Ангел вожделения Радви Елена
Бекки резко свернула руль и ударила по тормозу.
Машина развернулась поперек дороги и остановилась.
Бекки распахнула дверцу и выскочила на дорогу.
Заломив руки под худенькое тело, лежала девушка, вернее, девочка.
– Ты в порядке? – испуганно спросила Бекки, приседая на корточки. – Ты в порядке?!
– Да, – ответил невнятный голос. – Кажется…
Девочка уперлась ладонями в асфальт, пытаясь подняться.
Встала и Бекки. Она разглядывала перепачканный наряд девчонки, ее волосы, затеняющие половину лица.
Бекки отвела волосы в сторону, освобождая красивый лоб и огромные черные глаза.
Обхватив девчушку за плечи, Бекки подвела ее к машине, усадила, села сама. Включила двигатель и медленно тронулась с места. Боковым зрением она видела сбитые девичьи коленки.
– Ты что, ненормальная? Как тебя зовут?
– Ширли, – голос девочки звучал, точно издалека.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Зачем под колеса бросаешься? Я могла тебя задавить… Тебе что, жить надоело?
– Да, – неожиданно призналась Ширли.
– В шестнадцать лет?
Бекки видела, как по измазанной щеке девочки ползут слезы.
– Ну что ты плачешь? Слава богу, мы обе живы. А раз так, то что-нибудь придумаем. Обязательно! Где твои родители?
– В другом городе, – всхлипнула Ширли.
– Ты что, сбежала от них? Может, помочь тебе вернуться к ним?
– Нет, только не это! – резко ответила Ширли. – Я ненавижу их. Они алкоголики.
– Вот оно что… А здесь ты у кого живешь?
– У сутенера.
– Вот как, – запнулась Бекки. – Он плохо обращался с тобой?
– Не хочу на него работать… Вообще не хочу быть проституткой.
Несколько минут они ехали молча. Жалость к этой незнакомой несчастной девочке подступила к сердцу Бекки.
– Ты давно этим занимаешься? – мягко спросила Бекки.
– С десяти лет, – Ширли отвернулась к окну. Сквозь растрепанные волосы Бекки видела нежный девичий затылок.
– С десяти лет? – Бекки старалась сдержать следующий вопрос, но не удалось. – А как же родители?
– Они и заставили меня.
– Вот оно как. А к сутенеру как попала?
– Он… он обещал жениться на мне, – ответила Ширли. – Он привез меня в Нью-Йорк… Неужели вам все это интересно? – вздохнула девочка и умолкла.
– Вот что, – решила Бекки. – Поедем ко мне, а там обдумаем, что делать дальше. – И Бекки направила машину к загородному дому.
Бекки заставила девочку раздеться и принять ванну. Пока та купалась, Бекки разыскала вещи Кэти, которые собиралась везти внучке в подарок, отобрала брюки, свитер. Кэти хоть и младше Ширли, но рослая, под стать этой замарашке…
– Сейчас позавтракаем и загляним в мою городскую квартиру. Там все и обдумаем, – решительно сказала Бекки и позвонила Антони. Никто к телефону не подходил. Или Тони спит, или отправился по кабакам.
За столом Бекки исподволь рассматривала девочку. Очень худенькая, личико бледное, большие черные глаза, красиво очерченные губы, остренький носик придавал ей неуловимое сходство с какой-то птичкой. «То, что надо!» – подумала Бекки и в то же мгновение сознание резанула мысль: а что, собственно, «надо»? Что она собирается делать с этим ребенком? Ведь та не хочет больше заниматься своей профессией. Конечно, куда ей, такой слабенькой? «Будешь только… моей послушной девочкой», – мысль эта, едва зародившись, принялась расползаться, проявляя все новые и новые картинки, от которых сладко томилось все ее существо.
Бекки даже забыла про Антони, забыла их уговор. Она сейчас видела только себя и эту девочку. Новое, неиспытанное доселе чувство пылало в ней. Искра, зароненная этой девочкой, уже бушевала пламенем нетерпения.
– Чего ты так вяло ешь? – сдержанно произнесла Бекки, она сейчас боялась сама себя. – Не нравится?
– Я не хочу есть.
– Ты всегда так ешь? Поэтому ты такая тощая… Ничего, не унывай. Спокойная жизнь вернет тебе аппетит.
Они помолчали. Ширли не поднимала глаз от стола. Она почувствовала непонятное волнение этой странной женщины.
– А этот, твой сутенер, не станет тебя разыскивать?
Ширли неопределенно пожала плечами.
– Наверняка он не в ладах с полицией, – продолжала Бекки. – А тут еще малолетняя проститутка. Нет, он в полицию не сунется… Знаешь, мы сейчас отправимся с тобой в город. Там у меня квартира. Я познакомлю тебя с моим мужем… Посоветуемся.
Ширли безучастно кивнула.
Несмотря на ранний час Антони дома не было, но Бекки это не трогало. Измученную Ширли она уложила спать.
Она смотрела на спящую. Волна сентиментальной радости уносила сомнения. «Спи, моя крошка, моя спасительница. Я буду любить тебя, моя девочка. Буду гладить твои бледные щечки, твое худенькое тельце. Ты станешь моей маленькой послушной киской. С тобой мне будет легко, ты выполнишь все, что я прикажу. Верно? Ты не станешь возражать мне», – Бекки разглядывала контуры фигурки, завернутой в плед, разметанные по подушке волосы.
Ширли зашевелилась. Бекки вышла, осторожно прикрыла дверь.
Отдохнув, Ширли появилась в гостиной.
Бекки отвернулась от телевизора, взглянула на Ширли.
– Ну как? Выспалась? Иди ко мне, посиди.
Ширли послушно присела на край дивана, кутаясь в халат Бекки.
Бекки привлекла гостью к себе.
– Благодари судьбу, крошка, что попала ко мне. Теперь в твоей жизни не будет проблем. Скоро придет мой муж и обрадуется нашей гостье. – Бекки подняла лицо девочки за подбородок, заглянула в глаза. – Такая хорошенькая, просто прелесть. Я уже люблю тебя! – Бекки поцеловала Ширли в лоб. – Только, такая худенькая… Ничего, мы тебя откормим… Сними-ка халатик, я посмотрю на тебя.
Ширли выполнила просьбу без особой охоты, она стеснялась этой красивой странной тетки. Не привыкшая к доброте, Ширли ждала какого-то подвоха.
Бекки поставила обнаженную Ширли перед собой. Фигурка девочки была безупречной: длинные ноги, тонкая талия, гибкая шея, маленькая грудь… только вот множество синяков на теле…
– Что это? – Бекки тронула кончиком пальца синяк вокруг соска. – Он так обращался с тобой?
– Не он, его клиенты, – потупясь, ответила Ширли.
Бекки притянула девочку к себе на колени и принялась гладить худенькие плечики. Губы ее потянулись к синякам, она ласково, осторожно стала целовать их.
– Моя маленькая, моя бедненькая… Как они издевались над тобой, – Бекки покрывала поцелуями дрожащее тело. Грудь, живот… Движения ее становились тяжелее, лихорадочней, словно руки заполнил свинец, а в глазах плавали оранжевые круги. Она раздвинула девчоночьи ноги. – Покажи, как у тебя там. О, как сладко! – Бекки прижалась лицом к коленям девочки, продолжая истово целовать их. Все настойчивей, страстней. Все ближе к манящей ее сейчас цели. Коснувшись кончиком носа жестких курчавых волос, Бекки с силой прижалась к девочке и, высунув язык, тронула теплую нежную плоть…
Ширли застонала…
Бекки, оглушенная совершенно новым для себя состоянием, не чувствовала ничего, кроме сладостных волн, что подняли ее на своем гребне. Все выше и выше. Она, казалось, покинула землю и парила в чистой лазурной глубине неба в полной невесомости…
Они неподвижно лежали, отдыхая. Ширли прикрыла глаза. В ее маленькой головке теснились сумбурные мысли: «Ну и черт с ней! Пусть так и будет! Она хотя бы не станет торговать мной. Видно, сама богатая, ей мои деньги не нужны. Вон квартира какая, в сто раз шикарней, чем у того гада, Мануэля… А дом?! Миллион, наверное, стоит… » Когда вернулся Антони, Бекки и гостья мирно сидели за столом.
– А вот и Тони! – радостно воскликнула Бекки, выскакивая из-за стола. Она прильнула к щеке мужа, затем обняла его за талию, подвела знакомиться.
Ширли взирала на Антони широко распахнутыми невинными глазами.
– Вот так радость, – улыбнулся Антони. – Какая лапонька! – Он погладил Ширли по щеке. – А что едят мои девочки? Накормите своего голодного папочку, а то он сожрет своих красавиц! – Антони надул щеки и состроил смешную гримасу.
Они сидели на диване перед телевизором, но Антони не очень вникал в происходящее на экране. Он смотрел на нежный профиль девочки, чувствуя на себе насмешливый взгляд Бекки. Словно та удивлялась робости своего муженька…
Антони сгреб лицо Ширли огромной пятерней, привлек к себе и широко распахнутым ртом впился ей в губы.
Ширли не сопротивлялась. Наоборот, сообразив, что от нее требуется, она сбросила халатик, привычным движением руки высвободила рвущуюся на свободу плоть своего нового папочки и ловко взгромоздилась на нее.
Рядом пристроилась Бекки.
НОВОЕ СЕМЕЙСТВО
Вот и новая семья!
Семья весьма прочная – одна постель, один кумир – секс. И полное равноправие. Хотя…
Девочка быстро поняла, что господин в доме – Антони, который в ней, Ширли, души не чает. Почувствовав свою власть над Антони, она составила своеобразную иерархию. Собственную персону она ставила следом за Антони. Замыкала триумвират – Бекки, их покорная слуга. Саму Бекки такая роль устраивала. Усмехаясь в душе наивности девчонки, Бекки избегала конфронтации с Антони. К чему? В их оргиях на долю Бекки перепадало вполне достаточно из общего сумасбродства. И Антони нередко становился прежним с ней – сильным, злым и обильным. Из дома он почти не отлучался… Словом, Бекки достигла того, что задумала, впустив в свою жизнь эту маленькую бестию…
Тем временем у Ширли обнаружилась слабость – ее потянуло к тряпкам. Чего только Бекки не покупала ей в самых шикарных магазинах! А косметика, массажи, изысканная пища превратили Ширли из жалкого заморыша в красавицу.
Ширли обожала рассматривать журналы мод, выбирая фасоны одежды, обуви, прическу. У нее оказался природный вкус, всячески поощряемый Бекки. Притягивали Ширли и дорогие рестораны, где семейство проводило вечера. Грязные притоны – страсть Антони, она возненавидела: слишком они напоминали ей прежнюю жизнь…
Антони безропотно выполнял любую ее прихоть.
Элегантная, молчаливая Ширли королевой восседала за столиком ресторана, привлекая восхищенные взоры. Медленно потягивая вино, Ширли внимательно присматривалась к ресторанной публике. Казалось, от нее ничто не ускользало. Иногда она делала удивительно точные замечания в чей-нибудь адрес и вновь надолго умолкала.
Основное же время семейство проводило дома, где Ширли по требованию Тони постоянно ходила раздетая или в прозрачном пеньюаре. Это возбуждало папашу Антони. Тогда он валил Ширли там, где настигал. При этом он требовал, чтобы Бекки фотографировала его с Ширли в разных ракурсах. Потом фотографировалась и Бекки. Антони сам проявлял пленку, демонстрировал фотографии своим дружкам, в общении с которыми он испытывал жгучую потребность. Желание вызвать зависть ближнего – характерная черта не уверенного в себе человека.
Любимым увлечением Антони стал стриптиз, который нередко разыгрывала Ширли.
– Нужно все заранее подготовить: освещение, музыку, одежду для киски. И все остальное, – важно просвещал Антони своих друзей.
Те соглашались, их забавляла болтовня Антони, но шутить по этому поводу не отваживались – не лишать же себя дармового угощения из-за пустяков…
– Свет направляй прямо на киску, а вокруг темнота. Музыка тихая, чтобы не отвлекала, но такая, чтобы киске приятно было под нее вертеться. У ног твоих на коленях стоит жена. Тоже время даром не теряет, знает свое дело. Да и рот ее этим делом занят, чтобы лишнего не болтала, не отвлекала от киски, – Антони упивался своим остроумием. – На киске что-то легкое, воздушное, но не прозрачное – для сюрприза! И не много, чтобы не надоело… И вот наступает главное: киска начинает сбрасывать с себя барахло… Раз, два, три… Пока не остается в сапогах и серьгах. Теперь она вся перед тобой. И смотрит на тебя так, что никакого вина не надо… Наконец, раздвигает ножки… Ну, ты совсем обалдеваешь – жену в сторону и к киске! Силы накоплены, теперь только работай… Но это не конец… Когда устанешь и завалишься в кресло, то забавно становится смотреть, как старая курва, моя жена, подползает к киске и начинает работать языком… Неплохо на закуску!
Да, Антони ничуть не приукрашивал картины своих оргий. Бекки и впрямь отдалась новому своему увлечению. Ширли доставляла ей большее наслаждение, чем Антони, и она любила быть теперь без него. К тому же от его ласк ей перепадало все меньше и меньше… Ширли поначалу капризничала, отталкивала ее. Но приставания Бекки донимали ее своей настойчивостью, и девчонка перестала сопротивляться. Тем более, и ей самой ласки Бекки были приятны. Нередко Антони заставал их опустошенными, отдыхающими от ласк…
– Что, куколки, развлекались без меня? Вижу, вижу… Нализались вдоволь. А теперь принимайте мужчину. Папочка соскучился по своей малышке… Ну-ка, иди ко мне, моя киска, хватит тебе ублажать ненасытную бабу!
Отказать Антони Ширли не осмеливалась, несмотря на усталость.
И Бекки удалялась, оставляя их наедине. А иногда и оставалась из любопытства… Зрелище волновало ее. Плоть оживала и настойчиво притягивала Бекки к ним.
Однажды, при очередном нетерпении Бекки, девчонка не выдержала:
– Отвяжись! Надоела! – высоким голоском завопила Ширли. – Двинь ей, Тони, чтобы не приставала!
Тяжелая затрещина свалила Бекки на пол. Ширли остервенела. Лицо ее перекосила злоба. Она подскочила к Бекки и принялась хлестать ее обеими руками. Неумело, по-детски, и в то же время больно и слепо.
– Еще, еще! Бей еще… О, как сладко! – вдруг услышала Ширли голос опьяненной страстью Бекки.
Заклинания Бекки словно отрезвили гнев Ширли, она в изумлении опустила руки. В то же время Ширли испытывала необъяснимое желание продолжать лупить Бекки. Никогда раньше Ширли не замечала за собой такой страсти. Эта была не ярость, не мщение – просто какая-то потребность. Ведь Бекки ничего дурного ей не делала, наоборот, она так ласково всегда обходилась с Ширли, выполняя, как и Антони, любое ее желание…
А Бекки?! Она с изумлением смотрела на маленькую бестию и та ей казалась сейчас… ангелом. Что же такое с ней происходит? Однако ее мозг отказывался разобраться в том состоянии, в котором Бекки сейчас пребывала, ему было это не под силу. Это потом, возможно, она поймет, что опустилась еще на одну ступеньку тяжкого человеческого греха. Или болезни…
– Ну, девки, дают! – подначивал Антони. – Хороша компашка – одна садистка, другая – мазохистка… Только не запори эту суку насмерть!
Но честно говоря, Антони наблюдал эту картину с удовольствием. В магазине на 42-й улицеон приобрел все необходимое для развлечений: плетки, наручники, кожаный костюм для Ширли, отделанный металлом.
В ближайшую же ночь все эти атрибуты были опробованы…
И когда Антони уволок разгоряченную Ширли в другую комнату заниматься привычной любовью, Бекки в изнеможении повалилась на пол. Придя в себя и отдохнув, она поплелась в ванную комнату. Там, лежа в пене и уставившись в одну точку, она пребывала еще во власти наслаждений, полученных от побоев. Она еще долго хранила образ Ширли, в черном кожаном костюме, с плеткой в руках. Ее полудетский азартный крик: «Получай, сука! Наслаждайся!»
В ее вялом, словно набухшем от пара, мозгу, шевелилась мысль – уличная проститутка хлещет ее! И ей, Бекки, от этого необычайно сладко…
В самой мысли этой не было ничего нового, но она саднила, словно тупая зубная боль. Ну и что?! Где граница, разделяющая чувство сладости и чувство боли? А если эта граница у нее стерта? Что это? Патология? А разве общение с Антони не патология? Да, я такая! Что же делать? Если мне нравится всем своим телом ощущать чужую злую волю. Испытывать при этом удовольствие, близкое к оргазму! Глаза Бекки застилал пар от горячей воды. Да, я такая! Почему я должна ломать себя?! Лишать наслаждений?! Да, я – мазохистка. Но разве это редкость? В магазинах продают полный набор, значит, есть покупатели… Если мне это приятно, так тому и быть… А разве Майкл не был мазохистом, вдруг подумала Бекки и даже удивилась неожиданности мысли. Она потянулась к сигарете, закурила, продолжая следить за ходом своего неожиданного рассуждения, предметом которого стал покойный муж. Оправдывая себя, она перекладывала на его плечи часть своего нелегкого груза…
– Разве Майклу не нравилось страдать? Да будь он другим, разве он стал терпеть ее выходки? – Бекки стряхнула пепел. – Майкл был самый настоящий… нравственный мазохист. Иначе он не терпел бы ее, расторг бы брак. Страдания доставляли ему удовольствие. Ночами напролет он слышал буйство ее и Антони и тем не менее не находил нужным куда-нибудь перебраться. В их большом доме столько укромных мест… Люди вообще находят упоение в своих страданиях. И довольно часто! – успокаивала Бекки свой разгоряченный рассудок.
Она искала себе оправдание.
Антони требовал, чтобы лето провели в его доме. Oн горел нетерпением показать свое сокровище Ширли.
Они втроем бродили по комнатам, и Антони лез из кожи, объясняя подробно Ширли – где, как и почем приобреталась та или иная вещь. У Бекки от этих подробностей разболелась голова…
Когда экскурсия закончилась, Антони довольно проговорил:
– Теперь, Ширли, ты поняла, что такое настоящий вкус? Это тебе не сарай Бекки со всякой мазней и старыми тряпками на стенах! А?
Ширли усмехнулась:
– Твой дом напоминает сумасшедшую Фрэнсис. Была в нашем городке такая ненормальная старуха. Она собирала всякий хлам и навешивала на себя: старые шарфы, куски меха, рваные платья. Все шло в ход.
– О, сумасшедшая Фрэнсис! – засмеялась Бекки. – Так и назовем этот дом.
Поначалу обидевшись на дерзость Ширли, Антони смирился и тоже стал звать свой дом «Сумасшедшая Фрэнсис», вкладывая в это чем-то понравившееся созвучие свой особый смысл.
Больше недели обе женщины не в силах были находиться в «Сумасшедшей Фрэнсис», и семейство вернулось в загородный дом Бекки…
Однажды Ширли, зачарованно бродя по роскошному дому Бекки, обратила внимание на неприметную дверь под лестницей.
– О, это особая комната, – с удовольствием и грустью пояснила Бекки, включая свет в маленьком, глухом помещении без окон. – Мы здесь устраивали игры, когда мой сын Питер был маленький.
– Хм… Во всем доме не нашлось лучшего места для игр единственного сына? – удивилась Ширли.
– Видишь ли, – терпеливо пояснила Бекки. – Весь дом и парк были местом для игр. Но эта комната служила для особых игр… Обрати внимание на освещение комнаты.
Ширли и без того заметила необычный радужный свет, что лился с потолка как бы сплошным потоком.
– Так вот, мы здесь разыгрывали сказки, – продолжала Бекки. – Например «Волшебника Изумрудного города». Ты помнишь эту сказку? – Бекки осеклась, почувствовав нелепость своего вопроса – какие книжки могла прочесть эта девчонка, едва знавшая грамоту?! И Бекки вкратце рассказала – и сказку, и как они играли ее, переодевшись в героев, как пользовались светоэффектами, и многое другое…
Последний раз мы здесь играли «Синюю Бороду».
– А это о чем? – в голосе Ширли звучало нетерпение ребенка.
Бекки пришлось рассказать и эту сказку. Как заполняли комнату прекрасными куклами в человеческий рост, резиновыми скелетами. Как бродили по парку в средневековых костюмах и Бекки, обнаружив потайную дверь, открывала ее запретным ключом и, видя мертвых жен Синей Бороды, кричала от ужаса. И Майкл – Синяя Борода – вынес ей приговор, а Питер подъезжал на своем рыжем пони и спасал ее…
Ширли слушала, раскрыв рот от восхищения. Но глаза ее оставались печальными – таких сказок в детстве она не разыгрывала. А может быть ее алкаши-родители разыгрывали с ней эту сказку? Только без переодеваний, а с раздеванием…
Однако истории, что рассказала Бекки, были восприняты Ширли по-своему, разбудив фантазию.
Как-то, не сказав ничего Бекки, она с Антони уехала в город. Вернувшись с какими-то громоздкими покупками, уединилась в комнате под лестницей.
Бекки позвали только к вечеру.
Распахнув дверь, Ширли торжественно провозгласила: «Входи!»
Бекки вошла, разглядывая комнату. Два столба, электрический камин, кресла, бар с напитками. На стенах висят хлысты, цепи, скобы, отделанные кожей…
– Это пыточная! – торжественно объявила Ширли. – Здесь я буду тебя бить!
Антони одобрительно хохотал, потирая ладони в предвкушении зрелища.
– Смотри, не забей здесь старую до смерти! – проговорил он сквозь смех. – Она нам еще нужна.
Бекки замлела от вожделения, предвкушая грядущие сладостные дни.
Отныне она нередко уединялась с Ширли вдвоем, без Антони.
Теперь Антони был Бекки не нужен.
Стоило Ширли приказать: «В пыточную!», как сладкая дрожь обволакивала ее тело…
Зима стояла необычно холодная, с пронзительными студеными ветрами. И даже мартовское солнце, казалось, удивлялось такому упорству. Особенно морозило к вечеру.
Где же, как не в уютном ресторанчике коротать такие вечера… С некоторых пор Ширли приглянулось небольшое заведение в Сохо. Антони был удивлен, он так привык проводить время в респектабельных районах Манхэттена, но воля Ширли была для него законом. Что касалось Бекки, то ей, честно говоря, было все равно… Она смутно догадывалась о причине, побудившей Ширли забраться в Сохо. Ей надоели снобы Манхэттена, ее тянуло к сверстникам, которые заполняли ночное Сохо. Вот где ей хотелось царствовать, показать себя, свою юную красоту, утвердиться. Но, к ее досаде, в Сохо мало обращали внимания на эту елочную игрушку, здесь просто никто ни на кого не обращал внимания, так было принято…
Однажды вечером Ширли в своем изысканном белом платье восседала за накрытым столом. Признаться, ей уже порядком надоел этот равнодушный к ней кабак, тянуло обратно, на Пятую авеню, где она чувствовала себя королевой уже скоро два года.
Антони с Бекки лениво переговаривались, украдкой поглядывая на часы: прикажи им Ширли, и они мигом отсюда переберутся в Манхэттен.
И в этот миг раздался такой знакомый, но почти забытый Ширли голос. Голос Мануэля…
– Ширли, девочка! Это ты?! – изумленно воскликнул Мануэль, приблизясь к их столу. – Вот так встреча!
Антони и Бекки с неприязнью оглядывали невысокого смуглого молодого человека.
Ширли уже справилась с собой и теперь сидела, красивая, чуть повернув голову в сторону.
– Я с трудом узнал тебя, клянусь богом! Как ты изменилась! – Надменное молчание Ширли могло смутить кого угодно, только не Мануэля. – Может быть, потанцуем, а? – спросил он нагловато.
Антони подобрался. Желваки надулись на его побледневшем от гнева лице. Еще мгновение – и он выдаст этому наглецу.
Но тут Ширли поднялась со своего места.
– Я потанцую! – бросила она опешившему семейству, направляясь в ту часть зала, где под танцы была выделена небольшая площадка, что для скромного ресторана в Сохо было большой роскошью.
Мануэль последовал за Ширли, одарив Антони ехидным взглядом.
По залу разливалась уютная мелодия из «Порги и Бесс».
– Ну, дела! – пробормотал Мануэль, обнимая Ширли за талию. – Я глазам своим не поверил. Ну, думаю, такого сходства не бывает… Я-то решил, что ты свалила к себе, в свой вонючий городок. А ты, гляди… Кто это с тобой? Твои клиенты?
– Я живу у них, – Ширли повеселела. Она видела, как ошалел Мануэль, и это ей нравилось.
– Живешь? В каком качестве?
– Как дочь! – снисходительно бросила Ширли.
– Ах, ты, оказывается, дочь?! – изумился Мануэль. – Их малышка? – Мануэль помолчал, следуя плавной мелодии танца. – Да… По тому, как папочка следит за тем, кто танцует с его доченькой, сразу видно, что он каждую ночь трахает свою ненаглядную деточку, – Мануэль уловил, как вздрогнула спина Ширли. – Мой глаз наметан на такие дела… Пойдем за мой столик. Нам есть о чем поговорить.
Ширли молча танцевала, поглядывая с усмешкой на красивое лицо Мануэля… Чем он так притягивал ее? После всего, что она испытала, благодаря этому мерзавцу. А вот притягивает, словно магнит. Нет, нет, ей просто хотелось посмеяться над этим подонком, швырнуть ему в лицо все, что она думала о нем, все, что она пережила! А вместо этого слушает этого мерзавца. Конечно, он ей не нужен. Она тогда была маленькой девочкой, почти ребенком… Он этим воспользовался.
– О чем же нам говорить? Ты же видишь, я в тебе не нуждаюсь, – проговорила Ширли.
– Как знать! – Мануэль измерил ее взглядом. – Шикарная стала… И это предел твоих мечтаний?
– А что еще? – Ширли была недовольна собой. Ей хотелось видеть Мануэля более униженным и потрясенным…
– Вот дурочка! Сначала родители торговали тобой, теперь эти…
– Что ты врешь! – Ширли сбилась с танца и остановилась. – Никто больше мной не торгует.
Антони и Бекки забеспокоились, они видели, что Ширли чем-то взволнована. Антони грозно поднялся, но Ширли взглядом осадила его… Затем решительно направилась к столику Мануэля…
– Что, девочка, качают тебя эти двое? – усмехнулся Мануэль, как только они сели за столик. – И не пробуй обмануть меня! Хочешь, я расскажу о твоей жизни? – Мануэль налил себе вино, потянулся к пустому бокалу, что стоял перед Ширли, но та прикрыла бокал ладонью. – Как хочешь… Так вот, эта пара – муж и жена, давно надоели друг другу. И они наняли тебя, дело обычное… Но поверь мне, они тебя просто обирают!
Ширли невольно вскинула брови – что за чушь такая?!
– Да, да, – хмыкнул Мануэль, наконец-то он почувствовал уверенность в себе, он заинтриговал эту девчонку. – Неплохо устроились твои новые родители: за барахло и жратву имеют тебя сколько душе угодно.
– А мне это нравится! – задиристо воскликнула Ширли.
– Еще бы! – подхватил Мануэль. – Ты у них богиня, вон как они за нами следят, почувствовали опасность, паразиты, – Мануэль обернулся в сторону Антони и Бекки и сердечно им улыбнулся. – Так вот, знай, Ширли, – ты им дешево обходишься! Такая как ты, может снять за ночь тысячу долларов. – Глаза Ширли округлились. – Ты же дурочка, ничего не понимаешь, а они этим пользуются, – Мануэль замолчал, равнодушно поигрывая бокалом.
– Ну? – нетерпеливо произнесла Ширли. – Что ты замолчал?
Но Мануэль не стал испытывать ее терпение.
– Я теперь новый бизнес раскрутил. «Телефонные девочки»! Ты что-нибудь слышала о телефонных девочках? – Выражение лица Ширли было спокойным, даже сонным. – Отличное дело! Займись я им тогда, ты бы не сбежала от меня…
– Я на тот свет хотела сбежать от тебя, – вставила Ширли.
– А попала к ним?
– Попала к ним! – повысила голос Ширли. – Кинулась под ее машину. Чудом осталась жива…
– Тетенька подарила нам жизнь! И ты благодаришь ее собой.
– Мне это не мешает.
– Стала лесбиянкой?! – Мануэль усмехнулся. – Да и папочка, видать, не промах, жеребец могучий, – Мануэль помолчал, потом горячо заговорил: – Дура! У меня такие красавицы работают! Бешеные деньги и никакой зависимости. Сами себе хозяйки… А эти? – Мануэль кивнул на Антони. – Вышвырнут тебя на улицу, как только ты им надоешь. Через несколько лет на тебя ни один приличный сутенер и смотреть не захочет. Станешь дешевкой и сдохнешь под забором. Тебя это устраивает? – горячо продолжал Мануэль. – Переходи ко мне, пока не поздно.
– Я на тебя уже поработала, – слабо произнесла Ширли.
– Сейчас все по-другому, Ширли. Сама будешь решать – сколько и с кем, – Мануэль накрыл ладонью пальцы Ширли. – Мой процент ерундовый, остальное твое. Живые деньги! Соберешь капитал, а там и свое дело заведешь… Попробуй, что ты теряешь?
– Как, что теряю? – покрутила головой Ширли.
– Этих? – мигнул Мануэль. – Никуда они от тебя не денутся, если все сделать по-умному… Не обязательно их посвящать в свои дела.
– Как это так? Я живу у них.
– Ну и что? – замешкался Мануэль. – Они ведь тобой очень дорожат?
Ширли пожала плечами – видимо, очень.
– Вот и воспользуйся этим. Попроси у них квартиру. Что, они тебе откажут в такой ерунде, если по-настоящему богаты?
– Не знаю, – растерялась Ширли.
– Не знаю, – передразнил Мануэль. – Ты два года с ними, пора и знать…
– Хорошо, предположим у меня будет квартира…
– В своей квартире ты – хозяйка. Будешь принимать заказы и выполнять их так, что твои «родители» ничего не узнают… Вот что, возьми мой телефон, – Мануэль подсунул под бокал Ширли свою визитку. – Подумай, позвони мне…
Мануэль, Мануэль! Он возник из прошлой страшной жизни, нарушив устойчивое течение. Все казалось таким незыблемым, что ничто не в состоянии было разрушить свалившееся на нее счастье. И Мануэль в один миг, с легкостью все взорвал, посеяв сомнение в голове Ширли… Так легко было жить, не обременяя себя заботами о будущем! К черту! Пусть все остается как есть, а дальше будь что будет. Пока что она, Ширли, – грязная дешевка из вонючего крошечного городка – истинный идол в этой богатой семье. Можно ли взлететь выше?! А этот подлец, сутенер, человек, швырнувший ее под колеса автомобиля, предлагает расстаться с беззаботной жизнью! Нет, она не сумасшедшая!
Ширли ходила из комнаты в комнату, подолгу останавливаясь у окна. А что, если придется все же расстаться? Если Ширли и вправду им надоест? Сейчас это кажется прочным, когда она властвует над Антони и Бекки, когда они выполняют любое ее желание…
«Дура! Не твои желания они выполняют, а ты выполняешь то, что они пожелают», – кричал в телефонную трубку Мануэль, когда Ширли ему позвонила. – «А какие у тебя желания? Шикарные тряпки, рестораны. Вот и все твои желания… А когда твоим хозяевам подвернется новая молодая и свежая, они тебя выгонят».
«Шел бы ты в задницу!» – Ширли бросила трубку. Все, о чем говорил Мануэль, нет-нет, да возникало в памяти Ширли. Какая она там и не была молодая, а все равно хозяйка всему здесь Бекки. И Антони это понимает, только куражится, пользуясь слабостью жены… Но наступит время, когда Бекки все надоест – и она, и Антони. Ведь устанет же когда-нибудь эта Бекки. На что она, Ширли, молодая и выносливая, но все равно, нельзя же так, всеми ночами…
О, эти ночи! Хозяин ночи – Антони. Огромная кровать, на которой воцарилась Ширли… А знал бы Антони, как иногда хочется послать его к черту и спать крепким сном. И верно считается, что сон после трудов слаще всякого секса… Глаза слипаются, она, умирает, хочет спать, но его лапы так ее теребят, что сон пропадает и Ширли вновь колдует над Антони, чтобы тот до конца исчерпал порцию своего удовольствия…
Благословенные минуты отдыха, когда Антони уже рядом нет. Но, увы, так они коротки. Лишь только долгожданный, гонимый всю ночь, глубокий сон охватывает Ширли, как вползает Бекки. Как же – это ее время! «Утром столько сил, – лепечет она. – Такое желание прижаться к тебе, моя сладость!» О, как Ширли хочется влепить ей затрещину, но все обернется против нее самой – затрещина распалит Бекки. Она тут же начнет скулить: «Еще! Бей! Еще, еще!» Нет, уж лучше с ней осторожней, не распалять. Но все равно – опять начинается секс, но в женском варианте…
А день?! Он также их, а не ее. Хотя днем Ширли свободна – от нее требуется лишь ходить голой или в таких нарядах, чтобы возбуждать хозяев…
Нет, Ширли не ропщет, жизнь ее устраивает. Она тоже любит секс. Особенно наслаждается, когда лупит Бекки в пыточной… Но прав Мануэль: они распоряжаются ей по своему желанию, она их игрушка.
Жить самостоятельно! Жить одной! Телефонные девицы? Интересно, что из этого получится? Может быть, и не так уж плохо? Выклянчить квартиру и машину у «родителей», а счет в банке заработать самой… если Мануэль не врет. Но в одном он несомненно прав – надо подумать о том, что ее ждет в будущем. И делать это нужно быстрей, пока она что-то значит для этой семейки…
Новые мысли стали одолевать Ширли и… настораживать. В последнее время она заметила, что Антони более охотно отпускал ее и, если горячился под ее ласками, то не так пылко. Казалось, подобное состояние Антони должно было радовать Ширли… если бы не страх перед концом ее безбедной жизни. Правда, Бекки пока казалась неутомимой…
В зеркальном отражении оконного стекла Ширли увидела Антони. Он стоял в проеме двери, упираясь локтем в косяк.
– Моя малышка скучает без меня? – Антони шагнул к Ширли, обхватил ее плечи и прижался губами к нежному затылку. Но поцелуй оказался сухим и вымученным, Антони ничего не мог с собой поделать. Натянутым смехом он пытался скрыть подавленность. Словно извиняясь перед Ширли за те усилия, что она затратила в эту ночь, пытаясь пробудить в Антони былую страсть. И, вконец устав, потеряв терпение, Ширли вышла из спальни…
– Тебе надо отдохнуть, Тони, – не оборачиваясь, проговорила Ширли.
– Глупости. Просто я немного перепил, – вяло ответил Антони. – У мужчин это бывает.
Ширли подалась в сторону, обошла Антони и покинула гостиную…
Читать бесплатно другие книги:
