Славянская энциклопедия Артемов Владислав
После постройки Новгорода в X в. словене в источниках называются преимущественно «новгородцами», а их земля становится основой Новгородской Земли.
Ильменские словене были многочисленны и сильны. Этим объясняются их расселение на север и восток и создание мощного политического центра на русском северо-западе.
Новгородские словене: 1, 4 – нагрудные привески (лунницы); 2, 3 – ромбощитковые височные кольца; 5, 6 – бусы; 7, 8 – круглые привески; 9 – витой браслет; 10, 14, 16 – перстни; 11–13 – пластинчатые браслеты; 15, 17–19 – подково образные застежки (1–5, 7–19 – цветной металл; 6 – горный хрусталь)
Дреговичи, кривичи с их полоцкой ветвью и ильменские словене составляли мощный массив северных русских племен.
Радимичи
Согласно летописям, название племени происходит от имени вождя Радим, во главе с которым радимичи, якобы пришли из пропольских (ляшских) земель. Место расселения радимичей – бассейн Сожа. В «Повести временных лет» сказано «…и пришедъша седоста Радимъ на Съжю, и прозвашася радимичи».
В летописном перечне княжений радимичей нет. Однако из других мест летописей понятно, что радимичи управлялись племенными вождями, имели свое войско и до последних десятилетий X в. сохраняли самостоятельность. Радимичи были малочисленным, слабым племенем.
Для вещественных памятников радимичей характерны семилучевые подвески к височным кольцам, в других местах неизвестные. Встречаются спиральные височные кольца, головные венчики и небольшие проволочные кольца с сомкнутыми концами, находимые в погребениях северян.
В погребениях радимичей находят специфические подвески в виде кружка с изображением головы быка, а также в виде луны, креста, собачек, ложечек, бубенчиков и пластинчатые шейные гривны с розетками на концах. Попадаются серпы и оружие.
Радимичи. Реконструкция по черепу женщины из кургана у р. Снова. Белоруссия
Радимичи: 1 – звездообразная пряжка; 2 – гривна; 3, 6 – бусы; 4, 5, 9 – височные кольца; 7, 11, 12 – привески; 8 – перстень; 10 – ожерелье; 13 – подковообразная застежка (1, 2, 4, 5, 8, 9, 11–13 – цветной металл; 3 – стекло; 6 – сердолик; 7, 10 – бронза и стекло)
Вятичи
По версии «Повести временных лет», название «вятичи» произошло от имени родоначальника племени, Вятко, – уменьшительной формы от славянского имени Вячеслав. «Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко… а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи».
Рекой вятичей была Ока. Вятичи населяли территории Тульской, большую часть Орловской и Московской областей и часть Смоленской. Позднее вятичской стала и Рязань. Вятичскими были и славянские поселения по среднему Дону.
Согласно «Повести временных лет», вятичи и радимичи были «от рода ляхов», то есть западных славян.
Вятичи расселялись в бассейне Оки в период VI–VIII вв. В IX–X вв., согласно «Повести Временных лет», вятичи выплачивали дань Хазарии. Как у прочих славян, управление осуществлялось вечем и князьями. Находки многочисленных монетных кладов свидетельствуют об участии общин в международной торговле.
Бронзовый браслет, принадлежавший вятичам
Предметы, найденные в вятических погребениях: 1 – нагрудное украшение; 2 – витой браслет; 3–5 – височные кольца; 6 – ожерелье; 7 – витая гривна (1–5, 7 – цветной металл; 6 – бронза, горный хрусталь, стекло)
Когда Олег Вещий образовал в IX в. Киевскую Русь (из кривичей, радимичей, северян и древлян), то вятичи еще не входили в состав его государства. До конца XI в. они сохраняли определенную политическую независимость. В последний раз вятичи упоминаются летописью под своим племенным именем в 1197 г. Их земли впоследствии вошли в состав Черниговского, Ростово-Суздальского и Рязанского княжеств.
Жилища вятичей представляли собой землянки (4 4 м), обложенные изнутри деревом; над землей возвышались бревенчатые стены с двускатной крышей. Поселения располагались на больших расстояниях друг от друга и, как правило, по берегам рек.
Вятичи, по сообщениям летописцев, жили в лесах, поэтому они занимались охотой (пушниной они платили дань хазарам), сбором меда, грибов и диких ягод. Они также занимались подсечным и затем пашенным земледелием (просо, ячмень, пшеница, рожь) и скотоводством (свиньи, коровы, козы, овцы).
Над мертвыми вятичи совершали тризну, а затем кремировали, возводя над местом погребения небольшие курганные насыпи. Одной из особенностей погребения вятичей являются «избы смерти – бревенчатые строения возле дорог, в которых хранился кремированный прах умерших.
Неясные сведения о вятичах сохранили нам арабские, персидские и древнееврейские источники (Гардизи, Ибн-Росте, Персидский Географ, хазарский царь Иосиф).
Северяне
Южнее радимичей и вятичей, на левобережье Днепра, «по Десне и по Семи и по Суле», жили северяне. О северянах говорят Константин Багрянородный, Географ Баварский и хазарский царь Иосиф. Летописец отмечает, что «И радимичи и вятичи, и север один обычай имяху…» И действительно, некоторые общие черты сближают население Десны, Сейма, Сулы, Оки, Сожа и Ипути.
Северяне. Реконструкция по черепу мужчины из кургана на Моисеевом городище. Курская обл.
Реконструкция по черепу женщины из кургана на Моисеевом городище. Курская обл.
Реконструкция по черепу женщины из кургана на Моисеевом городище. Курская обл.
Соседними племенами северян были вятичи на востоке, радимичи на севере, древляне и поляне на западе. К югу от северян не существовало устойчивых границ и постоянных соседей, и ареал северян в некоторые периоды доходил до Северского Донца.
От названия данного племени произошло название региона Северщина, Северская Украина и употреблявшийся еще в XVII–XVIII вв. относительно жителей и выходцев с этих земель термин севрюки. Древнейшим и наиболее важным центром Северской земли был Чернигов. Впоследствии возникли Путивль, Курск и Новгород-Северский.
Северяне: 1, 4 – спиральные височные кольца; 2, 6 – лунницы; 3 – бубенчик; 5, 7 – привески; 8, 10 – перстни; 9 – ожерелье (1–8, 10 – цветной металл; 9 – стекло и камень)
Археологические раскопки сельских поселений VIII–X вв. показали, что северяне строили линии укрепленных (окруженных частоколом, рвами и валами) городищ для защиты от кочевников по рекам Псёл и Сейм. Жилищами северян были полуземлянки, углубленные в землю на 0,5–1,6 м. Основными занятиями северян были земледелие, скотоводство и различные ремесла.
Умерших сжигали и хоронили в курганах.
Общность восточнославянских языков
Общность восточнославянских языков сложилась рано. Невероятно быстро расширившиеся границы расселения славян все более отрывают и все дальше отбрасывают окраинные славянские племена от других. Связи между ними ослабевают и почти прекращаются. Культурные и языковые различия возрастают.
В языке вятича с Оки и словенца с Адриатики, серба с Лабы и болгарина из-под Солуни становится все меньше и меньше общих черт.
Но зато в пределах определенных территорий на основе экономических, культурных и политических связей растет единство. Процесс схождения усиливается.
Кривичи говорили на «окающем» диалекте, но близкое их соседство с дреговичами и радимичами обусловило раннее проникновение в язык кривичей «аканья».
В диалекте кривичей были звуки, средние между «ц» и «ч», «с» и «ш», «з» и «ж», т. е. смещение шипящих и свистящих, сочетание «гл» и «кл», мягкое окончание глаголов 3-го лица настоящего времени («идеть» вместо «идет»); звук «г» был близок к «х», а звук «в» переходил в «у».
В диалекте кривичей также наблю дались южные черты. Сближение между словенами и кривичами началось рано из-за их объединения в борьбе с варягами в один племенной союз. Кривичи и их потомки колонизовали Заонежье до Поморья, дошли до Вологды и Вятки, до междуречья Оки и Волги, северной части Рязанской земли.
Особняком стоят владимиро-суздальские говоры, отличающиеся умеренным оканьем и другими чертами, отличающими их от северорязанских говоров потомков кривичей и от диалектов словен, что позволяет назвать их остатками диалекта особого восточнославянского племени, название которого нам источники не сохранили.
Южнее тянутся среднерусские говоры. Здесь обитали летописные дреговичи, радимичи и вятичи, говорившие на особых племенных диалектах.
У дреговичей произошло отвердение «р» («борба» вместо «борьба») и имела место смена «в» и «у» («у город»). Такая же смена «в» и «у» отмечается в диалекте радимичей, но отсутствует у вятичей.
Сближение дреговичей, радимичей и вятичей началось очень давно. Оно привело к появлению «яканья», особенно сильного на крайнем западе и крайнем востоке расселения среднеруссов. В середине между этими диалектами сильного «яканья» расположены умеренное «яканье» и проникшее с юга «аканье» и западное «ыканье». «Аканье» вятичей характерно для мордовского, марийского, чувашского и яфетических кавказских языков.
Что касается диалекта северян, то он был «окающим», как и южные диалекты. Издавна тяготевшие не только к южнорусской, но и к среднерусской группе племен северяне на северо-востоке втянулись в среду среднеруссов.
Северское «оканье» было сменено «аканьем», но с заменой ударяемого «а» звуком «ы» («выда» вместо «вода»).
От потомков северян «аканье» перешло в соседние среднерусские говоры.
Позднее сближение диалектов вятичей, радимичей, дреговичей и северо-восточной части северян в период образования Великого княжества Литовского прерывается, и начинается формирование белорусского языка на основе дреговичских, кривичских, радимичских и северянских говоров.
Вместе с объединением русских земель под властью Москвы из части кривичских, словенских, владимирско-суздальских, вятичских, части радимичских, северянских, полянских и древлянских диалектов, языковые элементы которых проникают далеко на северо-восток, складывается великорусский язык.
Говоры полян и древлян сближаются, и результатом их дальнейшей эволюции является украинское наречие, сближающееся с русскими и белорусскими говорами и представляющее собой языковое явление переходного типа.
Киевский говор превращается во времена Киевского государства в общерусский язык, но Батыево нашествие прервало этот процесс, и после нового заселения среднего Приднепровья людьми, пришедшими с запада, и возвратившимися назад обитателями опустевшего края, киевский диалект превратился в окраинный, сохранив свои черты языка переходного типа.
Таким образом, хоть и с рядом местных вариантов, намечаются три древнейшие группы восточнославянских диалектов: северно-русская, среднерусская и южнорусская.
В эпоху Киевского государства, а быть может, и несколько ранее начинается отмечаемое и археологами по вещественным памятникам и лингвистами по данным языка схождение культуры, быта и одновременно диалектов.
Антропологический тип древних славян
Славянство сложилось на территории распространения различных расовых типов, и если обратиться к погребениям восточных славян IX–XII вв., то, естественно, мы увидим различные физические особенности населений одной и той же области.
В славянских погребениях той поры находят черепа и брахикефалов (круглоголовых) и долихокефалов (длинноголовых), высоких и низкорослых людей и т. д. и т. п.
Ни о какой единой расе восточных славян, конечно, не может быть и речи.
Уже в эпоху неолита и позднее на территории Европы наблюдается складывание северной, средиземноморской, альпийской и прочих современных рас, причем, что чрезвычайно характерно, наблюдается процесс брахикефализации.
В Восточной Европе в III–II тысячелетиях до н. э. распространен длинноголовый европеоидный тип (кстати сказать, господствовавший в те времена далеко на востоке, в Сибири, вплоть до западного Прибайкалья, и в Средней Азии).
Русы. X–XI вв.
В это время и несколько позднее в лесах севера Восточной Европы наряду с длинноголовыми европеоидами появляются лапоноиды, расовые признаки которых выдают их смешанное европеоидно-монголоидное происхождение.
