Музыкант и Королева Чинихина Мария

Смеялись все, кроме Элис — она ждала исполнения заветной мечты — возможности заполучить гитару «Анри-легенды». Эдди держал бесценный подарок за спиной. Затем показал гриф, демонстрируя, что готов отдать его, как и обещал.

— Я принес гитару тебе, — сказал он.

Элис увидела знакомую надпись и потянула руки к инструменту.

— Нет, — Эдди внезапно поровнял гитару с собой. Его взбесило, что «четверка» даже не поинтересовалась, как он оказался вместе с ними на вечере, и что он хотел получить взамен: во-первых, часовую прогулку в компании Элис; во-вторых, в беседке у фонтана Альберта обещала поиграть минут двадцать для поддержания романтического настроя; в-третьих, торжественно передать раритет папы. Он принес гитару в Большой Зал Приемов, чтобы создать эффект серьезности намерений. — Сначала я хочу прогуляться с Элис, — гордо завил наследник и ухмыльнулся.

Жак посмотрел на Элис и велел сказать, что гитара «Анри-легенды» из рук «ботаника-неудачника» им не нужна и он может проваливать. Элис пыталась, но желание было слишком велико. Она почти сдалась на уговоры Эдди, но Жак шепнул на ухо:

— Отец!!! Папа заставит «Анри-легенду» подарить нам лучшие гитары из коллекции, и тогда преклонение к ногам «неудачника» не потребуется. Отец — третий человек в Большом Совете и дружит с королевой. Как я раньше не подумал!

Элис не поверила другу. Это еще сколько ждать! А «ботаник-неудачник» мог отдать гитару уже сегодня. Через минуту. Нужно только «да» произнести. Нет… «Да» говорить никак нельзя. Ей нельзя ссориться с Жаком… Что же делать… Элис, кусая губы, секунду думала, а потом сказала:

— Пусть отдает гитару и валит отсюда, — и снова потянула руки к инструменту.

— Нет, — Эдди отдернул гриф и наклонил гитару. — Я сказал, что не отдам подарок «Анри-легенды», пока ты со мной не погуляешь. А то некрасиво вышло. С твоей стороны.

— Эй, ты, ботаник, слышал, что говорят? Идем, Элис, я добуду тебе эту чертову гитару!

Жак схватил ее за руку, но Элис заупрямилась, топнула каблучком:

— Жак, давай сделаем, как хочет «ботаник-неудачник», я только пройдусь с ним по парку. Мы же хотели завтра поиграть…

Но Жак был непреклонен.

— Ты никуда с ним не пойдешь, пусть забирает гитару и валит отсюда, — он сделал третью попытку забрать гитару у Эдди вместо Элис и шагнул вперед, жалея, что не может врезать «ботанику-неудачнику». Нужно соблюдать приличия при королеве. Иначе отец не станет помогать. — Так ты исполнишь желание Элис? Спрашиваю в последний раз?

— Нет, я поведал вам о правилах обмена, выбирай, что или кто тебе дороже. Элис или гитара? — Эдди посмотрел на Элис и надеялся, что вспыльчивый и эгоистичный Жак все-таки выберет гитару и позволит ему провести вечер в приятной компании, но оказалось — гитара ему не нужна. Жак подошел к Элис, а Эдди чувствовал, как беспроигрышный план, казавшийся утром идеальным, развалился на части. Он занервничал, но отступать поздно. Элис нервно закусила губу. Она была готова пойти, куда скажут и с кем угодно, лишь бы получить желаемое. Жак загородил ее.

— Проваливай, — грубо заявил он. — А в понедельник мы проучим тебя, «ботаник-неудачник».

И засмеялся. Лью ударил товарища по руке. Элис готовилась расплакаться. Жак не понимал, на какие она пошла унижения, чтобы заговорить на эту тему с Эдди. Дважды. Она почти оттолкнула друга, но вдруг увидела «Анри-легенду», который пробирался сквозь толпу разряженных гостей, и не поверила, что это «кумир», пока «Анри-легенда» не предстал перед ними. Отец рассказывал, что лидер Группы — муж королевы и что он встречался с ним на рождественском приеме. Элис попросила отца как-нибудь взять в Золотой Дворец и ее, чтобы увидеть «Анри-легенду» в домашней обстановке. Отец в тот день засмеялся и сказал, что для «Анри-легенды» Золотой Дворец никогда не станет домом. Среди друзей Элизабетты ходили слухи, что ее муж намеренно хватается за любую возможность, чтобы уехать на гастроли. Мало кто верил в искренность «счастливого» брака. И тайна личности детей, которых никто не видел, укрепляла эту версию. Элис в тот вечер расстроилась.

Анри хватило трех шагов, чтобы оказаться около сына и его друзей. Он издалека заметил, что между детьми назревает драка и поспешил к ним. Следующей появилась Элизабетта. Она хотела остановить его, но не успела. Отрицать очевидное стало невозможно. Жак заметил, как королева подошла к «ботанику-неудачнику» и поцеловала в горячий лоб.

— С тобой все в порядке, милый? — поинтересовалась она.

— Что здесь происходит? — обратился Анри к самоуверенному Жаку и сорвал розовый бант с гитары. Он решил, что дети захотели отобрать инструмент у Эдди и строго посмотрел на обидчиков.

Эдди покраснел. Он подозревал, что родители все испортят рано или поздно, но не сейчас же, когда Элис почти готова идти с ним. Через некоторое время он бы признался ей сам и бросил. Так он хотел отомстить Жаку и его дружкам. Элис побледнела от осознания, что «Анри-легенда» стоит перед ней и что она, благодаря глупости и невнимательности, упустила главную мечту. Она жалела, что послушала Жака, подговорившего обаять «ботаника», забрать гитару и посмеяться.

— Они обидели тебя? — спросил Анри у сына. Элизабетта взяла Эдди за руку, а он и не думал отходить от мамы. — Не хочешь говорить, и ладно.

Жак хотел провалиться сквозь землю. Отец узнает, что он подкалывал наследника и точно не позволит поехать на Остров этим летом. «Ботаник-неудачник» наверняка успел нажаловаться любимой мамочке… Мелкий наследник… Жак винил и Элис, захотевшую заполучить гитару, пусть и самого «Анри-легенды», которого он уважал, как лидера Группы, но дружить с его сыном он вряд ли сможет. Никогда…

— Я спрошу у них, — сказал Анри.

Эдди вцепился в руку мамы и взглядом попросил, чтобы она увела его подальше.

— Мы ничего не делали и не знаем, почему он «ревет», — нашелся Лью. — Мы учимся в одной школе.

Жак наступил другу на ногу, чтобы он замолчал. Анри чувствовал, что сдерживается с трудом. Четыре подростка побили его сына в школе, и он никак не ожидал, что подобное они позволят себе на великосветском приеме.

— Вот, что я вам скажу, мальчики и девочка, — чувственно произнес он. — Если вы еще раз его тронете или даже подумаете о том, чтобы обидеть, то мало вам не покажется. Учтите, я бы вступился за любого мальчишку, если бы заметил, что его обижают или глупо шутят, чтобы показать силу и авторитет «шестеркам».

Элис смутилась. Жак опустил голову. Замечание Анри-легенды не тронуло, и он думал, что «ботанику-неудачнику» не избежать мести за жалобу родителям. Понимал это и Эдди. Испуганные глаза мальчика следили то за отцом, то за Жаком. Лью и Кори спрятались за своего лидера, словно их тут и не было.

Появилась Кларисса. Альберта привела няню. Она увидела, что Эдди не струсил и настроился на игру, поэтому хотела предотвратить назревающую драку с Жаком при помощи Клариссы, но не успела. Родители опередили, и она догадалась о последствиях — для нее и Эдди праздник закончился.

— Отведи детей в комнаты, — приказала Элизабетта Клариссе и передала руку Эдди няне. — А вы, — обратилась она к Элис и ее друзьям. — Вы забудете, что видели, иначе… Нет, предупреждать не буду. Умные дети влиятельных отцов и так понимают. Идем, милый.

Элис злобно фыркнула, оттолкнула Жака и решила провести остаток вечера с папой. Она потеряла все, кроме гитары. Элис подняла подарок «Анри-легенды» и потащила за собой. Гитара оказалась такой мелочью, по сравнению с тем, что ОНА могла иметь, и БЫЛ ГОТОВ дать маленький Эдди. И если королева расскажет правду отцу — прощайте танцы и свобода.

Жак ударил стену носком ботинка и едва не вывихнул ногу. Кори и Лью убедили, что королева не помеха, чтобы и дальше «унижать» ботаника. Теперь исключительно от зависти, подумали все трое, но никто не озвучил злобные мысли вслух.

— А как же дядя Мон и выступление, — закричала Альберта. — Так и знала, что мой братец способен только все портить глупыми выходками.

— Я приведу тебя на концерт, Альберта, — сказала Кларисса. — Только молчи. Не нужно расстраивать маму. — Пару минут назад она получила от Элизабетты строгий выговор за обман с факультативом по философии и более не думала о том, чтобы своевольничать. Кларисса намеревалась прекратить и тайные прогулки в Парке. Дети не простят, но она не могла поступить иначе. Третьего шанса Элизабетта не даст…

— Ты врешь, — заявила девочка. — Ты всегда делаешь, как мама скажет. С меня хватит, завтра перееду к бабушке. Бабуля! — закричала Альберта и сбила с ног миссис Смит.

— Что случилось, дорогая? — с удивлением спросила она. Эдди скрылся за спиной Клариссы. Он мечтал поскорее уйти с праздника и посоветоваться с няней. Говорить с мамой он не мог, а папа не поймет.

— Альберта, идем, — настаивала на своем Кларисса. — Ты же слышала приказ мамы?

— Мне все равно, бабушка, можно я побуду с тобой?

— Конечно. Я присмотрю за ней, Кларисса, не волнуйтесь, — сказала миссис Смит.

— Но…

— Внучка хочет остаться со мной, что неясного?

— Нет, ничего, — Кларисса повела к выходу только Эдди.

— Что будем делать? — спросила миссис Смит, склонившись над Альбертой.

— Ничего, — весело доложила она. — Прости, но я хотела убежать от Клариссы. Я к дяде Мону, репетировать. Мы будем петь папину песню. Он обещал мне.

Альберта хитрым взглядом посмотрела на бабушку и закричала:

— Дядя Мон.

— Вот ты где, моя маленькая леди, — сказал музыкант. — Готова показать любимому папе, чему я научил его талантливую дочурку за неделю?

Альберта кивнула и обняла Мона за шею. Миссис Смит в смятении покачала головой. Она не ожидала, что лучший друг сына осмелится открыто высказывать симпатию к наследнице и будет пребывать в уверенности, что поступает правильно. Миссис Смит разыскала глазами Анри и стремительно направилась к сыну, чтобы выразить недовольство.

Фотограф Мэтью Саммерса, который был определен им на вечер тайно, поспешил разыскать редактора и показать снимки, интересовавшие Мэтью. По его приказу он наблюдал за всеми детьми, и ему удалось вычислить наследников и сфотографировать их.

Мэтью стоял рядом с Жасмин, они в шутливой форме обсуждали дочь члена Большого Совета, умолявшую назначить ей встречу с королевой, чтобы лично убедить Элизабетту отпустить мужа, с которым, по мнению женщины, Элизабетта живет фиктивно. Просительница утверждала, что она влюблена в Анри и только с ней музыкант будет счастлив. Мэтью делал вид, что слушает Жасмин и, заметив знаки внимания его человека, извинился перед невестой и поспешил к нему.

Фотограф включил телефон и показал снимки редактору. Мэтью увидел на экране мальчика лет десяти, который тащил за собой гитару с розовым бантом, затем того же мальчика с королевой, она целовала его в лоб. После девочку с неизвестной ему женщиной, королевой и музыкантом по имени Мон. На радостях Мэтью поблагодарил сотрудника и отпустил отдыхать до понедельника. Он знал, что не ошибется, если поручит столь важное задание именно ему — проворный парень смог добыть не только пикантные снимки звезд кино и музыки, гламурных девиц и чиновников из Большого Совета. Он вычислил детей…

Сын и дочь.

Мэтью отметил, что девочка похожа на королеву, если знать, что она ее мама, а наследник на музыканта, если знать, что он отец. Он забрал у фотографа телефон и спрятался в тени выступа, чтобы рассмотреть снимки более внимательно. Качество было превосходным. Мэтью выключил телефон. Дисплей погас. Он спрятал важную улику в потайном кармане и вернулся к невесте. Жасмин не скучала. Она показывала странной просительнице ежедневник — встречи королевы расписаны на два месяца, но женщина продолжала настаивать на аудиенции, желательно в зеленой гостиной. Этот цвет настраивал ее на полет мыслей и фантазии, вселял уверенность.

Лучший бар Города. Анри ожидал увидеть иную картину, когда рослые охранники распахнули створчатые двери. Он вошел в темное помещение без окон и со спертым воздухом, и напротив входа, вдалеке, увидел сцену с установленными инструментами. Мон обещал музыкальный сюрприз без этики и преград.

Под самым потолком светились темно-синие неоновые вывески, рекламирующие текущую афишу выступлений и расценки на спиртное и меню. Анри прошел мимо барных стоек, слева и справа, и проскользнул на лестницу. На балкон. Пока собравшуюся в танцевальной зоне публику развлекал популярный радио-ведущий.

— Вы ждете? — кричал он в толпу, поднимая руки. И толпа ликовала ему в ответ. Толпа свистела и требовала Группу.

Анри сел рядом с Моном. На кожаный диван с высокой спинкой. И заскучал. Официанты в длинных передниках носились из одной ложи в другую. Мон хохотал. Ему позвонила «его блондинка». Вроде комиком на телевидении служила. А Весте было не совсем весело. Грустная она сидела в темном углу и потягивала через трубочку фруктовый коктейль.

— Я отойду на пару минут, — предупредил друга Анри и пошел к бортику.

Веста заметила, что Анри Смит уходит. Привстала, но идти за ним не решилась. Анри Смит как будто и не заметил ее. Впрочем, как всегда. Ничто его не заботило в данную минуту. Он просто вцепился обеими руками в металлическую перекладину и стал смотреть как на сцене пляшет на одной ноге ведущий, а собравшиеся зрители или громко хохочут, или кричат, что пора бы и Группе выходить… Самые преданные поклонники уже заняли места в первых рядах и танцы ведущего нисколько не заботили. Они удерживали над головами длинный плакат с простой, но приятной надписью: «С Днем Рождения».

На сцене появился Рони с гитарой Анри Смита… Толпа загудела… Затопала… Засвистела… Рони поставил инструмент в стойку и убежал за кулисы… Двадцать лет назад… У Группы не было штатного техника. Анри Смит и Фелл сами разгружали фургон с крышей-тентом, сами затаскивали в зал инструменты, купленные на собственные деньги, сами расставляли оборудование, настраивали его, затем Группа играла, Анри Смит отрывался… и вдруг… Первый хлопок… Раздавшийся из самого дальнего угла балкона. Это бы Мон. Затем с овациями подтянулась остальная публика, и Анри Смит понял, что он может, если захочет…

Именно в этом клубе Группа вышла на иной уровень, здесь Билли познакомился с Моном и он свел начинающих музыкантов с Льюисом Пеном, а Анри столкнулся в уборной со Стимми Виртуозом. Льюис Пен предлагал свои условия, Стимми Виртуоз — свои. Анри недолго думал и выбрал всемогущего мистера Пена. Стимми Виртуоз и не думал обижаться, а просто коварно улыбнулся и сказал, что подождет. Спустя двадцать лет Анри Смит ни о чем не жалел. За долгую музыкальную карьеру он успел познать плюсы и минусы стадионной группы и знал, как это быть музыкантом в информационном изгнании. Он научился жить со своим выбором и редко задумывался, кем бы он стал, если бы доверял однозначным решениям.

— Ностальгия?

Мон подошел к Анри с бокалом в руке.

— Зачем все это? — спросил Анри Смит, и луч прожектора осветил его лицо. Толпа загудела, сотни рук потянулись к потолку. Сбежал за кулисы ведущий. Погас общий свет. Гости вечеринки требовали Группу.

— Хочу, чтобы Анри Смит вспомнил, как это было в те давние, но забытые им времена, и что он чувствовал, — ответил Мон. — Ты — мой лучший друг и я всегда говорю правду. У меня нет жены, детей, зато есть талант, группа, девчонки и свобода, которую я вряд ли смогу променять на семейный очаг, ты уж прости. Не знаю, как Бетт Андре удалось привязать тебя. Ты мне всегда казался таким же, как я… Иди, они ждут.

— Ты серьезно? — удивился Анри Смит. — Я не выступал с Группой больше года! Да, я скитаюсь по странам, чтобы Бетт Андре отвязалась, но не с Группой. Я чаще бываю на концертах подопечных музыкантов, чем на собственных выступлениях, и меряю на себя их успех. Прости, но я забыл, что такое зал… и как чувствовать публику, по-настоящему…

— Иди, — Мон подтолкнул Анри к краю лестницы. — На запись настоящей пластинки ты решился, сможешь и выступить, как прежде. Через две недели фестиваль, если не забыл. Сет Группы — ожидаемое событие. А чтобы ты поверил в себя, я собрал преданных поклонников, билеты мы разыграли на радиостанции Дюка, а на танцполе собрались только те, кто действительно ценит творчество Группы, дорогой друг… А не жену… Ну это я так, к слову …. после выступления мы повеселимся, обещаю.

Мон присел на диван и обнял Весту. Она предложила ему вторую трубочку. Мон покачал головой и попросил официанта принести что-нибудь покрепче.

Анри Смит бросил пиджак на пол, закатал рукава белой рубашки и развязал галстук. Он так спешил убежать с приема, что забыл переодеться в привычную одежду. У крайних кулис его встретил Фелл и вручил гитару. Публика закричала от восторга, группа поклонников в возрасте подняла плакат и затрясла им в воздухе и, казалось, орала громче всех, срывая связки.

Анри Смит вздохнул и вышел к микрофонной стойке.

— Не представляешь, как сложно скрывать несколько дней сюрприз Мона, — сказал веселый Дэн и занял место за установкой.

— Прости, друг, лучшего подарка для тебя найти не смогли. Возвращение к истокам …, — заметил Фелл и дружески его обнял.

Свет в зале окончательно погас. Анри Смит настроился. В прошлом он всегда играл первую песню на этой гитаре и знал, что нужно сделать для идеального звучания.

Толпа, услышав знакомую мелодию и голос, закричала так, что Анри Смит перестал слышать себя и брать нужные ноты не получалось. Под конец он только играл, петь было бесполезно. Перед глазами пролетела вся его жизнь. Первая песня напомнила, как сложно донести о чем думаешь, другая — о знакомстве с Бетт Андре, третья — об Аннет и Роджере, четвертая — о мечтах и как он воплотил их в реальность; пятая — о танце с женой, когда он был готов на все, лишь бы быть рядом с ней… Анри вспомнил и о продолжительном поцелуе после свадебной церемонии, рождение сына и дочери… О мечтах поселиться на затерянном Острове в глубине океана, сочинять музыку и учить детей…

Публика кричала браво и потребовала более тяжелого звучания. Анри выполнил их желание. Иногда он прерывал выступление и общался с гостями. Они задавали вопросы, а он отвечал. Поклонники спрашивали обо всем — о творческих планах, чего ожидать от выступления на Острове, о любимых моделях гитар и о новой пластинке. И ни одного о семье… Расстроенный Анри, не выдержав всеобщего ликования по случаю скорого выхода «свежей» пластинки Группы, попросил всех помолчать и послушать его. Он признался, что коду одной важной и личной песни записала его дочь. Публика вяло прореагировала на заявление, и он перестал говорить о семье.

Группа играла на сцене некоторое время, а в завершающей части выступления прозвучало хоровое «с днем рождения» и в середину танцпола, под руководством Весты, официанты вывезли торт высотой в пять ярусов. С балкона в общую зону спустился Мон и жестом предложил другу разрезать торт. Не раздумывая, Анри спрыгнул со сцены. Гости вечеринки не стали делать провокационные снимки, они посторонились и, хлопая в ладоши, хором скандировали «с днем рождения».

Мон вручил нож, а Анри задул большую свечу на верхнем ярусе, отрезал первый кусок и подал его Весте.

— Я рада за тебя, — шепнула она.

— Спасибо, вам, друзья, — обратился Анри к собравшимся. — Вечеринка удалась, запомните, что внутренний настрой зависит от тех, кто окружает нас по жизни.

Под громкие аплодисменты и свист он вручил последний кусок молоденькой девушке и Мон увел его на второй этаж. Веста сделала несколько памятных фотографий и присоединилась к друзьям.

— Ну как!? — с восхищением поинтересовался Мон и развалился в дальнем углу дивана. — Вспомнил?

— Да, — ответил Анри Смит. Веста подала стакан с водой, и он с жадностью осушил стакан, затем поставил на стол. — Мон, пойми, вернуться к прошлому я вряд ли смогу. Концерты, поклонники, автографы и раздача торта — все это хорошо, но как память, и я могу впадать в ностальгию, когда становится совсем уж скучно. Теперь я другой и у меня есть семья, о которой я должен заботиться, и которой я не уделяю должного внимания из-за вечного поиска смысла жизни. Сначала скучал от музыки — хотел жениться, завел семью — жалею то, что потерял.

— Тебя никто не просит меняться! Но помнить, кем ты был, ты просто обязан, хотя бы ради поклонников, преданных Группе.

— Знаешь, Мон прав, — Веста поддержала Мона и получила в ответ благодарную улыбку.

— Я помню, кем был и кем стал. И мне не совсем хочется философствовать сейчас. Оказывается, я без репетиций могу исполнить все, что сочинил за двадцать лет.

— Конечно, — сказал Мон и жестом вызвал официанта. — Принеси-ка нам чего-нибудь, и покрепче, — попросил он.

Фелл, Макс, Бун, и Дэн присоединилась к ним. Мон не удержался и похвалил всех за отличное выступление. Зрители в танцевальном партере закончили с тортом, и специально для них зазвучала музыка в исполнении модного ди-джея. Анри придвинулся ближе к перекладине. Мон говорил с ним, а он не слушал. Гости вечеринки забыли о существовании Группы и празднике кумира. Они увлеклись новой музыкой и модным, пока неизбитым течением. Работники бара выкатили тележку с остатками торта на кухню, а Анри Смит вдруг вспомнил, что ничего дельного не сказал им.

Уместно ли говорить о мыслях и чувствах с посторонними людьми? Они получили то, чего ожидали за стойкой бара — два часа бесплатных кривляний и исполнение любимых песен, сладкий сюрприз на пару с алкоголем, а теперь же пустились в полный отрыв. Нас снова разделили… Этот балкон.

Вздохнув, Анри вернулся «к друзьям». Он услышал громкий смех Мона и Фелла, увидел, как официант принес стаканы и холодные закуски, все расставил по кругу и ушел. Анри подумал, что неплохо было бы и пересесть. Он разместился между беременной Вестой и Моном и стало не слишком удобно. Дон и Макс подняли бокалы. Фелл произнес речь, полностью повторившую откровенное признание Мона до выступления Группы.

Веста оказалась лучшим оратором среди всех, а после тоста вдруг решила, что Анри Смит в эту ночь не связан семейными узами. Она осмелилась поцеловать его, как близкого друга, и изумилась, что он не стал возражать, но он немного смутился, когда официанты выкатили торт-муляж. Крышка открылась, и три девушки, стройные полуодетые модели блондинки, появились на балконе. Круглые лица сливались, глаза и губы одинаковые — никакой индивидуальности. Блестящие ремни босоножек на каблуках украшали ступни ног с ярким лаком на пальцах.

— Реализуют все фантазии, даже самые сокровенные, — шепнул на ухо Мон и пригласил одну из незнакомок на освободившееся место Дона. Две другие окружили Анри. Веста, заметив неловкость, улыбнулась. Отличный укор его леди-жене.

— Это уже лишнее, — произнес Анри и снял с плеча руки блондинок, которые и не думали покидать место за диваном.

— Почему? — удивился Мон. — Двадцать лет назад… ты никогда не думал о последствиях, брал и все, помнишь? Ты был королем жизни.

— Ты хочешь сказать, что в нынешнем поведении виновата моя жена?

— Да, — спокойно сказал Мон и поцеловал свою блондинку. Анри демонстративно попросил моделей его не трогать. — Я хотел вернуть тебя к настоящему и организовал вечеринку не просто так. Детишки получили торт и танцы, Группа — девушек и выпивку. Как ты не понял, мы, твои друзья, хотим, чтобы ты сделал пластинку гениальной, чтобы новые песни не уступали прошлым шедеврам. Помнишь депрессию двенадцатилетней давности, ты только женился, и в течение года блистал с женой в ее обществе, забыв об обязательствах перед теми, кому ты открыл дверь новой студии. Пену выплатили отступные за срыв контракта, и я уже тогда сомневался, вернешься ты или нет! Ты вернулся, через год. Только в качестве учителя, наставника и случайного гастролера; ты выглядишь так, словно потерял веру в себя. И пока ты не испытаешь прежние эмоции и не впадешь в угар, ничего не получится… Мы все это видим и не хотим, чтобы ты впал в депрессию от очередных разочарований после выхода пластинки. «Местные» критики Кеннета Пена разнесут релиз Группы, не сомневайся.

— Ты засадил себя настоящего в костюм и сделал вид, что вернулся и что музыка — неотъемлемая часть твоей жизни, — добавила Веста и положила руку модели блондинки на плечо.

Анри покачал головой.

— Вы никогда не понимали меня. Разгульный образ жизни — реакция на успех и славу. Написание музыки от моего состояния не зависит. Все лучшие вещи я сочинил на трезвую голову под влиянием того или другого. И если очередной шедевр «утопят» критики Пена младшего — пусть так и будет. Мое время ушло, я должен уступить дорогу молодым, — сказал он и убрал руку блондинки с плеча.

— Ты гений, — воскликнула Веста, чувствуя, что подавилась. Она, как можно тише, закашляла, чтобы не привлекать внимание. — Задай себе вопрос, хочешь ли ты снова прочувствовать то самое, зачем гнался?.. Молчишь, значит, я права.

— Я умываю руки. Сделал, все, что мог. Мистер Смит не пробиваем, — добавил Мон, встал и поманил моделей, которые тут же его окружили и увели темноту балкона.

Анри выпустил руку Весты, и, не отвечая на замечания и упреки друзей, покинул клуб. Он вернулся в Золотой Дворец под утро. Бетт Андре спала на его половине. Утренний рассвет пускал лучи. Анри Смит закрыл шторы и забрался на половину Бетт Андре. Она проснулась, но глаз не открывала. Она позволила себя обнять, уткнулась ему в плечо и почувствовала пропитавший его грудь запах табака и алкоголя. Анри Смит коснулся рукой ее живота, и вдруг показалось, что малыш шевельнулся. Он хотел сказать ей, но Бетт Андре успела заснуть.

Мэтью передал снимки детей королевы издателю и удобнее расположился на стуле на деревянных ножках в элитном кафе на набережной. Человек в шляпе с воодушевлением кликнул официанта и попросил принести воды. Новость редактора до того обрадовала, что он боялся не справиться с волнением. Мальчишка покорно кивнул и вернулся через пару минут. Попутно поймав взгляд управляющего, который дорожил репутацией и подбирал «качественный» персонал. Он мог уволить официанта за незначительную провинность. И в эту категорию сейчас попал он, человек в желтом переднике до пят, так как едва не опрокинул поднос, когда подходил к столику — случайно засмотрелся на снимки в интерьерах Золотого Дворца. Капли воды струйкой растеклись по полу.

Человек в шляпе заметил нежелательного свидетеля, прищурился и приказал проваливать, но при этом запомнил имя на нагрудной карточке. Разбираться с парнем в данную минуту не было времени и желания.

— Жаль, отличный молодой парень, только любопытство подвело, увидел то, что не предназначено для хитрых глаз.

Мэтью подавился сухариком из салата, он предпочел сытную еду беседе с издателем.

— Поздравляю, вы это сделали. Интересно, кто наследник?

— Мальчик, — спокойно ответил Мэтью. — На вид выглядит старше девочки.

— Вам удалось их рассмотреть, пообщаться? Позднее?

— Видел издалека, утром. То, что выезжает машина из особняка, сад которого прилегает к парку, заметил, когда переехал к Жасмин. Я и подумать не мог, что королева спрячет тайну так близко! В понедельник проследил за машиной. Дети учатся в частной школе мадам Эдмон. После уроков их встречает водитель и увозит обратно. Выходные они, вероятно, проводят с родителями. В королевский флигель доступа у меня нет, но я могу наблюдать из прилегающего парка. Зная, за кем следить, легко подсматривать.

Человек в шляпе спрятал конверт редактора в портфель и вытащил другой, более плотный. Затем еще один, такой же, и передвинул на конец стола, где сидел Мэтью.

— Аванс, как договаривались, по первым результатам. Остальное после «дела».

Мэтью принял у издателя пачки желтой бумаги, похожие на кирпичи, и взвесил. Ему захотелось их открыть, а человек в шляпе мысленно благодарил редактора — именно он смог первым из информаторов донести нужные сведения. Он думал над тем, стоит ли его посвящать в свой план или выставить пешкой, как и хотел.

Издатель понаблюдал за журналистом — как он ест, пьет. Какая была у него реакция на деньги. Парень не казался глупцом, и вот это было опасно — он мог в любой момент пойти против него. Прошлое многому научило, а человек в шляпе хотел достичь цели при наименьшем количестве сообщников.

— Что дальше? — спросил Мэтью.

— Пока не придумал, — соврал издатель. — Продолжайте наблюдение за детками.

Мэтью поправил пиджак и отложил приборы. Есть он больше не хотел. Кусок в горло не лез.

— На этой неделе семейство улетит на Остров. На трехдневный фестиваль. В Золотом Дворце Клаус с отцом суетятся, чтобы отъезд сохранить в тайне.

— Очень хорошо, — человек в шляпе потер влажные руки, очередные сведения редактора во многом упрощают дело. Организовать то, что он задумал, лучше в тихом месте, в таком, как Остров, нежели в Центре Города у школы. Большое скопление народа на Фестивале только на руку. Можно скрыться и раствориться среди танцующей и выпивающей публике.

— И все-таки, что вы задумали? — спросил Мэтью и снова поправил пиджак, теперь он наклонился над столом и с интересом заглянул в глаза собеседника.

— Не время знать вам о моих планах, — отрезал издатель и достал телефон. — Увидимся в пятницу, на Острове. Надеюсь, вы поняли, что присутствие обязательно?

Мэтью кивнул, спрятал пачки с деньгами в портфель и сунул руку во внутренний карман, как только человек в шляпе встал и скрылся за барной стойкой. Мэтью отключил маленький диктофон, на который смог записать разговор, не четко, но он радовался возможной надежде на спасение. После он вытер губы салфеткой и поспешил покинуть кафе, а на ходу стал раздумывать, как использовать запись, гарантировавшую полную свободу. Свое грязное дело он уже совершил и ввязываться в семейные разборки не желал, как бы не привлекали расписанные на первой встречи привилегии, обещанные после дела. Мэтью не мог верить этому человеку, как и сдерживать страх во взгляде, если говорил с ним. С каждым днем приходило понимание, что заказчик «уберет» исполнителя при первой же возможности, как официанта, случайно взглянувшего на снимки. Он вдруг засомневался, что сегодня вернется домой, и почувствовал, что продрог от внезапно подувшего холодного прибрежного ветра. Мэтью испугался на самом деле. Озноб пробежал по спине, пока он ловил такси. Машину бросил на стоянке у редакции. Туда обещала днем заехать Жасмин, чтобы обсудить детали статьи о королевском празднике.

Остров — официальное место Страны Королевы для отдыха. Два часа полета, или шесть часов на скоростном поезде, через живописный Горный перешеек, соединяющий Остров с материком. На территории Острова возник крупнейший Южный Город с прилегающими поселениями, где на благоустроенных пляжах с чистейшей морской водой нежились жители страны. В Южном Городе сформировалось собственное правительство во главе с градоначальником и местным советом, представитель которого обязательно присутствовал на всех заседаниях Большого Совета в Городе.

Остров — территория, из-за которой спорят две влиятельных семьи. Сводный брат Элизабетты в открытую требовал вернуть незаконно присвоенные территории, ссылаясь на содержание «давних» документов, но стоило рот открыть, как появлялся король и сын его успокаивался. На время. Через месяц в прессу просачивались очередные претензии… Ответное слово короля… Претензии…

Бетт Андре вздохнула. Ромен… Брат… Король… Советники… Голова кругом шла…

— Отец на линии, — Жасмин вошла в рабочую гостиную без стука и подала трубку черного радиотелефона.

Элизабетта подняла голову. Вместо того, чтобы учить речь по «делу Анри Смита», она составляла культурную программу на три дня для себя и детей. Анри сказал, что он готов выполнить любое желание, вот она и думала, чем хотела бы заняться — катанием на водных аттракционах, побывать на экскурсиях в живописных местах или просто позагорать на пляже Резиденции. Жасмин не удалось сохранить отъезд в тайне, и визит на Остров приобрел статус «официального». Анри пока не знал, не догадывался он и о приеме у Градоначальника и совместном посещении одного из детских домов. К визиту королевы власти Южного города также решили приурочить открытие частного пляжа.

Элизабетта бросила карандаш на карту и ответила:

— Да.

Жасмин выскользнула в коридор, хотя любопытство разыгралось в ней. Она хотела послушать, о чем подруга будет говорить с королем. Не положено. В рабочие часы приходилось соблюдать формальные отношения. И это не прихоть одной из них.

— Я звоню… извиниться. Мы не приехали на день рождения музыканта, — сказал Альберт.

— Это не имеет значения, — дежурно ответила Элизабетта, умолчав, что его присутствие стало бы лишним. — Праздник прошел, я попрошу Жасмин выслать фотографии, если нужно.

— Спасибо, — поблагодарил отец. — Так же я хочу извиниться за …, — он начал растягивать слова и Элизабетте показалось, что в его голосе скользило сомнение.

— Это тоже не имеет значения. Твою позицию я поняла и осознала после овального заседания. Тебе известен мой выбор. Я хочу бороться. Загружу Большой Совет реальными проблемами. Советники будут вынуждены отложить прения о законе Кеннета Пена. Общественность сочтет его глупым и бессмысленным. Подобный закон не нужен моей стране.

— Понимаю, о чем ты говоришь. Спешу сообщить, что читал комментарии пользователей на форуме, как и ты, видимо. Критика закона Кеннета Пена — восемьдесят процентов. Мы не ожидали.

Элизабетта отметила, что отец возмужал, узнав, что она намерена сохранить дружеские отношения в рабочие часы, и принялся говорить, как истинный советник овальных заседаний. Тон его голоса стал более уверенным.

— Музыканта защищают и называют жертвой, попавшей в логово хищников. Десять процентов и его критикуют, конечно … — Альберт сделал паузу на пару секунд. — Признайся, утечку организовала ты?

— Нет, — соврала Элизабетта и открыла отчет Жасмин по поводу размещения закрытой информации на форуме Большого Совета. В команде подруги работал опытный программист, который за час сделал, что новость о «культурных» реформах Кеннета Пена облетела Страну Королевы. — Не имею к сливу никакого отношения.

— Советники обеспокоены, — возразил отец. — Ты знаешь, что бывает с предателями? Уверяю, мы сделаем так, что завтра народ будет обсуждать другие новости и закон мистера Пена уйдет на второй план.

— Ты предупреждаешь, как отец или советник?

— Как отец. Хочешь ты или нет, я сделаю все, лишь бы ты перестала заниматься самодеятельностью и подрывать собственную репутацию… во всех смыслах.

— На овальных заседаниях не место тем, кто преследует личные цели. Все, что нужно Кеннету Пену — чтобы песенки корпорации из одной ноты приносили доход. В наш век борьба идет и за уши, — возмутилась Элизабетта.

— Мы, советники, прекрасно понимаем цели шестого справа, — строго сказал отец, — и приняли решение поддержать его. Ты пошла против нас, и я хочу, чтобы ты одумалась, пока не поздно. Подумай о детях.

— Не впутывай Эдди и Альберту, Кеннет Пен оставит притязания и конфликт исчерпает себя.

— У него заманчивое предложение. Он протолкнул свои идеи далеко… Смотри, как бы он не занял твое место. Пусть и не на людях. Уверен, жители Страны Королевы, на мнение которых ты так надеешься, прислушаются к разуму и логике Кеннета Пена и без законопроекта. Или они уже выбрали его лет десять назад? Тебе так не кажется?

Альберт повесил трубку. Элизабетта вздохнула. Она устала… от всего. Становилось сложнее поддерживать баланс. Она взяла бумагу с речью — прочитала первое предложение и не уловила смысл. Жасмин написала текст, лишь бы от нее отвязались, не понимая до конца, как исход заседания важен для… Бетт Андре. Анри Смит «остыл» и выразил недовольство по поводу открытого флирта с Кеннетом Пеном в субботу и новостей, просочившихся в неподконтрольную Золотому Дворцу прессу. Он настойчиво требовал прекратить бесполезную борьбу, а утром заявил, что Кеннет Пен может вводить законы и ограничивать деятельность его студии, и что он всегда найдет слушателя в подполье, клубе или на стадионе. Анри Смит пожалел только о том, что продолжительных гастролей Группы больше не будет и придется закрыть фестиваль на Острове.

Элизабетта вздохнула. Помимо проблем мужа не давало покоя поведение Эрона Конли. Днем она попыталась поговорить с ним и выяснить подробности, продемонстрировав немного нежности и сочувствия. Председателя Большого Совета как будто подменили, он более не выказывал открыто признаки влюбленности и, как робот, требовал принести тетрадь под номером «три справа» и грозил, что общаться «наедине» не безопасно. Элизабетта решила узнать, что такого ценного в нужных Эрону Конли бумагах. Ночью, когда Золотой Дворец погрузился в сон, она проникла в комнату мамы, заглянула в документы и узнала «неприятные» тайны отца Эрона, касавшиеся страстей и влечений, за раскрытие которых его шантажировал Леон Андре, и теперь сомневалась, как поступить. С одной стороны, она хотела помочь Эрону, с другой — она не могла рискнуть безопасностью семьи.

Элизабетта вызвала по селектору Жасмин и велела пригласить Кеннета Пена. Жасмин нахмурилась и сказала, что в дневном графике визит не предусмотрен и придется сдвигать вечерние мероприятия.

— Приглашай! Я хочу видеть Кеннета Пена и мне все равно, как ты вместишь встречу в график, — капризным тоном заявила Элизабетта и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, — Жасмин вздохнула. — Я сдвину вечерние встречи на двадцать минут, но ты опоздаешь на ужин с детьми.

— Подождут. Зови уже.

Жасмин поспешила удалиться, пока гнев подруги не успел обрушиться и на нее. Элизабетта, едва закрылась дверь, скомкала карту Острова и спрятала в ящик, затем разбросала в хаотичном порядке бумаги. Через час, вошедший в рабочую гостиную Кеннет Пен, взглядом оценил беспорядок и бесцеремонно присел в кресло для посетителей.

— Отстаньте от моего мужа! — резко бросила Элизабетта. — Вы начали против него бессмысленную войну. Я готова компенсировать убытки за потерянные «уши». Каждый месяц. Договор можем составить от текущей даты.

— Похвально, — усмехнулся Кеннет Пен. — Когда я ехал на встречу с вами в первый раз, то рассчитывал, что познакомлюсь с молоденькой гламурной девчонкой, интересующейся шляпами, юбками, собаками и кошками. Я удивился, когда узнал, что вы посещаете собрания Большого Совета, про овальные заседания умолчу, с вашего позволения.

— Спасибо за лесть, но вы не ответили на мой вопрос.

— Я уведомил о планах на прошлой встрече, и менять их не намерен.

Бетт Андре услышала голос Анри Смит, он просил остановиться… Но Бетт Андре была готова кинуться в самый омут. Кеннет Пен сидел напротив. Портфель свой он задвинул за ножки кресла. Советник смотрел на нее. Прямо. И не спускал взгляда…

Ты не учел одного, дорогой, как и Кеннет Пен собственно, я всегда делаю, что хочу. Он посмел дискредитировать мое влияние на овальных заседаниях … «Дело Анри Смита» — повод для ответных действий.

Элизабетта встала и села к Пену младшему на колени. Поцеловала. Хотя было противно.

— А так? — спросила она.

— Не понимаю, — Пен пришел в себя. — Ради идей музыканта вы готовы предать, как жена? Хочу разочаровать — вы не сможете изменить ничего. Вопрос чести моего отца, которого ваш муж некрасиво «кинул», пользуясь предоставленной безнаказанностью. Я ждал этого момента…

— Не важно, поцелуй ничего не значит. Забудьте, — Элизабетта готовилась встать, но Кеннет Пен удержал ее за руку.

— Завтра, ресторан «Пальмы», в 7, конфиденциальность гарантирую. Докажите, что поступили искренне?

Элизабетта улыбнулась и снова поцеловала через силу, но старалась играть, как лучшая в мире актриса. Пен не верил ей, пока. Она кокетничала на приеме, но потом что-то изменилось, и она не оставляла музыканта в одиночестве до самого окончания. Он собирался удостовериться в искренности ее слов в ресторане «Пальмы». Узнает об этом общественность, или нет, ему не было никакого дела, но душевная травма расстроит врага и подкачает окрепшую уверенность.

— Я приду, — пообещала Элизабетта. — В четверг, а в пятницу улетаю, и меня не будет до понедельника.

— А, — протянул Кеннет Пен, — наслышан о фестивале. Вы никогда не задумывались, собирал бы музыкант столько народу ежегодно, если бы вход был платным?

Элизабетта усмехнулась и приложила палец к губам Кеннета Пена, намекая, что он должен молчать, пока она не закончит говорить:

— Необходимость введения платы отсутствует. Дружественные группе мужа музыканты не требуют гонорара. Люди с более скромным бюджетом живут в палатках, но покупают еду и напитки, более обеспеченные тратятся в гостиницах, клубах и ресторанах, партнерах фестиваля. Признайтесь, наконец, что вас мучает зависть? У Анри Смита нет информационной поддержки, но он во многом успешнее вас?

— Связь с вами — главный козырь музыканта. И не говорите, что я заблуждаюсь, — усмехнулся Пен. — Что касается второго замечания — моя аудитория готова платить любые деньги за выступления артистов корпорации. Вашу — можно заманить на Остров бесплатным входом. Я, как советник по Культуре, прикажу проверить расходы правительства на фестиваль…

— Ах! — воскликнула Элизабетта. — Вы ничего не найдете. Средства бюджета не расходуются на причуды моего мужа. Вот так. Он привык выкручиваться сам, и я вам говорила.

— Не поверю, пока не увижу доказательств в бумагах. Как человек, получивший расположение королевы и относящийся к вам с не присущей мне благосклонностью, предупреждаю — проверка будет.

— Дело ваше. Вы не сказали, нравится ли вам держать меня на коленях?

— Вы лучшая из тех, кого я встречал, — Пен склонил голову и на этот раз поцеловал сам. Рука коснулась ворота его пиджака, правая туфля упала с ноги. Элизабетта не чувствовала отвращения, как десять минут назад. — Скажите честно, что вам нужно? И обойдемся без ресторана?

— Вы не поняли? — Элизабетта встала. — Зря. Мне скучно. И я хочу, чтобы вы скрасили грусть.

Кеннет Пен вздохнул.

— Учтите, что я привык быть номером один, а не запасным вариантом.

— Хорошо, — Элизабетта вернулась за стол. — Спасибо, что ответили честно и откровенно.

— Я могу идти?

Она взглядом указала на дверь. Кеннет Пен с ухмылкой встал. Зацепился каблуком ботинка за край ковра и чуть не упал. Он восхитился блеском в бирюзовых глазах. Тут она наклонила голову, и они стали казаться зелеными. Еще ниже, и он увидел едва мелькнувший серый оттенок.

— До четверга?

— Идите уже.

Эдди никогда не летал на самолетах. Было страшно и интересно одновременно. Девушка с красным платком на шее улыбнулась и пристегнула его. Альберту посадили рядом. Кресла родителей располагались напротив, и Эдди ловил на себе укоряющий взгляд мамы. Родители разрешили посещать занятия профессора Бойла, но настоятельно потребовали, чтобы он больше не обманывал. Эдди знал, что гнева мамы не удалось избежать и Клариссе, няня просто исполняла обязанности на этой неделе и не позволяла своевольничать. Кларисса ездила в Городской Университет, но запретила гулять в Парке, сказав, что родители обеспокоены их с Альбертой поведением, а она внесена в список тех, кто отвечает за наследников.

Кларисса осталась за дверью с Энни, Клаусом и Жасмин. Поддержки няни не хватало. Эдди оглянулся, чтобы осмотреть салон и ничего особенного и привлекающего внимания не заметил — узкая комната с окнами овальной формы, удобными креслами и ужасный вой двигателей.

Альберте не сиделось. Она хотела быстрее пронестись над океаном и узнать, что такое Остров. Она пребывала в веселом настроении и с интересом наблюдала, как взлетают пассажирские самолеты в соседнем терминале, и как передвигается служебный транспорт. Альберта без конца толкала родителей. Отец «выходил из сна», говорил непонятное «да» и отворачивался, едва выглянув в окно, а мама строгим голосом просила успокоиться и не шуметь. Альберта и не думала слушаться.

Девушка в форме вернулась. Эдди увидел, как мама поманила ее и попросила свежий журнал, стакан сока и три фруктовых коктейля для него, Альберты и Элис. Отец ничего не захотел. Он пребывал где-то в другом, параллельном мире, но вздрагивал и возвращался в реальность, если мама или Альберта обращались к нему и о чем-нибудь спрашивали.

— Я счастлива! — радостно воскликнула Элис.

Эдди почувствовал, как она обняла его, затем, немного смутившись, поблагодарила:

— Спасибо за приглашение. Думаю, нас ждут отличные выходные.

Эдди заметил неподдельное восхищение, смирение и изумление в глазах той, которая стала подругой, а также раздражение на лице Альберты, сестре стало скучно и она пыталась переключить внимание брата на себя. Эдди не реагировал. Он слушал болтовню Элис и иногда отвлекался, с трудом вспоминая, как переборол внутренний страх в школе, когда Жак и Лью оставили Элис одну и он подошел, чтобы объясниться.

— Извини, мы не со зла, — сказала Элис и протянула руку. — Глупо вышло.

— Да, — согласился Эдди. — Мир?

Он пожал ладонь девочки, а Элис согласно кивнула в ответ.

— Давай встретимся часа в три? До танцев? Вернётся Жак и ….

— Договорились, — быстро произнес Эдди. Внутренний прилив неизбежного счастья усыпил бдительность и сомнение, играет она с ним, или нет. Мимо пробежала Альберта, и по взгляду сестры Эдди понял — дважды на одни грабли, но он не хотел отказываться от веры, что Элис не врет.

— До трех? — спросила она, спрыгнув с подоконника.

— Да. Увидимся…

Они встретились у входа в школу танцев. Элис с улыбкой брела по тротуару и ела мороженое. Эдди вышел из укрытия, которое ему обеспечил толстый столб с размещенной на щите рекламой. Они встали друг напротив друга и поздоровались, как будто встретились в первый раз и остановились, потому что внезапно проскочила искра. Встреча напомнила Эдди сцену из популярного фильма, его любила смотреть Кларисса. Няня и не знала, что в эти дни воспитанник прячется в ее комнате и смотрит кино вместе с ней. В том кадре в обе стороны бежали люди, но для главных героев не существовало никого, как и для него с Элис.

Элис предложила задержаться на улице. Эдди не стал возражать. Она рассказала, что Жаку не выгодно, чтобы одноклассники узнали правду о нем, наследнике, и уверила, что репутация ее друга находится в подвешенном состоянии в кругу друзей. А если правду узнают и одноклассники, то он окончательно утратит авторитет и все «жертвы» перестанут обращать внимание на шутки и насмешки и призовут для защиты популярного «ботаника-неудачника». Затем они сменили неприятную тему и около часа разговаривали об увлечениях. Эдди рискнул и предложил провести выходные с семьей на Острове. Он думал, что она откажется, но от удивления Элис едва не уронила пломбир на асфальт и, не раздумывая, согласилась поехать, сказав, что единственной преградой может стать ее отец, но она пообещала уговорить его и утром дать ответ.

— Я узнала тебя лучше и жалею, что мы не подружились раньше. Если бы не Жак … — она не договорила.

Час пролетел, как минута, и Эдди оставил ее у школы танцев. В половину пятого явится Жак и встреча превратится в событие, которое не произошло в реальности…