Мудрость Ганди. Мысли и изречения Ганди Махатма

Деревни и сельское хозяйство

Каждый раз, когда я слышу о возведении очередного дворца в каком-либо большом индийском городе, будь то в Британской Индии или в части страны, управляемой нашими местными вождями, я с горечью думаю: «О, эти деньги были отняты у земледельцев»42.

* * *

Нашего спасения можно ожидать только от крестьянина. Ни адвокаты, ни врачи, ни богатые землевладельцы не сумеют этого сделать43.

* * *

Крестьяне и рабочие воплощают собой Индию. Их бедность – проклятие и преступление Индии. Только их благополучие может сделать ее страной, пригодной для жизни44.

* * *

Движение молодых образованных людей в деревни есть попытка установления здорового контакта с деревенским людом тех, кто, воспламенившись духом служения, захотел поселиться в деревне и служить своими знаниями народу45.

* * *

Настоящая Индия живет не в нескольких крупных городах, а в 700 000 деревень46.

* * *

Если вы начнете искренне говорить с индийскими крестьянами, то, несомненно, сразу заметите, насколько мудры их речи. За грубой наружностью вы обнаружите кладезь духовности47.

* * *

Землевладельцы должны воспользоваться шансом. Надо дать им возможность прекратить быть праздными рантье. Они должны стать доверенными лицами и преданными друзьями своих арендаторов48.

Неприкасаемость

Мы никогда не достигнем свараджа, если не избавимся от яда неприкасаемости, отравляющего индуистскую часть индийского общества. Сварадж останется пустым словом, если мы будем и дальше держать во тьме пятую часть населения страны, сознательно отказывая этим людям в плодах культуры49.

* * *

Я никогда не мог примириться с неприкасаемостью и всегда считал ее уродливым наростом… Неприкасаемость противна разуму и инстинкту милосердия, жалости и любви. Религия, требующая уважения к корове, не может настаивать на жестоком отношении к человеческим существам, на бойкоте целого угнетенного класса. Индуисты никогда не заслужат свободы и никогда ее не получат, если не освободят свою благородную религию от позорного пятна неприкасаемости. Так не станем же отрицать Бога, отказывая одной пятой нашего племени в правах равного участия в его жизни!50

* * *

То, что неприкасаемость существует даже среди самих неприкасаемых, демонстрирует факт, что зло невозможно ограничить какими-то рамками, его смертельный яд беспрепятственно распространяется повсюду. Существование неприкасаемости среди неприкасаемых – еще одна причина для культурного сообщества индуистов как можно скорее избавиться от этого проклятия51.

* * *

Мне очень больно сознавать, что даже теперь, спустя пять лет после начала активной пропаганды против неприкасаемости, находятся образованные люди, поддерживающие этот безнравственный и злой обычай. То, что уверенность в справедливости неприкасаемости может гнездиться в голове образованного человека, не добавляет истинности такому убеждению, но лишний раз приводит в отчаяние, ибо укрепляет нас во мнении, что сам факт получения образования ничего не прибавляет ни характеру, ни способности здраво мыслить52.

* * *

Если бы мне пришлось родиться заново, я желал бы стать неприкасаемым, чтобы на своей шкуре ощутить беды, страдания и притеснения этих людей и чтобы затем я изо всех сил старался освободить себя и их от жалкой доли. Вот почему я всегда молился о том, что если мне суждено родиться заново, то пусть я буду рожден не брамином, не кшатрием, не вайшьей или шудрой, а именно неприкасаемым53.

* * *

Некоторые толкуют об отмене физической неприкасаемости, другие говорят о праве неприкасаемых пользоваться общественными колодцами, посещать школы и храмы. Но на самом деле надо идти еще дальше. Надо полюбить неприкасаемых как самих себя, чтобы каждый раз, когда вы их видите, вы могли бы почувствовать себя одним из них54.

* * *

Для меня неприкасаемый в сравнении с нами есть на самом деле хариджан – человек Бога, в то время как мы – дуриджаны, люди зла. Мы получаем огромную радость от того, что неприкасаемые, занимаясь тяжким трудом и пачкая руки в нечистотах, позволяют нам комфортно жить в «чистоте». Только мы, и никто больше, ответственны за все недостатки и пороки, в которых обвиняем неприкасаемых. Мы тем не менее тоже можем еще стать хариджанами, но это случится только тогда, когда мы покаемся в своих прегрешениях против них55.

* * *

Мы находимся слишком близко к сцене, на которой разыгрывается трагедия, и поэтому не понимаем, что язва неприкасаемости давно переползла предписанные ей границы и теперь подрывает моральные устои всей нации. Общественную атмосферу пропитывает девиз «Не прикасайтесь ко мне!». Я уверен, что если мы разберемся в сути, в источниках этого явления, то очень скоро забудем о кастовых и религиозных различиях и уверуем в то, что неделимы не только индуисты, что то же самое относится ко всем ветвям религии – к мусульманам, сикхам, парсам, иудеям и христианам, веры которых суть не что иное, как побеги одного и того же дерева, ибо религий много, а Религия – одна. Я хочу, чтобы мы извлекли именно такой урок из нашей борьбы с неприкасаемостью. И мы извлечем его, если проникнемся истинным религиозным духом и непреклонной решимостью56.

* * *

Храмы и другие культовые сооружения собственность не только ортодоксов, но и всех индусов. Следовательно, сама идея запретить части индуистов посещать храмы есть проявление насилия. Потому требуется вмешательство законодателей, для того чтобы защитить фундаментальные права этих людей57.

* * *

В глазах Бога, создавшего всё в мире, все Его создания абсолютно равны. Если бы Он хотел неравенства высших и низших, мужчин и женщин, Он бы сделал это неравенство видимым, как сделал видимым неравенство между, скажем, слоном и муравьем. Но Бог беспристрастно наделил всех людей одним и тем же строением тела и одними и теми же естественными потребностями. У нас нет никакого права смотреть свысока на других людей, которых мы почему-то считаем ниже себя58.

* * *

Неприкасаемости не должно быть не только в отношениях среди индуистов; не должно быть никакой неприкасаемости между индуистами, христианами, мусульманами, парсами и остальными… именно неприкасаемость со всеми ее скрытыми формами разделяет нас и делает жизнь неприятной и трудной59.

* * *

Отношение «Не прикасайтесь ко мне!», которое уродует в настоящее время индуизм, я считаю болезненным наростом на нем. Оно выдает в его носителях твердолобость и слепое высокомерие. Такое отношение отвратительно как духу религии, так и светской морали60.

* * *

Смысл борьбы с неприкасаемостью заключается не только в том, чтобы мы начали прикасаться к таким людям. На самом деле у этой борьбы намного более глубокий смысл61.

* * *

У меня нет никакого желания рождаться заново, но если мне все же суждено появиться на свет еще раз, то я хотел бы оказаться среди неприкасаемых, чтобы разделить их тяготы и получить возможность бороться за их освобождение62.

Каста (варна)

Варнашрама [кастовая система], по моему мнению, искони присущ человеческой природе, индуизм просто придал ей научный вид. Принадлежность к варне не привязана к рождению. Человек не может произвольно изменить свою варну. Не подчиняться требованиям варны – это значит нарушить закон наследования. Однако разделение на бесчисленное множество каст есть вольность, допущенная доктринерами. Вполне достаточно четырех каст. Четыре класса определяют призвания людей, но ни в коей мере не ограничивают и не регулируют социальные взаимоотношения между ними. Все рождаются на служение Богу: брамины служат Ему своими знаниями, кшатрии – доблестью, вайшьи – торговлей, а шудры – физическим трудом. Варнашрама призывает к самоограничению, сохранению традиций и сбережению сил63.

* * *

Варна не имеет ничего общего с кастой. Каста – это уродливый нарост, подобный неприкасаемости, на теле индуизма. Но разве не видим мы таких же уродливых наростов на теле христианства и ислама? Боритесь с кастовостью всеми силами и любыми средствами. Покончим с чудовищем касты, рядящимся в одежды варны!64

* * *

Допущение превосходства одного человека над другим – грех против Бога и человечества. Так, каста, если она обозначает различие в социальном статусе, есть зло65.

* * *

Я не верю в пользу каст в современном смысле данного понятия. Это все равно нарост, препятствие прогрессу66.

* * *

На самом деле никаких варн не существует, так как принцип деления на варны давно перестал работать. Современное состояние индийского общества можно охарактеризовать как анархию, а четыре варны присутствуют в нем лишь номинально. Если уж говорить о варнах, то сейчас в Индии на самом деле существует только одна варна на всех, на мужчин и женщин: мы все стали шудрами67.

* * *

Варна – это не набор прав и привилегий; варна предписывает только обязанности и долг. Никто не может освободить нас от нашего долга, если только мы сами не уклоняемся от его исполнения68.

* * *

Я убежден в том, что каждый человек рождается с определенными природными наклонностями. Каждый рождается с определенными ограничениями, которые он не в силах преодолеть. Исходя из этих ограничений и был выведен закон варны. Он устанавливает сферы деятельности для людей с теми или иными склонностями69.

* * *

Каста не имеет ничего общего с религией. Кастовость вредна также для духовного и национального роста и развития70.

Семейные дела

(См. также раздел «Семья» в главе 9 и раздел «Семейные отношения» в главе 13.)

Индуизм не считает матримониальный статус важным для спасения. Брак – это такая же случайность, как и рождение71.

* * *

Помощь престарелым и больным родителям первый долг взрослых сыновей. Они не должны жениться, если это помешает им содержать родителей… Молодым людям не следует тем не менее потакать всем капризам неумных и невежественных родителей. Известно, что те могут требовать деньги на показные вещи, вовсе не нужные для поддержания жизни, или на неуместные траты по случаю свадеб дочерей72.

* * *

Мы не должны расходовать не единой пайсы на соблюдение бессмысленных и суеверных обычаев – таких как, например, кастовые обеды или престижные браки. Каждая свадьба и каждые похороны становятся непомерным финансовым бременем, ложащимся на плечи семьи. Мы должны отказаться от привычки считать такие действия актами самоотречения и самопожертвования. Это зло, которому надо противостоять мужественно и решительно73.

* * *

Обычай заключения чрезвычайно ранних браков есть нравственное и физическое зло. Он подрывает нашу мораль и ведет к вырождению нации74.

* * *

Бог индуизма скорее простит молодому человеку женитьбу вне его касты, нежели изнасилование двенадцатилетней девочки75.

* * *

Всякий молодой человек, делающий величину приданого условием заключения брака, дискредитирует свое образование, позорит страну и оскорбляет женщин… Надо сформировать активное общественное мнение, порицающее разлагающее влияние приданого, а также молодых людей, пачкающих руки его золотом. Этот обычай подлежит полному искоренению. У родителей невест должна перестать кружиться голова от ученых степеней, полученных в английских университетах. Отцы и матери не должны жалеть усилий на то, чтобы вырваться из узкого мирка своей касты, отречься от провинциальности и найти действительно достойных женихов для своих дочерей76.

* * *

Культура индуизма заблудилась в дебрях чрезмерного подчинения жены мужу и требует полного растворения личности женщины в личности ее супруга. В результате мужья подчас узурпируют в семье власть и злоупотребляют ею, что низводит их до уровня животных77.

* * *

Я страстно желаю полной свободы для наших женщин. Мне отвратительны ранние браки. Я дрожу от негодования, когда вижу девочку-вдову, я прихожу в ярость, когда наблюдаю, как овдовевший муж с животным безразличием заключает следующий брак. Я осуждаю преступное равнодушие родителей, которые воспитывают неграмотных и невежественных дочерей с единственной целью – выдать их замуж за какого-нибудь богатого жениха78.

* * *

Девочка десяти-пятнадцати лет, не бывшая полноценным партнером в так называемом браке, не видевшая в глаза своего так называемого мужа, вдруг объявляется вдовой. Но на самом деле она не вдова. Это злоупотребление понятием, это святотатство… Индуизм не считает такие случаи вдовством79.

* * *

Вдова имеет точно такое же право на повторный брак, что и вдовец. Осознанное вдовство считается в индуизме бесценной добродетелью, а вынужденное – проклятием80.

* * *

Девочек учат английскому языку, чтобы выгоднее выдать их замуж81.

Гуру

Я верю в институт гуру, но в наши дни миллионам людей приходится обходиться без них, потому что очень трудно найти сейчас в одном человеке сочетание совершенной чистоты и совершенной учености82.

* * *

Лучше блуждать во тьме и на ощупь, продираться сквозь ошибки, искать путь к Истине, чем довериться человеку, который «не знает, что он ничего не знает»83.

* * *

Я верю в индуистское понятие о гуру и в его важность для духовной самореализации. Думаю, что есть большая доля правды в утверждении, что получить истинное знание нельзя без гуру. Несовершенного учителя можно терпеть в мирских делах, но не в делах духовных. Только совершенный провидец заслуживает почетного звания гуру. Следовательно, этот человек должен непрерывно стремиться к совершенству. Становиться гуру должны только достойные. Право каждого – постоянно стремиться к совершенству. В этом стремлении уже содержится награда. Все остальное – в руках Бога84.

* * *

Думай о Боге как о своем гуру85.

Объединение общин

Если индуист считает, что Индия должна быть населена исключительно его единоверцами, то он живет в стране снов. Индуист, мусульманин, парс и христианин, выбравший Индию своей родиной, – все они соотечественники, и они будут жить в единстве, хотя бы даже в своих корыстных интересах. Нигде в мире религиозная принадлежность не может быть синонимом национальности, такого никогда не было и в Индии86.

* * *

Я не вижу пути достичь чего-либо важного в нашей больной стране без сердечного единства между индуистами и мусульманами. Я убежден в непосредственной возможности такого единства, потому что оно естественно, потому что оно необходимо обеим общинам и потому еще, что я верю в доброту человеческой природы87.

* * *

Истинное индуистско-мусульманское единство требует, чтобы мусульмане не просто из политических соображений, не по необходимости терпели индуизм, но чтобы частью их религии стало уважение к тем, кто считает свою религию истинной. Того же самого мы вправе ожидать и от индуистов, которым следует с почтением относиться к религиозным убеждениям других, какими бы отталкивающими ни казались эти воззрения самим индуистам88.

* * *

Я искал дружбы с добрыми мусульманами и очень хотел постичь образ мыслей людей этой религии, завязывая контакты с самыми чистыми и патриотичными их представителями… В Южной Африке не было истинной дружбы между индуистами и мусульманами. Я никогда не упускал возможности устранять препятствия на пути объединения. Не в моем обыкновении ублажать людей лестью или за счет самоуничижения. Однако мой южноафриканский опыт продемонстрировал, что именно в вопросе единства индуистов и мусульман моя ахимса подвергнется самому суровому испытанию. Я до сих пор убежден в этом89.

* * *

Уверенность в том, что совместные трапезы и межконфессиональные браки [между индуистами и мусульманами] необходимы для роста национального самосознания, есть предрассудок, заимствованный на Западе… Если братья и сестры могут жить в нежнейшей дружбе между собой, не помышляя о браке, то я не вижу препятствия к тому, чтобы моя дочь смотрела на мусульманина как на брата, а он на нее как на сестру… Я был бы в отчаянии и отказался бы от всякого культивирования дружеских отношений с миром, если б мне пришлось признать право каждого молодого человека в мире предложить руку и сердце моей дочери… Я считаю, что индуисты и мусульмане не могут заключать между собой браки и при этом продолжать исповедовать каждый свою религию90.

* * *

Истинная красота единства индуистов и мусульман заключается в том, что каждый остается верным своей религии и при этом они вместе сохраняют верность друг другу… Единство индуистов и мусульман… зиждется на единстве их целей и на общности бед. Достичь этих общих целей можно, если разделить беды и проявить взаимную терпимость91.

* * *

Оскорблять чужую религию, делать необдуманные заявления, говорить неправду, разбивать головы невинным, осквернять храмы и мечети – это отрицание Бога… Истинным покаянием для мусульманина будет воздержание от причинения зла его индуистскому брату, а истинным покаянием для индуиста можно считать воздержание от причинения зла его брату-мусульманину. Я не прошу ни первых, ни вторых поступиться хотя бы йотой религиозных принципов, пусть их вера будет истинной92.

Пакистан

(См. также раздел «Терпимость» в главе 1 и раздел «Объединение общин» в этой главе.)

Теория «двух народов» – лживая теория93.

* * *

Как человек, проповедующий ненасилие, я не могу силой воспрепятствовать планируемому разделу страны, если на этом настаивают мусульмане Индии. Но я никогда не стану сторонником такой вивисекции. Я использую все методы ненасильственной борьбы, чтобы воспрепятствовать разделу. Он будет означать, что напрасным оказался труд многих поколений индуистов и мусульман, живших бок о бок в единой стране. Раздел – это неверный шаг. Вся моя душа восстает против признания того, что индуизм и ислам представляют собой антагонистические культуры и учения94.

* * *

Пакистан не может быть хуже иностранного господства95.

* * *

Разделение Индии на два государства хуже воцарения анархии. Это нетерпимая вивисекция, и не потому, что сам я индуист… Разрежьте меня заживо, прежде чем вы разрежете Индию96.

* * *

Я считаю неверным шагом… разделять людей из-за их религии, которая склонна к изменениям97.

* * *

Если можно разделить напополам живой организм, то можно разделить и Индию98.

* * *

[Обращение к Джинне.] Разрежьте пополам меня, но не делайте этого с Индией99.

Миссионерская деятельность

(См. также разделы «Обращение» и «Христианство» в главе 1.)

Я не вижу благоразумия, смирения и доброй воли у миссионеров, отождествляющих себя с народными массами Индии100.

* * *

Христианские миссионеры приходят в Индию в тени или, лучше сказать, под защитой временной власти, а это создает непреодолимый барьер между ними и народными массами101.

* * *

Один мой друг-миссионер, с которым я познакомился в Южной Африке, до сих пор пишет мне письма, в которых спрашивает, как мои дела. Я всегда отвечаю ему, что, насколько я могу судить, у меня все в порядке102.

* * *

Вы, миссионеры, являетесь в Индию, думая, что пришли в страну язычников, идолопоклонников, в страну людей, не знающих Бога… Вы являетесь сюда, чтобы найти причины несчастий индийцев и искоренить эти причины. Но я надеюсь, что вы способны трезво оценить увиденное, и если Индия может что-то вам дать, то вы не заткнете уши, не зажмурите глаза и не ожесточите свое сердце, а примете все хорошее103.

* * *

Миссионерам следует изменить свое отношение. Сегодня они говорят людям, что у них нет иного спасения, нежели Библия и вера в Христа. Это обычная практика – опорочить чужую религию и предложить свою как единственную, способную принести спасение. Такое отношение надо в корне пересмотреть. Пусть они явятся к людям и примут их такими, каковы те есть, пусть попытаются сделать индуистов лучшими индуистами, а мусульман лучшими мусульманами. Пусть миссионеры работают в деревнях, пусть увидят все самое хорошее в жизни народа и перестанут предлагать что-либо, несовместимое с ней. Это сделает труд миссионеров более действенным, люди перестанут относиться к их словам с недоверием и враждебностью. Миссионерам следует идти к индуистам в качестве не снисходительных покровителей, но таких же людей; миссионерам не пристало делать одолжения, им надлежит служить народу и работать среди простых людей104.

* * *

Пусть мои друзья-миссионеры помнят, что не кто иной, как один из самых христолюбивых христиан, Альберт Швейцер, дал уникальное определение христианству, когда отказался «от проповеди и от лекций» и похоронил себя в Экваториальной Африке, чтобы искупить долги Европы перед этим континентом105.

* * *

Христианские миссии небезупречны. Если бы я обладал законодательной властью, то официально запретил бы прозелитизм. Он представляет собой причину многих напрасных классовых конфликтов, которых можно было бы избежать, и изжоги и самих миссионеров. Но я готов от души приветствовать здесь людей любых национальностей, приехавших для того, чтобы бескорыстно служить Индии. В индусских домах приход миссионеров обычно рассматривают как нарушение спокойствия семьи, являющееся в обличье новой одежды, манер, языка, еды и питья106.

