Вектор угрозы Ночкин Виктор

К вечеру лагерь немного утих. Кочевники развели костры и расположились группами. Каждый клан занял участок заброшенной базы, а здание, на крыше которого прятались чужаки, оказалось вдалеке от всех. Правда, пожарной лестницей воспользоваться так и не решились – ее освещали костры. Сперва спустился Швед и подставил руки, Яна спрыгнула в его объятия. Алекс подал им оружие, рюкзаки и наконец спустился сам. Яна объявила:

– Как хотите, но я пойду первой! – и исчезла в темноте.

Минутой позже она показалась из-за угла строения и позвала:

– Можно идти! Давайте за мной!

Дальше двигались тем же порядком: Яна уходила вперед, проверяла дорогу и, если никого не встречала, звала Шведа с Алексом. Так они обогнули еще одно здание, потом пересекли широкий проход – своеобразную улицу, которая делила объект пополам. Совсем рядом трещали костры, оттуда доносился гомон и крик, играла гармонь… Но посередине открытого пространства горбатой тенью застыл подбитый БТР, под его прикрытием Яна и провела спутников. Дальше снова были здания. Узкие простенки тонули в тени, по ним добрались, никому не попадаясь на глаза. То строение, где, по предположениям Яны, располагалась канцелярия, сейчас охранялось. У входа горел костер, там расположилась группа кочевников. Бумаги, которые так заинтересовали Алекса, весело пылали в огне…

Яна сказала:

– Будь я одна, то прошмыгнула бы, но с вами туда не полезу.

– Что же делать? – прошептал Алекс. – Ведь они все спалят!

У него на глазах рыночный скомкал еще один лист и подпалил от костра, чтобы зажечь самокрутку… Потом пылающий комок полетел в костер.

– Утешает одно, – заявил Швед, – если жгут, значит, ничего интересного!

И тяжело вздохнул: не в том ли костре сейчас сгорает его прошлое? Алекс отлично понимал отшельника. Он и сам бы дорого дал за одну-единственную минутку с этими бумагами – с прошлым, которое сейчас превращается в пепел. Но никому, кроме него, в этом мире не было нужды до прошлого, упрятанного в бумаги. Рыночные жили сегодняшним днем, для этого человека у костра было куда важнее поскорее разжечь самокрутку…

Тем временем у костра разгорелся спор. Кочевники передавали из рук в руки матово блестящий шлем и гадали, для чего он предназначен. Один из рыночных утверждал, что шлем боевой, другой уверял, что пуля такой пробьет на раз, это какая-то бесполезная штуковина, что ее и выкинули-то потому, что не нужна. Остальные поддерживали разговор, сперва вяло, потом с возрастающим интересом. Несколько человек по очереди примерили добычу, но им не понравилось – что-то колючее торчало сквозь подкладку у обоих висков. Кочевники ковыряли торчащие фрагменты, пытались обломать острия, но бесполезно – материал был прочный.

– Нарочно, что ли, придумали, чтобы над людьми издеваться? – буркнул кочевник, в очередной раз стаскивая шлем после неудачной примерки. – Вроде нет ничего, а напялишь, и колется… и что ж это там такое, под прокладкой?

Рыночным было скучно, поэтому спорили они все жарче – нужно же чем-то себя занять! Доспорили до того, что кому-то пришло в голову испытать шлем на прочность. Тот, что считал его частью боевого снаряжения, вызвался выстрелить в эту штуковину. Он схватил шлем и понес от костра. Несколько человек с фонарями и факелами светили, остальные остались у костра. Алекс, наблюдая за ними, только теперь сообразил, что они крепко пьяны.

Экспериментатор воткнул в грунт палку, насадил на нее шлем. Потом объявил:

– Ну, глядите! – и потянул из-за плеча карабин.

Стрелял он с десяти шагов. Бахнул выстрел, пуля отбросила шлем в темноту. Сверкнув напоследок в огнях костра гладкими сферическими боками, он описал длинную дугу, которая завершилась где-то за пределами освещенного круга.

Алекс опасался, что на шум сбегутся кочевники, но, похоже, никого это происшествие не взволновало. Одиночный выстрел, наверное, был здесь в порядке вещей. Даже гармонист не прервал мелодию. И тут вдруг выяснилось, что Яны рядом нет. Она снова растворилась в темноте, ничего не сказав. Алекс подергал Шведа за рукав и кивком указал на пустоту рядом с собой. Швед вцепился в бороду – заволновался, значит. Рыночные шумели, бродя с факелами, перекликались, ругая стрелка и рассуждая, как теперь отчитаться перед атаманом. Как понял Алекс из их разговоров, шлем считался самой ценной находкой, больше ничего интересного в КИБО-4 кочевники не нашли. Во всяком случае, люди этого клана не нашли.

– Дурак! – орали они. – Сам будешь докладывать, а мы поглядим! Мало того, что испортил вещь, так еще и вовсе потерял!

Стрелок кричал из темноты, что все равно найдется, не сейчас, так утром. Потом его осенила гениальная мысль:

– Слушайте! А давайте не будем ничего говорить! Не нашли, мол, вовсе ничего, то есть совсем ничего! И про шлем дурацкий – ни слова! А?

Тут темнота рядом с Алексом шевельнулась, из нее высунулся матово блестящий шлем, и невидимая Яна произнесла:

– Ну вот, теперь можно сказать, не зря мы сюда заходили.

Швед дернул бороду с новой силой и пробурчал:

– Мы же договаривались, никаких покраж без разговора со мной!

– Или с Алексом, – невинным голосом напомнила Яна. – Если бы я стала у вас разрешения просить, эти пьяницы раньше меня шлем отыскали. Не было времени на объяснения, ну честно! А теперь все чисто, они атаману про шлем не скажут, значит, никакой тревоги не возникнет. А мы с добычей. И вообще, чего мы на этом месте битый час торчим? Валить пора.

С последним утверждением все были согласны. Шлем забрал Алекс. Не книги, ну так хоть что-то…

Линию столбов старой границы объекта преодолели без приключений. Часовых здесь кочевники не выставили. Похоже, они полагали, что после того, как уничтожили отряд Армии Возрождения, могут больше никого и ничего здесь не опасаться. Однако Швед решил не рисковать и фонарик не включил. Он шагал впереди, лунный свет обрисовывал его кряжистую фигуру серебряным ореолом. Алекс в который раз задался вопросом: что прячется в прошлом этого человека? Швед показался ему похожим на книгу, написанную на неизвестном языке. Прочесть хочется, но никак не получается.

Размышления прервались, когда Швед вдруг замер. Алекс с Яной тоже остановились, вглядываясь в сумрак. От объекта они отмахали уже около километра, и рыночных здесь быть не должно.

– Это что, звери? – спросила Яна.

Теперь и Алекс услышал – возня, приглушенное рычание, шорохи. Звуки доносились издалека, и Швед, определив направление, свернул в противоположную сторону, чтобы обойти подозрительное место.

– Это звери, точно, – забормотал он. – Там был последний бой, там Черный Рынок подбил БТР. Ну и тела армейцев, конечно, остались валяться. К ним зверье подбирается. Обойдем-ка лучше стороной…

И тут откуда-то из темноты ему на грудь прыгнуло нечто. Гибкий, узкий сгусток мрака. Беззвучно, в полной тишине. Швед успел подставить автомат, но тень сбила его с ног, вцепилась в него, и человек со зверем покатились в траве. Алекс подскочил к рычащей и хрипящей куче, Швед с напавшим на него зверем катались в траве, и невозможно было определить, где человек, а где тварь. Алекс не решился стрелять и занес автомат, чтобы ударить прикладом… живой клубок дернулся, хрипло завизжал, в лунном свете засеребрился мех, и Алекс, не задумываясь, врезал по мохнатой шкуре.

Тварь снова завизжала. Глухо зарычал Швед. Теперь Алекс понял, что человек внизу, а зверь прижимает его к земле. Больше не сомневаясь, он от души приложил хищника прикладом, потом еще раз. Ба-бах! Ба-бах! На фоне хриплого дыхания, глухих ударов и негромкого визга выстрелы «макарова» прогремели оглушительно. Это Яна дважды выстрелила туда, где разглядела блеск круглых зеленых глаз твари.

Тьма взорвалась тявканьем и воем – на звуки выстрелов отозвались падальщики, которые сходились со всей округи к месту схватки Черного Рынка с бронетранспортером армейцев. Замелькали огни на объекте КИБО-4, там заорали кочевники. Выстрелы в ночи их, естественно, заинтересовали. Зарычали моторы байков, ночь прорезали лучи света – включились фары.

Швед скинул с себя зверюгу и тяжело поднялся. В лунном свете блеснула влага на его груди и животе.

– Ты ранен? Сильно? – подскочил к нему Алекс.

– Нет, это ее кровь, рыси. Молодая попалась, глупая… А вон там, похоже, волки! И много. А ну, ходу отсюда! Бегом!

