Девушка с часами вместо сердца Свенсон Питер
– И это возвращает нас к Джейн Бирн. – Старик дважды кашлянул, произнося это имя. – К особе, которая привлекает уже вас. Конечно, ее зовут не Джейн, но другого имени я не знаю. Я познакомился с ней на барбадосском курорте Кокл-Бей. Я был там по делам, а она работала на ресепшене. Поселила меня в номер. У нее, как у Ребекки и Терезы, были очень темные, почти черные волосы и голубые глаза. Мало того – у нее и прическа была как у моей первой жены – до плеч волосы и немного взбитые.
Маклин изобразил рукой волну. Жест в исполнении столь мужественного субъекта получился на удивление женственным.
– Теперь я знаю – ничто не ново под луной, старая мода возвращается, но она все равно напомнила мне о первой жене. Да я тогда ни о чем и не подозревал! С чего бы, скажите на милость? Зато помню, как подумал, что встретил потрясающе точную копию первой жены. Да не оскорбится Тереза… – Маклин возвел глаза к потолку, произнеся ее имя, – …но я повстречал вторую женщину красивее всех, кого знал.
Тем вечером я выпивал с моим сотрудником в одном курортном баре. Джейн вошла, устроилась за стойкой и взяла стакан вина. Я решил, что у нее конец смены и она еще не собралась домой. Она не смотрела в мою сторону, но – остается винить только себя – я подошел и представился. Себе сказал, что просто хотел сообщить ей о том, что она напомнила мне покойную жену и одним своим видом согрела старику сердце. Хотел излить душу и вернуться за свой столик. Но она оказалась разговорчивой, расспросила меня о жизни, о работе. Она пробыла на Барбадосе год, и ее уже тошнило, но ей нравились климат и люди. Мы проговорили до двух или трех часов ночи. Она жила в многоквартирном доме примерно в четверти мили по побережью, и я ее проводил. Она не то чтобы флиртовала, но проявила ко мне неподдельный интерес. Сказать по правде, я подумал, что девчонке хочется получить место в моей компании и она видит во мне шанс выбраться с Барбадоса.
Я пробыл на курорте еще дня три и каждый вечер выпивал с Джейн. В последний проводил ее, вручил визитку и заявил, что, если ей нужно место, могу поискать в корпоративной штаб-квартире. Помню, как она рассмеялась: «Неужели думаете, будто я пила с вами ради работы?» Я ответил, что да. В голову пришло именно это – а ради чего еще? Ну… Она поцеловала меня, и – да простит мне Господь – я сделал то же. Не поверите, но у меня было две жены плюс большая любовь в школе и еще одна в колледже, но я не изменил никому. Это сущая правда.
Он посмотрел на Джорджа, будто вызывая на спор. Тот почесал локоть.
– Дальнейшие подробности вам ни к чему. Однако я стал ездить на Барбадос при каждой возможности и очень скоро сказал Джейн, что лучше бы ей перебраться поближе ко мне, чем жить в четырех часах лёта. Она согласилась переехать в Атланту и стать моей личной секретаршей. Это было пару лет назад. Врачи Терезы менялись еженедельно, и каждый твердил что-то свое, а я все это время обустраивал для Джейн жилье в Атланте. Было довольно совестно, но не так, как сейчас. Не скажу, что Джейн меня околдовала, но оказалась близка к этому. Со мной никогда такого не было.
Маклин поскреб загривок. Джорджу на миг показалось, что он сейчас встанет и пойдет.
– В том, что Тереза умрет, нет сомнений, – все же продолжил старик, – и я был уверен, что, выдержав положенный траур, сделаю предложение Джейн. Это казалось естественным ходом событий. Затем случились две вещи.
Маклин поднял два пальца, будто заготовил презентацию.
– Во-первых, пришел высокопоставленный сотрудник моей компании и доложил, что однажды, засидевшись допоздна, заглянул в мой кабинет проверить, нет ли меня на месте. И застал там Джейн – она рылась в моих бумагах. Заявил, что и не вспомнил бы об этом, но она полностью вынула ящик и шарила в шкафу, словно искала что-то спрятанное – конверт или нечто прикрепленное изнутри. Вот тут нестыковка. Я и в самом деле прячу в шкафу код от сейфа. Обычно не пользуюсь, цифрам и здесь хорошо… – Маклин постучал себя по правому виску, – но для верности все-таки записал их на конверте и спрятал в одном из шкафов. Не помню, чтобы я хоть раз говорил Джейн о том, как прячу секретные бумаги, – но мог и сказать. Я не знал, как отнестись к услышанному. Загвоздка крылась в том, что, если бы Джейн действительно понадобился шифр, я был бы рад просто сообщить его.
После произошло еще кое-что. Однажды я остался у Джейн дома, и она зачем-то отлучилась. Не стану прикидываться, будто я не шпионил, но так уж вышло – я сидел за ее столом перед ее компьютером, вот и полез в ящик. Информации там было мало, но нашлось несколько фотографий, в том числе пара – с Барбадоса. Я понял, что они оттуда, потому что она стояла перед зданием на Кокл-Бей. Я решил, что фото довольно старые, потому что, во-первых, они были пленочными, а не цифровыми, а во-вторых, у Джейн были длинные мелированные волосы. Это ее полностью изменило. Я перевернул снимок – там был штамп с указанием даты. Фотографию сделали всего за месяц до моего появления на Барбадосе и нашего знакомства.
И все вдруг сошлось. Джейн знала, что я богат и собрался в Кокл-Бей. Должно быть, навела справки – погуглила или не знаю, что сделала и выяснила, что у меня было две жены. Уверен, она взглянула на их фото и перекрасилась, чтобы стать похожей на первую. Конечно, я не сумел бы доказать это в суде, да и не хотел. Но почувствовал себя дураком. Джейн ничего не сказал, но устроил проверку. Нанял… этого типа, чтобы покопаться в ее прошлом. Он ничего не нашел. Абсолютно. Не то чтобы ничего плохого, а вообще пусто. Джейн Бирн не существовала. Конечно, люди с таким именем отыскались, но среди них не было женщины, которую я знал. Никакого прошлого – ничего указывающего на реального человека.
Он снова умолк.
– Как же вы поступили? – спросил Джордж.
– Не отправился к ней рассказывать о своих подозрениях, потому что… не знаю почему… но сказал, что бдения при Терезе… умирающей Терезе… изменили мой взгляд на наши отношения и я должен их прекратить. Джейн знала, что я знал, – я заметил по ее глазам, что ей больше незачем притворяться. Она ответила, что исчезнет из моей жизни, а я сдуру решил, что необязательно выпроваживать ее из офиса в ту же минуту. Позволил остаться, пока не решит, что делать дальше.
Остальное вам известно. Она украла полмиллиона и скрылась. Я почти простил ее, почти забыл – не такие большие деньги, – но в памяти крепко засели черные волосы и голубые глаза, которые так напомнили мне жену, когда я впервые запал на нее.
Маклин прерывисто втянул воздух.
– Короче говоря, эта сука морочила мне голову с самого начала.
Выругавшись, он брызнул слюной.
– И потому вы наняли Дженкса.
Маклин поднял взгляд, сверкнув щелочками глаз.
– Да, я попросил Диджея разобраться, но вашего мелкого урода не посылал. Понимаю, вы подумали на меня.
– Я не знаю, что думать, – ответил Джордж. – Давайте просто сойдемся на том, что я вернул деньги – и делу конец. Отзовете, кого послали, и пусть Джейн живет как хочет.
Маклин снова издал непонятный звук, будто у него потекло из носа. Джордж вдруг подумал: а не трещит ли по швам этот внешне самоуверенный тип? Худоба и стальные глаза неожиданно обозначили не здоровье, а скорбь.
– Я велю Диджею прекратить ее поиски, но хочу увидеть Джейн. Всего раз – лицом к лицу. Она забрала мои деньги, а теперь присылает вас, чтобы вернуть часть. Так не пойдет. Я ничего ей не сделаю, просто хочу видеть. Передадите?
– Передам, но не уверен, что она согласится. Я не могу решать за нее. Она просила передать извинения. Не знаю, легче ли вам от этого.
– Просто скажите, что я хочу ее видеть, – пусть извинится лично. Она не может вечно прятаться. У меня достаточно средств, чтобы выяснить, кто она такая. И она это знает. Теперь уходите. Сегодня я уже слишком надолго покинул жену.
Маклин встал. Джордж тоже. Стоя Маклин казался меньше – и странным образом умалился еще. Джорджу пришлось сдержаться, чтобы не сделать и не сказать того, что естественно при знакомстве. Он не подал руки и не выразил соболезнований из-за жены. Джордж обдумал это упущение позже, но только из-за того, что случилось с Маклином вскоре после его ухода.
– Дорогу я найду, – сказал Джордж и вернулся в головокружительно-белый вестибюль.
Дональд Дженкс, он же Диджей, привалился к стене, занятый своим телефоном. Он коротко глянул на Джорджа, и тот кивнул, продолжая идти к двери. Шаги отдавались эхом. Снаружи ослепил дневной свет, перед глазами заплясали синие мушки. Джордж словно очнулся от чересчур глубокого послеобеденного сна.
Немного постояв, он направился к машине. Фургон озеленителей исчез. Должно быть, сделали дело, собрались и отбыли. Без них возле дома Маклина воцарилась жуткая тишина. Деревья стояли густо, скрывая другие особняки. Единственный звук – стрекотание неутомимых цикад в знойный августовский день.
Глава 8
Джордж и Лиана условились встретиться в китайском ресторане «Коулун» – громоздком монстре в пестрой череде ресторанов Согаса[17]. Джордж добрался по девяносто пятому шоссе до первой магистрали; на парковку въехал в начале седьмого. Под ногами плавился асфальт; на пути к двухэтажному ресторану одолевали запахи фритюрных шкафов и глутамата натрия. По бокам входной двери высилось по белому изваянию с острова Пасхи, а сверху вырезали в дереве третье, еще больше. Название ресторана, написанное псевдополинезийским шрифтом, светилось красным в вечерней дымке.
Джордж миновал фонтан желаний в вестибюле; прошел мимо старой китаянки, которая попыталась загнать его в комнату поменьше, а после пересек главный обеденный зал размером с футбольное поле и сплошь украшенный безвкусными изображениями Тики[18]. Воскресный вечер только начался, но помещение было уже набито битком и полнилось гулом подогретых ромом бесед, который состязался с однообразной музыкальной долбежкой. Джордж приблизился к стойке и сел на низкий стул, с которого был хорошо виден главный вход. Лиана обещала быть между половиной шестого и половиной седьмого; они договорились встретиться в баре. Он выбрал «Коулун», потому что это заведение было легко найти в нагромождении зданий на первой магистрали; вдобавок тут всегда было людно. Еще ему нравились здешние кисло-сладкие креветки.
Он заказал «Зомби» и стал ждать Лиану. Бар заполнялся. В углу засели две пары, взяв две «Скорпионьи чаши» на четверых. Мужчины были пузатые и в бейсболках «Ред сокс», а дамы – тощие, жилистые, с объемными прическами, которые были писком моды году в восемьдесят пятом.
Коктейль прибыл.
– Горячее будете? – спросила Джорджа юная барменша, стоявшая чуть ниже его в углублении барной зоны.
Джордж ответил, что ждет человека, и отхлебнул из стакана. Хорошего мало, зато рома много. Вторым глотком он прикончил половину. Навесной телевизор показывал основные эпизоды бейсбольного матча: «Ред сокс» обладал преимуществом в три очка, но проиграл в овертайме. Джордж поглядывал туда, но больше следил за входом, гадая, придет ли Лиана вообще и что он скажет, если она появится.
Он собирался поведать о двух Донни Дженксах и о том, что человечек с мрачной улыбкой не работал на Джерри Маклина – во всяком случае, со слов самого Маклина. По пути из Ньютона в Согас Джорджу пришло в голову, что либо Лиана, либо Маклин сбивают его с толку и у него нет оснований верить обоим. Может быть, он понадобился Лиане не только для передачи денег? Поймал себя на том, что закусил и жует щеку. Пришлось успокоиться. Поручение выполнено – деньги доставлены. Теперь ему предстояло передать Лиане, если она появится, слова Маклина.
Чего Джордж не знал, так это стоит ли пересказывать ей известные события в интерпретации Маклина. Он не особенно нуждался в том, чтобы она опровергла эту версию, и не хотел слышать этого. Лиана способна на дурные поступки. Он не просто чувствовал это, а знал по фактам. Помнил, что она сделала двадцать лет назад, и хотя обстоятельства были совершенно ясны, всегда задавался вопросом, насколько спланированными были ее действия. Но если Маклин говорил правду (а сомневаться в этом причин было мало), то все, что сделала с ним Лиана, она продумала заранее. Наметила в жертву богатого мужчину с больной женой – и тот влюбился. Из рассказа Маклина вытекало, что эта часть его падения объяснялась исключительно сексуальной одержимостью. Джордж сочувствовал ему. С тех пор как два дня назад он снова увидел Лиану, его самого затопили воспоминания об их недолгой связи. Она была у него первой – и лучшей. Они вместе научились всему. Казалось, они превратились в первопроходчиков, которые наткнулись в джунглях на неизвестные науке развалины и первыми узрели затерянный город. Позже он возвращался туда с другими исследователями, с туристами, но это было не то. Ничто не могло сравниться с восторгом открытия и полной совместимости, которые он испытал с Лианой.
Джордж допил «Зомби» и заказал «Фог-каттер». Посмотрел на его приготовление и решил, что коктейль мало чем отличался от предыдущего – другими были только стакан и сок. Взглянул на часы… И в этот момент вошла Лиана: в зеленом платье без рукавов; сумочкой помахивает, как стеком. Она огляделась, заметила его и направилась к стойке.
– Как дела? – спросила она.
Села рядом, подозвала барменшу.
– Сначала закажи выпить, потом расскажу.
Лиана выбрала водку со льдом. Щеки раскраснелись, лоб блестел, будто на встречу она мчалась.
– С какой новости начать – с хорошей или плохой?
– С хорошей, естественно.
– Хорошая в том, что я снова увиделся с Донни Дженксом и он тебя не тронет. Судя по виду, он мухи не обидит. Плохая – в том, что он не тот тип, который угрожал мне в Нью-Эссексе.
– О чем это ты? – Лиана вынула из стакана лимон, бросила на салфетку и отпила.
– Когда я прибыл, Маклин велел очень толстому человеку с усиками обыскать меня. Его зовут Донни Дженкс. В Коннектикуте тебе угрожал кто-то другой. Он же последовал за тобой сюда.
Джордж наблюдал за реакцией Лианы. Она взболтала водку, следя за кружением кубиков. На лице у нее застыло искреннее недоумение.
– По-твоему выходит, что тот Донни Дженкс – малыш Донни Дженкс – не работает на Маклина?
– Не знаю, что и думать. Может быть, какой-то независимый охотник? Узнал о деньгах и прикинулся Дженксом, чтобы отжать их у тебя. Очевидно, ты спутала ему карты, вернув деньги самому Маклину.
– Это возможно, но мне кажется, он все-таки работает на Маклина. Тот говорит вполне предсказуемо.
– То есть?
– Он никогда не признается, что нанял против нас такую скотину. Поэтому обзавелся законным сыскарем, который имитирует благопристойную деятельность, а тайно позвал настоящего сборщика. Это в его стиле: хочет выглядеть чистеньким.
– Все равно ерунда. Зачем второй назвался тем же именем?
– Не знаю. – Она отпила еще. – Господи, как я устала от этого! Он хотя бы оставит меня в покое?
– Это вторая плохая новость. Маклин велит Дональду Дженксу искать тебя дальше и выяснить, кто ты такая, – его слова, – если не согласишься на личную встречу.
– Ясно. Зачем?
– Понятия не имею. На самом деле ему не хочется, но ты, как сама говорила, достала его всерьез. Он не даст тебе соскочить с крючка.
– Но деньги-то он взял?
– Взял.
Лиана вздохнула.
– Что еще сказал Маклин? Выкладывай!
Джордж рассказал ей все с самого начала. Описал и дом, и молодую женщину, которая его впустила, и рассказал подробнее о частном детективе Диджее, и поведал, как Маклин заставил его ждать в обшитой деревом комнате, напоминавшей кабинет из романа о Шерлоке Холмсе. Затем повторил рассказ Маклина о его женах и даже сообщил о сотруднике, который засек Лиану, когда та рылась в шкафах.
– Филип Чанг, – подхватила она. – Ничего удивительного. Я и правда искала шифр, но только затем, чтобы положить туда кое-какие документы. Джерри назвал бы комбинацию, если бы я попросила.
– Он сказал то же самое.
Джордж завершил рассказ, поведав без утайки все, кроме части о крашеных волосах и того, как Маклин заподозрил, что дело изначально было неладно. Он знал, что Лиана будет это отрицать, и не хотел выслушивать опровержения. Боялся не поверить.
– Каким он тебе показался? – спросила она.
– Нормальным. Явно не тот, с кем можно шутки шутить, но и на злодея не похож. По-моему, тебе лучше ему поверить, навестить и извиниться. Надеюсь, тогда он позволит тебе жить как жила.
– А как я жила?
– На Барбадос не вернешься?
– Могла бы, но не уверена, что хочу.
– Наверняка есть другие места, где ты оседала с тех пор… как мы в последний раз виделись.
Она изучала жидкость в стакане – той осталось на донышке. Но взгляд подняла и встретилась им с глазами Джорджа. Он заметил проблеск злобы, быстро сменившейся чем-то другим: быть может, печалью или раскаянием.
– Надоело каждые три года начинать жизнь заново. Я не ищу сочувствия, потому как сознаю, что сама во всем виновата. Во мне не осталось ничего от девушки, которую ты знал. Я попала в ловушку и натворила ужасных дел, чтобы выбраться, а теперь буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь. – Она тихо рассмеялась, и возле глаз обозначились морщинки. – Ладно, не буду лукавить, я все-таки ищу сочувствия. Уа, уа! Бедная я, бедная! Клянусь, быстрее мне не поплыть, это предел. Я просто охренеть как устала убегать. Все это время не прекращаю гадать, какой была бы моя жизнь, если бы я сдалась и отправилась за решетку. Небось уже вышла бы, да под своим именем.
– Можешь сдаться сейчас, – предложил Джордж.
– Я думала об этом. Но перспектива снова поехать во Флориду невыносима, а суд будет там. Я больше, знаешь ли, туда не возвращалась.
– Я бы и не подумал иначе.
Они немного помолчали. Джордж хотел расспросить Лиану, выяснить, сколь многое из произошедшего во Флориде было совершено нарочно и в какой мере прочее являлось кошмарной случайностью – но не мог заставить себя сделать это. Он смотрел, как Лиана опрокидывает стакан и в рот ей скользит ледяной кубик.
– Чего ты хочешь? – спросил Джордж. – Я имею в виду – прямо сейчас? Поесть заказать?
– Я голодная как волк! Давай просто посидим, выпьем, перекусим чем-нибудь экзотическим и поговорим о чем угодно, только не о Джерри Маклине.
– Конечно.
– Может, расскажешь о себе?
– Это довольно скучно.
– Поведай о той симпатичной женщине, с которой сидел в баре. Интересная дама.
– Это Айрин.
– Твоя подружка?
– Время от времени. Запутанная история.
Джордж зыркнул в сторону барменши и попросил повторить, и еще подать большое блюдо жирных закусок. Лиана тем временем толкнула по стойке пустой стакан, выпрямила спину и заправила волосы за уши. Потом повернулась и улыбнулась.
Они просидели несколько часов, перейдя на пиво «Циндао» и заказывая блюда только с огня. Джордж рассказал о своей жизни после окончания колледжа, работе в журнале, матримониальных взлетах и падениях. Описал он и последние три года в Мазер-колледже. Джейн помнила всех. Джордж рассказал все, что знал, об Эмили и своих соседях по этажу на первом курсе. Его удивило, как много мелочей он вспомнил, а вдвойне – интерес к ним со стороны Лианы. Он предположил, что она будто слушала о собственной жизни, какой та была бы, обернись все иначе.
Когда они наконец покинули лишенный окон ресторан, снаружи стояла тьма и барабанил упрямый летний дождь. Вдалеке прогремел гром.
– Где твоя машина? – спросил Джордж.
– Примерно в миле отсюда. Вон там.
Они бегом пересекли парковку, теперь полупустую. Лиана нашла свой «фольксваген». Джордж стоял рядом, пока она отпирала дверь. Перед тем как распахнуть ее, Лиана развернулась, упала в его объятия, и их губы встретились. Джордж выкинул из головы все былые сомнения и сосредоточился на чувствах: влажные поцелуи; дождь льется на голову и спину, а спереди, где прижимается Лиана, тепло и сухо. Он положил руку ей на щеку. Она прижалась еще теснее, поцеловала его в шею.
– Поедем к тебе?
– Хорошо. – Больше ему сказать было нечего.
– Я ничего не начинаю заново.
– Знаю, – ответил Джордж.
Лиана отстранилась и села за руль.
– До нитки, – сообщила, отводя с лица мокрые пряди.
– Мне ехать помедленнее, чтобы ты поспевала?
– Сама соображу. Далеко отсюда?
– В получасе. Буду ждать на месте.
Джордж пошел обратно к своей машине. Дождь усилился; он выбивал белую дробь на припаркованных авто, превращая стоянку в мелкое темное озеро. Под навесом «Коулуна» ютились женщины, дожидаясь, когда подъедут мужья.
По дороге домой Джордж старался особо не думать. Ливень хлестал, и бостонские водители, пасуя перед его силой, соблюдали скоростные ограничения. Джордж подкрутил колесико радио влево и поймал станцию, где пел Соломон Берк[19]. Было мокро, он поерзал на спортивном сиденье и ощутил болезненный укол в области почки. Когда это было? Казалось, с тех пор прошли месяцы. Обгонявшие «сааб» машины пронзали потоп снопами света. В какой-то из них могла ехать к нему Лиана. Он сомневался, что она и правда появится, но не был уверен и в обратном. Не был уверен ни в чем. Возможно, Маклин ошибся в ней и все это время ей лишь хотелось начать новую жизнь, а крашеные волосы – совпадение. Лиана украла его деньги, но только после того, как он ее предал, как перестал ей верить. И отдала их, в конце-то концов. Джордж вспомнил вдруг о десяти тысячах, которые пыталась всучить ему подруга. Они еще при ней? Сумма была большая и радикально изменила бы его жизнь, но мысли о деньгах быстро преобразовались в размышления о Лиане – об их недавних поцелуях и о том, что она возвращалась к нему домой.
Его, правда, смущала одна неувязка – он усиленно старался не думать об этом. В «Коулуне» Лиана спросила об Айрин, его симпатичной спутнице в пятничный вечер… назвала ее интересной… Джордж никак не мог взять в толк, когда Лиана успела рассмотреть Айрин. Следила за ними весь вечер? Тогда почему не подошла? Говорила же, что явилась в бар, надеясь встретиться с ним. Возможно, хотела, чтобы он первым заметил ее? Планировалось ли это? И если да, то почему было так важно, чтобы деньги вернул Джордж?
Все эти мысли улетучились, когда он припарковался, вошел в проулок и застал Лиану под просевшим задним навесом. Без единого слова они опять начали целоваться. Она крепко обняла его за поясницу, причинив острую боль, которую он проигнорировал.
– Наверх, – прохрипел Джордж.
В маленькой прихожей – Нора сразу принялась тереться о его лодыжки – он сорвал с Лианы всю одежду. Несмотря на ночную жару, ее влажная кожа была прохладной и в мурашках. Они направились к кушетке. Лиана вытянулась, а он старался поскорее раздеться, но мокрые вещи липли к телу. Нора, жалобно мяуча, последовала за ними. Джордж подхватил ее, отнес в свою спальню и закрыл дверь. Пусть потом мстит – есть вещи, которые не полагается видеть ревнивым кисам.
Джордж вернулся к кушетке. Лиана была почти такой же, какой он ее помнил: высокие округлые груди с большими розовыми сосками, едва различимая вишневая родинка на правом бедре – он опять ощутил себя восемнадцатилетним девственником, впервые узревшим ее обнаженной. Голый, дрожа и нервничая, он постоял рядом. Она перехватила его взгляд, потянулась и погладила левой рукой; другой скользнула себе между ног. Ее темные лобковые волосы были острижены короче, чем он помнил. Она увлекла его на себя и ласково куснула за ухо. По шее прошел электрический разряд. Джордж вошел в нее одним глубоким толчком, от которого оба ахнули и выгнулись.
Глава 9
После второго звонка в дверь Джордж перекатился по пустой постели и сел, едва соображая. Лианы и след простыл. Единственным признаком ее ночевки были перекрученные простыни и влажный запах секса, все еще стоявший в помещении. Часы показывали девять утра, и Джордж испытал укол тревоги. Понедельник. Он должен быть на работе. Может, это из офиса? Но нет, звонили не по телефону – в дверь.
Джордж встал. Возможно, Лиана поднялась раньше и ушла завтракать. Ключ она, конечно, не взяла.
Надев халат, он заметил на бюро пачку купюр. Машинально тронул их указательным пальцем – верхняя была пятидесятидолларовой, – но оставил лежать, где были. Темы десятитысячного гонорара так и не коснулись – Джордж не думал о нем с того момента, как они с Лианой вернулись в квартиру и избавились от одежды. Звонок повторился, и в животе шевельнулся страх. Деньги на бюро означали, что Лиана ушла. Кто же стоял за дверью? Он пересек гостиную, взялся за ручку и спросил, кто там.
– Полиция. – Приглушенный женский голос.
Отворив дверь, Джордж увидел мужчину и женщину. Последняя быстро продемонстрировала значок, прикрепленный к ремню. Жест показался излишним, так как оба были в форменных брюках и доверху застегнутых рубашках, а потому могли быть только копами.
– Джордж Фосс? – спросила женщина.
– Угу.
– Я сержант уголовной полиции Роберта Джеймс, а это мой напарник, детектив Джон О’Клер. Мы можем поговорить? Вы не против, если мы войдем?
Детектив Джеймс была ростом с Джорджа, лет под сорок. Светло-коричневая кожа, короткие тугие кудри. Лицо вытянутое, с острыми скулами. Ее напарник О’Клер был моложе, но с сединой. Квадратное лицо чисто выбрито, здоровенный кадык. И чуть покачивался на пятках.
– Прошу прощения. Можно узнать, в чем дело?
– Есть вопросы по поводу вашего вчерашнего визита к мистеру Джеральду Маклину. Вы были у него вчера днем?
Джордж долю секунды помялся, прикинув, не изобразить ли непонимание, но это показалось лишним, а то и глупым.
– Был, но я не…
– Мы просто хотим задать несколько вопросов.
– Я в растерянности. Я почти не знаю Джерри Маклина. Мы познакомились вчера… Это он вас послал?
– С чего бы ему нас посылать? – осведомилась детектив Джеймс с видом малого ребенка, который спрашивает, когда можно распаковать подарок.
– Извините. Не с чего. Наверно, меня просто сбил с толку ваш приход, – произнес Джордж, одновременно сознавая, что лучше заткнуться и предложить полицейским войти.
– Мы пришли, потому что ночью Джерри Маклина убили.
Она замолчала. Джордж смотрел сериал «Закон и порядок» и знал, что детективы изучали его реакцию первых минут. Ощутил себя актером, позабывшим роль. Его захлестнуло необъяснимое чувство вины, и он криво улыбнулся:
– Где?
– Можно войти в ваш дом, мистер Фосс? Или, если вам так удобнее, давайте проедем в участок.
– Нет, входите. – Джордж посторонился, плотнее запахивая халат, надетый на голое тело.
Он вдруг почувствовал себя обнаженным и смутился.
Когда детективы вошли в гостиную, Джордж глянул в приоткрытую дверь ванной, выискивая следы пребывания Лианы.
Роберта Джеймс заметила, что он озирается.
– В доме есть кто-то еще?
– Нет. – Джордж внезапно уверился, что это правда.
Лиана давно ушла. Опять.
Глава 10
Автобусная станция благоухала жареным беконом и застарелой мочой. В кассе Джорджу сказали, что через час отходит автобус в федеральный округ Колумбия, где он может пересесть на другой до Тампы – Одри жила в часе езды на юг от нее, в городе Суитгам, штат Флорида.
Он взял место сзади, за что и поплатился: дверь туалета была неисправна и постоянно моталась и хлопала.
Голова гудела от выпитого вчера пива. Он встал спозаранку, собрался тихо, хотя вряд ли разбудил бы Кевина: тот храпел, как медведь, сраженный дротиком со снотворным. Оставил записку:
«Уезжаю. Не волнуйся. Днем позвоню родителям».
Джордж вынул из сумки свитер и несколько раз сложил, чтобы получилась подушка, после чего до самого Вашингтона то проваливался в беспокойный сон, то выныривал оттуда. Он съел половину чизбургера в «Макдоналдсе», затем направился к строю телефонных автоматов позвонить родителям по карточке, которую те дали ему еще в сентябре. Отец был на работе, а мать, как он надеялся, – на ланче с кем-нибудь из подруг. Не повезло: она сняла трубку.
– Джордж, что случилось? Почему ты звонишь?
В его семье не было принято часто звонить друг другу.
– Мам, помнишь, я рассказывал тебе о девушке по имени Одри Бек?
– Нет, но верю на слово.
Он объяснил, что произошло, – и вызвал у матери череду вздохов.
– Какая потеря! – произнесла она так, словно лично знала Одри. – Но больше всего, милый, меня беспокоишь ты. Не хочу, чтобы это отразилось на твоей учебе. Это должно быть счастливое время.
– Не волнуйся, мам!
Он не мог признаться, что собирался пересесть на ночной автобус до Тампы. Если его хватятся в колледже, то обязательно уведомят родителей. А пока этого не случилось, сам он будет помалкивать.
– Мам, позвоню через неделю. Все будет хорошо.
– Не сомневаюсь в тебе, Джордж.
Всю вторую часть путешествия он, устроившись в середине автобуса, ел яблоки и глазел на унылые южные магистрали. Рылся в памяти, пытаясь найти хоть намек на суицидальные настроения Одри, но тщетно. Создавалось впечатление, что она была не очень довольна ситуацией дома – девушка не хотела рассказывать, но Джордж уловил ее расстройство. Что же случилось? Почему успешная первокурсница исполнилась такого отчаяния, что наложила на себя руки?
Джордж постарался вспомнить каждую мелочь их последних дней вместе. Они покончили с экзаменами в промозглое утро четверга, когда половина колледжа уже разъехалась по домам. Столовая не заполнилась и на четверть. Джордж и Одри сидели в одиночестве за столом на десятерых. О чем они говорили? Джордж помнил, что обсуждали бефстроганов – не приготовили ли его из объедков перед закрытием кухни на месяц. Еще он вспомнил, что слегка раздосадовал Одри своей непрестанной тревогой из-за того, что она собиралась провести за рулем все двое суток пути из Новой Англии во Флориду. Джордж был уверен, что это опасно, а Одри твердила, что уже сделала это, когда прибыла, – сделает и второй раз. К тому же ей не хватало денег на две ночи в мотеле. Он предложил заплатить, а то и помочь доехать до Флориды, зная, что она откажется. Поспорив какое-то время, Одри закончила разговор обычным для нее образом: «Психуй сколько влезет, а я все равно сделаю по-своему». И он отступился.
В тот вечер они собрали вещи – порознь, каждый у себя; потом переночевали у Одри, а на рассвете их пути разошлись. Джордж помнил сырой и холодный воздух раннего утра и черный лед на тротуаре. Он проводил Одри до ее серебристого «форда-эскорта» с бампером, укрепленным изолентой. Она завела мотор и включила ненадежную печку на максимум, затем вышла. Они обнялись на прощание.
– Будь осторожна, – сказал ей Джордж. – Я тебя люблю, – добавил он, сам того не желая.
Он произнес это впервые.
– Я тоже люблю тебя, Джордж, – отозвалась она без колебаний. – Скоро увидимся.
Джорджу запомнилось, что его возлюбленная выглядела исполненной надежд. Почти возбужденной, будто ее жизнь только что наладилась, а станет еще лучше. Или он приписал Одри свои чувства? Ворошил былое, пока не осознал, что больше не может полагаться на память.
Автобус размеренно катил на юг. Ясные небеса и мороз Новой Англии сменились тучами и ледяными дождями. Наступила ночь. Джордж включил светильник. Открыл «Вашингтон-сквер», но от одного взгляда на книгу, от одного ее присутствия в руках ему стало тошно. Она навсегда останется той, которую он читал, когда услышал о смерти Одри. Сунул ее в карман за сиденьем и больше не прикоснулся.
Несмотря на неспособность Джорджа читать и спать, утро наступило и женщина-водитель объявила, что они все еще на девяносто пятом шоссе и въехали в Джорджию. Туманные поля, простиравшиеся по обе стороны, были бесснежны, на деревьях сохранилась пожухлая листва. Джордж прижал к стеклу ладонь: прохладное, но не холодное, и морозные узоры минувшей ночи сменились мелкой россыпью конденсата.
На остановке купил большой пластиковый стакан кофе и два пончика с медовой глазурью. Он впервые с тех пор, как услышал про Одри, по-настоящему проголодался. Он прислонился к автобусу и, жуя пончик да наблюдая за бледным солнцем, которое нагревало почти пустую асфальтовую площадку, задумался над тем, что будет делать, когда доедет до Тампы. Он был слишком молод, чтобы взять напрокат машину, но прихватил достаточно денег из студенческого банкомата, чтобы доехать на такси до самого дешевого мотеля в Суитгаме. Там решит, как быть дальше. Можно позвонить родителям Одри, попросить о встрече. Выяснить, когда похороны. Найти ее друзей и поговорить с ними. Что случилось с Одри после отъезда из колледжа, из-за чего она решила покончить с собой? Оставила ли записку? Была ли причина?
Женщина-водитель бросила недокуренную дамскую сигарету в канаву и объявила, что стоянка закончена. Джордж последовал за ней в автобус.
В Тампе, под низким белым небом, было тепло – под семьдесят [20] . В воздухе пахло дегтем и приливом. За автобусной станцией притулилось одинокое проржавевшее такси. Латиноамериканец-шофер выставил в окно локоть и положил голову на руку. Вроде как задремал.
– Сколько до Суитгама? – спросил Джордж.
– Зачем тебе туда?
– Сколько стоит?
– Не знаю. Восемьдесят баксов.
– Шестьдесят, и ни центом больше, если довезете до мотеля.
Таксист посмотрел на часы.
– Ладно, – сказал он.
Джордж с сумкой забрался на заднее сиденье.
Между лопаток медленно поползла струйка пота. Такси пересекло жуткий мост, протянувшийся над заливом Тампа. Вдали в облаках наметился разрыв, и солнце выделило на серой воде островок света. Когда Тампа осталась позади, скрылся и океан, а вдоль шоссе замелькали мотельные указатели – выше здоровенных пальм, – россыпи ресторанчиков, бензоколонки и топлес-клубы.
Одри редко заговаривала о своей жизни до колледжа, но о родном городе рассказывала.
– Я бы взглянул, – сказал Джордж однажды.
Она рассмеялась:
– Там не на что смотреть. «Вафли-Хаус» и ломбард.
– А тебе что нравилось?
– Уехать оттуда. Вот я, а вот тихая жизнь в захолустье. – Развела указательные пальцы на три дюйма.
Едва доехав до Суитгама, таксист остановился возле мотеля, где рекламировали номера по $29.99 за ночь. Тот приютился между рестораном «Шони» и магазином подержанных автомобилей. Над ним нависал щит с рекламой заведения «У Билли» в четверти мили по шоссе, где продавались фейерверки и апельсины.
– Подождете, пока я не узнаю, есть ли места?
Водитель глянул в пассажирское окно на ряд пустых парковочных мест перед виниловой стеной мотеля.
– Думаю, найдутся.
Заплатив шестьдесят долларов, Джордж через парковку дошел до администрации. День уже близился к вечеру, но было еще тепло, и он сообразил, что забыл шорты.
Мотель взимал плату за две ночи вперед. Он заполнил анкету, пропустив пункт, касавшийся транспорта.
– Без машины? – спросила дежурная, желтолицая старуха с черными зубами.
– Без машины, – кивнул Джордж. – Как посоветуете осмотреть Суитгам?
– На машине.
– Будто я могу взять ее напрокат. Мне нет двадцати пяти.
– А сколько же тебе должно быть, чтобы взять машину? – рассмеялась она. – Постучись к Дэну в соседнюю дверь. Может, он одолжит тебе за наличку свою жестянку. Так сколько же тебе?
– Восемнадцать.
– Что ж, на столько и выглядишь.
В его номере обнаружились бежевый ковер, кровать под блескучим цветастым покрывалом и стены с убогими обоями. Переднее окно, выходившее на парковку и съездной пандус, было забрано грязной венецианской занавеской; заднее было открыто и вмещало кондиционер, сейчас выключенный. Джордж бросил на постель сумку, разделся и принял душ.
«Я в городе Одри, – подумал он под струями, хлеставшими по загривку. – Может быть, все это ошибка и она здесь, живая, поправляется в больнице». Эта мысль, его тайная надежда, давно жила на задворках сознания. Вытершись, он посмотрел в зеркало, с которого уже сошел пар: прямые каштановые волосы, когда чересчур отрастали, завивались подобно крылышкам. Непримечательное лицо; возможно, нос крупноват, но его компенсировала ямочка на подбородке. Глаза светло-карие, оттенка пакетов для бакалеи. В это лицо какие-то недели тому назад смотрела Одри. О чем она думала? И где теперь эти мысли? Попробовал ощутить ее присутствие, но не смог.