Девочка моя ненаглядная Харькова Елена

Бурый заметался по комнате. Он выхватил из вазы букет цветов, которые он нарвал для Даши, и прикрыл ими родимое пятно. И вовремя, потому что дверь распахнулась и в комнату вбежала Даша.

– Дядя Жора, миленький! Я вижу!!! Я всё вижу!!!

Девушка подбежала к нему.

– Я вижу эту комнату! Я вижу тебя, дядюшка! Ух ты! Это цветы?! Я их тоже вижу! Какие они… потрясающие!!!

Даша взяла цветы из рук Бурого и с восхищением вдохнула их аромат. Бурый, оставшись без прикрытия, в ужасе ждал, когда же девушка испугается его уродливого лица. Но Даша не обращала на родимое пятно никакого внимания.

– Я так благодарна тебе, дядюшка! Если бы ты не нашёл доктора Чернова, я осталась бы навсегда слепой! Спасибо тебе, мой родненький! – сказала она прослезившись и обняла Бурого, положив голову к нему на грудь.

Бурый стоял не шелохнувшись, словно боялся спугнуть эти мгновения искренней нежности.

– Ну и как я тебе? Не очень страшный? – робко спросил Михаил.

– Ты самый милый дядюшка на свете! – засмеялась Даша.

– Правда???

– Правда! – серьёзно ответила Даша и, взяв его голову ладонями, прижалась к его уродливой щеке своей щекой.

Лицо Бурого стало влажным то ли от её, то ли от его слёз.

Влад с двумя бандитами из охранного агентства въехали в коттеджный посёлок. Их джип, шурша гравием, которым была вымощена дорога, медленно ехал по улице, выискивая нужный дом.

– Так, этот двадцатый, тот из красного кирпича будет двадцать первым… Во-о-он тот белый дом должен быть двадцать третьим, – всматривался Влад в таблички на заборах. – Останови здесь. Дальше мы пойдём пешком, чтобы их не спугнуть. Вы двое зайдёте с заднего двора, а я войду в ворота. Стрелять сразу, без предупреждения во всех, кроме девчонки. Усекли?

– Усекли, – хмуро ответили наёмники.

– Если вы их упустите… – начал было грозить Влад.

– Не бойся, командир, не подведём. От нас никто ещё не уходил. Не зря мы столько лет по контракту воевали!

Влад ничего не сказал, лишь с уважением окинул взглядом накачанные фигуры подельников. И если пистолет в его руке смотрелся как нелепая игрушка, то в их руках оружие выглядело устрашающим и неотъемлемым атрибутом всего их воинственного облика.

Они с трёх сторон подошли к забору. Влад засёк по времени, что бандиты должны были уже перелезть через забор и приблизиться к дому, но сам он всё медлил войти в калитку. Он ждал звука выстрелов, предпочитая ворваться в дом к концу перестрелки, а не быть живой мишенью. Но в доме была тишина. Дольше оставаться за забором было уже неприлично. Влад отворил калитку. В это время из дверей дома вышел один из бандитов.

– Здесь никого нет, – удивлённо сказал он, – и, судя по всему, здесь вообще долгое время никто не жил. Это заброшенный дом!

– Вот сволочи! – взбесился Влад. – Они дали чужой адрес!

Бурый с Жилой решили устроить ужин в честь выздоровления Даши. Жила привёз кучу продуктов, и они втроём стали готовить праздничные блюда. Даше доставляло огромное удовольствие готовить, теперь уже не на ощупь, а видя всё, что она делает.

– Ой! Это редиска? Такая забавная! А это что? Подождите, не говорите! Я сама узнаю, – Даша прикрыла глаза и по привычке ощупала, а потом ещё и понюхала фрукт. – Это авокадо! Какой ты важный фрукт, уважаемый авокадо! А это пушистый киви! Дядюшка, а это какой цвет? Жёлтый? Нет? Зелёный? Надо запомнить. Что ещё зелёное? Трава? Да, вон трава. А ещё листья зелёные! Я правильно говорю?

Девушка с пленительным восторгом открывала для себя незнакомый мир, радуясь как ребёнок.

– Я тебе ещё сейчас принесу зелёный овощ! – вместе с ней радовался и Бурый. – Посмотрим, как ты отгадаешь, что это.

Он поспешил в огород и сорвал огурец. Бурый направился было к дому, но дорогу ему вдруг преградил Жила.

– Значит, так, мы сейчас это дело отпразднуем, а завтра посадим Дашу в поезд и отправим её домой в Саратов. А сами поедем в Питер и будем пытаться там наладить наш бизнес. Так ведь? У нас ведь такой был уговор? – сказал он, пристально глядя Бурому в глаза. – Ты не переживай, в Питере у меня есть кое-какие старые зацепки. Это надёжные люди, с московскими вообще не связаны. Поэтому опасаться их нечего. Короче, Медведь, жизнь налаживается! Уверен, пройдёт время, и мы сюда ещё вернёмся! Вот подчистим репутацию в другом городе и опять приедем покорять Москву! Таких киллеров, как мы, ещё поискать надо! Профессионалы в нашем деле на вес золота!

Жила приободряюще хлопнул Михаила по плечу. Но Бурый лишь виновато отвёл взгляд.

– Ты знаешь, друг, я решил остановиться. Не хочу больше губить людей. Денег у меня достаточно. Куплю, как я когда-то мечтал, себе домик на море, и будем с Дашей там жить-поживать… – блаженно улыбнулся он.

– И детей наживать, да? – съязвил Жила. – Я давно понял, что ты из-за этой девки совсем с катушек съехал! Но чтобы из-за неё ещё и наше дело бросить!!! Надо же было додуматься! Что за дурь такая? Ты же обещал мне отправить её домой после операции! Ты обещал!!! Медведь, очнись! Всё равно она никогда твоей женой или любовницей не станет! Она считает тебя своим родственником! Да и вообще ты на свою рожу в зеркало посмотри. Она никогда тебя не полюбит!

– Ну и пусть! Зато я её люблю! – Бурый произнёс вслух то, в чём он долго не мог признаться даже самому себе. – Да! Да! Я её люблю! И никуда я её не отпущу! Дашенька моя! Родная! И мне плевать, что это на самом деле не так!

– Чёрт! Ну ты и дурак! – психанул Жила. – Просто идиот!!!

– Думай что хочешь! – оттолкнул его Бурый и пошёл к Даше.

Все сели за стол. Даша с Бурым весело переговаривались, шутили. А вот Жила был мрачнее тучи.

– Как же я вам благодарна! – Даша взяла их обоих за руки. – Спасибо вам, дорогие мои! Вы мне так помогли! Вы столько со мной возились! Дядя Жора и дядя Стасик, вы очень добрые и благородные люди! Вообще мне везёт на хороших людей! Я бы хотела поблагодарить ещё и цыган из табора Шандора, особенно бабушку Замбилу и мальчика Янко. А ещё мне обязательно надо съездить к старушке Серафиме Макаровне, которая дала мне деньги на дорогу. Я обещала её навестить. Она живёт в деревне Дивово. Это недалеко от Рязани.

– Мы обязательно завтра съездим к твоим друзьям, – пообещал ей Бурый.

– …а потом, Даша, мы тебя проводим на поезд, – добавил Жила. – Тебе ведь в Москве делать больше нечего. А у нас, извини, дел невпроворот.

Они все переглянулись.

– Дашенька, ты знаешь, я хочу переехать жить на море. Я давно об этом мечтал. Куплю себе домик на побережье, чтобы прямо из окна видеть волны… – признался Бурый и осторожно спросил девушку: – Ты поедешь со мной?

– Даша едет домой! – влез в их разговор Жила. – Она понимает, что тебе нельзя бросать свой бизнес и уезжать на море.

– Не вмешивайся! Я не с тобой разговариваю! – возмутился Бурый.

– А почему я не могу вмешаться? Я же твой друг и желаю тебе добра! И Даша желает тебе добра! – многозначительно посмотрел он на девушку. – Поэтому она и уедет к себе в Саратов. Так ведь?

– Пусть Даша сама решает! Не дави на неё! – злился всё сильнее Бурый.

– Хорошо. Я молчу. Пусть Даша сама тебе это скажет. Она же умная девушка. Она понимает, что лучше для тебя. Скажи ему, Дашенька, не стесняйся.

Даша в замешательстве посмотрела сначала на Жилу, а потом на Бурого.

– Ну? – одновременно спросили мужчины.

– Я не знаю… – нерешительно ответила Даша и, виновато посмотрев на Жилу, вдруг сказала: – Дядюшка, я хочу жить с тобой! И неважно где – здесь или на море…

Бурый расплылся в широкой улыбке.

– Мы едем на море! Решено! – провозгласил он и повернулся к Жиле: – Ты с нами?

– Нет! – обиженно рявкнул Жила.

– Как хочешь, – равнодушно сказал Бурый. – Но знай: ты в любой момент можешь к нам приехать.

– Да пошли вы! – психанул Жила и вышел из дома, хлопнув дверью.

Бурый принёс бутылку хорошего вина.

– Дашенька, давай с тобой выпьем за начало новой жизни! – предложил он, наливая в бокалы вино. – А ты почему вдруг стала такой грустной? Что тебя расстроило?

– Я чувствую себя виноватой в том, что ты, дядя Жора, бросил свой бизнес…

– Девочка моя ненаглядная, да за это я тебя должен благодарить! – Бурый взял её руку и поцеловал. – Поверь мне, этот бизнес был ужасен…

– А ещё мне жалко, что из-за меня ты поссорился с дядей Стасиком, – Даша опустила глаза. – Дядюшка, уговори его поехать с нами.

– Он не хочет, – не скрывая огорчения, ответил Бурый. – Зачем его насильно тянуть?

– Дядя Стасик твой друг! И он без тебя пропадёт!

Бурый пристально посмотрел на девушку.

– Знаешь, чего я не пойму? Ведь Жи… э… ведь Стас не любит тебя и всё время пытается от тебя избавиться. И не говори мне, что ты этого не видишь. Так почему сейчас, когда есть возможность расстаться с ним навсегда, ты уговариваешь взять Стаса с собой???

– Потому что дядя Стасик твой друг, он очень предан тебе. Он всё время заботился о тебе, переживал. И я его за это очень уважаю, – Даша робко коснулась руки Бурого. – Дядюшка, иди сейчас к своему другу, поговори с ним. Я уверена, в глубине души он очень хочет с нами поехать.

– Послушай, но нельзя же быть такой всепрощающей! – не выдержал Бурый. – Это слабость! А в этом мире надо быть сильной, а иногда даже жёсткой! Иначе люди тебя растопчут!

– У каждого свой мир: сильные и жёсткие всегда находят повод для борьбы, а слабые находят тех, кто их защищает. Меня вот ты, дядюшка, защищаешь, – Даша прижалась к плечу Бурого, – поэтому со мной ничего плохого не случится! Я это знаю! И рядом с тобой я ничего не боюсь!

– Да, девочка моя, ты права… – он погладил Дашу по голове. – Я сейчас понял одну важную вещь. Есть такое выражение: мир спасёт красота. Так вот, это чушь! Мир спасёт не красота – мир спасёт доброта!!!

Бурый встал из-за стола.

– Ладно, схожу, попробую его уговорить поехать с нами.

Бурый вышел во двор, но друга он там не увидел. Михаил стал обходить дом и, не дойдя несколько шагов до гаража, услышал голос Жилы.

– Да-да, к этому времени я постараюсь увести своего друга из дома. Даша останется одна. Только обещайте, что вы девчонку не убьёте. Что? Она вам живая нужна? Это хорошо. Ладно, всё, договорились. Приезжайте.

Бурый резко распахнул дверь и зашёл в гараж. Жила испуганно обернулся и неловко спрятал телефон за спину.

– Ну и сволочь же ты! – процедил Бурый. – А я почти поверил, что ты мне друг.

– А я и есть твой друг! Я всё это именно для тебя делаю! Медведь, я хочу спасти тебя от этого наваждения! – начал кричать в оправдание Жила. – У тебя же просто помутился рассудок из-за этой девчонки! Но это со временем пройдёт. Вот исчезнет она из нашей жизни, и всё опять встанет на свои места. Ты мне ещё потом спасибо скажешь! А я тебе отвечу, что именно так и должны поступать настоящие друзья!

– Да ты понятия не имеешь, что такое настоящая дружба! Эх, врезать бы тебе за такие вещи! – замахнулся на него кулаком Бурый, но потом лишь махнул рукой и вышел из гаража, бросив напоследок презрительно: – Живи!

– Ты ещё настрадаешься из-за этой девчонки! – крикнул ему вслед Жила. – Вот увидишь! Ты ещё настрадаешься!!!

Но Бурый ничего ему не ответил.

Бурый с Дашей быстро собрались и уехали. А Жила нервно ходил по дому и курил одну сигарету за другой.

Вскоре возле дома резко затормозил «Мерседес». Во двор вбежали трое бритоголовых парней. Один из них был очень высокий с худым, испещрённым угрями лицом, второй – хмурый толстяк, а третий был похож на альбиноса из-за светло-серых глаз и белёсых, почти невидимых бровей и ресниц.

– Ты здесь?! – удивился высокий, увидев Жилу. – Ты же хотел уйти. А девчонка где?

– Нет её. Уехала. Вы опоздали, – равнодушно ответил Жила. – Так что извините… Поезжайте-ка, ребята, домой.

– Что?! – разозлился толстяк. – Слышь ты, козёл, мы те чё, девочки по вызову? Захотел – позвал, захотел – прогнал…

В это время альбинос достал пистолет и направил его в голову Жиле.

– Значит, так, падла, либо ты говоришь, где девка, либо я из тебя решето сделаю…

– Послушайте, я не знаю… – попытался оправдаться Жила, но бандит выстрелил ему в левое плечо.

Жила вскрикнул от боли.

– Это не те слова, которые ты должен нам сказать, – пояснил альбинос с усмешкой. – Даю тебе вторую попытку.

– Но я правда не знаю, где она! – закричал Жила, и пуля вонзилась ему в ногу.

– Третий раз выстрелю в голову! – пообещал бандит.

Жила упал и скорчился от пронзительной боли.

– Ну! Говори, где девчонка! – потребовал толстяк.

– Молчишь? Что ж, мне некогда с тобой возиться, – зло прищурился альбинос и направил пистолет Жиле в голову.

– Стойте! Я скажу! – не выдержал Жила. – Я знаю, где их искать! Знаю! Они поехали к знакомой Даши. Да, они собираются пару дней пожить в деревне Дивово у бабки… Как её там звали… А, вспомнил: у Серафимы Макаровны…

– Поехали за ними! – скомандовал прыщавый. – Я знаю, где эта деревня находится.

Бандиты уехали, а Жила с трудом приподнялся и, истекая кровью, похромал к своей машине. Он сел в «Форд» и трясущимися руками закурил сигарету. От нестерпимой боли сводило плечо и ногу.

– Ты сам виноват! Я тебя предупреждал, что от этой девчонки одни неприятности! От неё надо было давно избавиться! – прошептал Жила, обращаясь как бы к Бурому.

Жила со злостью потушил сигарету, выехал за ворота и повернул машину в сторону ближайшей больницы. Вести машину практически одной рукой и одной ногой было неудобно, поэтому он ехал медленно и осторожно.

– Столько лет мы были друзьями! Столько вместе водки выпито! Столько дел переделано! Но стоило появиться какой-то девке, как ты меня сразу кинул! Ну и пошёл ты после этого! Тоже мне друг называется! – продолжал вслух рассуждать Жила, выруливая на дорожку, ведущую к местному травмпункту.

Жила снова и снова пытался оправдать себя, но в голове у него всю дорогу бесконечно крутились слова Бурого: «Ты понятия не имеешь, что такое настоящая дружба!»

Внезапно Жила резко нажал на педаль тормоза.

– Я знаю, что такое настоящая дружба!!! – убеждённо сказал он сам себе и, наплевав на то, что истекает кровью, развернул машину и переключил рычаг на пятую передачу.

Только через час около моста, почти теряя сознание от слабости, он догнал бандитов. Ни минуты не колеблясь, Жила успел только прошептать: «Медведь, прости меня за всё!» – и на своём «Форде» пошёл на таран их «Мерседеса». На большой скорости обе машины снесли ограждение и рухнули в реку.

Серафима Макаровна была очень рада гостям. Даша тоже вся светилась от радости, пересказывая старушке про замечательного врача Чернова, про операцию, про то, как она каждый день открывает для себя мир… И только Бурый сидел за столом мрачнее тучи.

– Что с тобой, дядюшка? – забеспокоилась Даша.

– Да так, что-то сердце защемило. Выйду я на улицу… – ответил он и ушёл во двор.

Даша через некоторое время тоже вышла из дома и подошла к Бурому, который курил, сидя на ступеньках крыльца. Она присела рядом и положила голову ему на плечо.

– Дядюшка, не переживай, дядя Стасик к нам, возможно, потом приедет.

– Не приедет! – глухо прохрипел Бурый, а потом прижался щекой к шелковистым волосам девушки. – А мы с тобой, Дашенька, будем новую жизнь налаживать.

– Ага! – счастливо улыбнулась Даша, обняв Бурого. – Новая жизнь на новом месте! Здорово!

Бурый купил домик в небольшом рыбацком посёлке Отрадном, который стоял вдалеке от известных курортов и словно спрятался от посторонних глаз среди гряды отвесных скал. Кроме того, от города посёлок отделяла река, переправиться через которую можно было только на пароме, поэтому в Отрадном чужих практически не было. Именно это и устраивало Бурого. Он надеялся жить здесь с Дашей спокойно и уединённо.

Из-за отсутствия приезжих жизненный уклад в посёлке был неспешный, размеренный. Аккуратные побелённые домики были окружены небольшими палисадниками, в которых приветливо тянулись к солнцу разноцветные флоксы, астры и георгины. По пустынным улицам важно разгуливали непуганые гуси и откормленные кошки. И вообще стояла такая непривычная для городского жителя тишина, прерываемая иногда мычанием коров или лаем собак, что Отрадный, казалось, был абсолютно безлюдным.

Действительно, днём почти все дома были пустыми, потому что одна часть жителей занималась ловлей рыбы, а вторая часть обрабатывала этот улов на рыбозаводе, который находился в соседнем городке. Жизнь здесь начинала бурлить лишь ближе к вечеру, когда после работы в дома возвращались его уставшие, но жизнерадостные жители. И вот тогда на улицы высыпала молодёжь, и начинались посиделки на скамейках, сопровождаемые пением под гитару или танцами под магнитофон либо просто звонким смехом. А старшее поколение собиралось большими компаниями у кого-нибудь на веранде, пили чай и играли в карты или домино. Вот так неторопливо и текла здесь жизнь из года в год…

Бурому в Отрадном сразу понравилось. Во-первых, потому что место это было тихое, а во-вторых, очень живописное. С одной стороны была потрясающей красоты бухта с выдающимся глубоко в море пирсом, к которому были привязаны разнокалиберные рыбацкие лодки, а с другой стороны – сверкающие в солнечных лучах гранитные скалы. Между ними уютно расположился утопающий в зелени садов сам посёлок. В общем, это было идеальное место для спокойной счастливой жизни вдвоём с Дашей, с девочкой его ненаглядной.

В Отрадном продавались два дома. Один дом, рядом с магазином, где бурлила, если так можно выразиться, основная жизнь посёлка, был добротный, недавно отремонтированный. Но Бурый купил старый заброшенный дом, который, прижавшись к высокому утёсу, стоял особняком на самом краю Отрадного. Просто Бурому хотелось отгородиться от всего мира, спрятаться с Дашей подальше от людских глаз, чтобы никто не мешал его счастью.

Они с Дашей быстро почистили и привели дом в порядок, отремонтировали крышу, побелили стены, покрасили двери и ставни. Бурый купил в городе хорошую мебель и всё необходимое для дома. В результате получилось довольно уютное жилище, в котором они с Дашенькой и стали жить.

Михаил впервые за свою долгую жизнь был по-настоящему счастлив. Он жил спокойно и радостно вместе со своей любимой девушкой. И пусть Даша считала его своим дядей и не воспринимала его как мужчину, всё равно ощущение, что они семья, что они теперь вместе навсегда, разливалось живительным бальзамом в истерзанной душе Бурого. А уж когда Даша по-детски прижималась к его плечу, Бурый готов был жизнь отдать, лишь бы эти мгновения нежности не прекращались никогда.

Даша среди этой красоты да ещё на свежем воздухе расцвела и стала ещё очаровательнее. Фигура её немного округлилась, стала более женственной и сексуальной. У Бурого при взгляде на девушку бурлило всё его мужское естество, но он ничего не мог поделать. Он был для Даши всего лишь родственником.

В доме появились зеркала, чего раньше у Бурого никогда не было. И он уже не боялся в них смотреть. Хоть он и оставался всё тем же уродцем, но теперь его некрасивое лицо всё время освещала умиротворённая улыбка, поэтому он уже не выглядел таким жутким монстром. А если к зеркалу повернуться тем боком, где пятна не было, так он вообще мог бы сойти за симпатичного мужчину. И Бурому теперь даже нравилось иногда разглядывать себя с этой стороны в зеркале. Однажды Даша застала Бурого за этим занятием.

– Дядюшка, ты так смешно крутишься перед зеркалом, словно королева из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» – рассмеялась девушка.

– Я просто думаю, что, наверное, у меня были красивые родители. Вот, посмотри на эту половину лица.

Бурый повернулся к девушке и закрыл руками родимое пятно.

– Конечно, дядюшка, ты у меня красавчик! – тут же подтвердила Даша.

– Дашенька, а вот если бы я не был твоим дядей, ты смогла бы меня полюбить? – робко спросил Бурый.

– Не знаю, – беззаботно ответила девушка. – А почему ты спрашиваешь? Я ведь и так тебя люблю! Потому что ты мой самый лучший и самый добрый на свете дядюшка!

Даша чмокнула его в щёку, взяла шляпу от солнца и убежала из дома на утёс, где она любила лежать на траве и любоваться морем. А Бурый с печальной улыбкой смотрел в окно, пока её тоненькая фигурка не скрылась за поворотом.

– Ну и пусть так, – тяжело вздохнул он, – всё равно Дашенька моя! Только моя!

Хоть денег у Бурого было достаточно, чтобы беззаботно жить с Дашей много лет, но он не хотел ненужных пересудов в посёлке, будто он тунеядец и неизвестно на что живёт. Поэтому Михаил купил себе баркас, рыболовную сеть и, как и многие жители посёлка, стал рыбачить. Теперь утром он уходил в море, а Даша ждала его дома. Часто она шла на утёс и оттуда махала ему рукой. Бурый, видя её крошечную фигурку в развевающемся на ветру платье, был безумно счастлив. И это счастье, казалось, будет вечным.

Весть о поселившихся рядом с утёсом очаровательной девушке и её уродливом дяде быстро разнеслась по посёлку. И вскоре молодые парни стали останавливаться возле калитки их дома и высматривать Дашу. Но стоило Бурому выйти во двор и лишь зыркнуть из-под нахмуренных бровей на непрошеных гостей, как парни спешно ретировались подальше от дома.

Однажды сеть Бурого за что-то зацепилась. Он поставил свой баркас на якорь и спрыгнул в воду. Оказалось, на отмели лежала затонувшая яхта, за мачту которой и зацепилась сеть. Бурый, периодически выныривая, чтобы глотнуть воздуха, вновь и вновь уходил под воду, с интересом осматривая судно. Яхта, видно, не так давно затонула в шторм, потому что не успела ещё покрыться илом. Ничего интересного Бурый там не нашёл и уже хотел вернуться на свой баркас, но тут внимание его привлёк деревянный ящик, наполовину зарытый в песке. Он поднял ящик на свой баркас. Оказалось, внутри в намокших опилках лежала потрясающей красоты старинная фарфоровая ваза. Наверняка она стоила огромных денег! Бурый поспешил домой, чтобы обрадовать Дашу удивительной находкой.

Он нарвал красивых цветов, поставил их в эту вазу и с гордостью пошёл по тропинке, предвкушая, как сейчас засверкают от восторга глаза девушки. От радости он даже стал напевать себе под нос весёленький мотивчик.

Но уже на подходе к дому он вдруг увидел троих парней, которые стояли возле их калитки и весело разговаривали и даже смеялись (!!!) с его Дашей, с его любимой девочкой!

Бурый просто обезумел. Он кинулся к парням с перекошенным от злобы лицом.

– Вон отсюда! Убью! Всех убью!!! – закричал он и швырнул в парней драгоценную вазу, но, слава богу, ни в кого не попал.

Парни со всех ног побежали прочь от этого монстра. Такого жуткого зрелища они в своей жизни ещё не видели.

– И чтоб духу вашего здесь не было! – крикнул вслед им Бурый.

Когда парни скрылись за поворотом, он успокоился и виновато посмотрел в потрясённые глаза Даши. Он поднял осколок вазы.

– Вот… я тебе нёс… – промямлил он. – Она была красивая…

– Дядя, что случилось? Почему ты их прогнал?! – нахмурилась Даша.

– Они плохие, – глухо ответил Бурый, не зная, как ещё оправдаться.

– Нет, они хорошие ребята! Они просто со мной разговаривали, шутили. Мне с ними было интересно общаться! – очень эмоционально стала доказывать Даша.

– Девочка моя, ты ещё ничего не знаешь в этой жизни! А люди очень хитры и жестоки! Они могут войти к тебе в доверие, а потом причинить зло! – в ответ стал кричать Бурый, пытаясь переубедить её. – Я боюсь за тебя! Поэтому я не хочу, чтобы ты общалась с посторонними! В конце концов, я тебе это запрещаю!!!

– Ты не можешь мне запретить! Я не в тюрьме! И я хочу найти себе друзей! Мне скучно одной! – обиделась Даша.

– Ты не одна! Ты же со мной! – растерянно произнёс Бурый.

– Ты мой дядя. А мне этого мало! – буркнула Даша и пошла на улицу, но у самой калитки она остановилась и печально оглянулась на Бурого. – Дядя, ты был такой страшный! И такой злой! Ты был ужасен!

Она закрыла калитку и ушла на утёс. А Бурый сел на ступеньки крыльца и, обхватив голову руками, тяжело вздохнул. У него было такое выражение лица, что, казалось, нет на свете человека несчастнее его.

А в посёлке долго ещё обсуждалась эта история с сумасшедшим чудовищем, готовым убить любого, кто посмеет подойти к его племяннице. И с тех пор молодёжь сторонилась Даши, причём не только парни, но и девушки. При её появлении смолкали разговоры, а если Даша присаживалась на скамейку, то все вставали и уходили. Это девушку очень расстраивало. Она стала молчаливой, замкнутой и теперь всё чаще уходила на утёс и, обхватив колени руками, долго смотрела на море. И что с этим делать, Бурый не знал.

Бурый всё время думал, чем бы развлечь Дашу, чем бы её обрадовать. Однажды, проходя мимо дома соседки, он услышал завораживающее пение птицы. Бурый остановился возле забора и заглянул в сад, пытаясь увидеть саму певунью.

На веранде возле окна висела очень красивая клетка, в которой сидела на жёрдочке жёлтая канарейка. Бурый так залюбовался этой птицей, что не заметил, как к калитке подошла пухленькая румяная тридцатипятилетняя женщина. Про таких ещё с восхищением говорят: кровь с молоком!

– Здравствуйте, сосед! – доброжелательно сказала она и протянула руку. – Я Лида. А вас как зовут?

– Меня? Э… Жора, – пробубнил он, чувствуя неловкость оттого, что его застали врасплох.

– Жора, да вы проходите, проходите, не стесняйтесь. Вы ведь за молоком пришли? Я вам сейчас налью, – она открыла калитку и повела гостя в дом. – Ко мне многие приходят. Такого вкусного молока, как у моей коровки Василисушки, ни у кого нет!

Женщина провела его на веранду, где на покрытом клеёнкой столе стояли чистые банки, накрытые марлей. Бурому пришлось купить трёхлитровую банку молока, хотя дома у него уже было молоко из магазина. Пока женщина переливала молоко из бидона в банку, Бурый подошёл к клетке и с интересом стал разглядывать солнечную птичку.

– А хотите, я сама буду вам молоко приносить каждое утро? Вашей племяннице очень полезно пить молоко. Вон она у вас какая худенькая, – приговаривала Лида, процеживая молоко через марлю. – Да вы сами попробуйте моё молочко.

Лидия протянула ему кружку. Бурый с наслаждением выпил.

– Спасибо. Молоко действительно очень вкусное, – он вытер губы. – Дашеньке понравится.

– Конечно, понравится! – Лидия расплылась в широкой улыбке, показав ямочки на щеках. – У вас очаровательная племянница! Такая улыбчивая девушка, прямо как светлое солнышко!

Она вручила Бурому банку с молоком. Но Михаил не спешил уходить.

– Да, она чудесная девушка… – Бурый, смущаясь, запнулся.

– Так вы не за молоком ко мне пришли, так ведь? – догадалась женщина.

– Вы правы. Послушайте, мне очень неудобно… Я вас прошу, продайте мне вашу канарейку! Вместе с клеткой, – попросил он.

– Нет, что вы, канарейка не продаётся! – замахала на него руками женщина. – И не упрашивайте! С тех пор как мой муж погиб в шторм, я живу одиноко, а канарейка своим чудесным пением скрашивает моё существование. В конце концов, я привыкла утром просыпаться, а вечером засыпать под пение моего золотца! Это моя радость, моё счастье!

Женщина демонстративно отвернулась, делая вид, что разговор окончен. Она стала тряпкой вытирать стол, переставляя чистые банки.

– Понимаете, моя девочка… Дашенька очень грустит. Она плохо ест. Ей скучно. А я не знаю, как ей помочь. Мне кажется, что эта птичка её развеселит. Я вас умоляю, продайте мне её! Лидочка, дорогая, я заплачу вам любые деньги! Говорите, сколько вы хотите?

Бурый был таким растерянным, таким печальным, что женщина расчувствовалась.

– Такая любовь к племяннице похвальна. Видно, что вы очень добрый человек! – она тяжело вздохнула. – Ладно, так и быть, забирайте птицу. И не надо денег. Радость не продаётся. Я вам её дарю…

– Правда?! Спасибо вам! Спасибо! Спасибо!

Бурый прижал клетку к груди и почти убежал, а Лидия всё ещё смотрела с немного грустной улыбкой ему вслед.

– Какой добрый и благородный мужчина! Эх!

Распираемый от гордости, Бурый шёл домой. Он уже предвкушал, как удивит свою дорогую девочку необыкновенным подарком. Он почти видел, как глаза Даши распахнутся от восторга, на её лице засияет счастливая улыбка, и его любимая опять станет весёлой и жизнерадостной.

Бурый отворил калитку и крикнул:

– Дашенька! Девочка моя! Посмотри, что я тебе принёс!

Даша вышла на крыльцо.

– Ой! Какая красивая птица! А почему она заперта?

– Ну как же… иначе она улетит, – растерялся Бурый. – Ты поставь эту клетку в своей комнате, и канарейка будет петь для тебя! Знаешь, как она красиво поёт!

– Но птица должна петь для всех! И она должна летать! Ей тесно в клетке! Бедненькая, тебе здесь скучно одной, да? Ничего, сейчас ты будешь на свободе! – прошептала Даша и открыла клетку. – Лети к своим друзьям!

На глазах у изумлённого «дяди» птица улетела.

– Ну вот, не получилось тебя развеселить… – растерянно произнёс он.

Но Даша вдруг засмеялась.

– Дядюшка, ну какой же ты смешной! Пойдём лучше обедать. Я такие вкусные котлеты приготовила! Пальчики оближешь!

Весь день Бурый в задумчивости поглядывал на Дашу, а вечером присел рядом с ней на лавочке в саду.

– Ты тоже скучаешь? Ты чувствуешь себя со мной как птица в клетке, да? – в отчаянии спросил Бурый. – Девочка моя, прости меня. Я больше не буду запрещать тебе общаться с посторонними. Если хочешь, иди с молодёжью погуляй… Но только недолго! Полчаса тебе хватит?

Даша прижалась к Бурому и положила голову ему на плечо.

– Никуда я не пойду. Эти ребята со мной не хотят дружить. Ну и не надо. А нам с тобой и вдвоём хорошо, правда?

– Правда, девочка моя ненаглядная, правда, – Бурый счастливо улыбнулся и очень нежно обнял Дашу. – Нам очень хорошо вдвоём!

Всё наладилось. Даша вновь стала весёлой щебетуньей. Она наслаждалась жизнью, каждый день открывая для себя что-то новое, и заражала своим весельем Бурого. Он даже научился смеяться и шутить. Им вдвоём было уютно и хорошо друг с другом. Они часто вместе купались в море, играли в бадминтон или в настольные игры, плавали на баркасе смотреть на закат…

А вечером Бурый заходил к Даше в комнату, чтобы поцеловать её на ночь в щёку и получить ответный поцелуй…

Для Бурого это были самые счастливые дни в его жизни.

Даша просила устроить её на какую-нибудь работу. Но Бурый её отговорил.

– Девочка моя, здесь есть только рыбозавод, на котором работают все жители посёлка. Но туда я тебя не пущу, потому что там каторжный труд. Это не для такой хрупкой и нежной девушки, как ты.

– Но я же должна чем-то полезным заниматься! – не унималась Даша. – Я не могу быть в нашей семье нахлебницей!

– Ты не нахлебница! Выбрось эти мысли из головы! Ты домом занимаешься, готовишь. А самое главное – ты скрашиваешь своим присутствием мою жизнь. Дашенька, ты отдыхай, набирайся сил, а потом мы придумаем тебе какое-нибудь занятие.

Бурый несколько дней ходил задумчивый, всё никак не мог сообразить, чем бы увлечь Дашу, пока он рыбачит.

Но однажды он поехал сдавать улов на рыбозавод и зашёл в городе на рынок, чтобы купить Дашеньке липового мёда, который она обожала. Внимание его привлёк заезжий художник, торгующий своими картинами. И так бойко у него шла торговля! Люди с большой охотой покупали эти недорогие полотна, чтобы украсить ими свои бедные домики. Бурый чуть не вскрикнул: «Эврика!»

Он узнал у этого паренька, что нужно для рисования, и тут же поехал в магазин и купил Даше мольберт, много бумаги, карандаши и краски.

Даше эта затея тоже очень понравилась, и она стала учиться рисовать. Правда, пока у неё плохо получалось. Рисунки были неумелыми, как у пятилетнего ребёнка. Но рисуя, Даша как бы переносила восторг, который был у неё в душе, на бумагу. Её рисунки так и назывались: «О! Какой смешной жук!», «Восхитительная бабочка», «Волшебная капелька росы» и т. д.

Даша теперь, пока Бурого не было дома, часто уходила в какой-нибудь живописный уголок их посёлка и с упоением рисовала. А вечером они обсуждали эти рисунки. Конечно же, Бурый каждый раз выказывал восхищение талантом девушки.

– Какой чудесный цветок ты нарисовала! – восклицал он.

– Вообще-то это птичка, – поправила Даша.

– Птичка?! – он наклонил голову и попробовал с другого ракурса разглядеть на рисунке птицу. – Да, конечно, как я мог перепутать? Вот же птичка, она сидит на ветке… Как красиво!

– Она не сидит. Она летит! И нет здесь никакой ветки…

– Да? – смутился Бурый. – Ты знаешь, Дашенька, я плохо разбираюсь в живописи. Но мне всё равно твои рисунки очень нравятся!

– Тебе нравятся мои рисунки только потому, что ты любишь меня, – грустно сказала Даша.