Судя по звукам воя и рычания, стая волков, уже нажравшихся мертвечины, неторопливо трусила к людям. От подсвеченного кострами объекта КИБО-4 сюда же катили мотоциклы с орущими кочевниками. Лучи фар плясали по равнине, выхватывая из мрака кусты и кривые деревья. На пути им попался волк, тут же началась стрельба. Стая мутантов свернула навстречу кочевникам, волки бросились на рыночных, в темноте целиться трудно, мутантам удалось окружить и свалить байк вместе с ездоками. На помощь упавшим подоспели их товарищи, стрельба, крики и рычание зверей слились в жуткий концерт.

Швед, Алекс и Яна бежали, пока хватало сил. Потом лунный свет померк, Алекс понял, что они в роще – кроны скрыли небо.

– Фу-у-ух… – выдохнул Швед. – Хватит бежать, здесь не найдут…

Несколько минут шли молча, переводили дыхание. Потом снова заговорил Швед:

– Идти будем долго.

– Чего? Спать охота! – запротестовала Яна.

– Ты стреляла, рыночных это обеспокоило. Они в лаборатории ничего не нашли, им хочется новой забавы, значит, утром пойдут искать того, кто стрелял. Так что нам лучше отмахать, сколько получится, и убраться подальше. Они утром рысь найдут, определят направление, в котором мы ушли.

– Тогда свернем, – предложил Алекс.

– Правильно говоришь. Но идти будем долго.

И шли в самом деле долго. Алекс несколько раз чувствовал, что засыпает на ходу, встряхивался и шагал дальше… Наконец, когда небо на востоке начало светлеть, Швед позволил сделать привал. Яна тут же села – прямо там, где ее застали слова старшего спутника.

– Дрыхните, молодые, я покараулю, – милостиво объявил Швед. – Я на крыше маленько поспал. А вы в следующий раз…

Что именно будет в следующий раз, Алекс не услышал – он мгновенно заснул. Разбудили его выстрелы. Палили редко и где-то вдалеке, но жизнь приучила Алекса просыпать при малейшем признаке тревоги. Да и не его одного – такая привычка была обычным делом в мире, окруженном Лесом.

Алекс сел, нащупывая автомат, и огляделся. Они расположились на ночлег между корнями здоровенного спиленного дуба. Пень был метра полтора в диаметре, а мощные корни выпирали из земли, как стены. Яна, не открывая глаз, нырнула под корневище и, похоже, только там проснулась окончательно. Если Алекс, разбуженный выстрелами, первым делом нащупывал оружие, она по привычке пряталась, а уже потом разбиралась, в чем причина тревоги. Швед сидел на пне, положив оружие на колени, и не выказывал признаков беспокойства. Алекс оглядел его расслабленную позу и решил, что если Швед не волнуется, то можно и ему не дергаться. Тем более что звуки, разбудившие его, не походили на те, что бывают в бою, – слишком редко палят, большие промежутки между выстрелами.

– Стреляют, – сказал он.

Снова бабахнуло. Яна показалась из-под корня, зевая и протирая глаза.

– Поспать не дали, – буркнула она. – А мне такой сон снился… эх…

– Какой, пигалица?

– Не помню. Я сны сразу забываю. Но он был хороший. Что за шум?

– Стреляют, – хором ответили Швед с Алексом.

– Спасибо, что объяснили. Я так и думала.

– Не пойму, что такое, – заговорил Швед. – Лупит один ствол, изредка второй включается. Но это не перестрелка. Охотятся, что ли?

– Мотоцикл, – вставила Яна. – Слышите или нет? Мотор гудит…

Алекс уже не раз замечал, что слух у Яны очень острый, она всегда раньше остальных замечает шум. Сам он пока что ничего не слышал, но верил Яне. Раз говорит, значит, мотоцикл. Они собрали рюкзаки и проверили оружие. Местом их ночлега стала заброшенная вырубка. Должно быть, еще до катаклизма старые деревья здесь свалили, но посадить новый лес не успели. Молодые березы и клены поднялись как придется, в беспорядке между мощными старыми пнями, которые образовывали правильные линии. Правда, теперь это лишь едва угадывалось среди зеленых зарослей.

Теперь и Алекс слышал: изредка доносится тарахтение мотора. Звук постепенно нарастал – мотоцикл приближался.

– Смыться или узнать, в чем дело? – Швед завел свои неторопливые размышления вслух. – Стреляют редко, значит, вряд ли их много. Останемся и посмотрим, а?

– Посмотрим, – кивнул Алекс, поднимаясь.

Они прошли к опушке, где молодые деревца еще не вытянулись как следует, зато образовали густые заросли. Дальше лежал холмистый луг. Стрельба прекратилась, но рокот мотора приближался, звук был ровный – значит, едет медленно, водитель не гонит.

Потом снова бабахнул выстрел, в ответ прозвучал мощный звериный рык, разом заглушивший звук мотора.

– Шатун на мотоцикле? – пробормотала Яна. – Что-то новое в наших краях.

– И еще у него ружье, – добавил Алекс. – Что, любопытно?

– Вот еще, мне шатуны не интересны, у них карманов нет.

– А, ну да…

Шутки смолкли, когда раздался крик. Орали совсем рядом, человек был страшно напуган – так вопят от ужаса и безысходности. Потом снова взревел медведь. А мотор байка по-прежнему работал мерно и равнодушно. Из-за поросшего кустами холма показался человек с длинной палкой в руках. Оглянулся, снова издал отчаянный вопль и побежал прямиком к окраине рощи, где засела троица путешественников. Кусты, сквозь которые продрался беглец, будто взрывом разметало – расшвыряв и изломав их, на открытое пространство выскочил медведь. Задрал морду, втягивая воздух… и снова издал оглушительный рев. Заметил человека и припустил за ним. Беглец оглянулся, завопил и, отшвырнув палку, бесполезную против такой махины, бросился бежать. Медведь трусил на четырех лапах, он как будто не спешил – должно быть, понимал, что жертве не уйти.

Алекс прицелился в медведя, но Швед сказал:

– Погоди чуток.

Шатун побежал скорее, расстояние между ним и человеком стало сокращаться. И тут из-за пригорка, огибая заросли, выкатил мотоцикл. Позади водителя восседал собственной персоной не кто иной, как Котел, – Алекс сразу узнал его здоровенную плешивую башку. Он поднял ружье, но тут же опустил и что-то крикнул водителю. Так они приближались к опушке – впереди перепуганный беглец, за ним, постепенно нагоняя, медведь, и позади неторопливо ехал байк с Котлом, который почему-то не спешил стрелять.

Человек мчался изо всех сил, но медведь развил приличную скорость, даже реветь перестал.

– Ну, все! Я стреляю! – объявил Алекс. – Этот бедолага мне вот-вот линию огня перекроет!

– Стреляй, – равнодушно бросил Швед.

Алекс покосившись в его сторону, заметил, что Швед тоже готов к стрельбе, но целится вовсе не в медведя. Крик убегающей жертвы мешал сосредоточиться, но Алекс старательно целился. Вот шатун сделал очередной прыжок, и Алекс всадил ему в грудь длинную очередь. Свалить зверюгу он не рассчитывал, но пули толкнули шатуна, заставили сдержать бег. Зверь снова взревел – ярости в этом звуке было куда больше, чем боли. Алекс снова взял прицел, и тут же рядом коротко простучал автомат Шведа. Мотор байка захлебнулся, машина опрокинулась набок. Водитель, нелепо взмахнув руками, выпустил руль и свалился. Котел упал на спину, загремели стальные черепа, украшающие его куртку.

Беглеца к этому моменту от зарослей отделяло не больше тридцати метров. Когда Алекс открыл огонь, человек взвыл с новой силой и заметался, прикрывая руками голову. Медведь поднялся на задние лапы и пошел за ним, оглушительно ревя.

Швед вскочил и двинулся навстречу беглецу и зверю, его автомат отрывисто грохотал, выпуская короткие очереди. Алекс последовал его примеру, встал и пошел к мутанту, стреляя на ходу. Медведь пер навстречу, размахивая когтистыми передними лапами, по его груди катились целые ручьи крови. Беглец споткнулся, покатился по траве. Это движение привлекло шатуна, он тяжело опустился на четыре конечности и длинными прыжками устремился к жертве… У Алекса закончились патроны в магазине, он торопливо стал перезаряжать. Швед снова прицелился, ведя стволом за бегущим зверем… и дал еще одну очередь. Теперь он целился в голову.

Беглец приподнялся, медведь уже почти настиг его, когда пули Шведа впились в огромную башку. Лапы зверя подкосились, по инерции он сделал еще шаг и мягко повалился вперед, едва не ткнувшись окровавленной мордой в ноги беглеца. Тот уже не кричал, а тонко визжал от ужаса. Он даже подняться не сумел, стал отползать спиной вперед, отталкиваясь ногами. Так и полз, пока не ткнулся спиной в ботинки Алекса.

Медведь содрогался, хрипел, кровь хлестала из него струями, образуя широкую лужу. «Вот так из крови Имира боги сделали океаны, – успел подумать Алекс. – Когда увидишь, как оно бывает, то и в древние легенды поверишь…»

А Швед, не останавливаясь, прошагал мимо медвежьей туши, он направлялся к кочевникам, распластавшимся возле заглохшего байка. Алекс хотел протянуть сидящему на земле человеку руку, но Яна заявила:

– А я его помню! Это он охранял лабораторию. Ты его отправил склад искать, помнишь?

Беглец перестал орать и уставился снизу на Яну и Алекса. Глаза у него были ошалелые.

– А? Вы? Из-за вас все… – выдохнул он.

Потом покосился на все еще дергающуюся медвежью тушу и умолк. Наверное, никак не мог сообразить, что с ним произошло. Алекс не дал ему додумать, схватил за воротник и поставил на ноги.

– Идем, посмотрим, что с Котлом.

Подталкивая пленного стволом автомата, Алекс повел его к упавшему мотоциклу. Швед сперва склонился над водителем, потом выпрямился и мотнул головой:

– Этот готов. Посмотрим на другого.

При его приближении Котел проворно перевернулся и ухватился за рукоять пистолета, но Швед ткнул его в лоб стволом «калаша», и кочевник замер.

– Вы кто? – буркнул он. – Вы хоть соображаете, с кем связались?

– С покойником? – подсказал Яна. – Швед, грохни его и пойдем.

– Успеется, – урезонил ее Швед. – Не суетись.

– Это же Котел, тот самый… – напомнила Яна, но замолкла.

Алекс подвел спасенного поближе и спросил:

– И часто вы с Котлом так развлекаетесь?

– Это из-за вас, – заныл пленный. – Вы меня с поста сманили, Котел осерчал. Будет тебе, говорит, наказание. Возьму с собой на медведя охотиться. Нашли шатуна, подняли, а потом он мне палку в руки, и вперед. А сам сзади едет… Слушайте, вы же его все равно пристрелите? Можно, я ему сперва в морду двину, а?

– А может, мы и тебя пристрелить должны? – невинным тоном поинтересовалась Яна. – Ты же из его банды.

– А меня-то за что? – кочевник опешил. – Я вас в этот дом впустил, куда вам хотелось, слова против не сказал! Я, можно сказать, на вашей стороне!

Котел переводил взгляд со Шведа на своего бойца, но помалкивал. Дуло автомата, покачивающееся перед его лицом, выглядело достаточно убедительно.

– Ну вот что, мне шутить неохота, – подвел итог Швед, – поэтому сразу к делу. Котел, я хочу услышать, что вы делали в КИБО-4. Что искали и что нашли? Если расскажешь много и хорошо, то еще поживешь и, возможно, на медведей еще поохотишься. А если нет – то нет.

– А с чего я тебе должен верить? – угрюмо поинтересовался атаман. – Может, ты меня послушаешь, а потом все равно застрелишь? Верить-то мне вам с чего?

– Ну, мы же тебе верим, – вставил Алекс. – Если скажешь, что не будешь колоться, то пристрелим сразу.

– Да ничего мы не нашли, – торопливо вставил спасенный от медведя рыночный. – Вообще ничего, брошенное место, уже давно его оставили! Только пыль и старые тряпки.

Этот кочевник, видимо, натерпелся такого страху на медвежьей охоте, что на него давить не требовалось, – он так и спешил показать свою полезность.

– Аверьян, ты допрыгался, – проворчал Котел. – Пасть придержи, когда твой старшой говорит.

– А ты говоришь? – уточнил Швед.

– Ладно, я ж согласен, – кивнул, не сводя глаз с дула автомата, глава клана. – Все равно этот недоумок вам расскажет. Вижу, вы люди честные, с понятиями. И меня отпустите, если расскажу. Так?

– Не буду повторяться, – ответил Швед, – просто говори.

Котел медленно поднял руку, почесал громадную лысину… но этот жест был отвлекающим маневром – он отпихнул ствол «калаша» в сторону и рванулся с травы, одновременно левой рукой выхватывая пистолет. Швед впечатал ему ботинок в скулу и снова свалил на землю.

– Ну, значит, так, – как ни в чем не бывало продолжил Котел, снова усаживаясь. – Хан велел проследить за группой армейцев. Броник и грузовик, куда-то спешат. Эти были не единственные. Армия Возрождения отправила сразу несколько отрядов…

– Сколько именно? – перебил Алекс.

– Не знаю. Хан вроде знает, а я – откуда?

– Ладно. Давай дальше.

– Нам достался этот отряд возрожденцев. Хан сказал: догнать их, когда остановятся. Не раньше. Ему нужно было узнать, какая их цель.

– Ага, так Хан сперва не знал, какие именно объекты интересуют Армию Возрождения?

– Ну, вроде так. Нам – мне и еще двум кланам – велел преследовать этих, с броником. Он нам планы нарисовал, этой базы и еще нескольких. Пометил здания, которые нужно проверить, если возрожденцы именно туда намылились. Так и вышло, Хан верно предвидел. Только зря это было, объект – пустышка. Его, наверное, еще до Пандемии оставили.

– Я же говорил! – воскликнул спасенный, которого Котел назвал Аверьяном.

– А теперь помолчи, – бросил ему Швед.

Потом опять обратился к Котлу:

– Ну, вот вы догнали армейцев. Узнали, куда они шли. А дальше? Что дальше?

– Ничего, – пожал широченными плечами Котел. – Собрать все, что попадется интересного. Особое внимание обратить на всякий научный хлам. Колбы, склянки всякие. Бумажки тоже. Собрать, значит, научное барахло, выслать в Гуляй-Поле, а потом будет приказ, куда дальше двигать. Хан большую охоту объявил!

– А как ты узнаешь, что именно там интересное?

– Так очень просто! Что армейцы будут хватать и в броник грузить, то и есть интересное!

– Ну да, конечно…

– Только не нашлось ничего такого, чтобы Хану выслать. И в бронике было пусто. Так что пока ждем новых приказов из Гуляй-Поля, отдыхаем…

Котел помолчал, исподлобья глянул на Аверьяна и добавил:

– Охотимся вот.

Аверьян тут же вставил назло Котлу:

– Еще один отряд возрожденцев точно есть! Их засекли на левом берегу Днепра, потом потеряли. Есть слух, что они свернули на юг и идут куда-то на Смелу… или на Пятихатки…

– Это слухи, – снова заговорил Котел. – На самом деле точно про армейцев с левого берега ничего не известно. Ну как, можно я пойду?

– Вы что же, его так отпустите? – забеспокоился Аверьян.

– Я же обещал, – ответил Швед. – Маловато, конечно, вы рассказали. Но главное понятно: Армия Возрождения что-то узнала и отправила людей. Это «что-то» достаточно важное, чтобы бойцами и техникой рисковать.

– А Хан догадывался, что может интересовать возрожденцев, но подробностей не знал, – подхватил Алекс. – Отправил отряды проследить и захватить, когда они остановятся. Армейцы отправили небольшие группы, чтобы не привлекать внимания, но прокололись на том, что у Хана уже была какая-то обрывочная информация. Он и на малочисленные отряды клюнул.

– Похоже на правду, – кивнул Швед. – Ну ладно, больше из этих двоих нам ничего не вытянуть. Котел, давай свои стволы. Отбрось подальше, вон туда.

– Вы меня обещали отпустить, – угрюмо заявил Котел.

Но все-таки полез в кобуры. Оружие он доставал медленно, держа за рукояти двумя пальцами, будто брезговал. Потом бросил, куда велел Швед. Яна подобрала и сунула за пояс.

– Все правильно, – подтвердил Швед. – Мы тебя оставляем, но ты же не думал, что я к тебе спиной повернусь, если у тебя ствол под рукой? Нет? Ну вот и выверни теперь карманы. Куртку распахни. Вот так.

Котел встал и, распахнув полы одежды, показал, что больше никакого оружия при нем нет. Металлические черепа на цепочках при этом мелодично позвякивали.

– Ну, теперь можно идти, – заключил Швед, когда обыск окончился.

– Эй, а я? – встревожился Аверьян. – Со мной-то как?

– Как хочешь, – буркнул Швед, пятясь.

Он не хотел упускать Котла из виду, даже если у того не было пистолета. Яна с Алексом тоже удалялись таким неудобным образом. Аверьян с минуту глядел то на них, то на Котла… потом развернулся и побежал прочь. Обогнул медвежью тушу, которая уже перестала содрогаться. Страх придавал кочевнику прыти, мчался он резво.

Котел бросился за ним, сжимая кулаки. Когда пробегал мимо шатуна, которого все сочли мертвым, мохнатая туша неожиданно вздрогнула. Умирающий мутант дернулся и сжал челюсти на ноге Котла. Тот взвыл от боли, упал и стал колотить каблуком здоровой ноги по башке мутанта. Медведь, похоже, теперь точно издох. Во всяком случае, он больше не шевелился, а Котел рычал и бился в зубастом капкане, однако никак не мог освободить ногу…

Швед махнул рукой и бросил спутникам:

– Ну, здесь, я вижу, все в порядке. Ситуация разрешилась сама собой.

Когда отмахали достаточно далеко и ругань Котла перестала доноситься, Швед потеребил бороду и высказался:

– Слишком мало узнали. Я-то надеялся, Котлу хоть что-то известно. За чем идет охота? Что за информация попала к армейцам?

– Придем – узнаем, – ответил Алекс. – Я надеюсь, там будут книги. Или хотя бы что-то… что-нибудь, объясняющее причину.

– Какую причину? – заинтересовалась Яна.

Ей уже стало скучно, и она уцепилась за возможность поговорить на ходу. А разговор, похоже, начинался долгий.

– Да я все о том же. Почему произошла катастрофа? Почему рухнула цивилизация? Технически понятно, Пандемия, природные бедствия… но почему именно сейчас?

– Имир, это он, – вставил Швед. – Зачем искать другие объяснения, если у тебя под носом вполне подходящий ответ?

– Хорошо, пусть Имир. Почему именно сейчас? Что его пробудило? Какое событие послужило толчком к началу катастрофы?

– И ты полагаешь, ответ найдется в книге? Брось, книги – это прошлое. Их больше не будет.

– Швед, я не уверен, что ответ непременно в книге. Но всеми другими способами ответ будут искать без меня. Разыщут заброшенные лаборатории, расспросят выживших ученых… только книги никому не нужны. И есть вероятность, что ответ именно в них. Кто-то должен это проверить.

– Ты – последняя надежда человечества, Алекс! – торжественно произнесла Яна. – Если тебе какая-то книга понадобится, только намекни, где ее можно украсть. Я помогу.

– Вот что я вам скажу, – заговорил Швед. – Нам сейчас от дорог придется подальше держаться. Там сейчас слишком много таких людей, которых мы обидели. И Батька, и Котел, да и другие всякие.

– Вот, а меня обвиняешь, что я везде наследила! – подхватила Яна. – Мы всего-то пару дней знакомы, а ты за это время успел весь Черный Рынок против себя настроить.

Швед смолчал. У Алекса тоже не возникало особой охоты болтать, он погрузился в размышления.

Яна еще говорила некоторое время, хвасталась прежними подвигами, потом умолкла и она. Шагать по бездорожью оказалось трудно. До сих пор троица путешествовала по старым шоссе, а теперь Швед твердо заявил, что на дорогу они сегодня не выйдут. Яна начала уставать. Она даже отдала пистолеты Котла Алексу, чтобы не мешали.

Солнце поднялось в зенит, стало припекать. Яна пожаловалась, что у нее закончилась вода.

– Я чуть эту гадость из Края не хлебнула по ошибке! Пить хочется.

Алекс протянул ей свою флягу, а Швед поглядел в небо, погладил бороду и объявил, что, как только попадется подходящее место, встанут на отдых.

– Поспать тоже надо, – заключил он. – Посидеть, поразмыслить спокойно. Очень уж быстро все вокруг меня вертится, обдумать не успеваю.

Подходящее место нашлось на берегу ручья, у старой грунтовой дороги. Деревянный мостик был давным-давно сломан, и почерневшие от времени бревна сиротливо торчали из воды. Вокруг них весело журчал поток, так детвора шумит и веселится вокруг старика, погруженного в воспоминания. Сломанный мост напоминал об ушедшей жизни, о былых деньках, когда по дороге ходили и ездили. А теперь некому его починить, не нужен этот мост выжившим. Только вода – все та же, что и прежде, бежит, журчит, струится. Воде все равно, найдется ли человек, которому необходимо на другой берег. Воде это безразлично, у нее нет воспоминаний о прошлом, только будущее – новые берега, новые мосты впереди. Может, не все эти мосты будут обрушены? Встретится и устоявший?

Расположившись в тени моста, под остатками настила, бродяги поели и наполнили фляги. Потом Швед потребовал шлем, который Яна утащила из-под носа у рыночных. Алекс только теперь вспомнил об этом трофее. С утра было столько событий, что он совсем позабыл о шлеме! Яна, конечно, тоже захотела осмотреть свою последнюю добычу. Шлем был странный – почти правильная сфера, с прозрачным забралом, изнутри выложен каким-то мягким материалом. Над забралом эмблема – знакомая буква «V», перечеркнутая зигзагом молнии.

Пуля из карабина оставила на металле едва заметную вмятину. Алекс только головой покачал – обычным армейским каскам далеко до такой прочности. Яна напялила шлем, но ей он был великоват, затем пришла очередь Шведа. Он выглядел смешно – лохматая бородища никак не гармонировала с гладким поблескивающим металлом и с правильной округлой формой. Но Шведу не было смешно. Он закрыл глаза и приложил руки к стальным бокам шлема. С ним что-то происходило, и Алекс на всякий случай кивнул Яне и отодвинулся подальше.

Однако беспокоился он зря – нового припадка не случилось. Швед пробормотал только:

– Помню. Это я помню. Смотри, Леха, там внутри.

Алекс принял шлем из рук Шведа и заглянул – на висках материал подкладки потемнел, будто оплавился. Эти-то оплавленные места, застывшие короткими толстыми иглами, и кололи, когда рыночные пытались надеть шлем. Из спекшегося пластика торчали проволочки – внутри явно была вмонтирована какая-то электроника. Но самое интересное – оплавленные места находились точно напротив старых шрамов на висках Шведа. Когда он надел шлем, это сразу стало видно. Алекс раньше не раз задумывался, что могло оставить такие отметины. Теперь ему пришло в голову: шрамы Шведа похожи на ожоги. Электроника вспыхнула и оплавила пластик, когда шлем был на голове Шведа! Алекс принялся взахлеб рассуждать об этом… Все зря. Швед сидел, понурившись, усталый, безучастный, вяло шевелил губами – даже свои долгие неторопливые мысли проговаривал не вслух, а про себя.

– Швед, да что с тобой?! – не выдержала и Яна. – Ты радоваться должен! Мы же такое нашли! Я, между прочим, нашла! Без меня вам бы шлема не видать! Ну ладно, неважно, это я так… но главное! Главное – что? Что ты нашел кусочек своего прошлого! Разве ты не об этом мечтал? Ну, скажи! Скажи!

– Я ничего не помню, – равнодушным голосом ответил Швед. – Я знаю, что шлем мой. Я знаю, но не помню. Тяжело это.

– Здесь что-то написано! – заявил Алекс.

Он разглядел на внутренней поверхности шлема почти стертую надпись, сделанную, похоже, шариковой ручкой. Мягкий пластик подкладки прогибался, когда на нем писали, чернила ложились плохо, и человек, сделавший надпись, несколько раз обводил каждую букву. Чернила частью стерлись, частью их смыл пот, но отдельные фрагменты все-таки складывались в слово. Алекс прочел:

– Варяг.

– Это я Варяг, – все так же ровно проговорил Швед. – Это я писал. Но не помню этого. Вот какая штука, ребятки. По-прежнему ничего не помню… Постой! Варяг!

Швед уставился на Алекса, как будто мог что-то прочитать на лице спутника.

– Был один случай… меня Варягом назвали.

– Кто назвал? – спросила Яна, заглядывая отшельнику в глаза. – Где его найти?

– Было так, – привычно неторопливо заговорил Швед. – Окликнули меня, Варягом назвали. Это давно было, я еще у Выселок не обосновался, подходящее место себе искал… где же это было-то? В Пятихатках! Там старая железнодорожная станция, возле нее сейчас большой рынок. Тогда поменьше был.

– Ты по делу говори, по делу! – потребовала Яна. – Про Пятихатки я сама могу рассказать. Что за человек, как зовут?

– А Лес его знает, как зовут! Да этот, который меня вроде как узнал, больше помалкивал, говорил его приятель. Маленький такой, лысоватый. Обходительный, надо признать. Назвался Корнем. Корень – это, значит, кличка такая. Манили меня в какое-то дело, куда-то нужно забраться, что-то оттуда принести… Якобы мне это раз плюнуть, а взамен обещали… в общем, слишком много они обещали. Чуть ли не золото килограммами отвесить, когда принесу то, что им нужно.

– Похоже на разводку, – заметила Яна. – Знаешь, как некоторые фермеры рабов себе набирают? Сперва позовут в какую-то ходку, вроде выгодную, а потом…

– Вот и я так решил. – Швед полез пятерней в бороду, задумался, значит. – Поэтому поскорее от них отделался, все равно я уходить из Пятихаток уже собирался. Людей там много, шум, суета… не люблю.

– Пятихатки – место особенное, – глубокомысленно произнесла Яна.

– Что ты хочешь этим сказать? – обернулся к ней Алекс.

– Сам увидишь, какие там порядки. Таких нигде больше не встретишь.

– Но мы же попробуем найти этих людей? А, Швед?

– Да, Леха, попробуем, – кивнул отшельник. – Варяг… Нужно узнать, что он за человек. И что за дело, в которое его так настырно зазывали. Корень сказал, что если я передумаю, то всегда могу найти его в Пятихатках. Только сдается мне, когда я отказался, он вроде как обиделся, что ли. Обходительным остался, но так как-то… как же он сказал-то? Что я своего счастья не понимаю, что иногда в таких случаях человеку нужно объяснить, в чем его выгода.

– Нехороший разговор, – твердо сказала Яна. – Это он вроде как угрожал тебе?

– Вроде. Второй, который имени не назвал, его за локоть взял и шепнул что-то. После этого Корень снова ласковым сделался, сказал, что если передумаю, то он всегда меня ждет. Свой прилавок у него был, оружием Корень торговал, патронами. Бойкое место. Может, и сейчас оружейный прилавок там же. И Корень с его приятелем, знавшие Варяга.