Угроза для бизнеса Стаут Рекс
– Гатри Джадд? Ты свихнулся!
– Пока еще не совсем. Но… Анонимка и звонок – дело рук Леонарда Клиффа. Мы с ним поговорили по душам. Как он и сообщил тебе по телефону, человек в непромокаемом плаще, вошедший в здание фабрики в семь часов сорок минут, был Фил Тингли. Клифф ошибся насчет автомобильного номера – принял «джи-джей-пять-пять» за «оу-джей-пять-пять». Этот номер принадлежит Гатри Джадду. Именно Джадд приезжал туда в семь тридцать. Кроме того, он был на фабрике утром и встречался с Тингли, но назвался Брауном. Я видел его собственными глазами.
Адвокат вытащил изо рта резинку, завернул ее в клочок бумаги, выбросил в мусорную корзину, откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Фокса.
– А теперь, пожалуйста, поподробнее. Дай мне представить, как все было.
Фокс так и сделал. Он сжато, однако ничего не упустив, перечислил все детали и события дня: номер GJ88 в своей записной книжке, первую атаку на Гатри Джадда, беседу с Леонардом Клиффом, собрание в кабинете Артура Тингли, разговор с Филом в приемной, вторую атаку на Джадда, свой дурацкий промах.
За все это время Коллинз ни разу не шелохнулся, сидел с бесстрастным выражением лица, чуть склонив голову набок. Эту его позу хорошо знали во всех залах судебных заседаний Нью-Йорка. Когда рассказ был окончен, он глубоко вздохнул и скривил губы.
– Неужели ты никак не мог прорваться в кабинет? – задумчиво спросил он.
– Представь себе, не мог, – хмуро ответил Фокс. – Во-первых, мне с двумя гориллами нипочем не справиться. Во-вторых, ты сейчас слишком занят и не сможешь отвести от меня обвинение в мелком хулиганстве, а это единственное, чего я добился бы своими действиями. – Он устало махнул рукой. – Постарайся меня простить, хотя забыть ты все равно не сможешь. Таких проколов у меня еще не случалось.
– Согласен, мысль была далеко не блестящая. Можно подумать, ее подсказала тебе одна из тех горилл. Дьявол меня разбери! Неужели Гатри Джадд? – Коллинз даже присвистнул. – Вот был бы номер!.. Ты ведь долго раскладывал все по полочкам. Как же все вышло?
– Ну… – задумчиво проговорил Фокс. – Джадд нанял Фила, чтобы тот сдобрил консервы хинином, и заплатил ему десять тысяч зеленых. Тингли каким-то образом докопался до этого. Может даже, нашел доказательства. Вот почему Джадд ездил повидаться с ним во вторник утром – ему ничего другого не оставалось. По той же причине Тингли велел передать Филу, чтобы тот в пять часов вечера зашел к нему. Он пригласил их обоих вернуться вечером в половине восьмого. А поскольку Тингли переживал за приемного сына и верил, что племянница имеет на Фила влияние и, вероятно, сможет что-то посоветовать, то позвонил мисс Дункан. Попросил ее приехать к семи, чтобы успеть переговорить с ней перед их приходом.
– Но в семь десять, когда она приехала, – возразил Коллинз, – Тингли был уже мертв. Убийца услышал ее шаги и спрятался за ширмой, а когда она вошла, ударил по голове. Значит, ни Джадд в семь тридцать, ни Фил в семь сорок не могли его прикончить.
– Я догадываюсь, – огрызнулся Фокс, – что человек не может умереть дважды. И с оговорками допускаю, что к тому времени, как в кабинете появилась мисс Дункан, Тингли уже был мертв или, по крайней мере, валялся с проломленным черепом, потому что в противном случае получается, что он сам сидел в засаде и тюкнул ее по голове. А этого, как показали дальнейшие события, быть никак не могло. В общем, надо принять за факт, что к приходу племянницы Тингли уже умер либо лежал без сознания, или же вся ее история – сплошная ложь.
– Она мне нравится, и ее история меня вполне устраивает, – без колебаний заметил адвокат.
– Меня тоже. Тот факт, что Джадд приехал в половине восьмого, а Фил – десять минут спустя, еще не доказывает, что кто-то из них не побывал здесь раньше. Один из них – или даже оба – могли приехать в любой момент в промежутке с шести пятнадцати, когда мисс Йейтс ушла домой, до семи часов, убить Тингли, начать обшаривать кабинет в поисках какой-то вещи, услышать шаги мисс Дункан, оглушить ее, запаниковать и смыться…
– Не пойдет. Внизу стоял Клифф, он обязательно заметил бы его или их.
– Нет, если бы они вышли черным ходом. С того места, где находился Клифф, если верить ему, он бы их не увидел.
– Джадд мог не знать про черный ход.
– Может, и знал, но, скорее всего, нет. А вот Фил знал наверняка. Он или они… мне все же кажется, что они… улизнули с места преступления и тут же расстались. Позднее оба собрались с духом и вернулись за вещью, которую искали. Это было что-то совсем маленькое – такое, что уместится в кармане плаща, потому что плащ Тингли явно обыскали и он валялся на полу. Может, кому-то из них повезло, а может, и нет. Также не исключено, что Тингли только проломили череп, и в семь тридцать или семь сорок он еще дышал, поэтому Джадду или Филу пришлось полоснуть его по горлу.
Коллинз хмыкнул. Повисло долгое молчание. Фокс прикусил нижнюю губу, а адвокат в упор уставился на него, словно ожидая дальнейших разъяснений. Наконец Фокс мрачно проговорил:
– Я даю себе еще двадцать четыре часа. Срок истекает завтра в шесть. Затем, хочешь не хочешь, придется идти к Дэймону. Судя по тому как я сегодня отличился, это лучший способ вытащить мисс Дункан из передряги, что и является моей целью… А вот и наша пророчица со своими сновидениями. Мне можно остаться? Пригласить ее сюда?
Коллинз ответил, что сходит сам, и ушел. Через минуту он вернулся вместе с посетительницей.
Кэрри Мерфи, одетая в коричневое пальто с ондатровым воротником и крошечную фетровую шляпку в тон, чудом державшуюся на самой макушке, твердым шагом проследовала за адвокатом в кабинет с выражением отчаянной решимости на лице. Сейчас она выглядела моложе, чем тогда, в рабочем халате. Пока Коллинз помогал ей снять пальто и придвигал стул, Фокс испытующе смотрел на нее. Он сразу понял, что явилась она вовсе не для того, чтобы рассказывать про большую белую птицу из сна.
Женщина села, устремила на юриста прямодушный взгляд и произнесла:
– Я прежде не имела дел с адвокатами, но раз вы представляете Эми Дункан, видно, вам-то я и должна все выложить. Эми попала в беду, верно? Знаете, в вечерней газете пишут… Ее подозревают в убийстве Тингли?
– Это слишком сильно сказано, – ответил Коллинз, – но в целом – да, она под подозрением.
– Так вот, она ничего не совершала! Она приехала на фабрику в восьмом часу, так?
– Правильно. В десять минут восьмого.
– А когда зашла в кабинет, ее ударили по голове?
– Правильно.
– А очнулась она не раньше восьми?
– Все так.
– Она ведь не могла этого сделать, пока лежала без чувств, верно? А мистер Тингли был еще жив, потому что в восемь часов он разговаривал по телефону.
Глава тринадцатая
Фокс на мгновение сощурил и тут же вновь широко раскрыл глаза. Коллинз склонил голову набок и нахмурился.
Адвокат произнес:
– Это весьма… примечательное утверждение, мисс Мерфи. Надеюсь, вы знаете, о чем говорите?
– Да, – твердо ответила она.
– Это с вами Тингли говорил по телефону?
– Нет. С мисс Йейтс. – Она сглотнула, но глаза ее оставались спокойными, а голос ничуть не дрожал. – Во вторник вечером я заглянула к ней домой. Мы кое-что обсуждали, и ей… пришлось позвонить мистеру Тингли. Они проговорили три-четыре минуты. Мисс Йейтс звонила ему в кабинет. Когда она повесила трубку, была одна или две минуты девятого, потому что сразу после этого явилась ее подруга, и я ушла. Было восемь с копейками.
– Вы посмотрели на свои часы? Они не врут?
– Каждый день в шесть часов я сверяю их по радио. В любом случае разговор о времени заходил, так как мисс Харли, подруга мисс Йейтс, должна была прийти в восемь. Она явилась вовремя.
– Вы сами слышали, как мисс Йейтс звонила Тингли?
– Разумеется. Я была рядом.
– А сами вы с ним говорили?
– Нет.
– Но все же уверены, что это был Тингли?
– Конечно. Она говорила с ним о… том деле, которое мы обсуждали.
– О чем же именно?
– Это… – Мисс Мерфи заколебалась и снова сглотнула. – Это касалось дел фирмы. Если я расскажу, меня могут уволить. Запросто. Вчера я говорила мисс Йейтс, что ради Эми мы должны об этом рассказать. Она ответила, что в этом нет необходимости: Эми невиновна и обязательно выпутается. Но когда я прочла вечернюю газету… то решила рассказать вам о том телефонном звонке. Этого вполне достаточно. Дело, которое мы обсуждали, тут ни при чем.
– Вы часто заглядываете к мисс Йейтс?
– О нет, очень редко.
Коллинз откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на женщину.
– В общем, так, мисс Мерфи. Если мы передадим эти сведения в полицию, даже не сомневайтесь: они с вас живой не слезут, пока не допытаются, какое дело вы обсуждали с мисс Йейтс. Ведь именно о нем она беседовала по телефону с Тингли. Они непременно спросят и у нее, их будет интересовать каждое слово. Боюсь, мы будем вынуждены поделиться с полицией, потому что все равно не сможем с толком распорядиться столь отрывочной информацией. Мне очень жаль – не хотелось бы втягивать вас в неприятности, но что поделаешь.
Она в упор посмотрела на него:
– Если я разболтаю, мисс Йейтс об этом узнает.
– Не обязательно. Может, она сама решит все рассказать, и нам не придется вас выдавать. Попробуем вас спасти.
– Ну хорошо. Сказала «а» – говори и «б». Это долгая история.
– У нас вся ночь впереди.
– О, не настолько долгая. Вам, безусловно, известно о хинине.
– Да.
– Так вот, мы занимались расследованием целых три недели. Поголовно опросили всех работниц. И конечно, пытались предотвратить новые случаи. На складе и в упаковочном цехе на первом этаже поменяли замки. Наверху был установлен ежеминутный надзор. Мы с Эдной Шульц знали, что мистер Тингли велел мисс Йейтс и мистеру Фраю приглядывать за нами, но они не знали, что и мы приглядываем за ними. Однажды он вызвал нас с Эдной в свой кабинет и сказал, что не подозревает ни нас, ни мисс Йейтс, ни мистера Фрая. Но ему приходится вести себя так, будто мы все под подозрением. Только он не хочет, чтобы мисс Йейтс и мистер Фрай об этом знали. – Она выпалила все это одним махом, явно желая побыстрее покончить с неприятной задачей. – Когда заварилась вся эта каша, смесители и конвейеры находились под непрестанным наблюдением кого-нибудь из нашей четверки. Если смесью занимались Эдна или я, мисс Йейтс либо мистер Фрай снимали пробу, перед тем как смесь выгружалась в лотки, отправлявшиеся на фасовочный конвейер. Они делали это открыто, а еще выкладывали немного смеси в специальную баночку, наклеивали этикетку с номером смеси и относили мистеру Тингли на пробу. Но когда смесь делали мисс Йейтс или мистер Фрай, мы с Эдной забирали образец на пробу втайне от всех. Хозяин велел нам не приносить пробу ему в кабинет, потому что прежде мы почти никогда туда не заходили и нас обязательно заметили бы и стали расспрашивать.
– Где же вы ее оставляли? – перебил ее Фокс.
– Я относила баночку в раздевалку и прятала в карман своего пальто, а мистер Тингли приходил и забирал ее. Эдна делала то же самое. Это было совсем несложно, ведь в наши обязанности входило выгружать продукт из смесительных баков. И все же я, видимо, утратила бдительность, потому что во вторник после обеда мистер Фрай застал меня за этим занятием и страшно разозлился. Он потащил меня в цех соусов и заставил во всем признаться. Потом пришла мисс Йейтс, и он рассказал ей об этом. Мисс Йейтс возмутилась и сказала, что все работницы, в том числе мы с Эдной, находятся в ее ведении и она сама уладит дело. Они разругались в пух и прах. Мистер Фрай пришел в такую ярость, что совсем потерял дар речи и выскочил из цеха. Мисс Йейтс спросила, что это мне взбрело в голову, и я поняла, что попала в переплет. Я разволновалась, мало-помалу мы обе вышли из себя. Понятно, что мне только и оставалось пойти к мистеру Тингли и обо всем ему доложить. Я выскочила из цеха соусов и побежала к кабинету. Он оказался закрыт. Я постучала и услышала голос мистера Тингли: он крикнул, что занят и его нельзя беспокоить.
– Сколько было на часах?
– Шестой час. Примерно четверть шестого.
Фокс кивнул:
– В это время он разговаривал с сыном. Вы случайно не слышали, о чем они говорили?
– Я не стояла под дверью. Прошла через другие помещения, вышла с фабрики и отправилась домой. За ужином я поняла, что вела себя как круглая дура. Если бы я увиделась с мистером Тингли и все ему рассказала, то он растолковал бы мисс Йейтс, что ему известно о случившемся, и приказал бы ей забыть об этом, а я навсегда испортила с ней отношения. В конце концов, она моя начальница. Она имела полное право требовать объяснений, а мне не следовало так кипятиться. Я решила, что не стоит ждать до утра, чтобы помириться, отправилась к ней домой, на Двадцать третью улицу, и сказала…
– В котором часу вы туда добрались?
– Около половины восьмого. Я честно рассказала, что мы с Эдной просто выполняли распоряжение мистера Тингли. Сначала мисс Йейтс не поверила – верно, потому, что не могла и вообразить, что мистер Тингли или кто-то еще посмеет заподозрить, будто она замешана в истории с хинином. Она позвонила Эдне, чтобы проверить мои слова, но Эдны не было дома. Мисс Йейтс засыпала меня вопросами и в конце концов позвонила домой мистеру Тингли, но оказалось, что он еще не приходил. Тогда она позвонила на фабрику и застала его там. Повесив трубку, мисс Йейтс была в таком бешенстве, что едва могла говорить. Наверно, она бы меня побила, но тут явилась мисс Харли, и я сбежала. Я надеялась, что к утру начальница поостынет, хотя не сомневалась, что мистер Тингли спустит на меня всех собак за то, что я позволила поймать себя с поличным. Но утром… – Мисс Мерфи махнула рукой.
Нат Коллинз задумчиво сдвинул брови и почесал подбородок. Помрачневший Фокс уныло пялился на кончик носа мисс Мерфи.
– Если на то пошло, – с вызовом проговорила она, – пускай меня уволят. Эми Дункан – хороший товарищ, и моя совесть будет спокойна! Главное, я рассказал о том, что в восемь он был еще жив.
Фокс хмыкнул:
– Я рад за вашу совесть, но буду вам очень признателен, если вы объясните, каким образом это поможет мисс Дункан.
– Ну… Конечно поможет! Ведь я уже говорила… И вы говорили… Если она была без сознания…
– Это она утверждает, что была без сознания, – сухо заметил Фокс. – До настоящего момента я ей верил. Мне и сейчас хочется ей верить. Но если вы говорите правду…
– Я не лгу!
– Похоже на то. Но если вы хотите, чтобы мисс Дункан арестовали по обвинению в убийстве без права освобождения под залог, пойдите и расскажите обо всем в полиции.
– Если я… – Мисс Мерфи потрясенно уставилась на него. – Боже, я вовсе не хочу, чтобы ее арестовали! Я пришла сюда только затем…
– Прошу вас! – сурово оборвал ее Фокс и встал. – У меня нет времени посвящать вас в подробности, это сделает мистер Коллинз. Вы нанесли нам оглушительный удар. Но перед тем как я вновь отправлюсь на поиски, пожалуйста, скажите: баночка, с которой поймал вас мистер Фрай, все же попала к мистеру Тингли?
– Я что-то не пойму…
– После моего ухода мистер Коллинз вам все объяснит. Просто ответьте на вопрос. Баночка попала к Тингли?
– Да. Во всяком случае, я оставила ее в раздевалке, в кармане своего пальто… На часах было четверть пятого… Когда я надевала пальто, баночки в кармане не нашла.
– В тот день Тингли получал другие образцы смеси?
– Да.
– Сколько их было?
– Четыре или пять. – Мисс Мерфи задумалась. – Дайте-ка сосчитать… Один от Фрая, два от Йейтс, два от Эдны… Это был ветчинный паштет…
– Отлично. – Фокс взял шляпу, пальто и опять обратился к ней: – И еще кое-что. Если вы расскажете обо всем этом в полиции, то мисс Дункан, скорее всего, обвинят в убийстве и бросят за решетку. По крайней мере, ей придется совсем несладко. Поступайте как знаете. Надеюсь, вы сумеете пару дней держать язык за зубами, но решать только вам. Что скажете?
– Ну, я… – Мисс Мерфи совершенно смешалась и была слегка напугана. – Я бы не хотела… А они могут… Если я ничего не скажу, а они все-таки узнают, меня могут арестовать?
– Нет, – уверенно ответил Коллинз.
Фокс ободряюще улыбнулся:
– Он хороший адвокат, мисс Мерфи. Если вы дадите мне время, чтобы исправить положение, скажем пару дней, буду вам очень благодарен. Где тебя можно будет найти, Нат, если ты мне сегодня понадобишься?
Коллинз ответил, что собирается в театр «Черчилль», а затем в клуб «Фламинго», и Фокс ушел.
Он зашагал на север по Мэдисон-авеню, затем свернул на Сорок первую улицу, где минувшим утром поставил в гараж автомобиль. Если кто-то из друзей или коллег, хорошо знавших Фокса, увидел бы сейчас его лицо, то вряд ли осмелился бы остановить детектива, чтобы перекинуться с ним словечком.
Собственно, не стоило и пытаться: говорить с человеком, который ничего и никого вокруг не замечает, бесполезно. Служитель гаража, почувствовав, что клиент глубоко погружен в размышления, выбежал на улицу впереди автомобиля, чтобы Фокс, выезжая, по рассеянности никого не задавил.
Однако, ощутив под рукой руль, Фокс автоматически заставил себя сконцентрироваться и отбросить лишние мысли, как это бывает с любым хорошим водителем, и, несмотря на полный разброд в голове, прибыл к месту назначения, на Двадцать третью улицу, даже не поцарапав бампер.
Здание, перед которым он остановился, выглядело не слишком современно, но изо всех сил напускало на себя респектабельный вид; в подъезде было чисто; отполированные латунные дверцы почтовых ящиков сияли, включая тот, на котором красовалась табличка с надписью: «Йейтс». Фокс нажал на кнопку возле таблички.
Лестничные клетки были прибраны и хорошо освещены. Этажом выше Фокс снова нажал на кнопку, и дверь ему открыла сама мисс Йейтс.
– О! – вырвалось у нее.
Фокс извинился за неожиданный визит и попросил позволения войти. Ему не слишком радушно, но, впрочем, и без раздражения было предложено снять пальто и шляпу, оставить их на вешалке в прихожей и пройти в большую комфортабельную комнату. Мебели в ней, пожалуй, было многовато, однако складывалось впечатление, что хозяйка вполне довольна обстановкой.
Гостю указали на стул. Сама мисс Йейтс присела на краешек мягкого дивана, точно это была жесткая деревянная скамья, и с ходу заявила:
– Если вы думаете, что сегодня днем вам удалось кого-нибудь одурачить, то напрасно. Артур Тингли говорил мне, что не доверяет вам. И я тоже вам не доверяю.
– Тогда мы квиты, – в тон ей ответил Фокс. – Я, признаться, тоже не питаю к вам особого доверия. Судя по всему, и сам Тингли не был склонен слепо верить вам, коль скоро приказал Кэрри и Эдне проверять вас.
Мисс Йейтс пробормотала что-то нечленораздельное. Мускулы на ее лице напряглись, но выражение, появившееся в глазах, никоим образом нельзя было принять за испуг. Она произнесла:
– Так Кэрри… – и тут же осеклась.
Фокс просто кивнул.
– Очень хорошо. – Она облизала пересохшие губы. – И что же?
– А вот что, мисс Йейтс. Во-первых, вы вели себя весьма странно. Это правда, что во вторник, в восемь часов вечера, вы говорили с Тингли по телефону?
– Да.
– Вы совершенно уверены, что это был его голос?
– Совершенно. И то, что он говорил… Ошибки быть не могло.
– Тогда почему… Я не спрашиваю, почему вы не поделились со мной, ведь вы и не обязаны, если не хотите… Но полиции-то вы рассказали?
– Нет.
– Почему?
Она в упор посмотрела на него.
– Почему? – настойчиво повторил Фокс. – Вы достаточно умны, чтобы понимать, что эта информация не просто важна – она имеет решающее значение для раскрытия убийства! Вы что, намерены мешать расследованию?
Глаза мисс Йейтс были по-прежнему устремлены на него.
– Вы только что сказали, – невозмутимо произнесла она, – что я не обязана ничем делиться с вами, если не хочу. Но я не дура и отлично понимаю, что упираться бессмысленно, теперь, когда Кэрри… – Она стиснула зубы, но через мгновение продолжила: – Вы спрашиваете, намерена ли я мешать расследованию? Мне на него совершенно наплевать.
– Вам наплевать, отыщут ли того, кто убил Тингли?.. Кто оглушил его, а затем полоснул по горлу?
– Ну… Не совсем. Полагаю, любой нормальный человек не хочет, чтобы убийца ушел от возмездия. Но мне было ясно, что если я расскажу об этом телефонном звонке, то придется рассказывать и обо всем прочем. А у меня, как у любого человека, есть гордость. В моей жизни есть только один повод для гордости – работа. Работа и фирма, которой я отдала всю жизнь… А последние двадцать лет именно от меня зависели ее успехи. Об этом знают все мои друзья и знакомые… но главное, об этом знаю я сама. И когда Кэрри… Когда я узнала, что Тингли заподозрил и меня, заставив мою же подчиненную за мной шпионить… – В ее глазах вспыхнули и тут же погасли огоньки. – Я и сама могла бы его прикончить. Да, могла бы. Я бы поехала туда, если бы не Синтия Харли…
– Но вы не поехали.
– Да, – с горечью ответила она, – не поехала.
– А про звонок не стали рассказывать потому, что желали скрыть, что Тингли приказал вашим подчиненным присматривать за вами?
– Да. А позже появилась еще одна причина. Выяснилось, что Эми получила удар по голове и валялась там без чувств. Я была в недоумении, да и сейчас ничего не понимаю и все же не верю, что она могла убить дядю или была как-то в этом замешана. Я сообразила: если станет известно, что в восемь он был еще жив, то ей придется туго. Вот вам и вторая причина. Но не главная.
– Тем не менее существовала еще одна, куда более веская причина, отчего вам следовало рассказать о звонке. Разве нет?
– Не понимаю.
– Ваше собственное положение. Вы, конечно, сознаете, что до сих пор на подозрении у полиции? У вас нет алиби на тот период, который они считают ключевым. Не очень-то приятно быть подозреваемой в убийстве. Если бы вы рассказали про звонок…
Мисс Йейтс фыркнула:
– Пускай подозревают. В конце концов, если бы меня действительно заподозрили, что толку рассказывать им про звонок? Кроме меня, никто не слышал голоса Артура Тингли – они легко могли бы заявить, что я лгу.
– Наверное, могли бы, – согласился Фокс, окинув ее мрачным взглядом. – Позвольте вам сообщить, что в настоящий момент в мои планы не входит информировать об этом полицию. Думаю, что и Кэрри Мерфи последует моему примеру. Во всяком случае, пока. А как насчет вас?
– Зачем ставить их в известность теперь, раз я не сделала этого раньше? Если они каким-то образом выяснят это и явятся ко мне… Я все равно не доверяю ни вам, ни Кэрри…
– Я вас не виню. – Фокс встал. – Сегодня я и сам себе не доверяю. Сердцем все чувствую, а вот голова отказывается соображать. Большое вам спасибо. Не провожайте меня.
Но мисс Йейтс сочла необходимым из вежливости выйти с ним в прихожую и открыть ему дверь, пусть даже он и не вызывал у нее доверия.
Фокс сел в машину, доехал до Седьмой авеню и покатил на запад. Неподалеку от станции подземки на Восемнадцатой улице он остановился перед рестораном, зашел внутрь и велел официантке принести ему чего-нибудь поесть – только не трески и не цветной капусты.
Вовсе не равнодушный к еде, Фокс даже в нынешнем, угнетенном состоянии духа заметил бы, если бы ему подали нечто совсем несъедобное. Но когда через полчаса он поднялся из-за стола, то ни за что не сказал бы, какое именно блюдо одарило его ощущением приятной сытости – грудка цесарки или же печеная фасоль.
Часы на приборной панели, которые он включил через пару минут после того, как уселся в машину, показывали без пяти восемь, когда машина остановилась у дома триста двадцать по Гроув-стрит. Он вышел и направился к подъезду.
Из темного угла появилась какая-то фигура. Это был мистер Олсон с зубочисткой во рту. Он объявил, что домофон мисс Дункан все еще не реагирует на звонки, впустил Фокса и стоял, прислушиваясь, пока голоса, доносившиеся сверху, не убедили его, что этот посетитель по-прежнему остается другом.
Однако выражение лица Эми безошибочно подсказало Фоксу, что если он и остается другом, то сейчас его тут совсем не ждут. Когда дверь распахнулась, перед ним предстало небесное создание в премилом зеленом платье, с блестящими глазами и нежными щечками, порозовевшими в предвкушении долгожданной встречи. Тень досады, промелькнувшая по лицу молодой женщины, не ускользнула от проницательного взгляда Фокса.
– Это всего лишь я, – сказал он. – Простите.
Она попыталась справиться с разочарованием.
– О, я рада! Как мило… То есть я надеялась, что вы… Проходите, давайте же пальто…
Фокс позволил ей повесить свое пальто на крючок. Обведя комнату быстрым взглядом хищника, он тотчас уловил, что здесь недавно прибирали: по дивану аккуратно разложены подушки, на столике ровной стопкой высятся журналы, с ковриков исчезли все пятна, а пепельницы девственно чисты.
– Вы куда-то собираетесь?
– О нет. Садитесь. Нет, я никуда не собираюсь. Я… хотите сигарету?
– Спасибо. Наверное, надо было сначала предупредить вас по телефону…
Он осекся. В дверь позвонили, и она мгновенно сорвалась с места.
– Простите, – бросила она на ходу, подбегая к двери и распахивая ее.
Фокс, разумеется, догадался, кто это, и уже был готов напустить на себя беззаботный вид, чтобы ничем не выдать своих чувств, но тут его внимание отвлек внезапно изменившийся голос Эми, в сдержанно-радостном щебетании которой зазвучали нотки растерянности и удивления. Его брови тоже изумленно взлетели вверх, и тут в комнату вошел Леонард Клифф, мрачный, как грозовая туча. Его зловещий вид не предвещал ничего хорошего.
Глава четырнадцатая
Фокс встал и поздоровался. Клифф кинул на него тяжелый взгляд и ничего не ответил. Эми, закрыв дверь, подошла к Клиффу и посмотрела на него. Блеск в ее глазах потух, щеки уже не пылали.
– Что… – запинаясь, проговорила Эми, – что произошло?
– Ничего, – грубо ответил Клифф. – Ничего особенного. Если вы оба заняты, не буду вам…
– Но Леонард… В чем дело?
– Я просто пришел узнать, правда ли, что ты работала на Дол Боннер. И что она поручила тебе заниматься мною. Что… что ты не случайно угодила под колеса моего автомобиля. Что все это было подстроено! – Он почти кричал. – Так что? Отвечай!
– Господи, – едва слышно прошептала Эми.
– Отвечай! – взорвался он.
– В самом деле, Клифф, – вмешался Фокс, – так не пойдет…
Он совершил ошибку: в действительности Клифф владел собой куда хуже, чем казалось со стороны. Стиснув зубы в приступе неукротимой ярости, он замахнулся и выбросил вперед кулак, метя прямо в челюсть противника.
Но кулак не достиг своей цели. Фокс уклонился от удара, согнулся, точно складной стул, и сел на пол, скрестив ноги. Клифф восстановил равновесие и исподлобья взглянул на него:
– Вставай! Я же не попал! Ну, вставай!
Фокс покачал головой:
– Ну нет. В этом весь и фокус. Пока я сижу на полу, вы не посмеете меня ударить. А если все-таки попытаетесь, то предупреждаю: следующий мой фокус окажется уже не столь комичным. Послушайте совета…
– Мне не нужны ваши советы! Мне не нужен…
– Леонард! – умоляюще воскликнула Эми. – Это так… так глупо…
– Неужели? – мрачно ответил он, оглядывая ее. – Ты ошибаешься. Это уже не глупо. Тут много говорилось про то, как меня выставляют дураком. Вот этот чертов клоун и говорил! А ты ничего не говорила, но ты это сделала! Отвечай! Разве не так? Отвечай!
– Нет, вовсе нет. Я бы… и не подумала выставлять тебя дураком…
– Нет? Я задал тебе вопрос! Так ты ответишь? Ты подстроила наше знакомство, потому что тебе поручили заняться мною? Так мне сказал инспектор Дэймон. Я спросил у Дол Боннер, и она подтвердила. А теперь… – Его лицо исказила гримаса, он изо всех сил старался справиться с собой. – А теперь отвечай! Это правда?
– Да! – ответила Эми, храбро встречая его пылающий взгляд. – Все было подстроено. Но это в прошлом… Очень скоро… В тот самый первый раз…
– Ты лжешь!
– Нет, не лгу, Леонард.
Он приоткрыл и тут же снова сомкнул челюсти. На какую-то долю секунды гнев и обида в его глазах сменились слабым проблеском надежды, который, в свою очередь, уступил место глухому отчаянию и недоверию.
– Ради всего святого, взгляни на себя, – горько заметил он. – Ты так хороша. Стоит ли удивляться, что ты меня перехитрила! Ты и сейчас так прелестна, так искренна, так восхитительна… Если бы я не знал, что…
Казалось, что все закончилось, что больше у него не хватит сил противиться ее уговорам, даже если это сплошная ложь, поэтому он резко повернулся и направился к двери. Но, сделав всего три шага, обернулся – именно в тот момент, когда Эми бросилась за ним, – и снова оказался лицом к лицу с нею.
– Думаешь, я поверю, что все в прошлом? – хрипло проговорил он. – Господи, как бы мне этого хотелось. Ничему в мире я не желал бы так верить, как этому! Я часами размышлял над случившимся, вспоминая каждый миг, каждую деталь. Неделю назад, вечером, здесь, в этой комнате… Ты помнишь?.. Это было прекрасно…
– Да, Леонард, это было прекрасно.
– Я был на седьмом небе. А ты? Или все ложь? Я бы снова хотел пережить каждое мгновение. А тот вечер и танцы в «Черчилле»… Ты помнишь? И даже самый первый раз, когда мы возвращались в машине после ужина… Тогда ты впервые позволила дотронуться до своей руки… Ты была так хороша, а я совсем потерял голову… А ты, оказывается, уже тогда считала меня преступником, отпетым негодяем и просто выполняла задание! Ты признаёшь, что все было подстроено! Абсолютно все! А теперь! Что тебе от меня нужно? Тебе перестали за это платить. Зачем ты сказала, что мне можно прийти сюда вечером? Почему бы тебе не плюнуть на все и не послать меня к черту?
– Мне ничего от тебя не нужно…
– О нет, очень даже нужно! Ты запорола работу, тебя подозревают в убийстве, так что, госпожа детектив, теперь тебе нужна моя помощь…
– Нет! – сверкнула глазами Эми. – Если ты полагаешь, что…
– Мисс Дункан! – резко проговорил Фокс, к этому времени успевший подняться с пола и с удобством расположиться в кресле. – Не устраивайте балаган! Человек страдает, и все по вашей вине. Потребуется не один разговор, чтобы уничтожить последние крупицы сомнения. Но лучшее, что вы можете сделать прямо сейчас, это заглянуть ему в глаза и сказать, что вы по уши втрескались в него. Вы что, не видите, в каком он состоянии? Когда он явился и застал меня здесь, то так помешался от ревности, что чуть не врезал мне по морде.
Щеки Эми запылали.
– После всех обвинений, которые он на меня обрушил, – с жаром возразила она, – просто взять и сказать: я в тебя втрескалась?
– Нет-нет. Не спорьте. Вам еще мало досталось. Вы работали в детективном агентстве, он был у вас в разработке. Будь я на его месте, вы и после медового месяца не удостоились бы полного доверия.
– Что… Что я говорил?.. – Мало того что у Клиффа сел голос, он начал еще и запинаться. – Выходит… То, что я говорил… Не могу поверить…
– Поверите, – отрезал Фокс. – Если бы проблемы на этом кончались! Но все обстоит гораздо хуже. Вы упоминали, что мисс Дункан подозревается в убийстве. То были смутные подозрения. Но если пара человек сообщит полиции то, что рассказала мне, смутные подозрения превратятся в уверенность. Скорее всего, ей предъявят обвинение и возьмут под стражу без права освобождения под залог.
Оба, и Клифф, и Эми, потрясенно уставились на него.
Эми присела на уголок дивана.
– Но… Кто может…
Клифф совершенно новым тоном произнес:
– Это что, шутка?
– Нет. Такие шутки не в моем стиле. Я видел, как осужденных за убийство казнили на электрическом стуле. Обычно я не пугаю людей только затем, чтобы как следует повеселиться… Мисс Дункан, пожалуйста, взгляните на меня, на него вы насмотритесь позже. Теперь я хочу услышать правдивый отчет о том, что случилось, когда вы были на фабрике вечером во вторник.
Эми посмотрела на него и твердо сказала:
– Я говорила правду.
Фокс хмыкнул:
– Вы говорили, что зашли в здание, поднялись по лестнице, включая по пути свет, обнаружили дверь кабинета Тингли открытой, при этом не услышав никаких посторонних звуков и никого не увидев, подошли к краю ширмы, а потом ничего не помните до тех пор, пока не пришли в себя на полу. Затем вы вышли, как только смогли двигаться, и сразу вернулись домой. Вы настаиваете на том, что все это правда, и ничего, кроме правды?
– Да.
– И пока живы, не измените своих показаний?
– Нет.
– Отлично. Теперь вы, мистер Клифф. Не буду повторять вашу историю. Вероятно, вы предпочтете сами все рассказать мисс Дункан…
– Сомневаюсь, что ей будет интересно…
Читать бесплатно другие книги:
