Время «мечей» Корецкий Данил

Но те шутку не поддержали, напротив – приложили пальцы к губам и всполошенно замахали руками. Карим ускорил шаг. Мончегоров шел за ним, пребывая в полнейшей растерянности.

– Ну, что случилось?

– Тихо… Вот! – Володя вытянул руку. Дрожащий палец указывал на отчетливо отпечатавшийся в мягкой земле звериный след.

– Похоже, медведь, – сказал Мончегоров. – Только очень большой… Тут таких не водилось…

– Да в том-то и дело! – Володя приставил сбоку свою ногу, и она оказалась в два раза меньше, чем след. – Никогда таких не видел!

– А когти какие! – воскликнул Рустам, держа «Тигр» наизготовку. – Как ножи! Давай по следу пройдемся, поглядим…

– Да ну его к бесу, – Володя покрутил головой. – В двухтысячном мы в тайге стояли, трое наших пошли на косолапого поохотиться – свежатинки захотелось… Ну, он и задрал двоих – сержанта и старлея, даже «калаши» не помогли! А третий автомат бросил и убежал…

– Да они на людей просто так не нападают, – сказал Мончегоров и прошел вперед. Следы были видны довольно отчетливо, но через десять метров терялись в кустах. Иван Степанович подошел к толстому дереву, вокруг которого валялись куски содранной коры.

– Ничего себе! – он присвистнул.

– Что такое? – Его спутники подбежали и стояли за спиной, тяжело дыша. Видно, боялись. И было чего.

– Медведи себе когти точат о дерево, – пояснил Мончегоров. – А этот вот куда достал!

Четыре пары глаз поднялись и уставились на участок с ободранной до ствола корой. До него было метра два с половиной.

– Это какого же он роста?! – спросил Рустам.

Но ему никто не ответил.

Горный Дагестан

В Балахани дул ветер и было довольно прохладно. Но Оловянный не обращал на это внимания. Он сидел на веранде, положив ноги на перила, и смотрел на идущую снизу дорогу – единственную, по которой можно подъехать к селу. Конечно, можно еще пешком подобраться по горным тропинкам, но на опасных направлениях выставлены посты – Мага Маленький, Джин и двое других бойцов. К тому же пасущие овец чабаны, играющая на склонах детвора, многочисленная родня Омара, да и любой селянин, увидев чужаков, тут же поднимут тревогу. Сам Омар здесь же, во дворе, рубил дрова, готовясь жарить свой знаменитый шашлык с курдючным жиром и ароматными травами.

Так что Оловянный не опасался внезапного нападения, он ждал Абрикоса, чтобы узнать последние новости: как реагирует народ на гибель Абу-Хаджи? В основном его интересовала реакция муджахедов. Хотя убитый не пользовался особым уважением, а тем более любовью, особо горевать по нему никто не будет. Конечно, родственники могут подумать о кровной мести, но тут не простое убийство, и люди здесь замешаны не простые, так что вряд ли эти мысли найдут продолжение в конкретных делах. Другое дело, что на освободившееся место всегда находятся претенденты… Однако самые реальные – это он сам, да Абрек с Гюрзой, которых по воле Аллаха неизвестная сила навсегда вывела из игры… В общем, все складывалось удачно и вполне благоприятно для него, но вот только…

Оловянный вздохнул. Присутствие здесь представителя Центра может осложнить обстановку! Неизвестно, как он на все это посмотрит. Хотя Мухаммад и намекал на скорую замену «командующего Дагестанским фронтом», но в таких делах никогда нельзя быть уверенным до конца… Ничего, главное, поддерживать с ним контакт и произвести благоприятное впечатление – он сам поймет, что, кроме Оловянного, ставить на место главного амира некого. А раз так, будет поддерживать его во всем!

Наконец из-за поворота вынырнул «Лендкрузер», и Оловянный, не выдержав, вышел ему навстречу.

– Ну что, помогли ребятам? – спросил он, как только джип остановился рядом с «девяткой» и Абрикос выскочил наружу.

– Да там такое, Руслан… – махнул рукой Абрикос. – Не успели пожар потушить, а тут сель сошел!

– Что ещё? – Оловянный насторожился. – Какой пожар?! Какой сель?!

Они отошли в сторону, чтобы остальные бойцы не слышали разговора.

– Привезли мы пацанов в больницу, а там федералов полно. Хорошо, что сразу не сунулись, – я Мусу на разведку послал. Оказывается, Сапёр завалил двух вэвэшников, забрал их оружие и ушёл…

– Куда ушёл? Где он?

– Не знаю, – пожал плечами Абрикос. – По ходу его сразу преследовать стали…

– И что дальше?

– Толстого Абтулатипа помнишь? Хирурга-аварца?

– Ну конечно! Он же мне тогда пулю вынимал!

– Мы ему денег дали, он подъехал к нам в рощу, и пацанов прямо там осмотрел…

– И что?

– Осколочные ранения легкие – расстояние большое, а там кусочки гвоздей, они быстро силу потеряли. Если бы гайки, было хуже – они тяжелей и летят дальше…

– Короче давай, короче! – поторопил Оловянный.

– Короче, он раненых перевязал, контуженым сказал – отлежаться, каких-то таблеток выписал. Он и рассказал про Сапера!

– Дальше, дальше, не тяни!

– А что дальше? Дальше их свои забрали. Маомад теперь у них за главного, он под этим, приезжим, ходит.

– А доктора куда дели?

– Доктора? – Абрикос глянул удивленно. – Да никуда не дели, он назад, в больницу вернулся. А что?

– Ничего, правильно… А что Маомад сказал? Он ничего не подозревает?

– Что он может подозревать? Поблагодарил за помощь. Вот, ещё передал… – Абрикос достал из кармана трико спичечный коробок, протянул. – Сказал – ты знаешь, от кого.

– С Маомадом-то кто был?

– Трое каких-то, я только одного знаю – Ису Рябого…

– Ну ладно… Надо Саперу помочь, – Оловянный открыл коробок, достал микрофлешку, подбросил на ладони.

– Зови ребят, они в засаде вон там… Пообедаем, потом решим, где Бейбута искать!

Через несколько минут восемь боевиков сидели за столом на обдуваемой горным ветерком веранде и рвали зубами нежное горячее мясо. Омар жарил свежую порцию.

Оловянный, утолив первый голод, зашел в комнату и вставил микрофлешку в свой телефон.

«Ассаляму алейкум, брат мой Оловянный! – услышал он голос Мухаммада. – Трагические события последних дней требуют немедленного обсуждения. Жду тебя там, где ты последний раз встречался с Абу-Хаджи, да упокоит Аллах его душу. Береги себя! Ис-саляму алеком».

Руслан прослушал запись ещё раз. Голос Мухаммада, или как там его зовут по-настоящему, был спокоен.

«Береги себя!» Что это – угрожающий намёк или обычный знак вежливости? Последний раз они с безвременно ушедшим амиром Дагестана встречались в кафе «Зодиак», и, очевидно, Мухаммаду рассказал об этом Маомад. «Зодиак», находился между Камрами и Шамилькалой, на территории, подконтрольной Оловянному. В нем всегда малолюдно и нет камер видеонаблюдения. Что ж, место вполне подходящее… Если только Мухаммад не решил от него избавиться…

Амир вернулся на веранду.

– Хватит жрать! – рявкнул он. – Мы уезжаем!

Бойцов будто взрывной волной смело с веранды во двор. Спешно дожевывая последние куски, они приготовили оружие, демонстрируя полную готовность к решительным действиям.

– Аваз, пошли людей на поиски Сапера! – приказал Оловянный. – А мы все на двух машинах едем в «Зодиак»! И будьте наготове: там может ждать засада!

В «Зодиак» Оловянный на правах, точнее – по обязанности хозяина прибыл заранее. Пятерых бойцов он оставил на дальних подступах: те замаскировали «девятку» в роще, а сами залегли вдоль дороги. Сам он с Магой Маленьким, Джином и Абрикосом подкатил к кафе на «Лендкрузере», как и подобает уважаемому человеку.

«Зодиак» удачно расположился между дорогой и Ирганайской ГЭС, причем, вопреки обыкновению, был повёрнут к дороге своей тыльной стеной, а главный вход выходил на площадку, с которой открывался прекрасный вид на раскинувшееся между горами водохранилище. Оловянный обогнул здание, вышел на мощенную диким камнем площадку и опустился на скамейку у самого обрыва, любуясь открывшимся пейзажем. То ли из-за минералов горных пород, то ли из-за затопленных садов, тянущих сквозь толщу воды свои ветви-руки к солнцу, но содержимое в черном бокале, образованном горной грядой, было ядовито-синего цвета, как коктейль «Кюрасао», который любил здесь заказывать покойный Абрек. Он любил строить из себя лощеного гангстера из американских фильмов: костюмы-мастюмы, галстуки-малстуки, коктейли-мактейли… Он и Абу-Хаджи приучил пить эту гадость, тот тоже хотел выглядеть цивилизованней, даже делал вид, что ему нравится… Вот и допились! Хотя вряд ли «Кюрасао» сыграл в их смертях главную роль. Во всяком случае, для Абу-Хаджи…

– Приветствую, Руслан, рад тебя видеть! – во двор выбежал хозяин – лысеющий сорокапятилетний Рамиз с пышными седыми усами.

– Здесь сядешь или в зале?

Оловянный посмотрел на склоны окружающих водохранилище гор, вспомнил необычную пулю, выпущенную неизвестно откуда, но наповал убившую Абрека, и встал.

– В зале, Рамиз! Здесь очень свежо, боюсь простудиться. У тебя все чисто? Ничего подозрительного вокруг не замечал?

Под пристальным испытующим взглядом хозяин побледнел.

– Ничего, Руслан, я бы сразу сказал! Я как тебя увидел, отправил сына на кухню, буду сам тебя обслуживать! И вот, повесил, чтобы никто тебе не мешал…

Он показал табличку «Закрыто» на входной двери.

– Спасибо, брат, ты все предусмотрел, – усмехнулся Оловянный.

Рамиз понял издевку: люди Оловянного и так никого не пропустят. В окно видно, что они перегородили джипом дорогу и в небрежных позах стали рядом. Оружия не видно, но каждому ясно, зачем они надели куртки поверх спортивных костюмов…

– Где ты сядешь, Руслан!

Из шести квадратных, покрытых белыми скатертями столиков Оловянный выбрал тот, что был ближе к большому, в полстены, окну. В окно хорошо видна скамейка у обрыва, теперь на ней развалился Абрикос, но пейзаж его не интересовал: он внимательно следил за входом.

Над барной стойкой висел плоский телевизор с большим экраном. Рамиз включил DVD-плеер, и на экране появилась одна из дагестанских певичек. Звук Рамиз отрегулировал так, чтобы он не мешал разговору, в то же время создавал фон, мешающий разобрать его содержание. Оловянный откинулся на спинку стула и, лениво глядя на экран, стал ждать.

Ждать пришлось долго. Очень долго. Время тянулось медленно. Но он привык сидеть в засадах или, не дыша, сутками таиться в подвалах и замаскированных бункерах. На улице начало темнеть. Рамиз включил свет в зале. Он не понимал, что происходит, и нервничал, но виду старался не подавать. Когда диск с певичкой закончился, он поставил другой, тоже с концертом местных звёзд, но Оловянный заказал «Крестного отца» и теперь с увлечением следил за приключениями семьи Корлеоне.

Сын Рамиза жарил на улице шашлык. Запах дыма от абрикосовых дров в мангале смешивался с запахом жареной баранины и порывами свежего ветра разносился по округе. Оловянный почувствовал, что проголодался. Приказал Рамизу накормить ребят, себе заказал аварский хинкал с отварной бараниной и чесночным соусом. Чтобы успокоить хозяина, бросил на стол, не считая, несколько тысячных купюр. Рамиз застыл в нерешительности…

– Бери, бери, ты же работаешь, а из-за меня пришлось закрыться. Чем семью кормить будешь? – подбодрил его Оловянный.

– Спасибо, Руслан, – Рамиз сгрёб со стола купюры. – Абрек никогда не платил, только забирал… И уж о моей семье он точно не думал…

– И тем прогневил Аллаха, – воздел руки к небу Оловянный.

Мухаммад приехал тогда, когда его почти перестали ждать. Джин поначалу даже не понял, кто это так нагло прётся на старом чёрном «Опеле» прямо на перегородивший дорогу «Лендкрузер». Только когда с переднего пассажирского сиденья вышел улыбающийся Маомад, стало понятно, что приехал тот, кого они так долго ждали.

Эмиссар Центра запросто пожал руки охранникам, неспешно обошел здание. Оловянный встретил его на ступеньках, поприветствовал и пригласил в зал. Мухаммад был одет в пёструю рубаху навыпуск, черные брюки, чёрные туфли и выглядел как среднестатистический махачкалинец. Оружия при нем Оловянный не заметил.

– Извини, Руслан, я занимался делами, из-за которых сюда приехал, – сказал Мухаммад. – Это очень важные дела, поверь, иначе я бы не заставил тебя ждать.

Оловянный знал, что приезжий кого-то или что-то ищет, но спрашивать о его делах, конечно, не собирался.

– Что будешь кушать, Мухаммад? – любезно осведомился он.

– Спасибо, брат, я не ем после захода солнца, – ответил тот. – Только зеленый чай.

Оловянный сделал движение рукой, и Рамиз мгновенно принес чай, а сам удалился на кухню.

Кроме Ханджара и Оловянного, в большом зале никого не было. Их, сидящих напротив друг друга, было хорошо видно в окно, но, кроме сидевших на скамейке Абрикоса и Маомада, этим никто не мог воспользоваться.

– Мухаммад – замечательный человек, – с восторгом рассказывал Маомад. – Очень образованный, прекрасно знает Коран, на каждый случай у него есть мудрое высказывание. И простой, доступный, хотя занимает очень высокое положение, куда выше, чем Абу-Хаджи… А ведь к тому обычный селянин не мог подойти и на сто метров, а на рядовых бойцов он не обращал внимания и никогда не здоровался!

– Руслан тоже простой и доступный, – немного обиженно произнес Абрикос. Восторги по отношению к недавно прибывшему чужаку казались ему неуместными.

– Да, похоже, они нашли общий язык, – кивнул Маомад.

Оба охранника преданно рассматривали наклонившиеся друг к другу профили руководителей, время от времени обходя площадку и заглядывая в обрыв. Несмотря на то что полная луна достаточно ярко освещала местность, они пользовались фонариками и заглядывали в труднодоступные углы. Бойцы не за страх, а за совесть обеспечивали безопасность своих командиров.

Правда, склоны гор, окружающих отражающую луну и звезды черную гладь искусственного озера, Абрикос и Маомад не контролировали, но до них было больше двух километров. Далеко даже для снайпера-«тысячника», хотя, по некоторым данным, два-три человека в мире могли бы поразить цели и на таком расстоянии. Но таковых в обозримом пространстве не было.

А внутри кафе шел свой разговор.

– Что тут у вас происходит? – спросил Мухаммад. – Одна смерть за другой! Не успел я переговорить с Абу-Хаджи, как его тоже убили. Что это значит?

– Все знает только Аллах, – Оловянный снова обратил ладони к небу.

– А ты что думаешь?

– Абу-Хаджи хотел держать всех амиров на короткой веревке.

– Зря. Короткую веревку узлом не завяжешь…

– Это у него и не получалось. А потом случилось то, что случилось…

– Сам Абу-Хаджи объяснял это немного по-другому…

– Пока он был жив, говорил его язык. А теперь говорят факты.

– Ладно. Я встретился не для того, чтобы это выяснять. Все знают: если муджахед поднял руку на своих братьев-муджахедов, Аллах сам его покарает. Скажи: устранены ли свидетели в Грузии?

Оловянный сдержал ухмылку. Конечно, местные разборки эмиссара Центра не трогают. Да и сам он интересен Мухаммаду лишь потому, что с уходом Абу-Хаджи ему, находящемуся в чужом краю, нужен авторитетный человек, на которого можно опереться.

– Я отправил людей, но они пропали…

– Но, надеюсь, успели выполнить задание?

Оловянному стало стыдно, но врать он не стал:

– Не знаю. Никаких известий я не получал…

– Плохо! – Мухаммад нахмурился. – А тот пограничник, который тебя информировал… Он жив?

– Конечно! Решили же, что он может пригодиться…

– Я должен с ним встретиться!

– Когда?

– Чем скорее, тем лучше!

Оловянный с минуту смотрел на собеседника, затем рукой подал знак «ко мне». Он не видел сидящего на скамейке Абрикоса – на улице было темно, а стекло, как зеркало, отражало освещенный зал. Но он знал, что телохранитель наверняка там и следит за каждым его движением, как, впрочем, и за каждым движением чужака. И не ошибся: возле столика мгновенно возник Абрикос.

– Аваз! – обратился к нему Оловянный. – Можешь организовать нашему гостю встречу с Вахидом?

– Когда?

– Сейчас!

Абрикос достал из кармана аппарат и набрал номер Вахида… Гудки вызова шли, но трубку никто не брал.

– Да! – наконец раздался резкий ответ.

– Узнал? – спросил Абрикос.

– Д-да, – голос сразу потерял свою резкость.

– Нужно срочно встретиться! На нижней дороге, где в прошлый раз… Сколько тебе надо, чтобы туда добраться?

Он не спрашивал, а распоряжался, как командир, который знает, что вызываемый обязательно приедет.

– Ну… Через час-полтора, – ответил Вахид после минутного раздумья.

– Через час-полтора, – Абрикос продублировал ответ вслух.

Оловянный взглянул на настенные часы, затем – на Мухаммада. Тот кивнул.

– Едем! – подвёл итог Оловянный, хлопнув ладонью по столу.

Когда машины со страшными гостями уехали, в зал осторожно зашёл Рамиз. На негнущихся ногах он прошёл к входной двери и запер её изнутри. Потом опустился на ближайший стул, перевел дух и долго сидел с закрытыми глазами, постепенно приходя в себя.

* * *

Фары двух машин ярко освещали пустынную проселочную дорогу. Первым шел «Лендкрузер» Оловянного, за ним – «Опель» Ханджара. В каждом автомобиле было по четыре человека. Когда подъезжали к роще, где затаилось прикрытие, Абрикос спросил:

– Командир, что сказать ребятам? Пусть пристраиваются в конец?

– Ты что?! – рявкнул Оловянный. – Мухаммад подумает, что мы его в «коробочку» берем! А он парень резкий!

– Так чего делать?

– Пусть нас пропускают, а через десять минут едут по домам и ждут команды!

– Ясно, – кивнул Абрикос и тихо заговорил в рацию.

Дальнейший путь они проделали в молчании. Перед съездом с асфальта на нижнюю дорогу «Лендкрузер» съехал на обочину, выключил фары и остановился. Бойцы выпрыгнули наружу и вытащили из-под спортивных курток автоматы: Абрикос – АКСУ, а Джин – АК-74 с отпиленным прикладом и без дульного тормоза-компенсатора.

– Если всё спокойно – спичку зажжёшь под ореховым деревом на повороте, – сказал Оловянный.

– Я понял, – сказал Абрикос.

Вместе с Джином они зашагали вдоль реки – мимо террас абрикосовых садов на склоне, в сторону поворота на Камры. Почти сразу их фигуры растворились в темноте.

«Опель» стоял сзади с выключенными фарами, только несколько раз хлопнули дверцы, очевидно, бойцы Маомада заняли круговую оборону.

Снова медленно потянулось время. После двадцатиминутного ожидания Оловянный увидел слабый огонёк впереди, как будто кто-то закуривал сигарету.

– Давай! – скомандовал он, и Мага Маленький включил первую передачу. Они медленно продвигались вперед, сзади, как привязанный, полз «Опель». Доехали до поворота, дальше дорога была накатана прямо по руслу почти пересохшего ручья. Сюда выбрасывали мусор из Камров, а во время дождей умирающий ручеек превращался в бурный поток, сносивший мусор в Аварское Койсу. Проехали еще метров сто, подпрыгивая на неровной гальке, потом машины загнали под ореховые деревья и заглушили двигатели.

Абрикос с Джином обеспечивали прикрытие, поднявшись метров на двадцать по склонам с разных сторон дороги и изготовившись к стрельбе: мало ли что придумает этот Вахид… Двое охранников Мухаммада последовали их примеру – рассредоточились вдоль дороги с оружием наизготовку.

Оловянный и Ханджар остались у машин, их охраняли Маомад и Мага Маленький. Почти час они провели в тишине, прислушиваясь к ночным звукам. Но, кроме тихого журчания ручья и более мощного – горной реки, ничего слышно не было. Наконец вдали, со стороны села, показался свет фар.

– Этот муртад по верхней дороге через пост заехал, – прошептал Ханджару Оловянный. – Страхуется, чтобы знали, что он в селе. Наверняка ксиву свою пограничную на посту показывал.

– Только глупец надеется обмануть Аллаха, – отозвался тот.

Когда фары приблизились, Абрикос спустился на дорогу, передвинул автомат за спину и поднял руку. Машина остановилась, двигатель выключился, свет погас. С водительского места вышел Вахид и, положив руки на крышу, замер в ожидании. Абрикос подошёл, не здороваясь, заглянул в салон, убедившись, что в машине никого нет.

– Пойдём! Только не дергайся и руки не прячь! – приказал он и двинулся туда, где их ожидали. Вахид молча побрёл следом.

Оловянный вышел из тени навстречу. Здороваться он тоже не собирался. Пограничник остановился. Он явно чувствовал себя неловко и волновался.

– Зачем я вам так срочно понадобился? – нервно спросил он. – Я подробностей не знаю, это же «внутряки» вашего кореша завалили…

– Какого кореша? – удивлённо спросил Оловянный.

– Ну… как? – в свою очередь, удивился Вахид. – Вы же из-за этого, который в больнице вэвэшников пострелял?

Оловянный и Абрикос насторожились.

– Ну-ка, давай, рассказывай все, что знаешь!

– Да что я знаю… Только то, что в сводках было… Пострелял двух вэвэшников, забрал оружие, стал уходить, а на улице еще один ждал – водитель… Он ему на хвост сел, подмогу вызвал… Короче, ваш до последнего отстреливался, одного ранил вроде бы легко, но и самого изрешетили, даже голову оторвало… Сейчас личность устанавливают…

Оловянный стоял молча, словно остолбенев. И Абрикос тоже. Наконец Руслан вышел из оцепенения и что-то пробормотал – то ли ругательство, то ли молитву.

– Ты должен ответить на вопросы моего друга! – Оловянный поспешно указал в темноту, а сам обнял Абрикоса за плечи и отвел в сторону. Они о чем-то заговорили тихо, но эмоционально.

Вахид, как загипнотизированный, смотрел на темную фигуру, которая приблизилась, но не вышла из тени, подобно вурдалаку, избегающему лунного света.

– Что тебе известно про перестрелку на границе, когда троих ваших застрелили?!

Вахид не мог видеть в темноте лицо собеседника, но по акценту догадался, что тот не из местных. А по голосу понял, что с ним лучше не шутить.

– Да я же всё, что знал, рассказал твоим… вашим друзьям. Больше ничего не знаю…

– Сколько человек перешли границу?

– Точно никто не знает… Один бы не прошел через горы… Двое – трое… Но убили одного.

– Какие вещи были при этом, убитом?

– Ну какие… Автомат был, нож, палатка…

– Еще?!

– Карта была, шоколад. Да, какие-то коробочки разноцветные!

– А металлический стержень? Блестящий, вроде как никелированный… Стержень был?!

– Да не знаю я! Я же на место не выезжал, вещей не видел, протоколов тоже! Дело сразу забрали в Махачкалу! Только что слышал от других, то и вам рассказал…

– Может, вспомнишь про стержень? – голос незнакомца стал мягким и даже просительным. – Блестящий металлический стержень?

– Клянусь семьей – все, что знал, сказал!

– Ну и ладно. Спасибо за помощь.

– Я могу идти?

– Иди!

– Ис-саляму алеком! – попрощался Вахид.

– Ис-саляму алеком!

Вахид повернулся и шагнул в сторону своей машины.

Оловянный и Абрикос перестали разговаривать. Им было непонятно: действительно ли эмиссар отпустил пограничника на все четыре стороны, или направил его путь в преисподнюю? Маомад и Мага Маленький тоже вопросительно смотрели на командиров, ожидая ясного приказа голосом или знаком. Гибкая фигура Мухаммада бесшумно метнулась вперед, на миг прижалась к пограничнику и тут же отпрянула назад, на прежнее место, а тело Вахида хрустко опрокинулось на галечное русло. Это не прибавило ясности происходящему. Абрикос подскочил, посветил фонариком. Одежда пограничника была залита кровью, горло, немного выше кадыка, перерезано от уха до уха. Только сейчас присутствующие поняли, что произошло.

– Айваз, Мага! – позвал Оловянный. – Сбросьте тело в реку!

– Не нужно! – сказал Мухаммад. – Пусть валяется на виду у всех!

Оловянный озадаченно замолчал на целую минуту, потом откашлялся.

– Если его здесь найдут, будет большая зачистка… Сапёр двоих завалил, одного ранил. Теперь ещё этот… Завтра налетят федералы, они перетрясут всю округу, особенно Камры. Мне, конечно, наплевать, но это создаёт большие неудобства моим родственникам, односельчанам – они не могут спокойно ухаживать за своими деревьями в садах, ездить в больницу, выезжать в город по делам и ходить друг к другу в гости…

Мухаммад сердито ударил кулаком в ладонь.

– Ты же сам сказал, что он «засветился» в селе! А теперь хочешь прятать труп! Тогда и машину его нужно перегонять!

Он взял себя в руки и сбавил тон.

– Но не это главное, Руслан. Главное – так и должно быть! Они, эти свиньи, должны нас бояться, а не мы их! Муджахеды, воины Аллаха, стремятся к смерти сильнее, чем отступники и язычники стремятся к жизни!

Маомад восхищенно смотрел на красноречивого проповедника. Оловянный перехватил этот взгляд, и он ему не понравился.

– За своими разборками и делёжкой власти вы стали забывать о джихаде и о главной задаче муджахедов – создании исламского государства от моря до моря! – напористо продолжал эмиссар.

– Я помню об этом, – мрачно процедил Оловянный. Ему не нравилось, когда с ним разговаривают в подобном тоне. Да никто и не позволял себе такого.

Ханджар почувствовал это и смягчил голос.

– Нужно напомнить о себе крупным терактом, Руслан. Желательно в Москве, чтобы показать всем, что у нас длинные руки… Это будет достойная заявка на должность командира Дагестанского фронта!

– Громкий теракт будет! – кивнул Оловянный. – Но…

Ханджар не дал ему возможности возразить.

– И ещё: этот пограничник не ответил на мой вопрос. Нужно заглянуть в уголовное дело… Узнать, был ли среди вещей нашего брата, ставшего шахидом, иншАллах! металлический стержень… Если был, то где он сейчас. Это очень важно!

– Хорошо, Мухаммад, я всё сделаю!

Попрощавшись, они расселись по машинам. Взревели моторы, «Лендкрузер» и «Опель» развернулись. Свет фар выхватил из темноты чёрную «Приору» Вахида. Лежащего на земле тела видно не было. Прежним путем они выехали на асфальтовую дорогу, только теперь «Опель» шел впереди.

– Притормози, пусть едут, куда им надо! – приказал Оловянный, и Мага сбавил ход. «Опель» Ханджара ушёл вперёд, в сторону Шамилькалы.

– Куда поедем, Руслан? – спросил Абрикос. – В Камры нельзя – утром всё перекроют!

– То утром! Ночевать в Майданское поедем. А сейчас ты с Джином зайди к Саперу, предупреди о зачистке. Про то, что его убили, не сообщай… Заберите из сарая взрывчатку и готовый пояс, он скоро понадобится…

Оловянный говорил, как всегда, спокойно, своим тихим голосом.

– Будешь готовить Зарему на шахидку. Пусть автобус в Москве взорвёт или метро! Подумай, кого в обеспечение отправить…

– Я понял, Руслан! Так мы эту сучку с собой заберем?

– Зачем она нам сейчас? С ней же сын… И в Москве надо все подготовить… Позже заберём. А пока вы туда-сюда, я к матери заскочу, денег оставлю… Наверное, на некоторое время нам залечь на дно придётся…

* * *

– Сиди тут и не высовывайся, Руслан! – сказал Депутат. – Слишком много федералов постреляли в твоём районе за короткое время… Надо отсидеться с неделю…

– А я здесь при чём? – меланхолично ответил Оловянный. – Мало ли кто кого стреляет? За несколько дней трех амиров застрелили или взорвали, а сколько простых бойцов побили! Больше десяти!

Они сидели в подземном бункере с выходом в горы. На столе, кроме двух чашек чёрного чая, пиалы с урбечем[11] и тонкого лаваша, ничего не было. Считалось, что такой еды вполне достаточно, чтобы долгое время поддерживать силы.

– Я не шучу, – покачал головой Депутат. – Кафиры совсем озверели: даже мою машину сегодня на каждом посту останавливали и досматривали по полной программе…

– Это беспредел! Надо опять сход проводить, дорогу перекрывать, жалобы писать, – прежним тоном сказал Оловянный.

– Потом жаловаться будешь. Сейчас надо уцелеть!

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга представляет собой воспоминания матери всемирно известной, талантливой художницы Нади Рушевой....
Книга о трёх закадычных друзьях, мальчишках: Гошке, Слюнтике и Балбесе. Отец Гошана, папа Мякиш, раз...
Потап и Маша прожили счастливо семь лет. Но вдруг Машенька заметила за мужем новую привычку. Раз в н...
Книги предназначены для того, чтобы их читать. Бумажную книгу можно еще худо-бедно использовать для ...
Он проникает в дома по ночам и неслышно входит в спальни женщин, которые, пробудившись ото сна, попа...
В данной книге раскрыты основные нюансы взаимоотношений пользователей кассовых аппаратов с клиентами...