На краю бездны Бондарев Олег

Уже третья деревенька, встреченная армией Пирса по дороге в Роузен, полыхала. Трупы лежали на улицах, в горящих домах, в огородах — там, где их настиг меч ящеров или «псов».

Некроманты в этих побоищах почти не участвовали — то ли берегли силы, то ли по какой-то другой, одним им известной, причине. Лишь пару раз они «поднимали» нескольких мертвяков, хотя особой нужды в скелетах и не было.

Пирс долго ломал голову над этим заклятием. Вот перед тобой лежит еще свежий труп, и вдруг по мановению руки темного мага он разом обращается в скелет. Спрашивать напрямую, что происходит с плотью убитых, главарь Своры не ре-шалея, но раздумывал над этим чудом неоднократно.

Человек в сером плаще следовал за ним неустанно. Это очень раздражало Шелдона: раньше он был единственным телохранителем Пирса, а теперь у него появился…

Соперник?

Главарь Своры чем дальше, тем чаще о чем-то переговаривался с Серым в сторонке. С Шелдоном же Пирс теперь почти не общался, и это страшно раздражало бывшего плавца.

Однако, что поделать с проклятым Серым, телохранитель не знал.

Банально пригрозить? Да нет, по этому видно, что угрозы ему — пустой звук.

От странного человека ощутимо веяло опасностью — уж Шелдон умел ее чувствовать.

А если ножом из-за угла?

Нет, тоже нельзя. Пирс, когда узнает, придет в бешенство. Некроманты, судя по всему, повязаны со Сворой только этим Серым. Если он умрет — они либо перебьют всю армию, либо просто уйдут. И тот и другой вариант явно не понравится главарю.

Других же способов вернуть прежнее влияние Шелдон попросту не видел.

И поэтому он лишь с ненавистью посматривал на Серого и ждал.

Ждал, когда тот допустит ошибку, которая заставит Пирса разочароваться в своем новом советнике.

Шелдон умел быть вторым.

Но вот третьим — однозначно нет.

— Куда нам идти, Черныш? — грустно спросил жнец.

Было ранее утро. Джефри вел мерина под уздцы: ветки свисали слишком низко, даже пешему ему иногда приходилось наклоняться, чтобы не втемяшиться лбом в толстый дубовый сук или не расцарапать лицо мохнатой лапой ели.

Конь насмешливо фыркнул.

— Тебе весело, да, — печально улыбнулся Джефри. — Твоя жизнь намного проще, чем моя. Одно знай — пощипывай травку…

Конь снова фыркнул, на сей раз обиженно.

— Нет, конечно, тебе тоже не нравится постоянно бродить по лесам, дышать дорожной пылью… но тебе хотя бы не нужно кого-то убивать!

Конь остановился и пронзительно посмотрел хозяину в глаза. Если бы он мог говорить, наверняка бы произнес нечто вроде: «Чего это ты вдруг решил пожаловаться мне на жизнь? Я всего лишь мерин, который щиплет травку, забыл?» Но Черныш не умел горорить, и поэтому ему оставалось только смотреть.

— Шнирхе побери мою душу, как мне надоело постоянно думать об этой проклятой мании! Вспоминать лицо той женщины… Но я не могу не думать! Через день-другой мания вновь напоминает о себе, и я, ничего не соображая, опять убиваю. Она, наверное, и тут, в лесу, найдет способ получить меня! Тут, где людей и нет почти!

Конь тихо вздохнул. Точнее, очень похоже было, что он вздохнул.

Чернышу действительно было жаль хозяина. Но он ничем не мог ему помочь.

Да что там говорить о нем, о мерине, самом обычном, который и дальше возил бы толстого господина из столицы в портовый городок и обратно, если бы одной темной ночью в конюшню не проскользнул Джефри?

Черныш, конечно же, не знал, что с манией жнеца не справились ни Лейзон, ни даже оракул. Мерин думал, что вся проблема в том, что он конь. Не человек. И поэтому — только поэтому — он не может помочь Джефри.

И оттого Черныш вздыхал.

Они шли еще долго, покуда не вышли к широкому тракту. Жнец легко определился с направлением.

— Двинем на юг. На севере море, а на юге… на юге, если мне не изменяет память, столица! Только тот ли это тракт?.. Впрочем, разберемся потом…

Джефри забрался в седло и тронул поводья.

Он все еще надеялся найти лекарство от своей страшной болезни. А где искать его еще, как не в столице? Там наверняка обитает куча магов, целителей… Может, они смогут ему помочь?

Черныш шел мелкой рысью, по обеим сторонам дороги все еще тянулся зеленый лес…

А совсем недалеко, если идти едва заметной тропинкой, находится деревенька Марь, в которой живет самое прекрасное существо на свете.

Гвен.

Король задумчиво смотрел в окно, на плац.

Там генерал Роме с горсткой помощников пытался научить ополченцев, как правильно обращаться с мечом. Некоторые показывали хорошие задатки, но у большинства клинок и в руках не держался. Громкие возгласы басовитого генерала только пугали бедняг, и они, вместо того чтобы повыше задрать подбородок и приняться за дело с утроенным усердием, попросту опускали руки.

Джуан Первый покачал головой и закрыл штору.

Он прошел к книжной полке, взял один томик наугад. К удивлению, это оказалось «Искусство фехтования». Достаточно старая книга — страницы уже пожелтели, да и переплет потерся.

Король сел в кресло и открыл первую страницу. Прочел первый абзац:

«Фехтовать может научиться каждый, обладающий должным усердием. Другое дело, что степень умения будущего мастера зависит от его задатков. Так, полные люди будут работать клинком слишком медленно, чтобы использовать его в настоящем бою, а тощие, найротив, будут работать шустрей, но, не обладающие такой массой, будут иметь удар много слабей, чем того может потребовать ситуация. Люди же, не слишком худые и не слишком толстые, являются лучшими учениками для любого мастера. В их фехтовании можно сделать ставку как на силу, мощь, так и на ловкость, технику».

Истина.

Сам король относился как раз к третьей категории. Учитель, один из лучших в королевстве, не мог нарадоваться на усердного ученика, который, спрятавшись от надоедливых нянюшек б самом дальнем углу сада, до изнеможения отрабатывал упражнения с одноручным мечом и шпагой.

Во время одной из таких тренировок с ним и произошел случай, который запомнился Джуану на всю жизнь.

Ему тогда было двенадцать лет.

Он, как всегда, прятался в дальнем углу сада и упражнялся с деревянным муляжом, вырезанным по образу кортеланса.

Взмах, блок, уход… Взмах, блок, уход…

И вдруг прямо перед ним, словно из воздуха, возник человек.

Незнакомец скрывал лицо под капюшоном своего черного плаща. В руке у него был кинжал.

Джуан, удивленный и напуганный, отпрянул. А потом улыбнулся незнакомцу, решив, что это — какая-то игра, придуманная его учителем или отцом.

Увидев эту улыбку, отпрянул уже незнакомец. Потом он затрясся, будто в припадке, стиснул челюсти, прорычал:

— Не… мо… гу…

И — снова исчез. Словно призрак.

Тут прибежали до смерти перепуганные нянюшки, принялись — в который уж раз! — причитать и просить Джуана больше так не делать. Он, как всегда, долго кивал, и они, счастливые, повели его к фонтану.

А принц все думал о том загадочном незнакомце и пытался понять, что же означали те его слова.

«Не могу».

Он до сих пор вспоминал об этом случае, об этих словах. Но так и не понял, что же они означали.

Король закрыл книжку и, откинувшись в кресле, задремал.

Буквально пару дней осталось идти армии Пирса.

Скоро, очень скоро мечи вдоволь напьются крови врагов. Столица падет, короля и ближайшее его окружение обезглавят, а он воцарится на троне…

Так думал главарь Своры.

— Не беспокойтесь, господин, — сказал Серый, когда Пирс поделился с ним сомнениями относительно некромантов. — Это лучшие темные маги в Ваго. Их силы хватит, чтобы унйчтожить десяток таких городов, как Роузен.

— Вот только приложат ли они эти силы? — покачал головой главарь. — За все это время они общими усилиями всей сотней подняли пару-тройку скелетов. Этого достаточно, чтобы уничтожить хотя бы один город? Сомневаюсь.

— Нет, конечно же, недостаточно, — закивал Серый. — Но вы должны понимать, что наши маги берегут силы для решающего сражения. Зачем им тратиться впустую? Пока хватает ваших мечей; когда понадобится — в ход пойдет наша магия.

— Будем надеяться, что ты не врешь, — сказал Пирс. — Хотя зачем тебе это? Думаю, в победе ты заинтересован так же, как и я.

Серый кивнул, и главарь Своры, вздохнув, поднялся и побрел к Шелдону.

— Даже больше, Пирс, — прошипел Серый едва слышно. — Даже больше, чем ты.

— Еще одно пиво! — крикнул Джефри.

Девушка кивнула и бросилась на кухню — выполнять заказ.

Жнец вытряс последние капли из кружки себе в рот и грохнул посудой о стол.

Едва ли не все, собравшиеся тем вечером в «Молчаливом филине», покосились на странного посетителя, но жнецу было на них наплевать.

Он был невероятно пьян. Впервые в-жизни.

Богатые топят горе в вине, а бедные — в старом добром эле.

До этого жнецу доводилось пробовать пиво — в том портовом городке… и оно уже тогда ему понравилось. Но в тот момент у Джефри не было денег.

Теперь же благодаря лорду Лейзону — и с чего такая щедрость? — у жнеца на поясе болтался кошель, доверху набитый серебрениками.

— Вот ваше пиво, господин, — сказала девушка, опуская кружку на стол.

— Спасибо, — кивнул ей Джефри, схватился за кружку обеими руками и принялся жадно пить.

Разом осушив полкружки, он снова грохнул ею о стол. И опять — взгляды со всех сторон.

— Чего уставились?! — рявкнул жнец.

— Не шуми так, — велел лысый громила, сидящий за столиком у окна.

— А то что? — пьяно сощурился на него Джефри.

— А то можно недосчитаться зубов.

Жнец откинулся на спинку стула и громко захохотал. Громила пошел пятнами и медленно стал подниматься из-за стола.

А Джефри продолжал смеяться, не обращая внимания на происходящее вокруг.

В руке у громилы блеснул нож.

— Ты потише, Гобб, — сказал ему щуплый му-, жичок лет тридцати пяти, сидящий за одним столиком с великаном, — и поаккуратней. Чтоб пол не заляпать сильно. А его потом в лесок снеси, чтобы не узнал никто чужой.

Громила кивнул и пошел к столику Джефри. Оказавшись рядом, он замахнулся и ударил жнеца в горло…

Точнее, хотел ударить.

Толпа изумленно ахнула. Человек в черном успел зажать клинок между ладонями, прежде чем тот вошел ему в горло.

— Что за ерунда? — пробормотал верзила и с усилием нажал на клинок.

Клинок все же проскользнул дальше, однако в цель так и не попал. Вместо этого громила потерял равновесие и неуклюже плюхнулся на стул. Тот под его весом жалобно хрустнул и развалился.

Джефри тем временем уже успел перекувырнуться через голову и теперь стоял чуть поодаль, с явным удовольствием наблюдая за падением громилы.

— Ты, кажется, хотел выбить мне пару зубов? — с издевкой напомнил он.

Верзила взревел, словно раненый зверь, и прыгнул на жнеца.

Джефри с трудом, но все же успел отскочить в сторону, и Гобб вторично распластался на полу.

Посетители молча наблюдали за происходящим. Тощий мужичок с интересом смотрел на жнеца. Хозяин таверны куда-то ушел, наверное, чтобы не видеть, как ломают его мебель.

Громила хотел снова вскочить на ноги, но ловкая подсечка жнеца заставила его упасть в третий раз.

Гобб вскрикнул и затих.

По полу начала медленно расползаться лужа крови.

Никто из присутствующих так и не понял, в чем дело. Кроме, пожалуй, тощего; он подозвал к себе испуганную разносчицу и указал ей пальцем на нездорово улыбающегося Джефри.

— Ну?! — орал жнец, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело цепляясь за ближайший стол, чтобы не упасть. — Вставай же! Чего разлегся?! Мои зубы еще целы, видишь?!

И он довольно осклабился.

Девушка подошла к нему и тихо сказала:

— Господин Монжер желает видеть вас.

— Кто?! — воскликнул Джефри, пьяно уставившись на нее. — Какой еще господин?

— Пожалуйста, не кричите так. Господин Монжер ждет вас за столиком у окна.

Джефри повернулся к указанному столику. Тощий смотрел на него, поглаживая куцую козлиную бороденку.

Жнец прошел через весь зал походкой зомби и плюхнулся на стул напротив Монжера. Положил голову на ладони и спросил:

— Ну? Что ты хочешь?

— Я видел, как ты разделался с Гоббом. Впечатляет.

— И?..

— Я хотел бы предложить тебе работу.

— То есть? — не понял Джефри.

— Я — глава зейдской гильдии убийц. И мне хотелось бы видеть тебя в рядах моих людей.

Джефри снова засмеялся.

Но смех вышел странный, полный горечи и злобы.

Ему, жнецу мира Ночи, едва-едва освободившемуся от постоянных заказов, предлагают работу в местной гильдии убийц! Вот уж, что называется, «от судьбы не уйдешь»!

Монжер стиснул зубы. Никогда еще он не позволял собеседнику безнаказанно смеяться ему в лицо. Любой, кто отваживался на это, очень скоро оказывался без вести пропавшим, а если находился, то не целиком, а частями — однажды незадачливый рыболов выудил из речушки неподалеку от Роузена голову одного такого «счастливца». Разумеется, никто, кроме Монжера, об этом не узнал.

Так что, вполне возможно, в скором времени новый рыбак выловит уже две головы.

Но сейчас глава гильдии стерпел. Просто потому, что впервые боялся своего собеседника. Монжер чувствовал, что при желании тот может перерезать всех его телохранителей, а потом добраться и до него самого. А он уже слишком стар, чтобы как-то противостоять этому молодому ловкачу.

— Ты зря смеешься, незнакомец. Я щедро плачу своим рядовым убийцам, но ты — настоящий профи. Даже не знаю, сможет ли кто-то из моих обалдуев хотя бы минуту выстоять против тебя. Скорей всего, нет.

— Ты хочешь сказать, что будешь платить мне больше, чем остальным?

— Да. Именно.

— А не боишься бунта?

— С какой стати?

— Ну, я бы, например, обиделся, если бы узнал, что кому-то платят больше, чем мне.

— Ах вот ты о чем. — Монжер позволил себе улыбнуться. — Нет, я говорю не об этом. Да, я буду платить тебе больше… но и заказы ты будешь выполнять более сложные. Как раз сейчас есть одно стоящее дело… До встречи с тобой я еще думал, стоит ли за него браться, но теперь я уверен, что мы сдюжим.

— Мы? А ты что, за мной меч и кинжал таскать будешь?

И снова Монжер стерпел издевку. На этот раз сделать это было гораздо сложней.

— Я беру заказ, ты — выполняешь.

— Ясно… Но, послушай, с чего ты взял, что я непременно соглашусь?

— За тобой должок, незнакомец, — гаденько улыбнулся тощий и кивнул в сторону мертвого Гобба. — Ты убил моего человека, и я не могу оставить этот твой шаг без внимания. Если ты согласишься, мы все забудем. Мои ребятки спрячут труп, и все сделают вид, что ничего не случилось. Если же ты откажешься, то об этом убийстве узнает все королевство. Согласись, не самый лучший выход?

Джефри покачал головой:

— Угрожаешь…

— Отчего же? Просто долги надо возвращать. Если ты не хочешь вступать в гильдию, ради бога. Но один заказ ты мне должен.

— А то, что он сам на меня кинулся, не в счет?

— Разумеется, нет. Ты его спровоцировал.

Некоторое время Джефри молчал, а потом сказал:

— Что за заказ?

В конце концов, проклятая жажда снова проснется через денек-другой. Так что он теряет? А лишние проблемы могут Отобрать последние шансы на спасение от мании. Если он еще и окажется вне закона в этом проклятом Зейде, о счастливой развязке можно забыть.

Тощий улыбнулся и приступил к рассказу…

Той ночью Джефри уснул не сразу.

Долгое время он просто лежал и тупо пялился в потолок.

Да, от судьбы не уйдешь… Тогда был мир Ночи, теперь — гильдия убийц Зейда. Подбор исполнителей разный, но суть одна.

Убить.

Если бы не проклятая мания, ничего бы этого не было. Если бы не она, он бы мог остаться в Мари вместе с Гвен и счастливо жить с ней.

Гвен…

Жнец закрыл глаза.

Перед внутренним взором стоял ее чудесный образ.

Но почти сразу черты поплыли, и он снова увидел лицо убитой им женщины.

Ни об одном убийстве Джефри так не жалел, как об этом. Он убивал купцов, дворян, разбойников на дорогах. Сегодня «уронил» громилу из гильдии на его же кинжал.

Но никогда ему — слава Кварусу! — до этого не приходилось убивать женщин.

Он вспомнил слова Лейзона, когда тот рассказывал о своем последнем заказе.

«А ты бы убил его, жнец?»

Рыцарь ни разу не назвал его по имени. Для него Джефри был и остался слугой мира Ночи, жнецом, который появляется, выполняет заказ и исчезает.

Впервые после встречи с Гвен Джефри предался воспоминаниям и взглянул на прежние свои поступки совсем по-другому.

По-человечески, что ли?

Впервые он почувствовал что-то подобное, стоя над телом Клевца. Тогда он просил прощения, испытывал нечто, что принято у людей именовать «угрызениями совести»…

Но потом это все на какое-то время забылось, словно и не было.

Теперь же убийца вспоминал.

Он вспомнил лицо брата Клевца — молодого рыцаря Рона. И вновь почувствовал странные для него «угрызения».

Сначала брат, потом — сам Клевец. Пускай последнего он и не убивал сам, просто позволил Спящему сделать это за него…

Но мог ведь и спасти. Легко. Мог.

Но — не спас.

Двойной заказ!..

Будь он проклят!

А Лейзон в свое время не побоялся ослушаться. И что, с ним случилось что-то ужасное? Нет. Даже наоборот. Он вновь стал человеком, вернулся в мир людей, зажил нормальной жизнью и снискал славу благородного рыцаря.

Как же хорошо, что Лейзон не знает, кто убил его ученика!..

А может быть, знает?

Нет, он не простил бы Джефри…

Но он человек. А людям свойственно прощать.

Проклятие, как же все запутано…

В окно ударил порыв ночного ветра. Бесшабашный озорник, который гуляет, где ему вздумается… Как хочется иногда стать ветром и так же носиться по свету, не обременяя себя мыслями и заботами!..

Этот заказ будет последним. Джефри выполнит его, получит деньги и станет искать лекаря, способного ему помочь.

Если такой не найдется, жнец станет искать смерти. Он сам бросится вниз со скалы, лишь бы больше не мучиться.

«Это твое проклятие, лишающий. За все твои прежние деяния. И ты должен идти с ним до самого конца, покуда не искупишь все прегрешения, тяжелым грузом повисшие на твоих плечах».

Да, прав был оракул. Но конец он выберет сам.

Джефри закрыл глаза и почти сразу же заснул.

В ту ночь он увидел странный сон…

Ворон лежал на кровати, по самый подбородок закутанный в одеяло. Рядом с его кроватью сидела…

Стеф?!.

— Ну же, Джефри, давай, — шептала она, склонившись к лицу пророка. — Ты выкарабкаешься, я уверена!

— Стеф, — слабо произнес несчастный. — Оставь меня, прошу. Я не могу видеть твое лицо, искаженное печалью.

— Глупости! — с жаром воскликнула девушка. — Я не оставлю тебя! И где тот уверенный голос? Все будет хорошо, вот увидишь. Ты не можешь умереть, Ворон. Я слишком сильно люблю тебя, милый…

Все было так странно. Джефри чувствовал, что любит Стеф, но в то же время сознание возмущалось — как это, она ведь совсем недавно пыталась убить его?!

Все перемешивалось — былое, грядущее… Прошлое и нынешнее так плотно переплелись с будущим, что пророк не мог спокойно лежать — в голове его творилось не пойми что, и он постоянно ерзал на постели, пытаясь избежать холодных компрессов, которые прикладывала к его лбу Стеф, пытаясь уйти от взгляда ее чудесных глаз.

— Что с тобой, Джеф? — обеспокоенно поинтересовалась девушка, заменяя тряпицу. — Ты словно дрожишь!

— Я не понимаю, что со мной, Стефани. — Вот так-так! Он, оказывается, помнит ее полное имя! — Мой мозг разрывается от мыслей прошлого, грядущего и нынешнего. Я словно утратил способность различать эти чувства между собой!

— Не переживай, милый. Я уверена, мы сохраним тебя. Ты просто не выдержал магию Пяти, она сломила тебя в той битве…

— Как закончилась битва? — хрипло поинтересовался Джефри.

— Мы победили, как ты и предрекал. Ни о чем не думай, солнце мое. Я с тобой.

— Иди ко мне. — Джефри готов был поклясться, что это произнес именно Ворон — он сам, но много-много лет назад.

— Иду, милый…

Стеф легко сбросила платье, нырнула под одеяло…

Он любил ее долго и нежно. Боль куда-то ушла. Он чувствовал только страсть, исходящую от юного тела девушки.

Пророк совершенно забыл обо всем. Он просто любил Стеф, ласково, осторожно… словно боялся потерять, словно больше они никогда не встретятся.

И он не смотрел в будущее. Ему наплевать было, что когда-нибудь они встанут друг против друга с клинками наголо, и только один из них переживет эту встречу.

Странное чувство — страсть. Джефри успел забыть его.

— Милый… Ты был великолепен! — сказала девушка, одеваясь.