На краю бездны Бондарев Олег

— Ты чудо, Стефани, — ответил пророк, улыбаясь. — Я люблю тебя, солнце.

— Я тоже, Джефри. Больше жизни.

Грядущее вновь сжало виски Ворона, и он увидел этот бой, и гибель Стеф на острове Спящего. Сказал, едва сдерживая волнение:

— Не говори так, любимая. Жизнь — слишком сложная штука.

— Но любовь, Джефри, еще сложнее, — возразила девушка.

— Может так статься, Стеф, что все в один миг потеряет значение, — покачал головой жнец… точнее, пророк… еще пророк. — Любовь — великое чувство, но и его, оказывается, способно уничтожить время.

— Не говори так, милый. Лучше насладись покоем… вернись в себя. Мы все этого ждем.

— Даже Лейзон? — грустно усмехнулся пророк.

— Джим — больше всех, — горячо заверила девушка. — Ты не представляешь даже, как он волнуется, как ждет того времени, когда ты снова встанешь с кровати…

— …чтобы в очередной раз подкосить меня язвительным выпадом?

— Нет, Джефри, — возразила Стеф. — Джим действительно волнуется за тебя. Ваши мелкие распри сейчас — ничто. И ты, и он — вы на самом деле не можете друг без друга.

Пророк скептически усмехнулся.

— Госпожа. — Слуга явился совершенно не вовремя. — К господину Ворону посетитель.

— Кто еще? — не слишком добродушно поинтересовалась девушка.

— Кузнец Кар.

— Стефани, солнце, прошу, оставь нас, — попросил Ворон. — Мне нужно поговорить с ним наедине…

Стеф едва заметно кивнула и, резко поднявшись со стула, прошла к двери. Застыв на пороге, она еще раз оглянулась на бледного пророка и только тогда вышла.

— Вы позволите? — чуть виновато спросил кузнец, заглядывая внутрь.

Это был мужчина лет тридцати пяти — сорока, с коротко стриженной черной бородой и честными зелеными глазами. Телосложения кузнец был знатного — рубаха едва не рвалась на его могучей груди.

— Конечно же, Кар, входи! — Джефри изобразил добродушную улыбку. По крайней мере, попытался. — Разве могу я прогнать тебя?

— Вот и славно, господин, — сказал кузнец, опускаясь на оставленный Стефани стул. — Я пришел, конечно же, не просто так… Прекрасно понимаю, что вам нужен покой.

— Давай, я слушаю тебя, дружище.

— Господин Ворон, нам, похоже, удал ось-таки найти заклятие, способное напитать обычный металл силой.

— Что же это за заклятие?

— «Разупокоивание» — так назвали его маги. Это нечто новое, то, с чем мы еще не сталкивались…

— И в чем же заключается сила подобного оружия? — перебил его Ворон.

— Оно способно разом обратить поднятого некромантией мертвяка в прах.

— И все? — несколько разочарованно спросил пророк.

— Да, господин. Но вы только представьте — какой велцкий шаг! Сколько новых возможностей появится у обладателя подобного клинка!

— Что конкретно ты хочешь предложить?

— Об этом мало кто знает — только король, лорд Лейзон и теперь вы. Мы с магами хотим держать это открытие в тайне. Так что пока у меня всего один заказ — от упомянутого лорда Лейзона. Он просил выковать ему кортеланс.

— Даже так? — делано удивился Джефри. — Лорд просил вас выковать ему клинок?

А ведь Джим не слишком жаловал волшебство. Даже в способности пророка он не особо верил. Но коли лорд заказал себе меч, значит, это действительно того стоит —  напитать оружие магией.

— Именно так, господин. Вы даже не представляете еще, насколько большую роль может сыграть этот клинок в битве с темными магами и их приспешниками, не дай ей, конечно, Кварус случиться!

— Отчего же? — покачал головой Джефри. — Я неплохо соображаю. И идея кажется мне удачной… но…

— Что «но», господин?

— Но я не хочу напитать этой магией длинный клинок, — просто ответил пророк. — Я хочу заказать у вас дагу.

— Дагу?

— Да, просто — дагу. Но чтобы она легко могла забрать жизнь и у мертвого, и у обычного, дышащего человека. Длинный клинок для этих целей мне вряд ли понадобится.

— Я понял вас, господин, — кивнул кузнец. — Мы приложим все усилия, чтобы ваше желание было исполнено.

— Вот и отлично. Жду дагу как можно скорей, — сказал Джефри.

Кар откланялся и скрылся за дверью. Тут же на пороге объявилась Стеф.

— Магия, значит? — спросила она и, не дожидаясь ответа, уверенно заявила: — Ты все так же падок на чудеса, Джефри.

— Но почему нет? Если сам Лейзон заказал себе клинок…

— …то и ты обязан не отставать! — закончила за него девушка. — Зачем тебе это? Ты — пророк. Тебе не пристало участвовать в уличных драках на кинжалах!

— И тем не менее в уличных драках толк я знаю. И не только в уличных, — заметил пророк. — Так что не нужно меня переубеждать. Эта дага мне пригодится, вот увидишь! Кар — отличный кузнец и если уж за что-то берется…

— …то жди конца света, — усмехнулась Стеф.

— Ну почему же? — хмыкнул пророк. — Если бы конец света близился, я бы это увидел.

— Ты слишком ограничен, Джефри, — покачала головой девушка. — Ты много знаешь, но не все пригодно для нашего положения. Мы должны укрепиться…

— …и магия поможет нам в этом. Что может быть лучше — клинок, обращающий оживших мертвяков в прах?

— Ну смотри, я тебя предупреждала. Ты — пророк. Зачем пророку оружие?

— Всякое может статься. Хотя я предпочел бы тихий шелест волн, домик у моря, и мы с тобой рядом, а наши детишки, мальчик и девочка, строят замок из сырого песка…

— Ты излишне оптимистичен, Джефри, — с улыбкой покачала головой Стефани.

— Ну, а что тут поделаешь? Какой уродился, такой и живу.

— Это все пустые разговоры. Надеюсь все же, что дага эта тебе никогда не понадобится.

— Дай-то Кварус, чтобы не понадобилась, — кивнул Ворон. — Буду только рад. Но подстраховаться не мешает.

— Дай-то Кварус, — эхом отозвалась Стеф. — Ну, полежи еще, постарайся уснуть. Я пойду узнаю насчет обеда.

Джефри устало кивнул и провалился в сон. Так быстро, что девушка даже не успела сказать что-то еще… может, очень важное… а может, она и не говорила ничего больше, кто знает?

Ворон спал сном ребенка. Таким же безмятежным и чистым.

В этом сне он видел многое… но грядущее запрещало делиться всем увиденным.

И поэтому Джефри просто спал.

Но спокойно спал только тот, прежний Джефри.

Картинка поменялась.

Теперь он видел себя, то есть Ворона, и Лейзо-на бредущими среди руин какого-то замка. Замок неизвестные архитекторы возвели на высоком холме.

Джефри едва волочил ноги. Обняв Джима за шею, он плелся следом, то и дело спотыкаясь.

— Держись, Ворон, — ободряюще говорил воин, утирая правой рукой сочащуюся из рассеченного лба кровь. — Держись… Все закончилось…

— Что «закончилось»? — спросил Джефри удивленно.

— Здорово тебя, видать, накрыли маги проклятые… — покачал головой Джим. — Эх, говорил я Его Величеству — догнать надо, добить всех, чтобы не повадились больше! Но нет… И что теперь?

— Что с королем? — прохрипел Ворон.

— Спаси Кварус его душу, — печально промолвил Джим вместо ответа.

Джефри закусил верхнюю губу.

Как же так вышло?

— Как-как! — Похоже, последнюю мысль он высказал вслух. — Дождались они, Ворон. Дождались. И не долго ведь пришлось ждать! Мыслимо ли — сами все королевство изничтожили! Нам бы собраться — так нет, все на себя тянут, под себя гребут. Каждый теперь сам себе и хозяин, и подчиненный! Тьфу, даже говорить не хочется…

Пророк стал вспоминать.

Шалаха низринулась в пропасть междоусобной войны — сразу после той тяжелой победы над армией некромантов. Джефри еще долго отходил после этого сражения, а когда пришел в себя, королевство уже раздробили на части, и каждая часть хотела стать главной.

С Генри II осталось крохотное число верноподданных. А ведь, кроме мятежников, на Шалаху обрушились уцелевшие некроманты…

И все же они разгромили врагов.

— Вот и пригодилась твоя дага, — грустно усмехнулся Джим. — И мой меч тоже. Эх, жаль, Кар не уцелел. Да и много кого жаль…

— Сколько нас осталось, Джим? — спросил пророк, замирая сердцем в ожидании ответа.

— Не знаю точно, Ворон. Но мало, очень мало. Наверное, не больше двух-трех десятков.

— Двух-трех десятков? — повторил Джефри напуганно. — Но как же так вышло?

— И те едва на ногах держатся, прям как ты. Но ты-то выберешься, я выберусь… мы сильные с тобой, Ворон. Мы вытерпим, подлечимся… только вот что делать дальше, как жить, где жить?

Пророк молчал.

— Мы ведь — последние, понимаешь, Ворон? Больше никого и нет! Все деревни сожжены, города уничтожены… Вот и замок барона, — Лейзон пнул подвернувшийся под ногу камешек, — одни развалины. Эх, славная была битва…

— А что со Стеф, Джим? — неожиданно спросил Джефри. — Она жива?

— Жива-жива, не волнуйся, — усмехнулся воин. — Ее только чуть-чуть зацепило, поменьше, чем нас, потрепало. Скоро, скоро увидишься с ней… Эх и вправду — что думать так далеко? Главное — сначала подлечиться, а потом уже и думать будем — куда, зачем…

Внезапно Ворон почувствовал странное волнение в воздухе. Словно совсем рядом творилась волшба.

Джефри постарался напрячься, распознать корни заклятия. И с ужасом понял, что корни эти — мертвые.

— Джим! — воскликнул пророк. — Кто-то творит волшбу, совсем близко! Какой-то темный маг!

«Или даже несколько, — подумал Ворон. — Потому что заклятие такой силы в одиночку сплести попросту невозможно».

— Что за чушь? — поморщился Лейзон. — Какая волшба? Мы же их всех перебили, никого не осталось!

— Нет, не всех… Кто-то, чувствую, остался…

Вспышка.

Вокруг — только мрак.

Джефри лежит, не в силах пошевелить даже пальцем. Может только открывать и закрывать глаза…

Или даже этого не может? Что, если вокруг на самом деле не так темно, просто он не способен поднять веки?

— Успокойся, — прозвучал неизвестный голос. Доносится он будто из самого сознания Джефри. — Ты в безопасности. Почувствуй, как затягиваются твои раны…

И действительно — левая рука уже почти не болит… Кровь больше не сочится из разбитых губ.

«Я… чувствую…» — подумал пророк. Сил, чтобы открыть рот и сказать хоть слово, не было. Только мысли еще подчиняются.

— Вот видишь… — продолжает голос. — Все хорошо…

«Но где я? Что это за место?»

— Это — твой дом.

«Мой дом — Фагос!»

— Раньше — да. Теперь — нет. Шалаха больше не существует, Джефри. Теперь твой дом — вечная ночь.

Сознание погасло. Голос молчал, и все мысли исчезли.

Вокруг не было ничего, только ночь, бесконечная и непроницаемая.

И вдруг перед глазами замелькали картинки. Они сменяли одна другую так быстро, что Джефри — нынешний, не прошлый — едва успевал их разглядеть.

Это были его заказы. Все до одного.

Женщины, мужчины. Молодые, зрелые, старые. Кинжалы, мечи, ножи, арбалеты.

И кровь, кровь, кровь…

Кровь на одеждах — жертвы и его собственной. Кровь на полу, кровь на камнях мостовой, на столе, на лезвии стилета… даги… палаша…

Танец со смертью — тогда ему пришлось худо, пришлось пробиваться через плотные ряды солдат, орошая кровью камни мостовой.

Мертвый генерал в своем шатре…

Джефри пытался зажмуриться, но не мог. Пробовал отвернуться — не получалось.

И он снова смотрел, смотрел…

Последняя картинка застыла, намертво приковав к себе взгляд жнеца.

Пятиконечная звезда в круге. Линии словно вычерчены кровью — алые, жирные линии…

Знак Пяти.

Что это значит? Почему он здесь? Зачем?

Внезапно знак стал расти, приближаться. Джефри видел все детали, мелкие и невидимые раньше.

В самом сердце звезды, в равностороннем пятиугольнике…

В нем жнец увидел бездну.

Он видел людей, что мучились в пламени. Видел, как горит их плоть, как льется кровь из многочисленных ран — прямо в огонь. Как великий костер с жадностью вбирает в себя эти капли, ручейки и потоки и вспыхивает еще ярче…

Уже не люди — скелеты тряслись в пламени. В пустых глазницах — отражение бездны. Скелеты раскрывали рты, и Джефри слышал их крики — ужасные, рвущие душу, заставляющие сходить с ума…

А потом он, похоже, увидел Его.

Властелина бездны.

Шнирхе стоял, опираясь на костяной посох, увенчанный человеческим черепом — идеально белым и чистым. Вечный соперник Кваруса был облачен в просторный черный балахон, лицо его скрывал опущенный капюшон. Он словно почувствовал взгляд жнеца и повернулся к нему.

Смрад. Чудовищный смрад мертвой плоти. Два горящих уголька глаз, которые наблюдают за жнецом даже через ткань.

— Ты и я, — пробормотал Шнирхе, с трудом выговаривая слова. Язык обитателей Ваго давался ему с явным трудом. Голос темного бога походил более всего на скрип плохо смазанных петель. — Ты и я — одно целое.

— Нет! — воскликнул Джефри.

— Скоро, совсем скоро… — пробормотал Властелин бездны. — Осталось немного.

— Нет!!! — заорал жнец, закрываясь от Шнирхе руками.

Пламя словно перекинулось с грешников на него и теперь нещадно пожирало плоть, причиняя убийце дикие муки.

— Ты и я — одно целое, — повторил темный бог.

Картинка затряслась, поплыла, краски сливались и перемешивались.

Джефри почувствовал головокружение и вновь провалился во мглу.

Жнец резко сел. Глаза выпучены, в них — ужас. Дыхание прерывистое и частое.

— Нет, — прошептал он. — Нет…

Он постепенно приходил в себя. Когда предметы вновь обрели очертания, Джефри смог оглядеться по сторонам.

Было светло. Солнце уже поднималось из-за горизонта.

Утро.

Уже утро.

Он — в своей комнате на втором этаже, в таверне «Молчаливый филин». Не в бездне. Здесь нет ни Шнирхе, ни пламени, пожирающего плоть грешников.

Прошлепав босыми пятками по доскам пола, Джефри склонился над стоящей в углу бадьей и, недолго думая, опустил голову в воду.

Она была очень-очень холодная.

Джефри с наслаждением почувствовал, как разум проясняется, подождал с пол минуты и только тогда приподнял голову над бадьей.

— Слава Кварусу… — пробормотал жнец, усаживаясь на стоящий у стенки табурет.

Он вытерся полотенцем, оделся и пошел вниз. Там за кружечкой пива и тарелкой горячей каши с бараньей ногой можно будет как следует все обдумать. Пока же — к Шнирхе в пасть все эти видения!

Внизу еще никого не было, кроме хозяина таверны. Едва завидев Джефри, он побледнел.

— Не бойся, приятель, — ободряюще подмигнул ему жнец. — Я тебя не обижу!

— С чего вы взяли, что я боюсь? — спросил корчмарь, надменно подбоченившись.

Жнец усмехнулся, но объяснять не стал:

— Принеси лучше кувшин пива, тарелку каши и баранью ногу, храбрец!

Хозяин нарочито медленно преодолел расстояние от стойки до двери и, эффектно замерев на пороге, скрылся в кухне.

Джефри уселся за тот самый столик, где вчерашним вечером они беседовали с Монжером, и принялся ждать заказа.

Едва он позавтракает, нужно ехать в столицу. Там его уже ждет главарь гильдии… нужно уточнить последние детали.

Ему, жнецу, в предстоящем спектакле досталась весьма интересная роль.

Он должен был разыгрывать из себя некоего Джефри Скайлза, графа, обладателя маленького феода далеко на юге, буквально у самых гор.

— Но разве никто не видел настоящего графа? — удивился жрец, перебив Монжера. — Или мы с ним настолько похожи?

— Нет, не похожи. Просто его действительно никто не видел. Поездка к барону должна была стать для Скайлза первым выходом в свет.

— Откуда же вы прознали о графе?

— У него есть странная мания — переписка посредством голубиной почты. Благодаря этим письмам в Скайлза влюблены практически все незамужние — и некоторые замужние — дамочки высшего общества, а нужный нам барон считает его близким другом… конечно, настолько близким, каким может стать человек, которого вы знаете только из его письменных посланий.

В общем, этим вечером в усадьбе барона Гудке нда — а именно он был той жертвой, которую Джефри обязался убить — должен проходить званый ужин.

Людям Монжера удалось перехватить приглашение, адресованное графу Скайлзу, и тот продолжал сидеть у себя в замке, писать письма и совершенно не подозревать о происходящем в столице.

Джефри необходимо явиться в усадьбу и под любым предлогом остаться с Гудкендом наедине, после чего прикончить старика.

Задача не такая и сложная на первый взгляд, а там посмотрим.

Симпатичная девушка-разносчица принесла его завтрак…

…Покончив с кашей, мясом и пивом, Джефри отправился в конюшню. Верный Черныш выглядел отдохнувшим и полным сил.

— Ну что, дружище? — весело подмигнул ему жнец. — Нас ждет столица!

Конь довольно заржал.

Спустя десять минут с порога «Молчаливого филина» уже никто не смог бы разглядеть одинокого всадника.