Князья Эльдорадо Лошаченко Владимир
На что получал возмущенный ответ:
– Ты меня споить хочешь?!
Однако сноровисто подставлял бокал.
Амстердам встретил друзей на удивление хорошей и ясной погодой – стояло натуральное теплое лето. Весть о прибытии эскадры мигом облетела город, и вскоре на пирсе собралась огромная толпа встречающих. Усевшись в поданный экипаж, графы в сопровождении охраны и тсонга отправились в усадьбу. Экипажи посменно получали увольнительную на берег.
Жены встретили морпехов на крыльце особняка. Анна держала на руках малыша. Встреча получилась радостной и сумбурной. Пары разошлись в разные крылья дома и собрались вместе лишь на следующий день за праздничным столом.
Позже, когда улеглись страсти встречи, друзья сидели в летней беседке и прикидывали кое-чего к носу – планировали свои шаги в будущем.
Неожиданно в саду объявилась делегация тсонга, весь десяток. Подойдя к беседке, рухнули на колени, уткнувшись лбами в траву. Морпехи ошалело посмотрели друг на друга.
– Что случилось, парни? Быстро встали и объяснились! Уно, мы ждем.
Тсонга нехотя поднялись, вперед выступил Уно, подталкиваемый соплеменниками.
– Хозяева, не велите казнить, дозвольте слово молвить.
Друзья после такого вступления вообще выпали в осадок.
Кошкин не выдержал:
– Ты чего, Уно, белены объелся? Чай, не при дворе царя Михаила Федоровича находишься. Говори кратко и по существу.
Уно поясно поклонился и выдал:
– Хозяева, дозвольте с вами остаться, не хотим мы в Африке жить.
– Это по какой такой причине вы от родины отказываетесь? – встрял Мачо.
Тут тсонга загомонили все, устроили галдеж.
– А ну цыц, замолкли, – рявкнул Кошкин. – Говори по одному.
Из толпы вышел плечистый негр с забавным именем. Вообще-то его звали Мона, а родного брата – Нуна, но ехидный Юсупов сразу их окрестил как Можно и Нужно, и тсонго охотно отзывались на новые имена.
– Хозяева, на кой хрен нам эта Африка? Ой, извините.
– Ничего, продолжай.
– А я и говорю, чо мы там делать будем среди диких черномазых аборигенов? Мы же со скуки помрем, к тому же половина наших здесь обзавелись семьями. Уже дети пошли, – и негритос осклабился на все тридцать два зуба.
Морпехи, выслушав эту тираду, покатились со смеху. Тсонго охотно поддержали. Договорились, что в Африку они поплывут, но только в гости – родных проведать, себя показать. Тем более Кошкин с Юсуповым обещали их правителю вернуть тсонга на родину.
На пятый день отдыха за общим завтраком Мачо отчебучил номер, а день так хорошо начинался. Громом среди ясного неба прозвучало заявление о намерении Юсупова после плавания в Южную Африку отправиться в Перу за золотом инков. Илья в азарте выскочил из-за стола и затоковал, что тот глухарь – ничего не слыша и не видя.
– Полные трюмы золота, мильоны тоннами.
Мачо чуть ли не вприсядку заходил по трапезной, показывая руками, какая будет богатая добыча.
– Ага, вот такой ширины и вот такой толщины, – пробормотал Кошкин.
Юсупов залился соловьем, не замечая потемневших грозовых очей супруги. Наконец, пани Ядвига не выдержала, хлопнула ладошкой по столешнице и вышла вон.
– Чего-то она? – недоуменно закрутил башкой Юсупов.
– А ты пойди, да узнай, – медовым голосом предложила Анна.
На обед Илья появился с царапиной на всю морду.
– Кошка, зараза, понимаешь ли, – хорохорился он.
Ядвига к обществу не вышла.
Глядя на Мачо, Кошкин вздыхал:
– Ему бы такие заботы.
Домашний отдых превратился в сплошное издевательство. Супруга решила выжать из него все соки, предчувствуя, что скоро его не увидит. Кроме того, Кошкин сидел подолгу у компьютера, собирая необходимую информацию, так как в Латинскую Америку не собирался, а стройка и новобранцы повиснут, естественно, на нем. В порту на корабли загружали железо, пушки, берданки и обмундирование для солдат. Два корабля загрузили пшеницей и рожью. Один корабль – солью, пряностями, чаем и кофе. Груженые суда вываливались из порта и становились на рейде.
Шестнадцатого августа караван покинул Голландию, держа курс на юг Франции.
Юсупов на «России», не заходя в реку Адур, попер дальше, резко набрав ход. В середине сентября «Россия» входила в устье Лимпопо. Одиннадцать тсонга, стоя у борта, жадно всматривались в знакомые зеленые берега, не замечая текущих слез по щекам. Пройдя пару километров по фарватеру, встали на стоянку. На берег отправились три шлюпки, заполненные вооруженными матросами во главе с Юсуповым. Вождь Мо со свитой встречал дорогих гостей. Вечером состоялось вручение подарков и торжественный пир, в котором участвовало все племя.
Тсонга радовались, словно дети, получив в презент тридцать пушек с припасом и двадцать берданок с тремя сотнями патронов на ствол.
Особо негров поразили две пушки на сто миллиметров, стреляющие снарядом на пять километров. Естественно, таких орудий ни у кого не было во всей Африке, впрочем, и во всем мире тоже.
Десять тсонга во главе с Уно, одетые в форму, пользовались бешеным успехом и ходили важничая, задрав нос.
Мачо до предела сократил время пребывания у гостеприимных негров, и на четвертые сутки «Россия» отправилась в дальний путь. Никто из десяти тсонга не остался на родине, лишь Уно по просьбе вождя стал советником по новым пушкам и стрелковому оружию. Мо дальновидно отправил с Юсуповым дополнительно двадцать молодых парней.
– Нам нужны обученные воины в борьбе с португальцами, – объяснил вождь Илье.
Тот не возражал.
В этот раз «Россия» шла одна, остальной караван остался во Франции.
Юсупов здраво рассудил: будет добыча – конфискует у испанцев несколько судов; не найдут золото – значит, быстрей вернутся. Потому корабль пер во все свои двадцать четыре узла к берегам Южной Америки. Прошли Перу удачно, без крупных штормов и через семнадцать дней были в порту Лимы.
Всю дорогу Мачо, задрав ноги на низкий столик и попивая французское молодое вино, штудировал информацию о Перу, предоставленную Анной.
– Ничего, на месте разберемся, – хорохорясь, успокаивал он сам себя.