* * *

Большие и богатые христианские миссии в Индии сослужат ей хорошую службу, если смогут ограничить свою деятельность гуманитарной помощью и отказаться от конечной цели обратить всю страну или, по крайней мере, невежественных крестьян в христианство и разрушить социальный порядок, который, несмотря на многие его недостатки и пороки, с незапамятных времен выдерживает натиски враждебных сил как изнутри, так и извне. Хотим мы – и миссионеры – того или нет, но истинное в индуизме переживет века, а ложное рассыплется в прах. Всякая живая вера, если она желает уцелеть, должна иметь в себе силы для постоянного обновления107.

* * *

Миссионерам я хочу сказать: забудьте, что вы пришли в страну язычников. Помните, что индийцы так же ищут Бога, как и вы. Просто почувствуйте, что не надо внушать им ваши духовные блага, и разделите с ними свое материальное богатство, которого у вас намного больше, чем у них108.

* * *

Миссионеры в Индии подвержены двойному заблуждению. Во-первых, они полагают, что лучше других людей знают, как надо жить; а во-вторых, они думают, будто то, что они считают лучшим для себя, будет лучшим и для всего остального мира. Хочу попросить миссионеров проявить большее смирение109.

* * *

Я уверен, что у американских миссионеров найдется много дел и в Америке110.

* * *

Американские и британские деньги, вложенные в миссионерские общества, принесли больше вреда, чем пользы. Нельзя одновременно служить Богу и мамоне. Я же боюсь, что служить Индии послали именно мамону, а Бог отстал где-то на полпути. Но отмщение все равно остается в Его руке111.

* * *

Дар исцеления насквозь пропитался духом коммерции, потому что у исцеляющих появилось чувство, что в благодарность за такие услуги люди, принимающие их, примут и Христа. Но почему служение не может быть наградой само по себе?112

* * *

Прозелитизм под маской гуманитарной помощи – это, мягко говоря, весьма нездоровое явление. Народ очень им недоволен. Религия в конечном счете дело сугубо личное, оно касается души. Почему я должен менять веру, только потому, что врач, исповедующий христианство, вылечил меня от какой-то болезни, или почему доктор ожидает от меня отступничества, если я нахожусь под его влиянием? Разве оказание медицинской помощи само по себе не может быть наградой и источником удовлетворения? Почему я, занимаясь в учебном заведении христианской миссии, должен выслушивать христианские проповеди? По моему мнению, такая практика не возвышает, а наоборот, вызывает подозрения и даже скрытую враждебность. Методы обращения должны быть, как жена Цезаря, выше подозрений. Веру невозможно дать как материальную вещь. Она внушается языком сердца113.

* * *

Я не против обращения, я против его современных методов. Обращение в наши дни стало обычным бизнесом114.

* * *

Во-первых, я предложил бы вам, христианам, миссионерам и всем прочим, строить свою жизнь по образу Иисуса Христа. Во-вторых, практикуйте свою религию без фальсификаций и послаблений. В-третьих, проявляйте любовь, сделайте ее вашей главной силой, ибо любовь – это суть христианства. В-четвертых, изучайте нехристианские религии, проявляйте к ним больше сочувствия, ищите в них что-то хорошее, чтобы вообще лучше относиться к людям115.

* * *

Не говорите о нем [о христианстве]. Роза не нуждается в разговорах о ее аромате. Она просто источает его и этим привлекает к себе людей. Не говорите о своей вере, живите ею, и люди придут к вам, чтобы увидеть источник вашей силы116.

Глава 13

Ганди о себе

Религиозная вера

(См. главы 1 и 2, а также несколько разделов в главе 12.)

Я не уступлю христианину в самозабвении, с каким я пою «Веди нас, добрый свет» и несколько других таких же вдохновенных гимнов1.

* * *

Я могу описать свои чувства к индуизму не более внятно, чем свои чувства в отношении жены. Она дорога мне, как никакая другая женщина в мире, но это не значит, что у нее нет недостатков. Смею утверждать, что у нее их больше, чем я вижу. Но я чувствую свою неразрывную связь с нею. То же самое испытываю я и к индуизму со всеми его изъянами и ограниченностью2.

* * *

Я люблю индуизм больше собственной жизни3.

* * *

Должен со всем смирением сказать вам, что индуизм, каким я его знаю, полностью удовлетворяет мою душу, наполняет благодатью все мое бытие, и в Бхагавадгите и Упанишадах я нахожу утешение, которого не могу найти даже в Нагорной проповеди. Это не значит, что я не ценю представленный в ней идеал, это не значит, что драгоценное учение, изложенное в Нагорной проповеди, не оставило глубокого отпечатка в моей душе, но я должен честно сказать, что когда меня одолевают сомнения, когда горизонт затягивают мрачные тучи, затмевающие солнце, я обращаюсь к Бхагавадгите и нахожу успокаивающий меня стих. Я сразу начинаю улыбаться, забыв о печалях. Моя жизнь была полна внешних трагедий, и если они не оставили в моей душе видимых и неизгладимых отпечатков, то этому я целиком и полностью обязан Бхагавадгите4.

* * *

Я читал Книгу Бытия и следующие за ней главы, и такое занятие неизменно погружало меня в сон. Но только ради того, чтобы иметь право сказать, что я это читал, я с трудом одолел Библию – хотя и без интереса и понимания. Книга Чисел мне просто не понравилась. Однако Новый Завет произвел на меня совершенно иное впечатление, особенно Нагорная проповедь, которая сразу тронула мое сердце. Я могу сравнить ее с Бхагавадгитой… Мой юный ум пытался объединить учение Гиты и суть Нагорной проповеди5.

* * *

По воскресеньям я посещал веслианскую церковь… Она произвела на меня неблагоприятное впечатление. Проповеди никого не вдохновляли. Прихожане не показались мне особенно религиозными. Я не назвал бы их благочестивыми душами; скорее, это были миряне, пришедшие в церковь отдохнуть и подчиняясь принятому обычаю6.

* * *

Во время моего первого пребывания в Южной Африке именно христианское влияние позволило мне сохранить живое религиозное чувство7.

* * *

Если бы я познакомился с одной только Нагорной проповедью и сам ее истолковал, то без колебаний сказал бы: «Да, я христианин». Но я понимаю, что если бы сказал такое сейчас, то был бы неверно понят… К тому же в христианстве многое есть прямое отрицание Нагорной проповеди8.

* * *

Веря в наследственность и родившись в индуистской семье, я остался индуистом. Я бы отверг индуизм, если бы нашел его несовместимым с моим нравственным чувством и духовным ростом. Но по зрелом размышлении я обнаружил, что это самая терпимая из всех известных мне религий, так как предоставляет исповедующему ее полную свободу для самовыражения. Не будучи исключительной религией, индуизм позволяет своим последователям не только уважать чужую веру, но также восхищаться всем хорошим, что есть в других религиях и перенимать это9.

* * *

Сегодня Гита не только моя Библия и мой Коран, она нечто большее; она – моя мать. Я давно потерял свою земную мать, подарившую мне жизнь; но эта вечная мать целиком заменила мне ее. Эта мать ни разу мне не изменяла и ни разу меня не покидала. Когда мне трудно, когда я растерян и не знаю, что мне делать, я припадаю к ее груди10.

* * *

Мой патриотизм подчинен религии11.

* * *

Нагорная проповедь тронула мое сердце. Меня привели в безмерное восхищение стихи: «А Я говорю вам, не противьтесь злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет… взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». Такое самоотречение есть высшая форма религии, нашедшая отзвук в моей душе12.

Семейные отношения

(См. главу 9, а также раздел «Семейные дела» в главе 12.)

Я счастливо прожил в браке последние сорок лет жизни, невзирая на периодически случавшиеся споры13.

* * *

Мой неприятный долг напомнить здесь о моей женитьбе в возрасте тринадцати лет… Не думаю, что тогда эта свадьба означала для меня что-то иное, кроме праздничной одежды, грома барабанов, свадебной процессии, вкусного обеда и чужой девочки, с которой мне разрешили играть14.

* * *

Я был жестоким мужем, так как считал себя учителем жены и, руководствуясь слепой любовью, старался ее обуздывать и воспитывать… Однажды, забывшись в гневе, я схватил за руку беспомощную женщину, потащил ее к воротам и раскрыл их, намереваясь прогнать ее прочь… Ссорились мы часто, но в конце концов всегда мирились. Моя бесконечно терпеливая жена каждый раз оказывалась победительницей. Сегодня я могу рассказывать об этом случае с позиции стороннего наблюдателя, так как сумел пережить тот период и выйти из него другим человеком. Я перестал быть безумным мужем, которым управляют слепые страсти15.

* * *

Она благословлена одним великим качеством, каким в той или иной мере наделены почти все индийские женщины. Вот в чем оно заключается: охотно или неохотно, осознанно или подсознательно, она всегда считала благословением возможность следовать за мной; она никогда не становилась на моем пути, никогда не выказывала недовольства моим стремлением к воздержанию. Таким образом, невзирая на мое большое интеллектуальное превосходство, я всегда чувствовал, что наша жизнь полна радости, гармонии и счастья16.

* * *

В самом деле я начал по-настоящему наслаждаться семейной жизнью только после того, как перестал смотреть на жену как на объект полового вожделения… Меня в какой-то миг озарило: я, как и все мы, был рожден на свет ради выполнения священной миссии. Я не знал этого, когда женился. Однако, повзрослев, я понял, что брак нужно подчинить миссии, ради которой я появился на свет17.

* * *

Я не могу представить себе жизнь без Ба [моей жены]… Ее уход оставил пустоту, которую я ничем не сумею заполнить… Мы прожили вместе шестьдесят два года18.

Западный образ жизни

Я обратил внимание и на другие мелочи, которые должны были сделать из меня английского джентльмена. Мне сказали, что для этого я должен научиться танцевать, освоить французский язык и овладеть ораторским искусством. Я записался в школу танцев, заплатив за обучение три фунта. За три недели я посетил занятия шесть раз, но так и не постиг ритмику танцевальных движений. Я не смог поспеть за пианистом и решил не тратить зря время19.

* * *

Я поверил в то, что если мы желаем выглядеть цивилизованными людьми, то должны в манерах и одежде подойти как можно ближе к европейским стандартам. Я искренне думал, что только таким путем сумею достичь какого-то влияния, без которого будет невозможно служить обществу20.

* * *

Когда я поселился в Бомбее в новой квартире, ко мне явился американский страховой агент – приторно любезный и красноречивый человек… Я поддался соблазну, клюнул на его предложения… и получил страховой полис на десять тысяч рупий… Однако в Южной Африке, где образ моей жизни кардинально изменился, я отказался от страхования жизни, испытывая при этом стыд от того, что поддался на уговоры американского страхового агента. Я сказал себе, что если мой брат заменил мне отца, то он не сочтет слишком большим бременем содержать вдову в случае моей смерти. Да и почему, собственно, я должен думать, что умру во цвете лет? В конце концов, наш настоящий защитник и хранитель – не я и не мой брат, а всемогущий Бог. Заключив договор о страховании жизни, я лишил жену и детей уверенности в себе. Зачем я отнял у них возможность позаботиться о себе самим? Как живут неисчислимые семьи бедняков во всем мире? Почему я не должен считать себя одним из них?21

Здоровые привычки

(См. также разделы «Здоровье» и «Диета» в главе 3.)

Мы пришли в уединенное место на берегу реки, и там я впервые в жизни увидел мясо… Козлятина была жесткой как подметка. Я просто физически не мог ее жевать. Я почувствовал себя плохо и перестал есть. После такого ужина я страдал всю ночь. Меня преследовали кошмары. Каждый раз я просыпался в холодном поту, чувствуя, как в моем желудке блеет живой козел. Я вскакивал с постели, мучимый угрызениями совести. Мне становилось легче всякий раз, когда я напоминал себе, что употребление мяса – мой долг22.

* * *

Я отказался от мяса, руководствуясь чистыми помыслами и не желая лгать родителям… С тех пор я никогда не прикасался к нему23.

* * *

Никогда в жизни мне не хотелось закурить. Я всегда считал привычку к курению варварской, грязной и вредной. Я никогда не понимал, почему в мире так распространена неудержимая тяга к табаку. Я не могу ездить в вагонах, где почти все курят, я задыхаюсь от дыма24.

* * *

Во мне постепенно, но неуклонно возрастало недовольство медициной… Я уверен, что человеку незачем травить себя лекарствами. В девятистах девяноста девяти случаях из тысячи вполне можно обойтись разумной диетой и простыми домашними средствами. Тот, кто ходит к врачу с любым – самым пустячным – недомоганием и глотает груды растительных и минеральных лекарств, не только укорачивает себе жизнь, но и, становясь рабом своего тела, теряет способность к самоконтролю и перестает быть человеком25.

* * *

Я придерживаюсь строгого вегетарианства независимо от моих религиозных убеждений26.

* * *

Молоко возбуждает животные страсти… К тому же оно вовсе не нужно для поддержания жизни… Я решил перейти на чисто растительную диету. При этом она должна была состоять из самых дешевых продуктов. Мы решили жить так, как живут беднейшие из людей. Растительная диета оказалась к тому же очень удобной, так как практически полностью избавила нас от готовки. Наш обычный рацион состоял из сырого арахиса, бананов, фиников, лимонов и оливкового масла27.

* * *

Я отказался от молока главным образом по религиозным соображениям. Однажды в Калькутте я видел, каким варварским способом говалы до капли выдавливали молоко из коров и буйволиц. Я всегда чувствовал, что, как и мясо, молоко животных не может быть пищей для человека. Я никогда не стану пить молоко, есть молочные продукты и мясо. Если отказ от этой пищи будет означать мою смерть, я без колебаний выберу смерть28.

* * *

Я уверен, что если бы я не накладывал на себя определенных ограничений, то поставил бы людей, оказывающих мне гостеприимство, в неловкое положение, заставляя их обслуживать меня, вместо того чтобы мне самому служить им. Я дал себе зарок, находясь в Индии, не принимать пищу больше пяти раз в день и никогда не есть после наступления темноты. Его я соблюдаю уже тринадцать лет. Это стало для меня тяжким испытанием, но я могу засвидетельствовать, что такой образ жизни послужил мне и щитом. Я уверен, что воздержание прибавило мне несколько лет жизни и уберегло от многих болезней29.

* * *

Лорд Сэнки однажды посоветовал мне беречь себя. Я ответил: «Вы полагаете, что я дожил бы до таких преклонных лет, если б не берег себя всю жизнь?». Этот ответ был одной из моих ошибок30.

Опыт тюремного заключения

(См. также раздел «Тюремное заключение» в главе 6.)

Моим друзьям не стоит за меня тревожиться. Я счастлив, как птица. Считаю, что в тюрьме могу достичь не меньше, чем на свободе. Пребывание в тюрьме – отличная школа. Разлука с соратниками покажет, действительно ли наше движение независимо развивающийся организм или это плод трудов одного человека. В последнем случае оно должно будет оказаться чем-то призрачным и скоропреходящим31.

* * *

После 1893 года большую часть книг я прочел в тюрьме32.

* * *

Я не рассчитывал, что вы [К. Ф. Эндрюс] навестите меня в тюрьме. Я счастлив, как птичка! Мой идеал тюремной жизни – как участника гражданского сопротивления – это полная оторванность от внешнего мира. Право на посещения – привилегия, но участник гражданского сопротивления не имеет морального права на привилегии. Религиозная ценность тюремного заключения подкрепляется отказом от привилегий. Предстоящее мне заключение станет чем-то большим, чем политическое преимущество. Если это окажется жертва, то я хочу, чтобы она была чистой33.

* * *

Ненасилие предполагает добровольное принятие наказания за отказ от сотрудничества со злом. Я с радостью приму самое строгое наказание за то, что закон считает преступлением, а я – высшим долгом гражданина34.

* * *

Тюрьма – это тюрьма для воров и разбойников. Для меня она дворец35.

Дискриминация

(См. также раздел «Расовая дискриминация» в главе 8.)

Я прожил в Южной Африке двадцать лет, но никогда не думал о посещении алмазных копей, отчасти потому, что не желал нарваться на отказ и оскорбление из-за моей расовой неприкасаемости36.

* * *

Поезд прибыл в Марицбург, столицу Натала [Южная Африка], около 9 часов вечера… Один из пассажиров приблизился ко мне и смерил меня взглядом, заметив, что я «цветной». Затем ко мне подошел какой-то железнодорожный чин и сказал: «Идемте со мной. Вы должны ехать в общем вагоне». «Но у меня билет в первый класс», – возразил я. «Это не имеет значения, – ответил он. – Вы должны покинуть купе, в противном случае я вызову полицию». «Вызывайте. Я отказываюсь добровольно покинуть мое место». Явился полицейский. Взяв меня за руку, он вывел меня на перрон. Перейти в общий вагон я отказался, и поезд уехал без меня37.

* * *

В тот вечер я благополучно добрался до Йоханнесбурга. Взяв такси, я попросил отвезти меня в отель «Гранд-Националь». Обратившись к управляющему, я попросил номер. Он некоторое время внимательно меня разглядывал, а затем вежливо сказал: «Прошу прощения, но у нас нет свободных номеров»38.

* * *

Я подал заявление о приеме меня в коллегию адвокатов Верховного суда Натала… Общество юристов страшно меня удивило, прислав ответ, в котором мне было отказано в приеме. Главное возражение заключалось в том, что когда составляли правила приема в коллегию адвокатов, никто даже не рассматривал возможность вступления туда «цветных»39.

* * *

Господин Эллерторп пригласил меня в бенгальский клуб [Калькутты], где он остановился. Он не знал, что индийца нельзя принять в клубном салоне… Господин Эллерторп выразил свое сожаление по поводу предрассудков местных англичан и извинился за то, что не может пригласить меня в салон клуба40.

* * *

Однажды в Претории я пришел к парикмахеру-англичанину. Он презрительно отказался меня стричь. Естественно, это меня уязвило, но я сразу купил ножницы и, встав перед зеркалом, кое-как постригся сам. Спереди я смог подравнять волосы более или менее прилично, но полностью испортил затылок. Мои друзья, увидев меня, долго смеялись. «Что у тебя с волосами, Ганди? Тебе их погрызли крысы?» «Нет, – ответил я. – Просто белый парикмахер не отважился прикоснуться к моим черным волосам»41.

Титулы

Слово «святой» должно быть исключено из современного обихода. Это слишком священное понятие, чтобы легко применять его в отношении кого-либо из живых людей, тем более к такому человеку, как я, всего лишь смиренному искателю Истины, знающему свою ограниченность, совершающему ошибки и без колебаний признающему их. Я честно заявляю, что, подобно ученому, я экспериментирую с «вечными истинами» жизни. Но я не имею права претендовать и на звание ученого, ибо не могу с научной точностью доказать надежность моих методов и достоверность результатов, чего неукоснительно требует современная наука42.

* * *

Могу заверить моих почитателей и друзей, что они доставят мне большую радость, если забудут слово «махатма» и будут вспоминать обо мне как о Гандиджи… или просто как о Ганди43.

* * *

Очень часто титул махатма причинял мне боль. Могу честно сказать, что он никогда не доставлял мне удовольствия и не щекотал мое самолюбие44.

* * *

Муки махатм известны только махатмам45.

* * *

Абдулла Шет придумал великолепное обращение бхай, то есть «брат». Другие последовали его примеру и обращались ко мне бхай вплоть до моего отъезда из Южной Африки. Я чувствовал удовольствие, когда слышал это обращение от моих бывших индийских учеников46.

* * *

Толпа сразу же окружила меня и принялась выкрикивать: «Махатма Ганди ки джай!» [ «Победу махатме Ганди!»] Этот крик резал мне слух47.

Последовательность

Моя цель заключается не в том, чтобы быть последовательным в рассуждениях по тому или иному вопросу; моя цель – последовательность в истине в том ее виде, в каком она предстает передо мной в данный момент. В результате я расту от истины к истине. Тем самым я избавляю мою память от излишнего бремени, и, что еще важнее, когда мне приходится сравнивать мои сочинения, написанные пятьдесят лет назад, с созданным в самое последнее время, я не нахожу между ними никаких противоречий. Впрочем, друзья, склонные видеть непоследовательность, поступят здраво, воспользовавшись идеями, которые содержатся в моих недавних высказываниях, если, конечно, эти люди не предпочитают мои старые мысли. Однако прежде, чем сделать выбор, им стоит внимательно присмотреться к моим высказываниям и увидеть, нет ли согласованности там, где они видят кажущиеся противоречия48.

* * *

Должен сознаться, что во многих случаях я действительно проявлял непоследовательность. С тех пор как меня стали прозывать махатмой, я часто вспоминаю высказывание Эмерсона о том, что глупая последовательность – это удел мелких умов49.

* * *

Я никогда не делал фетиша из последовательности. Я поборник истины и должен говорить то, что думаю и чувствую в данный момент, не оглядываясь на то, что я говорил раньше по тому же поводу. По мере того как я начинаю видеть вещи острее и отчетливее, мои взгляды становятся другими. Если я меняю свое мнение по поводу того или иного вопроса, то я должен открыто и честно об этом заявить. Только наметанный глаз может заметить постепенную и неторопливую эволюцию. Я вовсе не озабочен необходимостью всегда и во всем быть последовательным. В поисках Истины я отбросил множество идей и научился многим прежде незнакомым мне вещам50.

* * *

Сквозь мою кажущуюся непоследовательность проступает внутренняя последовательность, как в природе единство кроется под маской разнообразия51.

Ограниченность

Опыт сделал меня мудрее52.

* * *

Мне, слабому, хрупкому и жалкому созданию, не дано исправить все зло и остаться в стороне от всего зла, свидетелем которого мне приходилось и приходится быть53.

* * *

Я и сам до сих пор подвержен страстям и другим слабостям человеческой натуры… Я непрестанно изо всех сил стараюсь преодолеть их. Я достиг, как мне думается, большой способности подавлять и ограничивать свою чувственность, но я все же по-прежнему могу грешить, то есть поддаваться власти чувств54.

* * *

Я далек от того, чтобы считать свои умозаключения непогрешимыми истинами в последней инстанции55.

* * *

Давайте не будем ни на йоту отклоняться от истины даже в суждениях о заблуждениях таких смертных, как я56.

* * *

Моя застенчивость на самом деле служила мне щитом и укрытием. Она позволяла мне расти, она помогала мне в распознавании истины57.

* * *

Медлительность моей речи, бывшая некогда причиной раздражения, стала теперь мне приятной. Главное эта медлительность научила меня экономить слова, помогла выработать привычку сдерживать бег мыслей. Теперь я могу быть уверенным в том, что пустое и бессодержательное слово никогда не сорвется ни с моих уст, ни с моего пера. До сих пор мне не пришлось пожалеть ни об одном своем высказывании – устном или письменном. Таким образом, мне удалось уберечься от множества недоразумений и пустой траты времени58.

* * *

Я давно приучил себя к необходимости прислушиваться к внутреннему голосу. Мне нравится ему подчиняться. Мне болезненно тяжело ему противиться59.

* * *

За всю мою жизнь неуклонное следование истине научило меня ценить красоту компромисса… Часто компромиссы были связаны с угрозой моей жизни и вызывали неудовольствие друзей. Но истина тверда как камень и одновременно нежна как цветок60.

* * *

Я никогда не скрывал своего невежества от учеников61.

* * *

Я не претендую на непогрешимость. Я сознаю, что совершил массу серьезнейших ошибок, но я делал их непреднамеренно, не испытывая никакой вражды к людям и народам, не желая лишать жизни ни человека, ни животное62.

* * *

Я утверждаю, что я всего лишь средний человек, наделенный вполне заурядными способностями… У меня нет и тени сомнения в том, что любой мужчина, любая женщина способны достичь того, чего достиг я, если он или она приложат столько же усилий для культивирования в себе той же надежды и веры63.

* * *

Мои сочинения надо кремировать вместе с моим телом. Останется жить то, что я сделал, а не то, что сказал и написал64.

* * *

У меня нет достойного университетского образования. Мое образование не выше среднего. Всякий раз, сдавая экзамены, я надеялся лишь на чудо. Отличия в учебе всегда казались мне недостижимыми65.

* * *

Во всех моих советах обязательно есть оговорка. Никто не должен им следовать, если они не трогают его ум и сердце. Никто не должен уклоняться от своего призвания из-за моих советов. Иными словами, они адресованы тем, кто пока не осознал своего призвания и верит в мой зрелый опыт и здравомыслие в суждениях66.

* * *

Моя жизнь всегда состояла из компромиссов, но все они неизменно приближали меня к цели67.

* * *

По натуре я склонен всегда становиться на сторону слабейшего68.

* * *

Мое влияние, каким бы большим оно ни казалось стороннему наблюдателю, на самом деле весьма ограниченно. Возможно, я обладаю определенным влиянием, для того чтобы провести кампанию в поддержку требования недовольного народа, но так происходит только потому, что люди готовы принять мою помощь и нуждаются в ней. Однако я не имею влияния, достаточного для того, чтобы направить энергию людей туда, куда они не желают ее направлять69.

* * *

Я человек компромисса, потому никогда на сто процентов не уверен в своей правоте70.

* * *

Жизнь была бы для меня невыносимым бременем, если б я взялся опровергать всю ложь, высказанную обо мне недоброжелателями, или неверные толкования моих писаний71.

* * *

Я очень болезненно сознаю мое несовершенство, и в этом заключается вся моя сила… В миллион раз лучше оказаться посмешищем для всего мира, чем быть неискренним в отношении самого себя. Я не претендую на какие-то сверхъестественные способности. Я соткан из такой же бренной плоти, что и самые слабые из людей, и, следовательно, подвержен таким же ошибкам и заблуждениям, как и они72.

* * *

Каждая моя ошибка стала ступенькой в восхождении к Истине73.

* * *

Никогда не принимай за истину в последней инстанции даже то, что исходит из уст махатмы, если это высказывание не вызывает отклика ни в твоем сердце, ни в твоей голове74.

Миссия

Я не провидец, я всего лишь практикующий идеалист75.

* * *

Я живу ради свободы Индии и готов умереть за нее, ибо это часть Истины76.

* * *

Я не считаю, что во мне есть что-то божественное. Я не обладаю даром пророка. Я всего лишь смиренный искатель Истины, твердо решивший ее найти. Я считаю, что нет такой великой жертвы, которую нельзя было бы принести на алтарь Истины ради ее обретения. Именно к этой цели направлена вся моя деятельность, как бы ее ни называли: социальная, политическая, гуманитарная или этическая. Поскольку я знаю, что Бог пребывает в низших своих созданиях чаще, чем в высокопоставленных и могущественных, постольку я желаю вести жизнь бедных и униженных, стать их частью. Я не способен сделать это без их помощи. И я не могу получить помощь, не вмешиваясь в политику – в их политику. Таким образом, я не хозяин, я всего лишь борющийся, заблуждающийся и смиренный слуга Индии, а значит, и всего человечества77.

* * *

Один дотошный корреспондент из Симлы спрашивает, не собираюсь ли я основать секту или объявить себя богом… Он хочет знать, не сделаю ли я по этому поводу публичное заявление для потомства. Мне казалось, что я всем своим поведением отвергаю саму идею собственной божественности. Я всего лишь смиренный слуга Индии и человечества и желал бы умереть, исполняя такое служение. У меня нет ни малейшего желания учреждать секту. Я слишком честолюбив для этого – одна секта меня ни в коем случае не удовлетворит78.

* * *

Я не могу считать окончательными выводы из моего текущего жизненного опыта, хотя высоко его ценю. Я не знаю, удастся ли мне его обосновать и оправдать79.

* * *

Я без устали прилагаю усилия к тому, чтобы описывать истину такой, какой я ее вижу, точно определять путь, каким я ее постигаю80.

* * *

Я смиренный слуга Индии, и, стараясь служить ей, я служу одновременно и всему человечеству. Еще в молодости я обнаружил, что служение Индии не противоречит служению человечеству… Служение одному народу не мешает служению миру81.

* * *

Я на самом деле практичный мечтатель. Мои мечты – не воздушные замки. Я хочу претворить их в жизнь, насколько это будет возможно82.

* * *

Я очень нетерпеливый реформатор. Я всецело на стороне полного, радикального перестроения всего социального порядка; но это переустройство должно стать результатом органического роста, а не насильственного переворота83.

* * *

В серьезных вопросах нельзя отвергать мои аргументы на том лишь основании, что меня считают махатмой84.

* * *

Неверно называть меня аскетом. Идеалы, которыми я руководствуюсь в своей жизни, предназначены для всего человечества. Я пришел к ним в результате долгой и постепенной эволюции. На этом пути я обдумывал каждый свой шаг, взвешивал его, а затем очень осмотрительно его предпринимал85.

* * *

Если гандизм лишь еще один синоним сектантства, то он заслуживает уничтожения. Я был бы глубоко уязвлен, если б мог знать, что после моей смерти то, за что я стоял, выродится в сектантство. Пусть никто и никогда не скажет о себе: «Я последователь Ганди». Всех, кто разделяет мои взгляды, я считаю своими учениками, спутниками в странствии, вместе со мной ищущими истину86.

* * *

Порой человек живет не в реальном мире, а в мечтах. Я живу в мире своих фантазий и вижу его как место, населенное добрыми людьми, но отнюдь не сусальными их образами… Если вы постараетесь мечтать так же, то и вы будете чувствовать себя столь же возвышенно87.

* * *

Я не считаю свою миссию в чем-то похожей на жизнь странствующего рыцаря, который постоянно выручает людей из трудных ситуаций. Мое смиренное служение заключается в том, чтобы показать людям, как они могут самостоятельно разбираться со своими трудностями88.

* * *

Я всего лишь бедная мятущаяся душа, желающая быть по-настоящему доброй – правдивой и чуждой в мыслях, словах и делах всякому насилию. Но я не могу достичь идеала, который считаю истинным. Я признаю… что это очень болезненное восхождение, но оно доставляет мне истинную и неподдельную радость. Каждый очередной шаг делает меня сильнее и готовит опору для следующего шага89.

* * *

Я совершенно искренне признал множество своих грехов, но я не несу их бремя на плечах. Если я странствующий слуга божий, каковым я себя чувствую, то мне нечего опасаться. Я ощущаю тепло и свет Его присутствия. Мое самоограничение, голодовки и молитвы ничего не стоят, если они лишь орудия моего преображения. Но они имеют неоценимое значение, если представляют – а я искренне на это надеюсь – достижения души, желающей преклонить свою голову на колени Творца90.

* * *

Я жажду истины и красоты; я живу ради них и ради них умру91.

* * *

Многие знакомые мне религиозные люди – скрытые политики; я же, напротив, играя роль политика, на самом деле всего лишь глубоко религиозный человек92.

* * *

Я старательно ухаживаю за своим телом, чувствуя за него такую же ответственность, как беременная женщина. Бог в своей бесконечной милости, как мне кажется, избрал меня орудием, с помощью которого Индия добудет себе свободу. Поэтому я не имею права сейчас умереть93.

* * *

Я прирожденный борец, не знающий неудач94.

Убийство

Нельзя призывать к убийству другого человека именем Высшего существа… Смерть – это естественное окончание любой жизни. Смерть от руки брата может быть предметом сожаления не больше, чем смерть от болезни или какой-либо подобной причины. Даже в случае убийства я не стану испытывать гнев и ненависть в отношении убийцы, так как я знаю, что оно послужит моему вечному блаженству, и даже сам убийца позже непременно убедится в моей полной невиновности95.

* * *

Давайте просто предположим, что Миру Аламу и его друзьям удалось не просто меня ранить, но и убить. Предположим также, что общество сохранило спокойствие и простило покушавшихся, приняв, что, согласно своим принципам, они не могли повести себя иначе. Такое отношение не повредит обществу, а напротив, окажется для него весьма благотворным. Все недоразумения рассеются, у Мира Алама и членов его партии откроются глаза, и они поймут порочность своих методов. Что касается меня, то я считаю, что для сатьяграхи не может быть ничего лучшего, чем смерть как результат его служения. Смерть борца, тем более выдающегося, приводит не к ослаблению, а к усилению борьбы96.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга – уникальная возможность научиться литературному мастерству у самых известных и признанных...
История создания Twitter и история отношений ее основателей – четырех друзей-программистов – Эвана У...
На день сегодняшний перед вами самая необычная и еретическая книга по экономике в России и в мире. Д...
Книга народного целителя и потомственного натуропата Анатолия Маловичко, чьи системы питания и очище...
Андрей Левшинов – признанный Учитель и русский просветленный Мастер йоги с более чем тридцатилетним ...
Мы предлагаем вашему вниманию книгу по изготовлению ковриков. В ней представлены практически все тех...