Гнев майя Касслер Клайв

Глава 6

В первый день по возвращении из Мексики Сэм и Реми в сопровождении Золтана, их немецкой овчарки, прошлись пешком от отеля до своего дома на мысу Голдфиш, перешагнули через порог и застыли от изумления. Ничто здесь не напомнило бы неосведомленному глазу, что несколько месяцев назад здание штурмовал отряд из тридцати с лишним человек, вооруженных автоматическим оружием. Следы от тысяч пуль, осколки стекла в десятках окон, выбитые въехавшим пикапом входные двери – от всего этого не осталось и следа. Дом был как новенький.

Только по некоторым улучшениям чей-нибудь проницательный ум мог бы догадаться о том побоище. Стальные ставни на окнах – на случай, почти невероятный, сильного шторма на океане – сменились толстыми бронированными листами, которые сами опускались на окна и фиксировались нажатием кнопки. Система наблюдения включала теперь камеры по всем сторонам дома и даже на высоких соснах по краю участка. Сельма, ведя Сэма и Реми по первому этажу, рассказывала, словно заправский экскурсовод:

– Обратите внимание – во всех окнах двойные стеклопакеты из небьющегося стекла. Меня заверили, что их даже кувалда не возьмет.

Шагнув к книжным полкам, она потянула определенный том, и весь шкаф целиком откинулся в сторону, будто дверь. Прикрыв ее за собой, супруги шагнули в проход вслед за Сельмой.

– Видите, свет включается автоматически. Остальное так, как вы спроектировали.

Спустившись по лестнице, она привела их к стальной двери с цифровым замком, ввела код, и та открылась. За ней оказался бетонный бункер.

– Сейчас мы под лужайкой спереди дома. – Сельма указала на потолок. – Вентиляция тоже начинает работать автоматически. Для тира уложили двести футов бетонной трубы семифутового диаметра.

– Для стрельбища, ты хочешь сказать, – поправила Реми.

– Да, – поддержал Сэм. – В тир пришлось бы пускать всех желающих и давать призы – кукол и плюшевых мишек.

– Как скажете. Сзади, как видите, установлены два оружейных сейфа сверхбольшого размера. Вон там – столы для стрельбы со станка и для чистки и смазки оружия.

– Ты здорово все продумала, – заметила Реми. – Раньше подобные вещи тебя не интересовали.

– Знакомство с господами Бако, Поляковым и Леклерком, а также с их друзьями заставило меня относиться к оружию с куда большим уважением.

– Спасибо тебе огромное, что присмотрела здесь за всем, – с чувством поблагодарила Реми. – А чем заканчивается труба?

– Там стоит стальной лист, наклоненный под углом сорок пять градусов, чтобы исключить рикошет. Пули уходят вниз, в песок.

– Второй выход отсюда сделали? – поинтересовался Сэм.

– Да, лестница прямо за листом. Люк открывается в соснах, растущих у самой улицы.

– Отлично. Давайте вернемся в дом и проверим, как работает новая электроника.

– Думаю, вы останетесь довольны, – заметила Сельма. – Систему монтировали несколько месяцев, только на прошлой неделе закончили. Теперь вместо одного резервного генератора у нас целых четыре. Каждый замкнут на отдельный контур, имеющий свою функцию. Дом практически невозможно полностью обесточить хотя бы на секунду.

Преодолев короткий проход, они вышли через книжный шкаф и отправились в кабинет.

– Это что такое? – удивилась Сельма, показывая на большую картонную коробку. – С утра не было.

– Наши сувениры из Мексики, – узнала Реми.

Венди Корден, работавшая за одним из компьютеров на другом конце комнаты, подняла голову.

– Принесли несколько минут назад, – подтвердила она. – Я расписалась в получении.

– Спасибо, – кивнул Сэм. Подняв коробку, он слегка встряхнул ее. – Вроде ничего не разбилось.

– Даже думать не смей, – возмутилась Сельма. – Поверить не могу, что вы отправили это домой вот так, по почте, как какую-нибудь, не знаю… обычную дешевую посуду!

– Будь ты там с нами, ты бы так не говорила. На находку шла настоящая охота.

Вместо ответа Сельма взяла нож со стола и протянула Сэму.

– Давайте уже посмотрим, что у вас там.

Сэм вскрыл коробку, вытащил горсть пенопластовых капсул, потом циновки и гобелены. Сельма развернула несколько.

– Полный кошмар. Правитель майя здесь похож на Элвиса – хотя тот, если подумать, тоже Король. – Она развернула небольшой глиняный горшочек. – С ума сойти – всё в блестках… Майянские воины и вправду так гламурно выглядели?

Реми рассмеялась.

– Похоже, мы нашли источник вдохновения Сэма, когда он «реставрировал» настоящий.

Сэм осторожно достал подлинную находку и поставил ее на стол.

– Вы раскрасили его?! – простонала Сельма. – Это просто вандализм!

– Все смоется, – успокоил ее Сэм. – Я как-то читал, что многие египетские древности попадали в Европу именно под видом дешевых подделок. Оказалось, уловка работает до сих пор.

Взяв мобильный, он набрал рабочий телефон Дэвида Кейна.

– Доктор Кейн? Посылка, которую мы ждали, прибыла. Хотите взглянуть?

– Жду с нетерпением, – откликнулся тот. – Когда можно приехать?

– В любое удобное вам время, мы дома до самого вечера. – Сэм продиктовал адрес.

– Буду у вас через час.

Отключившись, Сэм повернулся к остальным.

– Через час. Лучше стереть позолоту, а то он придет в ужас не хуже Сельмы.

Профессор прибыл точно в названное время и оказался мужчиной хорошо за сорок, но подтянутым и загорелым, в джинсах и легкой спортивной куртке поверх черной рубашки поло. Войдя, он тут же заметил на столе горшок и едва мог оторвать от него взгляд.

– Вы Сэм? – проговорил археолог, пожимая тому руку. – Я Дейв Кейн.

Реми тоже подошла и представилась.

– Проходите, – пригласила она. – Уверена, вы умираете от желания рассмотреть находку поближе.

Профессор, пройдя за ней по дубовому паркету, остановился за пару шагов до стола и буквально впился глазами в горшок, потом обошел его кругом, разглядывая со всех сторон.

– Я прочел статью и посмотрел фотографии, – сказал он, – но видеть подобное воочию – совсем другое. Каждый раз чувствую волнение. Форма, роспись – все это несет в себе частицу души того, кто создал вещь. Возьмешь в руки кувшин для воды в форме откормленной собачонки – и словно переносишься назад во времени, словно говоришь с его создателем.

– Согласна с вами, – кивнула Реми. – Для меня это тоже один из лучших моментов, когда как будто встречаешься лицом к лицу с реальным человеком из далекого прошлого, жившим тысячу лет назад.

Шагнув к столу, Кейн пытливо вгляделся в горшок.

– Да, это вещица из совсем другой эпохи. Классический период майя, превосходный образец. Один день из жизни правителя Копана. – Он выпрямился и посмотрел на Фарго. – Вы ведь знаете, что о подобных находках нужно в обязательном порядке извещать мексиканские власти?

– Конечно, – ответил Сэм, – но мы были в самом центре зоны стихийного бедствия, и связаться с ними представлялось затруднительным, к тому же у них имелись более насущные дела. Мы вернем горшок, как только узнаем о нем все, что сможем.

– Что ж, я рад, что вы знакомы с законами.

– Вы уверены в происхождении горшка? – спросила Реми. – Мы нашли его на вулкане Такана, к северу от Тапачулы. До Копана оттуда миль четыреста, не меньше.

Кейн пожал плечами.

– Коренные американцы иногда преодолевали пешком очень большие расстояния. Кроме того, существовала торговля.

– Сколько же лет этому сосуду?

Кейн наклонил голову и прищурился.

– Посмотрим… Вот оно! Имя правителя – Йаш-Пасах-Чан-Йопат, шестнадцатый в череде правителей Копана. Так написано здесь. – Он показал на несколько вертикальных рядов похожих на клейма закругленных символов.

– Вы умеете их читать?

– Конечно. Видите, в колонке от одного до пяти знаков, каждый обозначает слово, фразу или их позицию в предложении. Они читаются слева направо и сверху вниз в первых двух колонках, потом в двух следующих и так далее. На настоящий момент известен восемьсот шестьдесят один символ.

– Но языков майя около двадцати, – заметила Реми. – Письменность для всех одна?

– Нет. Пока найдены памятники только на чольти, цельтальском и юкатекском.

Сэм посмотрел на горшок.

– Значит, Копан. Все-таки хотелось бы узнать, как же эта вещь перебралась с территории современного Гондураса через всю Гватемалу до границы с Мексикой.

– И когда, – добавила Реми.

– Меня тоже интересуют оба эти вопроса, – откликнулся Кейн. – Если провести радиоуглеродный анализ какого-нибудь органического материала с места находки, в том числе самой мумии, мы нашли бы ответ хотя бы на второй.

– Я позвоню доктору Таламантес и доктору Гарса – может быть, они сумеют это устроить, – сказала Реми. – Мумия сейчас в больничном морге Тапачулы – Кристина и Мария установили тесные связи с медиками города, и те согласились подержать ее там.

– Речь идет об археологах? – поинтересовался Кейн.

– Нет, это врачи, – ответил Сэм.

– Тогда вы не против, если я подключу пару своих мексиканских коллег? Очень уважаемые ученые, первоклассные специалисты.

– Разумеется, мы будем только рады, – заверила Реми.

– Отлично, я сегодня же им позвоню, и они этим займутся. Вы правильно поступили, что укрыли находку, пока шумиха не уляжется, иначе к ней началось бы целое паломничество. Однако после статьи у многих наверняка до сих пор ушки на макушке – и не только у ученых и исследователей, но и у разного рода жуликов и сумасшедших.

– Предать находку гласности решил один наш спутник, который был с нами на вулкане, – объяснил Сэм. – Он считал, что ее нельзя держать в тайне, по принципу – раз она принадлежит народу, значит, люди имеют право о ней знать. Нам вроде бы удалось уговорить его подождать, но потом он самовольно опубликовал всю историю. После этого пришлось принять меры, чтобы туристы и охотники за сувенирами не уничтожили то, что должно попасть в руки ученых.

– Верное решение. А здесь у вас ничего нет, что можно было бы подвергнуть радиоуглеродному анализу?

– Кое-что есть, – ответила Реми. – Наш друг изготовил себе посуду из выдолбленных деревяшек. В ней сохранились какие-то остатки растительного происхождения.

– Прекрасно, – просиял Кейн. – Углерод-четырнадцать содержится во всех живых организмах и начинает распадаться немедленно после их смерти.

– Я сейчас принесу. – Реми исчезла за дверью и вернулась с двумя пластиковыми пакетами, в которых лежали деревянные сосуды с остатками семян и сморщенной кожуры от фруктов.

Кейн между тем вновь изучал горшок.

– Здесь крышка, запечатанная каким-то полупрозрачным материалом – похоже на пчелиный воск. Вы ее не открывали?

– Нет, – ответил Сэм. – Мы решили, что и так нарушили микроклимат пещеры, когда освободили вход в нее от лавовой завесы. Мумия и все прочее оказались подвержены воздействию внешних условий, и часы затикали. В общем, мы не рискнули проверять содержимое горшка и подвергать опасности еще и его. Могу только сказать по своим ощущениям, пока я его нес, что внутри не жидкость, не металл и не камень. Но и не пусто – при движении что-то там слегка перемещается.

– Может быть, теперь стоит все-таки попытаться? – предложил Кейн.

– Теперь у нас есть подходящее для этого место, – согласилась Реми. – При ремонте мы заказали строителям помещение с контролем климата, где поддерживались бы низкая температура и влажность, полностью закрытое от солнечных лучей – словом, как в хранилищах редких книг в библиотеке.

– Чудесно, – кивнул Кейн.

– Следуйте за мной.

Реми провела остальных к той двери, в которую только что выходила сама, открыла ее и включила свет. Внутри оказались длинный рабочий стол, несколько стульев и пока пустые стеклянные шкафчики вдоль стен.

Кейн внес горшок и поставил на стол. Сэм подкатил стоявший в углу высокий металлический красный шкаф для инструментов, как в автомастерской, и выдвинул верхний ящик. Здесь лежали приспособления для тонкой и деликатной работы – кисточки, пинцеты, ножи-резаки со сменными лезвиями, стоматологические зонды, шилья, увеличительные стекла и фонарики со сверхсильными лампами, а также коробка со стерильными хирургическими перчатками.

Кейн натянул перчатки, выбрал пинцет и зонд, взял пробу удерживающего крышку вещества и поместил ее под увеличительное стекло на штативе.

– Похоже на загустевший сок какого-то растения.

Вооружившись острым ножом, он осторожно и методично срезал клейкую субстанцию со стенок сосуда.

– Что бы там ни было, это вряд ли еда, – заметила Реми. – Ее не стали бы так укупоривать.

– Я боюсь строить какие-либо предположения, – признался Кейн. – Большие надежды в археологии чаще всего оборачиваются грудой разбитых черепков. – Ухватившись за крышку, он покрутил ее туда-сюда. – Интересно. Она поворачивается, но вверх не идет. Похоже, как будто горшок слегка нагрели, запечатали и потом дали остыть. Внутри создалось разрежение, которое и удерживает крышку.

– Как вакуумная упаковка? Может быть, это все-таки еда?

– Надо придумать, как открыть горшок, не разбивая.

– Можно снова его нагреть, чтобы воздух внутри расширился, – предложил Сэм. – Или поднять на большую высоту, где атмосферное давление ниже.

– Но как достичь нужной температуры, не рискуя его повредить?

– Если увеличивать ее постепенно, ничего не случится.

– Пожалуй, – согласился Кейн.

– Тогда нам поможет еще одно новшество после ремонта – сауна, – заметила Реми.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Сэм поставил горшок на деревянную полку и включил нагреватель, понемногу прибавляя жару. Через десять минут, обернув глиняный сосуд полотенцем, он вынес его наружу. Кейн потянул за крышку – та подалась, и давление внутри уравнялось с атмосферным. Оставив ее пока на месте, они вернулись обратно в лабораторию.

– Решающий момент, – объявила Реми.

– Только не расстраивайтесь, если внутри окажутся всего лишь органические остатки, бывшие когда-то пищей, – предупредил Кейн. – Иногда непривлекательные на первый взгляд образцы оказываются самыми ценными.

Сэм установил горшок на столе. Кейн, все еще в хирургических перчатках, сделал глубокий вдох, запустил руки внутрь и извлек что-то похожее на сухую траву.

– Упаковочный материал?

Взяв фонарик, он посветил туда.

– О-о!.. – Он застыл, уставившись на что-то в горшке. – Невероятно!

– Что там?!

– Похоже на книгу, – ответил тот. – Манускрипт.

– Можете достать?

Кейн обеими руками залез внутрь, вытащил толстый буроватый параллелепипед и осторожно положил на стол. Указательный палец, нерешительно протянутый к бесценной реликвии, чуть приподнял верхнюю часть, разделяя листы.

– Полностью сохранилась. Уму непостижимо, – хрипло прошептал профессор.

На секунду он застыл, витая где-то, потом убрал палец, вспомнил о существовании Сэма и Реми и повернулся к ним с сияющим лицом.

– Это действительно кодекс майя, и, похоже, неповрежденный, но это нужно еще как следует проверить. Мы не знаем, насколько хрупким он может оказаться, и не рассыплются ли страницы, если мы начнем их переворачивать или даже просто дотронемся до них.

– Насколько я знаю, книги майя очень редки, – заметила Реми.

– Самые редкие и одни из самых ценных памятников культуры в Западном полушарии, – подтвердил Кейн. – В обеих Америках только майя разработали сложную, подходящую для передачи живой речи систему письма. При желании с ее помощью они могли бы создавать романы и эпические поэмы, вести летописи. Вероятно, так оно и было, и когда-то существовали тысячи таких кодексов. Однако уцелели только четыре, хранящиеся в европейских музеях – Дрезденский, Мадридский, Парижский, – и еще кодекс Гролье, но тот настолько уступает другим во всех отношениях, что многие специалисты считают его позднейшей грубой подделкой. Тем не менее, первые три – настоящий кладезь знаний майя в области математики, астрономии, космологии, летоисчисления. Этот манускрипт мог бы стать пятым.

– Но вы сказали, что их были тысячи? – удивилась Реми.

– Думаю, даже сотни тысяч, – поправил тот. – Однако существовали две проблемы. Материалом для кодексов служила обработанная кора дерева из рода Фикус, Ficus glabrata. Листы складывали гармошкой и каждую страницу покрывали грунтовкой на основе гипса, получая белую поверхность, на которой можно было писать. Это было даже лучше египетского папируса, почти как современная бумага.

– В чем же заключались проблемы?

– Во-первых, климат. Бльшую часть территории, где проживали майя, занимают влажные джунгли, а книги от влаги гниют. Некоторые кодексы были захоронены в гробницах со своими владельцами – в Копане, белизском Алтун-Ха, Уашактуне. Основа листов из растительных волокон полностью разложилась, оставив только рассыпавшиеся чешуйки грунтовки, слишком маленькие и хрупкие, чтобы собрать их воедино. Но куда большая угроза прибыла на кораблях из-за моря.

– Испанцы, – кивнул Сэм.

– Главным образом священники. Их целью было уничтожить все, хоть как-то связанное с местными верованиями. В божествах майя они видели не иначе как демонов и сжигали каждую книгу, которая попадала в руки. Проводились обыски, чтобы обнаружить спрятанные манускрипты. Так продолжалось весь период завоевания – с начала шестнадцатого века до конца семнадцатого, – поэтому до наших дней и дошло всего четыре кодекса.

– Теперь уже пять, – поправила Реми.

– Поразительная находка, – потер руки Кейн. – У вас найдется надежное место, чтобы ее хранить?

– Да, – ответил Сэм. – Никто не сможет до нее добраться.

– Отлично. Тогда я займусь пока радиоуглеродной датировкой, а завтра, если вы не против, вернусь, чтобы начать работать с кодексом.

– Не только не против, мы настаиваем на этом. Не терпится узнать, что там, а удовлетворить наше любопытство можете вы один.

Глава 7

Во второй половине следующего дня Дэвид Кейн приехал снова. Сэм и Реми отвели его в лабораторию. Реми, надев хирургические перчатки, открыла один из стеклянных шкафчиков и выложила кодекс на стол. Кейн повременил немного, глядя на обложку.

– Прежде чем мы начнем, – сказал он, – хочу сообщить вам, что провел радиоуглеродный анализ семян и кожуры фруктов в деревянных сосудах, а также их самих. Во всех образцах содержание углерода-четырнадцать составляет девяносто четыре целых двадцать девять сотых процента от обычного. Плоды сорвали, а дерево срубили в одно и то же время, четыреста семьдесят шесть лет назад, то есть в тысяча пятьсот тридцать седьмом году.

– Разве это не поздно для классического периода майя? – спросила Реми.

– Да, их цивилизация в то время уже доживала последние дни. Большинство крупных городов было покинуто еще на рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры. Другие просуществовали до испанского завоевания, которое началось в тысяча пятьсот двадцать четвертом, когда Педро де Альварадо пришел на земли майя во главе огромной армии из союзных европейцам тлашкальтеков и чолульцев. Но многие государства еще долго оставались независимыми. Последнее пало лишь в тысяча шестьсот девяносто седьмом, более полутора веков спустя.

– То есть, получается, человек, останки которого мы обнаружили – по-видимому, знатного происхождения, – нашел этот горшок где-то неподалеку от Копана на территории современного Гондураса, положил в него книгу и отправился пешком за четыреста миль, чтобы отнести в святилище на вершине вулкана?

– Да, почти наверняка примерно так все и было. Для чего – пока остается только гадать.

– Но у вас есть какие-то предположения? – спросил Сэм.

– Думаю, он хотел укрыть очень ценную для него книгу от испанцев, спрятав ее в тайном, укромном месте. Судя по сделанным вами фотографиям, вы верно предположили предназначение пещеры. На стенах внутри изображен Кисин – бог смерти и землетрясений, который и приносит их. Это тот самый пляшущий скелет с болтающимися на ниточках глазами.

– И что же?

– Через некоторое время, как мы знаем, пещера оказалась запечатана потоком лавы. Не забывайте, я только строю догадки, но, возможно, наш друг предвидел подобную возможность. Он мог намеренно принести книгу туда, чтобы с помощью божества надежно защитить и сохранить ее таким способом, принеся себя в жертву.

– Вы считаете, он сознательно пошел на это?!

Кейн пожал плечами.

– Майя твердо верили в загробную жизнь, в которой они будут вознаграждены или наказаны. Кроме того, они полагали, что только их действия поддерживают в мире равновесие. Знания в области астрономии и математики, собранные ими в книгах, во многом были нужны, чтобы обеспечивать его, исполняя определенные ритуалы. Иначе вселенная вышла бы из-под контроля и разрушила сама себя изнутри, как неотбалансированный механизм. К тому времени, когда жил этот человек, знаки чего-то подобного проявлялись уже на протяжении столетий. С середины восьмого по конец девятого века майя пережили страшные засухи, опустошительные войны между городами, эпидемии. А потом пришли испанцы. Это было как высадка инопланетян из фильма ужасов. У них было невиданное прежде оружие, делавшее их непобедимыми, и они, казалось, стремились уничтожить то, что еще осталось от местной цивилизации, и убить либо поработить всех до последнего человека. Наш друг, как представитель высшего класса, должен был мыслить на перспективу – а циклы в календаре майя достигали пяти тысяч ста двадцати пяти лет. Возможно, книгу необходимо было спасти, поскольку в ней содержалась информация, необходимая для сохранения вселенной или восстановления ее в будущем.

– Тогда, наверное, он бы действительно без колебаний пожертвовал собой.

– Вот представьте, – продолжил Кейн, – на Землю на космических кораблях прибывает десант пришельцев, с виду похожих на людей, но куда более могущественных. Они уничтожают или обращают в рабов всех, кого могут найти, а потом начинают разыскивать и сжигать все книги, все компьютеры. Раз – и история искусства целиком отправлена в топку, и сами картины заодно. Алгебра, геометрия, даже арифметика – туда же. Религиозная литература – Библия, Коран, Талмуд… Философия? Тоже в огонь. Романы, рассказы, поэзия растворились в дыму. Физика, химия, биология, медицина, античность, Китай, Древний Египет – от всего этого и следа не осталось.

– Страшно представить, – согласилась Реми. – Нас вновь отбросит в каменный век, и не останется даже карты, где был бы указан путь обратно.

– Тем любопытнее, что же такое в этом кодексе, – проговорил Сэм. – Что пытался спасти от костра наш друг? Какую информацию?

Кейн пожал плечами.

– Вопрос, который мне самому не дает покоя.

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – откликнулся Сэм.

На пороге появилась Сельма.

– Я опоздала?

– Нет-нет, – успокоила ее Реми. – Профессор Кейн, это Сельма Вондраш, наш главный исследователь, которая любезно помогает нам во всех предприятиях. Если она чего-то вдруг и не знает, то всегда может сказать, где искать ответ.

Кейн, поднявшись, пожал той руку.

– Не самая распространенная фамилия. Вы, случайно, не родственница некоей С. И. Вондраш, которая помогала каталогизировать инкские кипу?

– Это я и есть. Но тот проект давным-давно закончен.

– И с тех пор, увы, расшифровка почти не продвинулась. Узелковое письмо, которое использовали инки, для нас по-прежнему загадка.

– Я надеюсь, что однажды найдется какой-нибудь испанский документ, где со слов туземца записано, что озачают шнурки разной длины и цвета и количество узелков на них.

– Как и все мы, – согласился Кейн. – Тысячи кипу были уничтожены испанцами, осталось только несколько сотен. Благодаря вам мы, по крайней мере, имеем исчерпывающий список.

Сельма опустила глаза на лежащий на столе кодекс.