На краю бездны Бондарев Олег
Напарник послушно заткнулся.
— Приветствую вас, путники, — сказал болотник, кивнув.
Разведчики кивнули в ответ, и Зар сказал:
— И вам доброго времени суток.
— Что привело вас к нам?
— Ну… Мы пришли по приказу нашего короля. Видите ли, он очень обеспокоен тем, что возле нашего материка словно из ниоткуда… появился ваш.
— Ах вот в чем дело. — Болотник улыбнулся. — Что ж, вашего короля можно понять. Идемте, поговорим в более спокойной обстановке.
Он повел их к высокому дубу, как раз тому, под которым несколькими минутами ранее прятались разведчики. На высоте четырех метров от земли располагался небольшой деревянный домик, состоящий, по сути, из двух стенок, пола и потолка. Никаких намеков на двери или окна.
— Поднимайтесь за мной, — сказал болотник и полез вверх по плетеной лестнице.
Разведчики переглянулись, но не посмели ослушаться лысого обитателя топей.
— Присаживайтесь, — предложил лысый, когда шпионы оказались наверху. — Вот на тот лежак. А я, если вы не против, на стул присяду.
Естественно, возражать ни Зар, ни Жак не стали.
— Итак, вашего короля Интересует, откуда взялся наш материк?
— Да, — кивнул Зар.
— Это достаточно сложно объяснить. Точнее, объяснение простое, но вряд ли ваш король поверит ему.
— Вы говорите как есть, мы передадим. А там уже не наше дело.
— Хорошо, — кивнул болотник. — Наш материк появился из Фагоса. Точнее, не совсем так. На самом деле Фагос попросту слился с Ваго, и теперь это — один мир. Не два. Границы Фагоса обрушились, и все его земли теперь стали землями Ваго. Заняли определенное место.
Разведчики переглянулись и недоуменно уставились на обитателя топей.
— Я так и знал, что этот ответ вас не удовлетворит, — покачал головой болотник. — Вы можете не верить, но так и есть.
— Но как случилось, что границы Фагоса рухнули? — спросил Жак.
— Сбылось древнее пророчество — Клевец пришел в наш мир и убил Спящего — сына самого Шнирхе. Спящий служил замком к границам мира. С его смертью границы рухнули.
— Что за ерунду он несет? — прошептал Жак на ухо Зару.
Разведчик сердито шикнул на него и сказал, обращаясь к болотнику:
— То есть это все благодаря какому-то Клевцу? Но кто он такой? И как попал в Фагос?
— Я не знаю. Скорее всего, его отправил в наш мир ваш король, как он делает…
— С преступниками? То есть ваш герой был осужденным на ссылку негодяем?
— Не знаю. Но для меня Клевец уже не может быть негодяем. Он принес нам спасение. Фагосу грозила гибель…
— Из-за чего?
— Вы, люди, выкачивали из него анреон, не задумываясь, что этот металл значит для нашего мира.
Зар недоуменно вскинул бровь.
— Не удивляйся, — покачал головой болотник. — Анреон служил Фагосу скелетом, он был словно каркас для корабля — если его убрать или сильно ослабить, вся конструкция рухнет. Так и с нашим миром. Если бы не Клевец, в скором времени Фагос просто исчез бы — растворился во Вселенной сотнями, тысячами мельчайших частиц!
— Ладно, с этим понятно, — кивнул Зар. — Еще один вопрос можно?
— Да, конечно.
— Что тебе известно об армии, которая сейчас движется к столице нашего королевства?
— Часть этой армии составляют каторжники, осужденные королем. Ими наверняка движет жажда мести. Но не только обычные преступники в этой армии. Есть в ней и представители древнего народа — красных ящеров, которые обитали раньше в Центре.
— Центре?
— Это группа островов далеко на севере. Когда-то давно там жили люди, пока странное волшебство — мы, болотники, считаем, что это дело рук Пяти — не превратило цветущую долину в холодное и снежное место.
— Что еще за Пять?
— Вы и об этом не знаете? Хотя откуда вам знать?.. Пять — это пять некромантов, которые продали души Шнирхе, за что темный бог наградил их небывалой силой. У Пяти много учеников. Именно они двигаются вместе с армией ящеров и каторжников к вашей столице. Невероятно сильные маги…
— Что ж… — произнес Зар задумчиво. — Мы, пожалуй, узнали все, что нам нужно.
— Тогда прощайте, — кивнул болотник.
Разведчики без лишнего промедления откланялись и полезли вниз. Спустя пять минут их в деревне уже не было.
Болотник долго смотрел им вслед.
— Бедняга Гурб, — проговорил он наконец. — Парень бы сильно горевал, если бы узнал, что Рох умер. Эх…
Обитатель топей вздохнул.
Приближались последние деньки Ваго…
Ненадолго же им удалось отсрочить гибель Фа-госа.
Деревню угов Джефри покинул ранним утром.
Бесшумно, стараясь не разбудить вождя с женой, жнец вышел из дома, отвязал Черныша и повел его под уздцы к выходу из земель угов.
Дойдя до дороги, жнец в последний раз оглянулся на селение горцев.
Он ждал многого, а получил совсем мало. Правда, вождь утверждал обратное, но это не внушало Джефри надежды.
Все эти бессмысленные фразы, похожие на бесконечные высказывания болотника Гурба, ровным счетом ничего не значили.
И снова жнец с грустью подумал, что единственно верное лекарство подсказал ему только лорд Лейзон.
Смерть.
Как говорится, горбатого могила исправит.
Зачем все эти метания впустую, по всему миру? Не проще ли…
Нет, не проще. Жнец не сдается. Не может сдаться. Это не в его принципах — он всегда доводит дело до конца…
…если не считать рыцаря.
Изгоя.
Однако — удивительное дело! — чем дольше жнец находился в мире людей, тем больше он понимал поступок Лейзона. И тем не менее рыцарь прав — если бы это дело досталось ему, Джефри, он бы не сомневался. Убил бы пацана. Абсолютно равнодушный к людям, к тому, что мальчишка еще толком не успел пожить, что ничего плохого он еще не успел совершить…
Жнец — как метательный нож. Или как стрела. Срывается с тетивы и жалит жертву прямо в сердце. Лук в руках держит один из Высших, а убийца просто повинуется ему.
Бездушное оружие.
А если душа все же просыпается, получается как с Лейзоном.
Джуан Первый прогуливался по саду, равнодушным взглядом скользя по многочисленным цветам, коих имелось в этом месте в избытке.
Он много думал над словами Барри.
Именно поэтому двумя днями ранее Его Величество подписал указ о сборе ополчения в столице.
Провинция мгновенно отреагировала на этот указ. Людей посылали охотно — мало кто хотел разделить участь тех, кто уже погибли, сраженные мечами или магией неприятеля.
А вот столичное дворянство не желало отправлять своих драгоценных чад на войну. Любыми способами они пытались оградить сыновей от службы в ополчении.
Один барон даже самолично явился к Джуану с большим мешком, полным золота, и непрозрачно намекнул, что его ребенку не пристало воевать плечом к плечу с обычным простолюдином.
Первым желанием короля было вздернуть старика на виселице. Ведь, по сути, его шаг — это государственная измена, плюс ко всему — взятка.
Он едва сдержался. Лишь пригрозил наглому барону, что тот рискует лишиться головы за такие предложения, и золото не взял.
Дворянин выбежал из замка, до смерти перепуганный. Боялся он, конечно, не за сына, а за себя самого. Очень уж не хотелось заканчивать жизнь позорной казнью на главной площади.
Тем не менее Джуан прекрасно чувствовал настроение дворянства.
Они — словно те бараны из поговорки. На врага смотрят как на новые ворота. Им наплевать, что каждый человек на счету, что если отдать Роузен врагу, то королевство рухнет.
Им главное, чтоб их сынок погиб от меча захватчика не в строю рядом с каким-то простолю-дином-ополченцем, а в своем собственном доме, забившись в угол.
А что? Славная смерть! Пара монет — и менестрель в таверне будет петь о благородном герое, который не сдался, а продолжил биться до последней капли крови и умер со счастливой улыбкой на губах.
Главное — славное имя. А то, что оно не понадобится, если Зейд падет, никого будто бы не касалось.
Нет, так нельзя, нужно что-то делать с дворянством. Насильно заставить их? Нет, такой способ не подходит — бароны и графы взбунтуются, а лишние распри внутри столицы, когда неприятель в считаных днях от столицы, совершенно не нужны.
Тогда что?
А что, если назначить премию каждому дворянскому сыночку, который добровольно вступит в ряды ополченцев? Казна, конечно, не бездонна, но и ее может не стать, если неприятель захватит Роузен.
Все. Решено. Сразу по возвращении в кабинет он сядет за новый указ. Потом разошлет глашатаев по дворянскому кварталу.
Это должно подействовать: столичные обладатели «благородной крови» слишком падки до лишней сотни золотых.
До Роузена оставалось не более трех-четырех переходов.
Деревеньки на пути больше не попадались, и воинство Пирса откровенно скучало. Особенно ящеры. Они, похоже, и так не слишком рады были полководцу-человеку: к людям они относились с презрением, исключая, пожалуй, некромантов.
А теперь их еще и лишили кровавых развлечений. Со скуки рептилии даже начали задирать «псов».
— Не слишком дружная у тебя армия, — заметил Серый, глядя, как десятники ящеров и людей растаскивают сцепившихся было подчиненных.
— И это мне говоришь ты?! — фыркнул Пирс. — Не ваши ли хозяева прислали их ко мне на помощь?
— Организовать дисциплину — твоя задача, — невозмутимо ответил Серый. — Мы дали тебе воинство, помогли захватить Плав, набрать новых людей в свою армию… Зачем тогда нужен ты, если все за тебя должны делать мы?
— Ладно… я постараюсь что-нибудь придумать, — задумчиво произнес Пирс.
Серый одобрительно кивнул и пошел к себе в шатер, оставив главаря наедине с его мыслями.
А мысли были нерадостные.
Только сейчас — удивительно! — Пирс начал понимать, что он — всего лишь марионетка в руках хозяев Серого… да и в руках Серого тоже. Если он, Пирс, окажется им не нужен, Серый легко и быстро расправится с ним. А если и не расправится, придут новые некроманты… или еще кто… и тогда, главарь Своры, ты рискуешь в одно прекрасное утро не проснуться.
И ведь не сбежишь — найдут. Нужно идти до конца, до самого Роузена, захватывать город… и постоянно ломать голову, искать способ подчинить себе ситуацию.
Шумно вдохнув, Пирс поднялся и крикнул:
— Шелдон!
Пусть его телохранитель разберется с дисциплиной. Не зря же он был начальником стражи Плава!
А ему, Пирсу, лучше пойти вздремнуть… устал что-то…
ГЛАВА 4 Гвен
Черныш, как всегда, щипал травку, а Джефри смотрел на звезды.
Мания отступила, но, разумеется, через пару дней жнец снова почувствует эту проклятую жажду. И тогда опять придется убивать…
Но пока, слава Кварусу, можно дышать свободно. И думать, думать о сказанном оракулом.
То, что мира Ночи больше нет, Джефри знал и до встречи с прорицателем. Вопрос свой он задал только для того, чтобы лишний раз убедиться в этом и заодно проверить, действительно ли оракул угов так всезнающ?
А вот что касается сказанного о нем самом…
«Лишающий и лишенный»…
Хм…
И почему все эти прорицатели изъясняются так туманно?
Оракул не помог ему, как обещал Лейзон. Он просто попытался подтолкнуть жнеца к ответам, а тот, к сожалению, ничего не понял.
Что он там говорил о «последнем приюте души»? Что это не сады Кваруса, а сам человек. А еще — что нужно отыскать этот последний приют, поняв, ради чего стоит жить.
Отлично. Просто здорово.
Полнейший бред.
Чем это может помочь ему избавиться от смертоносной мании, Джефри не понимал.
Ночь была безлунная. Только мелкие светляч-ки-звезды освещали темный небосвод.
Вот уж чья жизнь поистине беззаботна! Всего одна задача, на всю долгую жизнь, — дарить свет.
Хотел бы и он так!
Внезапно за спиной Джефри послышался шорох. Жнец было схватился за меч, но живо вспомнил, к чему привело это в прошлый раз, и отдернул руку.
— Кто это? — спросил он, не оборачиваясь. — Я тебя слышу, можешь больше не прятаться.
— Я… Меня зовут Гвен, — ответил девичий голосок.
Он был настолько приятный, мелодичный и мягкий, что Джефри не удержался-таки — обернулся.
Возле кустов стояла миниатюрная девушка в красной накидке и с корзинкой в руке. На вид девушке было не больше двадцати.
Она сдула в сторону свисающую со лба челку и посмотрела на жнеца огромными карими глазами.
Джефри хотел что-то сказать, но язык словно прирос к гортани.
Девушка была прекрасна. От нее словно исходила незримая аура, чистая, светлая и непорочная. Жнец невольно подумал, что разорвал бы в клочья любого, кто посмел бы осквернить это чудесное существо, спустившееся в Ваго будто бы из другого мира. Мира, где нет слов ^жадность», «похоть» и «грубость».
Она была полной его противоположностью, и, может быть, именно поэтому Джефри просто не мог отвести взгляд в сторону.
Девушка покраснела.
— Что-то не так? — спросила она.
— Нет, нет, — опомнился жнец. — Все так! Все в порядке.
— Тогда, может, и вы назовете свое имя?
— Ах да, конечно! Конечно! Меня зовут Д жефри.
— Очень приятно.
В воздухе повисло молчание. Тишина нарушалась только треском сверчков и уханьем одинокой совы, восседающей на ветке близкого вяза.
— А ты чего так поздно в лесу делаешь? — спросил жнец.
— Я… заблудилась. Вышла к вам, думала, кто-то из деревенских, а потом голос услышала и испугалась.
— Почему? Я ведь совсем не страшный!
Ложь…
— Ну… вы… не из деревни.
— Да, не из деревни. Но это ничего, — улыбнулся жнец. — Меня тебе бояться не стоит.
И снова — обман.
Но как можно сказать этой девушке о страшной мании? О тех людях, которые из-за него, Джефри, уже никогда не смогут… жить.
— Я уже не боюсь, — улыбнулась Гвен в ответ.
— Вот и славно… Чем же мне тебе помочь? Может, отвести тебя в деревню?
— Но вы же не знаете, где она?
— Я хороший следопыт, Гвен. И от меня не спрячется даже муравейник — не то что целая деревня.
Она снова улыбнулась.
Жнец почувствовал себя на вершине блаженства.
— Тогда пойдем… Джефри.
— Пойдем, Гвен. — Жнец поднялся и погрозил, скорее для виду, верному мерину:
— Смотри, Черныш, без меня никуда не уходи!
Девушка звонко расхохоталась. Смех ее был подобен утренней капели — такой же свежий, легкий…
Как хорошо, как же прекрасно, что он утолил свою проклятую жажду до этой встречи!
Они шли едва заметной тропкой, и Джефри рассказывал девушке, как научиться ориентироваться в лесу. Как определить по мху на стволе дерева, где находится север. Как узнать, что скоро будет дождь.
Она слушала его очень внимательно, сосредоточенно, но улыбка не сходила с ее лица ни на секунду, хотя жнец не говорил ничего смешного.
Наконец спустя полчаса они вышли к деревне.
— Вот и моя Марь, — сказала девушка. — Говорит, ее назвали в честь одной прекрасной девушки, которая вышла навстречу вражеской армии и своей красотой заставила врагов обойти деревушку стороной.
— Красотой? — восхитился Джефри.
— Да. Говорят, враги просто не смогли устоять перед нею. И в то же время они боялись притронуться к ней — настолько чиста и прекрасна была та девушка. Они даже подумали, что к ним навстречу вышла сама сестра Кваруса.
— Знаешь, Гвен, — сказал жнец, выдержав небольшую паузу. — А ты ведь тоже могла бы поступить, как та красавица.
— Да ну, что ты! — рассмеялась девушка.
— Нет, правда, могла бы. Ты тоже прекрасна и непорочна.
Гвен посмотрела на него глазами, полными слез.
Слез счастья.
— Пойдем со мной, Джефри, — сказала она. — Зачем ты будешь ночевать в лесу? Да и вообще — зачем тебе скитаться? Оставайся у нас! Хороший следопыт всегда в цене и… и мы бы могли каждый день видеться!
Жнец тоже улыбнулся. Но улыбка вышла грустной.
— Ты знаешь, я бы и рад, но не могу. Я еще не закончил с одним важным делом… — сказал он и, увидев печаль на лице Гвен, поспешно добавил: — Но я обязательно вернусь! Обязательно!
— Честно? — спросила девушка с надеждой.
— Честно, — выдохнул жнец.
— Тогда до встречи, Джефри, — сказала Гвен. — Я буду ждать тебя и молиться Кварусу, чтобы ты вернулся поскорей.
— Спасибо, Гвен. Я постараюсь.
Он уже собрался уходить, когда девушка неожиданно приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.
— Спокойной ночи, Джефри. — Задорно подмигнув жнецу на прощанье, девушка побежала к кособокой хибарке — единственной в деревне, где, несмотря на позднее время, все еще горел свет.
А Джефри стоял, глупо глядя ей вслед и боясь притронуться к щеке руками, по локоть замаранными в крови.
Подняв глаза к небу, жнец прошептал:
— За что мне это, Кварус?
Жаль только, небо не умеет слышать.
— К вам барон Гудкенд, Ваше Величество, — сказал слуга. — Впустить?
Король поморщился — это был тот самый вельможа, что предлагал мешок золотых за свое драгоценное чадо, но все же согласно кивнул:
— Пусть войдет.
— Поглядим, что он имеет мне сказать… — добавил король тише.
— Вы разрешите, Ваше Величество? — спросил сам барон, заглядывая в кабинет.
Это был сорокапятилетний господин, высокий, тощий и уже седой.
— Да, да, я же сказал. Входите.
Барон просочился внутрь. Застыл у самой двери, ожидая приглашения.
— Присаживайтесь, что вы стоите? — сказал король. — И давайте говорите, здчем пришли. А то у меня дел немало.
— Благодарю, Ваше Величество, — смиренно кивнул барон и уселся на самый краешек дивана.
В кабинете воцарилась тишина. Король некоторое время сидел, перебирая пальцами по столешнице, но потом не выдержал — грохнул кулаком по подлокотнику так, что Гудкенд вздрогнул, и рявкнул:
— Давай говори, зачем пришел, а то дождетесь у меня!
— Э… Вы простите, Ваше Величество… но вопрос очень деликатный… Я волнуюсь…
— У вас не так много времени. — Джуан вроде бы сумел взять себя в руки, но было видно, что он в любой момент может сорваться: голос его более напоминал сдавленный рык, которым сторожевые псы предостерегают воров — «не подходи, а то глотку порву».
— Да, да, я все понимаю… Дело вот в чем… Я слышал о новом постановлении Вашего Величества и подумал, что должен явиться к вам…
— В чем же дело? — выгнул бровь король.
— Я хотел сказать… что мой сын все равно не сможет встать в ряды ополчения… Видите ли, Ваше Величество, он… он уехал. Далеко. В Жейс. И за два дня он вряд ли доберется до столицы.
— Почему вы сразу не сказали об этом? Зачем в таком случае два дня назад вы приходили ко мне с… Зачем?
— Я… боялся, что отъезд моего сына расценят как государственную измену!
— Мы живем в обычном мире, барон. Не в мире баллад и легенд, где заклинанием можно в одно мгновение покрыть сотню-другую миль. В обычном. У нас есть магия, но она не настолько сильна, чтобы совершить нечто подобное этому переносу. Поэтому я, разумеется, не собираюсь заставлять вас всеми правдами и неправдами доставить мне вашего драгоценного отпрыска. Как-нибудь обойдемся, если уж так вышло. Это все, что вы хотели сказать?
— Да… Да! — просиял Гудкенд. — Спасибо… Спасибо, Ваше Величество!
— Не за что, — поморщился король. — Вы свободны.
Барон вскочил с дивана и, кланяясь, попятился к двери. Парой мгновений позже в кабинете его уже не было.
Король покачал головой и вздохнул:
— Кварус, прости дурака…
После чего вернулся к изучению доносов разведчиков.
Они не требовали покорности. Они пришли убивать.
Читать бесплатно другие книги:
