Ремейк первой любви Мазаева Ирина
– Ты бы стала скрывать своего парня? Что-то я сомневаюсь. Напротив, ты бы везде транспаранты развесила: «Внимание! У меня есть парень!»
– Ай, что ты сочиняешь, – снова отмахнулась Аня. – Я тебе дело говорю. Подумай насчет Пахома. – И отключилась.
И Лена задумалась. Но не насчет Пахома, а – вообще. О том, что у нее до сих пор нет своего парня. И она еще ни с кем не целовалась. Когда все вокруг уже давно дружат с мальчиками. Ну или хотя бы просто общаются. А постоянные мальчики были только у двух девочек из ее класса. У одной – из параллельного, и за их романом наблюдала вся школа, у второй – студент, встречающий ее время от времени после школы.
Две звезды их класса – мудрая Настя Соколова и Юля Климкова с красивой фигурой – постоянных парней не имели, но за ними постоянно кто-то заходил, кто-то им звонил, а по выходным они пропадали на дискотеке в их школе или в других школах района с кучей поклонников, о которых потом упоенно рассказывали по понедельникам.
У остальных тоже время от времени появлялись какие-то мальчики. Кроме, пожалуй, Ани Шмаковой, которая была буддисткой: вставала каждый день в 6 утра и медитировала. С ней Лена чувствовала себя спокойно: не нужно было что-то врать по поводу выходных. Шмакова с уважением относилась к ее увлечению лошадьми и не считала, что если у девчонки нет парня, то она – неудачница.
Тем не менее неудачницей Лена себя и чувствовала. Ей так хотелось влюбиться! Срочно! Сию секунду! Она ведь прекрасно знала, что это такое. Ведь одна – самая настоящая! – любовь у нее уже случилась. Но она была детская...
Произошло это, когда Лене было одиннадцать лет. Летом родители почему-то решили, что она обязательно должна побывать в лагере, ведь в своем детстве они проводили в пионерских лагерях каждое лето. Лена плохо представляла, что это такое, но и оглянуться не успела, как ее вместе с другими незнакомыми детьми впихнули в автобус. Потом приехали куда-то в лес, где одиноко стояли два трехэтажных дома – лагерные корпуса, детей выгрузили и заставили разбиться на группы по возрасту и построиться в шеренги по росту. Лена попала в третий отряд, к воспитательнице Нюре.
Потом их развели по комнатам – палатам. А ее соседкой оказалась не кто иная, как Аня Медведева, которая и стала ее верной подругой.
– Ты в первый раз, что ли? – удивилась тогда Аня.
– В первый, – сказала правду Лена.
– Ну и ладно. Главное – не бойся. Видела, какие мальчики в нашем отряде?
Лена была настолько напугана всеобщей суетой, незнакомым местом и новыми людьми, что вообще ничего вокруг не разглядела.
– Да ты что! – снова удивилась Аня. – В лагере самое главное – мальчики! Ты когда-нибудь была на дискотеке?
– Нет. А ты была? – на сей раз пришлось удивляться Лене.
– Конечно, здесь, в лагере, в прошлом году. Сегодня тоже дискотека будет, после ужина.
Так и начались три волшебные для Лены недели в подростковом лагере «Радуга». Мальчиков в их отряде было даже чуть больше, чем девочек, и неугомонная Медведева постоянно их обсуждала. Точнее, собеседник ей и вовсе не был нужен: она просто излагала свои сентенции Лене и еще двум девчонкам – Оле и Юле, которые жили с ними в палате.
– Самый лучший мальчик в нашем отряде и вообще в лагере – Саша Рамус, – вещала Аня, – потому что он умеет играть на гитаре. Он красивый и так здорово играет! Он и в прошлом году был: в него влюбились девочки из трех отрядов! С ним в одной палате живет Максим Благодырь. Они дружат. Я вам его на дискотеке показывала. Темненький такой, а глаза серые. Он тоже ничего. Круто одевается! В него тоже все девчонки влюбляются. Я даже не знаю, кто из них мне больше нравится... И еще, мне кажется, есть очень симпатичный мальчик не из нашего отряда, а из четвертого, где ребята на год старше. Ну, в полосатом свитере, как зебра. Кажется, его Лешей зовут.
Мальчика в полосатом свитере, которого после Анькиного спича иначе как Зеброй и не называли, Лена тоже заприметила. Он был очень веселый, юморной, здорово танцевал на дискотеке. Но каждый отряд танцевал своим кругом, и девчонкам из третьего отряда приходилось только издалека любоваться Лешей-Зеброй. Зато Саша Рамус, о котором Аня сказала, что он самый лучший во всем лагере, танцевал в их круге, так как был в их отряде. И тут, наоборот, девочки из других отрядов им жутко завидовали. Лене было совершенно непонятно – что они в нем нашли?
Непонятно было ровно до того момента, как однажды жарким днем в тихий час Медведева не подбила всю компанию – Лену, Олю и Юлю – сбежать из корпуса и отправиться загорать на пляж. Предприятие было рискованным: за это можно было и вылететь из лагеря. Но спать совсем не хотелось – солнце так пекло! Девчонки, благо жили на первом этаже, сбежали в окно. А на пляже решили спрятаться за далеко вдающийся в берег пирс.
И оказалось, что не им одним в голову пришла столь замечательная мысль. За пирсом в тени прятались... Саша Рамус, Максим Благодырь, еще два мальчика и Леша-Зебра. Даже у бойкой Ани дух перехватило. Мальчишки, казалось, тоже растерялись. Выручила всех Юля. Она неожиданно пронзительно взвизгнула: «Воспитательница!» – и бросилась чуть ли не на коленки к мальчишкам, сидевшим почти под пирсом.
От испуга Аня, Лена и Оля последовали ее примеру.
– Да нет там никого! – спокойно сказал один из незнакомых мальчиков, которому с его положения было прекрасно видно и пляж, и дорожку в лагерь.
А потом все дружно посмеялись над паникершей Юлей, и это разрядило обстановку. Потихоньку все разговорились, обсудили, кто в какой школе в городе учится, кто какую музыку слушает. Оказалось, что у Саши Рамуса с собой гитара.
– Да что вы, зачем вам купаться? – сказал Максим. – Здесь нас точно не увидят, а в воде издалека засекут. А купаться самим нельзя. Говорят, лет пять тому назад здесь мальчик утонул – один в тихий час пошел купаться. Ему ногу свело, и все. Лучше пусть нам Саша споет. Мы его уже полчаса уговариваем. Может, у вас получится?
Лена покраснела, а Аня, уже оправившись от неожиданной встречи, попросила:
– Саша, пожалуйста! – Все-таки они еще по прошлому году знакомы были.
И Саша запел. Он действительно хорошо играл на гитаре. По крайней мере, Лена сразу решила, что он отлично играет. А пел он совершенно неизвестные ей песни. Он спел их много, но Лене тогда запомнилась только одна. Там были такие слова:
- Я ломал стекло, как шоколад, в руке,
- Я резал эти пальцы за то, что они
- Не могут прикоснуться к тебе.
- Я смотрел в эти лица и не мог им простить,
- Того, что у них нет тебя, и они могут жить.
- И припев – «Я хочу быть с тобой»[1] .
А еще она смотрела на этого самого красивого и самого талантливого в лагере мальчика, смотрела, как он закрывает глаза, когда поет, слушала его голос...
И вдруг поняла, что влюбилась.
До этого Лена никогда не влюблялась. Она только читала о любви. Присматривалась в классе к мальчикам. Наблюдала, как некоторые девчонки перекидываются с ними записками. Все девчонки хотели дружить с мальчишками, а те увлекались только футболом и компьютерными играми. Лена с ребятами дружить не хотела, ничем не увлекалась, читала дома книжки и мечтала научиться ездить верхом, чтобы быстро скакать по лесу. Ей казалось, что это так красиво! А тут вдруг поняла, что влюбилась...
Удивительно, что она сразу узнала это чувство. Потом, уже задним числом, она думала о той детской любви к Саше Рамусу... Она узнала, какая группа исполняла песню, которая так потрясла ее на пляже, выучила слова. И иногда ей казалось: может, это всего лишь песня так подействовала на нее? Ведь Саша действительно хорошо играл на гитаре, у него был красивый голос, и исполнил он ее очень проникновенно, словно это у него лично отобрали какого-то близкого человека, будто в его жизни случилась трагедия.
А может, просто Анины внушения подействовали – не зря же она расхваливала Сашу нон-стопом каждый день? Или просто для Лены пришло время испытать это чувство? Позже, через несколько лет, она спрашивала у подруг и просто знакомых девчонок об их первой любви, и большинство называли именно этот возраст – 10– 13 лет. Но все равно Лене было странно: как это так, когда любовь приходит первый раз, все ее узнают безошибочно, наверняка, точно?
Оставшееся время до конца смены Лена ходила сама не своя. Она постоянно думала о Саше, ей хотелось его видеть, слушать, как он поет. Ей было радостно просыпаться утром и идти на зарядку, потому что там она могла украдкой смотреть на Сашу. Ей было весело идти в столовую, потому что там она могла тайком или более пристально – если удавалось сесть за один столик – видеть его. А уж на дискотеку она и вовсе летела как на крыльях, потому что имелась надежда, что он пригласит ее танцевать медленный танец.
Так кончилась их смена. И Лена вернулась домой к маме и папе, так никому и не открыв свой секрет. Даже Ане Медведевой. Потому что Лене казалось, что Аня и сама была влюблена в Сашу. А потом Аня призналась, что была больше влюблена все-таки в Максима Благодыря... Но Лене признаваться в чем-то было уже поздно. Ведь они выросли...
А недавно Лена нашла в «вконтакте» Сашу Рамуса. У него уже была своя музыкальная группа! И они даже выступали. Ах, как Лене захотелось сходить на его концерт! Но в ее понимании Саша по-прежнему оставался самым красивым и самым талантливым мальчиком. А кем была она? Никем. Она не выделялась ни красотой, как Аня Медведева, ни оценками, как одноклассница– буддистка Аня Шмакова, ни грандиозными планами на будущее – получить образование за границей и выйти замуж за олигарха, как Настя Соколова. Разве что увлечением лошадьми.
Но это скорее было минусом, чем плюсом. Ведь от нее частенько пахло, мягко говоря, не «Шанелью». Ногти у нее постоянно обломаны... Походка после длительных тренировок – весь класс смеется. Да и разговаривать с ней, как считалось в их классе, было не о чем: «Ай, эта Самохина только о лошадях своих говорить может». Только Шмакова ее и понимала. Если бы не она – сидела бы Лена за своей последней партой одна, пригорюнившись.
Так что на концерт своей первой детской любви она не пошла. И вообще, решила поскорее забыть нахлынувшие было воспоминания. Она ведь теперь стала взрослой! У нее другие переживания. Ей нравятся другие мальчики. Женька, например. Или Пахом. Или оба сразу.
– Мне и лошадей хватает, – сказала самой себе Лена, потому что подумать, как советовала подруга, о Пахоме и о перспективах их отношений «пара на пару» у нее так и не получилось.
Глава 5,
где пытается научиться флиртовать Лена, а получается это у Гордейки
В субботу с утра на конюшне Гордейка кормила лошадей. И как только девчонки переоделись, тут же раскомандовалась:
– Так, Лена, Аня, быстро идите за сеном! Наташа, Яна, чистите Забаву и Ульяну!
– Моя кобыла – Парабола. И я всегда чищу ее, – огрызнулась Наташа.
Это было обычное конюшенное правило: лошади были строго распределены, и каждый чистил свою.
– Мне все равно. Я сказала – чисти Забаву.
Собственно, это и был «момент истины». Лена с Аней тоже не спешили бежать таскать сено. Стояли вчетвером, насупившись, и смотрели на Гордейку.
– Я сначала почищу Параболу, – сказала после паузы Наташа и ушла из раздевалки.
– Ты куда? – попыталась было крикнуть вслед Гордейка.
– А я сначала почищу свою Загадку, – сказала Яна и тоже вышла.
– Наташа ухаживает за Параболой, Яна за Загадкой, мои – Диалог и жеребенок Ночлег, Ленкины – Кармелитка с Полигоном. Женька обычно ездит на Эгине и чистит ее. Иногда он еще страстно влюбляется в Хрустальную. Катя чистит свою Ласковую и ее жеребенка Ловеласа. Сергей – своего Атома. Так что свободны только Забава и Ульяна. Выбирай, – сказала Аня с непередаваемо отстраненным видом. И добавила: – Выбирай и иди чистить.
– Мне нравится Хрустальная, – Гордейка явно не хотела сдаваться.
– Насчет Хрустальной тебе с Женей разговаривать.
– А он мне ее отдал! Мы вчера вечером лошадей вместе кормили, – и она кокетливо повела плечиком.
Это был удар ниже пояса: Аня растерялась. А Гордейка радостно закончила:
– Так что Забаву с Ульяной чистить вам, – и ушла.
Лена с Аней переглянулись.
– Нет, но что же это творится, товарищи?! – Аня уперла руки в бока. – Мало того, что она теперь нами командовать будет, лошадей у нас отбирать начала, так она еще и парней решила у нас увести?!
– Да, как-то уж совсем все печально, – согласилась Лена. – Как это она умудрилась с Женькой спеться?
– А я тебе говорила: надо чаще на конюшню ходить!
– Ну не могу я чаще! У меня же десятый класс, я дополнительно занимаюсь...
– У всех десятый класс, – перебила Аня. – Если мы сейчас не поставим себя... правильно, то потеряем все: свое место, любовь Кати с Сергеем, своих лошадей. И своих мальчиков, что тоже немаловажно! Неужели ты не понимаешь, что сейчас все решается? Школа – это школа, туда мы все ходим. А конюшня, лошади – это наша жизнь!
– Хорошо, я постараюсь приходить на неделе, – послушно согласилась Лена: ей и самой было как-то неприятно слушаться девчонку, которая только появилась на конюшне и по возрасту была не старше их.
И Аньку Лена вполне понимала. Та ведь Женьку уже фактически своим считала, а тут – конкуренция!
За сеном девчонки не пошли – отправились чистить своих любимцев. Судя по тому, что Гордейка сама почистила Ульяну с Забавой, Наташа с Яной тоже стояли намертво.
Так, в борьбе с новенькой, прошел месяц. В отношении обязанностей на конюшне мало-помалу установилось перемирие. Гордейка девчонками не командовала, но они сами по очереди чистили «ничьих» лошадей. Женька в самом деле отдал ей Хрустальную. Но это было его право. Позже Пахом выбрал себе Великую Удаль и стал ее чистить. И только Забава осталась бесхозной. Может, ему было жалко кобылу, но Пахомов таскал сахар, хлеб и морковку не только Ульяне, но и ей тоже. А иногда и чистил, тем самым сглаживая разногласия между девчонками.
Но это что касалось обязанностей и лошадей. Имелся и еще один конфликт.
– Она же бессовестно, бесстыдно, нагло флиртует с нашими мальчиками! – озвучила как-то проблему Аня, когда они с Леной снова парой в хвосте кавалькады возвращались на конюшню.
Отрицать очевидное было глупо. Лена и сама последнее время думала об этом. Гордейка умудрилась как-то в момент втереться в доверие к мальчишкам. Хотя совсем не «как-то», а вполне конкретно. На конюшне она постоянно ахала и охала:
– Ах, мне не затянуть подпругу! Женечка, помоги, пожалуйста!
– Ох, у меня свело поясницу после езды без стремян. Пахом, надави, пожалуйста, мне вот здесь!
– Ой! Я уронила ключ от гаража где-то за углом. Мальчики, не поможете его найти?
И уводила обоих в темноту, за угол.
Аня бесилась. Наташа вынашивала планы мести. Яна что-то задумывала. Лена просто грустила.
– И почему я так не умею? – печально спросила она.
– И не надо так уметь! – сразу пресекла ее самобичевание Аня. – У нас замечательные отношения с мальчиками были. Пока эта дура все не испортила! И еще не хватало нам такие же спектакли устраивать. Мы приберем к рукам наших мальчиков: я – Женьку, а ты – Пахома, чтобы Гордейке никто не достался! Мы будем умнее.
Аня постоянно постулировала это решение: «Мы будем умнее». Но умнее быть не получалось. Они теперь, как дуры, бегали на конюшню, почитай, через день, а то и по два дня подряд. А застать там парней без Гордейки было почти невозможно.
Один раз только им это удалось. Все вышло просто замечательно. Когда они пришли, на конюшне никого не было, кроме Кати. Она очень обрадовалась, оставила подружкам ключи, попросила накормить лошадей вечером, а перед этим разрешила покататься. И убежала.
– Ладно, – сказала Аня, – нет парней – ну и пусть! Зато вся конюшня в нашем распоряжении.
– Только давай ты на кобыле какой-нибудь поедешь, а то я уже сто лет на своей Кармелитке не выезжала, – взмолилась Лена.
– Хорошо!
И они пошли чистить.
Лена уже оседлала свою любимицу, как послышались шаги и голоса. Она прислушалась... И ее почему-то бросило в дрожь. У нее подогнулись ноги. Она услышала голос Пахома.
Выехали вчетвером: Лена на любимой Кармелитке, Женька на Эгине, Пахом на Великой Удали, а Аня взяла Хрустальную.
– Айда в лес! Там такие дивные дорожки! Я здесь когда-то с родителями на лыжах катался! Вон в ту сторону. Сначала мимо воинской части, а потом в горку. Там такая широкая просека для лесовозов, – позвал всех Пахом.
– Конечно, – поддержал его Женька. – Не будем же мы тут кататься по кругу? Одно дело, когда Катя с нами занимается, другое дело – сами. Хоть поскачем в лесу.
Девчонки переглянулись: прямого запрета выезжать в лес не было... Но никто этого и не разрешал. Тем более что настал конец октября, дни все укорачивались, и уже должно было вот-вот стемнеть: площадка стадиона освещалась, а в лесу смеркалось. Но по парням было видно, что, с девчонками или без них, они все равно поедут в лес. Аня это поняла первой и быстро согласилась:
– Да, давайте в лес!
И они шагом, чтобы лошади разогрели мышцы, поехали в сторону воинской части. Аня на Хрустальной ехала впереди. Другого и быть не могло: скаковая лошадь всегда остается верной себе, даже если ипподрома она в жизни не видела. Шла она очень быстро, было заметно, что сил у нее накопилось много, и кобыле хотелось поскакать.
Эгина – вторая по дурости лошадь после Хрустальной – тоже жаждала скорее перейти на более быстрый аллюр. Она тянула вперед, вынуждая Женьку всем весом висеть на поводьях. Только тогда удила, обычно свободно лежащие во рту лошади, начинали давить ей на губы, приводя в чувство. Но несмотря на это, Женька как-то очень быстро поравнялся с Аней, и бороться со своими лошадьми они стали вместе.
Рядом с Леной ехал Пахом. Ленина любимица Кармелитка тоже жаждала поскакать, но управляться с ней все-таки было легче, чем с той же Хрустальной. Великая Удаль же совсем никуда не спешила, просто шла широким спокойным шагом. Рядом с ней и Кармелитка стала успокаиваться.
– Ты давно верхом ездишь? – спросил Пахом.
О лошадях Лена могла говорить много и долго, поэтому, уже совершенно без стеснения, стала рассказывать:
– Года три. Не знаю, долго это или нет. Еще до того, как Аня узнала про Лучевое, мы здесь, в городе, ходили на одну конюшню. Но там одни пони, а больших лошадей только две. Поэтому покататься удавалось редко. Да и они в основном прокатом занимались, а ездить верхом не учили. Я так плохо ездила тогда! И как я вообще в город выезжала? Только в Лучевом, когда Катя с нами стала заниматься, я уже нормально научилась ездить!
– Ты хорошо ездишь, – похвалил ее Пахом, и Лена неожиданно для самой себя покраснела.
И ничего не ответила. Тогда он сам продолжил:
– А я так и не могу толком научиться в седле сидеть.
– Ну что ты! – тут же горячо бросилась переубеждать его Лена. – Ты вполне нормально сидишь. Еще пару занятий с Катей – и будешь лучше всех ездить.
– Да уж, ну ты сказала, – засмеялся он.
– Главное – оптимизм!
Они еще немного поболтали о лошадях, как Аня впереди махнула рукой, мол, едем рысью, а на рыси не поговоришь. Да и дорога сузилась, так что пришлось двигаться гуськом.
Они лихо припустили по лесной дорожке. Чувствовалось, что Аня с трудом сдерживала Хрустальную. Она ведь седлала ее, думая, что они будут на стадионе ездить, а потом уже не могла ударить лицом в грязь перед мальчишками, взяв себе лошадь поспокойнее. Женька от нее не отставал – видно, Эгина тоже тащила вперед. Ленкина Кармелитка, поддавшись общему настроению, тоже все время пыталась ускориться, почти совсем уткнувшись носом в круп бежавшей впереди лошади. А на Пахома и вовсе смотреть было больно. Его кобыла не тянула, не выказывала своеволия, но на крупной рыси он совсем не сидел в седле – болтался из стороны в сторону, едва сохраняя равновесие.
Проехали воинскую часть и действительно вывернули на просеку, которая – широкая, ровная – уходила вверх в гору. Всадники остановились и переглянулись.
– Поскачем? – предложил Женька.
– А не разнесут? – робко спросила Аня, с которой уже семь потов сошло от борьбы с Хрустальной.
Она боялась, что на галопе совсем потеряет контроль над лошадью. А лошади – стадные животные: если одна неуправляемо скачет во весь опор, то и другие быстро выходят из повиновения, и их потом не остановить. Притормозить можно в поле, где-нибудь на ровном месте, где можно начать скакать по кругу, уменьшая диаметр, пока лошадь не выдохнется. А здесь, когда по обеим сторонам просеки лес, перспективы были туманны.
В другой раз Лена согласилась бы с подругой, но тут на нее словно что-то нашло: ей отчаянно захотелось показаться перед новеньким мальчиком прекрасной наездницей – выпендриться, или, как говорят лошадники, гарцануть.
– Трус не играет в хоккей! – бодро сказала она. – Это же горка! Если и подхватят, далеко они нас не унесут – тяжело ведь в горку. – А подумав, добавила: – Давайте скакать парами: двое, потом, когда они поднимутся, еще двое. Чем меньше лошадей, тем проще с ними справиться.
Аня с Женей переглянулись: выходило, им скакать первыми.
– Ну что, айда? – предложил Женька.
– Только подождите, мне нужно спрятаться, чтобы Кармелитка за вами не ломанулась, – сказала Лена и попросила, обращаясь к Пахому: – Можно, я уткну нос Кармелитки в бок твоей Ульяны? Ульяна без команды никуда не припустит.
И подъехала к Пахому близко-близко. Так, что они почти касались коленями...
Аня с Женей стартанули. Их лошади пулей рванули в горку – только земля из-под копыт полетела. Ленина Кармелитка разволновалась, и сама Лена тоже. Она смотрела то вслед ускакавшим лошадям, то на мальчика рядом... И таким он ей вдруг красивым показался...
– О чем думаешь? – вернул ее с небес на землю Пахом. – Поскакали?
И они словно рванули прямо в небеса. Только ветер засвистел в ушах. Лена сама себя не помнила: не помнила, как послала Кармелитку в галоп, как правила ею, не помнила, кто из них скакал впереди, кто кого обогнал, как они остановились...
– Здорово! – наверху их уже поджидали Аня с Женей. – А мы еле остановились! А мы так проскакали! А у меня так руки вспотели, что еле повод удержала! А у меня чуть нога из стремени не вылетела! А я...
Но у Лены с Пахомом и своих эмоций было через край. Только Лена переживала не столько о скачке, сколько о... О чем? О каких-то своих новых чувствах, ощущениях. Ей почему-то казалось ужасно неловким смотреть теперь на Олега, как если бы между ними что-то было.
Глава 6,
в которой выясняется, что можно ездить верхом за ручку...
–Что, влюбилась? – спросила у Лены Соколова, подсаживаясь к ней на переменке.
– А что? – испугалась та.
– Ничего. Просто интересно наблюдать, как меняется человек, когда в нем просыпается интерес к противоположному полу. Я ведь думала, тебя мальчики совсем не интересуют. Ты же на дискотеки не ходишь, в классе ни на кого не смотришь. Постоянно торчишь у своих кляч.
Лена простила ей «кляч» и даже решилась спросить совета:
– Настя... ну, ты это... все знаешь... ну, как с мальчиками себя вести. А я вот не знаю, что теперь делать.
– Кто он?
– Он не из нашей школы.
– А-а, – разочарованно протянула Соколова.
– Он на конюшню к нам ходит, – быстро стала объяснять Лена. – Он хороший, нашего возраста, собирается на экономический поступать...
– А я думала, вы все в какую-нибудь сельхоз-академию пойдете...
– Это разные вещи! – почти обиделась Лена. – Я мечтаю конным спортом заниматься, а не навоз за лошадьми убирать. В сельском хозяйстве денег не заработать. Поэтому я собираюсь на экономический, – и она уже готова была встать и уйти.
А Соколова рассмеялась:
– Ты что, шуток не понимаешь? И кто же он – этот твой принц на коне?
– Ну... его Пахомом... в смысле, фамилия – Пахомов. А вообще Олегом зовут.
– Я не об этом. Кто он по знаку зодиака? Ведь от этого очень многое зависит. Рыбы, например, тормозные, Весы постоянно сомневаются, Овен должен сам девчонку завоевывать, Льву достаточно польстить – и он твой. Так кто твой избранник?
– Я не знаю... – удрученно протянула Лена.
– Влюбилась в парня – собирай на него досье! Залезь в «вконтакте», посмотри в телефонной базе данных, спроси у знакомых. Что ты, как не родная? Осведомлен – значит, вооружен.
Лене действительно как-то не пришло в голову поискать Пахома в «вконтакте».
Прозвенел звонок, и девчонкам пришлось разойтись.
Вечером Лена выяснила, что Олег Пахомов – Телец. И на следующее же утро она сообщила эту ценную информацию Соколовой.
– Понятно, – протянула та, – тебе повезло: с Тельцом ты будешь как сыр в масле кататься. Потому что он любит комфорт и уют, а также вкусно поесть и хорошо поспать. – Настя задумалась и продолжила: – Девчонок он предпочитает мягких, женственных, обольстительных. Любительниц пирогов и плюшек. Печешь пироги? Или свяжи себе большой уютный свитер, и пусть кто-нибудь расскажет об этом подвиге твоему избраннику.
– А почему повезло-то? – не поняла Лена.
– Телец будет дарить тебе цветы и все те вкусности, которые рекламируют по телевизору. Он любит деньги и в любом возрасте пытается их заработать. Он, кстати, на вашей конюшне сколько получает?
Лена совсем растерялась. Объяснять, что все они работают бесплатно, у нее язык не повернулся. Хорошо, что Настя, не дожидаясь ответа, продолжала:
– Кафе, рестораны, боулинги, бильярдные – все будет к твоим услугам. Он поддержит тебя в стремлении получить хорошее образование и найти работу с достойным заработком. Единственное... Телец ревнив и любит настоять на своем, но не любит открытых конфликтов. Так что ищи обходные пути и плети интриги. Слезы и поцелуи – хорошие аргументы в спорах с Тельцом. Помни: сила женщины – в ее слабости!
После этого Соколова изящно переместилась поближе к очередной влюбленной однокласснице. А Лена задумалась: «плети интриги» – значит?.. Что ж, ей всегда нравились фильмы о дворцовых интригах... Все выглядело замечательно, и можно было легко одним выстрелом двух зайцев убить: заполучить себе парня и насолить Гордейке. Которую, кстати, Хрустальная до сих пор вопреки пророчествам Медведевой не сбросила.
На математике Лена тщательно продумывала свои коварные замыслы.
Если честно, план был пока один: убрать с пути Гордейку. В последнее время Лена, как и все остальные, замечала, что она все позже приходит, чтобы кормить лошадей. Еще бы! Ведь Гордейка каждую пятницу и субботу ходит на дискотеки. Конечно, ей тяжело потом вставать и лень идти в выходные в конюшню к восьми утра. Лена решила этим воспользоваться. И начала претворять свой план в жизнь в ближайшие же выходные.
Она пришла на конюшню ровно к восьми тридцати. Как и следовало ожидать, Гордейки там не было. Недолго думая, Лена набрала номер Кати и прикинулась дурочкой:
– Катя, здравствуй, я тут на конюшню к восьми пришла, уже полчаса стою, а Наташи Гордеевой все нет. А я уже замерзла... Можно я возьму ключи и сама начну кормить лошадей?
Запасные ключи в последнее время стали оставлять в укромном месте.
– Нет Наташи? – удивилась Катя. – Конечно, бери ключи, начинай кормить.
Гордеева пришла к девяти. Днем Катя сделала ей выговор.
Вставать в выходные в полседьмого было лень, но Лена и сама была человеком упрямым и если уж принимала решение, то шла до конца. Еще одни выходные она приходила к восьми, но уже не жаловалась Кате, а просто брала ключи и начинала кормить. Пожаловалась она в третьи выходные. Теперь уже всем троим – Ирине Ивановне, Сергею и Кате, подловив их в раздевалке. Потом туда позвали Гордейку.
Гордейка же, как нарочно, в этот день была какой-то особенно невыспавшейся и злой. Она что-то ляпнула, не подумав... Потом нагрубила Женьке.
А Лена сказала Кате:
– Катя, давай я останусь, помогу тебе с занимающимися. А потом денники спокойно отобью, лошадей отработаю, жеребят почищу...
Теперь на конюшне по утрам были занятия верховой ездой, для которых оставляли одну-две лошади. Да и в город уже всех лошадей старались не гонять: к шуму машин они привыкли – зачем силы тратить? Тем не менее по часу в день бегать им было бы в самый раз.
– Хорошо, – согласилась Катя: до этого, наоборот, все рвались в город, покрасоваться верхом, а отбивать денники никому не хотелось.
Гордейка, Аня, Наташа и Женя уехали в город верхом, а Ирина Ивановна с Сергеем – на паре в фаэтоне. Катя начала занятие с двумя подошедшими девочками. На площадке звучало на все лады:
– Шенкель – внутренняя часть голени!.. Веди коня в шенкелях! Посылай его на рысь!.. Энергичнее, энергичнее!
Когда занятие закончилось, Лена помогла Кате завести на конюшню лошадей, затем Катя уехала, чтобы присоединиться к остальным на площади. Лена осталась одна. И в ее распоряжении были – вся конюшня, оставшиеся лошади, куча времени. Она неожиданно почувствовала себя спокойно и уверенно.
В ноябре целый день стоять на площади холодно. От ветра некуда спрятаться. Снег время от времени метет. Говорить тоже особенно не о чем – обо всем переговорили! А делиться с Аней своими чувствами к Пахому Лене почему-то не хотелось. Да подруга и не слушала: болтала о Женьке – как он посмотрел на нее, когда она Диалога выводила, как он заговорил с ней, когда она Диалога заводила – одно и то же! К тому же и Пахом сегодня не пришел. Лучше покататься спокойно. А порядок на конюшне навести – ей не впервой.
Лена не спеша убралась в двух денниках, а потом решила сделать паузу и покататься. Взять Загадку? Яна-то не пришла. Вообще им, старшим девочкам, как-то несолидно ездить на рабочих кобылах, но ведь сейчас никто не увидит. Это во-первых, а во-вторых, на спокойной лошади проще отрабатывать езду без стремян. А Лена мучительно хотела выучиться ездить лучше Гордейки!
Вот и тряслась теперь кругами по плацу – по запорошенной первым снегом дорожке, вокруг бывшего футбольного поля. Рысь – аллюр, при котором лошадь бежит, поочередно ступая сначала правой передней и левой задней одновременно, потом наоборот – левой передней и правой задней, по диагонали. От этого получается сильная тряска. И чем быстрее рысь, тем больше трясет. А на крупной рыси вообще едва можно усидеть, проще галопом скакать – толчки не такие сильные.
Хорошо хоть, никто не видел ее мучений: домов рядом не было, поэтому и людей – никого. Жилой район располагался на горе, со стадиона виднелись только крыши пятиэтажек. За ними останавливалась маршрутка № 31, на которой все они приезжали на конюшню. Лене еще повезло: она жила в этом же районе и добиралась без пересадок.
Лена посмотрела на дорогу, ведущую вверх, в город... И чуть с седла не упала.
По дорожке сюда, на конюшню, шел Пахом!
Лена в ужасе попыталась взглянуть на себя как бы со стороны: как она выглядит? Хотя до этого ее совершенно не интересовал внешний вид ее конюшенной одежды: лишь бы было тепло и удобно. А потом вспомнила, что она на Загадке. Что теперь он о ней подумает? Что она побоялась сесть на другую лошадь?
Лена тут же подобрала стремена, приосанилась и слегка даже гарцанула: проскакала, пока Пахом спускался с горочки, пару кружков галопом и осадила кобылу прямо рядом с ним.
– Привет, а я думал, один на конюшне посижу, что-нибудь поделаю. Не хотелось сегодня в город выезжать... – сказал Олег.
– Ах, я вот тоже подумала: что в этом городе делать? Да и Катя попросила Загадку отработать... – в тон ему ответила Лена и добавила: – Не бойся, я тебе не помешаю...
– Конечно, не помешаешь, – спохватился Пахом. – Можно и вдвоем поездить.
– Ой, как раз нужно Полигона с Атомом отработать, а то они застоятся!
Пока он переодевался, Лена отшагала и завела Загадку, и они вместе пошли чистить и седлать.
– Олег, Олег, помоги! – позвала Лена.
Она и в самом деле никак не могла затянуть Полигону подпругу. Хитрый конь набрал в легкие побольше воздуха и раздулся как воздушный шарик. Лена уже и сверху поперек седла залезла, чтобы тянуть было удобнее, но шпенек пряжки никак не попадал в нужную дырочку. А когда она пыталась тянуть пристругу одной рукой, а второй пытаться направить его, сил не хватало.
Пахом подошел:
– Ну давай!
Лена дернула изо всех сил. Вспотевшие руки соскользнули.... Замах был сильным, и она чуть было не грохнулась спиной назад, головой вниз. Только каким-то чудом извернулась и упала не назад, а вперед. На Пахома. И он успел поймать ее в объятия.
Лена сама не поняла, как все произошло. Только что она сидела на Полигоне, а Пахом стоял рядом, как вдруг она уже стоит, прижавшись к нему, лицом к лицу... И испуганный мерин с интересом смотрит на них.
Ей хотелось, чтобы он так стоял и стоял рядом с ней, обнимая ее... И Пахом на какое-то время замер. А потом отошел, засмеялся, пытаясь скрыть неловкость:
– Ну ты спикировала! Чуть не пришибла!
– Спасибо, что поймал... – И Лена, сама не замечая того, кокетливо повела плечиком. – Ты такой сильный...
Она флиртовала! В точности, как учила Соколова за гаражами.
А потом они поехали в лес. Миновали воинскую часть, проскакали галопом вверх по просеке...
– А давай поедем дальше? – предложил Пахом. – Разузнаем, что там? Там ведь много дорожек!
– Давай! – Лена была готова ехать с ним хоть на край света.
И они двинулись.
Лес был, как показалось Лене, как-то по-особенному красив. Стоял легкий морозец, от лошадей шел пар. Замерзшую землю присыпал первый снег, хрустевший под копытами.
Олег свернул с просеки на тропинку и ехал впереди, Лена – за ним. Смотрела на широкий круп жеребца Атома, на его длинный рыжий хвост, почти до земли... и на Пахома. И ей было хорошо.
Тропинка резко пошла вниз, а потом привела их к дорожке, которая снова шла в горку.
– Давай попробуем взобраться, а потом посмотрим, куда дальше, – сказал Пахом. – Где-то тут должна быть еще просека, там можно будет хотя бы рысью поехать.
И направил Атома в горку. Лена словно была в каком-то забытьи... Вокруг царила волшебная красота, они куда-то ехали верхом... Будто бы он похищал ее, как сказочную принцессу... Или нет, они спасались бегством от злой колдуньи...
И тут ее Полигон поскользнулся и упал на передние ноги. Лена от неожиданности ойкнула, чуть не вывалившись из седла. Пахом обернулся и увидел испуганную Лену и взволновавшегося коня, поднимавшегося с колен. После чего Полигон наотрез отказался подниматься дальше. Как Лена его ни посылала пятками по бокам – он не шел. А ведь до конца подъема осталась каких-то пара метров!
– Он боится, ему скользко, – оправдывалась Лена.
– Если бы скользко было тебе – я бы подал руку... – задумчиво сказал Пахом, – а вот Атом что-то не спешит помочь товарищу...
Лена покраснела и засмеялась:
– А ты попробуй, подай мне руку – вдруг это внушит уверенность Пилти?
Пахом тронул Атома и осторожно спустился мимо Лены, развернулся там, где дорожка была пошире, и снова поднялся, поравнявшись с ней. Атом тихонько переставлял ноги, скользил, но все-таки шел. Пахом остановил жеребца вплотную к Полигону, так что они с Леной коснулись коленками. Лена замерла. Он протянул ей руку:
– Ну?..
– Вот!
Читать бесплатно другие книги:
