Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! Кащеев Денис
– Как, как… А вот так!
– Ну… Это… Счет-то хоть какой? – убитым голосом вымолвил Голицын.
– Три-пять…
– Дела… – отступив на шаг, Иван медленно опустился на стул.
Маленький промолчал.
– Но как?! – нашел в себе силы задать вопрос через добрую минуту Голицын. – У них же там, в «Свободе», одни новички зеленые, а у нас по крайней мере был Глеб…
– Был… Соколов полматча со сломанной рукой играл.
– А-а, – протянул Иван, вспомнив, как сам в прошлом году попал в аналогичную переделку – в игре за сборную Школы противник запрещенным приемом впечатал его в кольцо шлюза. – Тогда понятно… Хотя нет, все равно ни фига не понятно! Мы ж были явным фаворитом! Давай, рассказывай все по порядку!
– Слушай, давай не сейчас, а? – почти простонал с кровати Смирнов. – Дай умереть спокойно!
– На поле надо было умирать! – безжалостно отрезал Иван. – А теперь-то что?! Так что рассказывай! Кто у нас вышел в стартовом составе?
– Соколов, Лерка, Пухов, Фадеев и я.
– А запасным кто был? Фоменко?
– Нет, – покачал головой Маленький. – Игорь Фролов. Соколов вчера еще вернул его в команду.
– Ну и?..
– Не нукай – не запряг!.. Начали осторожно: впереди только двое: Соколов и Лерка, мы втроем встали в защите. Глеб велел не суетиться – постараться контролировать снаряд и ждать, когда дадут разыграть комбинацию до верного. Поэтому моментов у нас поначалу почти не было – один раз только почти вывели Лерку прямо на кольцо, но защитники помешали. Да, еще штрафной был – Соколов попал в дужку.
– Эх, меня не было… – прошептал Голицын.
– Сразу после этого несчастного штрафного мы первый гол и пропустили. Бросились все, как угорелые, на добивание – но только друг другу помешали. Мяч от стены к пиндосам отскочил, и они втроем на одного Антоху Пухова улетели. Тот, понятно, ничего уже не смог сделать – «ноль – один». Самое обидное, что «Свобода» в тот раз чуть ли впервые перешла со снарядом на нашу половину! И сразу гол… Ладно, думаем, времени впереди еще полно. Стали играть чуть активнее – Соколов подтянул меня в нападение. Правда, тут же едва не пропустили второй – не разобрались с подстраховкой и прозевали контратаку, но Глеб через все поле промчался и в последний момент мяч выбил. А тут уже и у нас удалась хорошая комбинация. Мы с Соколовым оттянули на себя защитников, и Лерка бросала уже практически без сопротивления. «Один – один». Не прошло и минуты – уже «два – один». Соколов сам, в одиночку полкоманды обыграл и забил. Ну, мы немного успокоились. А уж когда третий забили – снова Лерка отличилась – и вовсе расслабились. Как оказалось – рано. Пиндосы видят, что дело у них не ладится – начали грубить. Правда, все больше по мелочи – до штрафного не доводили – но все равно неприятно. Меня, например, один раз здорово к стене приложили. Но больше всех Лерке почему-то доставалось. Тут уже Соколов занервничал. Один раз ответил – не рассчитал: штрафной нам и «три – два». А потом Лерка хорошо так выходила на ворота – и двое амеров пошли прямо на нее. В лобовую, типа как ты в той игре хотел с Мазовецки. Глеб ахнул – и наперерез. Лерку оттолкнул – а сам как раз и попал под раздачу. Рука – хрясь! И главное, даже штрафного нет – сам типа виноват! Судья объявляет: «Рекомендуется замена!» А на кого его менять? На Игорька? Так Соколов и без обеих рук на голову сильнее Фролова будет! В общем, решили пока не менять. Но игра у нас как-то сразу разладилась. Пару комбинаций, правда, еще провели неплохих, но один раз Лерка из выгодной позиции промахнулась, а второй раз уже я не попал. Там у меня, правда, сложный был бросок, с острого угла… А тут пиндосы возьми и заколоти третий. Я даже не видел, как – застрял в атаке. И четвертый как они забивали – тоже не видел. Говорят, Антон Пухов был виноват – чисто по собственной инициативе потерял мяч перед нашими воротами… Ну, тут уже не до шуток стало – проигрываем «три – четыре». Бросились, конечно, в атаку. И вроде все нормально: и комбинации проходят, и индивидуально переигрываем – но не идет снаряд в кольцо, и все тут! Все дужки им обстучали – и все без толку. А тут снова дурацкая контратака – и получите: «три – пять»! И одна минута до конца. Глеб нас по-быстрому у ворот собрал. «А что если, – говорит, – самим добить шестой шлюз?» Мы так типа уже делали в том году – прокатило.
– Ага, – кивнул Иван. – В первой игре, с китайцами. Моя идея была, кстати.
– Твоя не твоя, только в этот раз ее не поддержали. Летают эти из «Свободы» не так уж и плохо, а у нас один раненый, да не кто-нибудь – капитан. Кто-нибудь из пиндосов да прорвется в ворота. Особенно Лерка нажимала: «Нечего зря время терять, пошли лучше в атаку!» Ну, Глеб и уступил. И ведь правда могли сравнять и даже выиграть! Четыре стопроцентных момента упустили! Пиндосы в конце вообще остановились, мы их уже как на тренировке облетали. А забить не можем – хоть ты тресни. Только на самых последних секундах уже Соколов, наконец, попал в кольцо, но и тот гол судья отменил – Фадеев зачем-то застрял без мяча перед пиндосским шлюзом дольше положенного. Так «три – пять» и закончили. Вот…
– Понятно… – протянул Иван.
– Куда уж понятнее… – отвернулся к стене Маленький.
– Это что же, значит, выходит, – принялся рассуждать вслух Голицын. – Одна победа у нас, одна теперь – у «Свободы», у «Конкорда» пока что – ни одной. При этом выиграли мы на второй стадии, а проиграли – на первой… То есть… Если «Конкорд» выигрывает у «Свободы» – с любым счетом – мы все равно первые!
– Ну да, – без энтузиазма пробурчал Смирнов. – Но зато если там победит «Свобода» – хотя бы даже по пенальти – первые они, а мы – только вторые…
– Да уж, – кивнул Иван. – Выходит, нам ничего больше не остается, как только болеть в грядущем трансатлантическом дерби за битый нами Евросоюз… Ну же, Збышек, не подведи, пшек!
13
Збышек подвел: неожиданно для многих, хотя и не для всех, «Конкорд» «Свободе» проиграл.
Пошли даже слухи, что имел место банальный сговор: мол, США и Евросоюз решили любым способом не дать российской команде занять первое место в группе. Кто-то верил в это, кто-то – сомневался, но Смирнов, видевший тот матч воочию, утверждал, что на самом деле борьба там шла весьма нешуточная: взять хотя бы тот факт, что трое европейцев и два американца получили в итоге довольно серьезные травмы.
Так или иначе, окончательно потопить наш гордый «Варяг» соперникам на этот раз не удалось: показав абсолютно лучший результат из команд, занявших в своих группах вторые места, россияне, согласно новому регламенту Кубка Школы, все равно вышли в полуфинал, где им теперь предстояло встретиться с австралийцами из «Кенгуру». Соперником «Свободы» стала китайская «Цзе ши хуань хунь».
На следующий же день после проигрыша американцам, Глеб, считая себя главным виновником случившегося, подал в отставку с поста капитана. Через Маленького команду предложили возглавить Ивану, но Голицын, не готовый брать на себя такую ответственность, поблагодарил за доверие и отказался. В результате капитаном выбрали Леру – тем более что успехи Боголюбовой в криске как раз получили всеобщее признание: ее пригласили кандидатом в сборную.
Надо сказать, что у сборной Школы были свои сложности. Формально из прошлогоднего состава оставались целых пятеро: сама Эмма – капитан, Голицын, Хохлов, Мазовецки и Чжу Пэн, однако Павел, по его собственным словам, с криском закончил, а Иван находился под домашним арестом и тренироваться, естественно, не мог. А первый матч сезона – с соседней по Сопролу-2 школой – был уже не за горами.
Очевидными кандидатами взамен выбывших были три оставшихся второкурсника – Чан Бяо, Глеб и Сварам Сингх. С китайцем никаких проблем не возникло, а вот Соколов в последней игре получил травму и играть, разумеется, не мог. Что касается сикха, то невесомость вообще была не его стихией – он и в своей-то национальной команде держался обычно на вторых-третьих ролях. В итоге Маклеуд ничего не оставалось, как обратить свой капитанский взор на младший курс.
На два оставшихся места Эмма подобрала четырех кандидатов: помимо Леры, это были американец Майкл Мейер, забивший три гола «Варягу» и один – но решающий – «Конкорду», китаец Тан Минь и австралиец Джим Лонг. Окончательный выбор Маклеуд планировала сделать ближе к матчу, но поговаривали, что шансы Леры и Джима выглядят предпочтительнее прочих.
Перенеся компьютер к самой двери и водрузив его там на высокую тумбу, Иван не отрываясь смотрел на экран. Одни цифры, ничего, кроме цифр. Цифр, отсчитывающих медленно тянущиеся секунды. Вот их осталось двадцать… Вот уже пятнадцать… Теперь, должно быть, десять? Нет, двенадцать… Вот, теперь десять… Девять… Восемь… Семь вообще сегодня будет?.. Семь… Шесть…
Двойка нехотя сменилась единицей, та, в свою очередь, казалось, решила остаться тут навсегда, но и она не устояла, обернувшись вожделенным нулем. Все! Срок его ареста истек!
Да здравствует свобода!
Даже не позаботившись о том, чтобы выключить компьютер, Голицын вылетел через предварительно распахнутую дверь в коридор.
Жилой сектор был пуст. Впрочем, ничего удивительного – в такой-то день! Бегом промчавшись по коридору, Иван в три прыжка преодолел лестницу на следующий уровень и, проскочив в распахнувшиеся ему навстречу двери, ворвался в переполненный зал.
Казалось, вся Школа собралась здесь, распределившись по тесным рядам кресел вокруг огромного прямоугольного стенда, над которым развернулось трехмерное изображение криск-зала. Десять миниатюрных фигурок – пять канареечно-желтого, пять – темно-синего цвета – беспорядочно – на взгляд дилетанта, разумеется, беспорядочно – носились по игровому пространству, ведя отчаянную борьбу за обладание иссиня-черным снарядом.
С трудом заставив себя оторвать взгляд от игры, Голицын принялся искать глазами Глеба. Соколов сидел в одном из первых рядов, положив правую руку на соседнее – никем не занятое – кресло. Как они и договорились – при посредстве Смирнова, разумеется. Удовлетворенно кивнув, Иван принялся пробираться к свободному месту.
– Привет арестантам, – лишь на мгновение оглянулся на подошедшего друга Глеб и убрал руку с сиденья.
– Привет инвалидам! – в тон ему откликнулся Голицын: левая кисть Соколова была закована в медицинский пластик. – Какой счет?
– Пока проигрываем «один – три»! У нас Лерка забила!
– Ясно. Кто еще в составе?
– Эмма, Збышек, Чжу и Чан. За воротами Майкл Мейер.
– Что, не Лонг?
– Нет, в последний момент Эмма предпочла выпустить американца.
– Понятно… – Иван уже удобно устроился в кресле и увлеченно следил за ходом игры. – Ну и как?
– Честно говоря, пока они нас давят. Еще пару мячей могли пропустить только так, но Чжу и Чан в защите просто феерят! Хотя и у нас был еще один неплохой моментик – Эмма промахнулась с двух метров. Мне, правда, показалось, что ее там снесли, но судья промолчал.
– Ясно…
В недолгой истории Школы это был уже третий матч с соседями с Сопрола-2. Впрочем, первый из них, безнадежно проигранный, в некотором смысле можно бы и не считать: как таковой сборной тогда в Школе еще не было, и на игру вышли шесть человек, почти случайно оказавшихся вместе. Из нынешних второкурсников за ту команду довелось сыграть Глебу, Чжу Пэну и Чану Бяо. Последний, помнится, даже забил «гол престижа» – со штрафного.
Зато во втором матче победу праздновали земляне. Это была первая и пока единственная официальная игра той, прошлогодней сборной. Счет первой стадии был «шесть – пять» (это при том, что по ходу игры сопрольцы вели «четыре – ноль»!), и один из голов забил Иван. Правда, через ворота Голицын, получивший в ходе матча серьезную травму, пройти не сумел, но с этой задачей успешно справились Эмма, Збышек и Пашка Хохлов. У сопрольцев, правда, имелось оправдание: на матч, проводившийся на Земле, они прибыли прямо с корабля, после утомительного космического перелета. Но кто теперь об этом помнит?
– Да, не спросил: как там наша Лерка смотрится? – задал другу вопрос Иван.
– Отлично – я же говорю: гол забила! Там, правда, за нее почти все Эмма со Збышеком сделали, но ведь надо ж было еще и в кольцо попасть! Молодец, короче, словно всю жизнь за сборную играла!
– Эй, мелюзга, может быть, перестанете, наконец, болтать?! – послышался справа недовольный голос. Говорили на языке Альгера.
Недоумевая, кто бы это мог быть, Голицын обернулся, и едва не подскочил на месте: в ближайшем кресле – сразу через проход – сидел тот самый черноволосый пятикурсник, что пытался задержать его в городе в составе Патруля.
– Что вы здесь делаете? – удивленно спросил Иван.
– То же, что и все: пытаюсь смотреть матч, – ухмыльнулся черноволосый. – А вот вы мне мешаете! – взгляд пятикурсника скользнул на рукав Голицына, на мгновение замер на черной полосе, перечеркивающей серебристую нашивку, затем вернулся к лицу землянина. – Надо же, какая встреча! – Иван понял, что черноволосый тоже его узнал. – Так, значит, насчет браслета я был прав?
– Вы, кажется, хотели смотреть матч? Вот и смотрите! – довольно невежливо буркнул Голицын.
– Что за порядки тут у них?! – бросил, отворачиваясь, пятикурсник. – У нас такого выперли бы без разговоров, а эти только разжаловали…
Голицын счел за благо промолчать, тем более что его внимание уже отвлек голос электронного арбитра, почти потонувший в поднявшемся внезапно в зале гвалте:
– Поражен шлюз номер шесть команды гостей! Счет три – два в пользу команды гостей!
– Вот зараза, из-за вас гол просмотрел! – выругался по соседству пятикурсник.
– Так тебе и надо! – пробормотал себе под нос Иван. – Кто забил? – повернулся он к Глебу.
– А ты что, не видел? Збышек с передачи Леры!
– Класс! Сколько осталось до конца?
– Вон же табло, – кивнул в сторону Соколов. – Еще и половину не отыграли.
Следующие несколько минут ничто не могло бы уже оторвать Голицына от матча. Возобновив игру, сопрольцы затеяли замысловатую комбинацию, то передавая снаряд в линию атаки, то возвращая его защитникам. Перемещаясь при этом по всему пространству зала, им удалось, наконец, выманить на себя нападающих землян, и затем – отрезать их филигранным пасом, с отскоком от стены. Чан Бяо швырнул наперерез биток, но тот столкнулся в воздухе с другим, запущенным противником, и ушел далеко в сторону. Тем временем два сопрольца с разных сторон рванулись к воротам – но, как выяснилось, они лишь прикрывали собой третьего, которому и был направлен снаряд. Чжу Пэн бросился навстречу, но помешать уже не сумел.
– Поражен шлюз номер четыре команды хозяев! Счет четыре – два в пользу команды гостей! – доложил судья.
– Они их что, по порядку выбивают? – расстроено спросил Иван.
– Нет, – покачал головой Соколов. – Начали с первого и второго, но потом попали в пятый.
– А, ну, хорошо, – кивнул Голицын.
Хорошего, впрочем, пока было мало. Пропустив гол, земляне ответили неплохой затяжной атакой – Иван узнал в комбинации одну из любимых домашних заготовок Эммы, подсмотренную, кажется, ни много ни мало, в финальном матче чемпионата Альгера – но в самом конце случился небольшой сбой: Лера получила снаряд не перед воротами, как это было запланировано, а немного в стороне. Бросать отсюда было неудобно, но и для внеплановой передачи адресатов тоже не нашлось. Уже улетая, Боголюбова все же попыталась поразить кольцо, но снаряд лишь чиркнул с внешней стороны по дужке и отскочил в поле.
Сопрольцы немедленно организовали быструю контратаку, и лишь каким-то чудом в последний момент на пути мяча встал Чан Бяо. Кольцо он спас, но в столкновении с нападающим противника, похоже, получил травму. Судя по изображению на стенде, китаец все же изъявил готовность продолжить игру, но электронный судья потребовал провести замену.
Спорить с арбитром не представлялось возможным, и китаец – надо признать, не без помощи Збышека и Чжу Пэна – отправился отдыхать за ворота. На смену ему вышел американец Майкл Мейер, и игра возобновилась.
И тут не прошло и полминуты, как земляне забили гол. Вновь была задумана какая-то хитроумная комбинация, но на этот раз противник легко ее разгадал и накрыл игроков в канареечных комбинезонах. Казалось, еще секунда – и снаряд будет перехвачен, но зажатый в угол Збышек что было сил швырнул мяч куда подальше – и на пути его – похоже, совершенно случайно – оказался только что вошедший в игру и попросту потерявший свое место на поле Мейер. Короткий бросок – и первым же касанием за матч Майкл переправил снаряд в оставленное без присмотра кольцо соперника.
– Поражен шлюз номер пять команды гостей! Счет четыре – три в пользу команды гостей! – провозгласил арбитр.
– Ура! – заорал, вскочив на ноги, Иван, но его крик потонул в охватившем зал океане восторга. Лишь небольшой сектор, оккупированный болельщиками гостей, хранил напряженное молчание.
– Ну, давайте же! – прошептал Голицын, усаживаясь в кресло. – Всего один мяч отыграть осталось!
– И при этом – не пропустить, – заметил рядом Глеб.
– Это само собой…
Между тем сопрольцы стали играть осторожнее. Нет, они по-прежнему атаковали – и атаковали опасно – но старались не забывать и об обороне – на случай недоразумений, вроде приведшего к третьему голу в их ворота. Защита землян гнулась, трещала – но пока держалась. Оборону держали четверо – и лишь одна Лера барражировала в центре зала в ожидании острой передачи. И кстати, дважды снаряд до нее доходил – но в первый раз Боголюбову атаковали аккурат в момент приема и едва не размазали о стену (Глеб в кресле сжался так, словно принял этот удар на себя), а во второй девушка принимала мяч, находясь в статичном положении спиной к воротам противника, и все, что ей удалось выжать из этого эпизода – это сохранить снаряд за своей командой, вернув его Мазовецки.
– До конца матча осталась одна минута, – объявил арбитр.
– Что, неужели так и застрянем на первой стадии? – донесся до слуха Ивана голос черноволосого пятикурсника.
Снарядом в этот момент владела Эмма – глубоко в линии защиты. Маклеуд примерилась было, чтобы отпасовать его Боголюбовой, но ту тут же прикрыли сразу два защитника сопрольцев. Поняв, что передача не проходит, капитан обернулась к Збышеку и, прокричав что-то – что именно, в зале слышно не было – метнула мяч поляку. Тот кивнул, однако, поймав снаряд, замер, словно бы в нерешительности. Сочтя его легкой добычей, на него пошли двое сопрольцев, и Мазовецки как-то неуклюже отбросил черный мяч в стену.
Миновав нападающих противника, снаряд отскочил в поле – и словно сам собой оказался в руках Эммы. Двое сопрольцев застряли сзади, впереди были еще трое – но два из них продолжали опекать отчаянно маневрирующую Боголюбову. Быстро окинув взглядом зал, Маклеуд подлетела к стене, еще до столкновения ловко развернулась и, оттолкнувшись обеими ногами, устремилась вперед – прямо на свободного защитника.
– Отчаяние обреченных, – бросил пятикурсник.
– Черта с два! – выдохнул Голицын.
Над головой Эммы просвистел биток – но защитнику, выпустившему его, бросать было неудобно, и промах вышел закономерным. Тем временем второй защитник стартовал навстречу Маклеуд. Деваться Эмме было уже некуда – она выпустила из рук снаряд, пустив тот в сторону ближайшей стены. И в следующий миг красно-коричневый мяч угодил ей точнехонько между лопаток. Девушка согнулась – и еще один биток ударил ей чуть пониже спины. Иван бросил быстрый взгляд туда, откуда прилетели мячи: у стены, уже готовый выстрелить вновь, завис Мазовецки.
Третьего удара, однако, уже не потребовалось. Пролетевший мимо Эммы сопролец судорожно взмахнул рукой, но его пальцы рассекли лишь пустой воздух. Через секунду рука Маклеуд встретилась со снарядом, перенаправляя тот в сторону кольца.
Два битка, пущенные защитой, ударили в Эмму почти одновременно. На мгновение Маклеуд замерла, словно подстреленный на взлете фазан, и, кувыркаясь, улетела в сторону. Тогда как снаряд, почти не коснувшись дужки, уже входил в кольцо шлюза. Брошенный вслед красно-коричневый мяч лишь придал ему дополнительное ускорение.
– Поражен шлюз номер один команды гостей! Ничья: четыре – четыре!
Зал взорвался. Удивительно даже, что в общем шуме Иван разобрал слова, вполголоса произнесенные его соседом справа:
– А эта девка – капитан «канареек» – вроде ничего, а?
Что ответил пятикурснику его собеседник, Голицын не услышал – да и не желал слышать.
– Первая стадия матча завершена. Ничья: четыре – четыре! – объявил между тем арбитр. – Для выявления победителя матча назначается серия из шести пар штрафных бросков! Командам приготовиться! Первый бросок выполняет команда гостей!
Сопролец, вышедший на огневой рубеж, долго прицеливался, но, наконец, бросил – точно. Ответом ему послужил бросок Мазовецки – столь же успешный. «Один – один».
На меткие удары еще двух сопрольцев достойно ответили Эмма и Лера. И вот при счете три – три противник промахнулся! Снаряд, пущенный игроком в темно-синей форме, даже не коснулся дужки кольца! То, как у сменившего его на линии огня Чжу Пэна дрожат руки, видно было даже на виртуальном стенде. Бросок – и мяч в кольце! «Четыре – три»! Впервые за матч земляне вышли вперед!
Следующие два броска сопрольцев оказались успешны, а вот травмированный Чан Бяо со своей задачей не справился – его снаряд ушел далеко в сторону от ворот. В итоге гости вновь вышли вперед – «пять – четыре» – но последнее слово еще оставалось за землянами.
Последним на точку штрафных вышел Майкл Мейер. Весь зал стоя наблюдал, как первокурсник взял в руку снаряд, прицелился, и резко пустил его в цель. Отскочив от запертых створок ворот землян, черный мяч устремился в сторону кольца…
– Да! – прошептал Глеб.
– Нет… – сам мастер штрафных бросков, Иван еще никогда не имел случая наблюдать за их исполнением на большом стенде, но мяч явно немного уходил в сторону. Или это только так казалось из зала?
– Да… – вновь выдохнул Глеб.
Но теперь Голицын уже точно видел: промах неминуем.
Поравнявшись с кольцом, снаряд миновал дужку и ушел в «молоко».
– По результатам серии штрафных бросков счет пять – четыре в пользу команды гостей! – провозгласил в полной тишине арбитр. – Итоговая победа присуждается команде гостей! Игра окончена!
Черноволосый пятикурсник справа от Ивана поднялся с кресла и, победоносно взглянув на Голицына, устремился к выходу из зала.
14
– Бяо, Голицын, Мазовецки, Хохлов!
Голос анша Жиы шел из пустоты, но этим трюком Ивана было уже не обмануть: похоже, Фантомас решил вновь продемонстрировать курсантам возможности маскировочного комплекта «Кепара».
– Да, ив-марол! – вскочили со своих мест второкурсники.
– Явиться к Начальнику Школы! – распорядился невидимка-преподаватель.
– По окончании занятия, ив-марол? – на всякий случай уточнил Чан Бяо.
– Немедленно!
– Да, ив-марол! – ответил за всех китаец.
У дверей кабинета нарда Орна они столкнулись с Эммой, Глебом, Чжу Пэном и Сингхом.
– Ты что-нибудь понимаешь? – шагнул навстречу Ивану Соколов. – Нивг отправил нас прямо с урока!
– Аналогичный случай был в Одессе, – буркнул Голицын. – Фантомас даже «Кепару» не отключил.
– Ну! Кстати, Нивг сам тоже не появился…
– Ну, что, заходим, что ли? – не слишком уверенно предложила между тем Маклеуд.
Вместо ответа Збышек взялся за дверную ручку.
В кабинете, помимо нарда Орна, оказались анш Жиы (и как тот только успел? Или его и правда не было на полигоне?), преподаватель фортификации нард-кор Нивг и – что явилось для Ивана особенно неприятным сюрпризом – его старый знакомый черноволосый пятикурсник-сопролец. Офицеры сидели за столом, курсант почтительно стоял чуть в стороне. При встрече взглядом с Голицыным, гость ядовито ухмыльнулся. Иван предпочел сделать вид, словно вообще не заметил присутствия в Школе чужака.
Вошедший первым Мазовецки по форме доложил о прибытии.
– Присаживайтесь, курсанты, – махнул в ответ рукой нард Орн в сторону скамьи у стены.
Второкурсники сделали, как он велел. Слева от Ивана – с самого края – уселся Хохлов – в последние дни Голицын был едва ли единственным человеком в Школе, с кем обиженный на весь свет Пашка хоть как-то общался.
Справа на скамью опустился Глеб. Эмма – Иван заметил – села между Мазовецки и Сварамом Сингхом.
Альгерды за столом задумчиво переглянулись, после чего со своего места поднялся нард-кор Нивг.
– Вопрос на эрудицию, курсанты, – проговорил он, обведя каким-то странным взглядом второкурсников. – По географии вашей родной планеты. Название Восточно-Африканская республика кому-нибудь что-нибудь здесь говорит?
Глеб, Чан Бяо и Чжу Пэн почти одновременно подняли руки.
«Восточно-Африканская? – не без удивления покосился на друга Голицын. – Южно-Африканскую знаю, про Центрально-Африканскую слышал, а Восточно-Африканская – это вообще где? Только не говорите, что в Восточной Африке… И при чем тут, собственно говоря, мы?»
– Давате, Соколов, – кивнул тем временем Глебу альгерд.
Тот поднялся.
– Восточно-Африканская республика – небольшая страна в районе Великих Африканских озер, получила это название в прошлом году после государственного переворота, раньше называлась… – в этот момент Хохлов рядом с Иваном отрывисто кашлянул, и прежнего наименования страны Голицын не расслышал – впрочем, и не факт, что оно было ему знакомо. – Столица – Хабьяримана – также носит это имя менее года. Население страны – по официальным данным – около семи миллионов человек, что делает ее одной из наиболее густонаселенных в Африке. Данные о составе населения разнятся, но около 85 % составляет народность хуту, чуть менее 15 % – народность тутси и около 1 % – пигмеи-тва. Официальные языки – французский и еще какие-то местные наречия. Государственное устройство…
– Спасибо, Соколов, достаточно, – остановил Глеба преподаватель. – Дальше я продолжу сам. Итак, Восточно-Африканская республика… Действительно, совсем небольшое – площадь чуть больше 26 тысяч квадратных километров – и сравнительно густонаселенное по местным меркам государство. «Страна вечной весны», «Страна тысячи холмов», как ее часто называют. С конца XIX столетия – колония Германии, а после первой мировой войны – Бельгии, получила независимость в 60-е годы прошлого века – здесь и далее я использую привычные вам земные названия и летоисчисление. Исторически политическую и экономическую власть в стране удерживал народ тутси, однако после деколонизации настал черед хуту, составляющего, как уже отметил курсант Соколов, подавляющее большинство населения. Пик противостояния пришелся на начало 90-х годов прошлого века, когда в ходе столкновений, нередко именуемых геноцидом, погибло по разным оценкам от 700 тысяч до миллиона и более тутси, а также умеренных хуту, от миллиона до двух миллионов человек бежали из страны. В середине 90-х годов маятник качнулся в обратную сторону. К власти вновь пришли тутси – военным путем, разумеется, – после чего начались преследования виновных в геноциде. Теперь уже из страны бежали хуту. Но так или иначе, обстановка несколько стабилизировалась – насколько это вообще возможно для Восточной Африки. Произошел формальный раздел власти между представителями основных народностей – пост президента занял представитель победивших в гражданской войне тутси, хуту досталась должность премьер-министра. Новый взрыв произошел в прошлом году, когда при поддержке своих соплеменников из соседних стран, а также, по непроверенной информации, – некоторых государств Европы и Америки, хуту осуществили государственный переворот и оттеснили тутси на задворки политической сцены. С тех пор только ленивый не говорил об угрозе нового геноцида, но по разным причинам никто ничего не предпринимал. Бельгия, традиционно считающая себя ответственной за этот регион планеты, а также Франция и США, запятнавшие себя не самыми благовидными действиями в период событий 90-х годов, предпочли самоустраниться, прочим странам и вовсе не было дела до далекой Восточно-Африканской республики. И взрыв произошел. Снова запылали дома, толпы беженцев наводнили дороги, миссия ООН, не получившая вооруженной поддержки, потеряв несколько человек, спешно эвакуировалась. И тут на сцене появилась… Кто бы вы думали?
– Россия?.. – с надеждой в голосе полуспросил Соколов.
Збышек саркастически хмыкнул.
– Нет, – покачал головой Нивг, – ни у одного из ведущих государств Земли руки до Восточно-Африканской республики так и не дошли. И тут, как у вас говорят, как чертик из табакерки, выскочила Ранола.
– Ранола?! – не смог сдержать изумления Иван.
– Но ведь все ее эмиссары высланы с Земли?! – воскликнула Маклеуд.
– Выходит, не все, – развел руками нард-кор Нивг.
– Ив-сун, но как такое могло произойти? – задал вопрос Мазовецки.
– Это уже вопрос к вашим правительствам… Так или иначе, представители Ранолы вышли на Генерального секретаря ООН и Временного президента этой самой Восточно-Африканской республики. Суть их предложения – миротворческая миссия в Восточно-Африканской республике силами Ранолы. Гарантированное прекращение межэтнических столкновений. И никаких жертв при этом.
– И ООН купилась на эту туфту?! – скривился Голицын.
– Предложение выглядело для них слишком заманчивым. К тому же и власти Восточно-Африканской республики, напуганные масштабом резни, поспешили ухватиться за него. А Ранола ничего не требовала взамен, обещая убраться восвояси, как только необходимость в ее услугах отпадет. И заранее соглашалась на любые формы контроля.
– И как же это, интересно, ООН собирается контролировать Ранолу? – скептически пробормотала Эмма.
– Вот здесь-то мы с вами и подходим к самому главному, а именно – к цели нашей сегодняшней встречи, – заявил преподаватель. – Контролировать Ранолу ООН собирается силами Альгера.
– Как это – силами Альгера?! – не поняли курсанты.
– Нам предложено направить на Землю контингент на паритетных с Ранолой началах. Так сказать, наблюдателей. Узнав об этом, Ранола заявила, что для миссии ей потребуется всего девять человек. Восемь составят второкурсники одной из их военных школ, девятый – руководитель – будет курсантом пятого курса. Нам ничего не остается, как только принять данные условия. При этом командование сочло целесообразным поручить это дело вам – как наиболее знакомым с местной спецификой. Единственная проблема – отсутствие в нашей Школе пятого курса. В этой связи решено, что контингент возглавит курсант Свар, – Нивг обернулся к черноволосому гостю, и пятикурсник слегка склонил голову. – Вылет завтра спецрейсом. У меня все. У кого есть вопросы?
Прежде чем Иван успел даже просто осмыслить сказанное, несколько второкурсников уже подняли руки.
– Да, Пэн, – кивнул Нивг китайцу.
– Каков срок нашей миссии? – задал вопрос Чжу.
– Он пока точно не определен. Но думаю, не менее полугода.
– И учеба на это время прерывается, ив-сун?
– Ни в коем случае, – улыбнулся преподаватель. – Ваши функции наблюдателей оставят вам более чем достаточно времени на усвоение программы второго курса. Разумеется, преподаватели Школы не смогут последовать за вами на Землю – что ж, будете учиться дистанционно. Кстати, кое у кого из вас уже имеется соответствующий опыт, – только после того, как Нивг в упор посмотрел на Ивана, тот понял, что преподаватель имеет в виду именно его.
– А как же экзамены? – продолжал спрашивать Пэн.
– Если только по каким-то причинам ваша командировка не завершится, едва начавшись, в этом семестре от экзаменов вас решено освободить, – сообщил Нивг. Среди второкурсников тут же возникло оживление – даже угрюмый Хохлов словно бы вдруг просветлел лицом. – К концу же семестра следующего, как мы полагаем, ситуация в Африке нормализуется. Если же нет – тогда и будем решать. В конце концов, условия соглашения не запрещают нам проводить ротацию контингента – при сохранении его численного и качественного состава. Еще вопросы?
– Какова конкретно наша задача, ив-сун? – задала вопрос Маклеуд.
– Подробные инструкции вы получите перед вылетом. Если же коротко, то, как я уже сказал, вы – наблюдатели. Должны следить, чтобы деятельность ранольцев ни на миллиметр не выходила за очерченные им рамки. При малейших подозрениях, а равно – при малейшей попытке воспрепятствовать вам в осуществлении надзора – незамедлительно докладывать в штаб. Там разберутся. Есть еще вопросы?
– Прошу прощения, ив-сун, у меня вопрос! – пресловутый пятикурсник, которого Нивг назвал Сваром, сделал полшага вперед.
– Да, курсант, – в голосе альгерда скользнула нотка легкого удивления.
– У меня есть сомнения по поводу соответствия заданным условиям курсанта Голицына, – елейным тоном проговорил чужак. – Как известно, данный курсант разжалован на одну ступень, то есть не является в полном смысле слова курсантом второго курса…
Сердце Ивана сжалось.
– Разжалование как мера наказание подразумевает лишение привилегий, но не обязанностей, – резко оборвал пятикурсника Нивг. – Предстоящая командировка – не каникулярная поездка. Голицын вправе – и обязан! – участвовать.
– Очевидно, это так, ив-сун, но вправе ли мы включать в состав контингента человека, скомпрометировавшего себя разжалованием? – упорствовал Свар.
– Голицын в команде, курсант, – раздраженно отрезал со своего места нард Орн. – Есть у вас другие вопросы – не касающиеся Голицына?
– Нет, ив-марол, – отступил, сдавшись, пятикурсник.
Иван облегченно выдохнул – в установившейся вдруг тишине это вышло довольно-таки громко. Кто-то из курсантов прыснул, другие на него зашикали.
– Итак, раз вопросов больше нет, все свободны, – поднялся на ноги нард Орн. Второкурсники и анш Жиы последовали его примеру. – Сегодня занятий не будет – посвятите день сборам. Утром за час до открытия ворот всем быть у меня. До завтра, курсанты!
Восемь землян толпой двинулись к выходу.
Часть вторая
1
– Ума не приложу, чего они не поделили? – проговорила Эмма, задумчиво глядя на изображение на экране столицы страны Хабьяриманы – сожженные автомобили, зияющие пустыми глазницами разбитых окон колониальные виллы и современные бизнес-центры, разграбленные кафе и магазины, военные патрули в потрепанной форме на перекрестках… Разве что тела жертв погромов за последние дни успели убрать с мостовых и тротуаров. – Веками жили мирно… Скотоводы-тутси, земледельцы-хуту – просто симбиоз! Один язык, одна религия, одна история… В чем противоречие?
– Хуту больше, но тутси – выше, вот и все противоречие, – бросил Иван, нажатием пары кнопок выводя на монитор изображение туземцев. – Выше не только в физическом смысле – а они, как ты знаешь, считаются самым высокорослым народом на Земле. Дело в том, что еще в доколониальный период тутси образовали что-то вроде элиты страны, занимая большинство должностей в государственном аппарате и, что самое главное, в армии. Но тогда это и правда было чем-то вроде симбиоза – взаимовыгодным сотрудничеством. Немецкие, а затем бельгийские колонизаторы довели ситуацию до абсурда. Они объявили тутси – высоких, с тонкими чертами лица – расой господ, а типичных негроидов хуту, соответственно, – расой рабов. Почти все туземные сотрудники колониальной администрации были тутси – они-то и ассоциировались у хуту с колонизаторами – европейцы же где-то там, далеко, а злые тутси – вот они, рядышком…
– Так-то оно так – но колониализм отменили добрых полвека назад! – напомнила Маклеуд. – Уже выросло два поколения, не помнящих бельгийской администрации, – я уже не говорю о Германии!
– Пламя вражды легко разжечь – погасить трудно, – сзади к ним приблизился Глеб. Сегодня была не его очередь дежурить на контрольном посту, но африканский филиал Школы, как называли его курсанты, был весьма беден на развлечения, поэтому свободные от учебных занятий второкурсники нередко забредали сюда и во внеурочное время. – К тому же нашлись внешние силы, прямо или косвенно заинтересованные в конфликте. США, насколько я знаю, по каким-то своим соображениям поддерживали тутси, Франция и Бельгия, опасаясь, что будут вытеснены из этой зоны их традиционного влияния, оказывали помощь, в том числе военную, хуту.
– У вас, русских, просто паранойя какая-то – везде видите чьи-то коварные происки, – недовольно поморщилась Эмма.
– Это не у нас, – откликнулся Соколов, прежде чем Иван успел что-либо возразить Маклеуд. – Это сами американцы и пишут. Есть такая книга – «Геноцид и тайные операции в Африке. 1993–1999». Автор – Уэйн Мэдсен, кажется. Чистокровный янки. Там много чего интересного понаписано…
– Не читала, – пожала плечами Эмма.
– А зря!
– А ранольцы-то как подсуетились! – попытался поскорее перевести разговор на другую тему Голицын. – Словно только того и ждали!
– А что, может, и ждали, – глубокомысленно заметил Глеб.
– Ну вот, опять, – повернулась к нему от экрана Маклеуд. – Ты еще скажи, что это Ранола специально поссорила тутси и хуту! Заранее. Может быть, даже еще в прошлом веке!
– Врать не буду – не знаю, – не обращая внимания на ее откровенную иронию, покачал головой Соколов. – Но вообще-то, от этой Ранолы всего можно ожидать.
– Ну, это уж ты хватил! – счел на этот раз за благо поддержать Эмму Иван. – Хватает у нас на Земле и своих дураков, и своих негодяев – и без Ранолы справились.
– Мне другое интересно, – заметила девушка. – Как они – я имею в виду ООН – решились снова пустить ее на Землю – после всего, что произошло?
– Вот и я говорю: пустили козла в огород, – охотно поддакнул Голицын.
– Нашлись, похоже, и у ранольцев сторонники, – проговорил Глеб. – Они ж всегда были – и в правительствах, и в ООН, и в спецслужбах, – он выразительно посмотрел на Ивана, и тот понял, что его друг имеет в виду их старого знакомого кавторанга, точнее, уже каперанга Гайдукова. – Так что это-то как раз более или менее понятно. Вопрос в том, а что, собственно, здесь надо Раноле? Ни в жизнь не поверю, что их вдруг жутко озаботила трагическая судьба восточно-африканских тутси.
– Зарабатывают очки в глазах ООН, – пожала плечами Эмма. – Типа реабилитироваться хотят.
– Да не, мелко как-то…
– Ничего себе мелко?! Геноцид остановить – это, по-твоему, мелко?!
А вот в этом с Эммой было уже не поспорить. За считанные часы после высадки на планете ранольские «миротворцы» действительно остановили захлестнувшую Восточно-Африканскую республику волну насилия и вот уже вторую неделю успешно пресекали все попытки экстремистов-хуту возобновить резню и погромы. Вся территория страны днем и ночью находилась под жестким контролем автоматических зондов, информация о любых перемещениях граждан мгновенно анализировалась мощными компьютерами, очаги возможной напряженности выявлялись и гасились – часто раньше, чем сами потенциальные нарушители порядка успевали осознать свои антиобщественные намерения. И все это – мягко и деликатно, без какого бы то ни было намека на насилие.
На самом деле насилие, пусть и особого рода, безусловно, имело место, и от одной мысли об этом кровь стыла у Ивана в жилах. Своими блестящими успехами ранольцы были обязаны ничему иному, как психотехнике. Мощные автоматические психогенераторы общим числом в три дюжины были разбросаны по стране от столицы до самых до окраин – в городках и на ключевых транспортных путях. Стоило где-то собраться толпе погромщиков, как ближайший на их пути генератор включался в работу, гася агрессию в зародыше. Если же стационарные посты по какой-либо причине оказывались бессильны, тут же подключалась мобильная группа с портативными излучателями на катере типа «Эсмеральды». В самых крайних случаях применялись, конечно, и парализаторы вроде альгерского «Шилка», но до этого доходило редко.
Ранольцы утверждали, что никаких необратимых изменений в мозгу обрабатываемых излучателями бунтарей не происходит, и, надо признать, здесь эксперты Альгера были с ними в целом согласны. И тем не менее ощущение какой-то огромной, вопиющей неправильности не покидало Ивана. Слишком страшным оружием являлась психотехника, особенно – в недобросовестных руках.
Здесь, собственно, и начиналась их работа. Эмиссары Альгера видели все, что видели ранольцы, информация – так были организованы ее потоки – сперва поступала на компьютеры наблюдателей и лишь затем – в распоряжение миротворцев, все используемой Ранолой оборудование было протестировано и опломбировано контролерами, и сохранность пломб – как физических, так и виртуальных – проверялась раз в два дня. Любые запросы о проведении внеплановых ревизий удовлетворялись незамедлительно. Одним словом, Ранола всячески демонстрировала, что скрывать ей абсолютно нечего. И, похоже, еще немного, и некоторые из числа наблюдателей готовы будут в это поверить.
Но только не Иван.
– И все же какой-то подвох тут должен быть, – медленно проговорил он. – Не в правилах Ранолы играть честно.
– Когда честный путь – наиболее выгодный – почему нет? – не согласилась Маклеуд.
– Потому что Ранола, – в один голос ответили Соколов и Голицын.
Девушка лишь молча воздела руки к потолку.
– Курсант Соколов, что вы делаете на контрольном посту? Разве сейчас ваша смена? – этот противный голос, вещающий на языке Альгера, Иван узнал бы из тысячи тысяч. Голицын обернулся: так и есть: в дверях, криво ухмыляясь, стоял их новоявленный начальник, пятикурсник Свар. Серебряная нашивка на груди его белого комбинезона свидетельствовала, что сопрольцу присвоено – пусть пока и условно – младшее офицерское звание.
– Никак нет… од-сун, – выдержав короткую паузу, чего он никогда не позволил бы себе с настоящим офицером, процедил сквозь зубы Глеб.