Смуглая ведьма Робертс Нора
— Могло бы быть и легко. Раньше все это было для тебя счастьем.
— Тогда мы были детьми.
— Но то, что у нас было, и кем мы были друг для друга, детским никак не назовешь.
— Ты просишь слишком многого. — Помимо воли она со всей отчетливостью вспомнила простую радость, что несет с собой любовь. — Больше, чем я могу дать.
— Я ни о чем не буду просить. По уши сыт просьбами. Ты просто не хочешь быть счастливой. Ты вообще не стремишься к счастью.
— Может, и так.
— И что взамен?
— Чувство исполненного долга. Наверное, оно приносит мне удовлетворение.
— Когда-то тебе удовлетворения было мало. Ты прямо неслась навстречу счастью.
Неслась, это точно. Причем безоглядно.
— Да, и это рвение, это стремление причинило мне нестерпимую боль. Я и теперь ее чувствую. Хватит об этом, Финбар, нам обоим от этого разговора только больнее делается. Сегодня нас ждет важное дело. Остального для меня не существует.
— Если ты так считаешь, тебе никогда в полной мере не обрести себя. А мне остается об этом только пожалеть.
Он вышел из комнаты, потом на улицу. А Брэнна сказала себе, что именно это ей сейчас и нужно.
Он не прав, убеждала она себя. Любовь к нему — вот что больше всего мешает ей обрести себя. Стать по-настоящему свободной.
И это было то, о чем жалела она.
Все собрались за час до восхода луны. Брэнна зажгла риуальные свечи, бросила в огонь размолотые кристаллы, отчего дым приобрел бледно-голубой цвет.
Она взяла доставшуюся ей по наследству серебряную чашу и вошла в живой круг.
— Когда по кругу пустим эту чашу и каждый примет свой глоток вина, мы тем вином союз наш нерушимый скрепим, сильнее сделаем его назло врагу. Шесть наших душ и шесть сердец бесстрашных готовы дружно завершить борьбу. Один глоток — а вместе шесть глотков — нас подготовит к битве до победы.
Чаша трижды прошла по кругу, прежде чем Брэнна водрузила ее в центр круга.
— О, сила света мощи небывалой, благослови сегодня нас на бой и сделай так, чтоб враг нас не увидел. Невидимыми сделай нынче нас!
В чаше вспыхнул огонь и заплясал маленькими язычками.
— Пока свои я чары вспламеняю, пускай его глаза незрячи будут. Да не увидит он ни сердца и ни мысли, и даже очертаний наших тел. Как повелим мы, так пускай и будет. Да будет так!
Она опустила руки.
— Пока он горит, мы все — тени. Когда ты, Айона, разобьешь этот флакон, невидимой останешься одна ты. Но ты должна ждать, — добавила она, вложив пузырек Айоне в руку, — ждать, пока не вступишь на землю Сорки.
— Я буду ждать, не беспокойся об этом. — Она сунула флакон в карман. — Найди его! — обратилась она к Фину.
— Найду непременно. Стану искать, заманивать — и найду.
Вынув из кармана магический кристалл, круглый, как шар, и прозрачный, как вода, он подержал его на ладони.
Потом заговорил по-ирландски, и шар начал светиться и на дюйм приподнялся над его ладонью. Затем шар закрутился, сначала медленно — и наконец все быстрее, быстрее, пока от бешеной скорости вращения не превратился в мутное пятно.
— Он ищет свою кровь, свою отметину, — тихонько втолковывала Брэнна Айоне. — Использует свой дар — а он у них общий, — чтобы его увидеть, разбередить. Он…
Глаза Фина засветились, засверкали таким же неземным светом, что и магический кристалл.
— Слишком глубоко! Нельзя…
Коннор успел удержать Брэнну за руку, не дав ей вмешаться.
— Он знает, что делает.
Но на какой-то миг в горящих глазах Фина мелькнуло что-то темное. Мелькнуло и исчезло.
— Нашел. — С окаменевшим, словно маска, лицом Фин сомкнул пальцы над магическим кристаллом. — Он явится.
— И где он? — воскликнул Бойл.
— Недалеко. Я передал ему твой запах, Айона. Он пойдет за ним — и за тобой.
— А я уж приведу его туда, где он нам и нужен.
— Помни: мы у тебя за спиной. — Мира схватила Айону за локоть. — Все мы.
— Я знаю. — Она дышала размеренно, сохраняя спокойствие. — Знаю.
Айона пробежала пальцами по эфесу висящего у нее на боку меча, оглядела присутствующих и подумала, какое чудо, что у нее есть они, какое чудо — ее дар и какое чудо — иметь перед собой такую цель.
— Я вас не подведу, — сказала она и двинулась к выходу.
— Черт подери! — Бойл в два прыжка догнал ее, развернул к себе и впился в ее губы поцелуем, вложив в него все чувства, на какие был способен.
— Это тебе на дорожку… — И он отпустил ее.
— Хорошо, спасибо, — улыбнулась она и ступила в мягкий свет самого длинного дня в году.
Аластар ждал ее и при виде нее забил копытом.
Да, подумалось ей, мы готовы, ты и я.
Она ухватилась за гриву коня и закинула себя в седло. Поспешно провела рукой по амулету и ощутила исходящий от него пульсирующий жар.
Готовы, подумала она снова и позволила Аластару самому выбирать дорогу.
Чем быстрее, тем лучше. Остальные примчатся, как только смогут, но чем скорее она достигнет земли Сорки, тем меньше у Кэвона будет времени плести свои замыслы и задаваться вопросами.
В ушах свистел ветер. Земля дрожала. И они летели.
Возле поваленного дерева и стены лиан Айона расчехлила меч.
— Я Айона. Я Смуглая Ведьма. Во мне течет ее кровь. Я одна из троих, и это мое право!
Она рубанула мечом. Плети лиан упали со звоном бьющегося стекла, и она проскакала вперед.
Все как во сне, который она видела той ночью в замке Эшфорд. И продолжала скакать в одиночестве сквозь лесную чащу, сквозь неестественно неподвижный воздух, сквозь сгущающуюся мглу — несмотря на еще высоко стоящее солнце.
Впереди ей открылись развалины, заросшие кустарником и плющом, как будто дом вырастал из деревьев. Она шагом подвела коня к остаткам жилища Сорки и к камню, где было начертано имя первой Смуглой Ведьмы.
По коже пробежала дрожь. Она поняла: это не нервы, а бьющая в ней энергия. Ее сила. Ее могущество. Аластар под седлом вздрогнул и победным ржанием огласил лес.
— Все верно, ты уже здесь бывал. Это наше родовое место. Место, где зародилась наша сила. — Она спешилась, перекинула поводья, уверенная, что Аластар останется рядом.
Достала из кармана флакон и раздавила его сапогом.
Сейчас начнется.
Из притороченного к седлу мешка она в первую очередь достала цветы. Простые лесные фиалки, а следом за ними — флягу с красным, как кровь, вином.
— Матери моей матери, и ее матери, всем, кто жил и умер, кто носил этот дар со всеми его радостями и печалями, вплоть до Тейган, воплотившейся во мне, и Смуглой Ведьмы, родившей ее на свет.
Айона положила цветы рядом с камнем и полила землю вином.
Мысленно произнося слова заклинания, концентрируя идущую из глубины ее существа энергию, она достала из мешка четыре белые свечи и воткнула в землю по стрелкам компаса. Следом в промежутках между свечками разложила магические кристаллы.
В этот момент Аластар предостерегающе заржал. И она увидела, как по земле тонкими змейками расползается туман.
«Мы с тобой, — прозвучал в ушах голос Коннора. — Заверши круг».
Она достала свой кинжал, направила острием на север. Первая свеча загорелась.
— Надеешься меня остановить? — усмехнулся Кэвон. — Являешься сюда, где правлю я, и упражняешься в своей жалкой белой магии.
— Ты здесь не правишь!
Зажглась вторая свеча.
— Смотри! — Он высоко воздел руки. Камень на его шее вспыхнул зловещим ослепительным светом. — Знай же.
Что-то переменилось. Она силилась завершить ритуал, но земля под ногами опрокинулась. Воздух вокруг нее завертелся — и вертелся до тех пор, пока у нее не закружилась голова. Загорелась третья свеча, но Айона упала на колени, пытаясь перебороть ужасающее ощущение падения со скалы.
Плющ отпрянул от развалин, и камень за камнем начали расти стены.
Ночь опустилась подобно черному занавесу.
— Мой мир. Мое время. — От него словно поднимались тени. Камень пульсировал — темное сердце поверх его собственного. — И ты тоже моя.
— Я не твоя! — Она с усилием поднялась на ноги и положила руку на бок Аластару. Тот уже пятился. — Я принадлежу Сорке!
— А… Она желала мне конца, а нашла свой. И теперь она спит во тьме. А я в этой тьме живу! Отдай мне то, чем владеешь, что тебе доверено, вместе со всем, что оно от тебя требует и что у тебя забирает. Отдай мне энергию, от которой ты заболеваешь. Не то я заберу ее сам, а заодно и твою душу.
Айона зажгла последнюю свечу. Подумала: если они сумеют, то обязательно придут. Но в ушах стоял такой шум, что она их не слышала, а омерзительная вонь, распространяемая туманом, мешала почуять их.
Не отступать. И ни за что не сдаваться!
Она обнажила меч.
— Ты чего-то хочешь? Так иди и возьми.
Он засмеялся, и восторг озарил его лицо зловещей красотой.
— Меч меня не остановит.
— В твоих жилах течет кровь, так что давай проверим! — Она направила энергию в клинок, и тот вспыхнул. — Клянусь, ты сгоришь!
Он взмахнул рукой и с расстояния в фут отшвырнул ее назад и бросил наземь. Оглушенная, она попробовала встать. Аластар снова попятился и бешено заржал, брыкаясь копытами.
Лицо Кэвона исказила боль и изумление. Он сгорбился, опустился на четыре конечности и оборотился волком.
Зверь прыгнул на Аластара и выдрал клок из его бока.
— Нет! — Айона быстрее молнии вскочила на ноги и ринулась в атаку.
Ее меч засвистел в воздухе, но волк уклонился от удара и бросился на нее с такой силой, что ее швырнуло назад и протащило на спине, в то время как клинок отскочил куда-то в сторону.
Над ней стоял волк, оскалив зубы. И внезапно снова стал человеком.
— Его я обращу в пепел, — пригрозил Кэвон. — Лучше придержи его, не то я его подожгу.
— Стой, Аластар! Не надо!
Конь повиновался, но она чувствовала, как в нем бушует ярость. И еще она чувствовала, как ее амулет вибрирует где-то между нею и ее врагом.
Его взгляд опустился к амулету; губы растянулись в оскале.
Потом он опять улыбнулся ей, устрашающе глядя прямо в глаза.
— Сорка предала меня с поцелуем. Я же с поцелуем заберу то, чем ты владеешь.
— От меня ты ничего не добьешься!
— Еще как добьюсь.
Ее пронзила нечеловеческая боль. Она кричала и не могла остановиться. Перед глазами все стало красным, как будто запылал мировой пожар. В унисон ей закричал Аластар. Мысленно она приказала ему: «Беги. Беги! Беги!» Если не суждено спастись самой, пускай спасется хотя бы конь.
Но главное — ни за что не сдаваться. Свет не должен уступить тьме. Никогда!
— Один поцелуй. Стоит только дать мне один поцелуй — и боль уйдет. Тяжесть спадет.
Где-то в глубине обезумевшего сознания вдруг зародилась уверенность: ему не получить то, чем она наделена. Он может убить ее, но забрать ее естество не в его силах. Она может только сама ему уступить.
Но вместо этого она пошарила дрожащей рукой и нащупала свой атам.
Из глаз лились слезы, остановить их она не могла, но между стонами и рыданиями сумела выдавить одно слово:
— Получай!
И вонзила нож ему в бок.
Он взревел — больше от бешенства, чем от боли, и подпрыгнул, схватив ее за горло и на фут оторвав от земли.
— Ты ничто! Бледное и слабое человеческое отродье. Я вышибу из тебя жизнь, а вместе с ней и всю твою силу.
Она брыкалась, пыталась вызвать огонь, ветер, наводнение, но в глазах у нее потемнело, а в легких стало нестерпимо горячо.
До слуха донесся новый рык, и она полетела на землю с такой силой, что словно встряхнулась, и взор прояснился.
Она увидела, как Бойл, охваченный праведным гневом, кулаками колотит Кэвона по лицу.
С каждым ударом навстречу вырывался язык пламени.
— Прекрати. — Она с трудом прохрипела нечто похожее на это слово, а у Бойла руки уже были в огне.
Ей удалось подняться на колени. Она шаталась, силясь найти центр тяжести.
Противник вновь поменял обличье. Волк увернулся от ударов Бойла и изготовился к прыжку.
На поляну выскочил пес, он рычал и клацал зубами. Камнем упали вниз ястребы и вцепились когтями в шкуру зверя.
Чья-то рука обхватила ее за талию и поставила на ноги. Ее взяли за руки.
— Сможешь сделать? — прокричала Брэнна.
— Да. — Даже от этого короткого слова ее по горлу будто полоснули осколками стекла.
Туман густел. Или это помутился ее взор? Теперь она могла видеть только смутные фигуры и вспышки огня.
— Нас трое здесь, и мы опять едины, мы Смуглой Ведьмы верные потомки, втроем мы составляем естество, которого никто не одолеет. Покуда самый длинный день не кончен — все силы света на борьбу скликаем, на бой со тьмою и со злом вселенским. И в этот час на сей земле священной рука в руке объединяем волю. Весь род сейчас на помощь призываем, огонь к огню и к крови кровь — вот сила, способная сразиться с черным зверем. Пусть с нами сила предков воссияет! Мы так велим. Да будет так!
Ослепительный свет, обжигающий жар — и ветер, закрутивший все вокруг в бешеный вихрь.
— Еще! — крикнула Брэнна.
Три раза по три. Айона выкрикивала слова заклинания, держась за руки с братом и сестрой, и чувствовала, что огонь — это она. Что она соткана из этого жара и пламени, а еще — из холодной, очень холодной ярости, пылавшей в самой сердцевине этого огненного вихря.
Она еще не успела закончить, а туман уже растаял. Она увидела кровь, дым и на границе круга — не внутри него — Фина и Миру с обнаженными мечами. И Бойла, мертвенно бледного, упавшего на колени, с обожжеными до волдырей и мяса руками.
Аластар, с кровоточащими ранами, тыкался головой в Бойла, а пес его охранял. Рядом с каменной хижиной на деревьях сидели два ястреба.
— Бойл. — Айона сделала несколько мучительных шагов вперед и опустилась рядом с ним на колени. — Твои руки. Руки!
— Все заживет. У тебя кровь идет. И горло…
— У тебя руки… — повторила она. — Коннор, помоги мне!
— Я займусь. Это уже не для тебя. Ты ранена, и я без тебя ловчей справлюсь.
— Ну-ка, сестренка, дай я помогу. — Фин нагнулся, собираясь поднять Айону с земли.
— Я ею займусь, — вмешалась Брэнна и взяла Айону за руку. — А ты помоги Коннору с Бойлом, ему больше всех досталось.
— У него руки горели… — Чувствуя, как кружится голова, Айона осела на землю. — Руки…
— Коннор с Фином его сейчас подлечат, вот увидишь. Тихонько, девочка. Мира, мне нужна его кровь. Найди какой-нибудь сосуд, куда ее собрать. Кровь и золу. Посмотри-ка на меня, моя хорошая. Смотри на меня, Айона! Будет чуточку больно.
— И ты туда же!
— Совсем немного.
Было действительно больно, и не чуточку. Зато потом в горле стало легко, прохладно и мягко. В тех же местах, где тело было избито, сделалось тепло, и боль ушла.
— Уже лучше. Все нормально. Бойл?
— Тшш! Помолчи теперь. Он будет в полном порядке, только это займет чуть больше времени. Он молодец. А ты лучше смотри и запоминай, что я делаю.
— Разве я не могу помочь Бойлу?
— Они с ним и без нас справятся. А у меня тут еще твоя лодыжка. Перелома, слава богу, нет, но вывих сильный.
— Я оказалась слабачкой.
— Тихо!
— Аластар. Он напал на Аластара! Обещал сжечь его живьем.
— Он только слегка порван клыками, больше ничего. Почему бы тебе им не заняться? Иди полечи своего коня.
— Да. Да, конечно. Я ему нужна.
Айона встала и нетвердой походкой подошла к скакуну.
— Какой ты храбрый! Прости меня!
Глотая слезы, она наложила руки на первый порез и начала врачевать.
— Я взяла из твоего мешка два флакона. — Мира протянула их Брэнне. — В одном кровь, в другом пепел. Чувствую себя патологоанатомом. — Она с содроганием выдохнула. — Господи, Брэнна.
— Здесь мы это обсуждать не будем. Надо возвращаться домой.
— А мы сможем?
— Я вас сюда доставила. Значит, я вас и домой верну.
— Куда же он подевался, грязный мерзавец?
— Не знаю. Он ранен и потерял много крови, но с ним еще не покончено. Я видела, как он ускользнул, воспользовавшись туманом. Растворился в нем. Наш огонь подпалил его, и сильно, но не прикончил. Мы все были уверены, что сегодня все закончится, а вышло иначе. Отправляемся назад! — прокричала она. — Все готовы?
— Да, черт возьми. — Фин обхватил Бойла и помог ему встать.
— Со мной все в порядке. Уже почти что нормально. Лучше помоги Брэнне доставить нас домой, вдвоем у вас лучше получится.
Отпихнув Фина локтем, Бойл устремился к Айоне.
— Дай-ка я взгляну на тебя!
— Я нормально. Брэнна все сделала. А вот Аластар… Не могу залечить ему этот рубец. Он весь в шрамах.
Бойл вгляделся в белую полоску на сером лошадином боку.
— Шрамы лишь красят воина. Пора возвращаться домой. Садись верхом. А вот этого не надо! — добавил он, заметив блеснувшие на ее щеках слезы, когда она осторожным рывком оседлала коня. — Прекрати немедленно!
— Сейчас. — Она подалась вперед, прильнула к шее Аластара, и земля ушла у них из-под ног, воздух скрутился в вихрь.
Поляна и руины на ней мгновенно остались далеко позади, и Айона не проронила больше ни слова.
Эпилог
C благодарностью приняв от Коннора стакан виски, Айона устроилась в углу дивана в гостиной. В камине трещал огонь, но нес он не страх и боль, а ощущение домашнего уюта.
— Простите меня. Я оказалась недостаточно сильной. И недостаточно ловкой. Он прямо наскочил на меня! Подмял… — негромко проговорила она.
— Это еще что за фигня, которую ты несешь? — Коннор подлил себе виски. — К черту, к дьяволу!
— Прекрасно сказано! — согласилась с ним Брэнна. — Кто должен приносить вам всем извинения, так это я. Все расставила по своим местам, продумала каждую мелочь! Кроме одной. Не подумала я о том, что он может вот так проскальзывать сквозь время, спонтанно. Я не знала, что он умеет перемещаться настолько стремительно! Да еще когда мы совсем рядом с ним.
— Нет! — В ответ на недоуменный взгляд Брэнны Фин покачал головой. — Это я пропустил его приближение! Он неимоверно хитер, он сумел проникнуть на ту территорию, где его энергия оказалась мощнее, чем думали мы.
— И где мы не смогли встать рядом с Айоной. И ей пришлось биться с ним в одиночку. — Бойл подался вперед, взял ее за руку и крепко сжал своими ладонями.
— Но вы все равно пришли, все до единого! — напомнила друзьям Айона.
— Не так скоро, как это было необходимо, — отозвалась Брэнна. — Мало знать место, надо знать время. Мы могли тебя не найти, хорошо, что ты так сильно звала. Ты завершила круг, завершила, несмотря ни на что, высвободила свою энергию, и нам удалось обнаружить тебя. И ты его почти одолела.
Брэнна прикрыла глаза.
— Да, почти. Клянусь, не хватило самой малости. — Голос Айоны упал до шепота.
— Это не твоя вина, — успокаивал ее Коннор. — И вообще ничья, если уж на то пошло. Что правда, то правда, мы его не прикончили, но задали ему жару, и невредимым он не ушел. Причиненную нами боль он теперь не забудет.
— И в другой раз подготовится лучше. — Мира подняла руки. — Это правда, и об этом надо сказать, чтобы впредь не попадать в ту же ловушку.
— Это все хорошо, только… Ты ж обгорела! — ахнул Коннор.
Мира взглянула на свои руки — сплошной ожог.
— Главным образом обожгло ветром. Вы-то как?
— Мы с Фином друг друга уже подлечили. Почему ты ничего не сказала? Упрямая, как баран. — Коннор, встав, взял ее за руки.
— Да я на кухне обжигаюсь сильнее!
— Какая необходимость в том, чтобы терпеть боль? Ты тоже в ожогах? — повернулся Коннор к сестре.
— Ни пятнышка. Итак, что у нас есть? У нас есть его кровь и зола, в которую превратилась выдранная из него плоть. Это мы используем против него. Только надо придумать как, и в другой раз, когда на него нападем, это будет в нашем арсенале. И в следующий раз мы встретимся не на его территории. Этого мы не допустим.
Айона не стала спрашивать как. Здесь, в окружении дорогих ей людей, держась за руки с Бойлом, она чувствовала, как к ней возвращается вера.
— Он не сумел у меня ничего забрать, — медленно проговорила она и, высвободив руку, коснулась своего амулета. — Даже когда дела мои были швах — не помню, чтобы я когда-либо ощущала такое бессилие, — даже когда он сделал мне больно, невыносимо больно, отнять у меня мою энергию он не смог. Ему нужно было, чтобы я сама ее отдала. Он мог убить меня, но отобрать то, чем я владею, не мог. И это взбесило его еще больше.
— Еще бы он не взбесился! — злорадно воскликнул Фин.
Айона ему улыбнулась.
— Да-да! И я пырнула его атамом.
— А еще говоришь, что тебе недостало ловкости! — Фин встал, подошел к ней, нагнулся, потеснив Бойла, и крепко поцеловал ее в губы. — Вот умница! Свет — оружие против тьмы. Возможно, как раз благодаря этому мы и добыли столько его крови.
— Это мы тоже учтем на будущее. Сейчас соберу поесть, — объявила Брэнна. — Не могу сообразить только, что, но голодными мы не останемся. Во всяком случае, бутылка того французского шампанского у меня припасена. Мы пока не закончили своего дела, но я бы сказала, что первый бой нам удался и нам есть что отпраздновать. А вы можете мне помочь. Только не вы двое! — осадила она Айону и Бойла, быстрее всех среагировавших на призыв. — Вам изряднее всех досталось, так что вы пока посидите тут у огня, виски допейте.
— Я еще не закончил с этой упрямицей, — вставил Коннор, кивая на Миру.
Та ткнула его локтем в плечо.
— Сам такой!
— Марш на кухню… — И Брэнна закатила глаза, посылая таким образом намек Коннору, чтоб уходил из гостиной.
— Хорошо, хорошо, я просто умираю с голоду.
И он зашагал, куда ему было велено, увлекая с собою Миру.
— Пойду-ка взгляну на лошадей…
Айона улыбнулась Фину:
— Спасибо! Они в полном порядке, но взглянуть не мешает.