начинай. – Он скрестил руки на груди. – Что ты чувствуешь ко мне?

Я со свистом втянула в себя воздух и забормотала:

– Слушай, ну зачем нам забегать вперед и ворошить раньше времени это осиное гнездо? Ты не согласен? Ладно. Тогда начистоту и без обид, идет? – Я заправила волосы за ухо и выпрямилась на своем стуле. – Вот, слушай. Я тебе доверяю. Мне нравится, когда ты рядом. Я привязалась к тебе сильнее, чем… Сильнее, чем хотелось бы, из-за чего я постоянно терзаюсь чувством вины. А Пхет сказал…

– Продолжай.

– Пхет сказал, что я буду счастлива с любым из вас и что очень скоро мне придется сделать выбор.

Кишан хмыкнул, не сводя с меня глаз.

– И ты поверила?

Я переплела пальцы и промямлила:

– Ну… да.

– Хорошо. Мне приятно знать, что я смогу сделать тебя счастливой. Теперь моя очередь?

– Да.

– Прекрасно. Говорю начистоту – я тебя хочу. Я хочу быть с тобой больше всего на свете, больше всего, чего когда-либо хотел в жизни. Но я вижу, какими глазами ты смотришь на Рена. Даже сейчас. Ты его любишь. Очень сильно. А я не хочу быть запасным вариантом. Если выберешь меня, мне нужно, чтобы ты сделала это по единственной причине – потому, что ты меня любишь. А не потому, что не можешь заполучить моего брата.

Он продолжал смотреть мне в лицо своими жаркими золотыми глазами, а я потупилась под его пронзительным взглядом.

– А если я отвергну вас обоих? – тихо спросила я.

– Думаю, я смогу ждать столько, сколько нужно, чтобы завоевать твое сердце. И вот еще что… – Он взял мою руку в свои ладони, погладил невидимые узоры на тыльной стороне моей кисти. – Если выберешь Рена, так тому и быть. Главное… я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Значит, больше никаких ссор?

– За последнее время мы с Реном очень сблизились, – ответил Кишан, пожимая плечами. – Он простил меня за Джесубай и за все, что я натворил в прошлом. Если вы двое будете вместе, мне придется с этим смириться.

– Рен прав. Ты в самом деле изменился.

– Мне приятно думать, что я становлюсь лучше.

– Что ж, так оно и есть.

Когда я встала, чтобы уйти, Кишан обвил меня за талию и притянул к себе. Он провел пальцами по моей руке, и она покрылась гусиной кожей.

– Но это не значит, что я готов уступить тебя. Я полон решимости завоевать тебя, билаута.

Он поцеловал кончики моих пальцев и отпустил меня. Я поплелась обратно, собираясь с силами для встречи с Реном.

Проблема заключалась в том… что я не могла его найти. Я искала у бассейна, в саду, на кухне, в музыкальной комнате, в медиатеке и библиотеке. Нигде его не было. Тогда я постучалась в дверь его спальни.

– Рен! Ты здесь?

Тишина.

Я повернула ручку – оказалось, что дверь не заперта. Тогда я вошла и села за стол Рена. Всюду лежали стихотворения, на английском и на хинди. Открытая книга с цитатами из Шекспира, перевернутая обложкой вверх. Я уселась в глубокое кожаное кресло и взяла листок со стихотворением, над которым работал Рен.

Не успела я перечитать стихотворение, как листок грубо вырвали у меня из рук.

– Мне казалось, ты ненавидишь поэзию. Кто тебя сюда звал? – Голос Рена звучал резко, но при этом он приподнял брови и ухмылялся, словно предвкушая очередную словесную перепалку.

– Дверь была открыта, – ответила я. – А я тебя искала.

– Что ж, ты меня нашла. Чего тебе? Пришла еще чего-нибудь сжечь?

– Нет. Я же сказала, что не буду жечь твои стихи.

– Умница. – Рен бросил быстрый взгляд на листок в моей руке и заметно расслабился. – Это первое стихотворение, которое мне удалось написать после освобождения.

– Правда? Наверное потому, что Пхет избавил тебя от посттравматического синдрома, – предположила я.

Рен забрал у меня листок и спрятал в тетрадь в кожаном переплете.

– Возможно, но сдается мне, дело не в этом.

– Что ж побудило тебя снова начать писать?

– Вероятно, я обрел музу. А теперь отвечай, что ты делаешь в моей комнате.

– Я хотела поговорить. Внести ясность.

– Понятно. – Он сел в изголовье кровати и похлопал рукой возле себя. – Что ж, садись, поговорим.

– Э-ээ, мне кажется, нам не стоит быть так близко друг к другу.

– Попробуем убить сразу двух зайцев. Мне необходимо испытать свою выносливость. – Он снова хлопнул по одеялу. – Ближе, моя субхага джадурами.

Я скрестила руки на груди:

– Мне не нравится это прозвище.

– Тогда подскажи, как тебя называть.

– Раньше ты называл меня прийя, раджкумари, йадала, камана, сундари, но чаще всего хридая патни.

Несколько секунд Рен смотрел на меня, лицо его было непроницаемо.

– Я… называл тебя всеми этими именами?

– Да. Может, я еще не все вспомнила.

Он задумчиво разглядывал меня. Потом негромко сказал:

– Подойди сюда. Пожалуйста.

Я послушно приблизилась. Он обхватил меня руками за талию, стараясь не касаться голой кожи, приподнял и посадил на другой край кровати.

– Пожалуй, мне следует придумать тебе какое-нибудь новое прозвище, – сказал он.

– Какое же? Только не ведьма и не колдунья, понял?

Он расхохотался:

– А как насчет стримани? Это означает «лучшая из женщин», или «драгоценная женщина». Сгодится?

– Как тебе такое пришло в голову?

– Вдохновение посетило. Итак, о чем ты хотела поговорить?

– Я хотела выложить все начистоту, чтобы было проще общаться. Тогда мы сможем работать, ну и обстановка станет спокойнее.

– Ты хочешь откровенного разговора? Но о чем именно, Келси? – Он разглядывал меня в упор своими волшебными синими глазами. Я невольно потянулась к нему, но вовремя опомнилась и отпрянула, слегка стукнувшись затылком о спинку кровати.

– Хм-м… Э-э-э… Наверное, напрасно я это затеяла. С Кишаном все получилось, но что-то мне подсказывает, что с тобой все будет не так гладко.

Насмешливое выражение мгновенно сбежало с его лица, он стиснул зубы:

– Что же такое сработало с Кишаном?

– Ну… мы поговорили о наших чувствах.

– И что же он рассказал?

– Не думаю, что должна делиться этим с тобой.

Он негромко крякнул и пробурчал что-то на хинди.

– Ладно, Келси. Хочешь говорить – говори.

Я со вздохом поерзала на кровати, положила под голову подушку. От нее пахло Реном – водопадом и сандаловым деревом. Улыбаясь до ушей, я глубоко вдохнула запах и залилась краской, поймав заинтересованный взгляд Рена.

– Что ты делаешь?

Сгорая от стыда, я пробормотала:

– Если уж тебе так надо знать, твоя подушка пахнет тобой. А мне, так уж получилось, нравится твой запах.

– Правда? – широко ухмыльнулся Рен.

– Да. Доволен? Полная откровенность, как я и говорила!

– Еще не полная. Предлагаю сделку. Расскажи мне, что сказал Кишан, а за это можешь так же откровенно передать ему все, о чем мы будем говорить с тобой. Никаких секретов.

Я задумалась над тем, как отнесется к этому Кишан. Пожалуй, согласится с Реном.

– Ладно.

Я начала издалека, постепенно подбираясь к главному. Я передала Рену наш разговор с Кишаном. Мне было приятно, ведь раньше я могла говорить с ним о чем угодно, и теперь он слушал меня с прежним вниманием. Воодушевившись, я даже поведала Рену кое о чем, случившемся между нами с Кишаном за время его отсутствия, и замерла, наблюдая за его реакцией.

Напоследок я сказала:

– И еще – прости, что орала на тебя в джунглях. Я знаю, что вела себя отвратительно, и приношу извинения. Я обиделась и разозлилась, а винила во всем тебя.

– Возможно, я заслужил эти обвинения. – Рен приподнял бровь, и его лицо расплылось в широкой улыбке. – Значит, ты пришла, чтобы поцеловаться и помириться?

– Хм, скажем так – сделать шаг к примирению.

– Отлично, но мне хотелось бы кое-что прояснить. Итак, Кишан дал слово, что не поцелует тебя до тех пор, пока мы с тобой не расстанемся?

– Да.

– Скажи, ты давала мне какие-то обещания в то время, когда мы были вместе? Например, не целоваться с другими мужчинами?

– Насчет поцелуев я тебе ничего не обещала. Но когда мы были вместе, мне и не хотелось никого целовать, кроме тебя. А если совсем откровенно, до встречи с тобой мне тоже не хотелось ни с кем целоваться.

– Хорошо. Пойдем дальше. А я тебе что-нибудь обещал?

– Да, но теперь это не имеет значения, потому что ты уже не тот человек.

– Расскажи! Я хочу знать, чем я тебя обидел, помимо моей амнезии.

– Ладно. – Я шумно выдохнула. – Помнишь мой день рождения?

– Да.

– Ты вручил мне носки.

– Носки?

– На день святого Валентина ты подарил мне серьги своей матери. А я сказала, что это слишком роскошный подарок и что лучше бы ты подарил мне носки. Ты сказал: «Носки – это ни капельки не романтично». А еще в день моего рождения ты сказал, что не любишь персиково-сливочное мороженое, хотя в Тилламуке выбрал именно персики со сливками, потому что, по твоим словам, это мой запах. А тут заявил, что духи, которые подарила мне Нилима, нравятся тебе больше, чем мой естественный аромат!

– Что-то еще?

– Да! Ты обещал мне, что больше никогда не будешь танцевать с Нилимой, потому что я ужасно ревновала, когда ты заговаривал о ней! Кстати о ревности – ты совсем перестал ревновать. Раньше ты был ужасно ревнив, а теперь тебе наплевать даже на то, что Кишан со мной заигрывает. Между прочим, он пытается отбить меня у тебя с самого возвращения из Шангри-ла! Раньше ты бы страшно огорчился. А теперь тебе все равно… И это терзало меня со дня твоего освобождения. Я уже рассказывала, что выбрала тебя, а не Кишана. Но Пхет сказал, что с ним я тоже могу быть счастлива и что очень скоро мне придется снова выбирать между вами. В каком-то смысле это неплохо – приятно сознавать, что если я все-таки не смогу быть с тобой и сделать тебя счастливым, то, по крайней мере, смогу осчастливить Кишана, но сейчас я не представляю, что смогу быть счастлива без тебя. – Мой голос сорвался. – И… раз уж мы договорились быть до конца откровенными… мне нравятся твои стихи. Они мне дороже всего, что у меня есть. И я скучаю по тебе. Мне тяжело, больно и мучительно находиться рядом – и при этом не с тобой. Да, вот еще что: та песня, которую ты не смог вспомнить и подобрать… ты когда-то написал ее для меня. А я пообещала… пообещала никогда тебя не покидать.

Я опустила глаза. Когда же набралась смелости взглянуть на него сквозь ресницы, я натолкнулась на изучающий синий взгляд.

Несколько мгновений он молчал.