На краю бездны Бондарев Олег

Однако и отказать рыцарю король попросту не мог. Точнее, мог, но — не этому рыцарю. Джуан знал — откажи он сейчас, лорд Лейзон смиренно кивнет, уйдет, а во время боя появится на поле сражения и бросится на неприятеля.

Вполне в его духе. И подобное уж точно запретить нельзя никому.

Пусть лучше он будет в строю с ополченцами, чем в одиночку.

— Ты уверен? — в последний раз спросил король. — Я обещаю, генерал Роме даст тебе под командование тысячу лучших мечников…

— Я уверен, что мое место — среди ополченцев, — перебил его Лейзон. — Именно поэтому я — здесь, у вас в кабинете. Мне не нужна тысяча мечников. Мне достаточно моего клинка.

Эдер принес поднос с кувшином жейского красного вина стапятидесятилетней выдержки и с двумя позолоченными кубками. С поклоном поставил их на стол, разлил вино и удалился.

— Что ж, — сказал король, поднимая свой кубок, — давай прежде выпьем за встречу. Жаль, что она случилась в связи со столь грустными обстоятельствами… но все же я рад тебя видеть, рыцарь.

Лейзон молча поднял кубок, и они выпили.

— Эх… — вздохнул Джуан, утирая губы платком. — Знал бы ты, как сложно мне дать тебе разрешение на твою авантюру… Но я ж тебя знаю! Не дам — ты еще скорее себя угробишь…

— Это вряд ли, — покачал головой Лейзон. — Я уверен, что мы в любом случае сдюжим.

— Хотелось бы верить… — пробормотал король. — Что ж, я даю тебе дозволение. Но, — он выдержал небольшую паузу, — это, сам понимаешь, не значит, что даст свое дозволение и генерал. Тебе придется самому поговорить с Ромсом.

— Отлично, — усмехнулся рыцарь. — Благодарю, мой король. Позволите отправиться к Кайлу прямо сейчас?

Джуан Первый с грустной улыбкой покачал головой.

Кого он обманывает? Роме и Лейзон — старые друзья еще с тех пор, как генерал только собирался с войском на юг, чтобы разобраться со вспыхнувшим там бунтом.

Рыцарь тогда отправился вместе с ним, естественно, не предупредив Его Величество. Когда же гонцы донесли до Джуана Первого весть о том, что вчерашний победитель турнира на пару с генералом играючи разобрались с войсками мятежников, королю оставалось только скрипнуть зубами и вот так же, как сейчас, покачать головой.

Потом судьба развела Ромса и Лейзона. Один по приказу Джуана отправился к Последнему Приюту, второй осел у себя в замке, изредка выезжая в столицу, чтобы поучаствовать в новом турнире… и, конечно же, выиграть его.

Правда, несколько лет назад рыцарь взял к себе в ученики некоего Рона, из простолюдинов, и до последнего турнира Лейзону приходилось бывать в Роузене много чаще обычного.

Однако в преддверии всеобщего праздника Рона убил его собственный брат, и Лейзон снова пропал. До сегодняшнего дня Джуан не видел рыцаря больше трех месяцев.

И вот — он в кабинете, ждет, когда же можно будет отправиться на плац и наконец увидеться со старым другом.

— Позволяю, — сказал Джуан.

— Благодарю вас, мой король! — склонил голову Лейзон, поднялся и вышел.

Его Величество остался в кабинете один.

— Не за что, рыцарь, — негромко пробормотал король. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…

Он налил себе еще немного вина и выпил.

Вино было превосходным.

Генерал не верил своим глазам.

— Джим? — спросил он хриплым от волнения голосом.

— Он самый, Кайл! — подмигнул ему рыцарь. — Как дела у старого вояки Ромса?

— Джим! — Генерал расплылся в улыбке.

Друзья обнялись. Пятнадцать лет прошло с момента их предыдущей встречи; Лейзон был, пожалуй, единственным человеком из приближенных ко двору, которого Роме любил всем сердцем.

— Как ты поживал-то здесь? — спросил Кайл, отпуская друга.

— Да так, помаленьку. Сам-то ты что?

— Да вот, как видишь… — развел руками генерал. — Ополчение тренирую… как могу.

— Вижу, — хмыкнул рыцарь. — Их, пожалуй, и за годик ничему не научишь, не то что за пару недель!

— Вот то-то и оно! — воскликнул Роме. — Эх, жаль, не в силах мы были отбить этих гадов еще там, на Приюте! Проклятые некроманты!

— А что на Приюте было? Я слышал что-то, но ты ж видел все, лучше знать должен!

— Должен… и знаю… Кости там были, Джим. Корабли из костей. Тридцать всего. Если б обычные фрегаты или каравеллы — отбили бы без труда. А то — из костей. Они небось и распадаться могут, на отдельные, скелеты, по воле хозяев своих… или еще чего похуже!

— Ну, не преувеличивай, — поморщился рыцарь. — На скелеты!..

— А что? Они вон в ночь наших всех погибших ребят подняли, скелетами обратили и на нас же бросили! Пока мертвяков тех наши маги изничтожили, от катапульт заставы один пепел и остался! Я ж не трус, ты знаешь — был бы шанс выиграть бой, я бы не отступил ни за что. А тут — без орудий, без доброй четверти войск… Ну, куда мы против них? Тем более что каждый, кто с нашей стороны замертво пал, на их сторону становился!

— Да, несладко бы пришлось…

— Слава Кварусу, что не пришлось! — закивал Кайл. — Мы рано поутру снялись — и в столицу! Шнирхе их раздери, гадов этих! Не дай Кварус, еще и столицу возьмут… но я об этом и думать не хочу. Уж Роузен точно отстоять должны. И отстоим!

— Ну и славно. Я так тоже думаю, — усмехнулся рыцарь. — И к тебе по вопросу, с этим напрямую связанному.

— Это какой-такой вопрос? — недоверчиво сощурился генерал.

— Хочу я, Кайл, в ополчение ваше вступить.

— В… куда?! Какое тебе ополчение?! Это ж так, не солдаты! Они и мечом-то, как тяпкой, размахивают! Да они… — затараторил Роме, но Лейзон перебил его:

— Кайл. Я нужен им. Если все они погибнут, что станет с королевством?

— Джим, я знаю, что ты отличный боец, — покачал головой генерал. — Что ты в одиночку можешь положить целую сотню этих каторжников. Но на их стороне — магия смерти! На их стороне — куча оживших скелетов! И все они обрушатся именно на ополчение, в составе которого задумал выступить ты. Мне не хочется лишний раз говорить об этом, но мы посылаем их на убой и…

— Кайл, — повторил Джим спокойно. — Его Величество уже говорил об этом. Он тоже предлагал мне взять тысячу мечников и вести их… Но я не могу. Я должен спасти землепашцев, сапожников, кузнецов. Без них, даже если мы победим, королевство попросту рухнет. Нужно сохранить хотя бы часть народа. Ты-то понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — горестно вздохнул генерал. — Вот Шнирхе побери! И прав ты вроде, а и пускать тебя с ними не хочется совершенно…

Они помолчали.

— Ладно, в бездну все! — махнул рукой Роме. — Я только надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю, Кайл, — усмехнулся рыцарь. — Поверь — знаю.

— Ну, тогда вот тебе мое одобрение.

И они закрепили общее решение крепким рукопожатием.

— Добро пожаловать в мою скромную комнатушку, — сказал Монжер, выпустив в потолок струю темно-серого, дыма.

Джефри опустился в кресло, стоящее рядом с рабочим столом главаря.

— Привет и тебе, — ответил жнец. — Ничего не поменялось?

— Нет, что ты, — покачал головой Монжер. — Действуем по намеченному вчера плану. Сейчас тебя оденут, как подобает графу, и… ты точно уверен, что не хочешь вступить в гильдию?

— Да, уверен, — кивнул жнец. — Одно задание, что я вам задолжал, и все, мы забываем друг о друге. Или?..

— Да, — нехотя согласился Монжер. — Одно задание, и ты свободен. Мы не станем искать тебя.

— Вот и славно… — сказал Джефри.

Ему не терпелась поскорее разобраться с этим делом.

Его ждали лекари и маги столицы.

А вместо этого он должен терять вечер на возню с никчемным старикашкой!

И почему гильдия считает это задание сложным?

Может, барон любит кусаться?

В усадьбе Гудкенда пока еще не играла музыка.

Зато в главном зале горели все без исключения люстры — было светло как днем.

У ворот Джефри встретился с дворецким — лысым старичком лет пятидесяти-шестидесяти в черном фраке и щегольских очках с маленькими круглыми линзами. Высоко задрав подбородок, дворецкий спросил:

— Ваше имя, господин?

— Граф Джефри Скайлз, — ответил жнец спокойно.

Старичок с деловым видом пробежал глазами по списку и удовлетворенно кивнул:

. — Входите, господин граф. Прямо по лестнице, большая двухстворчатая дверь.

— Благодарю вас, — пробормотал жнец и прошел мимо дворецкого.

Прошагав по песчаной дорожке, ведущей от ворот к усадьбе, Джефри поднялся по лестнице. Лакей поклонился:

— Добрый вечер, господин. Как вас представить?

— Граф Джефри Скайлз.

Слуга кивнул и, распахнув двери, объявил:

— Граф Джефри Скайлз!

Все общество, собранное тем вечером в главном зале вокруг пышно накрытых столов, на несколько мгновений обратило свое внимание на вновь прибывшего дворянина. Но поскольку никто с графом Скайлзом лично знаком не был — а переписку личным знакомством все же не назовешь, — внимание обратилось лишь на означенные несколько мгновений и ни каплей больше.

Единственным человеком, который не отвернулся от Джефри и не вернулся к поглощению различных яств и смакованию старых вин, был сам барон Гудкенд, хозяин усадьбы.

— Граф! — воскликнул он, едва завидев Джефри. — Какая честь приветствовать вас! Сколько мы общались, а так и не доводилось встретиться лично!

— Я тоже очень рад, барон, — улыбнулся жнец. Улыбка вышла несколько натянутой, но Гудкенд не обратил на это внимания. — Правда, если говорить честно, мне несколько странно видеть званый вечер в вашей усадьбе.

— Странно? Что ж тут такого странного? — удивился барон.

— К столице подступает вражеская армия под началом темных магов, а у вас тут пир на весь мир!

— Ну, право, как раз в этом нет ничего странного! — рассмеялся Гудкенд. — Возможно, нам остались последние деньки, чтобы вот так встретиться — всем вместе. Узнать друг друга… получше. Вы не находите?

— Конечно же, нахожу, — снова выдавил из себя улыбку Джефри. — Но все же как-то необычно…

— Граф Скайлз?! — возбужденно вскрикнула пышно разодетая дама. Она словно бы случайно проходила мимо жнеца и теперь вовсю изображала удивление.

— О, вы, разумеется, помните меня?

— Прошу простить, госпожа, — учтиво поклонился жнец, — но, если честно, я не могу с уверенностью сказать, что помню вас. Представьтесь, прошу!

— Графиня Креме, вдова, — расплылась в улыбке дама. — Мы с вами очень долго обменивались письмами, и вы, как мне показалось, прониклись истинной симпатией ко мне, вошли в мое положение… и были готовы даже обвенчаться со мной, судя по вашему последнему посланию.

Опа! А вот о подобном Монжер не говорил. Нет, он упоминал о переписке с госпожой Креме, но вот о желании графа сочетать себя с ней узами брака — совершенно точно — нет!

— Госпожа графиня, — проговорил жнец, изображая смущение, — мне очень лестно знать, что вы помните о моем последнем письме и вообще о нашей переписке. Вы весьма хороши собой, но я бы предпочел отложить вопрос о скорой женитьбе на весьма непродолжительный срок.

— Почему же? — разочарованно поинтересовалась госпожа Креме.

— Хотя бы потому, что меня очень волнует грядущее сражение с агрессором, вторгшимся в земли нашего славного королевства.

Кварус, как же тяжело изъясняться в подобном ключе! Но он должен играть выбранную роль…

— Чем же оно вас так волнует? — обиженно спросила графиня.

— Тем, что после этого сражения может попросту не возникнуть надобности в браке… из-за того, что жених скончался.

. — Скончался? — переспросила госпожа Креме обеспокоенно.

Ну что за тупая курица? Неужели слово «скончался» слишком сложно для ее недалекого ума?

— Мне очень хочется верить, что мы сумеем отбить нападение проклятого врага, посягнувшего на свободу нашего королевства, — продолжал Джефри. — Но я не могу обещать, что мне удастся вернуться с поля брани живым.

— Ах! — воскликнула госпожа Креме. — Как вы допускаете мысль, что не вернетесь ко мне! По мне, так эта мысль просто чудовищна! Вы храбры, молоды и, думается, обладаете должным умением, чтобы уцелеть в бою…

— Но в сражении возможно всякое, — перебил ее жнец. — Неужели вы этого не понимаете? Случайная стрела может решить все.

— И все-таки, граф, я полагаюсь на ваше слово, — твердо заключила госпожа Креме. — Если вы пообещали, я буду ждать.

С этими словами она присела в реверансе и направилась в другой конец зала.

— Докучливая барышня, не находите? — сощурившись, сказал барон, доселе молчавший.

— Да, есть в ней что-то такое, — осторожно согласился Джефри.

— Не стоит лишних разговоров, граф, — подмигнул ему Гудкенд. — Я вас прекрасно понимаю. За молодой вдовушкой Креме приударили многие, но после смерти ее мужа не всякий смог отыскать дорогу к охладевшему сердцу. Она слишком любила графа… ах, как же ужасно, что его не стало! Ему было всего лишь пятьдесят!

— Вы думаете, мне удалось отыскать эту самую дорогу? — так же осторожно поинтересовался жнец.

— Конечно же, да, мой добрый друг! — воскликнул барон. — Иначе с чего бы ей самой подходить к вам и напоминать о ваших письмах? Она могла бы просто проигнорировать вас…

— Я много кому писал…

— Мне в том числе. Но ваши письма ко мне, думаю, были… м-м-м… не столь откровенны в отличие от тех, что предназначались госпоже Креме!

— Да уж, наверное. — Джефри вновь изобразил улыбку. То ли он был актером от Кваруса, то ли здесь никто просто не обращал внимания на деланую наигранность, но барон — по крайней мере! — подвоха не распознал.

— Многие молодые дамочки хотели бы увидеть вас лично, — сказал Гудкенд, подмигивая убийце. — Насколько мне известно, здесь велось очень бурное обсуждение ваших… м-м-м… мужских достоинств.

Джефри невольно залился краской.

Монжер говорил об этом. Скайлз был тот еще ловелас — настоящий сердцеед, который перво-наперво усвоил, что женщины любят ушами, и прекрасно пользовался этим. Конечно, нашептать каждой, что она — самая распрелестная из всех, он не мог, но вот разослать письма с такими пассажами * чтобы даже самой рьяной затворнице захотелось прочесть его послание вслух и восхититься кавалером, он таки умудрился.

— Я бы предпочел оставить этот вопрос, — сказал жнец. — Все-таки я прибыл на ваш званый ужин не для этого. Мне бы хотелось пообщаться прежде всего с вами.

— О, это просто великолепно! — воскликнул барон. — Давайте же скорее выпьем за нашу встречу!

Они пригубили вина из поднесенных девушкой бокалов.

— Признаться, я рад, что мое знакомство с высшими лицами столицы началось именно с общения с вами, — позволил себе комплимент Джефри.

— То же самое, мой дорогой друг, — подмигнул ему барон, — могу сказать и о вас. Еще по вашим письмам я понял, что вы — отличный собеседник. Позвольте же поднять этот кубок за ваше здоровье!

С этими словами Гудкенд взмахнул позолоченным бокалом и осушил его в мгновение ока.

— Однако же, — сказал жнец, когда барон несколько пришел в себя, — мне не слишком радостны обстоятельства, которые свели нас с вами.

— Право же, бросьте, — поморщился барон. — Я бы все равно устроил этот ужин. Мне совершенно наплевать — да простятся мне эти слова! — стоит ли у наших стен неприятель, движется ли к ним или его вовсе нет. Главное для меня — это то, что люди, подобные вам, не страшатся оказаться в Роузене, как в западне.

— Если это понадобится, — осторожно произнес Джефри, — я готов биться за Зейд до последней капли крови. И, как я уже говорил, собираюсь присоединиться к ополчению.

— Вы настоящий герой! — воскликнул барон насмешливо. — Теперь я точно знаю, что в вас нашли все эти дамы!

— Я говорю серьезно, — возразил Гудкенду жнец. — Это отнюдь не бравада!

И откуда он только набрался этих слов — «бравада», «отнюдь»?

— Ну, конечно же, вы говорите серьезно, — подмигнул ему Гудкенд. — Но не думали ли вы, милостивый государь, что при воцарении неприятеля у королевства появится шанс начать все заново?

— То есть?

— То и есть! Не думали ли вы, что смена власти в стране может сыграть важнейшую роль в становлении нашего государства?

— Я вас не понимаю, — честно признался Джефри.

— Ну как же? При новой власти старые законы окажутся попросту не нужны. Новые правители — новые законы, так ведь? И, мне кажется, это заставит королевство отказаться от старой роли.

— Старой роли?

— Сейчас мы всего лишь большое королевство. Мирное королевство, которому не нужны склоки ни с Жейсом, ни с Логвиндором. Но при новом короле мы можем стать теми, кто не просто заключает союзы, а теми, кто правит. Жейсцы и логвиндорцы и так боятся нас. Но мы должны повелевать ими, а не просто позволять им жить. Мы должны подчинить их, и вот тогда…

— Барон, а не хотите ли вы немного подышать воздухом? — перебил его Джефри.

Жнец не любил высокопарных речей, особенно если они касались того, что «было бы, если…» Он хотел поскорее покончить с этим делом, рассчитаться с Монжером за убийство его болвана и дальше заниматься поиском лекарства от проклятой мании.

— Да, конечно. Почему нет? — неожиданно легко поддержал его идею Гудкенд. — Я как раз хотел предложить вам прогуляться в мой фамильный склеп.

— Склеп? — нахмурился Джефри. — На ночь глядя?

— Неужто вы боитесь? — хмыкнул барон.

— Нет, но…

— Ну тогда в чем дело? Там похоронены все славные представители нашего рода, граф. Я думаю, вам будет интересно взглянуть на усыпальницу моих предков!

— Да, вы правы, — сдался жнец. — Пойдемте же?

— Пойдемте, — согласился барон и двинулся к балкону.

— Вы куда? — удивился Джефри.

— Прямо с балкона первого этажа вниз ведет лестница. Мы спустимся по ней и по дорожке в саду дойдем до самого склепа, — объяснил Гудкенд. — Следуйте за мной!

Жнец кивнул, хотя внутри у него при слове «склеп» возникло странное беспокойство.

Они покинули зал в самом начале званого ужина, в то время, когда еще не играет музыка и пары не кружатся в танце.

Их ждала усыпальница Гудкендов.

Родовой склеп барона Гудкенда находился в сотне шагов от усадьбы и более всего походил на большую коробку из камня, на стенах которой неизвестные мастера выбивали имена всех погребенных внутри.

Возле входа, по обеим сторонам от каменной двери висели зажженные факелы.

«Будто барон знал, что мы придем!» — невольно подумал Джефри, но шаг не замедлил.

Они подошли к самой двери. Теперь жнец мог наблюдать внешний каменный засов. Удивительно, но в нем и намека не имелось на замочную скважину или нечто подобное ей!

Жнец вопросительно уставился на Гудкенда. Тот поймал его взгляд и хрипло произнес:

— Отличный магический замок, правда, граф?

Он вытянул сжатую в кулак правую руку и приложил печатку на указательном пальце к засову. Едва она соприкоснулась с камнем, вокруг ладони возникло красное сияние, словно кулак барона разом превратился в слабый масляный фонарь.

Гудкенд убрал руку, но сияние не исчезло — теперь свет исходил из небольшого углубления прямо в середине засова. А потом засов медленно отъехал в сторону.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель! — громко хмыкнул барон и толкнул дверь.

Внутри ощутимо воняло мертвечиной. Словно славных предков барона хоронили не в каменных гробах, ныне выстроившихся у стен, а попросту бросали на пол, оставляя гнить там.

Джефри невольно поморщился. Барон же словно не чувствовал вони. Пройдя от порога к дальней стене, на которой изображено было фамильное древо рода Гудкендов, дворянин лихо развернулся на каблуках и с хитрым прищуром уставился на жнеца.

— Ну? — спросил он. — Как вам склеп моего семейства?

— Отлично, барон, — кивнул Джефри. Из-за неприятного запаха он старался пореже вдыхать, пореже выдыхать и совсем уж не открывать рот без лишней необходимости.

— А вы бы не хотели познакомиться… скажем, с моим дядюшкой?

— То есть? — удивился жнец. — Посмотреть на его останки? Нет, спасибо. Хотя я не хочу показаться излишне дерзким и, что скрывать, с интересом взгляну на его могильную плиту…

— На могильную плиту, говорите? — усмехнулся барон и, повернув голову к одному из гробов, сказал:

— А и взгляните, чего уж там?

Крышка гроба, тяжеленная каменная плита, сорвалась с места и полетела на жнеца, с явным намерением припечатать Джефри к стене. Жнец едва сумел увернуться, и плита разлетелась на десятки крупных и не очень осколков.

— Ты чего, сдурел?! — крикнул жнец барону.

Тот скривил губы в усмешке и взглядом указал на гроб своего дядюшки.

Жнец медленно повернул голову и увидел, как изнутри медленно вылезает славный предок Гуд-кенда. Смердящие остатки плоти на костях горели алым, словно кровь, пламенем, и когда дядюшка наконец выбрался из гроба, от него остался один лишь скелет.

Легко спрыгнув на пол, зомби направился к жнецу.

— Чертов некромант, — пробормотал Джефри. В левой руке возникла дага, правая выдернула из ножен палаш.

Мертвяк был уже близко. Впрочем, жнец был наготове.

Подпрыгнув, он ударил зомби правой ногой в грудь, и тот отлетел на несколько футов.

— Что ты делаешь, сволочь?! — заорал Джефри, пользуясь небольшой передышкой.

— Учитель велел мне разобраться с тобой, — невозмутимо пожал плечами барон.

Родовой склеп Гудкенда оживал. Один за другим, вслед за дядюшкой, вставали из могил полу-разложившиеся родичи некроманта и шагали к жнецу.

— Я доберусь до тебя, — прорычал Джефри.

— Попробуй, — хмыкнул барон. Судя по всему, он уже уверовал в победу и теперь стоял, с наслаждением рассматривая свое маленькое войско мертвяков.

— Ну и в передрягу ты попал, Джефри, — пробормотал жнец еле слышно. — Надо как-то добраться до этого проклятого мага, а потом посмотрим, что он запоет — с дагой у горла.

Мертвяков было двенадцать, не считая успокоившегося дядюшки Гудкенда.

Покрепче стиснув в ладони рукоять даги, Джефри бросился в толпу скелетов.

Старичок хохотнул и хлопнул пару раз в ладоши; он решил, что жнец окончательно выжил из ума.

Но когда Джефри прыгнул на него из самой гущи мертвяков, попутно сбив с ног одного из них, барону стало не до смеха. Он попытался отскочить в сторону, но не успел.

Жнец завалил его спину, прижав собственным весом к полу, и приставил к горлу барона лезвие даги.

— Ну? Вдоволь насмеялся? — прошипел он сквозь зубы. — А ну-ка, усмири своих тварей, покуда я тебе глотку не перерезал!

Глаза барона испуганно забегали. Он попытался вырваться, сбросить с себя убийцу, но, упершись кадыком в лезвие, отказался от этой идеи.

Жнец оглянулся через плечо: мертвяки шагали к нему как ни в чем не бывало. И пусть их оставалось всего семеро, но они по-прежнему представляли немалую опасность даже для такого опытного бойца, как Джефри.

— У тебя проблемы со слухом, барон?! — зло рявкнул жнец.

— Сей… час… — промямлил Гудкенд.

Сзади послышался шум падающих на камень костяшек.

Джефри снова оглянулся и удовлетворенно кивнул: мертвецы лежали на полу и не подавали никаких признаков жизни.

— Вот так-то лучше! — воскликнул жнец. — А теперь, мой дорогой друг…

— …ты уберешь от моего горла эту штуку? — предположил бледный колдун.

— Нет, — ласково улыбнулся Джефри; так улыбаются грабители перед тем, как сообщить жертве о том, что ее грабят. — Теперь ты расскажешь мне о своем учителе… и о том, почему он вдруг захотел меня убрать.

— Нет! — испуганно воскликнул некромант. Лицо его побледнело еще больше, став один в один с первым снегом. — Лучше убей меня!

— Послушай, друг… Я ведь и так узнаю, кто твой учитель, — просто посмотрю на твое клеймо. Они ж вам ставят их, как скотине, чтобы не путаться.

— Все равно! Лучше убей! Лучше…

Дага легко пропорола ткань белой сорочки барона.

— Ого, — только и сказал Джефри. Найденный знак попросту ошарашил его.