Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! Кащеев Денис

4

– Тело парализованного боевика ранольцы погрузили на катер и перевезли в ближайшее поселение хуту. Я спросил, почему, к примеру, не сдать его властям в Хабьяримане, на что мне ответили, что они не полиция, а миротворцы, их дело – не допустить кровопролития, а если власти желают кого-то арестовать – пусть сами и носятся по холмам за своими клиентами. На этом мы, собственно, и расстались… Курсант Голицын доклад окончил, од-сун! – отсалютовал Иван.

– Вы свободны, курсант! – коротко бросил Свар. К собственному удивлению, с момента своего феерического возвращения на базу – на расцвеченном бортовыми огнями ранольском планетарном катере! – Иван не услышал от молодого офицера ни слова упрека за внезапно проявленную инициативу. По меркам сопрольца это, должно быть, следовало расценивать как наивысшую из возможных похвал.

Повторно отсалютовав, Голицын вышел в коридор.

– Ну что? – тут же бросился ему навстречу Хохлов. – Досталось?

– Ты знаешь, как ни странно – нет, – мотнул головой Иван. – Какой-то он уж слишком добренький сегодня… Жди беды.

– Как раз наоборот! – горячо возразил Пашка. – Слышал про горилл?

– Каких еще горилл?

– Каких – обыкновенных… А, ну да, ты ж, как прилетел – сразу на ковер… В общем, здесь у них есть что-то вроде заповедника. Главная его достопримечательность – редчайшие горные гориллы. Самые большие на Земле человекообразные обезьяны. Их в мире всего штук пятьсот осталось – и больше половины живут там.

– Сдается мне, одну такую я сегодня уже видел, – хмыкнул Голицын. – Не знаешь, гориллы носят штаны и автомат?

– Что?.. А, ты про того своего боевика, – догадался Хохлов. – Видел фотографию – Свар сразу же слил в сеть – колоритный типчик, нечего сказать… Нет, думаю, те гориллы ходят без штанов и стрелять пока не умеют. Что, впрочем, не делает их менее интересными. Свар вот как только про них прознал – так прямо весь загорелся. В Альгере же – ты знаешь? – человекообразных обезьян нет.

Иван этого факта не знал, но тем не менее кивнул.

– Короче, Свар связался с местными и выбил экскурсию. Едут все, кроме дежурной смены. Кто захочет, конечно. Но думаю, никто не откажется – скучно же!

– Ну, и на когда намечен этот визит к родственникам? – поинтересовался Голицын. – И чье, кстати, это будет дежурство?

– На завтра – решили особо не тянуть. А не повезло Соколову и, кажется, Чжу.

– Это он, гад, специально подстроил! – из-за угла коридора как раз показался Глеб. В руках он нес толстую пачку учебных дисков. – Пакостит по мелочи, юннат недоделанный… Ну и ладно, не очень-то и хотелось! Что я, обезьян не видел, что ли?!

– Таких – не видел, – в общем-то, не к месту заметил Хохлов.

– Ты, Пашка, не усугубляй, – поспешил вмешаться Иван. – А хочешь, махнемся сменами? – повернулся он к Соколову. – Мне все эти обезьяны как-то по барабану…

– Да нет, спасибо, конечно, но я и правда не слишком рвусь в этот несчастный заповедник… Если хочешь – Чжу предложи, вот он, кажется, сильно расстроился.

– Чжу? – повторил за другом Голицын. – Нет, Чжу не буду. Я его тут как-то просил за меня подежурить – он ни в какую. Причем совершенно левую какую-то приплел отмазку… В общем, нет, перебьется.

– Как знаешь, – пожал плечами Глеб. – Что у тебя сегодня с уроками? – резко сменил он тему разговора.

– Еще не приступал – я ж только с инспекции.

– Я тоже еще не садился. Пойдем вместе? У меня по плану история Альгера, потом фортификация и ранолинг.

– История – так история, – легко согласился Иван. – Пошли. Пашка, ты с нами? – последний вопрос был задан больше из вежливости.

– Не, – не обманул ничьих ожиданий Хохлов. – Я вчера сутки дежурил – сегодня от уроков свободен. Пойду спать. Набираться сил перед завтрашними гориллами, – добавил он.

Наутро возле ангара с «Эсмеральдами» туристов ждал конвой, состоящий из двух грязно-серого цвета джипов с открытым верхом и огромного трехосного грузовика, на который вместо кузова был водружен металлический салон по типу автобусного. Как объяснил довольно представительного вида негр в европейского покроя бежевом костюме и даже при галстуке, кстати, вполне сносно изъясняющийся по-английски, это был типичный для их страны туристический транспорт. Робкое предложение со стороны кого-то из курсантов по-быстрому долететь на «Эсмеральдах» отмел уже Свар, заявивший, что вид летательных аппаратов может смутить робких и пугливых горилл, и вообще, следует, мол, соблюдать местные порядки. Похоже было, что поездка на грузовике через дикие африканские просторы рассматривается сопрольцем как дополнительный экзотический аттракцион.

По команде «бежевого костюма» – тот представился Полем – в каждый из джипов набилось по полудюжине вооруженных винтовками негров, на взгляд Ивана, внешне весьма смахивающих на вчерашних боевиков. Поль заявил, что это охрана, чем, разумеется, вызвал среди курсантов приступ безудержного веселья. В конце концов второкурсники сошлись на том, что охранять, должно быть, собираются горилл.

По расшатанному выдвижному трапу, напоминающему по конструкции пожарную лестницу, Голицын вместе с товарищами поднялся внутрь грузовика-автобуса, и тут его ожидал новый сюрприз: на расположенной по периметру салона скамье сидели Оливье Дезайи и увешанная фотокамерами, как новогодняя елка игрушками, Николь Декуар. Блондинка приветливо помахала Ивану рукой, словно старому знакомому, жестом призывая присаживаться рядом. С тоской проводив взглядом прошедшую вперед Эмму, Голицын был вынужден приглашение принять.

– Как вы здесь оказались? – спросил он, опускаясь на жесткое деревянное сиденье.

Вышло не слишком вежливо, но француженка нисколько не смутилась.

– Мы с Оливье, как это называется, упали вам на хвост! – сообщила она. – Давно хотели поснимать горилл, – словно в подтверждение своих слов девушка продемонстрировала один из своих многочисленных фотоаппаратов, – но местные отказывались дать нам охрану. И самим ехать тоже не разрешали. И тут такая оказия, – она обвела жестом заполняющийся курсантами салон. – Конечно, мы не могли упустить случая!

– Понятно, – рассеянно протянул Иван. Маклеуд сидела в голове салона, спиной вперед, и главное – рядом со Сваром. Случайно?

Последним в автобус вскарабкался «бежевый костюм» Поль.

– Мадам и месье, прошу внимания! – тут же проговорил он, подняв руку. – Прослушайте основные правила поведения в национальном парке. Помните, что вы находитесь на особо охраняемой природной территории. Большая просьба не рвать понравившиеся вам растения, а также не оставлять после себя никакого мусора. Когда увидите горилл, ближе чем на семь метров к ним не приближаться – это связано не только с соображениями вашей безопасности, но в первую очередь сделано в интересах обезьян – они болеют теми же болезнями, что и человек, при этом часто не имеют против них иммунитета. Если вдруг к вам приблизится вожак семейства – вы легко отличите его по размерам, а главное – по характерной серебристой полосе на спине – ни в коем случае не пытаться бежать, но опуститься на корточки, смиренно отведя глаза. И, разумеется, никакого оружия! Гориллы не агрессивны, сами на вас не нападут, а смерть или даже ранение любой из них, с учетом того, сколько их всего осталось в стране, да и в мире, кстати, равносильны катастрофе.

– А фотографировать-то их можно? – громко спросила Николь.

– Разумеется, мадмуазель, но только без фотовспышки – это может их напугать. За освещение не переживайте, – Поль указал на окно, в которое нещадно лупило солнце.

В этот момент раздался надсадный рокот заведенного двигателя, автобус дернулся и, подскакивая на ухабах, покатился вперед. Ловко ухватившись за поручень, Поль соскользнул по нему на скамью, устроившись у самого входа.

– В общем, добро пожаловать в Восточную Африку! – с улыбкой прокричал он, перекрывая шум мотора.

Повернувшись в пол-оборота, Иван выглянул в окно. Стекла в нем не было, его заменяла плотная полиэтиленовая пленка, сейчас свернутая валиком под потолком. Пейзаж вдоль дороги был Голицыну уже знаком, но вполне стоил того, чтобы взглянуть на него еще раз. Дорога вилась между зеленых холмов, то поднимаясь, то немного опускаясь и постоянно куда-то сворачивая. То тут, то там на вершинах виднелись крохотные поселения – как правило, круглые в плане хижины хуту, но пару раз встретились и характерно вытянутые домики тутси. Жилища не выглядели заброшенными, но людей нигде видно не было – то ли попрятались, заслышав шум конвоя, то ли работали где-то на обширных кукурузных полях, коих в округе наблюдалось превеликое множество.

– Красиво, не правда ли? – сняв крышечку с объектива, француженка сделала несколько снимков. – Просто пасторальная идиллия! Разве что не хватает пары пастушков и пастушек… Кстати, – повернулась она к Ивану, – как меня зовут, вы знаете, а мне ваше имя по-прежнему неизвестно. Не находите это несколько несправедливым?

Вообще-то говоря, ровным счетом ничего несправедливого Голицын в этом не видел, но казаться невежливым ему по-прежнему не хотелось.

– Меня зовут Иван, – проговорил он, секунду помедлив, выбирая между этим и формальным «курсант Голицын».

– Иван?! – воскликнула француженка. – Как интересно! У нас есть такое русское имя – Иван!

«У вас?!» – усмехнулся про себя Голицын.

– Я и есть русский, – сообщил курсант вслух.

– Как это так? – удивилась девушка. – А я думала, вы оттуда, – она неопределенно указала рукой куда-то вверх. – Инопланетяне… Как его… Альгер! – вспомнила она.

– Все правильно, – кивнул Голицын. – Мы действительно представляем здесь Альгер. Но настоящий инопланетянин среди нас только один – вон тот парень впереди салона, – указал он на Свара, в душе надеясь тем самым переключить на того внимание Николь. – Остальные – уроженцы Земли.

– То-то я смотрю, вон тот на китайца похож! – усмехнулась девушка, кивнув в сторону Чана Бяо. – С Земли, значит… Так даже лучше, – инопланетный статус сопрольца, к разочарованию Ивана, похоже, нисколько не добавил тому очков в глазах француженки.

– Что – лучше? – машинально переспросил он.

– Все лучше, – улыбнулась девушка, оставив курсанта в недоумении.

Тем временем дорога углубилась в заросли. По открытым окнам захлестали длинные колючие ветки акаций. Иван поспешно пригнулся, Николь же оказалась не столь ловка: послышался вскрик, и ладонь девушки метнулась к щеке. Из-под пальцев тут же показалась алая капелька.

– Добро пожаловать в Восточную Африку, – не без нотки злорадства процедил Иван.

К чести француженки, та нашла в себе силы улыбнуться. Тут же устыдившись собственной черствости, Иван торопливо извлек из кармашка на поясе крохотный тюбик и протянул его девушке.

– Выдавите капельку на рану – к вечеру заживет.

– Спасибо, – снова улыбнулась Николь.

В этот момент автобус остановился, и Поль дал команду на выход. Проходя мимо Ивана, ожидавшего, когда девушка вернет ему тюбик, Пашка Хохлов хитро подмигнул ему, многозначительно мотнув головой в сторону француженки. Нахмурившись, Голицын нашел взглядом Эмму – та что-то живо обсуждала со Сваром.

– Спасибо, – повторила Николь, возвращая лекарство.

Иван резко рванул тюбик у нее из рук – вышло почти грубо, но француженка, похоже, ничего такого не заметила.

Оставив автобус, экскурсанты в сопровождении пяти негров из охраны гуськом двинулись кромкой огромного кукурузного поля. Поль почему-то предпочел остаться у джипов, что в первый момент несколько насторожило подозрительного Ивана, но Хохлов успокоил товарища, пояснив, что у «бежевого костюма» банальный насморк. Приближаться к гориллам в таком состоянии категорически запрещено – мигом подхватят простуду – и кранты обезьянкам!

– Что ж они, не могли здорового экскурсовода найти? – недовольно проворчал Голицын.

– Значит, не могли, – развел руками Пашка. – Видать, не осталось в стране экскурсоводов – все ушли в боевики.

Горилл заметили минут через тридцать: те мирно паслись прямо посреди кукурузного поля. Огромный самец с той самой анонсированной Полем серебристой отметиной на спине, пяток обезьян помельче – видимо, самок – и до десятка детенышей разного размера. Взрослые особи степенно сидели на земле, то и дело протягивая в стороны длинные руки, чтобы сорвать початок. Молодняк лениво резвился вокруг.

Обедающие обезьяны хранили сосредоточенное молчание, чего никак нельзя сказать о неграх из охраны экскурсии. Выхватив из-за поясов мачете, они с громкими криками принялись прорубать в зарослях широкие проходы. Занятые кукурузой, гориллы не обращали на шумных гостей никакого внимания – разве что кто-то из детенышей поспешил перебраться поближе к матерям.

Презрев предостережения Поля, охранники расчистили заросли почти вплотную к обезьянам, после чего отошли назад, уступив место любопытным экскурсантам. Те медленно, шаг за шагом, принялись приближаться к гориллам. Николь беспрерывно щелкала фотоаппаратом, Оливье извлек откуда-то небольшую видеокамеру и двигался, держа ее высоко над головой. Но впереди всех решительно шагал Свар. Вид огромных мохнатых обезьян, похоже, совершенно зачаровал сопрольца. Достигнув конца просеки, од-сун замер лишь на мгновение – и, раздвинув руками упругие побеги, шагнул дальше.

– Шепнул бы ему, что ли, кто-нибудь, что пора и честь знать… – пробормотал Иван.

– А надо ли? – ледяной голос, прозвучавший рядом, принадлежал Мазовецки.

К этому моменту уже все присутствующие не столько глазели на горилл, сколько следили за отчаянным вояжем сопрольца.

– Да остановите же его! – крикнула, не выдержав, Эмма. Сама она оказалась в самом хвосте колонны экскурсантов и на перехват беспечного Свара уже никак не успевала.

Услышав приказ капитана сборной, Голицын, Мазовецки, а также почему-то не имеющий к криску никакого отношения Сварам Сингх тут же, не задумываясь, сделали шаг вперед, но навстречу им из зарослей уже поднимался во весь свой двухметровый рост вожак-«серебряная спина».

Словно вмиг протрезвев, сопролец резко замер. Громадная горилла, выпустив из руки недогрызенный початок, оскалила мощные желтые зубы. Свар попятился.

– На колени! – громким шепотом попытался подсказать офицеру Иван. – Опуститесь на колени и смотрите в сторону!

Вместо этого сопролец отступил еще на шаг.

– Он что, Поля не слушал? – проворчал Хохлов.

– Так он же по-английски не говорит! – вспомнил Мазовецки.

Тем временем обезьяний вожак ударил себя кулаком в широкую волосатую грудь и издал пронзительный крик, нечто среднее между волчьим воем и собачьим лаем. Для сопрольца это было уже слишком. Одним прыжком он вылетел обратно на просеку и бросился прочь. Ведомая инстинктом, горилла рванулась следом…

Три или четыре «Шилка» выстрелили одновременно, и только увидев, как оседает на землю сраженная парализующими зарядами обезьяна, Иван понял, что один из этих бластеров – его собственный. Кругом поднялась кутерьма. Лишившись вожака, гориллы, ломая стебли кукурузы, в панике понеслись к ближайшему лесу. Негры из охраны наперебой галдели, в отчаянии потрясая мачете. Одна лишь Николь, как скала, невозмутимо стояла посреди этого хаоса, восторженно приговаривая:

– Какие кадры! Это ж надо: какие кадры!

5

На следующее утро Свар внезапно покинул Землю, официально – в целях планового отчета перед командованием, но до сих пор почему-то для такого рода реляций прекрасно служила штатная станция дальней связи. В общем, среди курсантов никто не сомневался, что истинной причиной столь спешной отлучки сопрольца стал именно конфуз, приключившийся с ним накануне в национальном парке. Кстати говоря, со вчерашнего вечера с легкой руки Глеба иначе чем Юннатом од-суна уже не называли – за глаза, конечно.

За старшего вместо себя сопролец оставил Эмму – ей-то и пришлось улаживать последствия инцидента с гориллой. Чуть свет Маклеуд, взяв с собой для поддержки Збышека Мазовецки, улетела в Хабьяриману, где проторчала до позднего вечера. Как выяснилось позже, сперва все ждали, очухается ли горилла – все-таки четыре парализующих заряда в упор – это вам не баран чихнул, потом, когда обезьяна все-таки пришла в себя, никто из правительственных чиновников долго не решался брать на себя ответственность за то, чтобы счесть инцидент исчерпанным. Так и отфутболивали вопрос по цепочке, пока дело не дошло – смешно сказать – до Президента Республики. Тот принял представителей Альгера, когда за окном уже смеркалось. Собственно несчастную пострадавшую гориллу во время аудиенции почти не вспоминали – большую часть времени Его Превосходительство распинался на тему собственных мега-достижений в сфере межэтнического мира. На прощанье Президент подарил Эмме огромный слоновий бивень. Предлагал живого гиппопотама, но Маклеуд, поблагодарив, скромно отказалась, сославшись на отсутствие на базе должных условий для содержания редкого животного.

Но главная новость, привезенная Эммой и Збышеком из столицы, затмевала и бивень, и даже несостоявшегося бегемота. Для ее объявления Маклеуд попросила всех собраться на контрольном посту – чтобы дежурившие там Иван и подменявший Эмму Пашка также могли присутствовать при разговоре.

Дождавшись, когда последний из восьмерки курсантов – это оказался Чжу Пэн, отсыпавшийся после суток, – поднялся в зал, Маклеуд вышла на середину.

– В общем, дела такие, братцы, – проговорила она. – Нам тут вызов прислали.

– Вызов? Что еще за вызов? Куда вызов? – послышалось со всех сторон.

– Не куда, а на что. Вызов на матч по криску.

– Ничего себе! – ахнул Глеб.

– И с каких это, интересно, пор в Восточной Африке играют в криск? – оторвался от экранов Пашка.

– С тех пор, как тут обосновалась Ранола, – пояснил Збышек.

– Так это что, ранольцы нас вызывают на матч? – догадался Иван.

– Ну не хуту же с тутси! – бросила Эмма. – Разумеется, ранольцы, кто ж еще?!

– И где же это у них припрятан зал с невесомостью? – задал вопрос Чан Бяо.

– В невесомости и припрятан. На орбите Марса у Ранолы транзитная база – это предусмотрено соглашением, у нас тоже, оказывается, есть такая. Один из ее модулей, как нам сказали, и может быть использован в качестве криск-зала.

– И как же мы туда попадем? – спросил Чжу.

– Попадем – как все, на челноке. Только вопрос пока не в этом. Что с вызовом-то делать? Принимать?

– Принимать, конечно, – решительно заявил Сингх. – Иначе это будет воспринято как трусость.

– Погоди, Сварам, не торопись, – проговорил, нахмурившись, Глеб. – Не наломать бы тут сгоряча дров… Расскажите все подробно, – потребовал он у Эммы и Збышека.

– Да вся суть уже, в принципе, озвучена, – произнесла Маклеуд. – Гарнизон ранольской базы официально вызывает нас на матч по криску. В любое удобное для нас время. Зал их. Доставку команд к месту игры и возвращение на Землю они берут на себя. Да, еще одно – игра идет по ранольским правилам.

– И что сие означает? – спросил Иван.

– Пока мы летели из столицы, я порылась в информационных базах. Сведений мало… Но вроде бы отличия от привычных нам правил незначительны. В любом случае перед игрой нам все подробно объяснят… Если она, конечно, состоится, эта игра, – добавила девушка.

– В командах-то хоть по шесть человек? – уточнил Чан Бяо.

– Да, это было первое, о чем я спросила, – кивнула Эмма. – Все как у нас: пять в поле, один запасной.

– Погодите, а как они вообще это себе представляют – взять и сняться вшестером с базы? – с сомнением проговорил Голицын. – А если вдруг опять боевики активизируются?

– Значит, считают, что справятся силами тех, кто останется на Земле, – пожал плечами Мазовецки. – Это как раз не наша проблема.

– А какая наша? – тут же поинтересовался Соколов.

– Отлет с Земли без разрешения командования, – проговорила Маклеуд.

– И политические аспекты возможного проигрыша, – добавил Збышек. – Все ж таки Ранола… Ну, вы понимаете.

Несколько секунд присутствующие молча пытались осмыслить услышанное.

– Это… Насчет отлета… – заговорил, наконец, Чжу Пэн. – Ты же говоришь, что у них там возле Марса какая-то резервная база? – посмотрел он на Маклеуд.

– Транзитная.

– Не важно. База – она база и есть. Тогда можно оформить как инспекцию. Должны же мы знать, что у них там творится?! Вдруг имеют место злоупотребления?!

– Вшестером? Неслабая инспекция, – бросил, не оборачиваясь, Хохлов.

– Это уже детали, – пожал плечами китаец.

– Я проверю, можно ли это притянуть под наш мандат, – кивнула Эмма. – Но навскидку идея неплохая.

– А что касается проигрыша: волков бояться – в лес не ходить, – бросил от монитора Иван.

– И вообще, почему это мы должны проиграть? – спросил Чан Бяо. – У нас здесь, по сути, сборная Школы сидит. А эти ранольцы, возможно, вообще раньше ни разу вместе не играли – вряд ли они отбирались на Землю по спортивному принципу!

– Мы давно не тренировались, – напомнила Эмма.

– Они тоже.

– Да? А зачем они тогда держат у Марса криск-зал?!

– Зачем бы ни держали, на регулярные тренировки они туда не летают, – покачал головой Чжу Пэн. – Мы бы знали – все старты челноков фиксируются.

– И еще эти ранольские правила…

– Ты же сама говорила, что отличия незначительны!

– Я лишь говорила, что ничего не нашла в базе, а это не одно и то же!

– К правилам приспособимся, – пожал плечами Чжу. – Главное – знать их. Желательно – до игры.

– Это они нам как раз обещали, – заметила Маклеуд.

– Тогда и спорить не о чем – надо играть! – заключил Чан.

– Полагаю, решение должно быть единогласным, – проговорила Эмма, медленно обведя глазами зал. – Итак, прошу каждого принять решение. Збышек?

– Лично я – за то, чтобы играть! – выпалил поляк.

– Иван?

– Играем, конечно, – за себя Голицын решил сразу же, как только услышал про вызов.

– Чжу?

– Играем.

– Чан?

– Я – «за».

– Глеб?

– Я за игру.

– Павел?

– Да я что – я-то на Земле останусь, – буркнул Хохлов. – Должен же кто-то будет дежурить, пока вы там развлекаетесь… Но я не против – играйте…

– Сварам?

– Я уже говорил – наш отказ – под любым предлогом – будет расценен как трусость, – заявил сикх. – Так что считаю, выбора у нас нет – только играть.

– О`кей. Я – тоже за то, чтобы вызов принять, – заявила, переведя дух, Эмма. – Таким образом, решение принято. Теперь технический вопрос: когда играть?

– Ясно, что до возвращения нашего Юнната, – бросил Соколов. – Иначе никакого матча не будет.

– Согласна, – кивнула девушка. – Как насчет послезавтра?

– Да хоть сегодня! – крикнул со своего места Иван. – Лично я хоть сейчас готов лететь.

– Ранольцы просили сообщить им дату заранее, – пояснила Маклеуд.

– Тогда, значит, послезавтра – идеальный вариант, – заключил Мазовецки. – Все согласны?

Возражений не последовало.

6

Главные ворота в ранольском криск-зале раскрывались не столь эффектно, как привыкли за последние полтора года второкурсники: массивная шестиугольная створка банально отползла в сторону, скрывшись в толстой стене орбитальной базы. Не в силах унять бившую его дрожь, Голицын вслед за Эммой, Чаном и Мазовецки шагнул в черноту игрового пространства. Волнение – да что там волнение – почти паника! – накатило внезапно, сразу же, как он только взял в руки новенький К-комбинезон – ярко-канареечного цвета, кстати – неплохо подготовились хозяева! Ни перед отлетом, ни в тесном челноке, ни даже по прибытии на ранольскую транзитную базу Иван, к собственному удивлению, не испытывал и тени беспокойства. И вдруг – на тебе! Прорвало.

Погруженный в себя, Голицын не сразу заметил то, на что Эмма и Збышек обратили внимание незамедлительно.

– Вот черт! – вырвалось из уст капитана.

– Пся крев! – выругался поляк.

– Подста-ава! – протянул китаец.

Неприкрытое отчаяние, звучащее в голосах обычно сдержанных товарищей, заставило Ивана оглядеться по сторонам.

В следующую секунду он даже дрожать перестал.

Ранольский криск-зал был круглый.

Ворота их команды находились на дне широкого цилиндра. В противоположном его торце располагались ворота соперника. А посередине… Ни прямых стен, ни их углов – ничего, на чем обычно строится привычная тактика комбинаций!

– И главное – нигде про это не написано! – выдавила сквозь зубы Маклеуд.

– И ранольцы тоже хороши, могли бы хоть намекнуть, – вторил ей Мазовецки.

– Намекнуть? Ранольцы?! – в игровое пространство ввалился Соколов. – Мы говорим об одних и тех же персонажах?

– Они держались столь любезно… – пролепетала Эмма.

– Стратагема номер десять: «Коу ми фу цзянь», то есть «Во рту – мед, за пазухой – меч», – кисло усмехнулся Чжу Пэн, также уже прошедший через ворота.

– Мне на память пришла другая, – не замедлил заметить Чан Бяо. – А именно, номер двадцать восемь: «Шан у чоу ти» – «Заманить на крышу и убрать лестницу»!

– Тоже подходит, – кивнул Чжу.

– Ладно, стратеги, что делать будем? – задала вопрос по существу Эмма. – Ни одна отработанная комбинация здесь не пройдет!

– Да, видно, придется импровизировать, – бросил Иван. – По ходу дела разберемся.

Поразительно, но, осознав всю глубину ловушки, в которую они угодили, Голицын вдруг совершенно перестал волноваться. Как отрезало.

– Главное – не пропустить все шесть мячей, пока будем разбираться, – проговорил Збышек.

Основным отличием ранольских правил криска от стандартных (кроме формы зала, разумеется), было то, что игра велась не на время и не заканчивалась, пока одна из команд не поражала все шесть шлюзов противника. Исключением был счет «пять – пять», когда фиксировалась ничья. Второй стадии, с проходами через ворота, правила не предусматривали, тот, кто пропускал шестой мяч, автоматически признавался проигравшим.

К слову, прочие отличия были и вовсе не принципиальными: возможность на секунду дольше зависать перед своим шлюзом, дополнительные ограничения по части опасных столкновений, запрет защитнику одновременно удерживать у себя более двух битков – короче, ерунда. Все это ранольцы еще на Земле подробно расписали Эмме, а та довела до сведения команды. На матч земляне летели в твердой уверенности в своей готовности к игре…

– Запасным игрокам – отойти за ворота! – потребовал судья на ранолинге, тут же, впрочем, повторив приказ на языке Альгера.

– Так, ладно, что сделано – то сделано! – тряхнула головой Эмма. – Они явно рассчитывали сразу же деморализовать нас. Не выйдет! Глеб – за ворота, как договорились. Остальные слушать команду: с сиреной играем «двойную катапульту» – для нее стены не нужны. Ассистент – я, замыкающий – Збышек! Расставились!

«Двойная катапульта»? Иван невесело усмехнулся. Что ж, пожалуй, Маклеуд приняла единственно верное в сложившихся обстоятельствах решение. Данная комбинация использовалась нечасто, так как, рассчитанная на быстрый гол, в случае срыва неизбежно приводила к очень опасной контратаке: нападение отрезалось, а защита оставалась без битков и мало что могла противопоставить сопернику. Но это в случае срыва. Зато при удаче…

– До начала матча шесть секунд… – на этот раз судья вещал исключительно на ранолинге, но смысл, в общем, был ясен и без перевода. – Пять секунд… четыре… три… две… одна…

Одновременно с сиреной Чжу Пэн и Чан Бяо синхронно рванулись вперед, сыграв для Эммы роль подвижной стартовой площадки. Оттолкнувшись от их рук, Маклеуд, словно выпущенный из пращи камень, устремилась к центру зала, где в невесомости плавал снаряд. Иван и Збышек, стартовавшие самостоятельно, сразу же значительно отстали.

До снаряда Эмма, естественно, добралась первой, намного опередив одетого в ядовито-зеленый К-комбинезон капитана ранольцев – это, кстати, был уже хорошо знакомый Голицыну Цурр. Подцепив черный мяч левой рукой, Маклеуд еще некоторое время продолжала движение, и, лишь убедившись, что полностью сосредоточила на себе внимание соперника – кто-то особо нетерпеливый даже успел запустить в нее только что пойманным битком, да и Цурр, несущийся навстречу, был уже совсем рядом – девушка мягким движением послала снаряд вперед и в сторону. Ранольцев там и в помине не было, зато уже через пару секунд в эту зону ворвался Мазовецки. Наперерез прибравшему к рукам черный мяч поляку вылетели три битка, но в этот самый момент траектория движения Збышека пересеклась с траекторией движения Ивана. Столкновение – и Голицын, кувыркаясь, отлетает к стене, тогда как получивший дополнительный импульс Мазовецки, счастливо миновав вражеские битки, устремляется к воротам противника. Кажется, перед ним еще оставался один защитник, но как с ним разобрался поляк, Иван не видел.