Когда придет дождь Уорд Рейчел

Глава 27

Выпрыгиваю из ванны. С меня струйками стекает вода. Вытираться некогда. Хлопнув дверью ванной, вбегаю в свою комнату и хватаю первую попавшуюся одежду. Три стены черны от плесени. С потолка сочится мутная жидкость. Удушающе воняет гнилью.

Напяливаю шорты. Плевать, что они тоже провоняли гнилью – иначе и быть не могло. Вылетаю на лестницу и в четыре прыжка оказываюсь внизу. Лезу в карман мокрой куртки за мобильником и набираю номер Нейши. Естественно, мама и Дебби стоят в дверях гостиной и смотрят. В трубке гудок за гудком.

– Ответь же! Ответь.

У мамы вытягивается лицо, но она старается казаться спокойной. Опять думает, что я сошел с ума.

Наконец слышу голос Нейши.

– Алло! Папа, это ты? Папа, мне страшно. У нас текут все краны. Мне не удается их закрыть. И снаружи все в воде. Река…

– Нейша, это я, Карл. Слушай, тебе необходимо…

– Карл?

Телефон умолкает. Отключилась. Все еще меня ненавидит. Но о чем она говорила? Краны… река.

Так я и думал! Роб решил убить ее сам.

– Мам… мам, она не хочет меня слушать. Пожалуйста, поговори с ней. Скажи ей…

Что сказать? Чтобы оставалась дома? Или чтобы поскорее перебралась в другое место?

– Скажи, чтобы держалась от воды подальше. И чтобы сама оставалась сухой.

– Что? Карл, успокойся. У Нейши дом не чета нашему. Ей ничего не грозит.

– Мама, это важно. Она в опасности. Он задумал добраться до нее и убить. Мама, позвони ей. Я тебя очень прошу.

Слышу свою бессвязную речь. Вижу мамины глаза. Никак она всерьез решила, что я тронулся?

– Карл, ты напрасно беспокоишься. Какой нормальный человек полезет сейчас на улицу? Она будет сидеть дома. Думаю, у нее сухие стены.

– Пойми, опасность грозит ей везде. И в доме, и на улице. Ей нельзя намокать. Она должна оставаться сухой.

Дебби не выдерживает:

– Керри, это зашло слишком далеко. Сначала он боялся намокнуть. Потом ни с того ни с сего тебя ударил. Совсем недавно вдруг разделся на дожде и жутком ветру. А теперь ему нужно, чтобы эта девчонка оставалась сухой. Тебе не кажется, что все это… все это странно?

– Дебби, я тебе уже говорила: мы с Карлом сами разберемся. Нам бы только пережить похороны и…

Я глупо теряю время, когда его и так почти не осталось.

– Мама, это вопрос жизни и смерти. Позвони ей. Пожалуйста, позвони.

Протягиваю маме мобильник.

– Карл, я не знаю, что между вами произошло, но она не хочет с тобой общаться. И слышать о тебе не хочет. У нас завтра похороны. Нам еще подготовиться надо. Оставь ее в покое. Остынет – сама позвонит.

– Значит, не поможешь?

– Нет.

– Вот и проси тебя о чем-то!

С мобильником в руке выскакиваю из дома. На мне ничего, кроме шорт. Обуви тоже нет, но мне все равно. Дождь продолжает зверствовать. Я бегу по проходу, перелетаю через бетонную стенку и приземляюсь на ноги. Без кроссовок больно, однако мне некогда думать о боли.

Возле гаражей, естественно, никого. Там сплошная лужа, и дождь хлещет уже не по земле, а по воде. Поток шумно несется к решетке канализации. Над ней завис помятый пластмассовый мяч. Вода удерживает его, не давая отскочить в сторону.

Бегу дальше. По воде. Становится все холоднее. Из-за струй дождя ничего не видно. Меня выносит к детской площадке. Вдруг вспоминаю о мешках с песком. Люди готовятся к наводнению. Вода прибывает. Мир все больше похож на беспомощный помятый мяч.

До сих пор меня пугала и донимала вода, падающая сверху. Я как-то забыл, что она способна подниматься снизу и разливаться.

На бегу снова звоню Нейше.

Она немедленно отзывается.

– Карл! Карл! Помоги мне!

Она испугана.

– Нейша, что с тобой? – От скорости перехватывает дыхание. – Ты не пострадала?

– Я в западне. Снаружи вода глубиной в целый фут. Она уже проливается в прихожую. И потом, не могу закрыть ни одного крана. Вода из них хлещет какого-то жуткого коричневого цвета. Я…

– Так, понятно. Сейчас ты где?

– В прихожей.

– Поднимайся наверх. Это ты можешь сделать? Поднимись на второй этаж. Держись как можно дальше от воды. Старайся, чтобы на тебя не попало ни капли. Через пять минут буду у тебя.

Она кричит. Слов я не разбираю. Они сливаются в один вопль ужаса. Я сам ору в трубку. Мне нужно знать, что происходит в ее доме.

– Нейша! Нейша!

– Боже, теперь туалет взбесился. Из унитаза… Все, что в канализации, выплескивается наружу! Что мне делать?

– Нейша, поднимайся наверх! Немедленно! Я уже совсем близко. Поднимайся. Я не буду отключаться. Когда поднимешься, скажи.

Мобильник стал скользким, так и норовит выпасть из руки. Откуда-то доносится вой сирен. Я возле моста. Арок не видно. Вода поднялась вровень с дорогой. По обе стороны от моста темнеют машины, но въезд на мост перекрыт полицейским авто с мигалкой. Коп в светящейся куртке расставляет желтые пластмассовые столбики.

Кто-то не усидел дома и пришел поглазеть на наводнение.

– Эй, приятель, мост закрыт, – говорит мне зевака. – Трещины в асфальте. Как бы его совсем не смыло.

В руках у него фотоаппарат. Ждет, когда вода начнет сносить мост и можно будет нащелкать снимков для альбома.

Бегу дальше, уворачиваясь от копа.

– Эй! Остановись! Туда нельзя! – кричит он, бросаясь ко мне и хватая за руку.

Я вырываюсь, но теряю мобильник. Тот выскальзывает и шлепается в воду. Воды уже по щиколотку.

Орущий констебль Плод остается позади. Выбегаю на мост. Такое ощущение, что я несусь по водной глади. Только сейчас понимаю: меня предупреждали не напрасно. Дорожное покрытие расползается. Посередине трещина, и она расширяется. Асфальт буквально едет под ногами. Прибавляю скорости. Это помогает. Ноги почти не касаются обреченного асфальта. Вот и другой берег. Позади слышится странный звук, похожий на вздох. Он сменяется бульканьем и воплем. Я оборачиваюсь.

Часть моста исчезла, опрокинулась в бурлящую реку. Там теперь пустое место. Запоздай я на пару секунд, поток унес бы и меня.

Я совсем близко от дома Нейши, но не узнаю знакомых мест. Кингслей превратился в архипелаг, на островах которого стоят дома и деревья.

Я бреду по колено в воде. Она холодная, густая и коричневая. Дна не видно. Каждый шаг – шаг в неизвестность. Стараюсь идти вдоль дороги, доверяя интуиции. Вода размывает земляные склоны. Теперь она выше колена. И главное – несется с изрядной силой. Вода толкает меня в голые ноги. Как хорошо, что я не надел брюки. Меньше зацепок для потока. Иду по течению. Казалось бы, это должно облегчить движение. Но стоит мне поднять ногу, вода норовит утащить ее вперед, оторвать от тела. Кажется, кто-то задумал опрокинуть меня лицом в поток. Вглядываюсь в воду. Бесполезно. Она мутная. Никак Роб уже здесь?

Ноги нащупывают твердую поверхность. Я ударяюсь о невидимые преграды, царапаю пальцы на ногах. Начинаю терять самообладание. Ногам нужна хотя бы относительно твердая почва. Я не могу брести наугад.

На улице я не один. Люди покидают дома, что вблизи реки, и перебираются на участки повыше. Мужчина тащит на плечах маленькую девочку. Она смеется и колотит его по голове, думая, что это игра. Мужчина хмурится, крепко держит дочь за ноги и требует, чтобы она сидела спокойно. Личико малышки вдруг морщится, и она принимается плакать.

– Не вздумай спускаться к нижним террасам, – кричит мне мужчина. – Вода прибывает с жуткой скоростью.

Смотрю на дома за его спиной. Вода уже на уровне первых этажей. Перебралась ли Нейша на второй?

– Мне нужно туда попасть, – отвечаю ему. – У меня там подруга.

Он качает головой и бредет дальше.

Я перед домом Нейши.

Ограда скрылась под водой. Осторожно иду вперед, чтобы не напороться на прутья и не пораниться.

Воды уже по пояс.

Ко мне плывет длинная ветка, метра два. Тычу ею, пытаясь нащупать ограду. Нахожу. Перелезаю. Что-то цепляется за ноги. Вспоминаю ногти Роба с черными илистыми каемками. Продолжаю брести, помогая себе веткой. Главное, я пока на ногах. Вот именно: пока. Воды уже по грудь.

– Карл!

Задираю голову. Из окна второго этажа выглядывает Нейша.

– Закрой окно! – кричу ей, размахивая руками. – Тебе нельзя намокать.

– Что?

Она будто не слышит, еще сильнее высовывается из окна.

– Что там в воде? – кричит Нейша.

Оборачиваюсь и не вижу ничего, кроме ветки, которую я выбросил и которая теперь быстро плывет мимо домов.

– Здесь ничего нет!

– В воде, у тебя за спиной. Что это?

Снова оборачиваюсь. Поодаль бредут люди, спасаясь от наводнения. Но рядом со мной пусто. Может, игра света на воде? Или комья травы и мелкие ветки, которых мне снизу не разглядеть?

– Карл, я не могу выйти. Вода уже поднимается на второй этаж. Может, спрыгнуть вниз?

– Ни в коем случае! Главное, не бойся. Я сейчас к тебе поднимусь.

Она еще сильнее высовывается из окна. Под дождь.

– Уйди в комнату! – кричу я. – Иначе промокнешь! Подожди меня.

Я почти плыву к крыльцу ее дома. Заглядываю в окно гостиной. Посередине дрейфует кофейный столик, покорившийся стихии. Уровень воды здесь пониже, чем снаружи, но не меньше полуметра. Окно старой конструкции, где поднимается нижняя половина. Роб любил такие окна. Открыть их намного легче, чем современные пластиковые, у которых блок из двух стекол без задвижек и шпингалетов. Вот только я не захватил с собой нож, а голыми руками, да еще в воде, такое окно не откроешь. Задним числом ругаю себя за брошенную ветку. Пригодилась бы в качестве рычага. Или тарана.

Оглядываюсь вокруг, но не вижу никаких подручных средств. Потом вспоминаю: возле крыльца стояли каменные горшки для цветов. Сейчас они под водой, но я помню их местоположение. Один, что поменьше, сослужил бы мне отличную службу.

– Карл! Карл! Ты что задумал?

Нейша надо мной, вытягивает шею, пытаясь меня увидеть.

– Хочу найти цветочный горшок и разбить окно.

– Не делай этого! Отец с ума сойдет. Я попробую открыть дверь. Сейчас спущусь.

– Нет! Нейша, только не входи в воду. Оставайся, где стоишь. И не мокни под дождем. Я же просил тебя!

Сворачиваю вправо, медленно бреду вдоль стены, нащупывая горшок. Большой палец ноги ударяется о твердое. Нагибаюсь и тянусь за горшком. Я и не предполагал, какой он тяжелый. Мне удается чуть сдвинуть его с места, вода мешает. Особенно дождь. Всплывает смутное воспоминание. Изо всех сил гоню его, но оно разрастается в яркую картину.

Руки и ноги переплетаются, отчаянно молотят по воде, взбивают пену. Должно быть, он все-таки выпустил ее из рук, поскольку бьет меня по лицу и сжимает шею. Не дает мне высунуть голову из воды. В панике я пытаюсь бить его, кусать, царапать, лягать. Я готов на что угодно, только бы освободить шею.

Выпрямляюсь, отжимаю воду с волос, тру глаза. Я вдруг перестаю понимать, где я. Просто стою и втягиваю воздух, наполняя им легкие. Потом вспоминаю: это не кошмарный сон, а кошмарная реальность. Река продолжает разливаться. Нейша в опасности.

– Как ты? – спрашивает Нейша.

Она совсем высунулась из окна. Ее мокрые волосы похожи на две занавески возле щек.

– Горшок тяжелее, чем я думал.

– Попробуйте поднять вдвоем. Так ведь легче.

– Что? – переспрашиваю я.

Нашла время шутить.

– Я сказала: попробуйте взяться вместе. Ты и… и тот, кто у тебя за спиной… Ой! Нет, нет, нет!

Она вглядывается в воду у меня за спиной и вопит:

– Нет, только не это! Боже, только не это!

Нейша напугана увиденным. Никак Роб? Резко оборачиваюсь. Никого.

Наконец она ушла в комнату, о чем я ее столько просил. Но я успел разглядеть ее лицо – перекошенное от ужаса. Неужели Роб здесь? И она его видит? Как это возможно? Раньше же не видела.

Мой страх возрос десятикратно. Я обязан попасть в дом. Ей нужна моя помощь.

Набрав побольше воздуха, встаю поудобнее, снова нагибаюсь и берусь за горшок. Подхватываю его обеими руками, тяну на себя. Получилось! Сопя от напряжения, подтаскиваю горшок к окну. Остался сущий пустяк. Отклоняюсь назад и изо всех сил, какие у меня еще остались, бросаю горшок в окно. Он ударяется о стекло, но отскакивает и шумно плюхается в воду. Я тоже отпрыгиваю, чтобы не придавил мне ногу.

– Черт!

Хватаю ртом воздух, досадуя и злясь на себя за неудачу. Снова смотрю на окно. Стекло треснуло. Нужно еще раз ударить, и трещина превратится в проем. Только чем? Палок поблизости нет. Остается кулак. Но руку обязательно нужно чем-то обмотать, иначе осколки располосуют вены. Единственное, что у меня есть, – это шорты…

И вдруг что-то больно ударяет в плечо. Оборачиваюсь. Рядом покачивается деревянный стул. Он меня не только ударил, но и хорошенько расцарапал острой ножкой. Дождь торопливо смывает капающую кровь.

– Я вызвала полицию! – кричит Нейша. – И позвонила отцу! Скоро они будут здесь. Так что убирайся, пока цел!

Это она бросила в меня стулом.

– Я сказала, пошел прочь! Немедленно!

– Я пытаюсь тебе помочь!

– Карл Адамс, ты лживый, грязный дрочильщик! Убирайся отсюда! Уноси ноги, пока тебя не арестовали!

Она совсем взбесилась. Но времени на разговоры нет. Сама того не желая, она снабдила меня полезным инструментом. Теперь я смогу разбить окно и проникнуть в дом, опередив Роба.

Хватаю стул, размахиваю им над головой и бросаю в треснутое стекло. Стекло разлетается. Путь открыт. Вверху Нейша орет во всю мощь. Из ее окна вылетает еще что-то и плюхается в воду за моей спиной. Нейша промахнулась всего на несколько сантиметров.

Подхожу к оконному козырьку, быстро проверяю, нет ли стеклянных зубцов. Затем подскакиваю, оказываюсь на козырьке и спрыгиваю в гостиную. Бреду в коридор по воде, вокруг плавают обрывки бумаги, мелкий мусор. Обо всем остальном, что тоже плавает, я стараюсь не думать. Смотрю не под ноги, а вверх, ожидая увидеть Нейшу на площадке. Но ее там нет.

В доме дьявольски тихо. Вода мягко ударяется о ступени. Мебель нежно дубасит обои. По оконным стеклам стучит дождь.

– Нейша! – кричу я.

Никакого ответа.

Мне очень не нравится эта тишина. Такое ощущение, что я вломился в дом, куда меня не звали. Нет, звали. Поначалу. Я пришел ее спасти. Я без конца твержу себе эту фразу. Нейша считала меня героем. Я пришел доказать, что она не ошиблась.

– Нейша!

Оглядываюсь по сторонам. Никаких признаков Роба. Я стою на нижней ступеньке, она залита водой. Начинаю подниматься и с каждой ступенькой выбираюсь из воды. Можно сказать, я надрывался, чтобы добраться до ее дома, а теперь еле ползу. Сердце бешено колотится. Напрягаю глаза и уши, надеясь получить хоть какую-то подсказку. Исцарапанные ноги кровоточат. Рана на плече тоже.

Поднявшись, замираю, обдумывая, куда идти теперь. Когда Нейша орала на меня, она была у себя в комнате. Скорее всего, и сейчас там.

– Нейша, это я, Карл. Где ты?

Медленно бреду по коридору. Двери, кроме одной, открыты. Заглядываю в них на ходу. Пусто. Комнаты чистые, аккуратные. На втором этаже никаких следов погрома, учиненного водой. Меня задевает этот чудовищный контраст. Здесь все так мило, так нормально. А спустись на несколько метров – и ты в другом мире, где что-то исчезло, что-то непоправимо испорчено, что-то изменилось навсегда.

Мои ноги оставляют на ковре мокрые следы. Даже кровавые. Я понимаю, что просто поранился, но мне делается очень неприятно. Чувствую себя взломщиком, не имевшим права сюда приходить. Я вторгся и все испортил.

Останавливаюсь перед закрытой дверью комнаты Нейши. Стучусь. В ответ молчание. Берусь за ручку, поворачиваю и слегка приоткрываю дверь.

Нейшу я не вижу. Окно по-прежнему открыто. Снаружи так же воет ветер и хлещет дождь. Но это снаружи. В комнате тихо. Открываю дверь пошире и вхожу.

Комната мне знакома. Я ее уже видел. Кровать. Это здесь он фотографировал Нейшу. И здесь…

Меня бьют по голове. Вероятно, метили в висок. Окружающий мир становится красным, затем черным. Голову обдает жгучей болью. Я шатаюсь, но удерживаюсь на ногах. Ко мне постепенно возвращается ясность зрения. Получаю новый удар, теперь по спине, он меня опрокидывает. Успеваю выставить руки и упереться в ковер. Падаю рядом с ее кроватью.

– Я приказала тебе убираться!

Одной рукой держусь за ушибленную голову. Другой упираюсь в пол. Поднимаю взгляд. Нейша стоит метрах в двух от меня. У нее в руке тяжелая настольная лампа, которой она размахивает, как бейсбольной битой. Лампа рассекает воздух, Нейша хмурится от напряжения. Сейчас она похожа на мальчишку, что играет в «Звездные войны», сражаясь игрушечным световым мечом с коварным Дартом Молом.

– Нейша, уймись!

Она смотрит на меня, словно впервые увидела, взмахивает лампой и награждает новым ударом. На сей раз в бок. Не думал, что у этой хрупкой девочки столько силы.

– Я не желаю тебя здесь видеть! Вас обоих. Убирайтесь! Прочь из моего дома!

Выставляю руку, чтобы прикрыть голову от новых ударов.

– Хорошо! – кричу я. – Я уйду. Но я не могу уйти, пока ты меня лупишь. Сделай передышку.

Ползу к двери. Нейша немного отступает. Теперь она держится от меня на расстоянии. В дверях я останавливаюсь.

– Нейша, что ты видела? Это Роб? Между прочим, ты сама попросила меня о помощи. Потому я и пришел сюда.

– Ты врун и мерзавец! – кричит она и брызжет слюной. – Говорил, что изменился, а получается – все это время мне врал.

Глаза у нее широко раскрытые и бешеные. Мышцы напряжены, даже вены выпирают под кожей.

– Зачем ты привел его сюда? Захотелось еще раз поиздеваться надо мной? А я почти тебе поверила.

– Нейша, расскажи, что ты видела. Я никого с собой не приводил. Я один.

Она надвигается на меня. Я съеживаюсь и подтягиваю колени к груди.

– Ты врешь! – орет Нейша. – Он здесь! – И тычет пальцем в пустое пространство. – Вот он, твой отвратительный брат. Рядом с тобой. Во всяком случае, был… Я почему-то больше его не вижу. Куда он делся? Где он?

Не выпуская лампу, она кружится по комнате, заглядывает во все углы.

– Но он был здесь. Честное слово, был. А теперь нет.

Наконец до нее дошло!

– Ты обсыхаешь, – объясняю я.

– Что?

– Ты его видишь, когда мокрая. Раньше так происходило со мной. Но сейчас я его вообще не наблюдаю. Перестал его видеть еще дома. Тогда я подумал, что он переключился на тебя. Потому и позвонил. Я сообразил, что…

Лампа по-прежнему зажата в ее руке как оружие. Глаза сощурены.

– Карл, что ты видел? Расскажи мне снова.

– Роба. Таким, каким его вытащили из озера. На нем были только шорты.

Я вдруг вспоминаю, что сейчас на мне тоже ничего нет, кроме шорт.

– Никакой другой одежды. Очень бледный, лицо перепачкано…

– Илом, – досказывает Нейша. – А теперь посмотри на себя. Ты очень похож на него. Но на тебе кровь… Во что ты играешь?

– Могу объяснить. – Я немного расслабляюсь, готовый снова сжаться в комок при первых признаках ее агрессии. – Я сидел в ванне, и там ко мне пришла догадка. До этого боялся лезть в ванну, чтобы не столкнуться с ним. Но тут я намок, а его не было. И я вдруг понял: он двинул сюда.

Теперь лампа покачивается в ее опущенной руке. Нейша смотрит на меня, распластанного на полу, и, кажется, начинает что-то понимать.