Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Часть 2 Раджниш (Ошо) Бхагаван

— Посудите сами... Если исключить наличие одной бомбы на борту, то наличие двух бомб на борту практически равна нулю.

Таковы расчеты. Он рассуждает весьма логично.

Ты никогда не примешь саньясу. Это не математика, это поэзия, это музыка, это танец, это празднование. Это сумасшествие, это сумасшедший любовный роман. А ты к тому же еврей. Может быть, благодаря своей национальности ты и занимаешься математикой. Евреи очень хорошо считают. Не удивляет, что Альберт Эйнштейн стал величайшим математиком в мире. Кто еще может быть величайшим математиком в мире? — только еврей.

Аарон Зильберштейн подозвал сынишку Мойше, дал ему денег и сказал:

— Мойше, сходи в бакалею и купи килограмм масла.

Мойше отправился в лавку, прихватив с собой собаку. По пути он решил иначе распорядиться отцовскими деньгами. Вместо килограмма масла он купил килограмм конфет. Спрятав конфеты в шкафу, Мойше принял грустный вид и пошел к отцу.

— Что случилось? — спрашивает отец. — Где масло?

— Собака, — отвечает Мойше, — это мерзкое животное стащило масло и съело, все без остатка!

Зильберштейн схватил собаку и поставил на весы. Весы показали ровно килограмм. Отец повернулся к сыну и спросил:

— Прекрасно, сын. Это масло, а где собака?

Выпрыгни из своего еврейства, из своей математики. Говорю тебе: ты полностью готов. Я подтверждаю.

Ты думаешь, что все мои саньясины были полностью готовы до того, как приняли саньясу? Они решились! Дело не в том, чтобы быть полностью готовым. Как это определить? Как это можно взвесить? В какой момент наступает полная готовность? Каковы критерии? Спроси меня.

Сам твой вопрос показывает, что глубоко внутри у тебя есть это желание, тебя сдерживает ум. Твой дух хочет совершить этот прыжок, но ум сопротивляется. Ум говорит: «Сначала подготовься хорошенько». Ум точно знает, что к этому нельзя быть готовым.

Великий математик почувствовал, что стареет и что его здоровье ухудшается с каждым днем. Он отправился к врачу. После полного осмотра врач глубоко вздохнул и сказал:

— Уважаемый сэр, в таком случае, как ваш, лучше быть честным и сказать правду.

— Доктор, скажите, что со мной!

— Это трудно.

— Скажите правду, доктор. Сколько я еще проживу? Год?

— Меньше.

— Меньше? Тогда мне лучше знать. Полгода?

— Меньше?

— Хорошо, хорошо. Я приму это. Месяц?

— Мне жаль говорить это, но...

— Все в порядке, доктор, я принимаю это, — произнес математик и вышел из кабинета. Врач, чрезвычайно растроганный тем, как пациент воспринял новость, подошел к окну, чтобы последний раз на него взглянуть.

Тот стоял на тротуаре, на перекрестке. Мимо него проходила лошадь. Он поднял руку и закричал:

— Такси! Такси!

Никто не знает, что будет завтра. Завтра может наступить, а может не наступить. Если вы чувствуете потребность, глубокое стремление, тогда прыгайте, не бойтесь. Наберитесь немного смелости. Саньяса должна вам помочь расстаться с прошлым. Если она не поможет вам расстаться с прошлым, то это не саньяса. Даже если вы будете полностью готовы, это не поможет проститься с прошлым, это будет продолжением прошлого. Вы готовы и из этой готовности примите саньясу, но это так и останется частью вашего прошлого.

Саньяса должна помочь вам порвать с прошлым. Прошлое исчезает, словно ничего и не было. Вы начинаете с чистого листа...

У тебя много проблем, я понимаю: математик, еврей и живете в Италии...

Рождество в концлагере. Генерал собирает всех заключенных во дворе и ставит их в три ряда.

— Благодаря Рождеству у меня прекрасное настроение, и я хочу облегчить ваши страдания. Первый ряд — шаг вперед.

Первый ряд подчиняется. Генерал кричит:

— Огонь! — и их всех убивают. То же происходит со вторым рядом. Затем генерал снова командует:

— Шаг вперед.

Все заключенные подчиняются кроме двоих, они итальянцы. Они смотрят друг на друга, и один говорит:

— Ну ладно, давай сделаем шаг вперед, а то у него опять испортится настроение.

Ты спрашиваешь: «Могу ли я еще подождать, прежде чем прыгнуть в саньясу?»

Можешь ждать сколько хочешь, но сколько у тебя уйдет на это времени? А смерть в любой момент может прекратить игру. Что случится в следующее мгновение, неизвестно. Известно лишь то, что происходит прямо сейчас. А прямо сейчас я чувствую твою жажду. Каждый раз, когда я вижу подобную тягу, для меня это достаточное доказательство, что человек готов. И не нужно стремиться к совершенству. Никто не совершенен. Не будь перфекционистом. Все перфекционисты — невротики. Стань саньясином сейчас, в том состоянии, в каком ты есть. Больше не жди. Ты уже достаточно ждал. Ты здесь уже шесть или семь недель и постоянно задаешь мне этот вопрос. Мне кажется, уже пора.

Эта жажда не покинет тебя. Она будет становиться лишь сильнее и сильнее. Если ты уедешь, так не приняв саньясу, ты вернешься. Твоя внутренняя потребность будет тебя преследовать, где бы ты ни был. Я буду следовать за тобой повсюду.

Начальник вызывает бухгалтера, еврея. Секретарша говорит:

— Он ушел, сэр. Он ушел играть в спортивную лотерею.

На следующий день в то же время начальник вновь вызывает бухгалтера.

— Его нет, сэр. Он ушел на бега, — отвечает секретарша.

На третий день начальник снова вызывает бухгалтера.

— Он ушел, сэр, — объясняет секретарша. — Он снова пошел играть в лотерею.

— Да что же это такое! — восклицает начальник. — Он что, с ума сошел? Каждый день он уходит в рабочее время.

А секретарша отвечает:

— Это наш последний шанс свести баланс за этот месяц.

Это все, что я могу тебе сказать. Это твой последний шанс. Может быть, мы больше не встретимся. Может быть, ты больше не найдешь такого сумасшедшего, как я. Будды будут всегда, но редко появляется такой будда, как я, который принимает всяких сумасшедших людей.

Гаутама Будда был очень избирательным. Нужно было пройти через длительный процесс инициации, выполнить много заданий. Но однажды к нему пришел человек по имени Сарипутта. Он стал одним из величайших учеников Будды. Сарипутта коснулся стоп Мастера и сказал:

— Пожалуйста, инициируй меня...

Будда сказал:

— Прежде тебе нужно многое сделать.

— Я сделаю это потом, сначала дайте мне посвящение, — воскликнул Сарипутта.

— Ты даже не выполнил обычной формальности, не обошел три раза вокруг Будды, не коснулся его стоп три раза и не попросил три раза: «Повелитель, инициируйте меня», — ответил Будда.

На что Сарипутта ответил:

— Если я умру, выполняя эти ритуалы, ты возьмешь на себя ответственность за мою смерть? Если я упущу эту возможность, ты станешь отвечать? Тогда я готов. Я обойду вокруг тебя триста раз, я коснусь твоих стоп триста раз или столько, сколько ты пожелаешь. Но готов ли ты нести за все это ответственность? Ведь кто знает? Меня может не стать, тебя может не стать...

Будда посмотрел на Сарипутту, улыбнулся, и Сарипутта стал первым учеником, инициированным без выполнения предварительных требований. Другие ученики Будды были недовольны.

— Нам пришлось потратить годы на подготовку, — воскликнули они. — Что этот человек такого сделал?

— Я заглянул ему в глаза, — сказал Будда, — и увидел в них жажду, чистое пламя. Я согласился с ним, он сможет сделать все необходимое позже. Все это формальности, они для глупцов. Но он не глуп, он человек разумный.

Бодидхарма, один из великих наследников Будды, обошел всю страну, но так и не нашел ни одного человека, которого он мог бы инициировать, потому что никто не хотел выполнять его условия. Его условия были невозможными. Поэтому в поисках учеников он отправился в Китай. И там тоже тысячи людей приходили к нему, но он им отказывал. Тогда он сел лицом к стене и просидел так девять лет. «До тех пор, пока не появится подходящий человек, я не буду смотреть на людей», — сказал он.

И такой человек появился — сотни, тысячи людей приходили к нему, но он не оборачивался. А этот ученик отрезал себе руку и бросил ее перед Бодидхармой. «Повернись! — сказал он. — Иначе я отрублю себе голову!»

Бодидхарма тут же повернулся и сказал: «Не стоит так спешить. Я ждал тебя». Он инициировал всего четыре человека в Китае.

Так что существуют разные будды. Ты не найдешь еще одного такого человека, как я, это случается очень редко. Такого не было прежде, и не думаю, что появится человек, похожий на меня, в будущем.

Поэтому не думаю, что это хорошо, что это мудро, что это по-еврейски упускать такой шанс.

Последний вопрос:

Ошо,

Почему тебя называют Мастером всех Мастеров?

Преподобный Банан, Майкл Потато Сингх и Майкл Томато, дорогие дамы и господа... Ведь мы еще не выяснили, дамы они или господа.

Это трудный вопрос. Нужно заглянуть в Хроники Акаши, и не в те хроники, в которых записано прошлое, потому что там об этом ничего не сказано, но в Хроники Акаши будущего. Это история будущего. Слушайте внимательно.

Это случилось в Мокше, последнем пристанище пробужденных. Журналист местной газеты «Нирвана Таймлесс» отчаянно искал материал для центральной страницы следующего издания, которое должно было выйти уже через две с половиной тысячи лет. В Мокше немного новостей, и очень скоро журналист понял, что ему придется сделать что-нибудь самому, если он не хочет, чтобы центральная страница оставалась вновь пустой, как это было уже в течение многих и многих веков.

В итоге ему пришла в голову идея устроить конкурс среди будд, архат, бодхисатв, христосов, кутубов и других просветленных, населяющих лотосовый рай, и выбрать из них Мастера Мастеров. Одним словом, он решил устроить духовный конкурс «Мистер Вселенная».

Он собрал всех просветленных вместе и попросил сформулировать в одной короткой фразе суть их учения. Тогда можно будет определить, кто из них достоин титула Мастер Мастеров. Сначала, как обычно, наступила глубокая тишина, длившаяся несколько сотен лет. Наконец дзенский мастер выступил вперед и сильно ударил журналиста по голове. Все сочли это заслуженной мерой, но не очень оригинальной.

Прошло еще сто лет, встал суфий и начал кружиться. К сожалению, он давно не тренировался и через пару месяцев упал лицом вниз, вызвав радостное оживление среди хасидов, которые тайком поливали пол маслом, чтобы унизить нахального араба.

Тогда после некоторых уговоров Манджушри и Субхути медленно поднялся Будда и обратился к присутствующим с такими словами:

— Не существует никакого учения, да и учить некого. Не существует мастера, и учить нечему. Ничего нельзя сказать, нет никого, кто бы услышал.

Затем он показал всем цветок, а Махакашьяп как всегда хихикнул. Будда сорвал аплодисменты, но журналисту это не показалось новостью, ради которой газету станут покупать.

Один за одним просветленные выходили вперед, оспаривая звание Мастера Мастеров. Моисей прочел несколько новых заповедей. Бодхидхарма смотрел на стену девяносто лет. Христос соорудил гору из кротовой кочки и произнес с нее проповедь. Диоген продемонстрировал свой загар. Шива и Парвати показали сто двенадцать поз, которые они недавно изобрели. Гурджиев выпил двадцать бутылок бренди, затем прошелся на руках по канату, натянутому над пустотой, улыбнулся левой стороной и состроил гримасу правой стороной лица. Лао-цзы посмеялся от души животом над всем этим старьем. Мансур не переставал кричать:

— Анна’л Хак! Анна’л Хак!

В итоге на него надели смирительную рубашку и дали пару таблеток успокоительного. Ватсьяяна сделал сам себе минет, чтобы доказать на деле, что секс и самадхи —проявление одной и той же энергии. И так далее.

Казалось невозможным принять решение, кто больше остальных достоин титула Мастер Мастеров, поскольку даже журналист достиг осознанности, в которой отсутствует выбор, уже очень давно. Но дело пошло на лад, когда относительно новый просветленный из Англии Тиртха встал и с типичной британской дипломатичностью заявил:

— Величайший из мастеров еще не пришел (игра слов — в английском «пришел» и «кончил» звучат одинаково).

Неожиданно индийский махатма вскочил и торжествующе закричал:

— Тогда это я. Я практиковал воздержание в течение восьмидесяти четырех миллионов жизней.

Анонимным голосованием пробужденные решили, что самадхи этого махатмы все еще обладает «семенем», и отправили его обратно в сансару, сеять свои семена.

Как только махатма скрылся, наконец Ошо вышел из своей комнаты, в которой он все это время находился, и прошел к невысокому мраморному подиуму в углу зала. Мертвая тишина повисла в аудитории, даже Мансур заткнулся. Если благоговейный ужас мог затуманить безмятежный взгляд просветленных, то именно это и произошло с аудиторией.

Когда Ошо сел и наклонился к микрофону, Махавира неожиданно закричал:

— Подождите! Подождите! Мы провозглашаем тебя Мастером Мастеров! Возвращайся, пожалуйста, в свою комнату.

Ошо невинно улыбнулся и покинул зал. Послышался вздох облегчения.

Журналист, крайне удивленный, обратился к Махавире:

— Не понимаю, почему вы отдали ему звание? Что он такого сделал?

— Ничего, — ответил Махавира, — но в прошлый раз, когда он говорил, нам понадобилось семьсот лет, чтобы его остановить и отправить в Пуну!

Достаточно на сегодня.