Айсберг в джакузи Луганцева Татьяна

Глава 1

— Ну, как съездила?  — полюбопытствовала молодая, пышущая здоровьем женщина с круглыми щечками, великолепной кожей и ореолом мелких рыжих кудряшек вокруг лица.

— Ужасно, Таня, я так устала, дай хоть ноги вытянуть,  — отвечала ей другая женщина, являющаяся полным ее антиподом. Она была высокого роста, чрезмерно худа, с классическими чертами бледного лица, шелковистыми светло-каштановыми волосами и серо-зелеными умными глазами.

Несмотря на внешнее несходство, женщины были подругами, они сидели днем в небольшом и уютном городском кафе, интерьер которого был выполнен в современном стиле. Грубо отштукатуренные стены, словно и не обработанные вовсе, столы и скамьи из темного массивного дерева, интересные декорации и перегородки между столиками, выполненные из цветного стекла и черного металла. Такая современная мозаика. На широких экранах плоских телевизоров, висящих на каждой стене, шла какая-то спортивная передача. Подруги не обращали на нее никакого внимания, они мило общались друг с другом, так как не виделись уже целую вечность  — одну неделю. Татьяна Белых и Анна Юмашева дружили со школьной скамьи. Сначала чуть не подрались из-за одного мальчика, а потом обе благополучно бросили этого мальчика и подружились. Они были очень разные, но всегда находили общий язык. Когда-то обе были бесшабашными веселыми девчонками, но потом жизнь внесла свои коррективы. Таня Белых, всю жизнь мучившаяся из-за своей полноты, честно признавалась Анне, что завидует ее стройности и, вообще, считает ее красавицей.

— Тебя ждет большое будущее! Не будет отбоя от женихов, вот увидишь,  — закатывала глаза подруга,  — может, и мне какой-нибудь отвергнутый поклонник перепадет! Ну, как подруге, по блату, что тебе, жалко, что ли?  — спрашивала она.

— Что ты говоришь всякую чушь?!  — в ответ возмущалась Аня.

Жизнь, впрочем, повернула все по-своему, совсем не так, как предполагала Татьяна. Анна воспитывалась одной матерью, женщиной очень принципиальной, скромной и больной. Сколько ее помнила дочь, та все время глотала горстями какие-то таблетки и ходила по врачам. Родила она Аню  — своего первого ребенка  — очень поздно, в сорок два года, без мужа, исключительно для себя, чтобы не коротать в старости одинокие вечера, как она сама выражалась. Мать никогда не говорила, от кого ее родила, ссылаясь на то, что и сама его не помнит. Дочь, конечно, догадывалась, что, скорее всего, она его просто знать не желает. Ане повезло, что они жили с матерью в советские времена, когда высшее образование для желающих было бесплатным, сейчас Анне его было бы не получить. Училась она хорошо, отличаясь прилежанием и целеустремленностью, окончила школу и поступила в институт, когда ее матери исполнилось шестьдесят лет. Вскоре мама умерла совсем не от того, от чего всю жизнь лечилась, а от онкологического заболевания. Анюте пришлось очень нелегко, но она справилась с помощью Татьяны и ее семьи. Она осталась жить в небольшой двухкомнатной квартире со смежными комнатами, маленькой кухней и совмещенным санузлом. В институте Анне пришлось перейти на вечернее отделение и пойти работать. У девушки был талант к языкам и, как ни странно, математический склад ума. Ее очень любила учительница математики и говорила, что «эта девочка обладает абсолютной логикой» и что такое общепринятое мнение, как «женская логика  — это отсутствие всякой логики», к ней совершенно не относится. В физике и математике Анюта могла дать фору любому мальчишке, решала любые задачи, складывая и умножая в уме громадные числа со скоростью света. Компьютер она освоила так же легко, как и все, что требовало логического мышления. Анна Юмашева была вечной участницей олимпиад по математике и физике, зачастую оставаясь одной девочкой в рядах мальчишек, и частенько опережала их всех, вместе взятых. На первых курсах университета она работала курьером, официанткой, а уже потом приблизилась к своей специальности. Серьезно занималась переводами с английского и немецкого языков в различных фирмах. Она свободно переводила тексты любой сложности от специальных медицинских и технических статей до художественных произведений и поэзии. Сразу после окончания вуза ее пригласили в очень крупную фирму на должность секретаря. Она явилась туда в элегантном черном брючном костюме, в туфлях на высоких каблуках и с безукоризненно выполненным макияжем.

Анну сразу же провели к боссу, выглядевшему почти гротескно  — толстый живот не мог скрыть дорогой костюм, короткие пальцы украшали золотые печатки.

Он бросил на нее оценивающий взгляд и заявил:

— У нас серьезная фирма.

— Я это поняла.

— Ну, так вот… Я вызвал вас на собеседование, прочитав ваше резюме, но претендентов на место, которое вы еще не получили, очень много,  — сразу же сообщил начальник, чтобы пригасить ее амбиции и набить себе цену.

— Я понимаю, что вы предлагаете мне хорошую должность,  — прониклась Аня.

— Мне нужна не просто секретарша, а личный помощник, моя правая рука,  — сообщил он, чем сразу озадачил девушку, так как она уже знала размер предлагаемой зарплаты, которая тянула только на секретарскую.  — Это должна быть красивая женщина, ухоженная и очень заметная, все это у вас есть, я вижу. Она должна вести на английском языке переговоры с моими американскими партнерами. Я, если честно, не знаю иностранных языков. Вы же, судя по анкете, знаете два?

— Верно.

— В совершенстве?  — уточнил шеф.

— Читаю, пишу, могу синхронно переводить,  — ответила Аня, заскучав.

— Очень хорошо. Вы печатаете? Хотя в резюме указано, что вы знаете компьютер, а это еще лучше. Вообще, ваша учеба в престижном вузе очень впечатляет. А красный диплом по такой сложной специальности, как преподавание высшей математики на английском языке, говорит о вашем уме, это именно то, что мне нужно.

Анна невольно поймала себя на мысли, что шеф сейчас добавит, что ему нужен ее ум из-за того, что он сам испытывает его острую нехватку.

— При этом вы должны мило улыбаться и приносить кофе по первому моему щелчку.  — Он скользнул масленым взглядом по ее стройным ногам, отчего по спине Анны пробежали мурашки.

Хорошо, что он так и не осмелился сказать вслух, что в ее обязанности будет входить и оказание ему интимных услуг «по первому его щелчку». Анна Юмашева сразу решила, что эта работа не для нее.

— Я вас устраиваю?  — уточнила она.

— Да! Это чудо-место ваше!

— Я, конечно, тронута столь высокой оценкой моих скромных возможностей, но отказываюсь от вашего предложения.

Рот толстяка открылся и долго не закрывался даже после выхода Анны из кабинета. А она ушла в полном недоумении.

«Если женщина красива, умна, знает компьютер, языки, попросту говоря, умнее своего начальника, почему же она должна за небольшую зарплату носить ему кофе и выполнять все его требования? Несправедливо… Она должна сидеть на его месте!»

Анна вообще не давала мужчинам ни малейшего шанса показать себя, как на школьной олимпиаде, когда она оказывалась лучшей среди мальчиков. Их плоские шутки на Аню не действовали, умнее от этого они ей не казались, удивить и заинтересовать ее ничем не могли. Она была своя среди них, имела много друзей-мужчин, но абсолютно не рассчитывала найти себе равного партнера.

Поняв, что работа секретаря не для нее, Анна пустилась в свободное плавание. В университете, где она училась, ее ждали с распростертыми объятиями, она защитила там диссертацию по высшей математике и стала читать лекции по этому предмету на английском языке. Она часто брала переводы домой с двух языков и неплохо этим зарабатывала. Фирмы, сотрудничающие с Анной, не отказывали ей в предложении, так как она была очень грамотная и всегда в срок сдавала выполненную работу. Аню вполне устраивали ее жизнь и профессиональная деятельность, и она с оптимизмом смотрела в будущее. Она гордо плыла по просторам жизни, но, как известно, на каждый «Титаник» есть свой айсберг. Айсбергом, вдребезги разбившим амбиции Анны, стал Коновалов Илья Алексеевич, выпускник военного училища, лейтенант пограничных войск. Именно Таня, заметив, что личная жизнь Анны не так ладится, вернее, она попросту у нее отсутствует, недолго думая, достала два пригласительных билета на вечер в Дом офицеров и притащила туда подругу. Аня в ярко-красном платье, похожая на супермодель, произвела впечатление на молодых офицеров, а на Аню произвел впечатление лейтенант Коновалов. Этот статный парень ростом два метра и весом сто двадцать килограммов выгодно выделялся на фоне своих товарищей. К тому же он показался Анюте добрым, стеснительным, надежным и умным, потому что фактически все время молчал. Встречались они очень мало и сразу же поженились. Аня решила, что она нашла ту надежную опору или стену, за которой будет чувствовать себя женщиной. Уже на свадьбе Анна сообщила Тане, что уезжает с мужем на службу в Тмутаракань.

— А как же твоя карьера? Ты же только встала на ноги! У тебя талант и блестящие перспективы!!

— Я вышла замуж и выбираю семью. Я же не виновата, что мой муж военный!  — беспечно ответила Аня.

Два года они мотались по гарнизонам, после чего Илья получил направление в Москву в академию. Муж Анны так ждал своего «звездного часа», так выслуживался и лебезил перед начальством, чтобы именно его направили в Москву. Аня задумалась уже в гарнизоне, не приняла ли она «чмо» за «мачо»? По приезде в Москву Илья Коновалов закатил пир на весь мир, пригласив свое московское начальство в квартиру Анны с желанием показать, что у них маленькая жилплощадь. Но Коновалов был бы не Коновалов, если бы не решил сэкономить. Тут-то он и прокололся, купив водку по дешевке. Отравился и он, и начальство. Анна никогда не пила водку, предпочитая хорошие вина и шампанское, поэтому она осталась жива. Ее муж скончался в больнице вместе еще с одним человеком, остальные выкарабкались. Долго потом помнили это застолье. Смерть мужа она пережила тяжело, решив, что в этом есть и часть ее вины.

Неудачное, вернее, печально закончившееся замужество еще больше убедило Аню, что семья  — это не ее стезя, ей не везет с мужчинами, и дальше она жила, не обращая внимания на противоположный пол, посвятив себя работе и общению с друзьями.

— Ну, так как дела?  — спросила Таня, наливая подруге кофе.

— Как всегда,  — отмахнулась Аня,  — куча переводов, и никакого толка! Ой!

— Что?!  — испугалась Таня.

— Вот ведь черт! Я же забыла закинуть Лизе перевод анкет ее иностранных клиентов!

— Ну, ничего, в следующий раз!

— Да ты что?! Я не могу ее подвести! Все, я поехала! До встречи!  — Аня сорвалась с места.

— Стой! Куда?! А как же кофе?!

— В другой раз, Танюша! В другой раз!

— Сумасшедшая,  — вздохнула разочарованная Татьяна, подумав: когда же Аня отдохнет? Когда остановится и переведет дух? Или это просто боязнь остаться одной наедине со своими мыслями?

Глава 2

Высокая, мощная мужская фигура в легком темно-синем джемпере великолепно смотрелась в кожаном кресле. Волевой подбородок, прямой нос, густые, слегка вьющиеся темные волосы и невероятно красивые лучистые глаза… Самое интересное, что Лиза  — сорокалетняя владелица элитного бюро знакомств  — сейчас не листала глянцевый журнал для женщин, не смотрела эротический фильм и не разглядывала победителя конкурса «Мистер мира». Дело в том, что этого мужчину она наблюдала воочию. Он сидел напротив нее с самой дружелюбной улыбкой на лице. Лиза Петрова всеми силами пыталась взять себя в руки и не выглядеть полной идиоткой с открытым ртом и пунцовым лицом. Годы занятий аутотренингом, йогой, три бракоразводных процесса, тяжелая работа с разными людьми и консультации личного психолога не помогли Лизе Петровой взять себя в руки в присутствии этого мужчины.

Он позвонил ее секретарю вчера во второй половине дня и договорился о встрече на сегодня. Представился он как Эрвин Ламар и ровно в назначенное время заявился к ней в кабинет. Именно с этого момента Лиза и потеряла покой и свою обычную решительность и заодно сообразительность. О том, что клиент будет иностранцем, она, конечно, уже догадалась по его имени и легкому акценту, о котором сказала ей секретарь. В ее агентство часто обращались заморские мужчины в поисках русских жен или просто красивых русских содержанок. Лиза знала их уловки и то, что им нужно, как свои пять пальцев. Как правило, это были мужчины среднего достатка, считающие каждую копейку, и уже в достаточно почтенном возрасте. Они или не были никогда женаты, живя для себя и не тратя ни на кого деньги, или находились в разводе со своей женой из-за того, что у них возникли сексуальные проблемы. Старость  — не радость, кроме проблем со здоровьем, возникала и острая потребность в уборщице, домохозяйке, кухарке, а платить за тяжелую работу не хочется. Тогда этот контингент мужчин и вспоминает о дешевой рабочей силе из Восточной Европы. И это не пустой звон, русские, украинские и белорусские женщины с готовностью бросаются на горы грязной посуды, огромное количество окон в доме, гигантский метраж площади для уборки, словно на амбразуру, забыв при том, что они  — женщины. В их генах уже заложено, что, раз она жена, значит, должна все делать совершенно бесплатно. Только потом эти женщины понимают, что жизнь проходит, а они, кроме половой тряпки, ничего не видят. И что с того, что они живут в Германии или Голландии? Хорошие моющие средства сейчас есть и в России. Муж очень редко выполняет супружеский долг в связи с сексуальными проблемами и опять-таки радуется, что за женские мучения и хозяйственные услуги ему не приходится раскошеливаться. Лиза не понимала, почему толпы женщин готовы ехать за границу на таких собачьих условиях, объясняя это тем, что в России им вообще мужа не найти из-за беспробудного и поголовного пьянства особей противоположного пола. Вот и едут наши учительницы и инженеры к мужчинам-фермерам, часто без высшего образования, чтобы запереть себя в четырех стенах сельского дома. Лиза видела этот контингент иностранцев насквозь. Лысые, толстые, потеющие дядьки, все время говорящие о скидках на знакомство со второй и последующими претендентками, словно они находятся в супермаркете. Они не ищут молодых, амбициозных, излишне сексуальных и хорошо знающих иностранный язык женщин. Такие авантюристки стремятся выехать за границу за чужой счет, а потом сорваться с крючка. Лиза Петрова все это понимала, но это была ее работа, и многим «домработницам» бальзаковского возраста и старше она подарила именно такое счастье.

Вторая категория самцов-иностранцев приезжает в Россию за более дешевыми сексуальными извращениями и просто сексом с молодыми и красивыми, готовыми на все особами. Там, на родине, их бы сожрало общество феминисток и засудили бы за один только непристойный взгляд на свою сотрудницу. А в России они открывают небольшие фирмы, набирают туда работниц, словно сексуальных рабынь, и творят, что хотят, часто пудря девушкам мозги, говоря о скором замужестве, о миллионах долларов на счетах, о виллах и яхтах за кордоном. Дурочки вовсю старались завоевывать сердце заморского рыцаря, и не подозревая, что за границей у него есть добропорядочная семья, а все деньги находятся на счете тестя. На таких мужчин был спрос не только среди проституток, стриптизерш, но и среди множества девиц, ищущих свое счастье в Москве и в целом мире. Лиза только строго отслеживала, чтобы им уже исполнилось восемнадцать, а на остальное закрывала глаза.

«Взрослые уже девочки, пусть думают сами»,  — оправдывала себя Лиза.

Лиза не могла понять, что понадобилось этому роскошному самцу от ее фирмы. Он не подходил ни под одну известную ей категорию.

Дорогие ботинки, эксклюзивные часы, простая, но тоже от лучших дизайнеров одежда, а уж внешность… По его взгляду и по тому, как он держался, было понятно, что Эрвин Ламар знает, какое впечатление производит на женщин, но не кичится этим.

«Он просто привык к восхищенным взглядам,  — решила Лиза, изучая объект.  — Неужели сексуальные проблемы? Да это бред! От него просто веет самцом, а не запахом виагры!»  — одернула она себя, закашлявшись.

— Воды?  — учтиво спросил Ламар.

— Нет, спасибо!  — отдышалась Лиза.

Не могла же она признаться, что подавилась слюной при виде такого красавца?

— Полагаю, вы Эрвин Ламар?  — начала разговор Лиза, поняв, что ее молчание становится не только глупым, но и неприличным.

— Да, а вы?  — кивнул он.

— Меня зовут Лиза. Лиза Петрова  — хозяйка агентства.  — Она требовала, чтобы ее называли просто Лизой, так как считала, что выглядит молодо и стильно.

— Очень приятно.  — Он привстал с кресла и поцеловал ей руку, обдав ароматом свежести.

Лиза нажала кнопку громкой связи с секретарем, чтобы скрыть свое замешательство.

— Ира?

— Да?  — Голос секретарши звучал напряженно, стало понятно, что Эрвин произвел впечатление и на нее.

— Ирочка… принеси нам… как это?

— Кофе!

— Да, конечно, кофе!  — обрадовалась Лиза ее подсказке.  — Вы будете кофе?  — обратилась она к посетителю, поправляя свои жидкие волосы.

— Не откажусь,  — ответил Ламар скорее ради того, чтобы не обидеть радушную хозяйку.

— Ну, что привело вас к нам в агентство, господин Ламар?  — спросила Лиза, принимая самый располагающий вид, но, не выдержав слегка насмешливого и умного взгляда клиента, она покраснела и смешалась.

— Мне тридцать пять лет, я являюсь гражданином Австрии, имею также американское гражданство за заслуги в профессиональной деятельности, но корни у меня русские,  — начал он рассказ приятным спокойным голосом на русском языке с едва уловимым акцентом.

Елизавета вся обратилась в слух, пытаясь угадать причину появления в агентстве знакомств этого красавца.

— Моя бабушка во время Второй мировой войны была учительницей в городе Калинине. Туда вошли фашисты и угнали ее вместе с партией других жителей в Германию. Бабушка была очень красивой и образованной женщиной, и к этому времени на ее долю выпало много страданий. В Германию она попала совсем молодой, но уже была круглой сиротой, так как родителей ее репрессировали до войны как врагов народа. Она попала в услужение в очень богатый немецкий дом к одинокому пожилому композитору, не симпатизирующему фашистам. Его не тронули только потому, что он был фактически национальным героем, его музыку знал весь народ, он внес огромный вклад в развитие культуры страны. Между бабушкой и композитором возникла теплая привязанность, переросшая во взаимную симпатию и любовь. Так она вышла замуж за моего деда, которого лично я не знал. У них была разница в возрасте сорок лет, но десять лет счастья она ему подарила и после его смерти стала самой богатой и самой молодой вдовой в округе. Моему отцу Патрику, когда умер дед, было всего восемь лет. К бабушке сваталось много молодых и состоятельных людей, ведь ей было всего двадцать восемь лет, но она так больше и не вышла замуж, сохранив верную память о своей первой и единственной любви. Дед совершил невозможное, он отогрел сердце молоденькой девушки, покалеченное войной, и заставил ее полюбить немца, а их русские люди в то время ненавидели.

Бабушка безумно баловала моего отца, который рос совершенно неуправляемым ребенком. В семнадцать лет он сбежал из дома и стал жить, презирая все условности. Я родился от такой же безбашенной девчонки, как и он, в коммуне хиппи и умирал там от голода и недосмотра. Бабушка разыскала меня в каком-то приюте и взяла к себе. Она повторила попытку воспитать мальчика, но пошла абсолютно другим путем. Меня совсем не баловали. Я не имел ни минуты свободного времени, ходил в самую престижную школу, где учеников загружали по полной программе, включая верховую езду, фехтование, шахматы, восточные единоборства, танцы и еще много чего. Кроме того, на дом приходили репетиторы по иностранным языкам и музыке. Бабушка отдала меня в закрытую школу бизнеса в подростковом возрасте, там я проучился до двадцати лет, приезжая домой только на каникулы. Короче, она сделала меня тем, кем я являюсь на сегодняшний день. Не подумайте, что она не любила меня и поэтому на восемь лет сдала в эту школу. Все это делалось, наоборот, от великой любви ко мне, единственному внуку, вернее, к единственному родственнику, оставшемуся в живых, так как ни моего отца, ни моей матери к тому времени уже не стало. Они погибли от наркотиков. Думаю, что я полностью оправдал надежды и чаяния моей бабушки Ариадны Львовны. За несколько лет я в десятки раз увеличил семейный капитал, окружил бабушку заботой и любовью. Вот уже десять лет мы живем в собственном особняке в Австрии, хотя у меня есть дома и виллы по всей Европе и в Америке, это необходимо мне по бизнесу. Ариадна Львовна облюбовала спокойную, романтичную и зеленую Австрию, и я согласился с ее выбором. Вы меня, Лиза, извините за долгое вступление,  — мягко улыбнулся Эрвин.

— Ничего-ничего, мне очень интересно, вы так хорошо говорите по-русски,  — поспешила заверить его Лиза.

— Я стараюсь не забывать свои корни, кроме того, я всегда читаю в подлиннике произведения великой русской литературы,  — ответил Эрвин и улыбнулся.  — Я вернусь к своему рассказу, извините за небольшое отступление. Как вы уже поняли, бабушка для меня является центром вселенной, самым близким и единственно важным человеком. Сейчас она очень больна, и ее последней просьбой стала мольба о моей женитьбе,  — блеснул глазами Эрвин.

— Странная просьба, хотя… я ее понимаю,  — кивнула Лиза, судорожно наматывая локон на палец с золотым ногтем.

— Она надеется увидеть меня успешным не только в бизнесе, но и в личной жизни. Бабушка тяжело больна, и она заслужила то, чего хочет.

— И вы вот так вот готовы сразу жениться?  — спросила Лиза, прикидывая, сможет ли она быстро развестись со своим третьим мужем.

— Скорее, заключить деловое соглашение,  — ответил Эрвин.

— Можно пояснить? Я не совсем поняла…

— Конечно. Я не собираюсь жениться по-настоящему, у меня есть подруги, и я ни в кого не влюблен. Я хочу заключить формальный союз. Штамп в паспорте, свадебные фотографии… бабушка будет удовлетворена, а я спокоен.

— То есть вы это сделаете для бабушки?  — уточнила Лиза, пытаясь переварить его странную просьбу.

— Совершенно верно, исключительно для нее, но ради бабушки я готов на многое. Если она хочет видеть меня перед своей смертью женатым, она это увидит. Женщина, то есть моя невеста и жена, получит за беспокойство формального характера два миллиона евро.

— Но не получит вас?  — усмехнулась Лиза, не сразу осознав сумму, предлагаемую Ламаром.

— Люблю умных женщин,  — улыбнулся в ответ Ламар.

— Это хорошая компенсация за свадебную фотосессию и штамп в паспорте,  — согласилась Лиза, нервно катая карандаш по столу.

— Я тоже так думаю,  — ответил Эрвин,  — будет составлен юридический документ, в котором я пообещаю выплатить после всего деньги, а женщина выполнит ряд условий.

— Например?

— Никакого шантажа после сделки и согласие на развод после смерти моей бабушки. Она говорит, что врачи дают ей полгода, не больше…

— Великолепно,  — прошептала Лиза и спохватилась,  — в смысле, не то, что ваша бабушка умирает, а то, что такое серьезное дело вы доверили нам. Кстати, почему? У вас много, как вы выразились, подруг. Неужели ни одна из них не согласилась вам помочь? А потом, почему вы не нашли жену в Австрии? Поближе к бабушке?  — засыпала она его вопросами.

— Мои подружки не нравятся Ариадне, а я хочу, чтобы мой выбор ей понравился, чтобы она была полностью удовлетворена. Понимаете?

— Конечно, но неужели ни одна ей не нравится?  — сказала Лиза.

— Мои подружки  — в основном девушки из модельного бизнеса, актрисы, танцовщицы, бабушка считает их несерьезными. Кроме того, под старость она стала очень сентиментальной, мечтает, чтобы я женился на русской женщине, чтобы русский род продолжился в Австрии.

— Понятно…  — растерялась Лиза.

— Есть проблемы?  — участливо спросил Эрвин.

— Это несколько необычно, сейчас я соберусь с мыслями,  — тянула время Лиза.

— У меня есть еще несколько просьб,  — сказал Эрвин и заглянул в стильный кожаный блокнот.

«Выписал данные, будто приобретает породистую кобылу»,  — мелькнула у Лизы мысль, но она все же сконцентрировалась и сделала самое серьезное лицо.

— Невесте должно быть около тридцати лет. То есть не девочка-свистулька и не дама в возрасте, так как бабушка хочет, чтобы у меня было много детей. Женщина не должна быть вульгарной…

«То есть не похожа на твоих подружек, которым ты не можешь отвести эту роль»,  — почему-то подумала Лиза, начиная раздражаться от мысли, что такой красивый мужик предпочитает остаться один.

— Моя избранница должна быть стройной, с классическими чертами лица, чтобы на свадебной фотографии мы составили красивую гармоничную пару,  — добавил Ламар.

— Знаете русский фольклор?  — спросила Лиза.

— Очень интересно,  — подался вперед Эрвин.

— Ну, пословицу «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»,  — выдала Лиза и прикусила язычок.

Эрвин оценил ее юмор и рассмеялся, обнажив в улыбке ряд жемчужно-белых зубов и сразив ее будто контрольным выстрелом.

— Я-то знаю, чего хочу…  — начал он.

— Скорее, что хочет ваша бабушка,  — перебила его Лиза.

— Да, так как ее я тоже хорошо знаю, и, заметьте, я плачу за это деньги. Вашему агентству я переведу двести тысяч за работу. Вас устроит?

— Вполне…  — выдавила из себя Лиза, у которой от такой суммы даже в глазах потемнело,  — но женщины, которые любят деньги, выглядят не совсем так, как вам хотелось бы,  — отвела она глаза в сторону.  — А дамы серьезные и порядочные могут не клюнуть на ваше странное предложение, а попросту пошлют вас подальше.

— Оно не непристойное, я не трону эту женщину ни одним пальцем,  — заверил Эрвин.

— Я не сомневаюсь в вашей порядочности,  — ответила Лиза, вспомнив о своем остывшем кофе. Этот породистый австриец русского происхождения тоже не притронулся к своей чашке.  — Вы считаете, что все можно купить за деньги?  — поинтересовалась Лиза, внезапно захотев, чтобы он тронул ее, и не только пальцем.

— Да, я так считаю,  — уверенно и прямо глядя ей в глаза, ответил Эрвин Ламар.

Именно в этот момент дверь отворилась, и в кабинет буквально ворвалась Анна Юмашева. Она была облачена в облегающий трикотажный джемпер розового цвета и светло-голубые джинсы. На ногах красовались ярко-красные туфли на высоких каблуках в тон красной помаде  — единственному атрибуту косметики, присутствующему на ее лице. Анна вошла, независимо подняв подбородок и уверенно цокая каблуками.

— Прости! Прости! Знаю, что ты занята, что у тебя клиент, но у меня совершенно нет времени ждать. Я принесла тебе перевод анкет и пары статей для рекламы.

Аня швырнула на стол огромную сумку и принялась в ней рыться, не обращая внимания ни на Лизу, ни на ее клиента. Только ощущение, что кто-то взглядом сейчас прожжет дырку в ее щеке, заставило Юмашеву повернуть голову и посмотреть мужчине в глаза. Сказать, что ее сразу же поразила молния, значит ничего не сказать. Хорошо, что Аня сразу же овладела собой и не подала виду, что сражена наповал, хотя и взгляд Эрвина тоже задержался на ней дольше, чем позволяют правила приличия. Аня отвернулась и посмотрела в сумку.

— Что я искала? Как-то у вас душно…

— Это мой клиент  — австриец Эрвин Ламар,  — сказала Лиза, чтобы заполнить неловкую паузу.  — А искала я, то есть ты, перевод анкет и двух рекламных статей,  — подсказала ей Лиза, которая свой шок уже успела пережить.

— Да… эти… переводы, австриец? Клиент? Ну, да, понятно, какой клиент!  — бормотала Аня, вытаскивая папку с бумагами и кладя ее на стол.

Лиза округлила глаза, пытаясь дать понять своей знакомой, что этот иностранец очень хорошо говорит по-русски.

Анна даже вспотела.

— Ну, ладно… пойду я, что ли?

— Аня, ты помнишь, что должна прийти на прием в качестве переводчика?  — уточнила Лиза.

— Помню,  — кивнула та и развернулась к двери.

Тут она столкнулась лоб в лоб с вставшим иностранцем и ощутила тепловой удар. Его пристальный взгляд пригвоздил ее к месту.

— Вот вы мне и подходите,  — сказал он Ане приятным баритоном на чистом русском языке.

— В смысле?  — не поняла она.

Эрвин обернулся к Лизе.

— Ей под тридцать? Высокая, стройная, с русским красивым лицом, серьезная. Пожалуй, я проведу с ней фотосессию.

У Ани даже рот открылся от недоумения и возмущения.

— Лиза, о чем речь? О чем говорит твой клиент? Он фотограф? Скажи ему, что я не модель!

— Я женюсь на вас,  — ответил ей Эрвин.

— Что?!  — не поняла Аня.

— А вы за это получите два миллиона евро,  — добавил Эрвин.

У Анны в этот день было ужасное настроение, и ей совсем не понравилось, что этот мужчина произвел на нее такое сильное впечатление. Она еще никогда и никому так долго не смотрела в глаза. Она резко вскинула узкую ладонь и что было силы залепила ему пощечину. По одной щеке за один миллион, и по второй  — за второй миллион евро.

Лиза с трудом подавила вопль:

«Нет! Я не хочу потерять двести тысяч, Анна, что ты делаешь?! Опомнись!»  — и он застрял у нее где-то в недрах гортани.

Аня демонстративно подула на свою ладонь и осмотрела лицо оторопевшего Лизиного клиента, словно сверяя симметричность нанесенных ударов. Явно оставшись довольной результатом своих усилий, она развернулась и пошла на выход.

— Вот так вот,  — единственное, что смогла вымолвить Лиза после стремительного и победоносного ухода Анны, разводя руками,  — вот так… Я вам говорила: женщины вообще непредсказуемы, а русские тем более….

— И что это было?  — вопросил Эрвин, потирая щеки.

— Насколько я понимаю…  — пощечины,  — ответила Лиза.

— А за что?  — недоумевал иностранец.

— За предложение выйти замуж в столь фривольной форме, да еще и за деньги,  — терпеливо объясняла Елизавета Петрова, которая находилась в легком шоке и удивлялась тому, что этот австриец не устроил скандала и не покинул ее фирму. По всей видимости, он тоже пребывал в шоке.

— Кто это была?  — спросил Эрвин, с удивлением рассматривая на своей рубашке кровь, капающую из разбитого носа.

— Это хорошая женщина,  — засуетилась Лиза, вынимая из ящика пачку одноразовых платков и бросаясь к Ламару на выручку.

— Я не сомневаюсь… что она хорошая, только несколько воинственная, вы не находите?

— Самую малость,  — Лиза усадила его обратно в кресло и зажала нос платком,  — просто наши женщины не привыкли к такому обращению… это она от радости!  — нашлась Лиза.

— Я достаточно часто бывал в России и раньше такой реакции со стороны русских женщин не замечал,  — возразил Эрвин.

— Странности славянской души…  — неопределенно ответила Лиза, все еще перекрывая ему кислород.  — С такими женщинами вам не приходилось встречаться, они не крутятся около богатых мужчин, а сами зарабатывают себе на жизнь.

— Кто она?  — повторил свой вопрос Эрвин.

— Анна?

— Ее зовут Анна?

— Да… Анна Михайловна Юмашева.

— Ваш сотрудник?  — шмыгал носом Эрвин.

— Что вы, конечно, нет!!  — Лиза замахала руками, чуть не свернув ему нос.  — Она приходящий работник. Я бы ее обязательно уволила, она просто несносна!

— Переводчик? Я правильно понял?

— У нас Анна работает по договору. А так, кто она? Я не знаю… Хороший переводчик… не подводила меня… до сего момента…

— Она замужем?  — Эрвин решил, что нашел верное объяснение реакции Ани.

— Смею разочаровать вас, насколько мне известно, нет.

— Мужененавистница!  — понял иностранец.

«Все-таки какого высокого он о себе мнения: если ему отказали, значит, это или лесбиянка, или ненормальная. Несмотря ни что, Нюра  — молодец!»  — решила про себя Лиза и приторно улыбнулась:

— Аня не является предводителем феминисток.

— Я тронут,  — Эрвин отнял салфетки от носа и посмотрел на часы,  — надеюсь, вы сделаете более удачный выбор, чем я сам.

Лиза несказанно обрадовалась, сообразив, что контракт с ее агентством не расторгнут.

Глава 3

— Можно вас пригласить?  — раздался прямо над ее ухом развязный мужской голос.

Анна повернула голову и ответила вежливым отказом. Она находилась в одном из ночных клубов Москвы. Располагался он в престижном районе столицы и занимал два этажа и огромный подвал в крыле высотного дома. Чувствовалось, что хозяева клуба не поскупились на его отделку. Весь пол в ресторанно-танцевальной зоне был выполнен из особо прочного прозрачного пластика с ненавязчивой разноцветной подсветкой. Столики для посетителей напоминали маленькие инопланетные тарелки, стаей прилетевшие на Землю и скучковавшиеся в одном месте. Стулья были крутящиеся, ярко-красные, с удобными кожаными спинками, только у барной стойки они были на длинных ножках, а у столиков  — на коротких. Потолок, как и пол, подсвечивался неярким, рассеянным светом. Создавалась иллюзия своеобразного сэндвича с темной прослойкой. Барная стойка мигала всеми цветами радуги, словно призывая посетителей подзаправиться. В такт ритмичной музыке мелькали выгодно подчеркнутые мигающим световым полом силуэты мужчин и женщин. Анна стояла у барной стойки, подперев бедром стул, и потягивала коктейль. Выглядела она очень эффектно в своем бирюзовом брючном костюме и «шпильках» ему в тон, но настроение у нее было подпорчено. Дело в том, что в этом ночном клубе она находилась не с целью развлечения, а по работе. Она должна была переводить на деловой встрече русского бизнесмена и его немецкого партнера. Дело в том, что ни одного, ни второго в клубе не наблюдалось и она была вынуждена ждать. Она не любила бывать в таких пафосных клубах, ее раздражало все: подвыпившее общество, томные глаза дам, взгляды мужчин, изучающих женщин с напускным безразличием, музыка, бьющая по нервам, и вынужденное ожидание. Коктейли Аня выбирать не умела и поэтому с умным видом ткнула совершенно бездумно в коктейльную карту. Бармен с отсутствующим взглядом, с затянутыми сзади в хвост дредами кивнул и принялся сливать в шейкер, как решила Аня, все подряд напитки из бутылок, оказавшихся у него под рукой. Все это он смешал с головокружительными подбрасываниями шейкера и вылил в высокий бокал. Его бармен украсил листочками мяты, половинкой дольки лайма и трубочкой с блестящей мишурой.

«Как мило!»  — подумала Аня и сделала глоток напитка, который оказался достаточно крепким и ароматным.

«Нельзя пить на работе, но они сами виноваты  — нечего опаздывать»,  — решила Аня.

К ней периодически подкатывали какие-то мужики, недвусмысленно приглашая Аню за свой столик. Она, мило улыбаясь, отказывалась и проклинала Олега, который так ее подставил. Вообще его приглашение на вечер было несколько странным, но тогда Аня не обратила на это внимания. Ей нужны были деньги, и это решило все.

Олег позвонил ей, представился бизнесменом и тоном, не терпящим возражений, пригласил ее на эту встречу. По идее Аня могла бы отказать незнакомцу, но пустой кошелек давал о себе знать. Хотя не любила она встречи в ночных клубах, где многие бизнесмены подписывали важные документы и вели серьезные переговоры, под звон стаканов созерцая обнаженных стриптизерш. Олег сообщил ей, что его переговоры с иностранным партнером будут конфиденциальными, поэтому Аня не должна никому рассказывать об их беседе. И только сейчас, в клубе, Аня вспомнила, что у нее в сотовом телефоне не высветился номер Олега и она даже не может перезвонить ему и спросить, собирается ли он здесь появиться.

«Чувствую, накрылся мой заработок, может, он глупо пошутил?  — с горечью подумала Анна и попросила повторить коктейль.  — Хоть напьюсь и расслаблюсь…»

— Анна?  — раздалось за ее спиной.

Она обернулась и увидела мужчину, у которого просто на лбу было написано, что вся его жизнь связана с криминалом. Ему не надо было иметь устрашающие татуировки и золотые фиксы. У него был очень холодный колючий взгляд, и держался он как хозяин жизни. От такого взгляда у некоторых людей мурашки бежали по спине, но Аня была не из пугливых.

— Мне вас так и описывали  — высокая блондинка, к тому же еще и красивая, но с одним недостатком  — слишком умная.

— Я расцениваю этот недостаток исключительно как свое достоинство,  — ответила Аня, понимая, что отработать деньги ей будет очень тяжело и хорошо, что она хотя бы выпила.

— Мой иностранный партнер сейчас подойдет,  — заявил Олег и пригласил Анну пройти с ним в закрытую кабину.

За занавесом из темно-вишневого бархата располагались мягкие диваны того же цвета, красивая медная люстра с хрустальными подвесками освещала уставленный деликатесами стол. Бутылки французского вина и коньяка были уже открыты, что противоречило правилам ресторанного сервиса.

— Ого!  — вырвалось у Анны, которая внезапно ощутила приступ голода и легкое головокружение от двух коктейлей, впитавшихся в ее кровь, словно вода в сухую землю.

— Да, у нас все круто, милая,  — сказал ей Олег, отчего Анну передернуло.

— Меня зовут Анна Михайловна, можно просто Анна, но никак иначе, и желательно на «вы».

— Я уже понял, с кем мне придется иметь дело, но уж ты норов не показывай,  — обратился к ней Олег, стрельнув колючим взглядом.  — Можете угощаться, только не забывайте переводить дословно все, что будет говорить наш немецкий друг,  — милостиво перешел он на «вы».

— Спасибо, я не голодна,  — ответила Аня, решив, что у этого «хозяина жизни» лучше ничего не брать, и присела на край дивана. Она заметила, что с наружной стороны входа в их закуток расположились два гориллообразных телохранителя. Олег ленивой походкой подошел к столу, запустил пятерню в вазу с фруктами и уселся напротив Ани. Пола его пиджака слегка откинулась и на секунду явила взору Ани пистолет в кожаной кобуре. Пиджак запахнулся, но неприятный осадок на душе у Ани остался. Олег ел виноград, сплевывая косточки себе в кулак, и, не моргая, сверлил взглядом лицо переводчицы, словно проверяя ее на прочность. Было понятно, что с женщинами он общается исключительно в джакузи и в голом виде.

Бархатная портьера, звякнув металлическими кольцами, отъехала в сторону, и взору Анны предстал высокий мужчина в красивом светлом костюме. Увидев породистое лицо с выразительными темными глазами в обрамлении темных ресниц и располагающую улыбку, Анна обомлела. Она подумала, что это наваждение. Иностранец, которого ждал бизнесмен Олег, больше походивший на криминального босса, был господин Эрвин Ламар! Анна настолько опешила, что не сразу сообразила, ради чего она здесь находится. Ведь человек, которого она от всей души отхлестала по лицу, прекрасно говорит по-русски. Что она будет переводить? В этот момент Олег, улыбаясь и ослепляя Ламара блеском золотых фикс, произнес торжественную речь, которая все и решила.

— Вот и пришел наш «золотой ослик», который еще сам не знает, какое заманчивое предложение его ждет, и пусть только он попробует отказаться. Переведи ему, Нюра, что зовут меня Олег и что я прошу его присаживаться и начинать жрать, то есть кушать. Ну, ты знаешь, Нюра, как это сказать нашему иностранному гостю повежливее.

Анна вспыхнула до корней волос.

— Я не буду участвовать в этом балагане! Я вам не Нюра! Переводите ему сами, а я пошла!

Анна не сделала даже одного шага, как была остановлена Олегом. Он с силой стиснул ее локоть и прошипел на ухо все с той же приторной улыбкой, предназначенной для Эрвина.

— Стой, шалава! Ни с места, иначе ты  — покойница! Тут не шутки шутят, тут люди серьезные дела проворачивают! Переводи, иначе пожалеешь. Выйти все равно ни ты, ни он не сможете, у меня там вооруженные люди!

Аня перевела взгляд на Эрвина и снова покраснела. Она-то прекрасно знала, что Ламар все понял, но он молчал.

— Вы что, выслеживали меня? Мало получили? Пришли за добавкой со своим отморозком-другом?  — спросила она по-английски у Ламара, понимая, что рискует жизнью. При этом ни один мускул на ее лице не дрогнул. Но пока она дождалась ответа Эрвина и окончательно убедилась, что Олег не понимает ни слова, вся ее спина покрылась потом.

— Я тоже рад тебя видеть,  — ответил ей Эрвин на чистейшем английском,  — это я хочу спросить, в какую криминальную историю ты меня впутываешь. Что это за отморозок? Эрвин Ламар,  — сказал он в конце с явным ударением на своем имени специально для настороженно улыбающегося Олега.

— Наш иностранный гость представился Эрвином Ламаром, он сказал, что очень рад встрече с вами и он проголодался,  — улыбнулась Аня под насмешливым взглядом иностранца, который вовсе не выглядел испуганным, хотя ситуация складывалась не из приятных.

— Очень хорошо! Пусть жрет! Ну, ты знаешь, Нюра, как переводить,  — потер ладони Олег.

— Я вижу этого типа первый раз и хочу уйти,  — «перевела» Аня Эрвину,  — я не знаю, что у вас за дела.

— Я тоже вижу его первый раз, разве не понятно?  — сказал Эрвин.  — Он даже не знает, как меня зовут и что я прекрасно говорю по-русски. Меня вызвали на эту странную встречу и даже пригласили, как я понимаю, переводчика?

— Правильно понимаешь,  — буркнула Аня.

— О чем он говорит?  — забеспокоился Олег.

— Он хочет взять быка за рога, так сказать… узнать, в чем дело. Зачем его пригласили?  — сказала Аня, краем глаза наблюдая, как Эрвин начинает воплощать легенду о «голодном иностранце» в жизнь, вяло ковыряя вилкой салатик с красной икрой и зеленью.

— Я люблю деловых и хватких,  — улыбнулся Олег,  — сам такой! И ты молодец, Нюра, быстро въезжаешь в базар. Как сама-то оцениваешь, он умен или простофиля?  — спросил Олег, наливая себе, Эрвину и Анне коньяк в бокалы, предназначенные для вина.

— Как сказать…  — задумалась Аня, с удовольствием наблюдая за невозмутимым с виду иностранцем, поглощающим салат.  — Думаю, что больше простофиля, чем умный,  — наконец выдала она, и Эрвин закашлялся.

— Анна, ты сильно-то не ерничай, похоже, что мы оба в незавидном положении,  — сказал он, глядя, как Олег поглощает коньяк.

— Это хорошо!  — хохотнул тот.  — Мир! Дружба! Фестиваль! Значит, я обведу этого дурака вокруг пальца как нечего делать! Дурак ведь дураком, а сказочно богат, Нюра, я наводил справки. Теперь переводи все дословно. У меня есть огромная партия наркотиков, которые я сделал из афганского сырья и хочу переправить в Европу. Пятьсот килограммов, казалось бы, переправить невозможно, но сейчас все можно за деньги. А денег у этого фраерка предостаточно. Вот пусть и постарается!  — Олег опрокинул еще одну порцию коньяка.

— Наркотики?  — спросила Аня с нескрываемым ужасом.

— А что? Какая тебе разница, о чем речь  — о презервативах или наркотиках? Твое дело  — переводить,  — строго посмотрел на нее Олег.

— А если я скажу, что не хочу даже слышать слово «наркотики» и в этом участвовать?  — спросила Аня, косясь на Эрвина и поражаясь его спокойствию.