Действительность разнесла вдрызг его самонадеянные мечты. Оставив в порту корабль под Андреевским флагом, Илья в сопровождении охраны пытался в одночасье навести справки об исчезнувшем золоте инков. Вышел большой облом.
Местные жители или делали вид, что не понимают, о чем идет речь, или молчали, как партизаны. Тогда Юсупов прибег к монгольской хитрости – подпоил одного из неразговорчивых. Тот поведал давнюю легенду: дескать, все золото инки спрятали в пещере, тянущейся через весь север страны, от Кальо до Новой Гранады. Через день провели проверочный тест – выловили другого аборигена, напоили – результат тот же.
Утром «Россия» снялась с якоря и двинулась на север. На другой день подошли к Кальо. С большим трудом нашли местного проводника. Трудность поиска доставляла гористая местность в округе. Пещер оказалось достаточно, и сначала проверяли все, а затем, подумав, бросили это дело. Не может пещера, хранящая огромнейшее количество золота, быть такой доступной и открытой. После общего мозгового штурма дельную мысль подсказал Нунга.
Раз такое большое количество металла вбухали в эту пещеру, должны остаться следы, а может, и старая дорога. Поспрашивали проводника, тот подтвердил. Действительно, остатки такой дороги по сей день находятся у подножия горы Ита. Это у северной скалистой гряды. Гора Ита ничем не примечательная – невысокая, заросшая деревьями и кустарниками. Ее и горой-то можно назвать с большой натяжкой, и что примечательно – рядом нет ни одной открытой пещеры. Везде есть, а возле нее нет.
Илья весело глянул на своих орлов:
– Вы чувствуете, чем запахло?
Капитан Хендрик де Роде смешно пошевелил носом:
– Это запах золота, хозяин, чтоб мне провалиться.
– Так, с сего момента языки спрятать сами знаете куда. Завтра займемся горушкой. Отбой.
Юсупов с десятью тсонга и проводником с утра отправились к горе Ита. Пропетляв около пяти километров, зацепились за старую дорогу. Если бы не знали, что искать, так и прошли бы мимо. Видимо, инки в свое время разрушили ее, ну и, конечно, время сказалось. Находка представляла собой большой плоский камень, слишком аккуратно лежащий на земле. Тсонга, встав в цепь, вскоре нашли следующий плоский обломок. По заданному вектору подобрались непосредственно к горе. Вход в пещеру оказался тщательно замаскирован, к тому же закупорен огромным валуном. Хорошо, запасливый Самора приказал своим канонирам взять два десятка мешочков с порохом. Взрыв освободил проход, с деревьев поднялись потревоженные стаи птиц, писком и клекотом выражая негодование. От каменных осколков никто из людей не пострадал – отряд заблаговременно укрылся за ближайшей скалой. Проводника для приведения в чувство пришлось облить водой. Дождавшись, когда осядет пыль, с зажженными факелами двинулись внутрь пещеры, оставив двух вооруженных часовых у входа. Пещера являлась искусственным образованием – на боках виднелись следы механической обработки. Размер впечатлял – в ширину не менее двух с половиной метров, в высоту – три. Пол вымощен булыжником. Воздух слегка затхлый, чувствуется слабый приток свежего ветерка. Инки в свое время позаботились о вентиляции.
Пройдя с километр, попали в огромный зал. Потолок терялся в темноте. Размеры впечатляли – примерно сто пятьдесят на восемьдесят метров. Открывшаяся картина поражала воображение. Илья такого количества золота в одном месте никогда не видел. Даже добыча с «Золотого флота» в несколько раз меньше. Приказав тсонга зажечь еще несколько факелов, Юсупов принялся за осмотр сокровищ, заодно хотел прикинуть на глаз вес драгметаллов. Его вдумчивую работу прервал взбесившийся абориген. Завопив нечто вроде «проклятые белые», он бросился бежать. Причем в ярости спутал направление и сорвался не к выходу из зала, а наоборот, в глубь пещеры. Не успел он исчезнуть в проеме, как раздался гул, пол дрогнул, мощно ухнуло, и дальнейший ход оказался замурован обвалом. Видимо, проводник угодил в одну из ловушек – инки умели хранить свои тайны.
«А ведь, по сути, несчастный индеец всех нас спас», – подумал Илья.
Представив последствия, невольно внутренне передернулся.
«Ладно, и того, что есть, нам хватит за глаза. Так что мы имеем с гуся?».
Вдоль стен своеобразного хранилища находились штабеля золотых пластин размером полметра на метр, а также диски, размером с канализационные крышки – слава Богу, толщиной не более сантиметра. Высота штабелей метра два, и занимали они почти все пространство. У прохода стояли золотые кованые сундуки и статуэтки идолов или божков, причем разных размеров. В дальнем правом углу обнаружились листы серебра, но его оказалось не так много. По скромным подсчетам Юсупова, золотишка набиралось до ста пятидесяти тонн. Теперь осталось его вывезти. Задача еще та – сначала драгметалл нужно доставить на побережье, а затем погрузить на суда, которых нет в наличии. На такие мелочи Илья старался не обращать внимания. В крайнем случае экспроприирует у испанцев, делов-то.
Выбравшись на поверхность, отдал приказ: восемь бойцов остаются у входа сторожить найденные сокровища, чтобы не сперли. Мало ли что. Добравшись до корабля, послал к пещере десяток абордажников при двух полевых орудиях и трех повозках с припасом, а также палатки для солдат.
Юсупов взял с собой на корабль пятьдесят лошадей с повозками, но кто знал, что золота будет так много. Кроме того, предстояло позаботиться о гужевом транспорте. Оставив в Кальо боцмана с двумя десятками абордажников для решения данной проблемы, Юсупов на следующее погожее утро отправился в Лиму. Без потерь захватив в порту с десяток разномастных судов, через день под конвоем «России» привел их обратно в Кальо. Все оружие, включая холодное, на трофейных кораблях выкинули за борт, за исключением пушек, но закрыв крюйт-камеры с огневым припасом на внушительные замки. За время отсутствия бойцы реквизировали с сотню повозок. На погрузку и выгрузку золота поставили пленных испанцев. Понадобилось две недели упорного труда, чтобы очистить подземное хранилище. А ведь пещера, по преданиям, длилась не на один десяток километров – видимо, инки действительно спрятали неимоверно огромное количество желтого металла. Кстати, в одном из золотых сундуков оказались грубо обработанные рубины и изумруды – не меньше десяти ведер. Когда денег или золота становится очень много, поневоле становишься философом. Вот и сейчас Юсупов довольно равнодушно наблюдал за погрузкой сокровищ на корабли.
Случившийся обвал он посчитал знаком судьбы и не делал никаких попыток дальнейшего проникновение. Как говорится: Бог дал – Бог взял. Вереница повозок, влекомых неторопливыми ламами, ползла по побережью к точке выгрузки.
Жизнь иногда выкидывает коленца: индейцы Перу до появления испанцев в глаза не видели лошадей, как и их североамериканские братья не знали колеса и грузы перетаскивали на волокушах; вместо лошадей использовали лам, при этом были весьма искусными ювелирами и мастеровыми; не знали и не имели денег, а золото считали металлом своего бога. Из него отливали троны властителям, изготавливали сады в натуральную величину, сделали многотонную цепь, опоясывавшую площадь столицы. Цепочку, впрочем, испанцы не нашли.
Золото загрузили на четыре корабля, кроме «России» – на нее погрузили пятьдесят тонн. В конце погрузки Юсупов задумался: «А че делать с остальными трофеями?» Отпускать – жаба душила. В подсознании крутилась какая-то дельная мысль – не мог поймать, потом плюнул и засел в каюте за информацией, что подкинула Анна по Перу. Прочитав несколько страниц, хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, вот оно! Кроме золотых и серебряных месторождений, природного газа и угля, имеются залежи руд меди, свинца и вольфрама.
Медно-свинцово-цинковые месторождения. Касапалька – то, что доктор прописал. Это в первую очередь патроны, пули и латунные гильзы. А вольфрам – электролампочки, нить накаливания. Кстати, надо дать задание местным аборигенам – нужен каучук. Примем за определенную плату. Теперь будет чем заполнить трюмы «испанцев», а выгода очевидная, хоть и придется задержаться. Не поведешь ведь через всю Атлантику руду – необходимо выплавить металл… В общем, застряли в Перу на целую зиму. Сначала в Касапальке пленные испанцы ворочали лопатами и кирками, добывая медно-свинцово-цинковую руду. Ее тут же плавили в печах, разделяя на фракции – благо температура плавки у всех металлов разная. Металлы разливали по глиняным обожженным формам, получая двухкилограммовые бруски. Забив трюмы пяти кораблей, Юсупов приказал эскадре идти в район Ла-Капамбы, вернее, к месту будущего города. Вольфрамовый рудник оказался самым трудоемким. Для поддержания высокой температуры в печах приходилось использовать кокс – его делали из антрацита. К печам подводились механические меха, но сам выход чистого металла из руды очень мал. Вольфрам вообще редкость. По современным прогнозам, запасов вольфрама в Перу не более сорока пяти тысяч тонн.
С грехом пополам добыли-таки около трехсот килограмм, дальше терпение у Ильи лопнуло, и он приказал готовить караван в дорогу. От каждого экипажа выделили по сотне загонщиков, абордажники с «России» выступили в роли охотников. На нескольких десятках шлюпок занялись рыбной ловлей с последующим вяленьем и копчением.
Охотники настреляли вдоволь дичи, коз и гуанако. Запасшись съестными припасами, эскадра в первых числах марта взяла курс на мыс Горн, вдоль берегов Чили. До конечной точки Южной Америки добирались две недели – мыс Горн обогнули двадцать пятого марта. Теперь путь лежал на север, вдоль берегов будущей Аргентины. За свежей водой зашли в залив Ла-Плата, в порт Буэнос-Айреса, основанного в 1536 году. Сутки спустя караван пошел дальше по курсу. Разрезая острым носом волну, впереди телепалась «Россия» – больше восьми узлов испанские корыта развить не смогли.
Через четыре дня напротив порта Сан-Висенти, милях в ста от берега, произошла интересная встреча. Она напрочь выбила из мозгов Мачо романтику пиратства. Во второй половине дня на горизонте показались чужие паруса – неизвестная флотилия шла встречным курсом. Капитан де Роде приказал на всякий случай бить тревогу – забренчала рында. Подав каравану флагом знак оставаться на своих местах, «Россия» рванула вперед. На мостике, кроме капитана и помощника, находился Юсупов, жадно вглядывавшийся в приближающиеся неизвестные суда. На них как-то враз поднялись черные флаги. Мачо с детской наивностью спросил:
– Господа, что все это значит? Неужели нас хотят ограбить? – И добавил расстроенно: – Плыли себе, плыли тихо-мирно – и на тебе.
Де Роде машинально заметил:
– Не плыли, а шли. Хозяин, это корсары и, по-моему, англичане.
– Почему так решили, капитан?
– Вижу один знакомый кораблик, на нем ходил пират Уильям Джексон. Говорят, он состоит на службе графа Уорвика. Оба гады редкостные. Джексон имеет привычку издеваться над пленными.
– Благодарю за информацию, капитан.
Тем временем вражеская эскадра в количестве двенадцати вымпелов разделилась и, видимо, решила взять противника на абордаж.
– Капитан, огонь обоими бортами.
Раздались звуки команд, орудийные дула в портиках зашевелились – комендоры устанавливали наводку. Борта «России» взорвались залпами. Половина пиратских кораблей загорелась, четыре из них, разваливаясь, быстро пошли на дно. Какофония взрывов, крики о помощи висели в воздухе. «Россия» прошла пиратскую эскадру насквозь, затем вернулась и произвела еще один ужасающий залп. Последний. Из двенадцати вражеских кораблей на плаву остались три, да и те горели. Матросы в спешке выбрасывались за борт. Главного пирата, капитана Джексона, сняли с якорной цепи. В обгоревшем камзоле и с лицом, измазанным сажей, он представлял жалкое зрелище. Всех спасенных пиратов заковали в кандалы и спустили в трюмы – пленных корсаров насчитывалось тысяча сто тридцать семь человек.
На другой день, зайдя в Рио-де-Жанейро, сдали всю ораву корсаров местным властям. Губернатор за поимку разбойников выдал премию в размере трехсот тысяч золотых дублонов. Юсупов попрощался с губернатором, и матросы потащили сундуки с золотом на «Россию». После выхода из порта Юсупов произвел дележ премии – сто тысяч оставил себе, сто тысяч выделил офицерам и третью часть – экипажу. У народа праздник – еще бы, столько деньжищ заработать в один момент. Многие жалели, что пираты редко встречаются.
Неделю спустя, дойдя до точки экватора, резко сменили курс на северо-восток – предстоял трудный поход через Атлантику. Люди маялись от жары и повышенной влажности, не высыпались, сделались нервными и раздражительными. Мачо в душе, кляня себя на все корки, зарекся в другой раз отправляться в длительные морские путешествия.
Берегов Западной Африки достигли в начале второй недели, здесь вздохнули немного свободней. Легкий бриз способствовал улучшению самочувствия. Курортные настроения испоганили пираты в районе Канарских островов. Двадцать две галеры пытались взять караван на абордаж, причем эти суслики действовали столь нагло, что даже невозмутимый де Роде удивился.
– Обычно они нападают ночью, – пояснил он Юсупову.
Орудия «России» перещелкали галеры, словно в тире, – у темнокожих пиратов не было ни единого шанса. Рассвирепевший Илья приказал флотилии идти дальше, не заморачиваясь тонущими разбойниками:
– Они сами выбрали свою судьбу.
В первых числах мая корабли наконец достигли цели путешествия – показались знакомые очертания южных берегов Франции. Растянувшийся караван входил в устье Адура. Вечером того же дня Илья, спрыгнув на пирс, попал в дружеские объятия Кошкина. Тот в восхищении вертел его в разные стороны, приговаривая:
– Ай, молодец, настоящий морской волк! А загорел-то, загорел.
Илья, стараясь сохранить невозмутимость, в глубине души был весьма тронут таким искренним дружеским вниманием.
Сев в экипаж, отправились к месту будущего города. К удивлению Юсупова, строилось лишь одно здание и вырастали сторожевые башни. Заметно увеличился палаточный лагерь – невооруженным глазом видно присутствие множества тысяч людей. Выгрузку с кораблей отложили на следующий день, а пока морпехи расположились на свежем воздухе у палатки Кошкина. Денщик, подавший горячий ужин и несколько бутылок вина, исчез. Охрана стояла в оцеплении не ближе пятидесяти метров – подслушать их разговор не могла.
Поужинав, за бокалом вина Юсупов поведал о всех перипетиях путешествия к берегам королевства Перу. Рассказ длился около двух часов, и Кошкин довольно эмоционально его воспринял. Закончив свое повествование, Илья наконец задал вопрос, мучивший его с самого начала:
– Иван, раскрой тайну, почему начали первым строительство банка?
Кошкин помрачнел и разлил по кубкам вино:
– Сначала выпьем.
Выпили.
– Тут, понимаешь, катавасия случилась в прошлом году, в ноябре. Нас пытались ограбить, украсть, понимаешь, все, что нажито непосильным трудом.
Мачо от удивления рот открыл:
– Это как это ограбить?
– А вот так. Ты обратил внимание, в порту построили несколько трактиров?
– Ну.
– Гну. Матросня с трофейного галиона «Мадроде Диос», прослышав о казне в пятьдесят миллионов золотых гульденов, хранящихся в палатке, сбилась в шайку. Вот в одном из трактиров они и сговорились идти на дело. Всего плохишей набралось сорок пять человек. Видимо, у них крышу сорвало от такого количества денег. Нападение произошло в конце ноября. Разбойники не учли одной вещи – собственно, об этом они не знали. Во-первых, на ночь охрана увеличивалась вдвое, и ставились дополнительные секреты на семьдесят метров дальше основной охраны. Грабителей секреты пропустили, и те оказались между двух огней. По всему периметру всю ночь жгут костры, поэтому они оказались, как на ладони. Часовые сделали один залп и положили половину банды. Остальных повесили на следующее утро. По этой причине большая часть строителей занята банком. Казна давно в подземном хранилище, сейчас там крышу достраивают и ведут отделочные работы. Банк получился что надо – двухуровневое подземное хранилище, плюс три надземных этажа. Да, совсем запамятовал. Тебе почта поднакопилась, жена твоя письмами нас завалила.
Кошкин сходил в палатку и принес с десяток конвертов. Видя, что Илье не терпится прочитать послания от супруги, Кошкин не стал его удерживать и, пожелав спокойной ночи, отправился спать. Илья при зажженной свече читал письма Ядвиги. В дальнем плавании он не часто вспоминал жену, да и скучать особенно не приходилось. Но сейчас, вглядываясь в знакомые строчки, испытывал незнакомое волнение и какие-то новые чувства. В последнем письме Ядвига сообщила, что вот-вот у них появится дитя. Юсупов, дочитав послание, нервно заходил по палатке, затем, открыв походный сундучок, достал бутылку вина и, осушив бокал испанской мадеры, заснул.
С утра порт напоминал муравейник – разгружались корабли. Первым делом – золото. Тяжело груженные повозки непрерывным потоком ползли к банку. Остальные металлы разгружались в оружейных мастерских, среди них – около семи тонн железных чушек.
Железную руду добыли случайно при поиске меди. В рекордные сроки – за одиннадцать дней – корабли разгрузили. Юсупов, как и обещал, отпустил испанцев, и они на трех кораблях отправились на родину. Мало того, он им выдал по одному золотому дублону. В итоге на рейде Адура скопилось семнадцать кораблей различной модификации, не считая «России». Морпехи стояли на пирсе, и Кошкин с раздражением поглядывал на суда.
– Нет, нужно срочно избавиться от этого балласта, матросня ежедневно съедает большие деньги.
– Зачем дело встало? Давай лишнее продадим.
– Хорошая мысль, вот и займись трофеями, Илья. Оставим с пяток посудин, остальные веди в Нант на продажу.
Инициатива наказуема, Мачо клял себя на все корки, но ничего не поделаешь, придется на время стать торгашом.
– Илья, долго не задерживайся, есть идея.
– Ась?
– Основную часть золота, что ты припер, кроме изделий, представляющих культурную ценность, надо переплавить и начеканить монет.
Юсупов вскинулся:
– В блиноделы решил меня определить?
– Дурачок, окстись, какие фальшивомонетчики?
– Это международная тенденция. Золото настоящее?
– Настоящее. В своем графстве мы в своем праве. На всякий случай проконсультируюсь с юристами.
Мачо неопределенно хмыкнул:
– Ню-ню.
Глава 7
Прошло десять лет, наступил 1638 год от Р. Х., много событий – больших и малых – произошло за это время. В Московии в 1633 году умер патриарх Филарет – фактический правитель земли Русской. В 1634 году закончилась неудачей война с Польшей. Через два года началось создание Белгородской засечной черты для охраны границ от крымских набегов. Начало тридцатых годов ознаменовалось созданием первых полков «иноземного строя» – начало русской регулярной армии. В Европе все правители основных стран оставались на своих местах, пока на здоровье не жаловались. Ришелье вовлек Францию в тридцатилетнюю войну в 1635 году. С Габсбургами он издавна вел непримиримую борьбу, поддерживая Голландию, Данию, Швецию. Добился нескольких значительных побед благодаря созданию военного флота и реорганизации армии. Расширил территорию Франции за счет присоединения Эльзаса и части Лотарингии, содействовал колонизации Канады, активизировал деятельность французских торговых компаний на Антильских островах, в Сан-Доминго, Сенегале, на Мадагаскаре. Для успешных действий ему пришлось значительно увеличить налоги и жестоко подавлять вызванные этим бунты и восстания. Кстати, при Ришелье были основаны Французская академия наук, ряд лицеев и реорганизована Сорбонна. Построен Пале-Кардиналь (впоследствии знаменитый Пале-Рояль). В общем, дядечка умный и решительный, радеющий за свою страну. Русские князья Эльдорадо год назад, в сентябре, в день рождения, преподнесли Арману Жану дю Плесси, кардиналу Ришелье в подарок шесть миллионов золотых гульденов. Подарок кардинал оценил и называл с тех пор бывших морпехов не иначе как «мои славные русские друзья».
У князей Эльдорадо на кардинала имелись свои виды, до поры до времени не озвучиваемые.
Дотошный читатель, естественно, воскликнет:
– Позвольте, позвольте, какие на фиг князья Эльдорадо?
Тут все просто. После экспроприации золота инков возник вопрос: что, собственно, делать с этой грудой драгметалла. Кроме того, Мачо припер несколько десятков тонн серебра. Думали недолго: открыть свой полулегальный монетный двор и начеканить монету. Сказано – сделано. Следующий год механическим способом шлепали монету и попутно при плавке избавляли золото и серебро от примесей. В итоге получили сто миллионов золотых гульденов весом в два грамма и шестьдесят миллионов серебряных дальдеров в четыре грамма.
В 1634 году от Р. Х. новое судно «Родина» – прототип «России» – возглавило караван парусников из пяти вымпелов и, груженное двадцатью миллионами золотом и двадцатью миллионами серебром, а также медью и свинцом, взяло курс на Архангельск. Царь Михаил по достоинству оценил вклад графов в казну русскую, одарил их землей на западе у Белгорода и наградил княжескими титулами с пожалованными грамотами.
Кроме миллионов, новоиспеченные князья подарили царю Московии пятьдесят пушек на шестьдесят миллиметров с тысячей снарядов на каждую. В жалованных грамотах так и было записано – князь Кошкин-Эльдорадо и князь Юсупов-Эльдорадо, по той простой причине, что в свою бытность на общем собрании двух графских семей постановили именовать независимое графство Эльдорадо.
Что касается частной жизни наших героев, не обошлось без ложки дегтя. У Кошкиных рос сын Гоша, у Юсуповых – дочь Изабелла. Домашние называли ее Белочка. Доброе и непоседливое существо. И все – на этом дети закончились. Сколько выплакано слез Анной и Ядвигой, сколько молитв – одному Всевышнему известно. И как мужчины ни напрягались, все без толку – сделали неутешительный вывод: повлиял временной переход. Постепенно смирились, да и чего Бога гневить – есть в семьях по одному ребенку и хорошо, радоваться нужно.
Утихли страсти и скандалы, мамы принялись с усердием за воспитание чад. Папам некогда – они строили город, обустраивали графство. Мачо, ведший оседлую жизнь, вдруг взбутотенился после постройки нового судна, вооружил «Родину» двенадцатью семидесятимиллиметровыми пушками, собрал команду и ринулся через Атлантику к берегам Южной Америки.
Кошкин по этому поводу выразился однозначно:
– У тебя, Илья, шило в заднице.
Мачо провернул свой вояж по-тихому, не предупреждая домашних. Ядвига за время его отсутствия, а длилось оно полгода, видимо, копила злость, так что по прибытии в Эльдорадо Мачо ходил месяц с оцарапанной мордой.
Столицу графства Эльдорадо именовали также. За десять лет город отстроили. Правда, с коррективами в размерах. Он стал больше – два на четыре километра. Казино Golden Rain («Золотой дождь»), две гостиницы и ресторация появились одновременно на четвертый год строительства. К трем каменным карьерам, поставляющим гладко обработанные блоки, присоединился кирпичный заводик, и через шесть лет столица княжества имела, кроме всего перечисленного, рыночную площадь с лавками и мелкими магазинами, а также несколько улиц, застроенных двух– и трехэтажными домами первых горожан. Кроме того, построили казарму для гарнизона города и полновесный оружейный завод, плюс различные цеха и мануфактуры. Свои замки с дворцами князья отстроили полностью лишь к 1637 году, а до того домашние ютились в одноэтажных времянках. Жены стоически переживали временные неудобства, особо не сетуя на походные условия. Большим плюсом считали здешний мягкий климат и большое количество солнечных дней в году – с вечно хмурым и дождливым Амстердамом не сравнить. Для здоровья детишек погоды самые комфортные. В свое время эти самые детки жутко напугали своих мамаш.
Первым отличился Гоша, когда ему исполнилось три года. Мальчонка спокойно играл себе в детской, нянька отлучилась по какой-то надобности и заглянувшая Анна просто-таки остолбенела, хватая ртом воздух. Перед сынишкой над головой неспешно крутились в хороводе три шарика из дерева, ярко расписанных краской. Гоша веселился, а маму пробил неприятный озноб, достающий до копчика.
В тот же день написала паническое письмо мужу, но затем все как-то успокоилось и устаканилось. Малыш больше подобные фортеля не выкидывал, а вот маленькая Белочка ввергла Ядвигу в некий ступор. Произошло это примерно в то же время, когда Гоша баловался телекинезом. Ядвига вошла в комнату дочери вечером пожелать ей спокойной ночи и застала ее спящей, а над ней в воздухе висел китайский бумажный фонарик – полячка сама его сделала. Так этот фонарик светился нежным изумрудным светом. Естественно, и Юсупов получил из Голландии встревоженное письмо. Затем долгое время ничего не происходило, и детские шалости забылись. Вспомнили о них, когда ребятишкам исполнилось десять и девять лет соответственно – солидный возраст, понимаешь. Чада с утра понеслись в парк, разбитый между замками, их, треща крыльями, сопровождал яркий попугай Кеша, привезенный Ильей от латиносов.
Инициатором набега, как всегда, была неугомонная Изабелла. Вчера, после исследования каминной трубы, под слоем сажи трудно было узнать красавицу-девочку. Ядвига, застав дочь в столь жутком виде, со стоном констатировала:
– О, Матка Боска, да это черт, а не ребенок.
Малолетние сорванцы стояли у яблони, поеживаясь от утренней росы – лезть на дерево в сырую листву желания не возникало. Сидевший на нижней ветке Кеша неожиданно заорал:
– Кар-р-р-рамба, свистать всех наверх.
Дети от неожиданности вздрогнули.
– Долго мы еще будем попусту пялиться на яблоню? – девочка нетерпеливо топнула ножкой. – У меня башмачки промокли.
Гоша скорчил рожицу, отвернулся и ненадолго задумался. Потом улыбнувшись, сказал:
– Сейчас проведем опыт, смотри, Белка.
Он уставился на яблоню и в напряжении пошевелил пальцами. В вышине раздался шорох, и большое красное яблоко, падавшее сквозь листву, хлопнуло попугая по голове. Тот, перевернувшись на ветке вниз головой, заблажил:
– Полундр-р-ра, убивают!
Детишки покатились со смеху, а затем спелые яблоки градом посыпались в траву. После этого случая Гоша целый день отлеживался в спальне – видимо, много потратил энергии.
Между тем жизнь в городе текла размеренно и спокойно, нарушаемая лишь приезжими игроками. Те, независимо от выигрыша или проигрыша, всегда шумно выражали свои эмоции. Впрочем, игровая часть была отделена тенистой аллеей, и ловцы удачи беспокойства горожанам не доставляли. Интересно, что не прошло и полгода после ввода в эксплуатацию казино, как появились постоянные клиенты. Золотой ручеек в денежную башню постепенно рос и со временем превратился в реку. Рекламная акция, проведенная Анной в Амстердаме, а Ядвигой при дворе Людовика XIII, дала прекрасные результаты. Тем более князья Эльдорадо воспользовались опытом Карла III в Монако и освободили своих резидентов от многих налогов. Сами они платили в королевскую казну десять процентов от доходов и богатели с каждым днем. Крестьяне снабжали город и замки провизией, ремесленники продавали пейзанам нужные вещи и товары, а приезжие оставляли свои денежки в казино. Кроме «Золотого дождя» в районе порта, вдоль берега расположились трактиры и прочие увеселительные заведения для простого люда. В них играли в кости и карты, со временем в каждом трактире поставили по столу с рулеткой. Естественно, все это являлось княжьей собственностью. Границы княжества охранял гвардейский полк совместно с батальоном егерей – вылавливали гулящих людишек и контрабандистов. По пришлым нарушителям границы существовал лишь один приговор – пять лет каторги в каменоломнях. Анна в свое время долго корпела над гражданским и уголовным кодексом. Что касается гражданского кодекса, то с ним возни оказалось куда больше, чем с уголовным. За его исполнением следила назначенная мэрия во главе с мэром. За уголовным – полиция. Законы в княжестве блюли свято – попавшегося на воровстве отправляли на семь лет в карьеры, а затем вышибали из Эльдорадо с запретом на возвращение. Народ в княжестве жил в достатке, только трудись.
Первые пять лет на пограничных пунктах постоянно принимали переселенцев – особо привечали ремесленников и ученый люд. В городе со временем построили две школы и открыли колледж, в нем учили разным наукам и ремеслам.
На седьмой год мэрия обратилась к князьям с просьбой построить интернат для сирот. Пансион построили в сжатые сроки и первых тридцать воспитанников тут же в него вселили.
Стройка в городе не прекращалась ни на один день в течение десяти лет. Городок получился красивым, чистым и нарядным. Белоснежные здания из известняка под красной голландской черепицей радовали глаз. Замки, созданные по проекту гениального архитектора Хендрика де Кейзера, гармонично смотрелись в ансамбле прилегающих зданий казино и банка. В городе существовали две католические церкви, на княжеской территории – православная часовенка. Дворцы от города отделяла невысокая стена, охраняемая стражей. Сами замки утопали в парковой зелени, помимо фруктовых садов перед зданиями разбиты клумбы с постоянно действующими фонтанами. Между дворцовыми комплексами разместился большой пруд триста на семьдесят метров с каменным мостиком в обрамлении мраморных статуй, которых по всему парку находилось множество – для воспроизведения оных выписали из Италии известного скульптора.
Вообще, знаменитости частенько гостили в Эльдорадо – им всегда предлагалось бесплатных фишек на сто золотых гульденов. Впрочем, это никак не отражалось на закономерных проигрышах. Нет, бывало люди и выигрывали, но так, по мелочи – тысяча, пять тысяч гульденов. Случались и крупные выигрыши, но редко. Рулетка – это, как правило, мяч в одни ворота. Жаль, в основной массе народ данного факта не понимает и не воспринимает.
Обычное солнечное утро: садовники снуют по парку с секаторами; служанки, подоткнув пышные нижние юбки, выбивают ковры, на заднем дворе; в сторожевых башнях периметра замков проходит смена караулов – уставшие за дежурство солдаты, печатая шаг, направляются в казармы, предвкушая после завтрака хорошенько отоспаться. На пруду в тени кустов, на низенькой скамеечке, терпеливо сидят два рыбака – Гоша и Белочка. Таращась на поплавки, поминутно зевают, прикрывая рот ладошкой. Рядом топчется сонный Кеша, щелкая опасно клювом – это неугомонные потомки Сасы и Масы пытаются выдрать перо из его хвоста. Война у них давняя и длится с переменным успехом – до кровопролития, правда, не доходит. Гекконы, живущие свободно, почему-то от людей не ушли, так и продолжают жить рядом, иногда напоминая насчет пожрать.
Кошкин на «России» отправился в германские княжества за кузнецами и ремесленниками, а также, чтобы закупить железо и уголь.
Юсупов на «Родине» пошел в Венецию посмотреть на тамошних стеклодувов и стекольных дел мастеров, поскольку надумали у себя в Эльдорадо ставить стекольный и электроламповый заводы. Кстати, на «Родине» первым помощником капитана ходил брат Анны – Пауль Хове. Еще мальчишкой он бредил морем и, невзирая на полученное блестящее образование, знание трех языков, отказался от ученой карьеры, хотя обладал аналитическим умом. Сдал экзамен на первый чин морского офицера и получил патент из рук самого Хендрика де Роде. Перед этим ходил на «России» три года простым матросом. Он был женат на милой французской девушке и имел двух дочерей. Но все это внешняя, так сказать, благополучная сторона жизни князей Эльдорадо.
Давным-давно на общем совете постановили не грешить прогрессорством, тем более в Московии это дело не представлялось возможным. На престоле – патриархальный царь Михаил Федорович да твердолобый Филарет в окружении таких же бояр. Словом, до Петра I о реформах даже заикаться бессмысленно. Вроде бы все понятно – ждем-с, но внутреннее напряжение нарастало с каждым годом. Одна Ядвига оставалась в благодушном неведении, тратя нервы лишь на егозу Белочку и авантюры мужа. Раз в год у троицы происходил разговор, тема одна – что за такая особая миссия, ради которой их выдернули в век XVII. Гипотез и версий приводилось множество, но ничего путного не складывалось. Анна как-то раз заявила, что очевидное лежит у них перед глазами, нужно лишь изменить угол зрения. Мужчины, очередной раз предпринявшие мозговую атаку, сдавались и просили водочки.
Анна чувствовала – разгадка придет со стороны и, возможно, в ближайшие два-три года. Она рассуждала логически – все в мире делается не просто так. Добытое мужиками трофейное золото, казино, дающее стабильный и очень богатый доход, – все указывало на будущие крупные расходы. Их явно готовили на небывало крупное дело. Исходя из своих весьма здравых рассуждений, Анна потребовала от Кошкина создать специальное подразделение сухопутных войск, умеющее эффективно действовать в городских условиях. Она знала, что такие бойцы понадобятся для выполнения особой задачи. Так возникла рота спецназа – детище Кошкина и Юсупова. Основу составила десятка бывалых абордажников – они стали сержантами и капралами. Для будущих спецназовцев морпехи не жалели времени, с помощью Анны и компьютера на оружейном заводе стали делать автомат АН-94 «Абакан». К этому времени в цехах внедрили новые токарные, фрезерные и сверлильные станки, резцы и сверла которых имели победитовые наконечники. Компьютер выдал технологию их изготовления.
Конечно, без компактных источников энергии с космического корабля, оставленного в скальных осыпях Мозамбика, ничего бы не получилось.
После многочисленных и бесплодных попыток спецы научились варить ружейную сталь, тем более технология расписана до мелочей. Также перевооружили гвардейские полки, егерей и абордажные команды. Вместо винтовок Бердана бойцы получили карабин образца 1944 года с откидным штыком, сделанный, как известно, на основе мосинской винтовки образца 1930 года. Карабин гораздо компактнее, а прицельная дальность выстрела на тысячу метров вполне устраивала морпехов. Со скрипом начали выходить пистолеты-аналоги «Глок-22». Медленно, но роту вооружили полностью – в нее брали самых молодых и сообразительных гвардейцев. Больше возни доставили патроны и гранаты. На автомате не стали ставить подствольник – лишняя морока. Для производства боеприпасов открыли два новых цеха. В дополнение рота получала двадцать полевых орудий на шестьдесят миллиметров.
Морпехи вспомнили свои юные курсантские годы, выработали сокращенную программу подготовки и гоняли молодых бойцов, что жучек.
Общая численность роты составила триста тридцать человек, включая сюда канониров, штаб, санитаров, поваров, ружейников, ездовых и так далее. Но все они, невзирая на должности – начиная от командира роты, немца Гельмута Рашта, до повара – прошли подготовку спецназа. На полную обкатку затратили три года. За это время бойцы научились с полной выкладкой пробегать тридцать километров и с ходу вступать в бой; владеть всеми видами оружия; метать в мишень любые предметы; уметь убивать противника всем, что есть под рукой, даже простой оловянной тарелкой; в рукопашном бою уничтожать врага одним ударом; ориентироваться на местности; стрелять с двух рук; вести бой в замкнутом пространстве – в помещениях, на улицах – в городских условиях; взбираться по отвесным стенам; бесшумно снимать часовых; вести схватку с несколькими противниками одновременно. И конечно, чуть ли не ежедневная полоса препятствий, заботливо дополняемая морпехами очередной гадостью раз в квартал. Часто Кошкин с Юсуповым лично участвовали в увлекательном процессе становления бойцов и спецназа. К концу учебы воины отдельной первой роты отличались от остальных гвардейцев, как день и ночь. Во-первых, все усвоили курс начальной школы, во-вторых, исчезла некая пейзанская неторопливость, изменилась сама походка, бойцы всегда настороже, готовые в любой момент вступить в схватку. Казармы роты вместе с полигонами, стрельбищами и прочим хозяйством находились за городом, дабы не мешать простым горожанам подъемами по тревоге и частыми марш-бросками. В аудиториях и учебных классах воины не засиживались – военные учения шли круглогодично и в любую погоду. За три года бойцы сменили не одну полевую форму. Кстати о форме – полевка представляла собой камуфляж лето-осень, на голове – краповый берет, зимой – войлочные кепи и бушлаты. На ногах – короткие сапожки. Бойцы спецназа пользовались большим успехом у местного женского населения. Ну дак было от чего – идет эдакий барбос по городу в парадке, высокий, стройный, как тополь, а в роту ниже ста семидесяти восьми сантиметров воинов не брали. Неудивительно, что замирали девичьи сердечки. Соперников у спецназовцев, считай, не водилось, кроме абордажников. С ними имели частенько схватки в портовых трактирах – с переменным успехом. Абордажники тоже ребята не сахар.
Но все это дела, так сказать, ближайшего будущего, а в настоящее время друзья занимались электрификацией города. Само производство электроламп – та еще морока, как и со стеклом с зеркалами. Кварцевый песок приходилось возить чуть ли не с побережья.
Из Московии регулярно приходило пять кораблей с лесом, раз в полгода сопровождаемые «Россией». Буквально с первых дней после переезда в Эльдорадо Анна занялась виноградом и коньячно-винным заводом. Тысячи гектар плодородной земли засадили белым виноградом сортов Фоль Бланш и Коломбар. Пейзане целыми деревнями занимались этой отраслью. На многие мили тянулись террасы с винной ягодой.
Собственно, благодаря Анне и ее настойчивости появился стекольный завод.
– А во что прикажете разливать благородные напитки? Хватит из кувшинов лакать.
Пристыженные морпехи молча согласились с сильными доводами, и стекольный завод построили – ну, завод не завод, а несколько плотно скомпонованных цехов заработали. Бутылки изготавливали емкостью: литр – под вина и пол-литра – под коньяк и водку. Под пару сортов коньяка делали хрустальные фигурные бутылки. Первый благородный напиток появится только в 1640 году.
Ядвига ударилась в текстильную промышленность, а также в дизайн и производство одежды. По сути, весь вид обслуживания княжьих воинов – дело рук Ядвиги. За так называемую «легонькую промышленность» она взялась основательно – по ее указанию со всей Европы закупались самые известные породы тонкорунных овец. Овцы и козы немереными стадами паслись на лугах Эльдорадо. Теперь уже Ядвига пинала супруга по поводу обеспечения ткацких станков ее мануфактур.
К концу тридцатых годов население княжеств было целиком обеспечено местным сукном высшего качества. Из привезенного хлопка и льняных полотен производили более легкую одежду и постельное белье. Усовершенствованные ткацкие станки выпускали продукцию с затейливым рисунком, а небольшой цех золотошвеек творил ни больше ни меньше – произведения искусства.
Скатерти, выделанные мастерицами, считались высшим шиком во многих королевских домах Европы – очередь на покупку эксклюзивных произведений подопечных Ядвиги оказалась расписана на несколько лет вперед, так как на продажу делали малую часть, в основном скатерти шли на внутренний рынок. В последнее время Ядвига увлеклась производством гобеленов и ковров. С гобеленами особых проблем не возникло – в той же Франции и технология, и тонкости производства давно отработаны. Другое дело, ковры – вотчина Ближнего Востока – персиян да турок. Илье так не хотелось тащиться в Стамбул с медлительным караваном, но услышав металл в голосе супруги, понял: сопротивление бесполезно. Потратив неделю на подготовку, запасшись продовольствием и питьевой водой, корабли отправились в поход. За «Родиной» тащились три карраки. Импульсивный Илья старался не смотреть в их сторону. Ползут, словно беременные черепахи, ей-Богу.
Предстояло закупить большое количество хлопка и шелковой ткани. Хлопок, он ведь идет не только на производство полотен, но и пороха тоже. Торговая экспедиция длилась три месяца. Прибывший Илья загорел до черноты и был обозлен, как черт.
Каракки разгружались в порту, а морпехи, устроившись в одной из беседок парка, закатили по случаю встречи генеральную пьянку – жены не возражали. Они слыли умными женщинами и знали, когда тявкнуть, а когда рявкнуть. Повод действительно приличный – Кошкин сам только что пришел на «России» из плавания. Ходил за железом и углем в Московию и Англию.
Хлопнув очередную золотую чарку (семейства давно обзавелись золотой и серебряной посудой) и обсасывая кроличью косточку, Кошкин многозначительно задрал указательный палец:
– Мачо, есть тема.
Юсупов встрепенулся:
– Раз такое дело, наливаю. – И он шустро разлил холодную водку, настоянную на травах.
– Не части, Илья, дело серьезное. Виделся давеча с царем Михаилом Романовым. Он-то после смерти Филарета самостоятельным стал и кое-какие дельные мысли излагает.
– Какие интересно? – Юсупов скептически осклабился.
– Ты рожу раньше времени не криви. Царь жалился на Речь Посполитую, что почти всю Малую и Белую Русь захватила. Да постоянные набеги крымских татар достали. Романов открытым текстом высказался: «Что отвоюете, то ваше».
– Ну, нам столько не надо. – Илья задумчиво вертел в руках чарку.
Кошкин хмыкнул:
– Нужно не нам, а государству нашему.
– Командир, да разве я против, только как Ядвиге объяснить, что мы ее ненаглядную шляхту под корень изведем?
– Это ты, брат, лишку хватил, и ничего не под корень. Сотню-другую оставим на развод. Га-га-га.
– Задумано хорошо. А практически как оно будет выглядеть? – поинтересовался Илья.
Экс-майор пожал плечами:
– С княжества берем лишь один гвардейский полк и роту спецназа – так и так их нужно обкатывать в боевых условиях. Царь выдал мне карт-бланш на создание новых полков. Я согласился при условии – три года подготовки, не меньше. Мы в Московии объявимся через год, за это время бояре наберут бойцов на три полка. На вооружение в этот раз железо получил бесплатно. Илья, твоя задача обеспечить будущие полки стрелковым оружием, полевыми пушками и наклепать не менее ста двадцати пулеметов РКПС-74. Образец у тебя имеется, помнится, мы его с БМД сняли.
Юсупов даже бровью не повел:
– Командир, ты хоть понял, что сказал? У тебя нереальные сроки, а тем более количество необходимых стволов.
– Погодь, Илья, можно поставить вооружение поэтапно. На каждый год определенное количество – через три года, надеюсь, обеспечить целиком.
– Не знаю, не знаю, – Юсупов в сомнении крутил головой.
– Да будет тебе, внедришь в производство штамповочные прессы, и всех делов.
– Выпьем за успех безнадежного дела!
Дзинь. Выпили.
Выпучив глаза, Илья заорал:
– Иван, ты гений. Я все голову ломал, каким макаром увеличить выход готовой продукции. Давай выпьем за твой светлый ум. Нет, наперстки не пойдут, – и он щедрой рукой набулькал водку в высокие бокалы.
Пьянка удалась по всем статьям. На следующий день, болея, врезали по чарке водки и большому ковшу кваса, а затем два часа отмокали в бане. Через день после расслабухи занялись делами. Илья пропадал на оружейном складе, а Иван муштровал гвардейцев и принимал зачеты у роты спецназа. Двадцатка тсонга не вылазила с артиллерийского полигона. Капитаны Самора и Нунга гоняли своих соплеменников до изнеможения. Кроме негров, натаскивали восемьдесят канониров из гвардейского полка. Некоторым из них, наиболее талантливым, придется стать инструкторами в Московии.
Для морпехов, замотанных в трудах и заботах новый, 1639 год пролетел незаметно.
В начале марта Кошкин объявил своей благоверной, что он вскоре отбывает в Московию и забирает с собой сына. На естественный вопрос: «Зачем?» последовал честный ответ: «Буду делать из него человека – офицера». Кошкину пришлось выдержать «нешуточный бой» с Анной, но в конце концов разум победил. Он сумел-таки доказать, что науки изучать и с Белкой устраивать разные каверзы – это детство.
– Пойми, Анна, в нынешнем веке дети взрослеют рано, и военная карьера, и служение Родине – лучшей доли для нашего сына нет. Раз в год будет приезжать на каникулы, соскучиться не успеешь. Не забывай, парню двенадцать лет, пора ему определяться в жизни.
Оружейный завод работал в три смены, и к маю выдал нужное количество оружия. Карабинов К-44 – пять тысяч единиц, ручных пулеметов ПКС-74 – сорок единиц, полевых орудий шестьдесят миллиметров – сорок единиц, гранат пехотных Ф-1 – десять тысяч единиц. Боеприпас на одно орудие – две тысячи снарядов, для пулеметов и карабинов – полмиллиона патронов семь целых шестьдесят две сотых миллиметра.
Кроме того, пошито обмундирование – полевка на три полка. Пятнадцать тысяч комплектов, а также сапоги для всех будущих воинов, для чего Ядвиге пришлось размещать заказы не только во Франции, но и в Нидерландах. На холодную погоду пошили верхние кафтаны из плотной шерсти – прообраз современной шинели.
Читать бесплатно другие книги:
