Птица в пролете Александрова Наталья

Директор нажал другую кнопку селектора – ту, которая служила для связи с секретаршей, – и недовольно произнес:

– Где у нас… э-э… Олег Михайлович?

Секретарша испуганно пискнула, вызвав еще большее недовольство директора, и, с трудом справившись с волнением, ответила:

– Олег Михайлович… умер…

– Что за безобразие! – недовольно воскликнул директор. – В рабочее время!

Тут до него дошел смысл того, что сказала секретарша, и он растерянно переспросил:

– Как умер? Когда?

– Вчера вечером… – доложила растерянная секретарша, – принимал ванну и утонул… видимо, задремал или с сердцем стало плохо…

Секретарша не любила покойного референта и слегка побаивалась, как и прочие сотрудники «Варианта», но тем не менее смерть хорошо знакомого человека, с которым она сталкивалась каждый день, испугала и расстроила ее.

– Похороны послезавтра, – сообщила она, чтобы продемонстрировать директору свою осведомленность, и зачем-то добавила: – Его соседи нашли, когда у них с потолка полилась вода…

Директор отключил селектор и тупо уставился в окно.

Вся спокойная, налаженная, обеспеченная жизнь рушилась, как карточный домик. Без референта он был как без рук. Сам он ничего не умел, не разбирался в сложной и грязной политической кухне и даже не знал как следует своих собственных сотрудников.

Конечно, он знал, какие ботинки полагается носить к серому костюму, а какие – к синему, стригся у самого модного парикмахера, покупал ручки и портфели в самом престижном бутике, и у него в записной книжке крокодиловой кожи были телефоны близких друзей покойного отца, занимавшего заметный пост в обкоме партии и оставившего в наследство сыну некоторую долю своего влияния, – но этого было недостаточно.

Нужно было уметь работать, а этого умения у директора «Варианта» никогда не было.

На столе зазвонил телефон.

Директор испуганно посмотрел на него, надеясь, что секретарша примет огонь… то есть звонок на себя, но телефон продолжал звонить. Должно быть, это была прямая линия.

Наконец он снял трубку и ответил хриплым, недовольным голосом.

Звонил главный бухгалтер и спрашивал, оплачивать ли счет, неожиданно выставленный телеканалом «Петербург».

«Спросите у Олега Михайловича», – хотел привычно ответить директор, но вовремя вспомнил, что референт умер и что бухгалтер только потому и звонит.

– Подождите! – рявкнул директор и бросил трубку на рычаг.

Бесконечно откладывать решения не получится.

Раньше или позже придется что-то делать, а этого он совершенно не умел.

Телефон снова зазвонил.

– Я же сказал – подождите с оплатой! – крикнул директор, схватив трубку, но тут же он понял, что на этот раз ему звонит не бухгалтер.

– Подождать? – переспросил незнакомый насмешливый голос. – Вот этого я как раз тебе не обещаю! Я всегда расплачиваюсь по своим счетам аккуратно и своевременно!

– Кто это? – испуганно спросил директор, который ожидал сегодня только неприятностей.

– Постарайся догадаться… если успеешь, – отозвался насмешливый голос, – я узнал, кому обязан провалом на выборах. Я проигрывать не люблю, а еще больше не люблю, когда меня держат за лоха. Так что я намерен рассчитаться, и рассчитаться по полной программе. Жди.

В трубке уже давно звучали короткие гудки отбоя, а директор центра социологических исследований «Вариант» все прижимал ее к уху, как будто надеялся, что сейчас неизвестный собеседник рассмеется и скажет, что это была всего лишь шутка.

Надежда Николаевна подняла глаза от книги и рассеянным взором уставилась в окно электрички. Слава тебе господи, ужасные нудные дожди наконец прошли, и теперь глаз радовала пышная зелень, которая сверкала на солнце чисто вымытыми листьями. Цветы радостно раскрывали бутоны навстречу теплому солнечному свету, они тоже заждались тепла. И теперь в палисадниках, мимо которых поезд проносил Надежду, цвели вперемежку тигровые лилии, ярко-красные маки и голубой дельфиниум.

Надежда возвращалась с дачи, где они с матерью путем страшных усилий смогли избавиться от гигантских сорняков, выросших на грядках, и отрыть на этих грядках остатки свеклы и морковки. Кабачки на солнышке начали нехотя завязываться, огурцы же окончательно сгнили. Но это и к лучшему, думала Надежда, меньше хлопот, в конце концов, все на рынке купим. Мать перестала ворчать и даже сама спросила, когда же ей привезут кота Бейсика. Надежда сказала, что скоро, раз установилась хорошая погода, то Сан Саныч, конечно, разрешит коту поехать на дачу. Надежда хотела бы подсунуть матери еще и огромного сенбернара, но вовремя опомнилась и решила даже не затрагивать эту тему.

Надежда спокойно вышла на вокзале, спокойно проехала несколько остановок на метро и не спеша прошлась до своего дома. Сумка в этот раз была у нее нетяжелая, поскольку возить с дачи было пока нечего.

В самом умиротворенном настроении Надежда позвонила в дверь квартиры. В ответ на звонок раздался басовитый лай, но Надежда не встревожилась, потому что в лае не было ничего сердитого – просто приветствие.

Дверь открыл муж, и Надежда сразу же поняла, что в доме что-то случилось. То есть она готова была поклясться, что с котом Бейсиком полный порядок, потому что на лице у мужа не отражалось страдание. Сенбернар же дал понять, что жив и здоров, еще когда Надежда была за дверью. И не звонили родственники из Канады и не говорили, что у них все плохо, а если и звонили, то, наоборот, рапортовали, что все в ажуре и волноваться за них совершенно не стоит. И на работе у мужа все было в относительном порядке, в противном случае он обрадовался бы приезду жены, которой можно высказать все и пожаловаться на судьбу. В этом и было все дело, муж не обрадовался ее приезду, он был очень и очень на нее сердит.

Мужья бывают разные. Некоторые, например, если жена задерживается, ни за что не разогреют сами обед, а будут допоздна сидеть голодные, злиться и холить свою обиду. Одни это делают из принципа, другим просто лень. «Я не знал, что можно съесть!» – говорит такой муж, даже если кастрюля с супом стоит на плите, а лоток с мясом и картошкой томится в духовке, и живет семья в отдельной квартире, так что на кухне все свое, а не соседское.

У той же Любы Сапожковой первый муж еще в давние советские времена, будучи голодным, ел сырые котлеты из кулинарии. Надо сказать, что Люба ужасная разгильдяйка, полжизни проводит, болтая по телефону, приличного обеда у нее никогда нету, так что мужика в принципе жалели, но все же сырые котлеты – это явный перебор.

Надо ли говорить, что на Надеждиного мужа Сан Саныча все это не распространялось. Он имел сдержанный, спокойный характер, умную голову, а также был мастером на все руки, умел и кран починить, и компьютер настроить, и обед сготовить. Правда, в последнее время он несколько расслабился, поскольку много работал, и к его приходу у Надежды все было готово. Но тем не менее она без всякого опасения уехала на два дня на дачу, зная, что муж и звери голодными не останутся.

Надежда в уме быстренько перебрала все свои мелкие прегрешения, вольные и невольные, и не нашла ничего, что могло бы вызвать такое сильное мужнино недовольство. Следовало держаться осторожно и сначала выяснить, что же случилось.

– Здравствуй, дорогой! – весело сказала Надежда, чмокнув мужа в щеку.

Показалось ей или нет, что муж еле заметно отстранился?

– Как вы тут без меня?

– Нормально, – сурово ответил муж.

– А чем это у нас пахнет?

Действительно, по всей квартире разносился удивительно знакомый резкий аромат. Муж схватил Надежду за руку и потащил в гостиную. На столе стоял огромный букет темно-красных роз.

– Ой! – взвизгнула Надежда. – Это мне? Да ведь их, наверное, штук двадцать!

– Двадцать одна, – деревянным голосом заметил муж, – нечетное число, на счастье.

Как ни любила Надежда своего мужа, она отвергла предположение, что муж ни с того ни с сего, ни к какой дате принес ей букет роз, да еще такой огромный.

– Что случилось? – встревожилась она.

– Надежда! – сердито заговорил муж и уставился на нее прокурорским взором. – Я должен с тобой серьезно поговорить! Вчера вечером здесь был – как ты думаешь кто?

– Понятия не имею! – Надежда очень натурально пожала плечами.

– Один человек, он представился Сергеем Сергеевичем Ракитиным.

Сердце Надежды упало куда-то в район пупка.

– С ним была девушка, – скрипучим голосом продолжал муж, – Лена Березкина. Они хотели поговорить с тобой, сказали, что уезжают в Зауральск за сыном, и просили передать тебе этот букет и еще вот…

Муж раскрыл перед Надеждой коробочку синего бархата. Там лежала брошь в виде веточки. Листьями и цветами служили поделочные камни. Надежда ахнула и сделала попытку вытащить брошь из коробочки, но не тут-то было. Муж спрятал брошь за спину и продолжал таким же суровым тоном:

– Когда я заявил, что не могу принять такой дорогой подарок, они все мне рассказали. Как ты вовремя вмешалась и спасла Лену если не от смерти, то от ужасных неприятностей, от подозрения в убийстве. Как ты поверила ей в трудную минуту, когда спокойно могла выставить ее за дверь. Как ты поддержала ее и не дала наделать глупостей. И теперь они встретились и счастливы, и это все благодаря тебе.

«Караул! – металось у Надежды в голове. – Выдали! Подставили! Раскрыли всю подноготную!»

– Но, Сашенька… – жалобно заговорила она, но муж не дал ей закончить.

– Прекрати блеять, как овца на лугу! – закричал он и бросил коробочку на пол. – Я не поддамся на твои провокации!

В принципе муж у Надежды был на редкость выдержанным и спокойным человеком. На взгляд Надежды, иногда даже слишком, потому что говорил он всегда тихим голосом, если и ворчал, то тихонько, и делал замечания своей жене и другим людям убийственно вежливым тоном. И если сейчас он так грубо заорал на Надежду, это значит, что муж действительно вышел из себя.

Надежда испугалась еще больше. Сердце ее упало еще ниже и прочно угнездилось в левой пятке.

«За что они меня так подставили? – горько подумала она. – Что я им сделала плохого?»

– Имей в виду! – сурово продолжал муж. – Они мне все рассказали! И про то, как вы потащились в этот самый бандитский центр «Вариант», и про слежку, в результате которой вас совершенно спокойно могли просто убить!

Надежда молчала, понимая, что все пропало, муж все узнал и сейчас устроит ей варфоломеевскую ночь.

– Ну? – угрюмо вопросил муж. – Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Но не успела Надежда открыть рот, как он тут же обрушился на нее с упреками:

– Ты легкомысленная и неумная женщина! Сколько раз я должен повторять тебе, что все истории, в которые ты вмешиваешься с упорством, достойным лучшего применения, могут закончиться трагически! Ведь было так уже, и не раз! И ты давала мне честное слово, что больше этого не повторится! А сама бессовестно наврала!

Надежда прекрасно помнила тот случай. Это было давно, лет пять назад. Тогда они с ее приятелем Валей Голубевым необдуманно вмешались в махинации, которые творились у них в институте, в результате чего Надежду чуть не убили возле проходной. Спасла ее в общем-то чистая случайность. Или уж такая Надежда Николаевна оказалась везучая. Надежда тогда так испугалась, что в запале все честно рассказала мужу и получила такой нагоняй, что с тех пор решила ничего и никогда мужу про себя не рассказывать во избежание скандалов. Она понимала, что муж действовал тогда из самых лучших побуждений, что она, Надежда, ему очень дорога и он очень боится ее потерять. Но кому, спрашивается, понравится, когда на тебя орут и называют легкомысленной и безответственной особой? Причем это на словах, а на деле, Надежда уверена, муж думает о ней еще хуже.

Явился кот, привлеченный криками. Он обнюхал Надеждину сумку, брошенную в прихожей, не нашел в ней ничего интересного и обиделся. Обычно хозяйка привозила ему с дачи домашнего творога или мелкой рыбешки, которую в изобилии ловил сосед. Бейсик негодующе распушил усы и фыркнул на Надежду. Она окончательно расстроилась.

«И кота против меня настроил!» – подумала она.

– И ведь ты не только не выполнила обещания! – не успокаивался муж. – Ты ведь все время врала мне по мелочи. По магазинам она с Татьяной ходила! С какой Татьяной? С совершенно посторонней девицей!

Надежда Николаевна почувствовала, что с нее хватит.

– Да? – заговорила она, постепенно набирая обороты. – А позволь тебя спросить, дорогой мой, кто мне подсунул эту девицу? Ведь это ты выгнал меня из собственного дома, чтобы поселить ее у меня! А меня заставил жить у чужих людей, да еще возиться с чужой собакой!

– Собака-то тут при чем? – удивился муж.

– Вот именно, собака тут совершенно ни при чем! – закричала Надежда, войдя в раж. – То есть очень даже при чем! Арчи оказался замечательным другом, он очень мне помог, поддержал в трудную минуту, в отличие от тебя! Ты спрашиваешь, почему я тебе никогда ничего не рассказываю? Потому что ты сразу же начинаешь орать и ругаться!

Это была заведомая неправда, потому что муж, как уже говорилось, был очень выдержанным человеком и ругался крайне редко, но Надежда уже так распалилась, что не владела собой. Кот в испуге удалился, чтобы не быть нечаянно придавленным в процессе ссоры. Он-то прекрасно знал, что в гневе Надежда страшна.

– Сам подсунул мне своих сомнительных знакомых! – кипятилась Надежда. – И я же теперь оказываюсь виновата! Если не хочешь, чтобы твоя жена ввязывалась в истории, осмотрительнее друзей выбирай!

– Аня всегда была честной и порядочной! – Муж говорил на повышенных тонах, но чуть сбавил обороты. – Понятия не имею, что случилось с ее дочерью! И Лиза так просила… Да вот, кстати, они и ей принесли подарок.

В огромной коробке был упакован страшно дорогой набор для новорожденной девочки – одежда, игрушки, кремы и шампуни… Вряд ли сама Лиза смогла бы купить такой.

– Рада за нее, – буркнула Надежда, – вот сам ей и передай.

– Речь не о ней, – строго продолжал муж, – речь о тебе. Надежда, мне надоело, что ты меня все время обманываешь. Сама знаешь, что если несколько раз обманешь, потом веры уже не будет.

Надежда пришла в ярость от его занудного тона. Точь-в-точь учитель отчитывает нерадивую и непослушную ученицу! Еще напомнил бы ей известную хрестоматийную притчу о мальчике, который нарочно кричал, что видит волков. Два раза люди верили и прибегали на зов, а на третий раз, когда действительно появились волки, мальчишке никто не поверил, и волки съели полстада овец. Надежда воочию увидела перед собой седые кудряшки своей первой учительницы, услышала ее скрипучий голос, когда та рассказывала им эту притчу, и заскрипела зубами от злости.

– А мне надоело, что ты меня все время воспитываешь! – выкрикнула она мужу в лицо. – Я все же не девочка семи лет! Я вполне способна сама о себе позаботиться!

– Вот как? – спросил муж. – А я думаю, что нет…

– Если ты намекаешь, что я уже месяц сижу на твоей шее, то этого больше не повторится! – в запале выкрикнула Надежда и по лицу мужа поняла, что он очень оскорбился. Разумеется, он имел в виду совсем другое – то, что Надеждой нужно руководить, поскольку время от времени ее заносит. Надежде же захотелось самостоятельности.

– Ты ведешь себя необдуманно, – заметил муж, и от его тона Надежда еще больше утвердилась в своей правоте.

Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Это была не обычная ссора, это был полный и окончательный разрыв. Надежда поняла, что нужно немедленно собирать вещи и возвращаться в свою квартиру. Кота муж, конечно, ей не отдаст, в случае необходимости может и до суда дело довести. Вот пусть и сидит тут с котом и собакой. Жаль Арчи, Надежда к нему успела привязаться, но пес действительно не войдет в ее квартиру, просто физически в ней не поместится.

Она достала из стенного шкафа чемодан, бросила в него кое-какие мелочи из ванной и кухни и отнесла чемодан в спальню. Она открыла дверь боком и вошла, но, как только огляделась, чемодан выпал у нее из рук.

На широкой двуспальной кровати, где до недавнего времени спали Надежда с мужем, прямо на дорогом шелковом французском покрывале валялся огромный сенбернар. Он лежал в позе сытого каменного льва, каких много на площадях города, только вместо каменного шара у него между передних лап пристроился кот.

Бейсик развалился на боку, так что, наклонившись, можно было видеть пушистое кремовое пузо, и мел по носу Арчи рыжим хвостом, издали напоминающим ежик для сметания пыли. Несчастный сенбернар морщил нос, едва удерживаясь, чтобы не чихнуть, но стоически терпел такое безобразие.

– Дорогие мои! – воскликнула Надежда. – Вы помирились? Вы теперь дружите? Саша, Саша! – крикнула она. – Иди скорей сюда!

– Ну что еще такое… – недовольно проговорил Сан Саныч, но все же пришел в спальню.

Увидев живописную картину, он застыл, молитвенно сложив руки, потом поднял глаза к потолку, рассмеялся и обнял Надежду. Ссора была забыта. Супруги с умилением наблюдали, как кот перевернулся на другой бок, все так же метя хвостом.

– Ну хорошо, Надя, – смягчившись, заговорил муж, – я признаю, что был не прав, когда накричал на тебя, но ты должна дать мне слово, что больше никогда, никогда не станешь впутываться в криминальные истории!

Надежда хитро взглянула на мужа и потупила глаза.

– Я подумаю, – сообщила она.

– Что значит – подумаю? – вскричал Сан Саныч.

И тогда сенбернар наконец чихнул.