Ангел вожделения Радви Елена
– Что вообще? – сердце Ширли заколотилось в предчувствии.
– Ладно, ничего, – отступила Кэти. – А вот и коктейль!
Лучи света преломлялись в тонком стекле и, казалось, бокал был полон дивных камней. Кэти опустила соломинку и сжала ее полными губами. Ширли видела эти бледно-розовые губы, упругие детские щеки и темные, как у всех в семье, глаза. Сейчас Кэти была очень похожа на свою бабку. Истома желания пронизывала Ширли и потребовалось усилие, чтобы сохранить на лице доброе выражение. Она прикрыла веки, боясь, что глаза выплеснут наружу проснувшееся наваждение…
– Что это ты имела в виду? – как можно беззаботней спросила Ширли.
– Ничего, ничего… Просто мне кажется, что Бекки не очень хочет… ну… чтобы мы с тобой виделись. Вот и опекает меня.
Густой пряный напиток холодком покрыл нёбо, защекотал нос. Ширли молчала, делая вид, что смакует коктейль…
– А почему она так? – процедила Ширли, сжимая зубами соломку. – Я что, дикий зверь?
– Не знаю, – покачала головой Кэти. – Но я чувствую, понимаешь.
Неосознанная злоба против семейства Бекки сейчас вновь проснулась в Ширли. Желание отомстить, досадить семейству сейчас боролось с жаждой подчинить себе эту девочку Кэти, покорить своей воле, заставить быть послушной рабой, той самой, какой недавно была для нее Бекки – рабой, которой, в свою очередь, была сама Ширли по отношению к Бекки. Драматическое сплетение сознания раба и сознания господина! Жажда мщения одно из самых изнурительных мук души. Жажда мщения наполняет человека нерастраченной злостью, толкает на поступки, в реальность существования которых трудно поверить. А жар сексуальных мук доводил эти поступки до экстаза, когда здравый смысл терялся в глубине сознания…
– Может, Бекки и права, – продолжала цедить сквозь зубы Ширли. – Может, тебе и не надо видеться со мной.
– Что ты! – огорченно воскликнула Кэти. – Мне так хорошо с тобой. Я часто пишу о тебе Тине. – В голосе Кэти звучали слезы. – Мне кажется, я люблю тебя больше, чем Тину.
– И я люблю тебя, Кэти, – искренне произнесла Ширли. – Так люблю, что и представить трудно. – Ширли не лгала, вкладывая в это свой смысл, свое представление о любви. – Я хочу чаще быть с тобой.
– Только не надо говорить об этом Бекки, – простодушно подсказала Кэти.
– Ну… если ты не хочешь.
– Конечно, не надо. Она черт знает что подумает… Что ты скверно повлияешь на меня. Будешь таскать по разным притонам. Научишь курить всякую траву. Я как-то слышала ее разговор с Тони…
Ширли вскинула глаза.
– У тебя хороший слух, моя дорогая, – буркнула она и засмеялась.
Кэти не расслышала этой фразы, она была слишком увлечена коктейлем. На этот раз слух подвел ее…
РЫБКА БЛЕСНУЛА НА СОЛНЦЕ
Вечеринка была шумной. И тон всему задавала молодежь, что собралась у камина довольно большой компанией…
Бекки, сидя в кругу старых друзей, при каждом всплеске смеха оборачивалась в сторону камина. Обеспокоенный взгляд Стива заставлял Бекки улыбаться и вновь возвращал к беседе. О чем они только не говорили! Что только не вспоминали! Ведь Бекки столько лет не общалась с друзьями. А казалось, они виделись только вчера – что значит воспитание и духовная близость. «Как я вас всех люблю!» – шептала про себя Бекки… Но, забывшись, она невольно возвращалась взглядом к камину, где так же непринужденно, как и бабка, сидела в кругу своих ровесников Кэти. Раскрасневшаяся, с бокалом вина.
Стив включил музыку и первым пригласил на танец свою Бекки. Танцуя, Бекки не спускала с внучки тревожных глаз…
– Бекки, дорогая, ты постоянно настороже. Оставь девочку в покое. – Стив старался смягчить недоумение.
– Действительно, забавно – я наблюдаю за Кэти, а ты за мной! – грустно улыбнулась Бекки.
– Не понимаю, чем тебя тревожит Кэти?
– Сама не знаю, – Бекки прикусила губы. – Бокал в руках. Неужели она не понимает, что это просто неприлично?
Стив нашел глазами Кэти, оглядел всю веселую компанию и пожал плечами.
– Что тут особенного? Они все там пьют.
– Может быть, и ничего страшного… – Бекки помолчала, собираясь с мыслями. – Но эта молодежь… Как бы это сказать? Они просто иначе воспитаны. Для них вино – просто забава, привычная игра. А Кэти…
– Я согласен, дорогая, – мягко откликнулся Стив. – Но Кэти хочет быть такой, как все, это так естественно.
Бекки прервала танец и отошла в сторону. Стив последовал за ней.
– Все, что ты говоришь – верно, – проговорила Бекки с легким раздражением. – Но эти молодые люди… Они все старше… Ведь Кэти еще девочка, Стив. К чему это приведет?
– Ну, Бекки, Бекки… Что ты, дорогая! Успокойся. Поверь, ничего страшного. Это не первая вечеринка, но пьяной мы Кэти еще не видели.
– Только этого не хватало! – Бекки опустилась на диван у стены.
– Ну так и не волнуйся. Потерпи. Скоро ей все это надоест. – И Стив шутливо добавил: – Надеюсь, у нее в роду не было алкоголиков?
Бекки похолодела. Ох, Стив, ты попал в самое больное место. Бекки пыталась прогнать эту мысль с того дня, как впервые заметила в руках внучки бокал. Тень спившегося дяди Роджера преследовала Бекки…
– Какие холодные у тебя руки, – Стив сжал ладонь Бекки, согревая поцелуями пальцы. – Успокойся, прошу тебя. Все будет о'кей! И перестань наблюдать за Кэти.
– Ладно, не буду! – пообещала Бекки.
И старалась сдержать слово, сказывалось воспитание… Вообще, попав в давно забытую обстановку, привычную с детства, Бекки даже внутренне преображалась. Она становилась прежней гордой красавицей, полной собственного достоинства… Та ее жизнь, ее Антони, Ширли – провалились в черную дыру памяти. Точно персонажи дурного сна. Сама подготовка к встрече с друзьями своего круга настраивала Бекки на совершенно другой лад. И Антони это чувствовал. Делая вид, что его вполне устраивает объяснение Бекки о том, что Кэти надо ввести в общество, Антони уезжал в «Сумасшедшую Фрэнсис». Чем он там занимался, Бекки не знала. И не желала знать… Для нее наступала другая жизнь, она точно восставала из небытия, ведя за собой самое дорогое на свете существо – Кэти.
И она не могла унизить себя, она дала слово Стиву, что не станет следить сегодня за внучкой. И выполнит обещание.
Музыка завораживала. Стив, нежно прижимая Бекки, плавно скользил в такт чарующим звукам. Бекки склонила голову ему на грудь, закрыла глаза. Она ощущала дыхание Стива, тепло его рук, казалось, она слышит даже биение его сердца.
Стив с волнением произнес, склонившись к самому уху Бекки:
– Бекки, ты хочешь прийти ко мне?
– Да, – едва слышно ответила Бекки.
Стив не обращал внимания на писк биппера, что доносился из бокового кармана. Он завороженно смотрел на свою Бекки…
Бекки засмеялась и щелкнула пальцем по карману, где заливался в нетерпении биппер. Стив спохватился и принялся выбираться из толпы, увлекая за собой Бекки.
– Ты не сердишься? – бросил он через плечо.
– Нет. Привыкаю.
Разыскав телефон, Стив набрал номер. Бекки остановилась у зеркала, поправляя прическу. Стив вынул блокнот и стал записывать. Закончив, он спрятал блокнот и подошел к Бекки.
– Что-нибудь серьезное? – спросила она.
Стив неопределенно пожал плечами. Он с тревогой смотрел в черные глаза Бекки. Столько лет он ждал этого разговора и, словно специально, судьба уводила его в сторону. Он так жалел, что оставил дежурному редактору свои координаты.
– Я позвоню тебе завтра, в двенадцать, – Бекки справилась с досадой. – Иди, опоздаешь.
Некоторое время Бекки стояла одна, проговаривая про себя сумбурный монолог: «Я боюсь нашей близости, Стив. Я боюсь своих страстей. И ты испугаешься меня. Ты разгадаешь меня и возненавидишь. Я не переживу этого, Стив… А бороться с собой я не смогу, я хочу тебя. Своим терпением ты распалил мое любопытство. И я могу сгореть в нем, как когда-то сгорела от любопытства к Антони…»
Влажный ночной воздух остудил лицо. Бекки судорожно вдыхала его. Ей казалось, что она сходит с ума.
– Подними стекло, мне холодно, – проговорила Кэти.
Удерживая одной рукой руль, Бекки нажала кнопку подъемника. И тотчас в свежем воздухе салона повис густой спиртовый дух.
Бекки нажала на педаль газа. Шоссе змеилось навстречу, точно живое…
Кэти застонала и повернулась лицом к стеклу.
Бекки вспомнила недоуменные взгляды своих друзей, когда она выводила Кэти из гостиной. Скрыть это было никак нельзя. Как она жалела, что рядом не было Стива… Какой позор! Девочка из порядочной семьи как маленькая уличная шлюшка.
– Кэти! – проговорила Бекки дрожащим голосом. – Я заклинаю тебя, не пей больше никогда!
Кэти обернулась, приоткрыла глаза и резко проговорила:
– Заткнись!
Бекки была близка к обмороку. Лишь чувство опасности, что исходило от летящего стрелой автомобиля, удерживало ее в здравом уме.
«Все! Это месть! Мне отомстила моя жизнь, – Бекки металась по гостиной, освещенной слабым светом ночника. – Я погубила Кэти! Я… Только я! В ее пьянстве только моя вина!»
Слезы опустошили Бекки. Она повалилась в кресло, запрокинула голову и прикрыла ладонью мокрые глаза. Сердце гулко колотилось, казалось, оно сейчас вырвется наружу и лопнет, точно воздушный шарик… Питер, Синтия! Они же придут в ужас: их дочь пьет! Всего-то полгода прожила с бабкой и запила! И какой пример может дать ребенку такая наставница, как Бекки? Со своим мужем, бывшим шофером?! Что можно ждать от подобной пары? Хорошая компания для Кэти! Как же посмела Бекки подвергать девочку влиянию шофера…
Бекки выбралась из кресла и заметалась по комнате. Вышла в коридор. Шаг ее стал пружинистым, звериным. Приблизившись к двери, что вела в комнату внучки, остановилась, прислушалась. Тишина. Кэти, видимо, уснула… Бекки не совсем представляла, что она сделает, если ворвется в комнату внучки. Поколотит или бросится на колени… Что же делать, господи, научи!
Бекки и не заметила, как в коридоре появился Антони.
– Что с тобой?! – воскликнул Антони. – Что за вид?
– А… Это ты… – Бекки подобрала полы халата. – Случилось несчастье, Антони… Кэти стала пить. Она пьяная, Антони…
Антони молча переводил взгляд с Бекки на запертую дверь комнаты. Хмыкнул в недоумении, не соображая еще, что к чему.
– Совсем пьяная? – пробормотал он и шагнул к двери.
Бекки ухватила его за локоть:
– Не надо. Она заперлась… Я давно за ней наблюдаю. Ее тянет к вину… А сегодня особенно. Наверно, придется отправить ее домой.
Утром Кэти долго не показывалась из комнаты. Бекки не находила себе места. Она уже было собралась умолять внучку впустить ее, как на пороге гостиной появилась Кэти. Тщательно причесанная, в длинном розовом халате, она робко посмотрела на взволнованную Бекки.
– Как ты себя чувствуешь? – голос Бекки дрожал.
– Бекки, прости! – глядя в сторону, робко проговорила Кэти.
Ее понурая фигурка была полна скорби и безутешной вины… Глаза Бекки затуманивались слезами…
Они сидели на широком диване и тихо беседовали.
– Знаешь, Кэти, тебе надо чуточку знать… о своей семье, о своих близких, – решилась Бекки. – Ты совсем уже взрослая, моя девочка… Мой дядя Роджер страдал от запоя… Сломал жизнь себе, своей жене… И неизвестно куда его судьба забросила – жив он или нет? Тебе это интересно?
Кэти взволнованно кивнула.
Бекки поведала ей историю дяди Роджера… не всю, конечно.
Кэти сидела подавленная.
– Я очень люблю тебя, Кэти, моя милая, родная, – горячо заговорила Бекки. – И так боюсь за тебя. Пойми меня верно. Наследственность – ужасная и коварная штука. Неизвестно у кого и когда она проявится…
– Но ведь… твой дядя Роджер, это так далеко от меня, – робко проговорила Кэти.
– Ну не так уж и далеко, – пробормотала Бекки и угрюмо умолкла. Если бы эта девчонка знала, насколько Роджер был недалеко от нее в генетическом древе родства. Еще бы – родной дед, настоящий отец Питера… Самая страшная тайна, которую хранила Бекки, надеясь в душе, что этот роковой для нее человек давно уже спился и умер – сколько лет от него нет никаких вестей, даже на похороны Мэри, своей матери, Роджер не объявился…
– Не так уж и далеко, – повторила Бекки в забытьи, но тотчас постаралась взять себя в руки. – Я люблю тебя Кэти. И несу за тебя ответственность… Может, тебе лучше вырваться из этой среды? Вернуться в Спрингфильд. Твои родители моложе меня, может, они лучше справятся с твоей бедой?
– Что ты, Бекки?! А как же университет? И вообще…
– Разговор идет о твоей жизни, Кэти…
– Нет, прошу тебя, Бекки, не надо. Я обещаю тебе! Никогда, никогда больше. – Глаза Кэти молили. Бекки давно не видела такой истовой мольбы.
– Ты уверена в себе?
– Да, Бекки, да!
Похожая сверху на красного жука, пожарная машина с воем вывернула на Парк-авеню и помчалась в Нижний Манхеттен, разгоняя по пути обомлевшие автомобильчики. Кэти никак не могла привыкнуть к шуму Нью-Йорка, ни днем, ни ночью город не мог угомониться. Сколько раз Кэти подбегала к окну, чтобы посмотреть – кто же так отчаянно воет? Она представляла себе обалдевших от воя водителей этих машин и хохотала… Но на этот раз ей было не до смеха, хотелось самой подвывать в след пожарной машине.
Кэти вернулась к столу, к сиротливому листочку бумаги.
«… Мне так трудно писать это письмо, дорогая Тина. Зачем ты уехала, зачем?! Ты так нужна мне сейчас! Ты – единственная, с кем я откровенна, кто может хранить тайну – я скрываю от всех свои свидания с Ширли. Это унизительно! Я так сердилась на Бекки по этому поводу, даже хотела переехать жить в кампус… Но сейчас, увы, я стала понимать Бекки. Она боялась за меня и не без основания. Тина, я, твоя добрая подруга Кэти, стала горькой пьяницей! Да, да, не удивляйся и не плачь, я горькая пьяница…»
Кэти стало невыносимо жаль себя. Она оставила ручку, зажала рот ладонью, чтобы не зарыдать. Посидела, успокоилась и вновь приступила к своему печальному повествованию.
«…Тебе трудно в это поверить, дорогая Тина, но эта так! А виновата только я сама. Я обманула надежды одинокой и несчастной Ширли найти во мне твердого духом друга. Она нашла во мне слабовольную дуру, в которой проснулись гены моего двоюродного прадедушки Роджера, который спился и исчез неизвестно куда. А может, и умер! Так обернулись для меня наши невинные посиделки с Ширли в барах. Конечно, я могла предложить Ширли что-нибудь другое вместо выпивки в барах. И однажды потянула ее на выставку Ван Гога в Метрополитен-музей, но Ширли так странно к этому отнеслась, что я прикусила язык и поплелась в бар. Дело дошло до того, что я стала пропускать университет, придумывала всякие истории, чтобы обмануть Бекки… А Бекки все предвидела. Она ясно видела, что я безвольное ничтожество. И трусливая, потому что боялась испортить отношения с Ширли, обидеть ее, отказаться от выпивки. Дело дошло до того, что я стала накачиваться на вечеринках, в присутствии Бекки, и вчера так напилась, что потеряла контроль и даже нахамила ей. Бедная, она чуть не свихнулась с горя… Но больше я не допущу ее слез, я дала слово, что перестану пить! Даже пиво! Не веришь? Клянусь тебе нашей дружбой! А вот с Ширли мне придется расстаться, у меня нет другого выхода. Она в последнее время очень настаивает, чтобы я пришла к ней в гости, но я знаю – мы напьемся, это будет ужасно. Впрочем, ни о каких гостях не может быть и речи теперь.
До свидания, Тина! Ответь мне поскорее!
Всегда твоя подруга – Кэти.
Нью-Йорк».
Ширли привычно пряталась за колонной, отыскивая в толпе студентов Кэти. Вот и она, рядом с двумя филиппинками, что нередко сопровождали ее… Ширли бросилась в глаза необычная бледность Кэти – смотрит в пол, не улыбается.
– Кэти, – окликнула Ширли.
Но та не расслышала. Филиппинки оглянулись и толкнули Кэти. Вздрогнув, она подняла глаза и чуть улыбнулась. Кивнув на прощанье подружкам, Кэти приблизилась к Ширли.
– Что с тобой? – тревожно спросила Ширли.
– Нам надо поговорить, Ширли.
– Что-то случилось? – Ширли ощутила ладонями холодный мрамор колонны. – Пойдем поскорее в бар.
Кэти резко вскинула голову.
– Нет, только не туда. Пойдем в сад. – И она решительно направилась к выходу.
Серая туча над головой напоминала старую перину. Вдоль аллеи сиротливо стояли скамейки, мокрые и неуютные.
– Может, лучше посидим в баре? – робко проговорила Ширли. – Уж очень тут сыро.
– Нет, Ширли. Я никогда больше не пойду с тобой в бар. Если не хочешь сидеть, давай просто побродим в саду.
– Да что стряслось, наконец?!
– Ширли! – Кэти в упор взглянула на томящуюся в неведении подругу. – Мы больше не должны встречаться.
Ширли поразилась не услышанному – глаза Кэти, ясные и честные, сейчас светились такой внутренней силой, что Ширли стало не по себе.
– Почему? – вяло спросила Ширли. – Почему мы не должны видеться?
– Понимаешь, – Кэти подыскивала слова. – Понимаешь… Я пристрастилась к вину. Это очень и очень плохо… Когда я начинаю пить на вечеринках, то уже не в силах остановиться… И пью много…
– Уф! – облегченно вздохнула Ширли. – А я-то думала… Подумаешь, напивается! Что мы там с тобой пьем? Тоже мне, выпивка! Просто смех.
– Для тебя смех, а для Бекки – слезы! – Кэти была неприятна черствость Ширли.
– Над чем же ревет бабуля? – не удержалась Ширли.
– Не иронизируй, прошу тебя! – Кэти еле сдерживалась, чтобы не наговорить Ширли обидных слов. Помолчав, она прибавила: – В общем, так: я дала Бекки слово никогда больше не пить! И я его сдержу! Так что лучше нам не встречаться…
– Бросаешь меня? – изумилась Ширли.
– Прости, но у меня нет выхода. Все встречи с тобой заканчиваются в барах, а я дала слово Бекки. – Кэти подняла глаза, полные слез. – Прощай, Ширли! – И Кэти, сорвавшись с места, побежала, словно на спортивных состязаниях.
Это произошло так быстро и неожиданно, что Ширли растерялась.
Она смотрела вслед быстро удаляющейся фигурке Кэти… «Нет, ошибаешься. Никуда ты от меня не убежишь. Будешь со мной, будешь! – Ширли сунула руки в карманы куртки, ссутулилась. – И пить будешь, и травку закуришь, и корчиться в пыточной будешь, и стонать от вожделения в моей постели будешь… Все будешь делать, что я захочу! Твоя бабка меня хорошо подучила, спасибо ей! Еще не такими слезами она зальется! Кровавыми слезами зарыдает, сука. Увидишь! Не уйдет от меня эта рыбка!»
За окном падали снежные блестки и таяли, не долетев до тротуара. Стив сдвинул портьеры и окинул взглядом гостиную. В камине мерцал огонь, бросая блики на распластанную шкуру белого медведя. В глубине гостиной был накрыт на две персоны стол, украшенный цветами в низких вазах. Посреди стола перемигивались огоньками свечи в черненых подсвечниках. Горлышко бутылки шампанского с любопытством выглядывало из ведерка со льдом, словно желая рассмотреть благоухающую ароматом гостиную…
Стив тронул выключатель, и яркий свет преломился в хрустальной люстре множеством цветных зайчиков. Глубокие звуки рояля, что доносились из прекрасной японской стереосистемы, придавали гостиной особую теплоту…
Телефонный звонок заглушил сонату Шопена.
Стив торопливо поднял трубку. «Да, я жду ее!» – ответил он гарду.
В дверях стояла Бекки. Капли талого снега сверкали в ее черных волосах, крупной волной падающих на плечи. Легкий морозец тронул бледные щеки. Глаза ее лучились радостью. К груди она прижимала охапку дивных роз…
– Поздравляю тебя, милый! С днем рождения, Стив! – улыбалась Бекки. И глядя в изумленное лицо Стива, добавила: – Думаешь, я забыла, что сегодня твой день рождения?
– Ну… Бекки, – лепетал Стив. – Никак не думал, что ты помнишь, ну, Бекки…
– Конечно, испортила тебе весь спектакль! – смеялась Бекки, целуя Стива. – Да, испортила?
– Ну… немного, – признался Стив. – Думал, для тебя это будет неожиданностью.
– О, Стив, как ты плохо знаешь женщин… Я все помню, хоть и праздновала твой день рождения один раз тридцать восемь лет назад. Даже помню, где мы с тобой сидели, убежав с вечеринки… Господи, да прими, наконец, мою шубу, Стив! – Бекки высвободилась из крепких объятий.
– Как же долго я ждал этой минуты, моя Бекки!
Они лежали перед камином на медвежьей шкуре… Стив проводил ладонью по голове Бекки, что лежала на его коленях, убирал волосы с ее лица…
– Я так боюсь потерять тебя опять, счастье мое, – шептал Стив, покрывая поцелуями Бекки.
– Нет, Стив, нет. Больше мы не расстанемся. Я не хочу… я не могу без тебя.
– Но почему ты сопротивлялась? Почему боялась идти ко мне? Ты и сегодняшнюю нашу встречу хотела устроить в ресторане.
Бекки мягко высвободилась из объятий Стива и села лицом к камину, обхватив руками согнутые колени. Казалось, она вся ушла в чарующие звуки рояля.
– Почему ты молчишь? Ты не хочешь нашей близости? Я противен тебе?
Бекки обернулась и взглянула на Стива…
– Было бы так, разве я пришла бы сегодня?
– Просто ты вспомнила о моем дне рождения, совесть заговорила, – пошутил Стив. – А сколько мне пришлось уговаривать, а?
– Да! – встрепенулась Бекки. – А где же сюрприз, о котором ты мне сказал сейчас за столом? Мы даже подняли за него бокал. Где?
Стив пожал плечами.
– Наверно, твои коллеги пошутили, – выразила догадку Бекки. – Конечно, что можно ждать от журналистов, к тому же – криминальной хроники.
– Самый большой сюрприз – это ты! – улыбнулся Стив. – А что касается моих друзей… Они каждый год забавляют меня чем-нибудь необыкновенным. Это стало традицией. В прошлом году явился фокусник. А еще раньше – дрессировщик очаровательных собачек. Друзья знают, что я свой день рождения справляю дома, в одиночестве. Если бы они только знали, что сегодня…
– О да! – кивнула Бекки. – Сегодня ты изменил традиции. Посмотрим, что на этот раз им подскажет фантазия…
– Бекки! – прервал Стив. – Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?
– А где твой биппер, Стив? Вдруг он вновь тебя позовет на какое-нибудь происшествие? В самый ответственный момент.
– Биппер я выставил на кухню и накрыл подушкой. Я предупредил дежурного редактора, что на сегодня я умер…
– Стив! – покачала головой Бекки. – Так не шутят…
– Бекки! Я жду ответа на свой вопрос…
– Прости, Стив, но я очень волнуюсь, – Бекки опустила голову. – Ты все еще любишь свою шестнадцатилетнюю Бекки. А перед тобой бабушка Бекки.
– Ты это серьезно? – Стив громко и с облегчением расхохотался.
Дверной звонок прервал смех Стива. Он поспешил в прихожую, бросив на ходу:
– А вот и сюрприз! Раз без звонка гарда… Пошли, Бекки. Сюрприз надо встречать в дверях.
Бекки не заставила себя просить, ей и самой было интересно – что придумали шутники-журналисты? Живо поднявшись, она поспешила за Стивом.
Но едва войдя в прихожую, Бекки замерла. Рука ее нащупывала опору, Бекки привалилась к стене…
Прямо перед ней стояла… голая Ширли. Серое норковое манто лежало, сброшенное, возле ее ног.
В стороне окаменел Стив.
– Оденьтесь, пожалуйста, – деревянным голосом произнес он.
Ширли не шевелилась, не в силах отвести от Бекки широко распахнутых в ужасе глаз. Стив повернул к Бекки бледное лицо.
– Они мне прислали «телефонную девушку»… Но она, кажется, родственница Антони? – Стиву и тут не изменило его простодушие.
Первой пришла в себя Бекки.
– Одевайся! – Голос ее был спокоен.
Бекки подошла к шкафу, достала свою шубу и, набросив ее, повернулась к Стиву.
– Прости, дорогой. Я позвоню тебе завтра… Пошли!
Ширли накинула манто и, ссутулясь, вышла.
Расположенное неподалеку от дома Стива кафе было пустым. Маленький столик на двоих размещался у окна и отделялся от двери стеклянной перегородкой – Бекки и Ширли оказались совершенно одни. Подперев подбородок, Бекки пристально разглядывала это, чужое сейчас лицо… Боже мой, Ширли… мой демон Ширли! Совсем недавно ты была моей госпожой, и я испытывала животное блаженство от своего рабства. Как же я сейчас тебя ненавижу!»
– Значит ты – «телефонная барышня»? – проговорила Бекки.
Ширли молчала. Ни один мускул не дрогнул на ее застывшем лице.
– Вот зачем понадобилось отделиться… Пошла работать на того сутенера, от которого бросилась под мою машину?! Что же, жизнь переменчива… Вот что, Ширли, – Бекки выпрямилась. – Я не возражаю. Занимайся чем хочешь, только забудь про нас… Да и Тони можешь прихватить с собой. Мне он больше не нужен.
Ширли не шевелилась. Ее непроницаемость, пристальный взгляд глубоко запавших сейчас глаз, смутили Бекки.
– Ну как, ты согласна?
Ширли медленно покачала головой.
– Так чего же ты хочешь?
– Кэти, – произнесла Ширли неподвижными губами, точно во сне.
– Что? – Глаза Бекки побелели.
– Кэти. – Ледяная улыбка тронула лицо Ширли. – Вместо тебя я хочу Кэти.
Прихлынувшая кровь вот-вот разорвет, казалось, голову Бекки. Она опустила тяжелые веки. Надо взять себя в руки! Неужели она боится этой маленькой телефонной проститутки? Она, Бекки, которая нашла в себе силу воли вырваться из такого плена! И вновь боится эту тварь?! Нет – все, все! Бекки начала успокаиваться… Даже прошло желание прикончить эту девку, желание, овладевшее Бекки в первое мгновение после упоминания имени Кэти…
– Что ж, пусть тобой теперь займется Тони, – Бекки закурила.
– И тобой тоже! – Ширли открыла сумку, извлекла клочок бумаги, щепотку марихуаны и скрутила закрутку.
– Тони сейчас для меня так же мало значит, как и ты, – спокойно проговорила Бекки.
– Тогда натравим на тебя твоего любовника. Адрес его у меня есть! – Ширли нарочито хохотнула. – Ну и вид был у него… Кстати, что это вы меня записали в родственники Антонии? Я могу и поверить.
– Стив тебе не по зубам! – справилась с растерянностью Бекки.
– Это он тебе даст по зубам, – усмехнулась Ширли, – Когда я покажу ему фото! Пусть полюбуется своей бабенкой. У Антони был хороший фотоаппарат, слава богу.
– Шантажируешь? Но фото не криминал. – Бекки не могла скрыть свое расстройство. – Это все фальшивка Антони, который не хочет терять меня, – проговорила Бекки первое, что пришло в голову.
– Брось, бабушка. В полиции такие лбы сидят. Их не проведешь, – оборвала Ширли. – Слушай меня…
– Сколько тебе надо денег, чтобы ты оставила нас в покое?
– Слушай, Бекки…
– Я тебя спрашиваю – сколько?!
– Если ты хочешь остаться безгрешным ангелом в глазах того типа…
– Сколько? – перебила Бекки.
– Мне нужна только Кэти!
– Нет, моя птичка, ты ошибаешься! – выкрикнула Бекки. – Мои адвокаты сотрут тебя в порошок! И Тонидобавит, узнав о твоей измене.
– Я тоже найму адвоката.
– Ты? – искренне изумилась Бекки.
– Не беспокойся. Я о себе позаботилась… Так вот, думаю, что и моему адвокату будет что сказать. Как ты растлила малолетнюю…
– Проститутку, – прервала Бекки.
Читать бесплатно другие книги:
