Дом П Кузнецова Юлия
Он попятился, прижимая к груди блокнот.
– Вы не ушиблись? – спросила вдогонку бабушка Женя.
– Нет, спасибо, – вежливо ответил щуплый, всё так же пятясь. – Я, похоже, сошёл с ума. Показалось, что меня подняли с пола.
– Но так всё и было. Я подняла вас с пола. Чего вы так испугались? Я же вас не с потолка сняла.
– Ой-ой, – повторил щуплый и убежал.
Бабушка Женя постучалась в кабинет к Мише. Тот сидел за столом, щёлкал по клавиатуре ноутбука, отхлёбывал чай из белой фарфоровой чашечки.
– Евгения Петровна! – обрадовался он и чуть привстал, приветствуя её. – Заходите! Очень вам рад! Как вам у нас? Всё нравится? Садитесь! Как нога? Вы прихрамываете! Больно наступать? Садитесь скорее, не напрягайте ногу!
Бабушка Женя подошла к стулу и с опаской на него поглядела. Но проверять стул при Мише было как-то неловко, и она решила, что, может, хоть у директора стулья крепкие. Она села. И не упала. Это было приятно.
Бабушка Женя теперь посмотрела на Мишу. Он совсем не был похож на того маленького мальчика, который выедал у неё варенье из пирожков.
Он был теперь взрослым дядей, и она даже немного побаивалась его. Ещё бабушка Женя помнила, как Миша ругал щуплого и говорил, что к нему все приходят за деньгами. А чтобы поставить в коридоре новые лампочки, тоже, конечно, нужны деньги. И бабушка Женя постеснялась завести разговор про лампочки.
– Я так рад, что Серёжа отправил вас к нам на отдых, – поделился Миша. – У нас же тут лучшие условия! Видели, какой у нас парк? А скамейки? Всё качественное, деревянное, крепкое! Я сам на фабрики езжу, мебель покупаю! Мне только один раз не повезло, попалась плохая фабрика. Подсунули мне, представляете, плохие стулья! На них садишься – и падаешь! И это в нашем-то санатории! Где полно пожилых уважаемых людей, которым нужен особый уход. Особый режим! А они со своими стульями! Хрясь – и ты на полу! Безобразие! Я сразу велел эти стулья собрать и выкинуть. Все!
Бабушка Женя хотела сказать, что ещё не все стулья удалось выбросить, кое-где остались – вот, например, в столовой она грохнулась с такого, да и его щуплый друг тоже только что упал, но она снова постеснялась. Как-то неловко… Вдруг Миша подумает, что она только и делает, что выискивает в его санатории недостатки.
На самом деле лучше обучить старичков быстро подпрыгивать, если чувствуешь, что стул под тобой начинает как-то странно хрустеть.
Бабушка Женя улыбнулась: отличная мысль! Она научит всех постояльцев ловкому прыжку, и они больше не будут бояться плохих стульев. Прекрасно, просто прекрасно!
– Я рад, что вам у нас нравится, – обрадовался и Миша, заметив на лице бабушки Жени улыбку. – А всё почему? Потому что мы сделали ремонт! Видели, какие у нас стены? А какие мы ночники поставили? Стильные. Точно как в Европе.
– Кстати, – встрепенулась бабушка Женя, – ночники, наверное, хорошие, я ещё не видела. И стены прекрасные. Только вот, Миш… Такое дело… Тут я встретила одну девочку…
– Девочку?!
– Ой, ну нет, ну старушку то есть. Прости, это я по привычке, мы-то друг друга всё девочками считаем…
Бабушка Женя нервно хихикнула. Прямо как девочка.
– Так вот она… у неё… нога у неё сломана. Она, Миш, в коридоре упала. Там, говорит, темно было. Она на кресло налетела и упала. Там бы лампочки повесить. А то… Ну, в общем…
– Понял вас, – сказала Миша. – Мысль хорошая, конечно. Но тут ничего не поделаешь. Надо экономить электроэнергию. И лишней электроэнергии на эти коридорные лампочки у нас нет.
– Может, хоть маленькую?
– Маленькая не спасёт!
– А несколько маленьких?
– А на несколько маленьких, Евгения Петровна, денег нет, – твёрдо сказал Миша. – Видите, у меня самого какая паршивая люстра? Я с ней глаза чуть не сломал. А всё потому, что я электроэнергию экономлю!
Понимаете?
– Понимаю, – вздохнула бабушка Женя.
– Чаю хотите?
– Нет, спасибо, только что позавтракала.
– Здорово, – обрадовался Миша, – там-то вам не чай, а кофе предложили, наверное! Или какао! Эх, я вам даже завидую! Мне тут какао никто не предлагает.
– Принести тебе? – встревожилась бабушка Женя.
– Да нет, – отмахнулся Миша, – я сам. Потом. Спасибо. До свидания.
И бабушке Жене ничего другого не оставалось, как подняться и выйти в коридор. А в коридоре сидели в креслах две старушки, Арина и Марина, те самые, что не поделили крем, и разговаривали. И телевизор, включённый на полную мощность, им не мешал.
«Безобразие, – подумала бабушка Женя. – Телевизор работает, электроэнергия на него тратится, а они болтают без умолку и даже его не смотрят! А там бедный Миша глаза ломает при плохой люстре. И старушки в темноте падают!»
Бабушка Женя решительно подошла к старушкам-болтушкам и взяла пульт, чтобы выключить телевизор.
– Не надо! – строго сказала Арина.
– Вы же не смотрите, – возразила бабушка Женя.
– Валерьич! Валерьич! Она хочет телевизор выключить! – закричала Марина.
Из одной комнаты, опираясь на палку, выплыл огромный старик. Тот самый, что утром чуть не стукнул бабушку Женю палкой. Подплыл он к бабушке Жене и хрипло ей говорит:
– Чего?!
– Что – чего? – не поняла бабушка Женя.
А старик аж покраснел от злости.
– Чего это ты тут удумала? А? Ну-ка! Ну-ка!
Он выхватил у бабушки Жени пульт и замахнулся на неё.
Бабушка Женя не особо испугалась. Подумаешь, старик-глыба, старик-пароход. Уж не страшнее бешеной собаки, которая как-то накинулась на неё в подворотне. А с той собакой бабушка Женя справилась голыми руками.
– Электричество надо экономить, – отчеканила бабушка Женя, скрестив руки на груди.
– Чего-о? – закричал старик. – А ну! Пошла вон! Вон отсюда пошла!
Только теперь бабушка Женя испугалась.
Она ведь не боялась ни собак, ни людей, ни грозы, ни аварий. Только одного боялась бабушка Женя – грубых слов. Она попятилась, совсем как щуплый заместитель директора Миши.
А старик-глыба ещё прокричал три очень грубых слова, и бабушка Женя убежала по лестнице на второй этаж.
Бабушка Женя не знала, что там живут самые сердитые и недовольные старики. Всех, кто дерётся, хулиганит и к кому вызывают полицию, отправляют на второй этаж. Они сидят там, запертые в своих палатах, и выпускают их только в столовую.
Поэтому коридор у них был совсем пустой и даже телевизор не работал. Бабушка Женя послонялась по коридору, присела перед молчащим телевизором.
Возле телевизора стояли две вазы. Одна с гладиолусами, другая с астрами. Цветы в обеих были ненастоящие. Искусственные. Лепестки из тряпочек, стебельки из пластмассы.
А бабушка Женя всё сидела и думала: «Почему здесь все такие злые, недовольные?» А потом на цветы посмотрела и догадалась: вот почему! Потому что у них тут цветы искусственные! Ненастоящие! А какая радость от искусственных цветов может быть? Одно огорчение!
«Как бы их на живые заменить?» – задумалась бабушка Женя.
Можно было, конечно, пойти к Мише и попросить. Но бабушка Женя уже поняла, что Миша – он вроде её сына, Серёжи. Его лучше по пустякам от работы не отрывать, а то с ним случится стресс и голова разболеться может. Поэтому лучше самой. Но как? Откуда взять цветы?
Вдруг бабушка Женя вспомнила! У бабушки Кати полно цветов! Она же предлагала их бабушке Жене, когда та у неё унитаз починила! Вот будет Кате радость – с санаторием цветами поделиться. И дому отдыха тоже радость будет.
Но вот беда – все вазы ведь заняты! Куда ставить живые цветы, если в каждой вазе – искусственные?
– Ага, – проговорила бабушка Женя, – придумала! Я эти цветочки потихоньку вытащу и спрячу. К себе под кровать. А в вазы, тоже потихоньку, поставлю живые. Попрошу Катю через Серёжу или Таню их передать. То-то будет здорово!
Бабушка Женя подошла к вазам и потихоньку вытащила один гладиолус и две астрочки. И вдруг в коридоре появились люди. Сначала – медсестры. Они ходили вдоль дверей и отпирали их ключиками. А когда двери отворились, в коридор выскочили сердитые старички. Их на обед выпустили. Увидели они бабушку Женю, да как закричат:
– Это что ещё такое?! Что за безобразие?! Ишь! Ворует у нас цветочки!
– Что? – растерялась бабушка Женя. – Да я… я не…
– Вор! Вор! Держи вора! – закричали старички и с кулаками набросились на бабушку Женю.
Хорошо, она спортсменкой была. Пригнулась, изогнулась и нырк – выскочила! Сбежала по лестнице, отдышалась. Глаза подняла – а впереди старик-глыба. Назад обернулась – толпа сердитых ей кулаками машет. И все грубые слова кричат.
Совсем страшно стало бабушке Жене, и помчалась она в свою комнату поскорее – ото всех сердитых и недовольных прятаться.
История одиннадцатая – про игру в ладошки и одну странную эсэмэску
Вбежала бабушка Женя в комнату, дверь за собой захлопнула.
А дверь вдруг снова открылась.
Бабушка Женя хотела уже развернуться и встать в боксёрскую стойку, чтобы защищаться от погони, но за дверью стоял растерянный молодой человек в голубой рубашке и голубых штанах. «Врач», – сообразила бабушка Женя.
– Я вас целый день ищу, – сказал он тихо.
Тихо, потому что бабушка Лида спала.
– Извините, – прошептала в ответ бабушка Женя.
– Мне надо вашу ногу посмотреть, – проговорил врач, – садитесь на кровать.
Врача звали Саша, он был совсем молодым, моложе сына бабушки Жени. Сразу сказал, что с ногой всё в порядке: ушиб есть, но лично он отправил бы её лечиться домой.
– Так отправьте! – уцепилась за рукав голубой рубашки бабушка Женя. – Умоляю вас, отправьте меня домой!
– Тише! – попросил врач, бросив взгляд на бабушку Лиду.
Та по-прежнему лежала на кровати, и глаза у неё были закрыты.
– Вы понимаете, – продолжил врач, – вопрос о том, кого выписывать, решаю не я. А наш главный врач.
– А кто у вас главный врач?
– Директор.
– Директор, – сникла бабушка Женя.
Да, Миша её не отпустит… Он, как и Серёжа, считает, что она должна отдохнуть.
– Не расстраивайтесь, – попросил её врач Саша, – я не буду прописывать вам уколы. Только мази, компрессы и массаж.
– А Лиде? – вспомнила бабушка Женя. – Ей обязательно уколы делать?
– Лидии Александровне? – переспросил врач, снова глянув на бабушку Лиду. – Нет, я давно их отменил. А что, делают разве?
– Ещё как!
– Я скажу медсестре. Не беспокойтесь. Всё будет в порядке. Отдохнёте и выпишетесь. Всего доброго.
Он ушёл, а бабушка Женя всё сидела на кровати, уставившись в стену.
Она бы всё сейчас отдала за свою боксёрскую грушу. Поколотить бы её сейчас – бац! бац!
«Подушка, – подумала бабушка Женя, – а что, если вместо груши подушку поколотить?»
Села она на кровать. Взяла подушку в руки и… Вдруг уткнулась в неё лицом и заплакала. Горько, громко, навзрыд.
Ей было плохо. Ей было горько. И особенно её расстроил визит врача Саши. Если бы все в санатории были злыднями, она бы принялась с ними воевать. А когда тебе кто-то добро и грустно улыбается и просит немного потерпеть, себя становится так жалко… Что хочется плакать.
А ещё хочется плакать от несправедливости. Не хотела она в этот санаторий… А её запихнули.
Бабушка Женя залезла на кровать прямо с ногами, голову под подушку спрятала и проплакала до самого вечера. Сама не заметила, как заснула.
Проснулась она в полной темноте от странного звука. Хрясь!
– Ай! – испугалась бабушка Женя.
Это заскрипели пружины в её кровати. Рядом с бабушкой Женей кто-то сел! Кто-то большой! Прямо ей на ноги!
– О боже, что это? – перепугалась бабушка Женя. – Кто это? Что за ужас? Спасите!
– Да не вопи, – тихо сказал этот кто-то. – Это ж я. Унылая Лида.
– Ты? – поразилась бабушка Женя. – Ты, что, такая огромная?! А когда лежала, вроде маленькая казалась.
– Не, я здоровая. Как бык. Ты ж так и сказала, когда пришла!
– Ну, это я в шутку. А оказалось – правда. Но как же ты пришла? Ты же неходячая?
– Станешь тут ходячей, – вздохнула бабушка Лида, – когда такие люди плакать начинают. Слушай, я тут одну игру вспомнила. Она дурацкая. Поиграем?
– Нет у меня настроения, прости.
– Жалко. Я в неё играла с внуком. Пока сюда не отправили.
– Ну давай, – вздохнула бабушка Женя, вспомнив про Тиночку, – сыграем.
– Здорово! Называется «ладошки». Вот клади сюда ладонь. Так, теперь я сверху свою. Теперь ты. А теперь я! Я выиграла!
– Пф! – фыркнула бабушка Женя, – что это за игра такая дурацкая?! А внуку нравилось?
– Конечно! Ему же годик всего был. И он всегда выигрывал. Ну прости. Да, она и правда дурацкая. Но я больше никаких не знаю.
– Ничего, – ответила бабушка Женя, – хотя в жизни не видала такой бестолковой игры. Это ж надо такую чушь придумать!
Бабушка Лида засмеялась, и бабушка Женя вслед за ней, а ладони у них так и лежали друг на дружке в полной темноте.
– И никакая ты не унылая, – задумчиво проговорила бабушка Женя.
Тут рядом с ней на тумбочке что-то загорелось и погасло.
– Что это? – спросила бабушка Лида.
– Мобильный. Эсэмэску кто-то прислал. Погоди, я свет включу.
Она осторожно высвободила ладонь и нащупала на стене выключатель. Потом оглядела тумбочку в поисках футляра для очков.
– Ты эсэмэски писать умеешь? – с завистью спросила бабушка Лида.
– Нет! Только читать. Всё времени не хватало выучиться. Так, посмотрим! Ой! Ой! Лидка! Ах! Это же…
Смотри!
Бабушка Лида прищурилась, заглянула в экран телефона и прочла:
прпрорпрпр
рппрмсйаыдыз
рчбтягйлыиол
оргчьбтойлыгц
– Что это? – поразилась она. – Тебе инопланетяне пишут? К себе на Марс зовут?
– Да нет! – ликовала бабушка Женя, – это же Тиночка, моя младшая, написала. И знаешь, что это значит? Знаешь?!
– Кажется, да, – сказала бабушка Лида. – Что она к тебе завтра придет?
– Точно! Ура!
Бабушка Женя подскочила на кровати и обняла бабушку Лиду. Но та отстранилась и встала. Сгорбилась и побрела к себе.
– Гаси уже свет, – попросила она, укладываясь.
Бабушка Женя так и сделала – улеглась, закинув руки за голову. Ведь именно так спят настоящие спортсмены. Они не прячутся под подушку, а смело закидывают за голову руки и мечтают.
– Знаешь, Лид, ты всё же не очень права, – сказала бабушка Женя. – Она не только ко мне придёт. Она к нам придёт. И давай, знаешь, что? Попросим её научить нас писать эсэмэски. Хоть вот такие – тоже ведь неплохо!
– Угу, – отозвалась бабушка Лида и улыбнулась.
Бабушка Женя этого не видела, но когда с кем-то дружишь, всегда почувствуешь, как друг улыбается в темноте.
История двенадцатая – про пальчики, которые не надо пачкать
– Они должны прийти в десять, – сказала наутро бабушка Женя.
– Они всё равно не ко мне, а к тебе придут, – гордо заметила бабушка Лида, разглаживая складки на юбке.
– А сама принарядилась! – поддразнила её бабушка Женя.
– Я не принарядилась! Просто люди чужие должны войти, а я, что, как мешок с картошкой буду на кровати лежать? Просто стараюсь выглядеть прилично.
– Ты отлично выглядишь, – сказала бабушка Женя, разглядывая серую шерстяную юбку и белую кофточку бабушки Лиды, – моим внучкам ты понравишься. Вика скажет: ты стильная бабулька.
– Да не буду я вас друг от друга отвлекать, – отмахнулась бабушка Лида, – сидите, общайтесь! Я вон в коридор вообще пойду! Телевизор пока посмотрю.
– Да зачем, останься…
– Нет! Не буду я мешать чужой радости!
– Да как же чужой, если…
В дверь постучали. Бабушки аж подпрыгнули на кроватях. Бабушка Лида широко-прешироко улыбнулась.
Дверь открылась, вошла Тиночка, вся заплаканная. За её спиной стояли папа и мама.
– Что случилось? – бросилась бабушка Женя к внучке.
– Глупая затея, – сказал папа маме.
– Но мы можем попробовать, – возразила она.
– Не буду я пробовать! – снова заплакала Тиночка, обнимая бабушку Женю.
Улыбка исчезла с лица бабушки Лиды. Она встала с кровати, подсела к окну, отвернулась.
– Тебе ещё долго тут быть? – спросила Тиночка.
– Нет, – сказала мама Таня.
Она вошла в комнату, осмотрелась. Осторожно ступая, за ней прошёл и папа. Оба были в синих бахилах, и бахилы тихонько шуршали при ходьбе.
– Нет, – сказала бабушка Женя.
– Да, – сказал папа, а когда все на него обернулись, добавил: – Да отстаньте вы от бабушки, дайте ей отдохнуть.
Мама Таня вздохнула и посмотрела на руку. На ней белел пластырь.
– Порезалась? – спросила бабушка Женя.
– Обожглась… Вчера пыталась рогалики сделать. Тина очень просила.
– И как, получилось?
– Нет, – буркнула Тина, – они сгорели.
– Потому что кое-кто не умеет печь, – сказал папа.
– Потому что кое-кто не хочет кое-кому помогать, – проворчала мама.
– Нет, Таня, у нас духовка с характером, – сказала бабушка Женя, – к ней приноровиться надо. У меня рогалики сто раз горели. Просто было время новые испечь, пока вы все на работах и в школах. Кстати, а Вика где?
– Простите, – вздохнула мама, – я ей говорила: сегодня суббота! Надо навестить бабушку! А она: у меня свидание!
– Свидание? – обрадовалась бабушка Женя.
– Да ещё и с каким-то странным мальчиком! То есть мальчик хороший, но имя у него… То ли Собачий Пир, то ли…
– Барсучий Жир, – вставила Тина.
– Ужас, – проворчал папа.
– Ура, – сказала бабушка Женя.
– Вы не сердитесь на Вику, – удивилась мама, – что она не пришла к вам сегодня?
– Ну что ты! Я очень рада!
– Ты рада, что она пошла на встречу с мальчиком по имени Барсучий Жир?! – возмутился папа. – Так, ладно. Всё понятно.
– Прости, – растерялась бабушка Женя, – а вы на целый день приехали?
– Вообще у меня встреча в два, – сказал папа и посмотрел на часы.
– Но, Серёжа, – попросила мама, – мы должны хотя бы попробовать…
– Что попробовать? – спросила бабушка Женя.
– Я считаю, что это дурацкая затея, – повторил папа. – Всё равно ничего не выйдет.
– Но я расскажу Евгении Петровне, вдруг у неё получится.
– Я жду в машине, – сказал папа, – мне ещё надо вас домой везти. Мам, вот конфеты. И мандарины. Тебе ещё еда нужна?
– Нет, Серёжа, тут отлично кормят, – успокоила его бабушка Женя. – Иди, иди, только не нервничай.
– Тогда всем пока, – сказал папа и ушёл.
А бабушка Женя усадила маму на кровать и попросила рассказать, что случилось. Мама дала Тиночке маленький DVD-плеер, чтобы та посмотрела мультики, а сама шёпотом рассказала, какая у них случилась беда.
Когда бабушку Женю отправили в санаторий, папа нашёл для девочек няню. Няня была молодой и строгой. Она всё делала по правилам, и папа был доволен. Он каждый день придумывал новые, печатал их на компьютере и вешал на стену.
Например: «Уроки должны быть сделаны к шести часам вечера». Или: «Руки надо мыть с мылом не менее пяти минут». И няня всё выполняла. Она со всем могла справиться. Кроме Тининых слёз. Тина стала плакать по ночам. А один раз даже описала простыню. Тогда папа решил позвать к Тине психолога. Это была такая добрая тётя, которая всё разрешала. На занятиях они часто играли в игрушки и рисовали.
Вчера психолог принесла Тине пальчиковые краски. Такие специальные краски, чтобы рисовать пальчиками. Здоровская штука, между прочим. Стоит перед тобой баночка с синей или красной краской. А ты в неё палец обмакиваешь и по листку проводишь. Получается линия. Или дорога. Или круг, если захочешь. Дерево, домик, чашка с какао. В общем, рисуешь что хочешь. Пальцами!
Но Тиночка вдруг заупрямилась. «Не хочу, – говорит, – пальцы пачкать!» Психолог её уговаривать не стала, а папа, когда пришел с работы и узнал про краски, – стал.
– Что ещё, – говорит папа, – за новости? Почему ты не хочешь делать то, что говорит учительница? Мы, между прочим, ей деньги платим, чтобы она приходила!
А Тина всё равно не хочет пальцами рисовать. И мама её уговаривала, и Вика просила. Тина ни в какую.
– Избаловали мы её, – сказала папа грустно. – Если бы у меня такие чудесные краски были в детстве, я бы ими всё на свете изрисовал! А бабушка Женя мне таких не покупала!
– Хочу к бабушке Жене, – встрепенулась Тиночка.
– Да, – сказала мама, – давайте съездим к Евгении Петровне, может, она Тиночку уговорит красками порисовать?
– То есть мы вчетвером не уговорили, а она одна справится? – удивился папа.
– Хочу к бабушке Жене! – завопила Тина, и, пока ей не пообещали, что завтра бабушку навестят, она не успокоилась.
– Ну и вот, – сказала мама Таня, протягивая бабушке упаковку разноцветных баночек и альбом для рисования, – может, у вас получится её уговорить?
– Не получится, – сказала Тина, положила плеер на кровать, подошла к бабушке и обняла её, – я не буду пачкать пальчики. И не хочу ничем заниматься, пока мы тут. Хочу только обнимать бабушку.
– Ты пообнимай, а потом порисуй, – предложила мама, – времени у нас полно.
Она посмотрела на часы.
– Ну, то есть у нас полчаса, – поправилась мама.
– И все эти полчаса я буду обнимать бабушку. И целовать её, – объявила Тина.