Тайны Секретной службы охраны президента США Кесслер Рональд

Глава 14

Аллея Хогана

Считается, что агенту, возможно, придется принять пулю вместо президента. Но в действительности инструкции, которые даются агентам при обучении, чуть более сложны.

«Чему нас учат, в качестве работающих посменно агентов, так это укрывать и эвакуировать с места происшествия в случае атаки, — говорит один из агентов. — Мы образуем живой щит вокруг охраняемого лица, чтобы вывести его из опасной зоны и доставить в более безопасное место. Если агент получает ранение во время такой операции, то это то, чего можно ожидать. Мы полагаемся на наши уровни обеспечения безопасности в выполнении задачи нейтрализации нападающего, в то время как главная задача внутренней группы — это немедленно покинуть место событий».

«Люди всегда говорят мне: „Эй, ты бы действительно принял пулю вместо президента?“ — говорит бывший агент Доулинг. — Я отвечаю: „Вы что, думаете, что я глуп?“ Но мы занимаемся тем, что делаем все, что в наших силах, чтобы пули вообще не появилось. Именно это и есть работа Секретной службы. Это подготовка, это тщательные предварительные приготовления, и это достаточные тренировки, чтобы, когда вы делаете свою работу, вам не приходилось быть неуклюжим в своих действиях».

Ключом к этому является Учебный центр Джеймса Роули в Лорел, штат Мэриленд. Центр угнездился между природным заказником и зоной охраны почв. Леса заглушают звук выстрелов, шум колес и взрывов, сопровождающих обучение агентов Секретной службы и сотрудников военизированной охраны. Как и многие из зданий на этой территории в сто семьдесят восемь гектаров, сам центр носит имя бывшего директора. Роули возглавлял Секретную службу в то время, когда был убит Кеннеди, и он многое изменил в работе службы после этой трагедии.

Главное учебное здание — каменное с зеленой крышей — выглядит так, как будто кто-то взял местный колледж американского городка и перенес его сюда. Его назвали в честь Льюиса Мерлетти, еще одного бывшего директора Секретной службы, теперь возглавляющего обеспечение безопасности футбольной команды «Кливленд Браунс».

В то время как фотографии на стенах штаб-квартиры в центре города рассказывают о безоблачных днях, моментах триумфа, официальных лицах, которых удалось надежно защитить, фотографии здесь, в здании Мерлетти, повествуют об оборотной стороне — тяжелой работе анализа данных, и темной стороне — провалах и горьких напоминаниях о неудачах. Здесь можно видеть фотографии с места убийства Джона Кеннеди и изображения похоронной процессии президента Мак-Кинли 1901 года. В том году Конгресс неофициально попросил Секретную службу взять на себя охрану президентов, но немного запоздало.

Вдоль одной стены размещены фотографии каждого выпуска, начиная с начала официального обучения специальных агентов в пятидесятых. Выпускники этого времени носили шляпы. Фотографии переносят нас в шестидесятые, когда агенты носили модные прически, в семидесятые, когда в моде были длинные волосы, а затем показывают нам выглядящих «нормально» агентов наших дней.

Здесь новички проходят шестнадцать недель обучения, к которым добавляются еще двенадцать с половиной учебных недель в Федеральном правоохранительном учебном центре в Глинко, штат Джорджия. Стать агентом Секретной службы может только гражданин Соединенных Штатов. На время подачи заявления ему или ей должно быть не меньше двадцати одного года и не больше тридцати семи.

Агенты должны иметь степень бакалавра, полученную в колледжах и университетах, имеющих государственную аккредитацию, или три года стажа работы в области расследования преступлений или обеспечения правопорядка, требующей знания и применения законов, относящихся к уголовному праву. Агенты должны видеть не хуже чем 20 / 60, а после коррекции их зрение должно быть нормальным для каждого глаза. Помимо прохождения проверки их прошлого, потенциальные агенты должны пройти тест на наркотики и проверку на полиграфе до того, как будут приняты на службу и получат допуск к информации высшей степени секретности.

Каждый год учебный центр выпускает от семи до одиннадцати классов из двадцати четырех новичков Секретной службы и Подразделения военизированной охраны. Хотя учебный центр находится в Лорел, агенты говорят о нем как о находящемся в Белтсвиле, городке по соседству. Большинство дорог учебного центра имеют названия, соответствующие выполняемым задачам — Дорога оружия, Стрелковая дорога, Дорога боевых действий, Дорога внешнего периметра. Нет дороги с названием «засада», но засады — это то, что отрабатывается постоянно.

В районе, который Секретная служба называет Аллея Хогана — не путать с Аллеей Хогана в учебной академии ФБР в Куантико, штат Вирджиния, — прямо посередине дороги лежит тело. Члены Подразделения военизированной охраны сидят на небольших трибунах и смотрят вниз на улицу, в то время как другие, одетые в униформу, зачищают здания и решают, как уничтожить «плохих парней». Если не принимать во внимание двухэтажное здание и автомат для продажи напитков, этот поселок длиной в квартал похож на декорации из Голливуда, с фасадами из прочного камня, отелем, рестораном, баром, банком и настоящими машинами, припаркованными у входа. Внезапно тело на дороге оживает, встает и уходит прочь, сигнализируя о том, что сценарий выполнен и действие закончилось.

Инструкторы играют роли заложников, злодеев и трупов. Находящийся на пенсии руководитель группы быстрого реагирования «SWAT[30]» округа Принс-Джорджес проводит здесь учения наравне с другими экспертами в области подготовки отрядов спецназначения. Они обсуждают как общую картину — то, с чем встречаются агенты при покушениях на политических и общественных деятелей, так и мелкие детали, например каким образом уменьшиться настолько, чтобы спрятаться за контейнером для мусора. Самое главное, что, когда агенты слышат выстрелы, они обучаются не вздрагивать в испуге, а реагировать действиями, позволяющими закрыть своего подзащитного и переместить его в безопасное место. Тем не менее в учебном центре висит информационный знак, оповещающий что это зона, где проводятся учения, и предупреждение: «Проносить боевое оружие за эту черту запрещается».

Пересказывающий один из сценариев боевых действий, Бобби Макдональд, ассистент специального агента, отвечающий за учения, объясняет мне: «Мы сейчас наблюдаем, как они неожиданно сталкиваются с проблемой, как они приводят себя в боевую готовность, как они предупреждают партнера, как они действуют в этой ситуации. Спрятались ли они в укрытие? Достали ли они оружие подходящим образом и в подходящее время? Было ли это тем, что мы называем хорошим выстрелом в противоположность плохому выстрелу?»

В другом секторе учебного городка мимо медленно проезжает черный фургон с группой противодействия нападениям, проходящей обучение без отрыва от службы. В черной униформе, с ружьями наготове, они хмуро выглядывают из окон фургона, скрывая взгляд за темными очками.

На дороге рядом с кортежем взрывается дымовая шашка. Группа противодействия выскакивает из машины, чтобы работать с тем, с чем ей придется столкнуться — засадой перед кортежем, террористом-смертником, стрелком. Возможно, этот взрыв только отвлекает внимание от настоящей угрозы. Командир группы видит что-то среди деревьев — снайпера, прячущегося за деревом. Снайпер обезврежен, инструктор говорит: «Задача решена». Группа загружается обратно в фургон. Кортеж организуется заново и едет дальше по территории, где будут разыгрываться другие сценарии.

В другой части учебного городка расположены ворота Белого дома с будкой, где иногда случайно залетевшие птицы в изнеможении бьются в окно, не в силах найти выход. Точными копиями постовых будок Белого дома, этими привычными белыми домиками с остроконечными крышами, усеяна вся территория учебного городка Секретной службы.

Сценарии, разыгрываемые в одном из этих караульных помещений, могут касаться работы с «нарушителем», готовым влезть на ограду. Эта часть учебного городка занимает примерно квартал, а номера и названия улиц здесь аналогичны тем, что находятся в центре Вашингтона рядом с Белым домом. Эти здания — не просто фасады для натурной съемки, а сверхпрочные строения, включая восьмиэтажную отталкивающего вида башню для отработки выстрелов антиснайперов.

Вот обучающиеся прорабатывают сценарий действий у веревочного ограждения при проведении массовых мероприятий, где они по очереди играют роль охраняемого лица. Когда студент центра проводит беседу с «субъектом» в закрытой камере, последний, как правило, — это нанятый актер или полицейский в отставке. Агенты учатся воздействовать на болевые точки, чтобы избавляться от захвата убийцы или чрезмерно восторженного фаната. На улице здесь идет «постоянная отработка действий в боевых условиях», где на кортежи устраиваются засады, люди стреляют из окон и что-то взрывается.

Многие из практических занятий начинаются в «аэропорту», где воздушные суда всегда находятся на земле. Навечно застывший на бетонной площадке, стоит «борт номер одна вторая» — макет в натуральную величину передней части президентского самолета, с эмблемой президента и проходом между рядами. Рядом с ним в таком же непригодном к полету состоянии стоит копия вертолета ВВС США для обслуживания президента.

В рамках курса вождения с навыками обеспечения защиты учащиеся проходят около двадцати четырех часов обучения технике вождения. Если их назначат выполнять функции водителя в группе охраны, они пройдут еще сорок часов обучения дополнительно.

Гигантская площадка для парковки похожа на полосу препятствий для водителя из телерекламы или реалити-шоу. Здесь используются мощные и быстрые автомобили, позволяющие быстро скрыться из зоны поражения. В качестве мер противодействия они обучаются делать «полицейский разворот» — безупречный разворот на сто восемьдесят градусов задним ходом на высокой скорости — резко поворачивать рулевое колесо вправо и влево и маневрировать во время движения.

Студенты центра учатся двигаться по волнистой траектории, объезжать объекты на дороге и прорываться сквозь барьеры, дорожные заграждения и другие машины. Если машина с охраняемым лицом выходит из строя, с помощью полученных навыков агенты смогут проталкивать эту машину через повороты и препятствия с помощью своей собственной. При движении задним ходом агентов учат не оборачиваться ради того, чтобы посмотреть в окно сзади, а пользоваться боковыми зеркалами заднего вида.

Помимо физических тренировок, агенты проходят от восьми до двенадцати часов обучения плаванию, включая спасение из затонувшего вертолета. Для этой цели учебный центр использует тренажер по отработке методов покидания кабины, который предназначен для моделирования ситуации, которая имела бы место, если бы вертолет начал тонуть, а агент — пристегнутый к сиденью — находился в кабине.

Собственно, это и произошло в мае 1973 года, когда агент Клиффорд Дитрих погиб во время выполнения задания по обеспечению безопасности Никсона. Дитрих утонул, когда военный вертолет потерпел аварию в Атлантическом океане примерно в ста восьмидесяти метрах от острова Гранд-Ки на Багамах. Вертолет перевернулся вверх дном, и Дитрих не смог выбраться. Пилот и шесть других агентов, находившихся с ним, спаслись.

На нескольких находящихся внутри и вне помещения стрельбищах ученики центра и агенты Секретной службы проходят периодическую переквалификацию в стрельбе из легкого огнестрельного, полуавтоматического и автоматического оружия. Находящийся вне зоны видимости, скрытый за пуленепробиваемым стеклом, голос произносит команды: «Заряжайте все оставшиеся в запасе патроны и тот, что у вас в кармане… Стрельба продолжится через четыре секунды».

Шквал пуль вылетает с шести позиций. Изрешеченные пулями, мишени крутятся на месте.

«Мы надеемся, что нам никогда не придется делать ничего из того, чему мы здесь учимся», — говорит Бобби Макдональд.

А что касается того, чтобы принять пулю: «Значит, что-то пошло неправильно, — говорит агент. — И, если это случается, я думаю, это и для вас неожиданно, вы не собираетесь этого делать до того, как сделаете. Это просто попытка удалить человека из опасной зоны, и, если вы при этом получите несколько пуль — что ж, быть по сему. Но истинная цель для вас обоих — выйти из ситуации, не получив ни царапины».

Глава 15

«Я забыл пригнуться»

Однажды, возвращаясь с ранчо, президент Рейган болтал со своими агентами о том, как тяжело быть президентом, всегда окруженным охраной.

«Я всегда любил прогуляться по магазинам, как любой человек, подойти к лотку с журналами и просмотреть прессу, как я, бывало, делал раньше. Пойти туда, пойти сюда», — говорил Рейган.

Его агенты предложили ему отправился в магазин неожиданно, чтобы уменьшить риск. Пока он был в магазине, они блокировали вход.

«Приближался день святого Валентина, и он сказал, что хочет пойти в магазин открыток в Вашингтоне и купить открытку для Нэнси, — говорит бывший агент Дэннис Чомэки. — Итак, мы снарядили небольшой кортеж, президент вышел из машины и прошел в магазин. Он просто бродил везде, получая от этого большое удовольствие».

Тем временем один из посетителей магазина стоял, рассматривая открытки.

Рейган выбирает открытку, смотрит на этого парня, показывает ему открытку и говорит: «Эй, как ты думаешь, Нэнси понравится эта открытка?»

Сперва посетитель магазина ответил: «О да, вашей жене это понравится».

Затем он поднял глаза.

«О, боже мой, это президент!» — воскликнул он.

Через короткое время после этого Рейгану напомнили, почему президентам нужна охрана. В четырнадцать тридцать пять 30 марта 1981 года Джон Хинкли-младший, двадцати пяти лет, выстрелил в Рейгана из револьвера Rohm RG-14, когда президент выходил из вашингтонского отеля «Хилтон» после того, как произнес там речь.

Публике разрешили приветствовать Рейгана, когда он покидал отель. Металлодетекторы для обнаружения боеприпасов использовались в то время в стационарных точках, таких как Белый дом, но не использовались, когда президент был в других местах. В результате, никого из зрителей не проверяли. Смешавшись с толпой, в которой были представители прессы, Хинкли исхитрился подойти на шесть метров к президенту.

Агент Тимоти Маккарти инстинктивно заслонил собой Рейгана и получил пулю в правую сторону груди. Она прошла через его правое легкое и ранила печень. Хотя агенты Секретной службы и сотрудники Подразделения военизированной охраны Белого дома бывали ранены или убиты при исполнении своего долга, Маккарти — единственный агент, который действительно получил пулю вместо президента, шагнув на линию огня. За полторы секунды Хинкли выпустил шесть пуль. Кроме Маккарти были ранены сотрудник полиции Метрополитен Томас Делаханти и пресс-секретарь Джим Брейди. Брейди перенес обширное повреждение мозга.

Агент Дэннис Маккарти — однофамилец Тимоти — стал первым, кто настиг Хинкли. Сначала Маккарти думал, что он слышит звук хлопушки.

«После второго выстрела я понял, что это было оружие, — говорит Маккарти. — В этот момент я чувствовал панику. Я знал, что должен это остановить».

К третьему выстрелу Маккарти увидел пару рук, сжимающих пистолет, между телекамерами всего в двух с половиной метрах. Маккарти ринулся в сторону пистолета и бросился на Хинкли, который продолжал стрелять.

«Я двигался сквозь воздушное пространство, испытывая внутри отчаянное чувство: „Я должен его достать! Я должен его достать! Я должен остановить его!“» — вспоминает Маккарти.

Припавший к земле в боевой позиции Хинкли рухнул, когда Маккарти обрушился на его спину. Хотя убийца не оказывал сопротивления, Маккарти вспоминает, что он слышал быстрое щелк-щелк-щелк в то время, как Хинкли продолжал сжимать спусковой крючок — даже после того, как шесть пуль револьвера были выпущены. Маккарти всегда гадал, как он будет реагировать, если действительно начнется стрельба. Теперь он это знал.

Как и Маккарти, президент Рейган сперва думал, что слышит звук хлопушки.

«Я был почти возле машины, когда услышал что-то звучавшее, как два или три хлопка слева от меня: просто небольшой щелкающий звук, хлоп-хлоп-хлоп — позже вспоминал Рейган. — Я повернулся и сказал: „Что за черт?“ И тут же Джерри Пэрр, командир группы Секретной службы схватил меня за пояс и буквально впихнул на заднее сидение лимузина. Я приземлился лицом на подлокотник сиденья, и Джерри прыгнул на меня сверху».

«Я помню три быстрых выстрела и еще четыре, — говорит мне Пэрр. — С агентом Рэем Шаддиком я втолкнул президента в лимузин позади другого агента, державшего открытой дверь машины. Агент Маккарти схватил Хинкли, прыгнув на него через разделявшее их пространство. Я втолкнул президента в машину, другой агент захлопнул дверь, и мы уехали».

Лимузин начал набирать скорость, направляясь к Белому дому.

«Я осмотрел его и не заметил крови, — рассказывает Пэрр. — Через пятнадцать или двадцать секунд мы мчались на большой скорости у транспортного кольца Дюпон. У президента Рейгана с собой была салфетка, и он вытер ею рот. Он сказал: „Я думаю, у меня рана во рту“».

Пэрр заметил, что кровь была ярко-красной и пенистой. Зная, что это опасный симптом, он велел водителю ехать в больницу университета Джорджа Вашингтона. Это была больница, заранее выбранная на тот случай, если понадобится медицинская помощь.

Оказалось, что когда президента доставили в больницу, он, возможно, находился в нескольких минутах от смерти. То, что они направились прямо сюда, вероятно, спасло ему жизнь.

Рейган вспоминал, как по пути в больницу, он внезапно понял, что едва может дышать. «Как я ни старался, я не мог вдохнуть воздух, — рассказывал он. — Я испугался и начал немного паниковать. Я просто не мог вдохнуть достаточно кислорода».

«Честно говоря, — признается Пэрр, — я не знал, что он был ранен, пока мы не прибыли в больницу. Он начал терять сознаие, как только мы вошли внутрь».

Как только Рейган был помещен на каталку, он почувствовал мучительную боль возле ребер.

«Что беспокоило меня больше всего, так это то, что я все еще не мог вдохнуть достаточное количество воздуха, даже после того, как врачи поместили дыхательную трубку в мое горло, — говорил Рейган. — Каждый раз, когда я пытался вдохнуть я, казалось, получал все меньше воздуха. Я помню, как смотрел вверх с каталки, пытаясь сфокусировать зрение на квадратных потолочных панелях и молясь. Затем, я думаю, я потерял сознание на несколько минут».

Когда сознание вернулось к Рейгану, он понял, что кто-то держит его руку.

«Это была мягкая женская рука, — рассказывал он. — Я чувствовал, как она взяла мою и затем крепко ее держала. Это принесло мне изумительное чувство. Даже теперь мне трудно объяснить, насколько успокаивающим, насколько прекрасным это было. Должно быть, это была рука медсестры, склонившейся над каталкой, но я не мог ее видеть. Я начал спрашивать„Кто держит меня за руку? Кто это?“»

В какой-то момент Рейган открыл глаза и увидел свою жену, Нэнси.

«Милая, я забыл пригнуться», — пошутил он.

По счастливой случайности в этот день у большинства врачей, работавших в больнице, было собрание в помещении, которое от отделения неотложной помощи отделял один подъем на лифте.

«В течение нескольких минут после того как меня доставили, комната была полна специалистами практически во всех областях медицины, — вспоминает Рейган. — Когда один из врачей сказал, что они будут оперировать меня, я ответил: „Надеюсь, вы республиканец“. Он посмотрел на меня и сказал: „Сегодня, господин президент, мы все республиканцы“. Я также помню, что сказал после того, как одна медсестра спросила меня, как я себя чувствую: „В общем, я бы лучше был в Филадельфии“. Это была эпитафия приятеля Рейгана, актера У. Филдса.

Хирурги обнаружили пулю, которая пробила легкое и нарушила его работу. Она застряла в двадцати пяти миллиметрах от сердца. Если бы на президенте был пуленепробиваемый жилет, он, вероятно, не был бы ранен.

«При нескольких предыдущих появлениях на публике в качестве президента, я носил пуленепробиваемый жилет под костюмом по настоянию Секретной службы, — позже вспоминал Рейган. — В тот день, хотя я собирался произносить речь перед некоторыми твердыми сторонниками Демократической партии, которые были невысокого мнения о моей программе экономического восстановления, никто не подумал, что эта железная одежда окажется мне столь необходима, потому что единственное опасное место состояло из расстояния меньше метра, которое мне нужно было пройти до машины».

«Некоторые из моих коллег говорили: „На твоем месте я бы отвез его в Белый дом, потому что там безопаснее всего, — говорит Пэрр. — Ты рискуешь, везя его в больницу. Если он не ранен, то ты ставишь страну под угрозу“. Но в данном случае мы были правы. И в больнице была специальная бригада, обладающая большим опытом лечения огнестрельных ранений».

Для Пэрра это было решение, которое он никогда не хотел бы принимать. Он поступил на работу в Секретную службу в 1962 году, за год до убийства Джона Кеннеди.

«Мы никогда не забывали об этом, — говорит Пэрр. — Мы хотели, чтобы такого никогда не случилось во время нашей смены. К несчастью, это почти случилось во время моей».

«Агенты, которые забрали Рейгана с места происшествия, сделали все правильно, — говорит бывший агент Уильям Албрачт, который в качестве старшего инструктора учебного центра учит новых агентов урокам, извлеченным из предыдущих покушений. — Другие агенты направились к убийце и помогли обезвредить его».

Оценивая прошлое, он говорит: «Может быть, им следовало вскочить в следующую машину и отправиться с охраняемым лицом, вместо того чтобы оставаться на месте и пытаться обезвредить Хинкли. Для этого у нас есть полиция. Все агенты всегда имеют в виду, что случившееся может быть отвлекающим маневром: является ли это основным нападением или „плохие парни“ пытаются заставить нас задействовать все наши ресурсы, и потом напасть на нас, когда мы будем отступать? Так что то, нужно ли было, чтобы большее количество агентов поехало с Рейганом, мы можем знать точно, только глядя из будущего. Мы обучаем агентов следовать за тем, кого они охраняют, чтобы убедиться, что он благополучно избежал нападения».

В больнице ФБР конфисковала аутентификационную карту для запуска ядерного удара, говоря, что все вещи Рейгана нужны как вещественные доказательства. Поскольку никаких правил не было разработано для ситуации, когда президент подвергается экстренной операции, было не ясно, кто мог запустить ядерные ракеты.

Двадцать пятая поправка к Конституции позволяет вице-президенту замещать президента только в том случае, если президент объявил в письменной форме Сенату и Палате представителей, что болен и не может выполнять свои обязанности. Если вице-президент и большинство Кабинета согласны, что президент неспособен исполнять свои обязанности, они могут позволить вице-президенту исполнять обязанности президента. Но это бы потребовало времени.

Вице-президент Джордж Буш-старший мог бы взять на себя обязанности по ответственности за начало ядерной атаки, пообщавшись с главой военного министерства по секретной линии. Однако есть сомнения, имел ли бы он законное право поступать таким образом. Когда Буш стал президентом, его администрация разработала очень детальный, систематизированный план действий по немедленной передаче власти в случае серьезной болезни президента.

До своего покушения на Рейгана Хинкли был болезненно увлечен киноактрисой Джоди Фостер, которую видел в фильме «Водитель такси». В этом фильме 1976 года психически больной человек замышляет убийство кандидата в президенты. Образ главного героя, которого играет Роберт Де Ниро, был основан на образе Артура Бремера, стрелявшего в губернатора штата Джорджа Уоллеса. Хинкли начал преследовать Фостер. Незадолго до нападения на Рейгана он написал ей: «Ты будешь мной гордиться, Джоди. Миллионы американцев полюбят меня — нас».

9 октября 1980 года за шесть месяцев до покушения на Рейгана, Хинкли был арестован за попытку пройти на борт самолета в аэропорту города Нэшвилль, штат Теннеси, с тремя пистолетами. Президент Картер в это время находился в Нэшвилле. Рейган, в то время баллотировавшийся на пост президента, только что завершил свой визит в Нэшвилль.

В результате инцидента с Рейганом Секретная служба начала использовать металлодетекторы для проверки людей в толпе на мероприятиях. «Мы начали обдумывать, какова должна быть приемлемая зона, за которую не позволяется заходить зрителям, — говорит Дэнни Сприггс, заключивший Хинкли под стражу и ставший заместителем директора Секретной службы. — Размер этой зоны зависит от ситуации».

Секретная служба также научилась отделять прессу от зрителей и снабжать их хорошо различимыми знаками, которые прикрепляются к одежде, чтобы быть уверенными, что никто не просочится в группу репортеров, притворившись журналистом. Для наблюдения за представителями прессы назначается специальный агент, и сами журналисты сообщают полиции, если кто-то пытается затесаться среди них.

Также Секретная служба извлекла уроки из убийства Джона Кеннеди. Она удвоила штатный состав агентов, компьютеризировала и увеличила количество данных разведки, увеличила число агентов, занятых предварительной подготовкой и сбором разведданных, создала группу антиснайперов, расширила свои учебные мероприятия и улучшила связь с другими федеральными организациями и органами обеспечения правопорядка.

«До убийства Кеннеди обучение часто состояло в том, что агентам пересказывали ситуации, происходившие в боевых условиях, — говорит Тэйлор Радд, агент, отвечающий за переобучение. — Многие агенты, находящиеся на службе, никогда не проходили никакого обучения».

Теперь Секретная служба делится своими наработками и техниками с целым рядом иностранных служб безопасности. После убийства израильского премьер-министра Ицхака Рабина Секретная служба и израильская служба безопасности Шин-Бет проработали неделю вместе, обмениваясь опытом.

«Убийство Рабина было во многом подобно покушению Хинкли на Рейгана, — говорит бывший агент Доулинг, отвечавший за международные связи в то время, когда проходила совместная встреча с Шин-Бет. — Это произошло в месте отбытия кортежа».

Сотрудники Шин-Бет открыли коллегам свои собственные просчеты.

«Это признание было для них очень непростым и очень печальным, — говорит Доулинг. — Этот парень уже некоторое время околачивался вокруг кортежа, и его должны были заметить. И мы столкнулись с чем-то похожим в случае с Хинкли. У нас был тот, кто совершенно определенно преследовал президента, кто-то, кто преследовал президентов и раньше. Он напал не потому, что думал, что Рейган был чем-то плох, или потому, что он считал, что Джимми Картер негодяй. Должность — вот что привлекало его. Его привлекало, что этот человек обладает властью».

Примерно через год после покушения на Рейгана в вашингтонское отделение Секретной службы начал звонить человек, угрожавший убийством президента. Этот мужчина всегда говорил: «Я его застрелю». Затем он бросал трубку.

Агент Дэннис Чомэки служил в разведке в области безопасности и знал об этих звонках потому, что читал информационную сводку, подробно излагающую все происшествия, случившиеся за прошедшие сутки. Однажды утром Чомэки читал информацию о задержанном, когда кто-то позвонил по главной линии местного отделения, которое в то время находилось на пересечении 19-й улицы и Пенсильвания-авеню. Поскольку Чомэки был первым, кто пришел на работу в это утро, он снял трубку.

«Привет, это опять я, — сказал звонивший. — Ты меня знаешь».

«Нет, я тебя не знаю», — отвечал Чомэки.

«Ну, я тот парень, который собирается убить президента», — сказал человек.

«Слушай, сделай мне одолжение, — сказал Чомэки. — Я здесь стою у настенного телефона, поскольку я только что зашел в офис. Перезвони мне на рабочее место, чтобы я мог сесть и поболтать с тобой».

Мужчина согласился, и Чомэки дал ему свой прямой номер.

В то время Секретная служба имела договоренность с телефонной компанией о том, что по просьбе агентов она будет оперативно отслеживать звонки даже с тех телефонов, которые не включены в телефонные справочники. Чомэки позвонил менеджеру и дал ему номер своего телефона, с тем, чтобы все входящие звонки отслеживались. Он был уверен, что этот человек не окажется настолько глупым, чтобы позвонить по этому номеру.

«Я прошел к своему рабочему месту, и — смотрите-ка — он перезвонил, — рассказывает Чомэки. — Мы начали разговаривать, и я смог записать наш разговор».

Собеседник агента сказал, что у него есть ружье с оптическим прицелом.

«Я собираюсь навести его на цель, нажать на спусковой крючок и оторвать его голову, как тыкву», — сказал он.

«Эй, это довольно серьезно. Почему бы нам не встретиться?» — сказал Чомэки.

«Ты что думаешь, я больной?» — ответил звонивший и повесил трубку.

Телефонная компания перезвонила и сообщила, что этот человек звонил с платного телефона-автомата на Нью-Йорк-авеню. С адресом таксофона в кармане Чомэки бросился к выходу. Тут же он наткнулся на еще одного агента, входящего в офис.

«Боб, идем скорее, — сказал ему Чомэки. — По дороге все объясню».

Они бросились в гараж Секретной службы, сели в машины и приехали к пересечению Нью-Йорк авеню и 11-ой улицы, где в то время располагался автовокзал Грейхаунд.

«Мы оглядывались вокруг и никого не видели, — говорит Чомэки. — Неподалеку стояла передвижная стойка, предлагающая кофе на вынос. Мы подошли и спросили парня у стойки: „Не видели ли вы кого-нибудь, кто говорил по телефону некоторое время назад?“

„Да, примерно без пятнадцати восемь здесь был парень“, — ответил продавец».

Он сообщил примерный рост и вес этого человека и описал его одежду — голубые брюки и голубая рубашка. Время, о котором говорил продавец кофе, совпадало со временем разговора, записанного Чомэки в местном отделении. Чомэки спросил продавца кофе, почему он обратил внимание на этого человека, звонившего по телефону.

«Обычно я появляюсь здесь на углу в восемь, — объяснил продавец. — Сегодня я просто пришел рано, а мои покупатели не рассчитывают застать меня здесь раньше восьми, так что торговля шла плохо. Я просто сидел, рассматривая телефонную будку, и увидел этого парня, говорившего по телефону, и я как-то само собой запомнил, как он выглядел».

Агенты запрыгнули в свои машины. Чомэки поехал на восток Нью-Йорк авеню; другой агент отправился на запад. Почти сразу же Чомэки заметил человека, соответствующего описанию, данному продавцом кофе. Мужчина говорил по платному уличному телефону рядом с автовокзалом.

Чомэки выполнил разворот на сто восемьдесят градусов и припарковал машину на другой стороне улицы. Он подошел к мужчине сзади и услышал его речь со среднезападным акцентом. Это был голос человека, который звонил ему в местное отделение.

«Я схватил его за шиворот, прижал его к боковой панели таксофона и вырвал у него из рук телефонную трубку, — вспоминает Чомэки. „Это агент Чомэки из Секретной службы, — сказал я в трубку, — С кем я разговариваю?“»

«Ух ты! Как ты его нашел?» — ответил голос на другом конце линии. Это был еще один агент из местного отделения. Он сказал, что этот мужчина только что позвонил, угрожая убить Рейгана.

Подозреваемый утверждал, что он просто пытался вызвать такси. Поскольку он пытался убежать, Чомэки приволок его в свою машину и надел на него наручники. Впоследствии этот человек был подвергнут психиатрическому осмотру, и судья назначил ему принудительное психиатрическое лечение.

Агенты Секретной службы часто сталкиваются с пороком высокомерия, который поражает некоторых советников Белого дома. Когда срок президентства Рейгана подходил к концу, этот недостаток чуть не стоил жизни одному из советников. Агент Гленн Смит обеспечивал безопасность Рейгана в отеле «Вальдорф-Астория» в Нью-Йорке во время Генеральной ассамблеи Соединенных Штатов. Смит услышал, как кто-то крикнул: «Остановись или я стреляю!» Смит вытащил свой пистолет «Смит и Вессон» и положил палец на спусковой крючок. Сразу же вслед за этим какой-то мужчина побежал через дверь, а вслед за ним по пятам мчался полицейский из полиции Нью-Йорка.

Этот мужчина оказался сотрудником Белого дома, который был такого высокого мнения о себе, что, когда агент Секретной службы попросил его назвать себя на внутреннем посту охраны, он отказался. Когда агент попытался преградить ему путь, он оттолкнул агента. Тогда полицейский бросился за ним.

«Если бы он был у меня на прицеле, я бы выстрелил в него», — говорит Смит.

Как и в случае с другими президентами, некоторые люди совершенно теряли контроль над собой, встречая Рейгана. Одна женщина в толпе подбросила в воздух своего грудного ребенка. Агенту Гленну Смиту пришлось поймать малышку. Восьмидесятилетняя женщина пожимала руку Рейгану так крепко, что Смит должен был разжимать ее руку силой. Как-то раз в надежде на автограф один шериф подъехал к президентскому самолету в своем полицейском автомобиле на высокой скорости с включенными проблесковыми маячками. Этот шериф остановил свою машину как раз вовремя.

«Еще несколько секунд, и мы бы открыли огонь по машине», — говорит Смит.

Пока Рейган находился на посту президента, он никогда не обнаруживал симптомы болезни Альцгеймера, которая, в конце концов, стала причиной его смерти. «В его группе охраны было сто двадцать человек, и он, казалось, помнит каждого по имени», — говорит Смит.

Но в марте 1993 года, годом раньше, чем он объявил, что страдает болезнью Альцгеймера, бывший президент Рейган принимал Канадского премьер-министра Брайана Малруни в своей библиотеке и пригласил его к себе на ранчо. Когда Малруни уезжал, он спросил агента Чомэки: «Вы замечаете, что с президентом что-то происходит?»

Чомэки сказал, что замечает, но он не знал, в чем проблема.

«Он, бывало, просто останавливался посредине фразы и забывал, что он говорил, — вспоминает Чомэки. — Затем он часто начинал рассказывать новую историю».

Через три года после того, как Рейган оставил пост президента, он должен был выступать с речью на одном мероприятии в городе Акрон, штат Огайо. В отличие от той свиты, которую он имел, будучи президентом, Рейган путешествовал с одним сотрудником и со своми агентами Секретной службы. Дежурный агент из группы охраны бывшего президента пришел на командный пост и сказал агенту Доулингу: «Знаете, президент сидит в своей комнате в одиночестве все утро. И ему бы очень хотелось поболтать. Не против ли вы, ребята, чтобы он зашел и немного посидел у вас на командном посту и просто поболтал с вами?»

«Было бы здорово. Пригласи его», — ответил Доулинг.

Два часа Рейган болтал с агентами, рассказывая истории и шутки.

«Он сказал нам, что он и Михаил Горбачев говорили друг с другом с глазу на глаз, — вспоминает Доулинг. — Они договорились, что их разговор будет не о сегодняшнем дне и не о них самих. Он будет об их внуках и о жизни, которая у них впереди».

Глава 16

Большое шоу

Чтобы выбрать работу, на которой может потребоваться получить пулю вместо президента, требуется необыкновенная преданность делу. «Помимо внешнего блеска и возможности путешествовать, работая в Секретной службе, я следую своему призванию служить своей стране и приносить пользу на самом высоком уровне», — говорит один из агентов.

«Агенты защищают не отдельного человека, но скорее цельность и незыблемость его должности, поэтому пуля, которую мы можем получить, — ради этого поста и огромной значимости его для общества, не ради конкретного человека», — говорит другой агент.

На этой работе нужно не только защищать президента, но и спасать жизни других агентов.

«Когда я в качестве члена группы охраны президента входил туда, где проводилось какое-либо мероприятие с участием президента, я знал и мог положиться на то, что каждый выполнит свою часть работы, — говорит бывший агент Норм Джарвис. — Агенты меняются, но каждый исполняет предписанные его роли обязанности. Таким образом, если все безупречно выполняют свою часть работы, не нужно беспокоиться о том, что у вас за спиной или кто выглядывает из-за вашего плеча. Ваши товарищи позаботятся об этом. Вы просто должны сосредоточиться на том, в чем заключается в это время именно ваша работа. Агенты со временем начинают испытывать огромное доверие и симпатию друг к другу».

Обратное также верно.

«Если вы обнаружите, что кто-то ленив или не делает все, что должен, не выполняет свою работу, это значит больше, чем просто испытать досаду: „Эй, да этот парень — лодырь, а я должен проводить с ним время“, — объясняет Джарвис. — Вы чувствуете себя так, как будто это ставит под угрозу вашу жизнь. Совершенно точно, жизнь президента в таком случае была бы в опасности. Так что многие из нас в группах охраны наблюдают друг за другом и используют положительные и отрицательные подкрепления, чтобы мотивировать агентов всегда поступать правильно».

Агенты понимают, что эта должность влечет за собой сверхурочную работу и длительные поездки. Описывая возможности трудоустройства, веб-сайт Секретной службы обращает на это особое внимание.

«У агентов есть одна общая особенность, — говорит агент Секретной службы. — Все они хотят видеть хорошо сделанную работу и хотят сделать ее как надо».

Тем не менее многие считают, что руководство организации без необходимости усложняет им жизнь. В частности, неразумная политика Секретной службы в области перевода сотрудников заставляет агентов увольняться до наступления пенсионного возраста, увеличивая бюджетные расходы. Это происходит в то время, когда — из-за террористических угроз — потребность в Секретной службе велика, как никогда раньше.

Агенты приводят в пример множество ситуаций, когда одним агентам отказывали в переводе в те города, где работали их супруги, в то время как других принуждали к переезду в те же самые города. Часто агентам, которые хотят перевестись, предлагают оплатить стоимость переезда. В то же время Секретная служба платит от пятидесяти до ста тысяч долларов за переезд каждого агента, который зачастую совсем не хочет переезжать в этот город.

«Мы согласились в случае необходимости принять пулю, но это не самая трудная часть этой работы, — говорит Джессика Джонсон, бывший агент Секретной службы. — Это не то, с чем мы обычно сталкиваемся. Именно это делает нашу работу рискованной. Но очень трудной ее делает плохое управление. Если бы Секретная служба управлялась лучше, эта работа была бы гораздо более привлекательна и гораздо меньше людей увольнялось бы с нее».

Со времени террористической атаки 11 сентября частный сектор предлагает очень хорошие зарплаты тем, кто имеет опыт работы в федеральных службах охраны правопорядка. Как правило, бывшие агенты Секретной службы становятся заместителями по безопасности президентов крупных корпораций или открывают свое собственное охранное предприятие. Для тех, кто хочет сохранить право на получение полной пенсии от правительства, открывается множество возможностей в других федеральных органах обеспечения правопорядка.

До 1984 года, при прежней пенсионной системе, агенты Секретной службы не сохраняли право на свои пенсии, если они переводились в другое правительственное учреждение. Теперь сохраняют. Агенты могут уйти в отставку в любое время после двадцати пяти лет работы на Секретную службу. Они могут выйти на пенсию в пятьдесят лет, если они прослужили двадцать лет. Как для государственных учреждений, так и для частных компаний, агент Секретной службы или ФБР — это ценное приобретение.

ФБР предпринимает определенные шаги, чтобы удержать своих агентов, в то время как Секретная служба пренебрегает этим. В отличие от Секретной службы, после трех лет работы на ФБР, агент этой организации может остаться в том же самом городе на все время его службы, если только он или она не предпочтут работу на руководящей должности. Агент, переходящий на руководящую должность, может оставаться в одном и том же городе пять лет.

С другой стороны, Секретная служба обычно переводит агентов три или четыре раза в течение двадцатипятилетней карьеры. Агент, занимающий руководящую должность, может быть переведен пять или шесть раз. Это связано с тем, что таким агентам нужно получить опыт работы в разных отделениях. Но опыт одного отделения нельзя механически перенести на другое. Десятилетия тому назад у ФБР была такая же политика. ФБР отказалось от нее, потому что постоянные переезды не являлись необходимостью и приводили к тому, что многие агенты увольнялись. Это также вело к большим расходам, необходимым как для переезда семей сотрудников, так и для обучения новых агентов, приходящих на смену тем, кто переводился.

Поскольку агенты ФБР не должны так часто переезжать, они и их супруги могут лучше позаботиться о своих жилищных условиях. ФБР, по крайней мере, пытается принять в расчет ситуации, когда супруг сотрудника должен работать в определенном городе, иногда рассматривая их как случаи особо затруднительных обстоятельств, требующие решения.

Секретная служба большей частью перемещает агентов туда и сюда, как пешки на шахматной доске, не спрашивая об их желании. Вместо объяснения причин, стоящих за переводом, или политики, влияющей на личную жизнь агентов, Секретная служба обычно дает бесцеремонный ответ, что перемены производятся «в интересах службы». Исключением становится случай, когда у агента есть «блат», связи наверху — что приводит к ухудшению морального климата в коллективе.

После двух лет работы в группе охраны Клинтона в доме Клинтонов в Чаппакуа, штат Нью-Йорк, Джонсон захотела перевестись назад в Калифорнию, где она выросла.

«Совершенно неожиданно мне сказали, что не могут перевести никого из Нью-Йорка, — рассказывает она. — Мне сказали, что им некем меня заменить. В то же время они разослали письма по электронной почте, в которых говорилось, что каждый, вне зависимости от послужного списка, будет сразу же переведен в Лос-Анджелес, Нью-Йорк или Сан-Франциско, если выразит желание туда поехать. Я написала небольшое письмо и проинформировала их, что я хочу принять это предложение. Я подпрыгивала от нетерпения, а они говорили мне: „О, ну, нам некем заменить вас. Так что вы поехать не сможете“».

В то же время, говорит Джонсон, друзья из отделения в Лос-Анджелесе посылали ей копии электронных писем, которые они получали от руководства, в которых говорилось, что они должны переехать из Лос-Анджелеса, чтобы работать в группах охраны.

«Годом позже, когда я пошла к руководству, они сказали: „О, ну, в Лос-Анджелесе нет вакансий. Как насчет нью-йоркского отделения?“» — рассказывает Джонсон.

Когда Секретная служба наконец согласилась перевести ее в Лос-Анджелес после трех лет работы в Нью-Йорке, она обнаружила, «что в этом городе нам не хватало одиннадцати человек в штате. Так как же нам удалось перейти от полностью укомплектованного штата к такому, где не хватает одиннадцати человек, за четыре месяца?».

В других случаях Секретная служба оставляет без внимания ситуации, когда супруг сотрудника работает в другом городе. Джонсон и другие агенты рассказывают об одном случае, когда агент, служивший в Лос-Анджелесе начал встречаться с женщиной, работавшей врачом на Гавайях. В конце концов, они поженились, и агент подал заявление о переводе на Гавайи, где у его жены была обширная медицинская практика.

«У нас есть отделение на Гавайях, так что было легче переехать ему, чем его супруге, — говорит Джонсон. — Но нашему тогдашнему руководству от этого не было никакой выгоды. Нам сказали, что он не может перевестись на Гавайи. Он уволился, потому что его брак был для него важнее».

Через месяц после того как он переехал на Гавайи, он снова подал заявление о приеме на работу в Секретную службу. Руководитель гавайского отделения, которому это было выгодно, тут же взял его.

«Здесь вам говорят, что вы не можете перевестись, а все дело было в том, кто ваш начальник», — говорит Джонсон.

В другом случае, агенту Дэну Клишу было приказано перевестись в Лос-Анджелес. Специальность его жены — онколога-радиолога — создавала определенные трудности для того, чтобы она могла найти себе работу в этом городе. В конце концов, она получила работу рядом с Денвером. Клиш попросил перевод в Денвер или в Чейни и предложил, что он сам заплатит за свой переезд. Это сэкономило бы государству около семидесяти пяти тысяч долларов. Его запрос был отклонен. Более двух лет они жили вдали друг от друга, и этому агенту приходилось летать в Денвер раз или два в месяц, чтобы повидаться со своей женой и маленькой дочкой.

В течение этого времени организация искала добровольцев, желающих перевестись в Денвер. Примерно десять других агентов были переведены в Денвер, некоторые с меньшим послужным списком, за счет государства, которому это стоило от семидесяти пяти до сотни тысяч долларов за каждого.

«Если в данный момент нет отрытых вакансий, тогда организация может сказать: „Сожалеем, это отделение полностью укомплектовано. Вот ваш единственный выбор“, — говорит Клиш. — Затем, как и следовало ожидать, пока вы находитесь на стадии переезда куда-то, но еще не переехали, вакансия, которая бы вам подошла, уходит, и вы даже не можете подать заявление на нее, потому что вы уже переезжаете куда-то еще. Между агентами существуют тесные связи, но если за вас не хлопочет кто-то наверху, Секретная служба не заботится о своих агентах».

Проработав на Секретную службу восемь лет, Клиш наконец уволился и поступил на работу в другое федеральное агентство в Колорадо.

Джоел Маллен, агент, работавший в Вашингтоне, был женат на юристе военно-морского флота. Когда флот направил его супругу в Сан-Диего, Маллен попросил, чтобы его перевели в местное отделение Секретной службы в этом городе, отметив, что военный флот оплатит стоимость переезда. Первоначально одобрив перевод, штаб-квартира в конечном итоге все же не позволила Маллену переехать, несмотря на то что в Сан-Диего были открытые вакансии. Маллен и его жена начали строить дом рядом с Сан-Диего. Но Секретная служба велела Маллену перевестись на работу в отделение в Лос-Анджелесе.

«Я ездил на работу в отделение по сто пятьдесят четыре километра в один конец, — говорит Маллен. — Это происходило в течение четырнадцати месяцев. Затем я уволился и поступил на работу в Службу криминальных расследований Военно-морских сил».

Помимо потери агента с десятилетним стажем, Секретной службе пришлось выплатить двести сорок тысяч долларов за переезд, чтобы покрыть расходы Маллена, включая потерю стоимости его дома в районе Вашингтон.

Секретная служба не публикует список открывающихся вакансий и сотрудников, претендующих на перевод. Все хранится втайне. Если у агента есть «блат», то он или она имеют преимущества.

В отличие от этой практики, ФБР, организация, в которой работают двенадцать с половиной тысяч агентов, публикует в сети Интернет общедоступный список вакансий для каждого местного отделения, с тем чтобы агенты могли видеть, кто еще претендует на это место до них. Агенты ФБР говорят, что связи не оказывают влияния на переводы. Поскольку все списки публикуются открыто, если бы отдельные люди получали нечестные преимущества, агенты сразу бы об этом узнали.

То, что компьютерная программа Секретной службы, ведущая учет предпочтений в переводах и предложений по повышению по службе, разработана на глубоко устаревшей платформе DOS, демонстрирует, насколько Секретная служба невнимательна к пожеланиям своих агентов.

Количество увольнений до наступления пенсионного возраста очень выросло в последние годы. Всего в Секретной службе работают три тысячи четыреста четыре специальных агента. Более половины из проведенных ими на службе человеко-часов посвящены обеспечению охраны президента и других лидеров государства, а также высоких официальных лиц зарубежных государств, прибывающих с визитами. Текучесть кадров увеличивается, и эта тенденция нарастает. Секретная служба отказалась предоставить полную годовую статистику, но этот показатель равен примерно пяти процентам в год. Коэффициент текучести кадров достигает двенадцати процентов в год для Подразделения военизированной охраны, в котором числятся одна тысяча двести восемьдесят восемь сотрудников. Что более тревожно, агенты, работающие в организации десять лет, говорят, что от трети до половины агентов, с которыми они проходили первоначальное обучение, уже уволились.

«Люди, которые ушли со службы, были высококвалифицированными агентами, прекрасно выполняющими свою работу и очень ценными, — говорит один из агентов. — Это действительно очень болезненно для нас».

Секретная служба попросила аналитика из Вашингтона изучить проблему сохранения сотрудников на рабочем месте и расходы, связанные с текучестью кадров. Аналитик обнаружила, что эта проблема становится очень серьезной и все более актуальной. Дополнительные издержки государства при обучении нового агента составляют восемьдесят тысяч долларов — на заработную плату агенту и стоимость экипировки и поездок. Сюда не входят фиксированная стоимость работы учебных центров и жалование инструкторов.

«Руководство практически отказалось от результатов, полученных экспертом, со словами: „О, у нас нет никакой проблемы с сохранением своих сотрудников“, — говорит агент, в настоящее время работающий в Секретной службе. — Они просто не захотели к этому прислушаться».

Джонсон, занимающаяся теперь инвестициями в недвижимость, рассказывает, как пыталась поднять эту проблему во время своего интервью при увольнении.

«Супервизор, проводивший со мной эту заключительную беседу спрашивал: „Нет ли каких-то проблем, о которых нам следовало бы знать?“, в то время как он провожал меня до двери, — рассказывает Джонсон. — Я ответила: „Думаю, да, и я уверена вы много слышите об этом“. — И начала приводить примеры искусственно созданных сложностей, становящихся тяжелой ношей для агентов».

Супервизор стал защищаться.

«Он начал говорить, что военным приходится еще тяжелее и что есть гражданские, которые жертвуют большим, чем мы, выполняя свою работу, — рассказывает она. — Он был не способен даже услышать то, что я должна была сказать».

Совершив неординарный поступок, один агент поднял этот вопрос на собрании сотрудников Секретной службы.

«У вас есть множество агентов, принадлежащих к поколению Х, — сказал он. — Мы заботимся о своих семьях; мы заботимся об интересах своих жен и детей. Что-то нужно изменить».

Вскоре после этого собрания этот агент уволился.

В последние годы агенты говорят, что изолированная культура, неуважение и отсутствие внимания к проблеме текучести кадров остаются неизменными. «Наше руководство совершенно не хочет признать существование проблемы, — говорит один агент. — Они не хотят сделать что-нибудь для ее решения».

Агенты говорят, что Секретная служба продвигает наверх людей с похожим складом ума и что директора организации находятся на посту два или три года и затем уходят, не изменив ничего в политике и культуре организации. В качестве примера неудовлетворительного руководства сотрудники Секретной службы приводят заявление, сделанное специальным агентом, ответственным за группу обеспечения безопасности вице-президента. Этот супервизор сказал, что никто из группы никогда не продвинется по службе, потому что агентов, желающих повышения, слишком много.

«Лучшее, на что вы можете надеяться, — получить сейчас самую лучшую должность, на какую можете претендовать, поскольку ваше следующее повышение будет также, вероятно, последним», — сказал этот человек своим агентам.

«Нужно ли говорить, моральный дух очень снизился после этого, — говорит агент, бывший на том собрании. — Несколько агентов уволилось, говоря, что с них хватит, пора двигаться дальше».

Джонсон говорит, что была согласна с тем, что работа в Секретной службе по самой своей природе является сложной. Когда ее назначили обеспечивать безопасность президента Клинтона, он постоянно ездил по всему миру. Она едва ли могла планировать что-то в своей личной жизни, поскольку ее расписание было его расписанием.

Что огорчает Джонсон и других агентов, так это то, что Секретная служба не использовала возможности облегчить неизбежные трудности этой работы, в то время как это было совсем не сложно. К примеру, Секретная служба уведомляет агентов об их расписании на будущую неделю поздно вечером в пятницу, как раз перед началом выходных. В итоге агенты не могут планировать личные и семейные дела.

В поездках от агентов ожидается, что они будут работать буквально двадцать четыре часа в сутки. В последние несколько лет Секретная служба наложила ограничения на оплату сверхурочной работы, предлагая взамен компенсировать потраченное время. Но организация зачастую не дает агентам возможности использовать эту компенсацию или гибкий график работы, которые предлагаются им вместо оплаты. Если выбирается гибкий график, то обычно его нужно брать на неделю. Если агент имеет другие обязанности, уже значащиеся в его расписании, этого агента могут заставить отказаться от гибкого графика. После семи лет работы агент в крупном городе может зарабатывать свыше ста десяти тысяч долларов в год без сверхурочных.