Нет сомнения в том, что монголоиды в Восточной Европе проникают прежде всего на север, где и смешиваются с долихокефальным европеоидным населением. Это распространение монголоидов в Восточной Европе началось давно, но так как оно было не следствием переселения мощных этнических массивов, а постепенным передвижением маленьких коллективов охотников и рыбаков монголоидов на северо-запад и запад по необозримым пространствам суровой северной тайги, вдоль берегов рек, в процессе которого они смешивались со столь же малочисленными этническими группами автохтонов-европеоидов, то и растянулось оно на долгое время и проходило очень медленно.
Среди славянского населения Восточной Европы встречаются представители различных рас. Кривичи близки к северным долихокефалам, представителям северной расы, северяне и вятичи близки к средиземноморской расе. На западе нередки находки черепов с явными признаками балтийской расы, на юго-западе, к Карпатам, – альпийской расы.
Таким образом, тип первобытных славян не был антропологически цельным, и не только отдельные племена значительно отличались друг от друга, но даже каждое племя в отдельности состояло из помеси разнородных расовых типов.
Арабы и византийцы, сталкивавшиеся с восточными славянами, оставили нам свои описания внешнего вида «русов».
Они румяные, с русыми волосами (Абу-Мансур, Ибн-Фадлан), «крепкие телом» (Казвини), «ростом высоки, красивы собой» (Ибн-Даста или Ибн-Росте), крепко сложенные, с голубыми глазами (описание Святослава у Льва Диакона), «рыжи», с «совершенными членами», уподобляющими их «пальмовым деревьям» (Ибн-Фадлан).
В представлении арабов «сакалиба», т. е. славяне, это – вообще светловолосые люди, и даже светловолосых представителей неславянских племен они называют «сакалибами». Арабский термин «сакалиб» означает светловолосого, русого человека вообще и славянина в частности. Таким образом, русоволосость в представлении арабов была типичным признаком славян.
Русы бреют бороды (Лев Диакон, Ибн-Хаукаль), красят их желтой или черной краской (Аль-Джайгани, Ибн-Хаукаль) или свивают (Ибн-Хаукаль), татуируются (Ибн-Фадлан), стригут или бреют голову, оставляя на одной стороне чуб (Лев Диакон, Аль-Джайгани). Так описывают арабы и византийцы тех русов, которых им пришлось видеть далеко за пределами их родины. В данном случае речь идет, очевидно, о господствующей, дружинной и купеческой прослойке русов, а не о сельском населении древней Руси. Обычай красить или брить бороды, брить головы, отпускать чуб, татуироваться был распространен среди господствующих слоев Руси. К сожалению, обычаи, распространенные среди сельского люда, «людья», «простой чади» Киевской Руси, придававшие их внешнему виду определенные черты, нам неизвестны.
В русских миниатюрах и фресках тоже господствует русоволосый, сероглазый тип, описанный в летописи.
«Все они, – говорит о славянах Прокопий, – рослы и сильны, цвет лица имеют не совсем белый, волоса ни русые, ни вполне черные, но рыжеватые…»
«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на реке Атиль», – пишет Ибн-Фадлан в своем «Путешествии на Волгу» в 20-х годах X в. «И я не видел людей, – говорит он, – с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны».
О рыжих (или русых) волосах у славян и об их румянце говорит Аль-Масуди.
По свидетельству Казвини, «славяне имеют рыжие волосы, цвет тела красноватый и отличаются большою живостью…»
Западные писатели, византийцы и немцы, не менее арабов удивлялись высокому росту и крепкому телосложению славян, их силе и ловкости.
Быт и нравы древних славян
Интересные строки описанию быта и нравов восточных славян посвящает автор «Повести временных лет», не стесняющийся, впрочем, сгущать краски, когда он говорит о неполянских славянах, проявляя, по-видимому, религиозную пристрастность: поляне были в его время уже христианами, а прочие племена держались еще языческого культа.
С. Иванов. Сцена из жизни восточных славян. Нач. XX в.
По характеристике летописца, поляне – народ кроткого и тихого нрава и имеет «стыдение» к своим снохам, к сестрам, к матерям и к родителям, а снохи у полян имеют «великое стыдение» к свекровям и к деверям. Поляне, по летописцу, знали брачные обычаи, т. е. брак, оформленный и санкционированный известной традиционной народной обрядностью.
По описанию арабского писателя Ибн-Даста (X в.), «страна славян – страна ровная и лесистая; в лесах они и живут. Они не имеют ни виноградников, ни пашен. Из дерева выделывают они род кувшинов, в которых находятся у них ульи для пчел, и мед пчелиный сберегается. Один кувшин заключает в себе около 10 кружек его. Они пасут свиней наподобие овец».
Ибн-Даста, как и Ибн-Фадлан, описывает практикуемый у славян обряд сожжения покойников, о чем говорят также и Аль-Масуди и Ибн-Хаукаля, а Ибн-Вахшия в связи с этим замечает: «Я удивляюсь славянам, которые, несмотря на крайнее свое невежество, удаление от всякой науки и мудрости, постановили о сожжении всех своих мертвецов, так что не оставляют ни царя, ни другого человека без сожжения после смерти».
Исключительно яркую картину похоронного обряда сожжения знатного руса со всеми сопровождающими его деталями, в том числе и с закланием на могиле покойника для погребения вместе с ним одной из его жен, дает Ибн-Фадлан. О сожжении вместе с мужем и его жены у славян говорят также Аль-Масуди и Ибн-Даста. Археологические раскопки славянских погребений подтверждают данные арабских источников.
По сообщению летописца, эти же народы совершали по умершим тризну, а затем труп сжигали на большом костре и, собрав после этого кости, «вложаху в судину малу, и поставляху на столпе на путех, еже творять Вятичи, – замечает летописец, – и ныне».
Таких же обычаев, по летописцу, придерживались и кривичи и прочие язычники, «не ведуще закона божия».
По свидетельству Прокопия, славяне жили «в дрянных избах, разбросанных на большом расстоянии одна от другой». Другой, западный, источник, Гельмольд, говорит о славянах, что они не заботятся о постройке своих домов, а обыкновенно сплетают себе избушки из хвороста, лишь бы укрыться от дождя и непогоды.
«Едва раздастся клик военной тревоги, – говорит этот автор, – они поскорее заберут весь хлеб, спрячут его с золотом, серебром и всеми дорогими вещами в яму, уведут жен и детей в надежные убежища, в укрепления, а не то в леса, и не останется на расхищение неприятеля ничего, кроме одних изб, о которых они не жалеют нимало».
Ибн-Даста говорит о славянах, что из-за сильных холодов, которые бывают в их стране, каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывает деревянную остроконечную крышу, наподобие крыши христианской церкви, и на крышу накладывает земли. В такие погреба они переселяются со всем семейством и остаются в них до весны.
Н. Рерих. Город строят. 1902 г.
Обогревают они это жилье следующим образом: зажигают дрова, и на огне раскаляют камни докрасна. Когда же раскалятся камни до высшей степени, поливают их водой, от чего распространяется пар, нагревающий жилье до того, что снимают уже одежду.
Нападение угров на славянское поселение
Изображая славян как выносливый и закаленный, но примитивный и малокультурный народ, ограниченный в своих потребностях, предпочитающий беззаботность жалкого существования, умеренность в пище и праздную, но свободную жизнь труду, византийские авторы, тем не менее, говорят о них, что они не злы и не коварны (Прокопий); что они ласковы с чужеземцами (гостями), принимают их у себя, провожают из одного места в другое, куда им нужно, и даже, если приключится гостю какая-нибудь беда по вине хозяина, то тот, кто принял после него гостя, выступает против нерадивого, считая честью для себя вступиться за гостя; что своих рабов не задерживают в неволе навсегда, как другие народы, но назначают им определенное время службы и потом предоставляют на выбор – вернуться ли на родину с известным вознаграждением, или же остаться у них в качестве свободных товарищей; что славянские женщины целомудренны выше всякого вероятия, так что большинство их считают смерть своих мужей своею собственной смертью и добровольно удавливают себя, потому что для них вдовство – уже не жизнь; что славяне не хотят никому служить или быть под властью; что они выносливы при всяких лишениях – жаре, холоде, дожде, недостатке одежды и пищи, но у славян, говорят эти же источники, нет согласия, они упрямы, не желают подчиняться в своих взглядах мнению большинства, следствием чего являются кровавые столкновения (Маврикий, Лев Мудрый).
Немецкий писатель Адам Бременский говорит о поморских славянах: «Нет народа более гостеприимного и приветливого, чем они».
Даже балтийские пираты, по свидетельству Гельмольда, отличались гостеприимством и щедростью. Для гостя и странника славянин готов был жертвовать всем, что у него было лучшего. Заботиться о больных и престарелых, кормить их и покоить считалось у славян священным долгом. Сам Гельмольд имел случай непосредственно убедиться на приеме, который устроил ему князь вагрский Прибыслав, в широком гостеприимстве славян и пришел к заключению, что нет народа приветливее славян своим гостеприимством. В приглашении гостя, пишет он, они все как бы нарочно соревнуют друг другу, так что никогда не приходится страннику самому просить у них приема. Что ни приобретает славянин своим трудом, хлеб ли, рыбу ли, дичь ли, он все израсходует на угощение и считает того лучшим человеком, кто щедрее…
По свидетельству другого немецкого автора (Сефрид), у поморян каждый хозяин имел специальную чистую и нарядную избу, служившую только для стола и угощения; в ней всегда стоял накрытый стол со всякою едою и угощением, ожидавший гостей.
По словам Адама Бременского, всякий приезжий иностранец пользовался у балтийских славян всеми гражданскими правами туземцев. Даже и саксы, говорит он, приезжающие к ним в город Юлин, самый большой из всех городов Европы, получают равные права с туземцами, лишь бы во время своего пребывания не совершали публично христианских обрядов. Весь народ там, говорит этот автор, предан еще языческим заблуждениям; впрочем, относительно нравов и гостеприимства не найти людей честнее и добродушнее.
Аналогичную характеристику славян дают и арабские источники, говоря о нравах восточных славян. Так, например, арабский писатель Ибн-Даста (X в.) говорит о русах, что с рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде; что у них большое число городов, и что они живут на просторе; гостям оказывают почет и обращаются хорошо с чужеземцами, которые ищут у них покровительства, да и со всеми, кто часто у них бывает, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. Во всяком случае, замечает Ибн-Даста, если кто из них обидит или притеснит чужеземца, помогают последнему и защищают его.
Как восточные, так и западные источники единодушно говорят об отваге и воинственности славян. Так, например, арабский писатель Ибн-Якуб говорит о славянах, что они народ отважный и воинствен ный и никто не сравнился бы с ними в силе, если бы не разрозненность их многочисленных, обособленных племен.
Такую же характеристику славян дает и Аль-Бекри (XI в.), говоря: «Славяне народ столь могущественный и страшный, что, если бы они не были разделены на множество поколений и родов, никто в мире не мог им противостоять». С этой характеристикой арабских писателей совпадают и более ранние отзывы византийцев.
Добродушные, приветливые и гостеприимные, независимо от национальности гостя, в домашней обстановке, отважные и воинственные, как они рисуются у древних авторов, славяне на войне проявляли непримиримую и беспощадную свирепость. По свидетельству Прокопия, переправившись в 549 г. через Дунай, славяне ужасным образом опустошили всю Иллирию до Эпидамна; встречных, без разбора возраста, частью умерщвляли, частью уводили в плен, лишая их имущества. В 550 г., взяв в плен вождя греческого войска Азбада, они сожгли его на костре. Взяв приступом сильную крепость на Эгейском море, они умертвили всех жителей – мужчин до 15 тысяч человек, расхитили имущество, а жен и детей отвели в рабство… И долго вся Иллирия и Фракия, замечает Прокопий, были покрыты трупами. Встречных они убивали не мечом, не копьем и не каким-либо иным оружием, а сажали на кол, распинали на кресте, били батогами по голове; иных, заперши в шатры вместе с быками и овцами, которых не могли увести с собою, безжалостно сжигали.
Славянам был присущ героизм на войне, и свои военные подвиги в защиту родины и свободы они всегда считали для себя делом чести, славы и доблести. И это они блестяще доказали на востоке и на западе славными подвигами на протяжении всей своей боевой истории, начиная с IV в. н. э., в борьбе с гуннами, аварами и уграми, с греками, с немцами, со шведами, с татарскими ханами и с польскими панами, стойко и мужественно защищая свою родину и свою свободу.
Русь времен разложения первобытно-общинного строя
На начальной стадии разложения первобытно-общинного строя по-прежнему еще сохраняются старые большесемейные городища. Типичное городище для этой эпохи – «Монастырище», расположенное на правом берегу реки Ромны у впадения ее в Сулу (потому подобные городища и стали назвать городищами «Роменского типа»).
Городище «Монастырище» расположено на косе, омываемой с двух сторон рекой. Со стороны суши оно ограждено рвом и валом, а дальше тянется представляющее собой естественную защиту непроходимое болото. В древности это болото было единственной защитой от нападения с суши, так как вал был насыпан позже.
Жители городища построили на площади множество землянок неправильной прямоугольной формы, разных размеров, причем сами землянки расположены очень скученно.
Внутри землянок были устроены глинобитные печи в форме купола с отверстием наверху для выхода дыма и входом сбоку. Перед печами для удобства выкапывали ямы, так как небольшая высота землянок не давала возможности выпрямиться работающему у печи человеку.
Некоторые землянки не имеют пола и вообще ничего, кроме печи, в других есть подмостки перед печью и нечто вроде платформы, в третьих – платформа для печи, пол и прилавки по стенам. Возвышения для сиденья и лежанья расположены иногда по стенам, иногда у печи.
Культура городища «Монастырище» и других городищ «Роменского типа» очень архаична и характеризуется костяными изделиями (шила, ложки и др.) и сравнительно небольшим количеством грубых железных изделий (ножики, долотца и др.). Меди и бронзы не обнаружено.
На площади городища «Монастырище» располагалось 20–25 землянок, представлявших собой жилища отдельных семей, состоящих из отца, матери и детей. Всего в поселке жили 70–80 человек, включая женщин и детей.
Рядом с землянками жители выкапывали ямы для хранения пищи: проса, очевидно, основного культивируемого злака, мяса (в одной яме найдена масса костей козы), рыбы. Также люди занимались скотоводством, охотой и рыбной ловлей. Об этом говорит громадное количество костей домашних животных: лошадей (сравнительно немного) и главным образом рогатого скота, свиней и собак, костей диких животных, птиц и рыб.
Интересно, что лошадь у древних славян выступала не столько как рабочий скот, а как животное, дающее мясо, молоко и шкуру.
Земледелие было очень примитивным, поэтому скотоводство, охота, рыбная ловля и лесной промысел – бортничество, собирание ягод и грибов оказывались серьезным подспорьем в жизни славян.
В славянских языках наряду с древнейшей земледельческой терминологией имеется ряд общих терминов, относящихся к скотоводству и свидетельствующих о его огромном значении. Такие названия домашних животных, как бык, вол, свинья, баран, овца, ягненок, теленок – очень древнего происхождения и общи всем славянским языкам.
Сюда же относятся термины бортничества, как-то: пчела, трутень, улей и др., а также ряд названий диких животных: тур, бобр, вепрь, олень и т. д., и терминов, относящихся к охоте и рыбной ловле («ловити», сеть, невод и др.), еще более древних, чем земледельческие.
Городища, подобные роменским, распространены в пределах Черниговской, Сумской, Полтавской, Гомельской, Курской и других областей.
К концу периода распада первобытно-общинных отношений относятся городища типа Борщевского, расположенного на среднем течении Дона у Воронежа.
Борщевское городище отличается большими размерами (до 180 м в длину и 35 в ширину). Оно стоит на правом берегу Дона, окруженное обширным селищем. Вся площадь городища покрыта землянками размером в 12–18 м2. Стены землянок обложены тонкими бревнами или досками. По углам – следы от столбов, на которых держалась двускатная крыша.
В наиболее крупной землянке, помещающейся в центре городища, на самом возвышенном месте, найдена обложенная камнями небольшая глинобитная печь.
В остальных помещениях устроены небольшие печи-каменки (в крупных домах) и очаги в виде круглого углубления в полу (в маленьких).
Некоторые землянки были соединены с помощью крытых переходов и представляют собой единый жилой и хозяйственный комплекс – поселение большой семьи, семейной общины. Такого рода жилые комплексы с ходами известны из описания жилищ славян и антов.
Около землянок расположены хозяйственные постройки: навесы для скота, навесы над кладовыми, ямы-погреба для хранения пищи: зерна, рыбы и т. п.
Жители Борщевского городища в основном кормились охотой и рыболовством, но занимались они и земледелием, и скотоводством. Быт их был очень примитивен. Металлических изделий очень мало, зато много орудий и украшений из кости. Керамика – лепленная от руки. Все это сближает Борщевское городище с городищами «Дьякова типа».
Борщевское городище – это не поселение одной большой семейной общины патриархальной семьи в 30–70 человек, какими были славянские городища VII–IX вв. Оно представляет собой место поселения группы семейных общин, причем жилищем такой патриархальной семье служил комплекс связанных крытыми ходами землянок. Само же городище было местом обитания территориальной общины, состоявшей из многих патриархальных семей. Разраставшееся у городища открытое селище также свидетельствует о территориальной общине.
Южные и юго-восточные русские племена жили в землянках. Землянки встречаются на всем огромном пространстве Левобережья Днепра, по Оке и Дону.
Северные и западные русские племена жили в деревянных наземных домах, известных по раскопкам в Белоруссии, в верховьях Волги и Днепра, на Волхове, у Новгорода и в других местах лесной полосы Восточной Европы.
В этот период времени ремесло, дошедшее до нас в виде примитивных и однообразных орудий труда и изделий, среди которых немало встречается еще поделок из кости, не отделилось от сельского хозяйства и носило домашний характер.
Каждое городище представляло собой замкнутый хозяйственный мирок. Население его занималось всеми необходимыми видами производства. Почти в каждом городище производится лепленная от руки посуда, выделываются костяные орудия и украшения, производятся предметы обихода, одежды, обуви и т. д. Во многих городищах найдены сыродутные печи для выделки железа, льячки и тигли для выплавки меди и бронзы и т. п.
Обмен у древних славян был развит слабо. Бедность, однообразие погребений свидетельствуют о слабом имущественном расслоении и относительном равенстве всех членов патриархальной семьи рода или племени.
Во времена летописца род в громадном большинстве восточнославянских земель исчезает, и сам термин «род» употребляется в самом различном смысле (княжеская династия, народ, родственники, соотечественники и т. п.).
Но пережитки патриархально-родового строя еще очень сильны. Об этом свидетельствует первая статья «Русской Правды» Ярослава (XI в.), говорящая о кровной мести. Постепенное ее исчезновение, прослеживаемое по «Русской Правде», свидетельствует о падении пережитков родовых отношений. Сравнительно узкий круг родственников, имевших право кровной мести (отец за сына, сын за отца, брат за брата; за дядю, брата отца, и за дядю, брата матери, мстят племянники и наоборот), тоже говорит о распаде древних родовых отношений.
Между тем, термины родства, сохранившиеся в восточнославянских языках и говорящие о патриархальном строе семьи, очень многочисленны (отец, тата, тятя, матерь, мати, сын, дочь, брат, сестра, стрый, свекор, свекровь, деверь, золовка, ятровь, невестка, сноха, жена).
Интересно отметить, что терминов, обозначающих родственников по женской линии, мало.
В старинных обычаях, связанных с семейным бытом, в похоронных и свадебных обрядах, в песнях и сказках, в фольклоре, в обычном семейном праве, сохранившихся как реликт седой древности в глухих уголках России, Украины и Белоруссии и записанных в XIX и XX вв., можно проследить остатки матриархальных родовых отношений. Гражданский развод по инициативе жены, свадебные обычаи, в которых главную роль играют женщины, былины о богатыршах-«поляницах» говорят о пережитках давно исчезнувшего, еще до времен летописи, материнского рода.
Патриархальные же отношения еще долгое время продолжают сохраняться.
Об этом говорят обычаи убийства и самоубийства жен на могиле мужа, сопроводительные погребения женщин (в этих случаях речь идет о женах-наложницах, рабынях), многоженство, подчиненное положение женщины в семье и т. д.
Земледелие
Пашенное земледелие, давно известное в среднем Поднепровье, на севере распространилось лишь в VIII–X вв. н. э. До этого господствующей формой земледелия было подсечное, или огневое земледелие. Для подготовки участка земли под посев надо было подрубить деревья, выждать, пока они засохнут на корню, затем сжечь сухостой, и тогда прямо в золу, оставшуюся от пожарища, без предварительной вспашки сеяли зерна.
Орудием труда служила большая косуля, соха-суковатка, в которой роль сошника играл толстый, острый, обожженный для крепости сук.
Подсечное земледелие было очень трудоемким и требовало колоссальных затрат труда. Участок выжженного леса первое время давал большой урожай, но по прошествии трех-четырех лет пережженная земля утрачивала плодородие, и надо было браться за другой участок леса. Надо было снова подрубать, валить и жечь деревья, снова браться за примитивный, долотообразный, узколезвийный топор, огниво, соху.
Маленькие размеры поселений также были обусловлены распространением на севере подсечного земледелия. Дело в том, что при частых сменах участков земли требовалась обширная площадь для ведения земледельческого хозяйства. Поэтому селиться огромными поселками, состоящими из нескольких патриархальных семей, как это было у антов в среднем Приднепровье, в лесной полосе было невозможно.
Кроме того, смены участков земли вызывали систематические передвижки населения; северные земледельцы вынуждены были часто переходить с места на место и менять места своего обитания.
Также в общем пользовании находились выпасы, выгоны, луга, «бортные ухожаи», рыболовные участки и охотничьи угодья.
В IX–X вв. изменилась роль земледелия в жизни славян. До того оно было лишь одним из источников добывания средств к жизни, хотя и очень важным. Теперь земледелие превращалось в решающую отрасль хозяйства. В лесной полосе Восточной Европы вместо древнего подсечного земледелия повсюду распространяется пашенное земледелие.
Почему у северных славянских племен так долго сохранялось пережиточное подсечное земледелие? Причина в том, что здесь, на севере, в лесах, длительное время земледелие не играло решающей роли. В Верхнем Поволжье, как и в верховьях сопредельных больших рек, до VIII–IX вв. население вело многообразное хозяйство и занималось скотоводством, охотой, рыбной ловлей, лесными промыслами (бортничество), собирательством (грибы, ягоды, коренья) и земледелием, причем доля последнего в экономике древних обитателей лесов составляла не более, а скорее менее половины. На верховьях Днепра, например, в городищах начала н. э. костей лошадей не обнаружено, а ведь лошадь являлась главной рабочей силой земледельца.
Полевые работы
Земледелие не было в такой степени обусловлено удачей, как промыслы. Оно обеспечивало систематически, из года в год, и только в случае неурожая кормить должны были лес, река, скот.
Тенденция к увеличению важности земледелия в хозяйстве северных славянских племен, проявляющаяся на протяжении VII–IX вв. все отчетливее, приводит к появлению новых орудий труда, земледельческой техники.
Вместо старого топора, имевшего форму долотца с лезвием в 5–6 сантиметров, появляется проушный топор современной формы, серп с большим изгибом сменяет примитивный слабо изогнутый серп, напоминающий искривленный нож, широко распространяются многозубые сохи, выросшие из сохи-«суковатки», представляющие собой стволы ели с очищенными от мелких ветвей сучьями, обрубленными на половину их длины. «Суковатка» – древнейшее пашенное орудие лесного Севера, в которое впервые впрягли лошадь. Появляются рало и плуг на юге и соха на севере. В X веке появляются первые железные сошники на русском Севере. Им предшествовали земледельческие орудия, целиком сделанные из дерева.
Вместе с ростом пашенного земледелия лошадь становится рабочим скотом, и ее перестают употреблять в пищу.
Варение пива
Славяне начинают возделывать новые злаки. В городищах IX–X вв. найдены зерна пpoca, ячменя, пшеницы, овса, гороха. Была известна и рожь. Из корнеплодов выращивали репу, лук, чеснок. Возделывались лен и конопля.
Сельская община
О появлении пашенного земледелия говорит и рост размеров поселений. При подсечном земледелии, когда через 2–3 года участки пашни надо было бросать, и возвращаться к их обработке вновь можно было лишь спустя 40–50 лет, каждой земледельческой общине нужна была огромная площадь для ведения примитивного земледелия, и поселения были очень малы. В VIII–X вв. размер поселений значительно увеличивается. Это отнюдь не города, а разросшиеся сельские поселения.
Появление новых орудий труда способствует возникновению индивидуальных форм земледелия. Возникновение новой земледельческой техники приводит к тому, что не семейная община может вести самостоятельное хозяйство, но и даже малая семья.
Н. Рерих. Гонец. «Восста род на род». 1897 г.
Это приводит к распаду сохраняющихся в большой семье остатков первобытного коллективизма и появлению в ее недрах индивидуальных семей, ставших самостоятельной экономической единицей и воплощающих начало частной собственности.
Старая патриархальная большая семья («задруга», «вервь») распадается. Из ее среды выделяется ряд малых семей, отдельных пар, уже ставших хозяйственно самостоятельными. Первобытный коллективизм, результат слабости отдельной личности, сломан внедрением новых орудий труда и становится ненужным, сковывающим хозяйственную инициативу. Вооруженные новой земледельческой техникой, отдельные малые семьи расходятся во все стороны, выжигая и выкорчевывая леса под пашню, заселяя и осваивая ранее пустынные пространства, обзаводясь новыми лесными, охотничьими, рыболовными и промысловыми угодьями. Здесь, на новых местах, они часто дают начало новым большим патриархальным семьям («дворищам», «печищам»), а когда дальнейшее развитие хозяйства в рамках семейно-общинной организации становится уже невозможным, от них отпочковываются отдельные семьи, осваивающие новые участки леса, пашни, новые угодья и т. д.
Здесь, на новых местах, они владели всем, «куда топор, коса, соха ходили», всем, «что к тому селу исстарь потягло», ставя свои «знамения» на дубах и соснах, на бортных деревьях, ревниво оберегая свои пашни, луга и угодья от «чужаков», сходясь с ними лишь на «игрища межи села», умыкая невест и собираясь на религиозные праздники.
Так расползалась по лесной полосе славянская колонизация, так заселялись и осваивались дремучие дебри лесов и пущ Восточной Европы.
В процессе своего расселения, сохраняя связи с сородичами, эти малые и большие патриархальные семьи, покинувшие свое родовое гнездо, сталкиваются на новых местах со встречными потоками, идущими из других распадающихся семейных общин. Поскольку в общем владении этих случайно встретившихся людей по-прежнему находились леса, сенокосы, воды и угодья, они объединялись в общину, покоящуюся уже не на старых кровнородственных, а на новых – территориальных связях. Так возникает поземельная сельская или территориальная община.
В быту же сохраняются старые патриархально-родовые обычаи и традиции. В свадебных обрядах, в песнях и поговорках уже гораздо более поздних времен соседи-односельчане именуются по-прежнему «родичами», «родными», а все село – «родом».
Родовые связи все еще тянут членов уже территориальной общины к старому родовому, семейно-общинному гнезду (родовое кладбище, «братчины», поездки по родственникам и т. д.), да и сама сельская поземельная община представляет собой пестрое объединение малых и больших семей. Семейная община отнюдь не исключает территориальную, а наоборот, длительное время существует наряду с ней и даже внутри ее.
Вместе с появлением соседской общины изменяются и сами поселения. Появляются большие городища, часто окруженные отдельными домами, и открытые поселения – «селища», постепенно вытесняющие городища.
Древние землянки постепенно исчезают, уступая свое место полуземлянкам и наземным бревенчатым избам. В Белоруссии и на Смоленщине встречаются избы со слюдяными окнами, с печами, слепленными из глины, без трубы. Такие же деревянные избы господствуют на севере, в верхнем Поволжье.
На юге еще некоторое время сохраняются землянки и жилища, плетенные из хвороста, обмазанные глиной, но и здесь они со временем исчезают.
Скотоводство
Вместе с земледелием все славяне занимались скотоводством. Археологические раскопки говорят о том, что древние славяне знали лошадь, быка, овцу, козу, свинью, собаку; из птицы – курицу.
По словам Иоанна Эфесского о славянах VI в., который, говоря о том, что славяне «стали богаты», среди богатств их (золото, серебро, оружие) называет также табуны лошадей. На похоронах руса в известном описании Ибн-Фадлана приносятся в жертву быки, лошади, собака, петух и курица. Кроме названных животных, в жертву приносились овцы. По показанию Ибн-Даста, «славяне пасут свиней наподобие овец».
Константин Багрянородный говорит об овцеводстве у хорватов. Чехи славились своими лошадьми; поморские славяне разводили рогатый скот.
Ибн-Якуб пишет, что славяне воздерживались есть кур, потому что они им вредили и способствовали заболеванию рожею (болезнь, которая была очень распространена), но зато они ели говяжье мясо и гусей.
Позднее Оттон, епископ Бамбергский, обратив в христианство литовцев и померанских земледельцев, запретил им в шестой день недели употреблять в пищу молоко и мясо. Молочные продукты вообще были у славян очень распространены. Наконец, весьма характерным показателем популярности скотоводства у славян может служить тот факт, что среди небогатого вообще пантеона богов язычники-славяне имели специального «скотьего бога» – Велеса, или Волоса, охраняющего стада и покровительствующего скотоводству.
Бортничество
Популярным промыслом у всех славян было пчеловодство. Мед был любимым напитком у славян. Мед и воск у всех славян составляли основные статьи вывоза и обложения, поэтому древнерусское законодательство («Русская Правда») уделяет большое внимание охране пчеловодческой промышленности (бортничество). Ольга справляла тризну по Игорю с питьем меда; Владимир Киевский, отразив в 996 г. печенегов, «сотвори праздник велик, варя 300 провар меду и созываша боляры своя и посадникы, старейшины по всем градом и люди многы». Такою же популярностью мед пользовался и у западных славян.
Охота
В жизни древних славян очень важна была охота. Дорогие меха – бобровые, куньи, беличьи, собольи, черно-бурой лисицы и других животных – составляли одну из основных и наиболее существенных статей славянского вывоза и служили предметом даннического обложения: поляне, северяне и вятичи платили дань «по белой веверице от дыма»; древляне платили «по черьне куне».
Слово «куна» у западных славян означало деньги, а «гривна кун» – меновая единица. Из-за ее огромного торгового значения охота в быту и в хозяйстве славянских князей и знати занимала видное место.
Широко распространенною пищею у древних славян, наряду с хлебом и мясом животных, была рыба, о чем говорят археологические раскопки. Константин Багрянородный говорит о рыболовстве у хорватов. Особенно популярен этот промысел был у поморских славян. Западные источники говорят о том, что поморские славяне в ноябре ловили у острова Рюгена сельдь.
Ремесло
Различный состав семей, различный уровень их благосостояния и накопленных богатств (прежде всего, скота: недаром в древнерусском языке «скот» – синоним денег, а «скотница» – казны), неравенство наделов, земель и угодий, освоенных на праве трудовой заимки, захват многолюдными, богатыми и сильными семьями земель и угодий в прилежащих землях и т. п. – все это разрушает сельскую общину.
Начиная с X в., значительно совершенствуются железные изделия. Появляются усовершенствованные орудия труда (топоры, долотца, щипцы, клещи, скобки, заклепки, гвозди, лопаты, сошники, лемехи, серпы и т. д.), оружие (копья, ромбовидные стрелы, кинжалы, ножи, шлемы, кольчуги и сабли, появившиеся на Руси в X в., реже – щиты круглой или миндалевидной формы), домашняя утварь (сковородки), домашние предметы (огнива, замки, ключи и др.).
Качество плавки и ковки железа повышается. Складываются определенные ремесленные традиции и навыки, требующие длительной выучки, опыта, специализации. Сложные орудия труда ремесленника, сложное стандартизованное производство приводят к появлению специалиста-ремесленника, мастера обработки железа. То же самое происходит в обработке золота, серебра, меди, бронзы и других видов художественного ремесла и ювелирного дела.
Возникают ремесленные центры с очень широким распространением изделий. Были центры по производству бус, мастерские по обработке камня, выработке изразцов, ювелирных, литейных изделий и т. д.
Появляется гончарный круг, и посуда, изготовленная на гончарном круге, постепенно вытесняет лепленную от руки. Это говорит о выделении не только ремесленника-металлиста, но и гончара. В это время появляются клейма ремесленников, т. е. своего рода фабричные марки.
О «ремесленнике» и «ремесленнице» говорит «Русская Правда», охраняющая их жизнь высоким штрафом в 12 гривен.
Заимка (с гравюры Баранова)
В городах ремесленники живут целыми улицами и «концами». Об этом говорят Кузнечные ворота в Курске и Переяславле, Гончарный и Плотницкий концы в Новгороде.
Внутренняя торговля
Выделение ремесла способствует разложению соседской общины и имущественному неравенству ее членов. Развитие ремесла естественно влечет за собой развитие обмена и внутренней и внешней торговли.
С. Иванов. Торг в стране восточных славян
Внутренняя торговля была развита еще очень слабо. Предметами внутренней торговли были железо и железные изделия, соль, добываемая в «Червенских градах» у Карпат, и скот.
По рекам и речкам, по сухопутным дорогам тянулись купеческие караваны. Они шли из Киева на запад, в Чехию, Венгрию, Германию через «Червенские грады» и Карпаты, на север, в Курск и далее на Оку, в верховья Днепра и через волоки на Ловать и Волхов, на Западную Двину и Волгу, в Крым, в степи, на Кавказ, на Каму.
В городах на торг собирается окрестный люд. Сюда везут для продажи меха и шкуры, мед и воск, ремесленные изделия и украшения, ведут скот и рабов. Здесь покупают. Тут центр общественной жизни окрестного населения. На торгу «закликают» о бежавшей челяди (рабах и слугах), заключают сделки, слушают княжеских «мужей», оглашающих решения суда и распоряжения князя, и т. д.
Внешняя торговля
Славяне славились как умелые торговцы. Во многом этому способствовало положение славянских земель на пути из варяг в греки. О важности торговли свидетельствуют многочисленные находки торговых весов, гирь и серебряных арабских монет – дирхемов.
Наиболее активно шла торговля с арабскими купцами по Волге, с греками по Днепру и странами Северной и Западной Европы на Балтийском море.
Арабский дирхем из русских кладов
Арабские купцы привозили на Русь большое количество серебра, которое служило основной денежной единицей на Руси. Греки снабжали славян винами и тканями. Из стран Западной Европы поступали длинные обоюдоострые мечи, любимое оружие славян.
Основными торговыми путями были реки. Из одного речного бассейна ладьи перетаскивали в другой на особых дорогах – волоках. Именно там и возникали крупные торговые поселения.
В VIII–IX вв. широко ведется торговля с Востоком, главным путем которой была Волга. С Волги системой волоков попадали в Ладожское озеро, древнее озеро Нево, и на Неву или на Западную Двину.
Торговали с Востоком и по Донцу с Доном и по степным дорогам.
О торговле Руси с Востоком говорят многочисленные арабские, персидские и европейские писатели. Они сообщают, как русы ездят по Дону и Волге, попадают в столицу Хазарии Итиль, расположенную в низовьях Волги, в землю камских болгар, проникают в Каспийское море, добираются до далекого Багдада. Русы привозят меха и шкуры, мед и воск, рабов и мечи, «рыбьи зубы» (моржовые и мамонтовые клыки) и янтарь. В Итиле даже был целый район, населенный русскими. У них были свои языческие капища и свои судьи.
Огромное количество кладов восточных монет, обнаруженных на территории Руси, подтверждают свидетельства восточных писателей.
Читать бесплатно другие книги:
