Тайны Секретной службы охраны президента США Кесслер Рональд

Глава 21

Президент Соединенных Штатов

Текущее место нахождения президента показывается на электронном табло в главных офисах Белого дома и Секретной службы. Он обозначен как POTUS — аббревиатура для «president of the United States». Табло, называемое «указатель местонахождения охраняемого лица», также показывает место нахождения первой леди (FLOTUS), вице-президента (VPOTUS) и детей президента и вице-президента. Если их нет в Вашингтоне, указатель местоположения показывает город, в котором они находятся. В дополнение к этому сотрудники военизированной охраны Белого дома сообщают друг другу по рации, где в резиденции находится президент и первая леди. Когда чета Клинтонов жила в Белом доме, рассказывает бывший сотрудник охраны Белого дома, «Было забавно слышать по рации, что она куда-то пошла и он следом пошел туда же, и каждый раз, когда он шел за ней, она уходила еще куда-нибудь».

Как и большинство других президентов, Клинтон очень любил приветствовать своих поклонников. Однажды вечером он должен был посетить встречу выпускников школы в Литл-Рок. Секретная служба оцепила этаж отеля, на котором находился его номер, и проверила всех сотрудников отеля, которым было позволено заходить на этот этаж. Две горничные, которые получили доступ, попросили разрешения у агента Тимоти Гоббла стоять в конце коридора, чтобы мельком увидеть Клинтона, когда он будет покидать отель. Уже опаздывая, Клинтон увидел двух женщин, махавших ему, и подошел, чтобы побеседовать с ними.

«Надо было видеть, как это их потрясло, — рассказывает Гоббл. — Рядом с ними был лидер свободного мира, который уделил три минуты, чтобы поговорить с ними. Они искренне благодарили меня за то, что я дал им такую возможность. В это время вокруг не было телеоператоров, так что это было не ради того, чтобы произвести впечатление на публику».

Клинтон не только любил приветствовать людей, но также имел дар запоминать их. Как-то раз после речи, произнесенной на съезде Американской федерации труда — Конгрессе промышленных профсоюзов, Клинтон пожимал руки собравшимся. Агенты заметили помощника официанта, стремившегося подойти поближе.

«Клинтон увидел его и назвал по имени, — говорит агент, работавший в то время в группе охраны Клинтона. — Президент пожал ему руку и спросил, как его отец. На глаза паренька навернулись слезы, и он сказал, что его отец умер. Выражая свои соболезнования, Клинтон повернулся к одному из помощников и сказал, что отец этого человека был болен раком».

«Когда президенты приветствуют людей в толпе, они как будто заряжаются энергией от людей, которым они пожимают руки, — говорит Албрачт. — Президенты могут быть сильно вымотаны долгим переездом и ведением кампании, но стоит им приблизиться к веревочному ограждению, за которым стоит толпа, они снова начинают наполняться энергией. Я видел это много раз. Казалось, наибольшее влияние общение с публикой оказывало именно на Клинтона. Он пополнял свою энергию благодаря энергии толпы, становясь оживленным и готовым к действию. Это верно для всех президентов, но, кажется, для Клинтона это было особенно важно».

Клинтон любил заниматься бегом, что служило для охраны источником предсказуемых проблем.

«Были люди, ожидавшие президента, когда он отправлялся бегать по вечерам, — говорит Пит Доулинг, бывший заместителем командира группы охраны Клинтона во время его первого президентского срока. — Ему это было приятно, но, если честно, для нас эти люди были нежеланными гостями. Они не проходили проверку, мы не знали, кем они являлись. Люди пытались передать ему бутылки с водой, и это нас особенно беспокоило. Если президент бегает каждый день до парка „Мол“, то для группы террористов, наблюдающей за его действиями, было бы очень просто установить бомбу, например, в контейнере для мусора. А если бы он не отправился на пробежку в тот день, когда они планируют покушение? Они бы просто забрали бомбу и вернулись в другой день. Это все представляло для нас угрозу, с которой мы не сталкивались ранее».

Секретная служба обсудила свою озабоченность с Клинтоном, но он продолжал свои пробежки. Это изменилось только после того, как он упал, спускаясь по лестнице в доме главного тренера гольф-клуба Грега Нормана во Флориде рано утром 14 марта 1997 года. Тогда Единый операционный центр Секретной службы разбудил находившегося дома агента Норма Джарвиса и попросил его охранять президента в Национальном военно-морском медицинском центре в городе Бетесда, штат Мэриленд, где президенту должны были делать операцию по поводу разрыва сухожилий в области правого колена.

Позже этим утром Клинтон прибыл с кортежем с военно-воздушной базы Эндрюс. Джарвис был назначен дежурить в операционной во время проведения операции.

«Я не уверен, что они знали о том, что под медицинским халатом у нас оружие, но острые режущие инструменты в такой близости к президенту — даже в руках надежных военных хирургов — взывали к контрмерам со стороны заслуживающего доверия агента», — вспоминает Джарвис.

Врач Клинтона, адмирал И. «Конни» Мариано, сопровождавший Клинтона в поездках, наблюдал за операцией. Но Джарвис почувствовал страх, видя организованную очередь из дюжины хирургов в операционной, ожидающих момента, когда они приступят к работе над коленом президента.

«У каждого был инструмент, прибор, скальпель или еще что-нибудь, каждый ожидал своей очереди, чтобы проделать отверстие, разрезать или посмотреть, чтобы они тоже могли сказать, что они оперировали президента Соединенных Штатов, — говорит Джарвис. — После того как была проведена анестезия, первый хирург сделал начальный надрез. Следующий обнажил сухожилие. Затем другой разрезал сухожилие, чтобы выровнять рваные части. Другой хирург очистил и обнажил коленную чашечку. Это длилось и длилось часами».

Джарвис говорит, что видел, как этот феномен проявлялся множество раз: для большинства людей любой контакт с президентом является ярким моментом их жизни.

Клинтон не хотел возвращаться в Белый дом в карете скорой помощи, а автомобили Секретной службы не были оборудованы для того, чтобы перевозить его в инвалидном кресле. Поскольку Джарвис знал Сару Брейди, жену бывшего пресс-секретаря Рейгана Джеймса Брейди, он спросил, не может ли Секретная служба взять на время ее машину, оборудованную для перевозки ее мужа, передвигающегося в инвалидном кресле.

Клинтону пришлось восемь недель пользоваться костылями и несколько месяцев проходить курс физиотерапии. Он должен был носить фиксаторы, ограничивающие движение колена. После этого инцидента Клинтон перестал бегать и начал пользоваться тренажерами.

Между тем Секретная служба постаралась приспособиться к поведению Клинтона.

«Президент Клинтон часто видел небольшую толпу зрителей, которые иногда собирались за веревочным ограждением за пределом охраняемой нами территории просто для того, чтобы мельком увидеть президента, и он, бывало, направлялся к ним, чтобы пожать им руки, — говорит Джарвис. — Конечно, это доводило нас до отчаянья, поскольку мы не хотели, чтобы он приближался к толпе. Мы не знали, не находится ли среди этих людей новый Хинкли или Бремер с пистолетом в кармане. Подобный человек мог бы околачиваться поблизости, например, потому, что не смог попасть внутрь».

Интересно, что как-то раз Джарвис столкнулся с такой ситуацией: Клинтон нырнул в толпу, которая не была предварительно проверена службой безопасности.

«Я был впереди президента у веревочного ограждения, — рассказывает Джарвис. — Когда мы работаем у ограждения, некоторые агенты передвигаются впереди президента в сторону его движения, затем идет президент, а сзади и по краям другие агенты».

Джарвис заметил женщину, державшую руки под пальто.

«Во время мероприятия, находясь в группе охраны и следуя вместе с президентом, заметив что-то подозрительное, мы сообщаем об этом по рации командиру смены, — говорит Джарвис. — Обычно мы ведем себя очень тихо. Разговоров не очень много, но, если что-то говоришь и при этом находишься рядом с президентом, это имеет большое значение. Нужно оценить человека, привлекшего к себе внимание, принять быстрое решение, что делать дальше, или что должна делать группа охраны».

В этом случае странным было то, что, как рассказывает агент Джарвис: «…в то время как все смотрели на президента — хлопая, крича, улыбаясь, — она смотрела вниз, взгляд ее был неподвижным, и на лице у нее было выражение замешательства. Имейте в виду, что президент был почти на расстоянии вытянутой руки от нас. Я дал знать командиру смены, что у меня проблема, и просто сомкнул свои руки вокруг этой женщины, поскольку у меня не было времени на то, чтобы обыскать ее».

Джарвис держал ее мертвой хваткой, в то время как группа охраны и президент продолжали мимо него свой путь.

«Она испугалась и дернулась в сторону, но я не позволил ей вынуть руки из-под пальто, — рассказывает Джарвис. — Я держал ее до тех пор, пока кто-то из моих коллег не пришел мне на помощь — на этот раз это была группа разведки, находившаяся неподалеку».

Ребята из этой группы опросили женщину и быстро выяснили, что она страдала психическим расстройством.

«У нее под пальто не было оружия, но психически больных людей можно отличить по их поведению, — отмечает Джарвис. — Они действуют иначе, чем все остальные, это привлекает к ним внимание, и вы понимаете, что у вас возникла неординарная ситуация».

«Разумеется, — продолжает Джарвис, — никому не понравилось бы оказаться в мертвой хватке агента, который набрасывается на вас в толпе. Но, возможно, у него есть всего лишь несколько мгновений на то, чтобы правильно среагировать на ситуацию, потенциальные последствия которой могут быть катастрофическими».

«Мы должны были обеспечивать безопасность молодого, коммуникабельного мужчины, наслаждающегося общением с людьми и заряжающегося энергией от того, что находится в толпе, — объясняет Доулинг. — Мы не собирались говорить ему: „Сэр, вы должны измениться. Вы ведете себя не как президент“. Нам пришлось пересматривать свои методы работы на ходу».

Доулинг считал, что привычка Клинтона нырять в толпу неожиданно могла быть на руку Секретной службе, поскольку о том, что президент это сделает, никто не мог знать заранее. «По крайней мере, вероятность того, что кто-то из присутствующих специально пришел сюда с намерением причинить ему вред, снижалась», — отмечает Доулинг, ранее возглавлявший местное отделение Секретной службы в Вашингтоне. «В то же самое время, — говорит Доулинг, — Секретная служба работала со штатом президента, чтобы заранее предусмотреть возможные места, где Клинтон мог начать общаться с народом, и заблаговременно позаботиться о его безопасности.

Однажды воскресным утром 26 февраля 1995 года Доулинг прочел заметку в журнале «Пэрейд» и понял, что его ждут неприятности. Автор статьи задавал вопрос, насколько правдивы «эти истории из Вашингтона, о том, что Билл Клинтон остается неисправимым плейбоем».

В «Пэрейд» говорилось, что, «если бы существовали какие-либо доказательства того, что президент Соединенных Штатов изменяет жене, несомненно, они были бы обнародованы в прессе. Те дни, когда журналисты Белого дома оберегали личную жизнь президента и не обращали внимания на его внебрачные связи — как это было в случае с Джоном Кеннеди, — давно прошли».

Более зловещим для Секретной службы было то, что журнал сообщал дальше: «Источники внутри Белого дома говорят, что слухи о внебрачных связях Билла Клинтона, возможно, исходят от агентов Секретной службы, которые могут находиться в конфронтации с первой леди. Она, как говорят, подозревает, что кто-то из агентов шпионит за ней, и поэтому старается держать их на расстоянии. Один из агентов недавно поведал, что госпожа Клинтон так устала от беспутного поведения своего мужа, что угрожала подать на развод и выставить свою собственную кандидатуру на президентских выборах в 1996 году. Никто не поверил этой нелепой истории, но, к несчастью, подобные слухи распространились по Вашингтону».

Доулинг, помощник ответственного специального агента в группе охраны Клинтона, в это воскресенье был на службе. Клинтоны отправились в церковь, и президент ничего не сказал об этой статье в «Пэрейд». Но два часа спустя Доулинг был в офисе, в кабинете номер 62 здания Исполнительного управления Эйзенхауэра, когда зазвонил телефон.

«Господин Доулинг, будьте на связи, с вами будет говорить президент», — сказал оператор Белого дома.

«Вы видели сегодняшний номер „Пэрейд“?» — обратился к Доулингу Клинтон.

«Да, сэр, видел, — отвечал Доулинг. — Это вызвало у меня сильное беспокойство».

«Слишком часто в прессе сообщается, что информация исходит от Секретной службы», — сказал Клинтон.

«Впервые в истории, господин президент, мы должны защищать свою честь с точки зрения неприкосновенности частной жизни семьи, которая находится у нас под защитой, — отвечал Доулинг. — Но давайте посмотрим на это с другой стороны. Думаете ли вы, что, если бы мы собирались о чем-то рассказать, наши рассказы были бы настолько нелепы — что ваша жена собирается конкурировать с вами на выборах?»

«Что ж, пожалуй, вы правы», — согласился Клинтон.

В действительности многие истории не были правдивыми. Хиллари никогда не бросала в Билла лампу, Секретная служба не видела признаков того, что она была лесбиянкой, и Билл никогда не уезжал из Белого дома чтобы встречаться с девушкой в «Мариотт», как писали газеты. Но 17 августа 1998 года из аудитории в Белом доме Билл Клинтон признался по национальному телевидению в том, что имел отношения с Моникой Левински. «Действительно, я имел отношения с госпожой Левински, которые были неподобающими. Это было ошибкой», — сказал Клинтон.

На следующий день Клинтоны вылетели на президентском самолете на остров Мартас-Виньярд.

«Я находился на Мартас-Виньярд в то время как президент сообщил по национальному телевидению обо всем этом деле с Моникой Левински», — говорит Албрачт. Он руководил работой командного пункта, когда ему позвонила Хиллари и спросила: «Где он?»

«Прямо сейчас президент находится в центре города. Я думаю, что он только что прибыл в „Старбакс“», — отвечал Албрачт.

«Убедитесь в этом», — попросила Хиллари, и Албрачт выполнил ее просьбу. Хиллари затем потребовала, чтобы Албрачт передал президенту ее просьбу «ехать сейчас домой, и я имею в виду — прямо сейчас».

Албрачт передал это послание группе охраны.

«Боже мой. Клинтон любит общаться с людьми, и он любит играть в гольф, но его жена была совсем другой, — говорит Албрачт. — Клинтон должен был оставаться в поместье на Матрас-Виньярд. Он был наказан».

На публике Хиллари улыбалась и была очень любезна. Но, как только камеры выключались, часто проявлялась неприятные черты личности первой леди, которая могла быть раздражительной и злой. Во время предвыборной кампании на выборах в Сенат в рамках своих «встреч с целью узнать мнение людей»[36]. Хиллари посещала небольшие ресторанчики и места, где собирается местная публика.

«Все эти мероприятия были постановочными, а вопросы — написаны заранее, — говорит агент Секретной службы, работавший в группе охраны Хиллари Клинтон. — Она часто проводила такие мероприятия в небольших закусочных. Предвыборный штаб оповещал о будущем событии за три дня до мероприятия. Люди из штаба говорили с владельцем заведения и просили его пригласить всех желающих и привести своих друзей. Хиллари приходила в ярость, если во время ее кампании ее штаб заранее не собирал для нее достаточно большое количество зрителей. У Хиллари был взрывной темперамент».

Публично Хиллари — чье кодовое имя было «Неувядающая»[37] — демонстрировала уважение к силовым структурам, но она не желала, чтобы полиция находилась рядом с ней.

«Ей не нравилось, если полицейские были где-то в зоне видимости, — говорит бывший агент. — Как объяснить это полиции? Она не хотела, чтобы охраняющие ее агенты Секретной службы были рядом. Она хотела, чтобы сотрудники полиции штата и местные полицейские носили костюмы и передвигались в машинах без специальных опознавательных знаков. Если бы случилась авария, это могло бы стать большой проблемой. Люди не знают, что на месте находится полиция, если полицейские не одеты в униформу и не передвигаются в полицейских машинах. Не зная о присутствии полиции, люди гораздо чаще ведут себя неконтролируемым образом.

В Сиракузах бородатый агрессивный мужчина, желающий получить автограф, как-то раз пристал к Хиллари, когда она вышла погулять за пределы своего отеля.

«Он схватил ее, — рассказывал один из агентов. — Она была в ярости. Но все равно она не хотела, чтобы мы были рядом».

Однажды избирательный штаб Хиллари запланировал для нее посещение молодежного клуба организации «4-Аш» на сельской молочной ферме на севере штата Нью-Йорк. Когда она подъехала к месту, где проводилось это мероприятие, и увидела людей, одетых в джинсы, и коров вокруг, она пришла в ярость.

«Она повернулась к сотруднику штаба и сказала: „Что, черт возьми, мы здесь делаем? Денег здесь точно нет“», — вспоминает агент Секретной службы.

В отличие от Хиллари, с тех пор как Билл Клинтон оставил Белый дом, он «очень дружелюбно относится к агентам, — говорит один из агентов. — Я думаю, он понимает, что, поскольку он уже не является президентом, мы, в известной степени, это все, что у него есть, и он обращается с агентами по-настоящему хорошо».

До 1997 года бывшие президенты получали пожизненную государственную охрану, как и их супруги, которых Секретная служба охраняла до тех пор, пока они не вступят в брак повторно. Однако закон, вступивший в действие в 1997 году, ограничил время государственной охраны, и теперь бывшим президентам, оставившим свою должность после вступления в действие этого закона, защита со стороны государства обеспечивается на срок не более десяти лет после ухода с поста президента. Билл Клинтон был первым президентом, чья охрана закончилась по истечении десяти лет. Дети бывших президентов получают защиту до достижения ими возраста шестнадцати лет. В сентябре 2008 года Конгресс принял закон, увеличивающий время действия государственной охраны вице-президента, его супруги и его детей младше шестнадцати лет, до шести месяцев после оставления должности.

С тех пор как Клинтон ушел с поста президента, «везде, где он бывает, он за руку здоровается с людьми, которые хотят его поприветствовать; он всегда старается пожать руку рабочему, — говорит бывший агент, служивший в группе его охраны. — На взлетно-посадочной полосе он обойдет вокруг самолета, чтобы поприветствовать рабочего рукопожатием. Или, проходя через ресторан отеля, он зайдет в кухню, пожмет работникам кухни руки и сфотографируется с ними».

Офис Клинтона находится в Гарлеме, где одна женщина на улице как-то раз сказала охранявшему его агенту: «Милый, ты можешь денек отдохнуть. Мы не позволим, чтобы с этим человеком что-нибудь случилось».

Глава 22

Отключая металлодетекторы

Однажды во время президентской кампании сенатора Джона Керри возле железнодорожной станции начиналось мероприятие с его участием. На входе все еще толпилось около тысячи человек, пришедших поддержать сенатора, которых нужно было проверить перед тем, как они пройдут внутрь.

«Что будем делать? — сказал член штаба Керри. — У нас еще тысяча человек ждет перед рамками металлодетекторов».

«Верно, — отвечал другой агент. — Это вопрос безопасности. Они войдут внутрь, как только мы проверим их».

«Но сенатор будет здесь с минуты на минуту. Не может идти и речи о том, чтобы зрители все еще толпились у рамок металлодетекторов», — настаивал советник.

Тогда, согласно словам рассказавшего мне эту историю агента, супервизор Секретной службы разрешил отключить рамки металлодетекторов и позволить оставшейся части людей зайти внутрь без проверки.

«Это случалось бесчисленное количество раз и в других местах, во время проведения других мероприятий, — говорит агент. — Как они принимают такие решения? Ваши агенты делают все правильно, обеспечивая тот уровень безопасности, какой должен быть, а один супервизор сводит все на нет».

«Когда президент Джордж Уокер Буш посещал одну восточноевропейскую страну, местная полиция оборудовала хороший пропускной пункт и очень тщательно проверяла людей на входе с помощью металлодетекторов, — вспоминает один из агентов, работавших в этой поездке. — Когда сотрудница из штата президента увидела, что возле рамок металлодетекторов скопилось много народа и не все люди успевают попасть внутрь, чтобы услышать речь Буша, она попросила ускорить проверку входящих. Когда лейтенант подразделения военизированной охраны Белого дома сказал ей, что они делают свою работу так, как надо, и быстрее не получится, эта сотрудница совершенно рассвирепела, угрожая лейтенанту тем, что она подаст жалобу главе группы охраны Буша. Местные власти твердо стояли на своем и не подчинились ее требованиям».

Однако Секретная служба зачастую уступает давлению со стороны Белого дома или кандидата и прекращает проверку людей с помощью металлодетекторов. Соглашаясь на такие просьбы, руководство Секретной службы заверяет сотрудников Белого дома, что прекращение проверки не вызовет проблем, поведал мне Энди Кард, бывший руководитель администрации Буша. Белый дом, в свою очередь, доверяет мнению этой службы.

Советники хотят верить во всемогущество Секретной службы, потому что это удобно для их политических целей. Они не хотят раздражать посетителей, которые не успевают к началу мероприятия. Однако, если бы кто-то из тех, кого не стали досматривать, пронес с собой оружие или бросил гранату и убил президента или кандидата в президенты, это случилось бы целиком и полностью по причине того, что Секретная служба пренебрегла своими обязанностями. Например, Артур Бремер смог тяжело ранить губернатора Алабамы Джорджа Уоллеса — единственного кандидата в президенты, которого ранили из огнестрельного оружия в то время, как он находился под охраной Секретной службы, — потому что публика не проходила проверку с помощью металлодетекторов.

В вопросе охраны кандидатов в президенты, как и в случае с охраной президентов, Конгресс не спешил с принятием соответствующего закона. Парламент распространил на кандидатов государственную охрану не раньше, чем был убит Роберт Кеннеди[38], что случилось 5 июня 1968 года, после того как голосование сторонников Демократической партии в Калифорнии определило, что он станет кандидатом в президенты от этой партии. В рамках этого закона агенты Секретной службы охраняли Уоллеса 15 мая 1972 года, когда он выступал перед аудиторией в почти две тысячи человек на парковочной площадке торгового центра в Лорел, штат Мэриленд. Был прекрасный солнечный день. Из-за жары Уоллес решил снять свой громоздкий пуленепробиваемый бронежилет.

«Толпа была настроена дружелюбно, и все реагировали на него положительно, — вспоминает Уильям Брин, служивший то время агентом Секретной службы в группе охраны Уоллеса. — Уоллес действительно умел заводить толпу. А когда он закончил свою речь, он должен был спуститься с подиума и идти прямо к машине, не отклоняясь со своего пути. Там не было никаких промежуточных остановок. И когда он пошел — поскольку я был агентом, на которого он должен был ориентироваться, — он должен был последовать за мной. А я бы пошел прямо к автомобилю. Уоллес должен был сесть в машину, как и планировалось, и мы бы уехали».

«Я отдам свой голос за вас», — сказал Уоллесу Клайд Мерримэн, парень, работавший на гоночной трассе Пимлико.

Сразу же после этого, Артур Бремер выпрыгнул из второго ряда зрителей и завопил: «Губернатор, сюда!»

«Он [Уоллес] тут же пошел прямо к Бремеру и, естественно, конфигурация кольца защиты изменилась, говорит Брин. — Бремер открыл огонь и ранил его».

Первая пуля тридцать восьмого калибра попала Уоллесу в середину туловища. Бремер выстрелил еще пять раз. Все пули, кроме одной, попали в цель.

Губернатор, на котором в этот солнечный день не было пальто, упал навзничь на тротуар. На его голубой рубашке проступили красные пятна. Его жена Корнелия с криком бросилась к нему и обхватила его голову руками. Ее бежевый костюм был вымазан кровью.

«Джимми Тэйлор, бывший ответственным агентом этой группы охраны, и я первыми оказались около Уоллеса и прижали его к земле», — рассказывает Брин.

«Губернатор, это Билл. Вы ранены. Все будет хорошо», — прошептал ему на ухо Брин.

Агенты Секретной службы и сотрудники полиции штата Алабама налетели на Бремера. Помимо Уоллеса Бремер ранил полицейского Дофарда, агента Секретной службы Николаса Зарвоса и Дору Томпсон — волонтера избирательной компании Уоллеса. Хотя Уоллес выжил, он остался прикованным к инвалидному креслу и выбыл из президентской гонки.

Как и большинство убийц политических деятелей, Бремер вел дневник. Его записки говорили о том, каким жалким и незначительным он считал себя. Также, подобно большинству политических убийц, Бремер преследовал свои жертвы. До покушения на губернатора Уоллеса Бремер преследовал Ричарда Никсона и других государственных деятелей. Всего за день до того, как он выстрелил в Уоллеса, Бремер почти целый день просидел в своей машине рядом с военным заводом в Каламазу, штат Мичиган, где Уоллес должен был произнести речь. Владелец магазина вызвал полицию, и Бремера забрали в участок как подозрительную личность. Он сказал полиции, что хотел послушать речь Уоллеса. Это удовлетворило полицейских, и они отпустили его, не обыскав его на наличие оружия.

Как и в случае с предыдущими попытками убийства, Секретная служба извлекла уроки из этого инцидента. В то время вместе с Секретной службой охраняемое лицо еще не сопровождал медик на случай покушения. Брин вспоминает, как он искал пачку сигарет, чтобы сорвать с нее целлофановую обертку и постараться остановить кровь из раны на груди Уоллеса. Теперь Секретная служба заранее оповещает больницы, когда президент или другое охраняемое лицо находится в данной местности. Но по крайней мере со времени Франклина Делано Рузвельта с президентом ездит военный врач, и в Белом доме функционирует собственное медицинское учреждение.

«Теперь, если что-то случится, у вас есть целый штат медиков, ожидающих вас по прибытии в больницу, — говорит Брин. — Ничего подобного не было в 1972 году, когда Джимми Тэйлор и я столкнулись с худшим, что может случиться с агентом Секретной службы, — ситуацией, когда охраняемое лицо оказывается ранено или убито. Это ваша работа, вы должны обеспечивать его безопасность, и вдруг случается что-то вроде этого. Агенты испытывают по этому поводу ужасные чувства, и с этим им приходится жить долгое время».

В то время как Секретная служба хочет, чтобы люди, посещающие массовые мероприятия, проходили проверку на металлодетекторах, кандидаты, подобно Уоллесу, возражают против этого, считая, что такие меры безопасности без необходимости раздражают людей и порождают в них нежелание приходить на подобные встречи. После того как убийца стрелял в Рейгана, Секретная служба начала на постоянной основе использовать металлодетекторы для обнаружения тайно проносимого оружия. Позволить толпе пройти на мероприятие без предварительной проверки на металлодетекторе стало немыслимым. Однако в недавние годы, под давлением сотрудников штаба политиков, требующих пропускать людей на мероприятия без проверки, Секретная служба нарушает свои стандарты.

Только об одном таком инциденте сообщалось в печати. Пресса писала, что действующий или бывший сотрудник правоохранительной структуры пожаловался на то, что за час до начала митинга в поддержку кандидата в президенты Барака Обамы, который должен был пройти на «Реюньон-арене» в Далласе 20 февраля 2008 года, Секретная служба прекратила досмотр с помощью металлодетекторов.

«Почему они вообще это сделали?» — риторически вопрошал Дефенбауг, добавляя, что, «разумеется», проверка людей на предмет наличия оружия должна была быть продолжена. «Даллас, 1963 год. Вы знаете, что тогда случилось? Я не думаю, что Даллас хочет, чтобы подобное повторилось».

«Это легкомысленное отношение к обеспечению безопасности было невероятно глупым, особенно в Далласе», — написал в письме, посланном по электронной почте в газету, Джефф Адамс из Беркли, штат Калифорния, напомнив об убийстве президента Кеннеди в этом городе более четырех десятилетий назад.

Эрик Зарен, представитель Секретной службы в Вашингтоне, сообщил, что прекращение проверки не представляло проблемы.

«Никаких нарушений в обеспечении безопасности на данном мероприятии не было, — заявил Зарен далласской газете. — Не было отклонений от продуманного и организованного плана, примененного в тесном сотрудничестве с нашими партнерами по обеспечению правопорядка».

Но агенты говорят, что такие нарушения периодически случаются, и это не соответствует здравому смыслу. Один агент, служивший в группе охраны Обамы, когда тот был кандидатом в президенты, рассказывал, что «довольно часто» металлодетекторы отключали во время проведения мероприятий, если количество пришедших было больше, чем ожидалось. Хотя эти дополнительные люди, возможно, сидели далеко от кандидата, и часто за пределами охраняемой зоны, все еще сохранялась возможность того, что «кто-нибудь мог пройти вперед, выстрелить или взорвать бомбу», — говорит агент.

Другие агенты говорят, что металлодетекторы также временно отключали во время мероприятий с участием президента Джорджа Уокера Буша, Джона Эдвадса, Джона Керри и других политических деятелей. Агенты приписывают такие очевидные нарушения в области обеспечения безопасности тому, что Секретная служба не имеет достаточного количества сотрудников для того, чтобы как следует проверить каждого человека.

«Это самонадеянность, — говорит агент из группы охраны Обамы. — Они считают, что мы можем довольствоваться меньшим».

Вдобавок ко всему, Секретная служба не только сократила число агентов в назначаемой кандидатам в президенты группе противодействия нападениям от пяти или шести агентов до двух, но также задерживала назначение такой группы. Если кандидаты в президенты настаивали, чтобы члены группы противодействия нападениям оставались вне поля зрения, Секретная служба шла им в этом навстречу.

«Во время избирательной кампании 2008 года, — рассказывет один агент, — агентам, назначенным для охраны кандидатов, велели держаться вдали от рабочей смены на расстоянии как минимум одного маскирующего местного объекта. Чаще всего это означает — в квартале от охраняемого лица».

Хотя члены группы противодействия нападениям должны быть вне зоны поражения, необходимо, чтобы кандидат все время находился у них на виду.

«Нападение от начала до конца может иногда длиться не больше, чем десять или двадцать секунд, — говорит один из действующих агентов. — Если вы находитесь в квартале от места событий, невозможно распознать угрозу, понять, где находится охраняемое лицо, прореагировать на угрозу, работать с угрозой и затем отправиться туда, куда направит вас лидер рабочей смены».

На стадионе или в аудитории группа противодействия нападениям располагается там, где охраняемое лицо покидает сцену. В этой ситуации зрители не видят агентов, поэтому кандидаты не возражают против их присутствия. Но, если группа противодействия остается снаружи, размещение на таком далеком расстоянии делает группу «совершенно неэффективной» — говорит агент, работавший в группе противодействия нападениям: «Тогда это только видимость. Нападение бы началось и закончилось еще до того как боевая единица могла бы на него среагировать».

Многие агенты считают, что эти сокращения и экономия начались с того времени, когда Секретная служба стала частью Министерства внутренней безопасности. Нахождение внутри того, что многие считают неработоспособной организацией, и необходимость конкурировать за финансирование с другими государственными организациями, занимающимися обеспечением безопасности, привели к понижению стандартов. Тот факт, что Белый дом времен Буша сам периодически просил Секретную службу пропускать проверку на металлодетекторах, без сомнения, внес свой вклад в такое попустительское отношение. Собственно, даже сам Мишель Чертофф, глава Министерства внутренней безопасности, способствует понижению стандартов.

В октябре 2008 года Бюро по контролю за соблюдением иммиграционного и таможенного законодательства США, входящее в состав Министерства внутренней безопасности, оштрафовало Джеймса Рейда на двадцать две тысячи восемьсот восемьдесят долларов за предоставление работы нелегальным иммигрантам, в то время как его клининговая компания в Мэриленд выполняла работы в доме Чертоффа и других домах Вашингтона. На первый взгляд это нонсенс, поскольку агенты Секретной службы, охраняющие Чертоффа, должны были бы проверить прошлое — включая наличие гражданства — всех допущенных к работе в доме министра. Действительно, в ответ на статью в «Вашингтон пост», опубликованную 11 декабря 2008 года, в которой сообщалось о нарушениях, представитель Секретной службы сказал, что агенты, охраняющие Чертоффа, проводили соответствующие проверки для обеспечения безопасности жилища и охраняемого лица».

Но один агент, периодически служивший в группе охраны Чертоффа, говорит, что в то время как первоначально Секретная служба проводила проверку работников, в последние годы жена министра, Мерил Чертофф, адъюнкт-профессор права в юридическом институте Джорджтауна, часто «критиковала агентов за „давление“ на рабочих».

Ответственные агенты подчинились желанию госпожи Чертофф. В результате «некоторое время никого не проверяли» — говорит действующий агент. Когда временами проводились проверки, «было очевидно, что работники предоставляли недостоверную информацию о себе, но агенты из страха перед женой министра закрывали на это глаза, — говорит агент. — Работников также редко сопровождали, так как это ей тоже не нравилось».

«Госпожа Чертофф все время критиковала агентов, когда они проводили идентификацию личности перед тем, как пропустить работников в резиденцию», — подтверждает другой агент.

В ответ на мою просьбу прокомментировать эту информацию Уильям Нок, представитель Министерства внутренних дел, сказал следующее: «Эти обвинения рассчитаны на сенсацию и не имеют под собой оснований, и я не собираюсь удостаивать их своим комментарием».

Нок сослался на свое предшествующее заявление в «Вашингтон пост» о том, что каждый подрядчик несет ответственность за то, чтобы работающие на него люди работали на законных основаниях.

«Как потребители услуг, Чертофф и его супруга получили заверения от господина Рейда, что все сотрудники, которых он направляет в их дом, имеют законное право на работу в Соединенных Штатах, — сообщил Нок. — Как только Чертофф узнал, что господин Рейд обманывал его, нанимая на работу нелегальных мигрантов, он его уволил».

То, что Секретная служба сама оказалась соучастницей нарушения иммиграционных законов и даже предписывает своим агентам закрывать глаза на нарушения, просто шокирует. Но то, что не выполняется проверка на металлодетекторах, в то время когда на кону стоят жизни президента, вице-президента и кандидатов в президенты, шокирует еще больше.

Агенты в отставке, служившие в годы, предшествовавшие тому времени, когда, став частью Министерства внутренней безопасности, Секретная служба стала придерживаться политики экономии денег, говорят, что они никогда не слышали, чтобы металлодетекторы отключали и позволяли людям проходить в места проведения мероприятий без досмотра. Они заверили меня, что на практике Секретная служба никогда не делала ничего подобного.

«Люди из штаба политиков иногда предлагали прекратить проверку на металлодетекторах, в случаях, когда мероприятие должно было вот-вот начаться, — говорит бывший агент Уильям Албрачт, ушедший в отставку в 2001 году и работавший инструктором. — Я не знаю никого из агентов, кто бы когда-либо поступал подобным образом. Мы просто никогда так не делаем. Нас не касается, что о вашем политике напишет пресса и что подумают о нем люди. Это не наша забота. Наша забота — его безопасность».

«Сотрудники штаба политиков постоянно оказывают на нас давление, но мы не прекращаем проверку на металлодетектороах, — говорит Норм Джарвис, обучающий новых агентов, служивший ранее в группе охраны Билла Клинтона и ушедший из Секретной службы в 2005 году, будучи ответственным специальным агентом. — Иногда что-нибудь происходит, и процесс проверки идет немного медленно. Но никто в Секретной службе не позволил бы ослабить охрану и подвергнуть опасности жизнь президента, остановив проверку на металлодетекторах».

«Если бы со стороны сотрудников штаба политика поступали просьбы ускорить или остановить проверку на металлодетекторах, — говорит Дэнни Сприггс, отвечавший за технические средства защиты и уволившийся с поста заместителя директора Секретной службы в 2004 году, — я бы никогда не уступил им».

Глава 23

Первопроходец

11 сентября 2001 года Секретная служба доставила президента Буша рейсом номер один из школы в городе Сарасота, штат Флорида, где он читал детям книгу.

Обычно «Боинг-747», известный как «Самолет судного дня», сопровождает президентский самолет и располагается неподалеку, когда борт номер один приземляется. Укомплектованный сверхчувствительным оборудованием связи и военной техникой, он предназначен служить мобильным командным пунктом на случай разрушительного нападения, такого, как ядерная атака. После атаки 11 сентября обсуждалось, стоит ли доставить Буша на борт «Самолета судного дня». Эта идея была отвергнута, потому что один только вид президента, поднимающегося на борт этого самолета, мог бы вызвать панику.

«Я поговорил с ним о том, чтобы он не возвращался в Вашингтон, — вспоминает Брейн Стаффорд, бывший в то время директором Секретной службы. — Сначала он был согласен. Позже, когда я беседовал с ним, он не был так уступчив. К этому времени мы вернули себе контроль за воздушным пространством. Несмотря на то, что у нас не было ответов на все наши вопросы, мы были более уверены в том, что он может вернуться безопасно, чем это было ранее в тот же день».

После того как президентский самолет приземлился на Военно-воздушной базе Эндрюс, Буш на президентском вертолете был доставлен в Белый дом.

Агенты перевели Лору Буш из здания Конгресса США в подвал штаб-квартиры Секретной службы. Во время чрезвычайных происшествий государственного масштаба Секретная служба работает вместе с военными, чтобы обеспечить связанность руководства действиями, и координирует охрану лиц, находящихся в линии преемственности президентской власти. Благодаря этой координационной функции, даже если официальные лица в линии преемственности получают охрану со стороны Государственного Департамента, что обычно имеет место в случае с государственным секретарем, или со стороны полиции Капитолия, которая охраняет спикера палаты представителей и временного президента Сената[39], эти лица получают кодовые имена Секретной службы. Например, министру труда присвоили кодовое имя «Жар-птица»[40], после того как Элани Чао выступила против того чтобы ее называли выбранным для нее именем «Пожарный гидрант»[41].

Во время атаки 11 сентября с Лорой Буш были всего две машины и четыре агента. Перед тем как доставить ее в штаб-квартиру, агенты вызвали дополнительные машины и подкрепление. После 11 сентября число агентов в группе охраны Лоры было увеличено более чем вдвое.

Буш вошел в Белый дом в восемнадцать часов пятьдесят четыре минуты, найдя его окруженным агентами безопасности в черной униформе с автоматами в руках. Лора встретила его в Центре управления чрезвычайными ситуациями, бункере, состоящем из помещений, расположенных глубоко под землей. Той ночью в одиннадцать тридцать они спали в своей спальне на втором этаже, когда агент Секретной службы, задыхаясь от бега, разбудил их: «Господин президент! Неопознанное воздушное судно направляется прямо к Белому дому!»

В халатах чета Бушей вернулась в подземный бункер, где помощник показал им раздвижную кровать. Затем поступила информация, что это была ложная тревога. Самолет не представлял угрозы.

«Джордж должен был буквально вести ее вниз по лестнице, — рассказывает Нэнси Вейсс, близкая подруга Бушей. — Она не может даже до туалета дойти без своих контактных линз. Она видит очень-очень плохо. И она носит жесткие контактные линзы, потому что они обеспечивают гораздо лучшую коррекцию зрения».

После 11 сентября более месяца Лора Буш жила на ранчо Крофорд со своей близкой подругой Дебби Френсис, в то время как Буш находился в Китае. Однажды агенты службы охраны Лоры сообщили об угрозе, с которой они столкнулись.

«Они попросили меня переехать из дома для гостей в главное здание, на случай если мы должны будем быстро эвакуироваться, — вспоминает Дебби Френсис. — Я разместилась в одной из комнат дочерей Лоры. В ту ночь агенты попросили нас, чтобы во всем доме был потушен свет. Так что мы закрыли все шторы и освещали пространство всего лишь одной маленькой свечкой». «Лора все время оставалась совершенно спокойной», — говорит Френсис.

Поскольку поездки за пределы Белого дома требовали большой подготовки со стороны Секретной службы, Буш предпочитал не ходить в рестораны. Один раз он сказал Лоре, что ему не нравится, когда на него смотрят в то время, когда он ест. Лора рассмеялась и ответила: «Ну, возможно, тебе не следовало становиться президентом».

В отличие от своего мужа, Лора регулярно выезжала из Белого дома, чтобы поужинать с друзьями в таких местах, как «Кафе Делюкс», «Золя» или «Олд Эббит Гриль». Группа ее охраны обычно садилась за соседние столики.

Президенты должны оплачивать дополнительные расходы на их личные обеды и личные встречи — стоимость отбивных из ягненка, например. Белый дом или Государственный департамент платят только за официальные приемы. Правящая политическая партия платит за рождественские мероприятия и поздравительные открытки к Рождеству. В целом, как правило, двенадцать тысяч человек посещают мероприятия Белого дома, приуроченные к Рождеству. В течение недавнего рождественского сезона для приглашенных Бушем и его супругой гостей было приготовлено четыреста пятьдесят четыре килограмма креветок, десять тысяч порций тамале, семь тысяч кексов и одна тысяча двести одиннадцать литров напитка из взбитых яиц, молока и алкоголя «Эгг-ног». Это не считая изготовленного только для демонстрации 136-килограммового пряничного Белого дома, глазированного белым шоколадом.

Шведский стол, приготовленный для прессы, включает поджаренные отбивные из ягненка, рубленые куриные бифштексы в кляре, копченый лосось, креветки, крабовые котлетки, глазированный окорок по-вирджински, испеченный на гриле перец и сладкий репчатый лук. Само собой, здесь есть шоколадный торт, украшенный сливочным кремом, шоколадные трюфели, фруктовые пироги из яблок и вишни и бесчисленные глазированные сахарные печенья в виде лесных обитателей.

Во сколько в действительности обходится бюджету содержание Белого дома, для всех остается загадкой. Зарплата президента составляет четыреста пятьдесят тысяч долларов в год плюс расходы на поездки в размере пятидесяти тысяч и ста тысяч долларов. Белый дом и Исполнительный аппарат президента получают двести два миллиона долларов в год. Но эти цифры только намекают на действительные расходы Белого дома. Настоящие расходы — в общей сумме более миллиарда долларов — остаются неизвестными даже Конгрессу и Главному бюджетно-контрольному управлению — аудиторскому органу Конгресса — поскольку существует еще дюжины других организаций, помогающих обеспечивать Белый дом и направляющих туда своих служащих.

«Общая стоимость Белого дома не значится ни в каких ведомостях, — говорит Джон Кронин, проводивший аудит Главного бюджетно-контрольного управления Белого дома в течение двенадцати лет. — Военно-морской флот заведует кухней и содержанием загородной резиденции Кэмп-Дэвид, армия снабжает Белый дом машинами и водителями, Министерство обороны обеспечивает связь, Управление национальных парков заботится о территории, Секретная служба обеспечивает безопасность, Управление служб общего назначения содержит в порядке Восточное и Западное крыло и старое здание и отвечает за обогрев зданий».

Пресса часто писала о том, что Буш был марионеткой Дика Чейни, или, наоборот, что он был так упрям, что никого не слушал. На самом деле, он принимал свои собственные решения и избавлялся от советников, которые были слишком робки, чтобы выразить свое несогласие. Так, согласно рассказу бывшего главы администрации Энди Карда, именно Буш выступил с предложением нанести неожиданный визит в расположение американских частей в Багдаде на День благодарения в 2003 году. Кард говорит, что в первую очередь Буш хотел знать мнение Секретной службы относительно безопасности этого предприятия. Более чем за месяц до поездки Кард в Белом доме встречался с директором Марком Салливаном и другими официальными лицами из Секретной службы, чтобы начать планирование визита президента. Белый дом только после этого проинформировал о своих планах Министерство обороны.

Конечно, над чем подшучивал и сам Буш, он часто допускал оговорки. Однажды его близкий друг Клэй Джонсон находился в Овальном кабинете за несколько дней до того как Буш должен был выступать перед корреспондентами радио и телевидения.

«Я собираюсь сказать самую смешную речь из всех, какие ты когда-либо слышал, — сказал Джонсону Буш. — У них есть запись смешных фраз, которые я говорил во время избирательной кампании [2001 года]. Я не могу поверить, чтобы кандидат в президенты говорил такое».

Буш процитировал некоторые примеры:

«Африка — это страна, которая…»

«Дик Чейни и я не хотим, чтобы эта страна скатилась в рецессию. Мы хотим, чтобы каждый, кто может найти работу, был способен найти работу».

«Семьи — это место, где наша страна обретает надежду, где крылья обретают мечту».

«Женщина, которая знает, что у меня была дислексия — я никогда не беседовал с ней».

«Я никогда не видел, чтобы он так смеялся», — рассказывает Джонсон.

Агенты Секретной службы были благодарны за то, что Буш был очень пунктуален.

«Буш был практичным, внимательным, — говорит один из агентов. — Семья Бушей всегда угощала агентов. Они всегда были внимательны к окружающим».

Но агентов всегда изумляла разница между тем, каким Буш был в личном общении, и тем, как он выглядел на пресс-конференциях.

«Казалось, он чувствует себя не слишком спокойно перед микрофоном, — говорит агент из его группы охраны. — С нами он говорил по-другому, и это звучало по-другому. Он очень веселый. Невероятное чувство юмора, он всегда сыпал шутками. Казалось, что это просто два разных человека».

Агентам нравилось бегать вместе с Бушем — чье кодовое имя было «Первопроходец»[42] — и рубить с ним дрова. Секретная служба старалась направить лучших бегунов в группу его охраны, чтобы они могли успевать за ним во время пробежек. Позже Буш перестал бегать из-за больных коленей и начал ездить на велосипеде, чем он часто занимался в центре подготовки агентов Секретной службы в Лорел, штат Мэриленд.

«В группе его охраны были своего рода спортсмены, с которыми он любил общаться, — говорит один агент. — Этот парень просто в отличной форме. Ребята из его группы охраны, бывало, подталкивали его и валили вину друг на друга, это было смешно. Когда выяснилось, что у него проблемы с коленями, он переключился с бега на горный велосипед, и на этом велосипеде он был неуправляем. Он всегда ездил слишком быстро и попадал в аварии. Он, бывало, мчался на полной скорости, налетал на бревно и падал с велосипеда. Когда падал, он вставал, отряхивал пыль, садился верхом и снова мчался вперед».

«Мы хорошо знали, что не нужно обгонять его, когда он едет на велосипеде, — рассказывает другой агент. — Он должен был быть всегда впереди. Я присутствовал, когда Лэнс Армстронг[43] был здесь на ранчо. Президент действительно пытался соревноваться с Лэнсом Армстронгом, угнаться за ним. И, я думаю, Лэнс позволил ему выиграть».

Если агенты и были высокого мнения о Буше, это не шло ни в какое сравнение с их чувствами в отношении его жены. «Лора завоевала бессмертную любовь почти всех агентов, — говорит один агент. — Я никогда не слышал ничего негативного о Лоре Буш. Ничего. Все очень любили и уважали ее».

Один агент, назначенный на дежурство в группу охраны Бушей в Рождество, вспоминает, какой заботливой была Лора, кодовое имя которой было «Темп»[44]. Она беседовала с ним в течение получаса и, казалось, сожалела, что он вынужден быть вдали от своей семьи в эти рождественские праздники.

«В случае Лоры то, что вы видели по телевизору, полностью совпадало с тем, с чем вы сталкивались при личном общении, — говорит другой агент. — Она всегда улыбалась, и она как-то сделала моей маме комплимент, за что я всегда буду ей благодарен. Нас пригласили на рождественский прием в Белый дом, и моя мать изучила стиль платьев, которые носит Лора Буш, и попыталась найти что-то похожее. На приеме, когда моя мать была представлена супруге президента, госпожа Буш назвала ее по имени и сказала: „Боже мой, этим вечером вы выглядите просто изумительно“. Моя мама была на седьмом небе от счастья».

В качестве примера позитивного отношения Лоры к жизни можно привести случай, когда Тереза Хейнц Керри заявила как раз накануне президентских выборов 2004 года: «Мне неизвестно, работала ли она [Лора] когда-нибудь на настоящей работе», Лора тогда просто не обратила на это внимания. После того как Хейнц — которая перестала носить фамилию Керри после выборов — извинилась, Лора сказала репортерам, что в этом даже не было нужды.

«Я знаю, как это трудно, и я действительно знаю эти каверзные вопросы»[45].

За ужином этим вечером в салатовой семейной столовой Лора сохраняла все тот же позитивный настрой. Когда дворецкий подал сыр и куриные энчиладос, дочери Бушей — Дженна и Барбара — выразили свой гнев по поводу замечания Терезы. Как обычно, Дженна возмущалась громче всех.

«Знаешь, мам, она унизила всех женщин, которые растят детей, — говорила Дженна. — Она сказала, что это не настоящая работа. Вот что самое плохое в ее словах. Дело не только в том, что она забыла, что ты работала учительницей, но что она вообще принизила труд по воспитанию детей».

И пока Памела Нельсон, подруга Лоры со школы в Мидленд, выбирала блинчик с тарелки, предложенной дворецким, Лора заговорила о том, как легко слова можно повернуть в другую сторону, если лишить их контекста.

«Помните ту фразу „Спровоцируйте их“? — спросила Лора, ссылаясь на заявление Буша в 2003 году, адресованное тем, кто нападал на американских военных в Ираке. — Это имело такие политические последствия. Все можно использовать против вас миллион раз».

«Это была самая некрасивая избирательная кампания», — сказала Нельсон, имея в виду избирательную кампанию 2004 года.

«Нет, листовки, которые разбрасывали, когда Линкольн баллотировался в президенты, порочили его и его семью, были просто ужасны, — ответила Лора. — Люди порицают все, что происходит на этом посту».

Глава 24

В ожидании неминуемой трагедии

Когда Секретная служба гордо демонстрирует членам Конгресса свой учебный центр Джеймса Роули, их приводят их в восхищение кажущиеся спонтанными действия агентов, которые справляются с «плохими парнями» и спасают жизнь охраняемым лицам. Но эти сценарии тайно готовятся заранее.

«Членов Конгресса водили по учебному комплексу, а мы пригрывали выборочные сценарии по спасению охраняемых лиц, — вспоминает один из агентов. — Например, мы часто отрабатываем эвакуацию охраняемого лица из отеля. Скажем, в отеле происходит пожар или снаружи прогремел взрыв. Мы хотим, чтобы наш клиент спустился, сел в автомобиль и уехал в безопасное место».

В то утро, когда члены Конгресса должны были прибыть с визитом, «все было по-другому, — рассказывает агент. — Все было отрепетировано, все было подготовлено заранее, а нам оставалось лишь спрашивать: „Почему мы исполняем отрепетированные сценарии? Мы должны работать с практическими сценариями и реальными учебными ситуациями“».

Агентам сказали: «Ну, сегодня к нам приезжают конгрессмены».

«Обычно при проведении учебных тренингов „плохие парни“ могут „убить“ агента, — говорит агент. — Вы не знаете, что произойдет. Можно видеть, что агента убили, можно видеть двух агентов, споткнувшихся друг о друга на лестнице, разное может случиться. Если это происходит при обучении, это эффективно, это практическое упражнение в том смысле, что вы позволяете тому, что происходит, развиваться до конца и учитесь на своих ошибках. Но в день визита членов Конгресса мы действовали так, как если бы мы отрепетировали все свои действия заранее. В настоящем тренинге вы никогда не готовите свои действия подобным образом».