Мышеловка для бульдога Александрова Наталья

– Я думал, тебе это неинтересно.

– Ага, как посылать меня с риском для жизни в мастерскую серийного таксиста… тьфу, таксидермиста, который чуть не сделал из меня чучело, – так это пожалуйста, а как с комфортом посмотреть фотки…

– Да пожалуйста, присоединяйся! – Леня подвинулся, повернул к Лоле экран компьютера.

Лола еще немного поворчала для порядка, но все же села рядом с компаньоном и уставилась на экран.

– Ну, это мы видели… – проговорила она. – Этот снимок попал в проспект… и этот тоже…

– Не совсем этот. – Леня показал на раскрытый проспект, который лежал перед ним на столе. – Видишь, этот кадр сделан немного из другого положения.

– Но он почти не отличается, на нем нет никаких людей, только деревья и склепы!

– Ну да, в том числе склеп Персиваля… причем крупным планом…

– Ну и что? Мы хотели найти на этих фотографиях каких-то новых людей…

– Хотели… – пробормотал Маркиз, переходя к следующему кадру. – А здесь у нас что?

– Ничего интересного. Давай дальше, здесь вообще нет ни одного человека.

– Да, ни одного, только склеп Персиваля… причем еще крупнее…

– Ну, давай уже дальше!

Леня щелкнул клавишей, картинка на экране сменилась.

– Опять склеп Персиваля! – проговорила Лола. – Он что, так ему понравился?

– Очень интересно… – Леня снова переключил изображение, переходя к следующему кадру.

– И опять тот же склеп, но на этот раз – только дверь…

– Ну, давай скорее, здесь нет ничего интересного!

– А вот и есть! – Леня неожиданно оживился. – Как раз здесь-то и есть самое интересное!

– Что тебя так заинтересовало? – спросила Лола, с удивлением взглянув на своего компаньона. – Мы же, кажется, хотели найти на снимках человека, которого не заметили в прошлый раз!

– Вот именно! Только этого человека нет ни на одном снимке, и не может быть, хотя он присутствует на всех!

– Леня, ты не заболел? – Лола подозрительно посмотрела на Маркиза и даже проверила его лоб. – Нет, вроде не горячий… Тогда почему же ты говоришь загадками?

– Именно, загадка! Причем очень простая! Какого человека никогда нет на свадебных фотографиях, хотя он присутствует на свадьбе от начала и до конца?

– Ну, я не знаю… Шофера? Хотя он тоже может попасть в кадр!

– А кто не может попасть?

– И кто же?

– Фотограф!

– Ой, и правда! – Лола оживилась. – Фотограф никогда не попадет в кадр, потому что он снимает…

– Вот именно! Поэтому мы зря искали его на фотографиях!

– То есть ты хочешь сказать, что камень украл фотограф? Но ведь он не знал шифра замка, не знал, как отключить камеры…

– Ты так думаешь? А ты посмотри, что он фотографировал! Несколько раз крупным планом дверь склепа, отдельно замок, стену в том месте, где расположена камера… Наверняка потом у себя в лаборатории он исследовал снимки при разном освещении, с большим увеличением – и увидел следы пальцев на кнопках замка, тем самым определив код и вычислив мертвую зону камеры… В общем, зачем бы он стал так тщательно снимать склеп Персиваля, если бы у него не было к нему особого интереса? И что это значит?

– Что?

– Это значит, что мы нашли того, кого искали! Наш человек – это фотограф!

– Ты знаешь, Ленечка, – проговорила Лола странным, незнакомым голосом, – кажется, я хочу тебе сказать что-то важное. Что-то, чего я тебе еще никогда не говорила. И, честно говоря, не думала, что когда-нибудь скажу.

– И что же это такое? – спросил Леня с опаской.

– Леня, ты – гений!

Маркиз повернулся так резко, что кот свалился с его коленей, но Леня не обратил на это никакого внимания – он пристально смотрел на Лолу. Вроде бы не шутит, смотрит серьезно.

– Насмехаешься? – спросил Леня грозно.

– Я? – Лола прижала руки к сердцу. – Да ни в жизнь! Вот хоть Аскольда спроси!

Кот, однако, ее не поддержал, он обиделся, что его сбросили с колен и даже не извинились.

На следующий день Леня встал рано-рано и убежал из дома, когда все его многочисленное семейство благополучно почивало. Лола видела во сне, как она плывет на яхте по синему-синему морю, а рядом в шезлонге расположился такой умопомрачительный мужчина – белозубый, загорелый и синеглазый, что сердце у нее сладко замерло, а потом стало биться гораздо сильнее, чем полагается.

Пу И, прикорнувший у Лолы под одеялом, видел во сне очень миловидную персиковую пуделицу, с которой познакомился недавно в парке. Они чудно бегали вдвоем по газону, и желтые листья так упоительно шуршали под лапами пуделицы.

Кот Аскольд видел сон, как будто он сидит на краю большого аквариума, где плавают разные рыбки, яркие и красивые. Рыбки подплывают к нему так близко, что их можно достать лапой, но Аскольд не торопится, ведь самое приятное – это предвкушать удовольствие.

Попугаю снились родные джунгли, где было тепло и влажно, и в густой кроне деревьев копошилось и кричало множество его родственников.

В общем, все наслаждались покоем, и никто не заметил Лёниного ухода.

Маркиз переделал множество дел, встретился с нужными людьми и явился домой довольный, но озабоченный, поскольку осталось самое трудное: разговор с Лолой. Он долго собирался с духом, наконец решился.

– Лолочка, – сказал он, заглянув к ней в спальню, – мне нужна твоя помощь.

– Ты был у Ивана Францевича? – живо спросила Лола.

– Был… но дело еще не закончено. Видишь ли, мы, конечно, выяснили, что камень украл этот самый фотограф Черноглазов…

– Чернозубов, – машинально поправила Лола.

– Без разницы. Но у нас нет доказательств. Вот если хватятся камня – что Миллер может сказать? Этот Черноносов от всего отопрется.

– Чернозубов… То есть ты хочешь сказать, что мы должны его поймать? Чтобы он признался, что продал камень этой…

– Хотя бы сознался, что украл. Тогда Иван Францевич сможет спать спокойно.

Лола посмотрела Маркизу в глаза и поняла, что Ленька привирает. Это не Миллер, а он сам хочет поймать с поличным этого Чернохвостова… тьфу!.. Чернозубова. Вот зануда! Любит, чтобы все было ясно.

– Так вот, Лола, – сказал Маркиз, – у нас просто нет другого выхода. Если мы хотим успешно решить эту задачу, нам не справиться без Пу И. Мы должны его похоронить.

Он нарочно употребил местоимение «мы», чтобы Лола прониклась серьезностью ситуации. Но не тут-то было. Когда дело касалось ее обожаемого Пу И, Лола теряла всяческий разум.

– Не впутывай меня в свои мерзкие дела! – заорала Лола. – Это ты, ты хочешь смерти моего дорогого Пу И! Имей в виду: Пу И – это все, что у меня есть! Больше я ничем не дорожу на этом свете! И я буду бороться до конца!

Леня потихоньку начал закипать. То есть злился-то он уже давно, если быть честным – со вчерашнего вечера, когда пришел к выводу, что план, связанный с Пу И, самый лучший, да и вообще единственный. И знал ведь, что Лолка не согласится, оттого и злился. Но надеялся уговорить. Да где там! Лолка упряма как сто ослов!

– Кто тебе сказал, – начал Леня, едва сдерживаясь, – что с твоим ненаглядным песиком должно что-то случиться? Полежит десять минут на бархатной подушечке в окружении цветов – и все!

Он произнес последние слова с пафосом, как трагический актер в финале драмы, забыв, что это не он, а Лола актриса. Затем, немного понизив голос, продолжил: – Пу И отлично умеет притворяться, а ты будешь дивно смотреться в трауре. Знаешь, одна моя знакомая уверяла, что она больше любит похороны, а не свадьбы, поскольку ей очень идет черное.

– Это какая же знакомая? – мгновенно переключилась Лола. – Не та ли мосластая девка, похожая на крашеную выдру? Да в черном она выглядит как ворона на пенсии!

Когда компаньоны решили жить вместе, Леня особо оговорил тот пункт, что отношения между ними должны быть только деловыми – никакой романтики и, боже упаси, секса. Лола согласилась с негодованием – не больно-то и хотелось, однако романтические эскапады и любовные похождения своего ветреного напарника она воспринимала весьма болезненно.

– Да это и не та совсем, – поморщился Леня.

– Ага, тогда, значит, это твоя престарелая искусствоведша! – издевательски расхохоталась Лола. – Ну, скажу я тебе, этой мымре черное носить вообще нельзя! Хотя можно – в полной темноте, маскировка хорошая.

Она поморщилась, поймав насмешливый взгляд компаньона – не чистая работа, где же точность формулировок? Однако тут же поняла, что Ленька нарочно свел разговор на своих девиц, чтобы отвлечь Лолу от главной темы.

– Не морочь мне голову! – угрюмо бросила она. – Я все равно не соглашусь!

– Но почему?! – взвыл Маркиз, на полном серьезе прикидывая, не придушить ли эту ослицу Лолку прямо сейчас. И тогда кончатся все его неприятности.

Господи, сколько нервов он на нее ухлопал! И что за это получил? Одну головную боль!

Пу И надоело слушать, как они ругаются, он деликатно вывернулся из Лолиных объятий и поиграл немного пояском от ее халата. Лола резко повернулась, и поясок вырвался из его лап. Пу И обиделся и переполз по кровати поближе к Маркизу. Тот подхватил песика на руки и обратился к нему:

– Пу И, но ты-то хоть веришь, что я никогда, ни при каких условиях не причиню тебе вреда?

Вместо ответа песик лизнул Леню в щеку.

– Вот видишь, – обрадовался Леня, – он хоть и собака, а все понимает лучше тебя! Пу И, пойдем на дело?

Пу И радостно тявкнул, и Лола, безошибочно разбирающаяся в интонациях своей собаки, поняла, что с Маркизом он готов пойти куда угодно, хоть на край света.

– Ты беззастенчиво пользуешься его доверчивостью! – с горечью сказала она.

– Да говорят же тебе, что ничего с ним не случится! – заорал потерявший терпение Маркиз. – Перед тем, как Пу И положат в склеп, я его подменю! Ну конечно, если ты считаешь, что Пу И не сумеет сыграть мертвую собаку…

– Как это – не сумеет? – возопила Лола. – Да Пу И – гениальный артист! Он все сумеет!

– Вот видишь…

Лола поняла, что попалась, что снова Ленька ее переиграл.

– Но почему Пу И? – горестно спросила она, сдаваясь. – Почему ты не можешь взять Аскольда?

– Потому что Аскольд – кот, – ответил Леня. – Кот – животное домашнее, он будет чувствовать дискомфорт в чужом месте, а Пу И привык всюду ездить с нами. И потом, Аскольд очень крупный кот, я не смогу его подменить и спрятать за пазуху! И вообще, кем я его заменю? Нет такого кота!

– А кем ты собираешься заменить Пу И? Пу И такой же единственный и неповторимый!

– Алле-ап! – В Лёниной руке неизвестно откуда возник песик породы чихуахуа, такого же цвета и аналогичной пушистости. Лола вытянула шею и только тогда поняла, что собачка – игрушечная. Но все совпадало – и цвет, и размер, и даже выражение мордочки.

Леня подхватил Пу И и стал жонглировать обоими песиками, так что у Лолы зарябило в глазах. Потом спрятал их за спину и велел Лоле угадать. Лола неуверенно коснулась его левой руки, и тогда Маркиз с торжествующим видом выдал ей игрушечную собачку.

– Вот так!

Открылась дверь, и в комнату протиснулся кот Аскольд. Он тихонько отдыхал в комнате у Лени, потому что не любил скандалов. Кроме того, Лола запрещала ему входить в свою спальню, потому что кот объедал фиалки. Однако Маркиз упомянул его имя, и Аскольд явился узнать, кому это он понадобился.

Увидев перед собой двух одинаковых Пу И, кот так удивился, что сел посреди комнаты, забыв подогнуть под себя лапы. Вид у него при этом был совершенно обалделый, так что компаньоны дружно рассмеялись. Леня посадил обоих песиков на кровать, и Пу И тут же потянулся знакомиться.

– Э, нет-нет! – Леня осторожно отодвинул Пу И в сторонку. – Знаю я ваши игры. Лолка, надо игрушку прибрать, а то животные потреплют мне реквизит. Значит, решено, завтра приступаем к операции. Я уже зарезервировал для нас очень миленький склеп – уменьшенную копию Лувра. Тебе непременно понравится!

К воротам кладбища домашних животных «Тенистый уголок» подъехал роскошный, сверкающий многослойным лаком автомобиль – новенький «бентли» последней модели, но самым поразительным был его цвет.

Автомобиль был розовый. Не темно-розовый, как только что расцветший шиповник, не гламурно-розовый, как выходное платье на кукле Барби, не вульгарного поросячьего оттенка, не экстремально розовый, как фламинго из популярной песни, и даже не благородно-розового цвета утренней зари в начале апреля, а того нежного, едва уловимого перламутрово-розового цвета, каким отличается внутренняя поверхность больших морских раковин.

Дело в том, что, когда Лола после длительных уговоров и невыносимого морального давления все же согласилась на инсценировку похорон с участием Пу И в главной роли, она выставила совершенно неожиданное условие.

– Хочу розовую машину! – заявила она Маркизу. – Если будет розовая – я соглашусь, иначе – все, никаких разговоров!

Леня подозревал, что таким нехитрым манером его боевая подруга пыталась настоять на своем: Лола думала, что Маркиз не достанет розовую машину и отстанет от нее.

Но дело вовсе не в том, что розовые машины вообще не встречаются в природе. Напротив, дельцы автопрома прекрасно знают страсть некоторых представительниц прекрасного пола к этому гламурному цвету и выпускают розовые машины в большом количестве. Но это, как правило, маленькие дамские машинки, часто двухместные кабриолеты относительно недорогих моделей. А Леня считал, что клиентка «Тенистого уголка» должна приехать на похороны своего домашнего любимца на роскошном, эксклюзивном автомобиле, только тогда злоумышленник поверит, что она достаточно богата, чтобы похоронить своего песика в драгоценностях, которые стоят как хороший загородный дом. Подошли бы «майбах», «роллс-ройс», возможно, «бентли». Но эти престижные, солидные, консервативные автомобили не опускаются до гламурных цветов и оттенков.

– Лолка, но это же все-таки похороны! – возмутился Маркиз. – На похоронах розовая машина будет выглядеть неуместно!

– А я хочу розовую! – воскликнула Лола и топнула ногой.

Маркиз задумался: задача была не из простых.

На это как раз и рассчитывала Лола. Но она не учла один важный момент, а именно то, что у ее компаньона и повелителя был такой приятель, как Ухо, а Ухо мог достать любую машину, для него не было ничего невозможного.

Леня приехал к нему в гараж и с небольшой долей сомнения изложил свою просьбу.

– Розовый? – переспросил Ухо, наморщив лоб. – «Майбах», «роллс» или «бентли»?

– Что, трудно? – сочувственно проговорил Маркиз. – Понимаешь, Лолка уперлась: подавай ей розовый автомобиль. А ты ее знаешь, если она что-то вобьет себе в голову…

– Почему трудно? – перебил его Ухо. – Знаю я одну машинку… «Бентли» последней модели… Правда, цвет не ярко-розовый, а такой бледненький… Как, сойдет?

– Сойдет, сойдет! – заверил его Маркиз. – Пусть только Лолка попробует не согласиться! А у кого, если не секрет, может быть розовый «бентли»?

– Да у девчонки одной… Ты ее все равно не знаешь.

– Что это за девчонка, у которой такая тачка?

– Дочка одного банкира. Я ей как-то мотор перебирал.

– И что – она тебе даст свою машину?

– Маркиз, ну что ты все время вопросы задаешь? Я же тебя не спрашиваю о деталях твоих операций! Ты попросил розовую машину – я ее тебе подгоню завтра утром! А как я это сделаю, тебе лучше не знать. Хотя, если интересно… Я эту девчонку отправлю в автобусную экскурсию по Золотому кольцу.

– Что? – переспросил Маркиз, не в силах справиться с изумлением. – В какую? В автобусную?

– А что? Это для нее знаешь какая экзотика! Она всюду была – в Африке и Америке, в Полинезии и на Мадагаскаре, даже в Антарктиде была, но вот в автобусной экскурсии – ни разу! Короче, тебе нужна розовая тачка? Она у тебя будет!

И действительно, на следующее утро нежно-розовый автомобиль стоял возле подъезда, а сам Ухо сидел за рулем в форменной куртке и фуражке наемного шофера. Лола при виде автомобиля издала негромкий восторженный стон, и Маркиз понял, что дело сделано: ради поездки на такой машине его боевая подруга согласна участвовать в операции «Похороны» вместе со своим четвероногим любимцем.

И вот теперь розовый «бентли» остановился возле ворот «Тенистого уголка». Ухо посигналил, ворота распахнулись, и розовый автомобиль величественно въехал на территорию кладбища. Тут же из конторы появился директор кладбища в сопровождении фотографа Чернозубова. Оба были в подобающих случаю черных костюмах. Чернозубов, вооруженный фотоаппаратом с огромным объективом, забегал вокруг машины, снимая ее с разных позиций. Ухо бойко выскочил из «бентли» и, как положено вышколенному шоферу, распахнул дверцу перед хозяйкой. Лола вышла, опираясь на руку шофера.

Выглядела она сногсшибательно: в черном траурном платье от Версаче с весьма скромным и печальным принтом на груди и стразами от Сваровски на всех свободных местах. Украшения весьма простые, хотя и безумно дорогие – спасибо Миллеру. Глаза у Лолы были красные – тщательно наложенный макияж не мог скрыть тот факт, что она проплакала всю ночь.

С другой стороны машины появился Леня в строгом черном костюме. В руках он держал подушечку из малинового бархата, на которой совершенно неподвижно возлежал Пу И. На шее у песика красовался ошейник с огромным голубоватым бриллиантом.

Лола кинулась к Маркизу, склонилась над подушкой и покрыла своего любимца горячими поцелуями.

– Я не переживу разлуки с тобой, мой маленький ангел! – причитала она в перерывах между рыданиями. – Не волнуйся, ты недолго будешь там один, скоро я умру от горя и последую за тобой!

Пу И было жарко и щекотно от ее поцелуев, ему хотелось вскочить, спрыгнуть на землю и побегать, но он удержался, вспомнив серьезный разговор, который у них с Маркизом был этим утром.

– Лолка, не переигрывай! – прошипел едва слышно Маркиз. – Ты щекочешь Пу И, а он и так с трудом сдерживается!

Лола тихонько фыркнула, оторвалась от Пу И и огляделась по сторонам.

– Ну что, – деловито проговорил Маркиз, повернувшись к директору, – мы готовы. Где обещанный катафалк?

– Одну минутку. – Директор приблизился к Лёне и доверительно понизил голос: – При первой встрече мы не уточнили, к какой конфессии относился покойный.

– Что?! – Леня удивленно поднял брови. – Что вы имеете в виду?

– Ну, знаете, некоторые наши клиенты желают, чтобы их любимцы были похоронены по какому-то определенному обряду. Мы можем пригласить священника, пастора, муллу…

– Надо же! Нет, вы знаете, покойный не имел каких-то религиозных предпочтений. Боюсь, он был атеистом.

– Что ж, это тоже часто встречается. Тогда будьте любезны, скажите, чем он любил заниматься при жизни и какие лакомства ему особенно нравились.

– С лакомствами все просто: он обожает… то есть обожал ореховое печенье. Вот с любимыми занятиями немного сложнее. Вообще-то он любил хулиганить…

– А нельзя ли конкретнее?

– Ну, он любил утащить и спрятать куда-нибудь хозяйкины тапочки, как всякая собака, обожал гоняться за кошками…

– Что ж, благодарю вас, это мне очень поможет! А теперь мы можем начинать!

Директор махнул платком, и тут же из-за здания конторы выехала уменьшенная копия настоящего катафалка. Приглядевшись, Леня понял, что это тот же электромобиль, на котором обычно разъезжал смотритель кладбища, только на него установили украшенный искусственными цветами черный балдахин. Сам смотритель сидел за рулем, по такому случаю сменив свой синий рабочий комбинезон на унылую черную двойку.

Директор с положенными церемониями принял у Лени бархатную подушку с Пу И и положил ее на катафалк. Рядом с ним расположили венки из свежих роз и камелий, только утром доставленных специальным самолетом из Италии, и катафалк медленно тронулся к месту упокоения.

Следом за катафалком шла Лола, поддерживаемая под руку Маркизом, замыкал маленькое шествие директор. Лола громко всхлипывала, иногда для разнообразия разражалась рыданиями. Пу И был спрятан за цветами, так что никто не заметил, как он перевернулся и осторожно приоткрыл любопытный глаз.

К счастью, идти пришлось недалеко. Катафалк остановился перед маленькой копией Лувра.

Директор кладбища вышел вперед, откашлялся и проговорил хорошо поставленным голосом:

– Сегодня, в этот печальный, хотя и солнечный день, мы собрались здесь, чтобы проститься… – Он украдкой взглянул в шпаргалку и довольно лихо выпалил: – Собрались, чтобы проститься с нашим незабвенным Айсингёро Пу И. Наш маленький друг прожил недолгую, но счастливую жизнь, он был окружен любовью и лаской. Теперь он перенесется в иной мир, на небеса, где будет днем и ночью предаваться своим любимым занятиям – прятать тапочки и гоняться за кошками…

При этих словах Лола снова громко зарыдала, подбежала к катафалку и попыталась обнять Пу И, но Леня ее деликатно придержал.

– В этот печальный день мы должны пообещать нашему маленькому другу, что никогда не забудем его, не забудем его веселый звонкий лай, не забудем его игривый характер… не забудем те милые шалости, которыми он так скрашивал наш досуг…

– Не забудем! – воскликнула Лола, прижав руки к груди и воздев глаза к небу.

– А о том, чтобы мы знали, что и он не забывает нас, позаботилась наша фирма – компания ритуальных услуг «Тенистый уголок». Каждый год, в годовщину смерти Пу И, вы будете получать открытку следующего содержания: «Ваш Пу И с нежностью вспоминает о вас на небесах и приветливо виляет хвостиком».

– Как это мило! – Лола повернулась к директору и улыбнулась ему сквозь слезы.

Леня в который раз поразился таланту своей подруги. Лола не только умела плакать по заказу – это может делать всякая уважающая себя женщина, нет, в Лолином арсенале было видов двадцать различных слез – от простодушных детских всхлипываний и мучительного, с трудом сдерживаемого плача до страстных рыданий, когда рвут на себе волосы и бьются головой о стену.

Лола хотела бы перепробовать все известные ей виды (надо тренироваться, чтобы всегда быть в форме), однако решила, что это был бы уже перебор.

На данном этапе страстные рыдания не годились – не было подходящей стены и прическу жалко. Обиженный детский плач тоже не подходил. И слезы бессильной злобы были бы неуместны. Так что Лола выбрала чистые слезы горькой печали. Такие слезы омывают душу, после них становится легче. При таких слезах не всхлипывают громко, не сопят носом и не сморкаются в платок. Такие слезы сами очень элегантно текут по щекам, не портя макияжа.

– О, мой дорогой, я буду помнить тебя всю жизнь! – прерывисто вздохнула Лола и добавила вполне спокойно: – Про открытки вы не сообщали заранее.

– О, это инновация! – Директор прижал руки к сердцу. – Мы неуклонно совершенствуемся, работаем только для вас! Наше неукоснительное правило – клиент должен быть доволен!

Пользуясь случаем, Леня тихонько приблизился к катафалку.

– Теперь близкие могут проститься с усопшим! – провозгласил директор.

Лола с размаху упала на груду цветов.

– О, я не могу, не могу жить дальше на этой опустевшей земле! – причитала она. – Я хочу уйти вместе с ним!

Маркиз понял, что его подруга вошла в роль и никак не может остановиться. Лола тут же почувствовала незаметный, но ощутимый удар в бок.

– Не переигрывай, – процедил ее компаньон, не разжимая губ. – Собаку задушишь.

Лола опомнилась, что время идет и нужно все сделать быстрее, пока Пу И не надоело валяться на подушке и он не тявкнул и не выскочил наружу. Она шагнула поближе к директору, испустила душераздирающий стон и аккуратно упала в обморок прямо ему на руки. Директор оказался тертым мужчиной и умел обращаться с богатыми дамочками, другие в «Тенистом уголке» и не работали.

Леня подступил к катафалку, наклонился над ним, вроде бы прощаясь, затем ловко совершил подмену Пу И на игрушечную собачку. Это было совсем просто – куда проще, чем заменить шестерку на козырного туза за карточным столом. Со стороны казалось, что человек просто поправляет цветы. Впрочем, наблюдать за Леней в этот момент было некому. Лола очень удачно загораживала директору обзор, едва не замотав ему лицо своей вуалью, фотограф при прощании деликатно удалился в кусты, а смотритель кладбища вообще глядел в сторону, ему все это ритуальное действо было до лампочки.

По протоколу положить подушку с ее содержимым в склеп должен был директор, но Лола так прочно повисла на нем, что пришлось это делать смотрителю и Лёне. Они убрали подушку с песиком в мраморный саркофаг не хуже тех, что использовали египетские фараоны, только меньшего размера, положили сверху тяжелую крышку и вышли, предварительно красиво расположив вокруг саркофага цветы.

Лола к тому времени пришла в себя и тихо плакала в объятиях директора. Он похлопывал ее по плечу, и гладил по голове, украдкой посматривая на часы.

Леня переглянулся с директором и принял Лолу на себя, то есть легонько подтолкнул ее к выходу. Она пошла неровной походкой, спотыкаясь и делая вид, что упадет немедленно, несмотря на то, что Леня поддерживал ее твердой рукой. Директор, глядя им вслед, устало отер пот с лица. Он порадовался, что на сегодня его мучениям конец и поспешил к своей машине. У себя дома его давно уже ждала аппетитная блондинка Марина. Марина была девушкой требовательной, цену себе знала, и директор с досадой думал, что опоздание встанет ему в копеечку. Маринка будет дуться, капризничать и не успокоится, пока не выпросит у него какой-нибудь ценный подарок.

Лола с Маркизом потихоньку двигались по аллее, но перед самым выходом Лола остановилась.

Директор издалека бросил на нее раздраженный взгляд, заговорил по телефону и скрылся за воротами. Лола тоже направилась к воротам, но в последний момент остановилась, развернулась и бросилась обратно.

– Куда вы, Ольга Николаевна? – Маркиз бросился за ней, безуспешно пытаясь остановить.

– Нет, я не могу, не могу уйти! – восклицала Лола, трагически заламывая руки. – Я не могу оставить его здесь одного, в этом сыром и мрачном склепе…

– Но, Ольга Николаевна, этот склеп вовсе не сырой и не мрачный, – увещевал ее Маркиз. – Там поддерживается комфортная температура… и вообще, нам пора возвращаться, – он украдкой взглянул на часы. – Вы ведь знаете, что Василий Иванович…

– Не говори мне об этом ужасном человеке! – отмахнулась от него Лола.

И в это самое время ворота кладбища раздвинулись, и на территорию въехал огромный черный джип.

– Этого я и боялся! – трагическим голосом проговорил Маркиз. – Те же и Василий Иванович!

Лола побледнела.

Дверца джипа распахнулась, и из него буквально вывалился огромный и очень толстый мужчина с маленькой круглой головой при полном отсутствии шеи. Он был облачен в итальянский костюм, едва сходящийся на необъятной фигуре, и хотя шеи у него практически не было, на том месте, где ей полагалось бы находиться, лежала золотая цепь, которую вполне можно было использовать как якорную для средних размеров рыболовецкого траулера.

– Васенька, – запищала Лола, умильно глядя на этого бегемота, – как ты меня нашел?

– Да уж нашел, – ответил тот хриплым раздраженным голосом. – Лучше скажи, что ты сама тут делаешь!

– Ты еще спрашиваешь?! – воскликнула Лола. – Ты же знаешь, что я понесла невосполнимую утрату – я потеряла своего дорогого маленького друга, я потеряла Пу И!

– Жаль, что ты заодно не потеряла и второго своего «маленького друга». – Василий косо взглянул на Маркиза.

– Но, Вася, как ты можешь так говорить! Леонид – всего лишь мой секретарь…

– Вот объясни, на фига тебе нужен секретарь, если ты ни черта не делаешь?!

– Васенька, мы же с тобой это уже обсуждали! – залепетала Лола. – Сейчас у каждой уважающей себя женщины есть секретарь! У Лели Петуховой есть, у Вики Каштановой есть, даже у Люси Башмаковой и то есть! У меня же столько дел – парикмахерская, тренажерный зал, бассейн, курсы самопознания… Без секретаря все это невозможно держать в голове… Да взять хоть сегодняшние похороны…

– Вот, кстати, о похоронах! – рявкнул Василий. – Я был в банке, заглянул в ячейку и не нашел там камня!

– Камня? – Лола смущенно потупилась, ее глаза забегали. – О чем ты, Васенька?

– Ты прекрасно знаешь о чем! – гремел Василий. – О бриллианте! О том бриллианте, который лежал в ячейке! А сотрудник банка мне сказал, что ты там была и открывала ячейку!

– Ну, была… – Лола уставилась в землю.

– Куда ты дела бриллиант?!

– Васенька, ты только не горячись… Мы же можем поговорить спокойно, как воспитанные люди… Ведь мы с тобой – воспитанные люди, правда?

– Отвечай, где бриллиант?!

– Васенька, не волнуйся! Тебе вредно волноваться!

– Я последний раз спрашиваю – где бриллиант?! Отвечай, куда ты его дела?

– Никуда не дела, – ответила наконец Лола. – Он здесь…

– Где – здесь? У тебя?

– Нет, я имею в виду – здесь, на кладбище… Я положила его в склеп Пу И… Ну сам посуди – не могу же я похоронить Пу И как бомжа, совсем без украшений?

– Поэтому ты решила похоронить с ним камень стоимостью без малого миллион долларов?

– Но, Васенька, согласись – он достоин самого лучшего!

– А по-моему, я достоин более умной жены! – рявкнул Василий. – Надо же – положила в склеп к собаке такую ценность! Совсем сдурела!

– Пу И – не собака! – привычно выпалила Лола. – Он – ангел, случайно попавший на нашу грешную землю!

– Все, не хочу больше слушать эту ерунду! – перебил ее Василий. – Скажи этим жуликам, чтобы немедленно вернули мне камень! И имей в виду – долго ждать я не стану!

Лола опасливо повернулась к охраннику, который стоял в сторонке и молча наблюдал за этой бурной сценой.

– Вы слышали, – сказала она капризным голосом, – вы слышали, что сказал Василий Иванович? Откройте склеп, мы хотим забрать из него камень!

– Очень сожалею, дама, – виноватым тоном ответил охранник. – Очень сожалею, но это невозможно.

– Что значит – невозможно? – Лола капризно надула губки. – Ведь это мой песик, мой склеп, значит, я имею право…

– Конечно, имеете, – проговорил охранник. – Но только сейчас все, кто может открыть склеп, уже ушли – и Валерий Трофимович, и Виталий Богданович…

Охранник был мужик тертый, как уже говорилось, в «Тенистом уголке» другие не работали. Он твердо знал, что если сейчас попробует вернуть директора, задние огни машины которого он видел из своей будки, то с завтрашнего дня станет безработным. Смотритель, разумеется, тоже уже слинял, он и так задержался, ему-то сверхурочные не оплачивают. Так что пускай эти двое ненормальных клиентов завтра с утречка с директором разбираются, а его, охранника, дело сторона.

– А вы не можете его открыть? – наступала Лола.

– Я – нет, не могу… Вы же сами понимаете, у нас очень высокие требования к безопасности, наши клиенты настаивают, чтобы доступ в склепы был предельно ограничен…

– Что ты несешь, ка-азел?! – рявкнул на него бегемот Василий. – А ну, открой сейчас же эту чертову конуру, а то пожалеешь, что на свет родился!

– При всем уважении, – охранник попятился, – при всем уважении никак не могу: не знаю кода! Да если бы и знал, – добавил он вполголоса, – тебе бы ни за что не открыл…

– И что же теперь делать? – пролепетала Лола, вклинившись между Василием и охранником, чтобы не допустить рукоприкладства.