Угроза для бизнеса Стаут Рекс
– Кажется, вы осведомлены о моих намерениях лучше меня. На каком основании вы так уверенно говорите об этом?..
– Простите, – резко оборвал его Фокс, – но мы попусту теряем время. На каком основании? На железобетонном. После того как вы в рабочее время обегали весь Ист-Энд и Гринвич-Виллидж, вам будет трудно отрицать, что вы испытываете жгучий интерес к благополучию мисс Дункан. Любопытно, сколько адвокатских фирм обслуживают вашу корпорацию? Думаю, три-четыре, и все хорошие! Разве не проще было позвонить в одну из них и поручить разобраться с возникшими у вас затруднениями? Почему бы не переложить эти расходы на компанию, вместо того чтобы самому выписывать чеки? Если только вы не воспылали к своим акционерам невиданной страстью. Выложить ради любимой «Пи энд би» с таким трудом доставшуюся тысячу долларов из собственного кармана? – Фокс недоверчиво покачал головой. – Как-то не верится. Правда! Нисколечко.
Коллинз рассмеялся:
– Понимаете, мистер Клифф, он сыщик.
– Я… – пробормотал Клифф.
Эми, опять издав какой-то звук, вскочила на ноги.
– Это в высшей степени… – начала она и осеклась. – Можно подумать, до меня никому нет дела…
– Пожалуйста, мисс Дункан, – заверил ее Фокс, – всем есть до вас дело. Сядьте и оцените, как вам повезло. Ведь именно ради вас мы все тут и собрались, что должно быть отрадно само по себе… Полагаю, мистер Клифф, о том, что Нат Коллинз работает на мисс Дункан, вы узнали из газет или радионовостей. Вам должно быть известно, что он запрашивает чудовищные гонорары, в то время как ее возможности ограничены. Как я сказал, вы опоздали. Об этом уже позаботились. Но, если хотите, вы можете помочь ей другим способом. Скажите, о чем вы разговаривали с Дол Боннер в баре «Рустермана»… прошу вас, мисс Дункан, присядьте и успокойтесь… в субботу днем?
Мистер Клифф изумленно вытаращил глаза на Фокса и тут же сердито сдвинул брови:
– Какого черта…
– Уверяю вас, это уже установленный факт, причем колоссального значения. Мисс Дункан, вы хотите, чтобы мистер Клифф поведал нам, о чем он беседовал с мисс Боннер?
– Нет, – выпалила Эми.
Фокс удивленно взглянул на нее:
– Не будьте тряпкой! Хотим мы этого или нет, надо наконец все прояснить. Пользуйтесь своей головой, коль скоро она осталась цела! Итак, мы хотим, чтобы он все рассказал?..
– Да, – послушно согласилась Эми.
– Отлично.
Фокс обратился к бизнесмену:
– Она хочет, чтобы вы все рассказали.
Клифф посмотрел на Эми:
– Вы в самом деле хотите?
– Да, я… Если можно.
Клифф повернулся к Фоксу:
– Мы обсуждали деловые вопросы.
Фокс покачал головой:
– Этого мало. Вы, несомненно, уже прочли в газетах, что мисс Дункан – племянница Артура Тингли и что она когда-то работала у дяди, а значит, была связана с фабрикой. Тингли нанял Дол Боннер для расследования истории с хинином, который добавляли в его деликатесы. Помимо прочего, он предполагал, что в этом могли быть замешаны вы или ваша фирма. Он выяснил, что вас видели вместе с Боннер, и испугался, что она двурушничает. Поведайте нам, действительно ли она его предала.
Клифф насторожился:
– Не понимаю, какое отношение это имеет к мисс Дункан?
– Это другая история, касаться ее мы сейчас не будем. В любом случае все сказанное имеет прямое отношение к убитому Артуру Тингли и к вам.
– Но вы… – Клифф поджал губы. – Ваша задача, по-видимому, заключается лишь в том, чтобы оградить мисс Дункан от… неприятностей.
– Верно. Однако может статься, что единственный способ сделать это – выяснить, кто укокошил Тингли.
– Видит бог, не я. И к порче его деликатесов я тоже не причастен.
– Прекрасно. И все же вы разговаривали с мисс Боннер?
Клифф посмотрел на него, обвел взглядом Эми, адвоката и снова вернулся к Фоксу.
– Довольно забавно выходит, – усмехнулся он. – Вы говорили, что Тингли нанял Боннер расследовать историю с хинином. Как вам известно, я хотел купить фабрику Тингли. Она выпускает лучшую в своем роде продукцию и обладает безупречной репутацией. «Деликатесы Тингли» помогли бы нам заполнить пробел в этой сфере. Я понимал, что рано или поздно Тингли проглотит наживку, так всегда случается. Тут я узнал, что фабрикой заинтересовалась Корпорация производителей злаковых, а после этого поползли слухи о хинине. Будучи знакомым с методами этих ребят, я сразу заподозрил их в нечистой игре. Мне казалось, что я знаю, как получить нужные сведения, однако потребовались некоторые ухищрения. Я позвонил мисс Боннер. Мне не хотелось ни мелькать в ее конторе, ни приглашать ее к себе, поэтому мы договорились о встрече в «Рустермане».
– Вы знали ее до того?
– Нет. Ни разу не видел.
– Почему же выбор пал именно на нее?
– Я много слышал о ней. Мне показалось, что она занимается именно такими делами. Она когда-то работала на моего друга. – Молодой человек огляделся. – Надеюсь, вы понимаете, что эти сведения не подлежат разглашению.
– Разумеется. Скажите, мисс Боннер собиралась… Что такое, мисс Дункан?
– Ничего, – заверила его Эми. – Ничего.
– Вы, кажется, хотели что-то сказать.
– Нет, я… Просто закашлялась… Вообще, я очень рада…
– Видимо, вы рады узнать, что мисс Боннер не обманывала вашего дядю, что ее встреча с мистером Клиффом получила достойное объяснение и что мистер Клифф не добавлял хинин в паштет…
– Да… безусловно…
– Вот и отлично. Только не переигрывайте. У меня в саду есть целая клумба ирисов… Новый сорт под названием «Розовые крылья»… Ваше лицо напоминает едва распустившиеся лепестки этих цветов. Я рад, что вы рады. Тем не менее убийство все еще не раскрыто, и на полицию эти сведения не произведут большого впечатления…
– Боже мой! – воскликнул мистер Клифф с видом человека, неожиданно выбравшегося из затхлого подземелья на свежий воздух. – Вот оно что… Ваш дядя решил, что я… Он сказал вам… Вы думали, что я… – Он сорвался с места, преодолел разделявшее их пространство и схватил ее за руку. – Эми!
– О, я… Леонард… Я…
Они не отрываясь, смотрели друг на друга. Нат Коллинз взирал на парочку с недоумением, а Фокс – с сомнением. Клифф что-то бормотал, она лепетала в ответ, и оба улыбались.
Коллинз заметил:
– Придется разбираться сразу в двух запутанных делах. Насколько я понял, мисс Дункан, вы безоговорочно приняли заявление мистера Клиффа на веру?
– Она поверила! – заявил Клифф. – Хотя подозревала меня в такой невероятной низости, как порча продукции конкурента. О боже! Можно, я отвезу тебя домой? – спросил он, обращаясь к Эми. – Ты здесь уже закончила?
– Нет, – ответил Фокс, – не закончила. Я хотел попросить ее кое о чем.
Клифф вернулся на место и сел.
– Просите.
Фокс помотал головой.
– Без посторонних. Вы можете подождать за дверью, если желаете, но ждать придется долго.
– Но если мисс Дункан позволит… Поймите, я ни на что не претендую…
– И не надо, не то для вас же будет хуже, – отрезал Фокс. – Мисс Дункан на подозрении у полиции по делу об убийстве. Впрочем, как и вы, а также некоторые другие. Я исхожу из того, что она невиновна, но до остальных мне дела нет. Будь вы сыщиком, рассуждали бы точно так же. Поэтому не будем переходить на личности. Можете ждать за дверью сколько заблагорассудится. Устраивает?
Судя по выражению лица Клиффа, его это совсем не устроило, однако он встал.
– Не буду спорить, – сказал он Фоксу, – ведь я вам кое-чем обязан. Да-да! Кроме того, я должен сообщить вам о том, что уже известно полиции. Вчера днем мне звонил Тингли. Мы условились о встрече сегодня в десять утра.
Нат Коллинз взглянул на Клиффа с интересом. Фокс ответил:
– Спасибо. В котором часу он звонил?
– Без двадцати шесть. Я уже уходил.
– А что сказал?
– Объяснил, что хочет увидеться. И мы договорились о встрече. Прежде он никогда мне не звонил, инициативу неизменно проявлял я. Ясное дело, меня это очень обрадовало. Я подумал, что он готов принять предложенные условия, хотя ничего определенного Тингли не сказал. Он был краток и отнюдь не любезен, но в данных обстоятельствах это казалось естественным.
– То есть вы решили, что он сдался?
– Называйте как хотите. Я подумал, что он готов пойти на сделку, которая будет выгодной для обеих сторон.
Фокс хмыкнул:
– Понадобилось немало хинина, чтобы внушить ему подобную готовность. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что хинин – ваших рук дело. Кстати, вы упомянули, что вышли со службы без двадцати шесть. Не могли бы вы рассказать, где провели следующие два с половиной часа?
Этот банальный и вполне логичный вопрос произвел неожиданный эффект. Клифф бросил мимолетный взгляд на другой край стола, где сидела Эми, и переменился в лице, едва заметно насторожившись.
– Нет, – ответил он.
– То есть не можете?
– Да.
– Значит, вы отказываетесь отвечать?
– Да.
Фокс пожал плечами:
– Поскольку полицейские вас уже допрашивали, им вы наверняка все рассказали. Впрочем, как вам будет угодно.
– Полицейским я тоже ничего не рассказывал. Отказался. Сказал, что не стану выдумывать небылицы и плести, будто бродил по улицам или сидел в кино, а прямо заявляю, что во вторник с шести до девяти занимался частным делом, говорить о котором не намерен.
– Ясно, – улыбнулся Фокс. – А теперь можете выдать Нату Коллинзу аванс.
– Пожалуй, я справлюсь и сам, мистер Фокс. Итак, вы и есть тот самый Текумсе Фокс. Да, я действительно кое-чем вам обязан. – Клифф посмотрел на Эми: – Можно, я подожду тебя и отвезу домой?
Их взгляды встретились.
– Возможно, ждать придется долго, – заметила она.
– Я готов просидеть тут хоть год.
– Тогда… Такое внимание девушкам по душе…
– Я подожду, – объявил он и вышел.
После того как дверь за ним закрылась, Фокс откашлялся, собираясь заговорить с Эми, но она его опередила.
– Я хочу вас поцеловать, – выпалила она. – В губы.
– Валяйте.
– Не могу. Наверное, я слишком строгих правил. Держу пари, что я уже покраснела. Знаете, я считаю поцелуи недопустимой вольностью. Я так отстала от жизни, что меня саму это бесит, но я ничего не могу с собой поделать. И все же хочу вас поцеловать.
Фокс встал, пересек комнату, наклонился и безо всякого стеснения поцеловал ее в губы, после чего вернулся на место.
– Немного по-мещански, но мило, – заметил Нат Коллинз. – Ради бога, и про меня не забудьте… Войдите!
Это была мисс Лэраби. Она подошла к столу, протянула Коллинзу конверт и объявила:
– Доставлено курьером несколько минут назад. И еще: пришел мистер Филип Тингли.
– Попросите его подождать. Если начнет метаться – успокойте. Не справитесь – запускайте сюда.
Мисс Лэраби вышла. Коллинз, прочитав надпись на конверте, фыркнул:
– «Конфиденциально и срочно».
Он взял нож, вскрыл конверт, вытащил оттуда листок, развернул его, пробежал глазами и нахмурился. Затем взглянул на остальных.
– От нашего старого друга Доброжелателя. Он, как обычно, забыл подписаться. Дешевый конверт, дешевая бумага, отпечатано на машинке. Автор, по-видимому, не понаслышке знаком с орфографией и пунктуацией. На штемпеле отмечено время – три часа пополудни, дата сегодняшняя. Сейчас я вам прочту:
Во вторник вечером, через двадцать минут после приезда Эми Дункан на фабрику Тингли, то есть в половине восьмого, поскольку она приехала в семь десять, у входа остановился синий лимузин. Было темно, шел дождь. Водитель вышел и раскрыл зонтик над пассажиром, который пересек тротуар и направился к входу, после чего водитель снова занял свое место за рулем. Через пять минут пассажир лимузина вышел, сел в машину, и она уехала. Номер автомобиля: OJ55.
Пять минут спустя, в семь сорок, в здание вошел еще один мужчина. Он явился с восточной стороны и был одет в непромокаемый плащ и шляпу с опущенными полями. Внутри он пробыл чуть дольше, чем тот, другой, возможно минут семь-восемь. Выйдя с фабрики, он на мгновение заколебался, а затем быстро зашагал в западном направлении.
Доказательство правдивости данной информации: когда в девятом часу мисс Дункан вышла, она споткнулась на второй ступеньке, чуть не упала и полминуты стояла, держась за перила, прежде чем снова двинулась вперед. Время указано приблизительно, но довольно точно.
Коллинз посмотрел на Эми:
– Не сомневаюсь, что так оно и было: вы споткнулись на ступеньке и схватились за перила. Иначе к чему Доброжелателю приплетать подобные детали?
Фокс, сдвинув брови, потянулся через стол:
– А ну-ка дай взглянуть!
– Я не уверена, – проговорила Эми, пытаясь сосредоточиться. – В голове стоял такой шум, что трудно сказать наверняка. Так значит… – Она встрепенулась: – За мной следили! Это Дол Боннер пустила «хвост»!
Фокс сложил анонимку пополам и фыркнул.
– Или патрульный пал жертвой ваших прекрасных глаз, когда вы заходили внутрь, – сухо произнес он. – Можно, я пока оставлю это письмецо у себя?
Коллинз кивнул. Он снял трубку, кого-то спросил и вскоре заговорил:
– Билл? Это Нат. Приветствую. Можешь оказать одну крошечную услугу? Только срочно. Меня интересует один беспечный автомобильчик, то есть, по-вашему, транспортное средство. Нью-йоркский номер «оу-джей-пять-пять». Кому он принадлежит?.. Позвони мне в контору. Премного благодарен. – Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Фокса: – Как это понимать? Не думаю, что это чьи-то шутки. Иначе откуда такие подробности про споткнувшуюся мисс Дункан. Что скажешь?
– Это не шутки, – согласился Фокс. – Я собираюсь провести кое-какую работу и начну, разумеется, с владельца номерного знака. Совершенно ясно, что автор послания находился рядом с фабрикой, когда мисс Дункан покидала здание. Вероятно, прятался под аркой, ведущей во внутренний двор, иначе бы она его заметила. Он стоял довольно близко и смог разглядеть шляпу с опущенными полями и номер на автомобиле, если, конечно, не врет. Ясно также, что он хорошо владеет пером… Я бы сказал, он журналист. Ты заметил?
– Заметил что?
– В анонимке нет ни одного местоимения «я». Обычный человек употребил бы его раз пять. Автор описывал то, что видел своими глазами. Быть очевидцем событий, но ни разу не употребить «я» при их изложении – для этого требуются определенного рода выучка и опыт. Естественно было бы написать: «Лимузин я разглядел плохо, так как было темно и шел дождь». То же и в других местах. Ничего сложного, но если вы не обучены писать в безличной форме, то и не станете.
– Вы правы, – заявила Эми. – Одна из сотрудниц «Боннер и Рафрэй» больше года проработала в «Геральд трибьюн».
– Нет, правда? – саркастически отозвался Фокс. – Сейчас, мисс Дункан, вам лучше забыть, что вы детектив. Затронуты ваши чувства, что, как правило, затрудняет течение мыслительных процессов. Вы никогда не простите Дол Боннер того, что она распивала коктейли с…
– Не говорите чепухи! – возмутилась Эми. – Думаете, раз я позволила вам себя поцеловать…
– Позволили? Ха!
– Да успокойтесь вы оба! – вмешался Нат Коллинз.
Зазвонил телефон, и он снял трубку. Закончив недолгий разговор, во время которого адвокат большей частью издавал односложные восклицания, он отключился и состроил Фоксу гримасу:
– Все верно, пером Доброжелатель владеет отменно. Сочинитель чертов! Никакого «оу-джей-пять-пять» в природе нет. Номерного знака, включающего в себя литеры «оу-джей» и менее трех цифр, не существует.
Глава восьмая
Мужчины озадаченно уставились друг на друга. Никаких подходящих к случаю комментариев при этом не последовало. В конце концов Коллинз обратился к Эми:
– Мы должны точно знать, спотыкались ли вы на ступеньке.
– Скорее всего, спотыкалась, – заметил Фокс и постучал себя по нагрудному карману, в котором лежала анонимка. – Займусь этим на досуге. А что там с Филипом Тингли? Это ты его пригласил или он явился по собственному почину?
– Пригласил. Я долго допытывался у мисс Дункан, зачем дяде могла понадобиться ее помощь. Она не знает. Ей неизвестно, есть ли тут какая-то связь с делом о хинине. Она лишь осмелилась предположить, что дядя позвал ее поговорить о кузене Филе. Тингли часто ругался с приемным сыном, мисс Дункан же всегда принимала сторону Фила. Она считает, что Тингли преувеличивал ее влияние на Фила. Однажды дядюшка даже снизошел до просьбы употребить это самое влияние и сделать из парня человека. Итак, я связался с Филипом и предложил заглянуть ко мне.
– Что ж, давайте на него поглядим. Ты позволишь увертюру исполнить мне?
– Сделай милость.
Коллинз снял трубку, чтобы отдать соответствующее распоряжение мисс Лэраби, и через несколько секунд Филип Тингли вошел в комнату. Высокий, нескладный, тощий, он был одет точно безработный из очереди за пособием. Любой увидевший его впервые без раздумий объяснил бы эти ввалившиеся щеки и скорбно опущенные уголки рта недавней трагической утратой.
Фил сдержанно поздоровался с Эми, окинул Коллинза и Фокса пронизывающим взглядом глубоко посаженных глаз и, позволив им пожать его костистую руку, опустился на стул, который только что занимал Леонард Клифф.
Эми, считая себя обязанной что-то сказать, печально проговорила:
– До чего все это ужасно, не так ли, Фил?
– Не особенно, – заявил последний из Тингли, на самом деле Тингли не являвшийся. – Смерть экономически бесполезного члена общества, пусть даже чудовищная, прискорбна лишь в очень ограниченном смысле. Возможно, будь он моим отцом, я думал бы иначе. Но он не мой отец.
– Поздравляю, – ласково заметил Фокс, – не многим людям удается достичь философского равнодушия к смерти. Вы ведь не притворяетесь, правда?
– С чего это мне притворяться?
– Ну мало ли. Все же, думаю, не притворяетесь. Скорее вы могли бы изобразить показное горе, такое не редкость. А что, к судьбе своей кузины вы столь же равнодушны?
– Кузины? – удивленно приподнял брови Фил. – Ах, вы имеете в виду Эми. Нет, отнюдь. Я мало к кому ощущаю привязанность, она – единственная, кому я предлагал выйти за меня.
– Фил! – запротестовала Эми. – Ты ведь говорил не всерьез.
Он помотал головой:
– Нет, всерьез. Я решил, что хочу на тебе жениться. Конечно, теперь я рад, что из этого ничего не вышло. Женитьба стала бы мне помехой.
– Это было давно?
– В мае-июне тысяча девятьсот тридцать пятого года.
– Вот как! Верно, весна вскружила вам голову. Надеюсь, вы по-прежнему к ней расположены? Я спрашиваю потому, что ей нужна небольшая дружеская помощь. Вы знали, что ваш отец… ваш приемный отец… звонил ей вчера и просил приехать на фабрику?
– Нет. А он звонил? В «Таймс» об этом не писали. Я читаю только «Таймс».
– Да, он звонил ей без четверти шесть. Сказал, что у него проблема и нужна ее помощь. Попросил, как члена семьи, оказать ему услугу и приехать к семи на фабрику. Вот почему она оказалась там. Но у полиции нет доказательств, подтверждающих, что этот звонок действительно имел место. Нам не помешают какие-либо свидетельства. Среди прочих мы рассматриваем версию, что проблема, на которую он ссылался, каким-то образом связана с вами.
– С чего вы взяли?
– Это просто предположение.
– Хорошо, – согласился Фил. – Пускай предположение.
– Благодарю вас. Но, может быть, вы превратите предположение в нечто большее? Не достигло ли ваше… э… общение с отцом за последнее время особенного накала?
– Наши споры всегда были жаркими. Неизменно жаркими.
– Но, может быть, начиная с трех часов понедельника до шести часов вчерашнего дня разразился новый кризис?
– Нет.
– Значит, нет? – улыбнулся Фокс. – Я выделил именно этот промежуток потому, что в понедельник мисс Дункан заходила к вашему отцу и расстались они в половине четвертого не лучшим образом. Ваш отец был настроен враждебно и явно не расположен просить ее о каких бы то ни было родственных услугах. И тем не менее без четверти шесть во вторник он позвонил и попросил об услуге. Нам важно установить, что за событие, происшедшее в этот период, заставило его сменить гнев на милость. Вы ведь понимаете, что это очень поможет вашей кузине?
– Да, понимаю.
– Но просветить нас на сей счет не можете?
– Не могу.
– Вчера ваш отец просил вам передать, чтобы вы в пять часов явились к нему в кабинет, и вы пришли. О чем шла речь?
Фил поджал губы, отчего опущенные уголки рта ушли вверх.
– Ни о чем. – Он поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. – Вы как полицейский попка. Они тоже об этом спрашивали. Я понимаю, что вы просто пытаетесь защитить Эми.
– Верно. Я выстраиваю оборону и с флангов, и с фронта, и с тыла. Если вы расскажете, о чем толковали вчера с отцом, возможно, мы поймем, зачем он звонил Эми.
– Мы толковали, о чем толкуем всегда.
– Без вариаций?
– Да, – кратко ответил Фил, недовольный тем, что его вынуждают говорить на столь неприятную тему. – Можно сказать, без вариаций. Я неизменно вызывал у него бешенство, поскольку у меня хватало мозгов замечать преступную ненужность и деградацию традиционной капиталистической экономики и финансов и я не мог положить эти самые мозги на прогнивший алтарь ничтожного бизнеса, которым ограничивались все его интересы. Я тоже был взбешен, хотя контролировал себя куда лучше, ибо у него имелась возможность вложить значительную сумму в дело, которому я себя посвятил, а именно в исправление и обновление мировой экономики, но он отказался. За мою деятельность в качестве торгового агента он платил мне сущие гроши. Сорок долларов в неделю. Я живу на пятнадцать, а остальное вкладываю в дело. Деньги идут на публикацию… – Он резко оборвал себя и покосился на Эми: – Кстати о брошюре, которую я тебе дал. Ее забрали полицейские. Ты прочла?
– Полицейские? – удивилась Эми. – Но я не… Ах да, конечно! Она была у меня в сумочке… которую я оставила там…
– Что еще за брошюра? – поинтересовался Фокс.
– Двадцать шестой номер бюллетеня «Труденьги». – Фил испытующе взглянул на Фокса. – Полагаю, вы слышали про «Труденьги»?
– Боюсь, что нет. Я хорошенько не расслышал. Как вы сказали?
– «Труденьги», – медленно и отчетливо произнес Фил. – Они призваны устранить раковую опухоль мировой экономики. «Труденьги» означает «труд – деньги». Эта основополагающая революционная доктрина гласит, что основой всех денег должно стать среднее значение человеческого труда, вычисляемое…
– Простите, это и есть то дело, которому вы себя посвятили?
– Да.
– Значит, вы не анархист?
– Господь с вами! – в голосе Фила звучало неописуемое отвращение. – С чего вы взяли?
– Неважно, – отмахнулся Фокс. – Вы сказали, что на жизнь у вас уходит пятнадцать долларов в неделю. Но ведь вы, без сомнения, живете в доме отца.
– Нет. Я съехал два года назад. Вдобавок ко всему прочему там мне приходилось постоянно увиливать от игры в бридж.
– Можно узнать ваш адрес, на случай, если…
– Конечно. Восточная Двадцать девятая улица, девятьсот четырнадцать. Телефона у меня нет. Вход с черной лестницы, пятый этаж.
Зазвонил телефон. Адвокат извинился, снял трубку и произнес:
– Нат Коллинз у аппарата, – после чего секунд двадцать просто слушал, затем прокричал: – Алло! Алло? Алло, алло?
Он повесил трубку, отодвинул телефон, взял блокнот и карандаш, быстро нацарапал несколько фраз, вырвал листок и вручил его Фоксу:
– Появилась одна зацепка. Проверь, когда улучишь минутку.
Фокс взглянул на листок и пробежал глазами наспех набросанные слова:
Измененный мужской голос сказал: «Человек в непромокаемом плаще, прошлой ночью в 7 ч. 40 мин. вошедший в здание фабрики Тингли, это Филип Тингли. Абсолютно поручиться нельзя, но сто к одному, что это он».
– Спасибо, – кивнул Фокс. – Попробую разобраться с этим завтра. – Он сунул листок в карман и улыбнулся Филу: – Итак, мистер Тингли, мне очень жаль, что нам не удалось выяснить, зачем ваш отец обращался к мисс Дункан. Насколько я понимаю, ваш разговор с отцом начался, когда пробило пять?
– Верно.
– Не подскажете, когда он завершился?
– Пожалуйста. Без двадцати шесть.
– Что было потом?
– Я отправился на Бродвей, перекусил в кафе-автомате, затем добрался до пересечения Тридцать восьмой улицы и Шестой авеню – у нас там небольшая контора.
– У нас?
– Я имею в виду «Труденьги».
– А. Вы часто бываете там вечерами?
– Почти каждый день. Я трачу на это все свои деньги и время. Оттуда я вышел около семи часов с пачкой рекламных буклетов – анонсом собрания, которое мы устраиваем, – и стал раздавать их на Сорок второй улице. В девятом часу я вернулся в контору и оставался там до девяти часов, когда мы закрылись.
– Итак, с семи до восьми вы находились на Сорок второй улице, где раздавали буклеты.
– Все правильно.
– Но ведь шел дождь? Вы раздавали буклеты под дождем?
– Конечно. Это самое подходящее время. Люди собираются у подъездов и под козырьками, поэтому есть шанс вручить побольше буклетов. – Фил скривил рот. – Если вы решили избавить Эми от неприятностей, свалив их на меня, боюсь, вам это не удастся.
– Хотите сказать, вы не боитесь оказаться замешанным в убийстве собственного приемного отца?
– Не только не боюсь, но и впредь бояться не собираюсь.
– Что ж, это сильная позиция. Главное – на ней удержаться. Впрочем, не забывайте, что и у вас есть слабое место: вы ведь наследник Артура Тингли.
– Наследник? – Презрительная гримаса, кривившая губы Фила, превратилась почти в оскал. – Это называется – наследник? При том что бизнес полностью передан в руки трех давно выживших из ума опекунов?
– Однако за этот бизнес предлагают триста тысяч долларов наличными. К тому же Тингли помимо фабрики, очевидно, владел и другой собственностью, разве нет?
Читать бесплатно другие книги:
