Сокол и Ласточка Акунин Борис
— Понятно. Раз яд изготовлю я, вина за два убийства тоже ляжет на меня. Это не отяготит ваших взаиморасчётов с Всевышним.
Ирландец смущённо молвил:
— Я же говорю, вы парень головастый. У меня и так, сами знаете, на сей момент отрицательное сальдо.
— Знаю.
— Ну что? По рукам?
И Гарри протянул свою маленькую, цепкую ладонь.
Я был уверен, что моя питомица с возмущением её оттолкнёт. Но Летиция меня удивила — она скрепила зловещий сговор рукопожатием.
— По рукам. Выкладывайте подробности.
На баке пробили восемь склянок. Четыре часа пополуночи.
— Мне заступать на вахту. — Гарри поднялся. — Сделаем так. Через четверть часа поднимитесь на квартердек. Скажите, что я обещал научить вас управляться с штурвалом. Ваша любознательность известна, рулевой не удивится. Я скажу ему, что он может отправляться в койку. Море тут чистое, скалы и мели остались позади. Вы встанете на место рулевого, и никто не помешает нам продолжить разговор…
Я был вне себя от возбуждения. Прыгал у моей питомицы под ногами, взлетал и дёргал её клювом за рукав. Ветер подхватывал меня, отшвыривал в сторону — туда, где кипели пеной волны, но я возвращался, отчаянно работая крыльями. Я надсаживал горло, кричал: «Что с тобой, девочка?! Я перестал тебя понимать! Ты готова принять участие в хладнокровном убийстве?! Не верю!»
В конце концов Летиция подхватила меня и сунула себе под мышку, чтоб я не мельтешил перед глазами.
— Клара, ты мешаешь мне думать. Уймись.
Я тюкнул её в тёплый бок. Тогда она прошептала:
— Я выкуплю его…
Ах, вот что. Ты хочешь из своей доли похищенного сокровища выкупить у Дезэссара пленника? Ударить по голове славного дядюшку Мякиша ты не смогла, тебе проще отправить на тот свет двух несимпатичных особей? Это очень по-женски. Но я не осуждал мою девочку. Разве что совсем чуть-чуть. Я уже говорил, что не придерживаюсь христианской доктрины о недопустимости убийства — как, впрочем, большинство христиан. Если человек мерзавец, без него, как говорится, воздух чище и трава зеленей. Ни мичмана Проныру, ни мэтра Салье мне будет нисколечко не жалко. Но меня заботило другое.
«Неужто ты не понимаешь, что Логан прикончит тебя, как только ты сделаешь своё дело?» — спросил я, путаясь в складках плаща.
— Ты права, Клара. Пора идти…
Десять минут спустя прерванная беседа продолжилась. Логан и Летиция встали у штурвала. Если не считать меня и марсового матроса, кутавшегося в одеяло на верхушке грот-мачты, вокруг не было ни души. Остальных вахтенных штурман отпустил вниз, благо попутный ветер дул ровно, а море опасности не представляло. «Ласточка» сама неслась по волнам, развив скорость узлов в одиннадцать, а то и двенадцать.
— Я не рассказал вам про ещё одну сложность, ожидающую нас на Сент-Морице, — говорил ирландец. — Там обитают свирепые дикари, с которыми нам предстоит справиться, прежде чем мы сможем добраться до сокровища.
— Выходит, вы с Праттом их не выдумали? Они действительно существуют?
Логан покосился на неё.
— Тыква рассказал?
— Да. Он был уверен, что вы с Праттом прикончили товарищей, чтоб ни с кем не делиться добычей.
— Честно говоря, я предлагал это капитану. Но упрямец сказал, что он не душегуб. Нет, про дикарей всё правда… Когда мы высадились на остров, их было не видно. Они попрятались. И напали на обратном пути, из засады. Это настоящие дьяволы. Огромные, чёрные, свирепые. Они прикончили всех кроме Джереми, прежде чем ребята успели взяться за оружие. Убили бы и Пратта, но их предводительница велела взять его живьём — он ей приглянулся.
— Предводительница?!
— Не перебивайте, Эпин. Я всё расскажу… Меня спасло чудо. Или моя предприимчивость — не знаю. Я отстал от остальных и тайком вернулся в пещеру. Хотел понять, куда Пратт запрятал сундуки. Мы ведь ждали его снаружи день, ночь и еще полдня… Тайника я не нашёл, но зато остался жив. Когда я шёл обратно, увидел на тропе десять раздетых догола, безголовых трупов… — Он передёрнулся от страшного воспоминания. — Дикари были уверены, что истребили всех и больше не маскировались. Я нашёл их логово по стуку бубна и крикам. Засел в зарослях и долго наблюдал.
— А ваш корабль?
— Там мелкая бухта, в которую можно войти лишь при очень высоком приливе. «Бешеный» встал на якоре за скалами, в полумиле от берега. Пратт велел помощнику ждать и ничего не предпринимать. Вот они и ждали. А я сидел в кустах и тоже ждал. Откуда на необитаемом острове взялись чёрные дикари, объясню после. Это целая история.
— Они что, сами вам её рассказали?
— Нет, мне рассказал её Пратт, — ответил Логан, не заметив или проигнорировав недоверчивость, прозвучавшую в вопросе. — Дикари устроили себе жилище на корабле, который бурей выкинуло на мелководье. Завтра сами увидите… Верховодит у них огромная бабища, которую я прозвал Чёрной Королевой. Я видел, как она обнималась и миловалась с беднягой Праттом. Сначала он был привязан к мачте. На второй день королева его отвязала. На третий отпустила… Я решился выйти из укрытия, когда увидел, что Джереми готовится сесть в лодку, а дикари его не трогают. Не тронули они и меня. Пратт был похож на высосанный лимон — женщина-гора измучила его своей страстью. Он сказал, она называла его «пти-кошон», «поросёночек». У Чёрной Королевы там целый гарем из дюжины здоровенных негров, каждый по шесть-семь футов ростом. Но такого, как Джереми, — низенького, квадратного, да ещё с белой кожей, не было. Вот она его и полюбила. Женщинам вечно хочется чего-то необычного…
Я слушал невероятную историю с разинутым клювом. Судя по обилию неправдоподобных деталей, Гарри говорил правду.
— Чёрная Королева отпустила Пратта с условием, что он привезёт на остров баб. Её воины нуждаются в подругах. Каждый год королева рожает, но одних мальчиков. Вероятно, в ней слишком мало женского. На что уж Джереми был здоровяк, но она, по его словам, ещё сильней. За то, что Пратт привезёт на остров новых баб, королева обещала охранять путь к пещере. Такой уговор меж ними, стало быть, состоялся год назад. Пратта прибрал Господь. — Штурман поднял к небу глаза и перекрестился. — Но его обещания исполню я. Мы вчетвером тихо-мирно приплывём на лодке. Доставим дикарям рабынь. Начнётся пир, песни-пляски. Дадим им огненной воды, в которую вы кое-что подмешаете… Когда черномазые дьяволы издохнут, никто не помешает нам отправиться на поиски сокровища. Мы найдём клад, вынесем ларец с драгоценными камнями. Избавимся от Проныры и Клеща. Спрячем сундук в надёжном месте. А потом высадится Дезэссар. Хватит с него золота и серебра. — Логан засмеялся и горделиво спросил. — Как вам мой план? Ловко придумано?
— Даже чересчур, — медленно ответила Летиция. — А почему нельзя дождаться высокого прилива, войти в бухту и разнести логово дикарей из пушек?
— Потому что они заметят нас раньше. Спрячутся среди скал, и мы нипочём их не отыщем. Будут нападать из укрытия, перебьют поодиночке всю команду. Нет, Эпин, пока мы не уничтожим Чёрную Королеву и её людей, сокровища нам не добыть. План-то отличный, сами подумайте: отвезём девок да отравим всю банду к чёртовой матери. Вам нужно только насыпать в ром побольше яду. Угощать их буду я сам. У чернокожих нехристей души нет, поэтому на мои расчёты с Господом это не повлияет. Признайте же, что я отлично всё придумал!
Тут девочка его и огорошила:
— Рабынь нет. Они уплыли на баркасе.
«Ласточку» тряхнуло — это Гарри выпустил штурвал, и руль встал поперёк ветра. Марсовый матрос вылетел из своего гнезда и едва успел зацепиться за ванты.
— Вы что там, очумели?! — заорал он, по-обезьяньи болтаясь в воздухе.
Летиция бухнулась на палубу, да и сам Логан оказался на четвереньках. Но это его не остановило, Он сначала пополз, потом побежал к фоку. Корабль мотало из стороны в сторону.
— А-а-а!!! — раздался отчаянный вопль ирландца.
Он увидел, что клетка пуста.
Снизу на палубу высыпали вахтенные матросы. Выскочил полуодетый Дезэссар.
— Что такое? Риф?
— Хуже! — простонал Логан, бегом возвращаясь к штурвалу. Полминуты спустя фрегат выровнялся.
Услышав о бегстве рабынь, Дезэссар встревожился.
— Вниз, все вниз! — крикнул он матросам. — Понадобитесь — позовут! — И стал допытываться у штурмана. — Как это произошло?
— Спросите у лекаря! Он знает больше моего. Боже мой, что теперь делать? Как обезвредить Чёрную Королеву?
Летиция стояла, опустив голову. По-моему, она жалела о порыве, побудившем её выпустить девушек. Вот уж чего никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя делать — это раскаиваться в проявленном великодушии. Какова бы ни была цена. Так говорил мой Учитель, а ему можно верить.
— Они сбежали… — пробормотала Летиция. — Я видел, но ничего не мог поделать… Было поздно.
— Видел и молчал? Идиот! — обрушился на него Логан. — Мы бы развернулись и настигли их. А теперь ищи-свищи! Что нам делать, капитан? Готовы ли вы вступить с дикарями в бой?
Дезэссар почесал подбородок.
— Их чёртова дюжина, и все здоровенные? Мои ребята не морская пехота. На суше, да ещё в джунглях или среди скал от них будет мало проку… Ради такой добычи они, конечно, пойдут на всё. Но после первой же потери пыл пропадёт. Я их знаю… Придумайте что-нибудь, Логан. Вы получаете равную со мной долю при условии, что приведёте нас к кладу. Иначе соглашение придётся пересмотреть.
Вцепившись в рычаги штурвала, Гарри сумрачно глядел перед собой. От напряжённой работы мысли у него слегка шевелились уши.
— Поставьте на вахту кого-нибудь другого, — наконец молвил он. — Не могу делать два дела сразу…
Вскоре все мы — капитан, штурман, Летиция и я — спустились в кают-компанию.
— Мы всё равно сделаем это, — сказал Логан, минут с пять пометавшись из угла в угол. — Другого способа я не вижу. Итак, капитан, на берег высаживаются Эпин, Проныра, Клещ и я. Раз у нас нет девок, мы их создадим.
— Как это?
— Очень просто. У меня в сундуке есть два женских платья. Я купил их в подарок своим подружкам из Бас-Терра — мы ведь потом собираемся зайти на Гваделупу. Из Клеща бабы не сделаешь, слишком у него гнусная рожа. Но Проныра и Эпин совсем мальчишки. Вот их и переоденем. План остаётся в силе. Просто надо будет напоить дикарей ромом поскорее, пока обман не раскрылся.
— Я не стану переодеваться женщиной! — вскричала моя питомица, покраснев. — Ни за что на свете!
Дезэссар кашлянул, но промолчал. А Гарри рявкнул:
— Будете, как миленький! Это из-за вашего ротозейства дело оказалось под угрозой!! Оставайтесь здесь. Сейчас я приведу Проныру и принесу платья!
Когда ирландец вышел, громко стукнув дверью, Дезэссар спросил:
— Вы решили остаться на корабле? Дело ваше. Но помните, что от компенсации и от своей доли вы отказались. — Тут он, должно быть, сообразил, что в таком случае она может отказаться от участия в рискованном маскараде, и прибавил. — Не буду мелочиться, это недостойно будущего дворянина. Долю, причитающуюся корабельному лекарю, вы, так и быть, получите.
Особенного впечатления на девочку эта щедрость не произвела. Вбежал Логан и кинул на стол два дешёвых и довольно грязных платья кричащей расцветки.
— Купил по случаю у старьёвщика. Раздевайтесь, Эпин, и выбирайте любое. Мичмана я растолкал. Он сейчас явится. Ну же, снимайте штаны! Чего вы ждёте?
Летиция сумела найти выход из непростого положения:
— Я не стану напяливать на себя этот ужас. В Форт-Рояле я купил наряд для своей невесты. Сейчас надену его и вернусь.
Она ушла, а я залез под стол, чтобы послушать, о чём будут говорить капитан и штурман в её отсутствие.
Дезэссар спросил:
— Я вижу, вы с Эпином сговорились?
— С моим даром убеждения я уговорю кого угодно. Так что вы зря сомневались.
— У меня были на то основания… — промямлил капитан, не вдаваясь в подробности. — Когда справитесь с дикарями, разожгите два костра из сырых веток. Это будет сигнал, что нам можно высаживаться.
— Хорошо. Но учтите, что могут быть проволочки. Вдруг негры переселились вглубь острова? Придётся их разыскивать. Это может занять день или два.
— Я буду стоять на якоре до тех пор, пока прилив не позволит войти в бухту. Вы говорили, это возможно один раз в месяц, в ночь полнолуния. Ждать всего двое суток. Если до того времени вы нас не вызовете, значит… — Капитан печально вздохнул. — Но ничего. Наши пушки и мушкеты отомстят за вас.
— Спасибо.
Вошёл встрёпанный Проныра. Он плохо соображал со сна и долго не мог понять, зачем ему нужно переодеваться, но в конце концов скинул с себя всё и примерил сначала одно платье, потом другое. Увы, оба наряда оказались безнадёжно малы. Мослатый и широкоплечий парень со здоровенными ступнями и торчащими из рукавов волосатыми руками совсем не походил на девицу.
— Боюсь, Гарри, изображать бабу придётся вам, — сказал капитан. — У вас комплекция в самый раз. А Проныра с Клещом будут сопровождающими.
Штурман с отвращением посмотрел на пёстрые тряпки и ничего не ответил. Он видел, что Дезэссар прав.
Глава девятнадцатая
Чёрная Королева
Следующим утром мы плыли на ялике к острову.
Он вылез из-за горизонта на рассвете маленьким прыщиком, быстро разросся до размеров бородавки, а потом изрядной шишки, венчавшей сизую плешь океана. Попутный ветер не оставлял нас всю ночь, делаясь сильней и сильней. Казалось, Сент-Мориц сам спешит навстречу нашей «Ласточке». Дезэссар собрал на палубе команду и рассказал про сокровище, которое сделает всех богачами. Речь капитана много раз прерывалась восторженными воплями. Праздничное, хмельное настроение охватило всех. Возбуждённые голоса и хохот не умолкали ни на минуту. Когда фрегат встал в дрейф на безопасном расстоянии от обрывистого берега и участники экспедиции сели в лодку, их (то есть нас) проводили троекратным «ура» и опять-таки громким хохотом. Вид штурмана и доктора, обряженных в женское платье, вызвал у матросов взрыв веселья и тысячу шуток, в основном непристойного свойства.
И вот мы направлялись к узкому горлу бухты, притаившейся между утёсов. Пользуясь преимуществами пернатости, я поднялся в воздух, чтобы лучше разглядеть остров.
Он был совсем невелик и мало чем отличался от сотен других Антильских островков, разбросанных по тысячемильной дуге. Единственной не совсем обычной чертой была его форма. В моей родной Японии таких вулканических выростов, поднявшихся с морского дна, очень много, но для Вест-Индии подобный силуэт редкость. Сент-Мориц очень походил на шляпу: зелёные поля — берега, над ними серо-коричневая тулья скал, поверху — снова зелень. Бльшую часть острова занимало невысокое плато с отвесными краями. Что до размеров, то, на взгляд, от края до края шляпы было миль пять.
По всей окружности Сент-Морица кипела белая пена — это волны бились о сплошную полосу рифов, делавшую островок неприступным и бесполезным для мореплавателей. Если б Логан так уверенно не правил к скалам, мы и не заметили бы, что в них открывается небольшой зазор.
Трое из сидевших в ялике были напряжены и молчаливы. Полагаю, что волновался и Гарри, но у него это выражалось в неудержимой говорливости.
— Паршивая из вас получилась красотка, Эпин, — говорил он, похохатывая. — Не то что из меня. Поглядите, как изящно держу я спину, как пышно оттопыривается моя грудь. А вы похожи на жердь. Зря вы отказались напихать в лиф и на бёдра тряпок. На девицу вы похожи, как деревянное сабо на бальную туфельку. Такая уродина может понравиться разве что дикарям с необитаемого острова, которые не видали других женщин кроме своей слонихи.
Я видел, что эти выпады больно ранят самолюбие моей питомицы. Она битый час потратила на то, чтобы достойным образом вернуться в своё природное состояние, не пожалела притираний, помад и пудры. По-моему, она смотрелась очень недурно в зелёном платье, купленном у форт-рояльского аптекаря.
Оба ряженых надели алонжевые парики — Летиция чёрный, Логан рыжий. Решили, что так лучше, чем с коротко стриженными волосами.
Перед тем, как сесть в лодку, штурман рассказал историю Чёрной Королевы — чтоб товарищи лучше понимали, с кем им предстоит иметь дело.
На самом деле её звали Шаша — так обращалась к ней свита. Возможно, это был титул. Богатырша правила воинственным племенем, обитающим в джунглях африканской Сенегамбии. Главным источником его дохода были набеги на соседей: Чёрная Королева захватывала пленных, продавала их арабским или европейским работорговцам, а взамен получала топоры, зеркала, ткани и сахар. Но однажды коварный магрибец напоил воительницу и её людей до беспамятства, надел на них колодки и с выгодой продал на французский корабль, отправлявшийся в Вест-Индию. Шаша очнулась в тесном и смрадном трюме, среди полутора сотен невольников, большинство из которых изъяснялись на других наречиях. Все они плакали от ужаса, многие болели от скученности и тоски. Известно, что при пересечении Атлантики нормальной считается убыль в четверть, а то и треть «живого товара».
Но вскоре всё переменилось. При помощи своих воинов, своего ума и своей силы королева установила в трюме железный порядок. Рабы слушались её беспрекословно. Заболевших лечили знахари, слабых подкармливали, непокорных учили уму-разуму. Никто больше не умирал.
Шкипер не мог нарадоваться на чернокожую великаншу, благодаря которой рейс сулил принести невиданно высокую прибыль. Шаша разгуливала по кораблю, как хотела, всюду совала свой нос, быстро научилась объясняться на ломаном французском. Но всё время плавания, каждый день, она ждала только одного — чтоб вдали показалась земля. Так рассказывала она Джереми Пратту в перерывах меж любовными неистовствами.
И когда, почти два месяца спустя, впереди показался берег, королева подала своим людям условленный сигнал. Чёрной волной они выплеснулись из трюма, на борту закипела кровавая бойня, и очень скоро ни одного белого не осталось в живых. Вождём «плавучего дома» стала Шаша.
Тут-то и начались главные испытания. Она полагала, что весь Великий Щит (так в её племени называли Землю) сложен из двух половин, синей и зелёной. На синей, то есть водяной, обитают белые люди, на зелёной — чёрные. Достаточно попасть к краю суши, и окажешься недалеко от дома. Королеве и в голову не приходило, что она находится в тысячах миль от родных мест.
Второе открытие было ещё ужасней. Выяснилось, что «плавучий дом» передвигается не сам собой, а повинуется каким-то непонятным демонам. Они гоняют его по волнам, как им заблагорассудится. То накреняют, то выравнивают, то разворачивают.
Ветер пронёс корабль мимо земли и утащил в открытое море, где злосчастных победителей болтало по водам ещё много дней. Иногда вдали показывались острова, но пристать к ним злой демон моря не желал.
На судне кончились еда и вода. Королева и её воины стали есть иноплеменников и утолять жажду их кровью. За каждого съеденного Шаша велела отдавать ещё двоих демону моря. В конце концов он умилостивился. Когда Королеве пришлось питаться уже собственными оинами, и в живых их осталось всего «десять и два», демон совершил чудо: погнал корабль прямо на скалы, и скалы расступились. «Плавучий дом» сел днищем на песок.
С тех пор сезоны сменились «десять и ещё десять раз», то есть прошло десять лет, поскольку каждый год состоит из двух сезонов. Дикари остались жить на французском корабле, освоили остров. Им хватало пищи, никто больше не умер, и всё было бы неплохо, если б не тоска по родным краям. И ещё очень не хватало женщин. Одной Шаши на двенадцать воинов было недостаточно, к тому же раз в год она исправно беременела и тогда не подпускала к себе мужчин. Рождались исключительно мальчики, так что в дальнейшем население Сент-Морица было обречено на вымирание. Как правительница своего маленького королевства, Шаша была этим очень озабочена. Потому и отпустила Пратта за жёнами для своих воинов.
— Нам с вами, Эпин, предстоит нарожать дикарям дочерей, — сказал в завершение рассказа Логан и залился хохотом.
Никто не разделил его веселья. Летиция слушала хмуро. Клещ и Проныра, кажется, перетрусили.
Больше всего штурмана беспокоило, не наделают ли эти двое каких-нибудь глупостей.
— Я же сказал: не смей её снимать! — Логан нахлобучил Проныре на голову старую чёрную треуголку с облезлым страусиным пером. — Это шляпа, в которой здесь был Джереми Пратт! Ты должен быть похож на него хотя бы издали, иначе чёртовы дикари попрячутся! Пригнись пониже, растопырь плечи! Джереми был в полтора раза ниже и вдвое шире, чем ты. Повтори, болван, что ты должен делать.
Проныра шмыгнул носом.
— Ну, Клещ останется сторожить лодку, чтоб её не унесло отливом… А я чего? Тащу вас с Эпином на верёвке. Когда подойду к кораблю, надо кричать: «Привет от капитана Пратта!»
— Не «привет», а «салют», дурья башка! И не «Пратта», а «Пупурата» — именно так она его называла. Если ты ошибёшься, они проткнут нас дротиками. Эти твари умеют швырять свои копья на полсотни шагов!
— Салют от капитана Пупурата, — повторил Проныра.
— Лучше просто: «Салюта капитана Пупурата». Повтори!
Мы проплыли меж двух острых скал и оказались в лагуне. Она была шире, чем я предполагал. В дальнем её конце, у самого берега скривилась шхуна с обвисшими парусами. На вид она была совсем целая. Думаю, что два десятка матросов могли бы запросто стянуть её с мели при достаточно сильном приливе.
Штурман направил ялик не прямо к кораблю, а в сторону.
— Пусть они нас как следует разглядят, — сказал он, понижая голос, будто дикари могли его подслушать. — Помаши им шляпой, парень. И поскорей надень обратно…
Было очень тихо, лишь из-за скал доносился рокот прибоя. Вблизи стало видно, что до плато, занимающего всю центральную часть острова, простираются сплошные заросли. Кое-где воздух струился и словно бы переливался — вероятно, от болотных испарений.
— Значит, я не отхожу от лодки, так? — сказал королевский писец, нервно оглядывая кусты. На его жёлтом лбу выступили капли пота, хотя солнце ещё не начало припекать.
— Да. Просто стойте, и всё. Можете сесть на песок. И не тряситесь. Вам ничего не угрожает.
Эти слова мэтра Салье не успокоили.
— Если вас перебьют, одному мне с яликом не справиться. Всё преимущество — успею помолиться перед смертью.
Гарри заметил:
— Никто вас насильно сюда не тащил. Четверть сундука, набитого отборными алмазами, изумрудами и рубинами, стоят того, чтобы рискнуть жизнью.
Летиция спросила, показывая на края горного массива:
— Что это там за чёрные полосы?
Обрыв действительно был словно расчерчен вертикальными линиями.
— Трещины. Там целый лабиринт. Один я знаю дорогу к руднику.
— Какому руднику? — спросил писец, навострив уши. — Вы мне про него не говорили.
— Мне тоже, — хором произнесли мичман и Летиция.
— Не говорил, так расскажу. У нас на «Бешеном» был один испанец. Он и рассказал Пратту, что на Сент-Морице есть отличное место, бывшая копь. Старый Руис в юности служил там охранником, когда рудник ещё не прикрыли.
— А что в нём добывали? — спросил Клещ.
— Серебро. Руду грузили на корабль раз в месяц, во время большого прилива. А потом жила иссякла. Поэтому остров уже лет сорок как покинули.
Шлюпка скрипнула килем по песку. Люди спрыгнули в мелкую воду, я полетел вперёд, на разведку. Если Чёрная Королева устроила засаду, я замечу и предупрежу своих, подумал я.
Но Летиция закричала:
— Клара, Клара, назад!
Я вернулся, а она схватила меня и обвязала шнурок вокруг моей ноги!
Оказывается, это Логан её подучил.
— Так-то лучше, — сказал штурман. — Вы не знаете, что такое дикари. Они верят во всякую чушь. Для них звери и птицы — такие же существа, как люди. Если они заметят, что от нас к ним летит попугай, примут его за лазутчика и могут напасть.
«Значит, дикари умнее вас, так называемых представителей цивилизации!» — крикнул я, но поделать ничего не мог. Оставалось довериться судьбе.
Итак, я сидел, привязанный шнурком, а Летицию и Гарри, в свою очередь, посадил на верёвку Проныра, направившийся в сторону шхуны. В руке он тащил плетёный кувшин с ромом, куда Летиция при мне всыпала какого-то белого порошка.
Логан шипел:
— Виляйте задницей, Эпин. И семените, семените! Что вы топаете, как журавль? Пару раз споткнитесь — женщины неловки. Пугливо озирайтесь, вот так.
Он показал, как надо озираться, да взвизгнул, да прикрыл рот ладонью. Моя девочка смотрела на эти кривляния недобрым взглядом.
На сердце у меня скребли кошки. Всех нас очень скоро могли прикончить. Гарри был прав, когда сказал, что для птицы чернокожие исключения не сделают. Большинство народов, живущих в тесном родстве с природой, относятся к животным без высокомерия — почитают или ненавидят нас так же, как себе подобных.
Если наша миссия и увенчается успехом, это будет означать, что моя питомица, самое дорогое мне существо, при помощи яда хладнокровно умертвила дюжину человек. Смогу ли я относиться к ней после такого злодеяния по-прежнему?
Мы были уже недалеко от корабля, но с него не доносилось ни звука. Ветерок шевелил гирлянды ярких цветов, развешанные по вантам. На верхушках бортов белели какие-то шары, посверкивая весёлыми искорками.
— Так было и в тот раз, — вполголоса сообщил Гарри, облизывая сухие губы. — Мы приплыли на лодке. Увидели шхуну. Поднялись на борт — пусто. А потом они напали в каньоне, когда наши возвращались к лагуне…
Мичман вошёл в воду по пояс, в нерешительности остановился перед свисающей с борта лестницей.
— Давай, кричи! — шепнул ирландец.
Проныра дрожащим голосом воззвал:
— Привет капитан Пуру… То есть, салюта-пурутата!
Ни звука в ответ.
Он крикнул ещё несколько раз — опять ничего.
— Может, они в джунглях? Или передохли от болотной лихорадки? — спросил мичман.
— Дикари не болеют лихорадкой, — мрачно ответил Гарри. — Ой, не нравится мне это… — Он засунул руку под корсет и щёлкнул там чем-то железным. — Ладно, полезли.
— После вас, — быстро сказал Проныра, отодвинувшись от трапа.
Я захлопал крыльями: «Пустите вперёд меня! Отвяжите!» Но дураки не поняли.
— Ладно. Была не была…
Издавая писклявые повизгивания, должно быть, казавшиеся ему очень женственными, штурман начал подниматься.
На кромке борта он всплеснул руками, ойкнул, будто едва удержал равновесие.
— Никого не ви-идно, — пропел он фальцетом. — Лезьте сюда-а!
Летиция вскарабкалась второй. Последним — бледный мичман.
— Мамочка моя! — пролепетал он, с ужасом глядя на верхушку фальшборта.
То, что я издали принял за белые шары, оказалось человеческими черепами. Кто-то аккуратно соскоблил с них плоть и украсил верхушки разноцветными ракушками.
— …Четырнадцать, — посчитал Гарри. — В прошлый раз этой красоты не было. Ну, десять — это наши ребята с «Бешеного», а кто остальные четверо? Наверно, какие-нибудь бедняги-буканьеры заплыли поохотиться на диких свиней…
Втроём они вышли на середину палубы, не замечая, что жмутся друг к другу. У меня и самого от страха встопорщились все перья.
— Джереми говорил, что в капитанской каюте у них храм Морского Демона. Туда они носят подношения. А живут дикари в трюме, для королевы там отгорожен угол… Идём что ли?
Гуськом спустились вниз: впереди Логан, потом мы с Летицией, сзади Проныра.
Трюм на шхуне был широкий, и с очень низким потолком, как на большинстве судов, промышляющих работорговлей. Пахло там мускусом, травами, дымом — совсем не по-корабельному.
— Что это? — прошептала Летиция, схватив штурмана за рукав.
Откуда-то из темноты (не было видно ни зги) донёсся странный звук: будто тихонько захныкал ребёнок. Что-то щёлкнуло. И тут же опять наступило безмолвие. Мы затрепетали.
— Салюта капитана Пу… Пурутата! — жалобно вскрикнул Проныра.
Тишина.
Я пытался вглядываться во мрак и растопырил крылья, готовясь защитить мою девочку от опасности.
— Не бойся, глупышка, я с тобой, — сказала она, дотронувшись до меня.
Стало обидно. Неужто после всего, что я для неё сделал, меня можно считать трусом и «глупышкой»?
И снова донёсся звук — самый невинный из всех, какие только можно вообразить. Но за всю свою жизнь я не слышал ничего ужаснее.
В полной тьме, в абсолютной тишине загугукал младенец.
Густой, будто охрипший спросонья голос сказал:
— Мачумба!
С двух сторон в трюм ворвались яркие столбы света — это справа и слева откинулись люки. Я прищурился, полуослеплённый. Слишком резок был переход от кромешного мрака. Взвизгнул и кинулся назад к лестнице Проныра, но споткнулся обо что-то и упал.
Я увидел по бокам двенадцать фигур. Они были похожи на статуи могучих атлетов, вырезанные из эбенового дерева. Это подданные королевы Шаши открыли по её команде пушечные порты. Сама предводительница сидела в кормовой части трюма на охапке душистых трав. Толком разглядеть её мне в первую минуту не удалось, возникло лишь ощущение чего-то гигантского, бегемотообразного. Воины были одеты в соломенные юбки, на груди у них висели ожерелья из акульих зубов. Королева же пребывала в царственной наготе. Никогда не видывал я грудей такого объёма. К каждой из них прилепилось по младенцу. Ещё семь или восемь малышей сидели вокруг своей исполинской мамаши, пялясь на нас круглыми глазёнками. Самому старшему из них было лет восемь. Один карапуз, очевидно, не так давно научившийся ползать, издал хныкающий звук, напугавший нас минуту назад. Королева быстрым, но мягким движением, щёлкнула его по затылку своей поразительно длинной ручищей.
Наконец, я рассмотрел её лицо. Оно было с хорошую тыкву. В кудрявых волосах белели маленькие лилии. Сочный рот находился в постоянном движении — её величество что-то жевала. Выпуклые глаза рассматривали нас очень спокойно. Задержались на мне, на «женщинах», остановились на Проныре.
— У Пупурата? — медленно произнесла Шаша.
Логан пнул мичмана ногой: отвечай!
— Ка… капитана Пупурата скоро приходи. Совсем скоро, — пролепетал Проныра, вспомнив инструкции. — А пока вот я… Двух девок привёл.
— Пурку дё? Проми боку.[32]
Поняв, что убивать не будут, мичман приободрился и вполне бойко отвечал, что остальных девок скоро доставит сам «капитана» и что он прислал в подарок «волшебной воды».
Воины одобрительно загудели — уж не знаю, из-за девок или из-за «волшебной воды». Вероятно, из-за того и другого. Но без приказа никто с места не трогался. Дисциплина на шхуне была железная.
— Почему он не приходи сам?
Чёрная Королева изъяснялась по-французски, пренебрегая грамматикой, но при этом очень понятно. Гарри снова лягнул Проныру, благо юбка прикрывала эти телодвижения.
Что отвечать на этот вопрос, мичман знал.
— Приходи завтра. Сегодня плохой день. Понедельник.
Она кивнула, удовлетворившись объяснением. От кого-то из моряков со шхуны королева знала, что есть нехорошие дни, которые называются «понедельниками». Про это Логану рассказал капитан Пратт.
— Муа ожурдуи бон жур, демэн бон жур. Апредемэн па бон. Санг-фамм, Пупурата вьен демэн?[33]
Я-то её понял: она хотела сказать, что послезавтра ожидает прихода месячных и волнуется, успеет ли Пратт до той поры порадовать её любовным свиданием.
Проныра захлопал глазами.
— Скажи «да», — процедил Гарри.
— Да!
Шаша впервые улыбнулась и хлопнула в мясистые ладоши.
— Хорошо! Сегодня маленький марьяж. Завтра большой марьяж. Две жены сегодня. Остальные завтра.
Её подданные взволнованно зашептались. Я догадался: каждому хотелось оказаться в числе сегодняшних, а не завтрашних женихов.
Летиция с ужасом покосилась на чёрных кавалеров. Поёжился и штурман.
— А вот «волшебная вода», — сказал он тоненьким голосом, хотя по плану угощать дикарей ромом предполагалось несколько позже.
Читать бесплатно другие книги:
