100 историй великой любви Костина-Кассанелли Наталия
Созданный в 1908 году «Форд Т» оставался любимцем всей Америки долгие годы: машинка была на редкость неприхотливой, легкой, простой в управлении и дешевой. Она не сходила с конвейера рекордный срок – двадцать лет! Генри разбогател, стал миллионером, но характер его любимой Клары, переехавшей в особняк стоимостью один миллион долларов – по нынешним меркам его цена приближалась бы к пятидесяти миллионам – от этого не испортился.
Жена по-прежнему была рядом с мужем и разделяла его убеждения и увлечения. И даже то странное мнение, если не сказать прямо – чудачество, что все выпускаемые компанией «форды» должны быть непременно черного цвета. Это подтверждал и слоган рекламного буклета, сочиненный самим Генри: «Каждый покупатель может приобрести автомобиль любого цвета, какой только пожелает, если только этот цвет – черный».
Клара была рядом со своим мужем всю жизнь – и в трудные времена, когда их семье приходилось жить на три доллара в неделю, и тогда, когда достаток позволял им буквально все: путешествовать, участвовать в благотворительных фондах, повышать зарплату рабочим корпорации в то время, когда в стране свирепствовала безработица и многие предприниматели заставляли рабочих трудиться буквально за гроши.
Клара и Генри всегда составляли единое целое, и жена не противоречила мужу никогда, полностью разделяя его высказывание: «Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолет взлетает против ветра!» Сам же Генри Форд всегда верил в идею реинкарнации и однажды на вопрос журналистов, хочет ли он прожить еще одну жизнь, Форд ответил так: «Только если можно снова жениться на Кларе».
Принц Хуан Карлос и принцесса София
Король Испании Хуан Карлос и его жена, королева София, прожили вместе пятьдесят лет – срок немалый для любого брака. И именно на примере этой семьи, отношения внутри которой остаются отношениями обыкновенных людей, и можно попытаться понять: что же необходимо паре для того, чтобы оставаться счастливыми в браке такой длительный срок?
Принц Хуан Карлос и принцесса София (слева)
Они познакомились на дипломатическом приеме в 1954-м, но тогда знакомство еще не переросло во что-то большее. И лишь спустя шесть лет они получили возможность узнать друг друга поближе. Константин, брат Софии, принимал участие в Олимпийских играх, и его яхта выиграла гонку. На празднование победы были приглашены многие, в том числе и Хуан Карлос. Принцесса София подошла к тому, кто впоследствии станет ее мужем, и сказала: «Хуан, эти ужасные усы, которые ты отрастил, тебе совсем не идут!» Хуан Карлос растерялся и спросил: «Так что же делать?» Принцесса взяла его за руку, отвела в ванную комнату, усадила перед зеркалом и… собственноручно сбрила усы!
После истории с усами Хуан Карлос понял, что поступить так могла только та, что была предназначена ему судьбой. Разумеется, кроме усов у влюбленных было много других общих интересов – и письма, как почтовые голуби, так и летали между Испанией и Грецией!
Наконец наследника испанской короны пригласили погостить при дворе греческого монарха. Именно там произошла притирка характеров будущих супругов: Хуан обожал морские прогулки на яхте и командовал Софией так, как будто она была не хрупкой девушкой, а одним из матросов. Если возлюбленная не понимала команды, он ужасно сердился и даже кричал на нее! Народная мудрость гласит: «Если вы собираетесь пожениться, сначала поклейте вместе в комнате обои. Если и после этого вы не передумаете, то будете жить счастливо всю жизнь». Обыкновенные люди клеят обои, ну а графы и принцессы ходят в море на яхтах…
Несмотря на то что Хуан Карлос носил громкий титул графа Барселонского, со средствами в семье испанских монархов было туговато. Поэтому жених принес к ювелиру золото, рубины и… бриллианты из пуговиц от парадного мундира своего отца!
Помолвка, скрепленная кольцом, в котором сияли пуговичные бриллианты, состоялась в сентябре 1961 года. Хуан не стал преподносить кольцо в торжественной обстановке, как делают многие. Он просто бросил Софии коробочку с кольцом и закричал: «Софи, лови!» Принцесса ловко поймала коробочку – и счастье оказалось прямо у нее в руках! Однако до брака было еще далеко – на пути у влюбленных стояли многие трудности, в основном связанные с вероисповеданием: София была православной, а Хуан Карлос – католиком.
После свадьбы София переехала на родину мужа. У власти тогда стоял диктатор Франко, а Хуан Карлос лишь номинально носил графский титул. Теперь София и Хуан со смехом вспоминают прошлое, но я уверена: тогда им было вовсе не до смеха. Недаром о тех временах они говорят: «Когда мы были никем…»
Политические распри оставались снаружи, а в их общем доме царило удивительное счастье. И как в каждой семье, где слова «счастье» и «дети» сосуществуют, их дом был трижды посещен аистом. Птица счастья принесла Хуану и Софии сначала принцессу Елену, затем принцессу Кристину, а затем и Фелипе – нынешнего наследника испанского престола.
То, чего ждали не только Хуан и София, но и вся страна, наконец-то свершилось в 1969-м году: Франко объявил венценосную чету принцем и принцессой Испанскими. После смерти Франко эти двое стали королем и королевой. Но если отбросить формальности, они были ими всегда – и по праву рождения, а также по праву всех влюбленных, отпраздновавших золотую свадьбу и с самого первого дня называвших друг друга «мой король» и «моя королева»!
Тем, кто считает, что для полного счастья супруги должны как можно больше походить друг на друга, стоит посмотреть на Хуана Карлоса и Софию. Он любит водить автомобили, мотоциклы, самолеты, обожает скорость, охоту, а она предпочитает тихие конные прогулки, живопись на лоне природы, археологию, музыку и общение с детьми и внуками, которых у королевской четы уже девять. Он радиолюбитель-коротковолновик, она имеет зеленый пояс по каратэ. Общее увлечение обоих – лишь яхты и морские прогулки, но, видя счастье, которым так и лучатся глаза этих двоих, любой придет к выводу, что быть одинаковыми – это еще не значит идеально подходить друг другу.
София, гречанка, так полюбилась испанскому народу, что, согласно опросу, более пятидесяти процентов граждан страны утверждают, что они «монархисты только из-за королевы»! Королева София – настоящая гордость своей страны. Эта отважная женщина, вышедшая замуж по любви за человека, у которого в то время не было практически ничего, а положение в Испании было таково, что никто не мог предвидеть, что может ожидать страну и монархию уже завтра…
Заканчивая историю о любви Хуана Карлоса и его жены Софии, хочется привести слова самой королевы Испании: «Человеческое достоинство – самое главное. Оно есть у всех нас. И если человек его теряет, он – конченый человек. Достоинство так же важно для короля… как и для какого-нибудь простолюдина с улицы. Но королевское достоинство – это не снобизм, а ответственность. Вы меня спрашиваете, что это значит? Это означает всегда, всегда, всегда подчинять свои собственные интересы интересам общим. Королевская мораль очень строга и ко многому обязывает. Она обязывает тебя служить людям. И если кто-то хочет царствовать, он должен прежде всего уметь служить и быть готовым к самопожертвованию, поменьше думать о себе и побольше – о людях».
Король и его королева прожили всю свою супружескую жизнь рядом и не потеряли достоинства. Ни королевского, ни простого, человеческого: верности и преданности друг другу, причем верности и преданности самой высокой пробы!
Михаил и Раиса Горбачевы
Эти двое пронесли свою любовь через все испытания. Хотя быть политиком, находиться постоянно на виду и оставаться при этом таким нежным и любящим мужем, наверное, очень сложно. Еще сложнее было быть женой такого политика, который ломал устоявшееся и искал выход из тупика в стране, где им довелось встретиться и прожить всю жизнь…
Михаил и Раиса Горбачевы
Их роман начался еще в студенческие годы, когда ей было всего девятнадцать, а ему – двадцать. Она, Раиса Титаренко, только-только перенесла личную драму, и ей было не до ухаживаний Михаила. Однако он был настойчив, упрям, а кроме того, в нем чувствовалась та основательность, на которую, как на ту самую каменную стену, можно было опереться.
Целых полгода прошло с начала их знакомства, но она так и не принимала его чувств и самое большее, что позволяла, – взять себя за руку. И эту самую руку, за которую взял ее в самый первый раз, он не отпустит больше никогда. Даже на официальных приемах в трудный момент он будет искать ее небольшую, узкую, но такую надежную ладонь, в поддержке которой он так остро нуждался всю жизнь.
Они поженились в 1953-м. Сыграли скромную студенческую свадьбу, и началась та самая семейная рутина, которая и является основной проверкой на прочность. Однако казалось, что для этих двоих даже повседневные дела становились праздничными. Очень скоро у них образовались и общие привычки, следовать которым они будут всегда, где бы ни находились и какую должность ни занимали. Пешие прогулки – непременный атрибут их собственной, личной жизни, большую часть которой они прятали от чужих глаз, как самое сокровенное и самое лучшее, что у них было…
Им, выходцам из простых рабочих семей, приходилось самим пробивать себе дорогу. И хотя после окончания МГУ обоим была предложена работа в Москве, они решают ехать в Ставропольский край. Решение было более чем мудрым: на периферии яркой личности можно выдвинуться гораздо быстрее, чем в столице. Карьера Михаила в качестве политика быстро идет вверх, а Раиса занимается наукой и защищает кандидатскую диссертацию по близкой им обоим социологии.
Когда Михаил Горбачев вознесся на самый верх иерархической партийной пирамиды бывшего СССР и стал генеральным секретарем, а затем и президентом, Раиса Горбачева также оказалась в самом центре внимания. Тем более что те перемены, что задумал ее муж, были неслыханными для тогдашнего застойного общества. Естественно, что вопрос «Как вести себя на людях?» встал перед ними – теми, кто раньше жил лишь тихой семейной жизнью. И если у него был опыт выхода «на публику», то у его жены – практически никакого. Однако на этот вопрос ими обоими был дан только один ответ: «Будем вести себя как раньше. Как всегда».
То, что жена генерального секретаря неожиданно вышла из тени мужа и встала рядом с ним, в СССР шокировало многих. Место жен высокопоставленных мужей практически всегда было дома, на кухне, в крайнем случае – где-нибудь в тихой конторе. Но никак не на международных переговорах, рядом с женами президентов других стран! Такого в бывшем СССР еще не видели и, если честно, многие и не желали видеть.
Раиса Горбачева всегда была невероятно элегантна – сказывалось врожденное чувство вкуса, а уж достоинства этой женщине, проходящей сквозь толпу под пристальными, а часто и недоброжелательными взглядами, было не занимать! Однако Раиса постоянно находилась рядом с главой государства не только затем, чтобы производить впечатление своей безупречной прической или сдержанно-стильными нарядами: без ее ободряющего присутствия муж чувствовал себя не совсем уверенно. Но стоило только ему поймать ее успокаивающий взгляд, как нужные слова находились сами собой и всплывали в памяти.
Когда Горбачев выступал, его жена обычно находилась в первых рядах слушателей и многие замечали, что ее и мужа связывала некая энергетическая нить. Некоторые называли это магнетизмом, гипнозом, но я, лично наблюдавшая эту поразительную пару, назову это тем, что встречается в жизни все реже и реже – настоящей, неподдельной, вечной любовью.
Эта пара – Михаил и Раиса Горбачевы – сделала для той страны, которая сегодня называется Россией, и для всех ныне живущих в ней необыкновенно много. Можно сказать, что благодаря именно им рухнул так называемый «железный занавес», была практически отменена цензура, а из-за границы пахнуло первым ветром свободы.
Любовь не умирает, но смертны те, кто любит и любим… В 1999 году Раисе Горбачевой поставили страшный диагноз – лейкоз. Болезнь развивалась очень быстро, но, наверное, в ее течении сказывались и напряжение жизни последних лет, и то, что многие считали мужа Раисы виновным в развале Союза, и ее собственная усиленная работа во многих комитетах – в том числе и в обществе борьбы с лейкемией. Раису Горбачеву увезли на лечение в Германию, но лучшие врачи мира порой бессильны перед теми болезнями, которые не оставляют людям надежды…
Уже смертельно больная, она находила в себе силы читать письма, которые приносили ей в палату каждый день в огромных количествах. Ей писали все – люди, которые знали ее лично, но больше те, кто видел только на экранах телевизоров, но и до них дотянулась от нее та самая ниточка, которая зовется обаянием личности.
В сентябре 1999 года этой замечательной женщины не стало. Осиротела ее дочь Ирина, но мужу, для которого Раиса всегда была центром его личной вселенной, пришлось, наверное, хуже всех. Что чувствует человек, от которого отрезают половину и который вынужден всю оставшуюся жизнь жить с незаживающей раной в душе? Ему довелось заново учиться всему: говорить без нее, ходить на прогулки без нее, упрямо держась за руку, которой больше не было…
Сегодня Михаилу Горбачеву восемьдесят. После потери жены никто не смог занять ее место рядом с ним. Однажды, давая интервью какому-то журналу, на вопрос о личной жизни он ответил: «Я женат навечно».
Светлана Немоляева и Александр Лазарев
Есть в мире такие потрясающие семейные пары, глядя на которые испытываешь только светлые эмоции. Светлана Немоляева и Александр Лазарев излучали столько счастья, что многие из тех, кто был с ними рядом и лишь мимолетно прикоснулся к их семье, долго еще испытывали такое чувство, будто на их глазах произошло самое настоящее чудо.
Их имена всегда связывали вместе, да они и были неразлучны: в жизни ли, на сцене ли… Пятьдесят лет отыграть на одних подмостках – что может быть и труднее, и одновременно легче? Знать, чем дышит партнер, видеть его полные любви глаза…
Светлана Немоляева родилась в 1937 году в московской актерской семье. В гости к Немоляевым захаживали актеры Целиковская и Жаров, знаменитый клоун Румянцев-Карандаш и режиссер Пудовкин… Какую профессию можно было выбрать, живя в таком доме, кроме той, что напрямую связана с искусством? Светлана окончила театральное училище, и талантливую молодую актрису приняли в Театр им. В. Маяковского.
В такой же близкой к театральным кругам семье, но в городе Ленинграде в 1938 году родился мальчик Саша Лазарев. Учиться Александр приехал в столицу и в 1959-м окончил школу-студию МХАТ.
Они познакомились в том же Театре им. Маяковского, на сцене которого им предстояло играть вместе более полувека: оба были заняты в одном спектакле. Знакомство началось с… ревности. Саше Лазареву показалось, что партнер Светы – Толя Ромашин – как-то уж слишком приударяет за красивой девушкой. Роман развивался стремительно, и меньше чем через год после начала знакомства Лазарев и Немоляева создали семейно-творческий союз.
У молодоженов не было ничего, кроме огромного чувства – ни свадьбы, ни собственного жилья. Три года они ютились в тесной для двух семей квартире родителей Светы, пока не получили комнату в коммуналке. Но они были счастливы, потому что счастье невозможно измерить квадратными метрами, это – состояние души. В их одиннадцатиметровом «пенале» в Кисловском переулке перебывали многие актеры, режиссеры, художники. Частенько захаживал сюда и Андрей Тарковский – режиссер, чьи фильмы сегодня входят в золотой фонд мирового кинематографа. В тесном помещеньице Тарковский забирался на… шкаф, утверждая, что оттуда ему все видны как на ладони! На столе всегда стоял чайник, в корзинке лежали сушки… А семейное счастье все прибывало, и через семь лет после свадьбы родился еще один Александр, Лазарев-младший.
Людям, далеким от мира театра и кино, наверное, кажется, что актеры – это какие-то небожители. На самом же деле актерская профессия не подарок судьбы, а скорее дорога, с которой невозможно свернуть. И приходится идти до конца, отдавая все силы и умения.
Вне работы Немоляева и Лазарев жили той же жизнью, что и все остальные: ребенок, кухня, быт и даже ссоры, которых не избежать ни в какой семье. Тем более там, где сходятся два таких таланта, два ярких темперамента, два характера – и только любовь у них была одна…
Они сыграли просто огромное количество ролей в театре и кино – на двоих более четырехсот. Однако самой главной в их жизни была все же любовь, и чувство это было настолько неподдельным, что язык не поворачивается сказать, что эти двое в него играли. Нет, они просто жили в своей необыкновенной любви, в то время как другие меняли жен, мужей, работы, города и страны…
Они всегда много работали: на их долю пришлись и годы застоя, и перестройка, и лихие девяностые, когда актерам особенно трудно было выжить… Уже будучи в преклонном возрасте – как-никак семьдесят лет – Александр Лазарев играл по 12–13 спектаклей в месяц! Любой, кто связан с театром, скажет, что это нагрузка, непосильная и для молодого актера, но он был не просто актером – он был мужчиной с большой буквы, мужем, отцом, а потом и счастливым дедом.
Мир театра – очень непростой мир. Закулисье чем-то сродни Зазеркалью – здесь непросто существовать, но те, кто любит театр всей душой, не мыслят для себя иной жизни. Для Немоляевой и Лазарева театр стал вторым домом, и именно ему они отдали самое дорогое, что имели, – своего ребенка. Сегодня Александр Лазарев-младший, который, кстати, очень похож на своего отца, известный актер театра и кино.
Когда у них выпадали редкие выходные или отпуск, они, как правило, проводили это время на земле – в подмосковном дачном поселке Ново-Абрамцево. Деревянный домик, построенный Лазаревым-старшим еще в 1979 году, был таким крохотным, что друзья постоянно удивлялись – как сами владельцы в нем помещаются? Зато участок был роскошным: дубы, ели, липы, березы… и прямо под деревьями росли грибы. Светлана Немоляева говорит, что даже в самый плохой год грибов можно набрать хотя бы на сковородку. А уж какое жаркое делает с ними хозяйка!
Все, кто был знаком с Немоляевой и Лазаревым, считали их идеальной парой. Однако сами актеры очень стеснялись этого и всячески отнекивались: говорили, что и скандалы у них в семье бывают, и даже тарелки летают… Но бытовые скандалы, чтобы выпустить пар, – вещь в любой семье обычная, а вот хранить верность друг другу более пятидесяти лет не каждому по плечу. Светлана и Александр в этом смысле удивительно походили друг на друга: считали, что «поход налево» – это не просто физическая измена, а оскорбление человеческого достоинства того, с кем ты связал свою судьбу. Связал не на один день – на всю жизнь.
Сцена забирает человека целиком, без остатка – такое можно услышать от многих. Однако какую-то часть своего «я» Александр Лазарев-старший пронес через все перипетии их нелегкой профессии. И эта часть была ничем иным, как любовью – к ней, единственной женщине его жизни, его Свете, Светочке, Светлане…
Он и умер у нее на руках – через десять дней после выписки из больницы, куда его положили, чтобы подлечить больные почки и сердце. Оторвался тромб, и не стало того, кому Светлана Немоляева и сегодня говорит: «Я люблю тебя». Потому что их любовь не умерла. И глядя в такие же лучистые, как и прежде, глаза Немоляевой, понимаешь, что тот, кому эта замечательная актриса посвятила всю жизнь, отдала всю свою любовь – всю, без остатка, – не мог умереть. Он просто ушел за какой-то поворот, откуда когда-нибудь они пойдут уже вместе…
Екатерина и Александр Стриженовы
Брак в шоу-бизнесе – это совершенно особая форма совместной жизни, которая гораздо чаще, чем другие, проверяется на прочность. Однако если звезды небесные благоволят звездам театра и кино, то супружество приносит таким парам больше радостей, чем огорчений!
Екатерина и Александр вместе уже больше двадцати пяти лет, они с легкостью взяли «серебро» и уверенно идут к «золоту». Давайте и мы с вами, дорогие читатели, разберемся, какие секреты нужно знать для того, чтобы жить душа в душу, даже если вы имеете отношение к такому непростому явлению, как шоу-бизнес.
Многие люди, умудренные опытом, утверждают, что ранние браки быстро распадаются именно потому, что молодые люди еще не успевают стать зрелыми личностями. Ну, а вторая и, пожалуй, главная причина того, что скоропалительные союзы разрушаются так же быстро, как и создаются, – это то, что называется бытом. Однако Катя Стриженова недавно заявила, что если бы она не вышла в 18 лет замуж за Сашу – то, возможно, и вовсе никогда бы не вышла замуж, причем не только за него!
Встретились Катя и Саша на съемках фильма «Лидер», где шестнадцатилетняя Катя играла одну из главных ролей. Саша играл в том же фильме, и между молодыми людьми вспыхнул роман, не запланированный сценарием. Чувства были настолько сильны, что уже через год они поженились. А еще через год Катя родила старшую дочь – Анастасию.
Несмотря на семью и маленького ребенка, и Саша, и Катя много работали: она закончила режиссерский факультет, умудряясь во время учебы еще и сниматься в кино! Муж не отставал от жены, делая карьеру, да и вообще поддерживал свою вторую половину во всем. Когда Катя рожала вторую дочку, он даже присутствовал при родах – событие в те времена почти экстраординарное. Саша, хотя и испытывал определенное чувство страха за жену, держался очень мужественно. Он не хлопнулся в обморок, как многие молодые отцы в подобной ситуации, а активно подбадривал жену. Родившаяся же малышка, услышав папин голос, тут же перестала плакать и капризничать!
Совместная жизнь этой звездной пары не всегда была безоблачной: на десятом году брака они едва не расстались. Разъехались на два месяца – и… именно эти месяцы друг без друга и оказались самыми тяжелыми в их браке. Как только семья воссоединилась, личное счастье вернулось!
Что же помогает сохранить столь долговременные и прочные отношения? Давайте разберемся не спеша и по порядку. Первое – это, бесспорно, доверие. Из-за своей непростой работы телеведущей одну-две ночи в неделю Катя вынуждена проводить вне дома. Разумеется, если бы Саша хоть раз усомнился в своей замечательно красивой половине, то их брак если не рухнул бы сразу, то, несомненно, дал трещину. А брак Стриженовых, похоже, никаких трещин не дает, да и в будущем давать не собирается – и все потому, что отношения в нем строятся на доверии как на прочном фундаменте.
Как-то в интервью Катя дала совет семьям, в которых работают оба родителя: планировать свою рабочую неделю таким образом, чтобы освобождать один день для общения с детьми. Потому что детям нужно именно внимание родителей, а не подарки. Все мы хорошо знаем, что «отдариваться» от собственных детей – это весьма порочная практика, однако многие родители все же попадают в эту ловушку. Также Стриженовы обязательно устраивают детям летние каникулы у моря – не забывая, впрочем, и о себе, любимых!
Есть у семьи Стриженовых и другие личные секреты: Катя, например, считает, что каким бы глубоким ни был конфликт, выгонять супруга из спальни – дело последнее. Ведь именно там происходят все супружеские примирения. Еще Екатерина очень правильно считает, что подозрительность и беспочвенная ревность могут убить любой, даже самый благополучный союз. И поэтому она никогда не контролирует мужа, не открывает его записные книжки, не заглядывает в его мобильный, не говоря уж о такой постыдной вещи, как залезть в чужой карман в поисках компромата. Если бы Катя хоть раз сделала такое, то наверняка бы перестала себя уважать…
Катя и Саша Стриженовы стараются никогда не расставаться больше чем на две недели, а поскольку обе половинки этой семьи люди творческие, занятые во многих проектах, выполнение этого правила наверняка дается им нелегко.
Напряженная актерская жизнь постоянно дает о себе знать – и прекрасным выходом из этого положения является не что иное, как романтическое путешествие. А уж когда это путешествие становится ежегодной традицией и ежегодным медовым месяцем, семье Стриженовых остается только позавидовать, причем совершенно белой завистью, по-доброму! И не только позавидовать, но и пожелать оставаться все теми же дружными Катей и Сашей.
Лес и Хелен Браун
Многие сказки и выдуманные романтические истории о любви заканчиваются словами «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Люди читают, и по щекам их текут слезы умиления, однако они прекрасно понимают, что всегда один из любящих переживает другого и прожить всю жизнь в любви и согласии и умереть в один день – невиданная милость небес, которая не дается никому из смертных…
Хелен Браун
Но одной паре из миллионов и даже, наверное, из миллиардов всех любящих, живших на земле во все времена, удалось это почти невозможное: Лес Браун и его жена Хелен прожили супружескую жизнь в семьдесят пять лет! Более того: они умерли с разницей всего в сутки – и это так поразило весь мир, что история их жизни и любви облетела весь земной шар, ее перепечатали многие издания, а фотографиями Леса и Хелен до сих пор пестрят интернет-сайты.
История жизни Леса и Хелен также началась необычно – они оба родились в один и тот же день, 31 декабря 1918-го, в самый канун Нового года. Должно быть, праздничные небеса уже тогда уготовили им необычную и счастливую судьбу…
Встретились молодые люди в школе и буквально с первого свидания почувствовали необычайное притяжение характеров, душ, общность привычек. А когда им исполнилось по восемнадцать, они уже настолько стали единым целым, что не представляли жизни друг без друга! Многие журналисты, исследовавшие историю Леса и Хелен, проводили параллели между этими американскими подростками и вымышленными персонажами Шекспира – Ромео и Джульеттой. Потому как Лесу и его невесте пришлось пройти почти через те же препятствия, что и легендарным влюбленным: родители юноши были категорически против свадьбы.
Лес Браун происходил из очень обеспеченной семьи американских пионеров, а вот родня Хелен не могла похвастать ни происхождением, ни достатком. За их брак были только искренние чувства самих молодых людей да отвага, с которой они оба решили бороться за свое счастье. Несмотря на противодействие родителей Леса, они с Хелен просто-напросто ушли из дому – бесповоротно и навсегда. Сыграли очень скромную свадьбу и зажили своим умом.
Ежегодно в США и других странах по всему миру совершается просто огромное количество побегов подростков из семей и скоропалительных свадеб, после которых, как правило, наступают суровые семейные будни. Молодые люди оказываются один на один с проблемами, о которых ранее они могли лишь догадываться: зарабатывание денег, уборка, приготовление еды, воспитание детей – и все это ложится на плечи, которые в большинстве случаев не бывают готовы принять, а уж тем более нести тяжелую ношу.
Однако в случае с Лесом и Хелен все было с точностью до наоборот. Чем больше трудностей было на их пути, тем крепче становился их брак и привязанность друг к другу. Видимо, они действительно были двумя половинками единого целого – стройный юноша с приветливым, но одновременно и твердым выражением лица и хрупкая девушка с романтическими кудряшками над лбом…
Они твердо и уверенно делали карьеру: Лес работал фотографом, а Хелен занималась продажей недвижимости. Появившиеся у пары дети – сначала Лес Браун-младший, а затем еще один сын, Дэниел, – не мешали деловому росту родителей и лишь сплотили эту на первый взгляд такую обычную американскую семью.
Позже, когда история любви Леса и Хелен попала в газеты, сыновья этой замечательной пары рассказали, что их мать и отец в своей жизни не расставались буквально ни на день. Может быть, эта энергетическая подпитка друг друга и помогла им достичь такого преклонного возраста – девяноста четырех лет? Дэниел рассказал: мать как-то обмолвилась, что не представляет жизни без мужа. А Лес говорил, что не хотел бы ни на день пережить свою дорогую жену…
Старость не приходит без болезней: у Хелен диагностировали рак желудка. Она умерла 16 июня 2013 года, а на следующий день скончался и Лес. На тот момент Лес Браун уже страдал болезнью Паркинсона, но мне думается, что кто-то свыше, кому не безразличны были терзания мужа, потерявшего жену, с которой он прожил долгие и счастливые семьдесят пять лет, поторопился снова соединить их – на тех самых небесах, на которых совершаются браки.
Луиджи Педутто и Мокрина Юрзук
Еще одна история любви, о которой весь мир узнал благодаря Интернету и программе «Жди меня», также потрясла тех, кто верит в настоящие чувства.
Они встретились тогда, когда, казалось бы, о любви и помышлять было глупо – война, разруха, разлука с родными и близкими… Однако в таких условиях люди еще больше тянутся друг к другу, ища тепла, нежности, понимания, даже если они говорят на разных языках. Луиджи и Мокрина встретились в Австрии, в лагере для военнопленных. Он – итальянец, она – украинка, угнанная с родины на принудительные работы. У Мокрины на руках была годовалая дочка. Молодую женщину привезли сюда уже беременной, и девочка родилась в лагере – единственная память о том, что где-то была мирная жизнь и семейное счастье…
Луиджи также тосковал о потерянной семье, и оказавшаяся рядом молодая женщина с ясноглазой и улыбчивой, как солнышко, девочкой напоминала ему о тех, кто остался дома, в теплой Италии. Луиджи как мог помогал молодой матери: присматривал за малышкой, делился едой, которой у него и так было немного, но все же больше, чем у славянской рабыни, которая вместе с дочерью за колючей проволокой жила впроголодь…
Эти двое стали друг для друга всем: потерянными семьями, теплотой домашнего очага, поддержкой дружеского плеча. И не сразу оба поняли, что все, что их связывает – и разломленная пополам горбушка черствого хлеба, и сорванный по дороге с работы в поле цветок, и держащие их с двух сторон ручки малышки, – все это и есть та самая любовь, которой не место на войне. Однако любви везде есть место и время!
В конце концов эти двое, на руках которых был совсем маленький ребенок, решились на побег: воспользовавшись тем, что в связи с близким подходом войск Красной Армии лагерь охранялся не так хорошо, как прежде, они сбежали. Долго плутали лесом, потом прятались в кукурузном поле…
Однако не война стала главной помехой их дальнейшему счастью, а – каков парадокс! – ее окончание. Стальные тиски советского режима, в которые снова попала Мокрина, не дали ей соединиться с любимым. Ее не впустили в Италию, а Луиджи отказали во въезде в Советский Союз.
Расставание было тяжелым: оба рыдали, когда их буквально отрывали друг от друга, чтобы развезти за тысячи километров. Казалось, Луиджи навсегда терял ту, которую он нежно называл Марией – и потому, что имени Мокрина не было в родном языке, и потому, что самой Мокрине больше нравилось быть Марией.
Тайком Луиджи отрезал у любимой прядь волос, а она нацарапала на случайном клочке бумаги свой адрес… Этот истертый обрывок он хранил всю жизнь – так же как и случайно сделанную фотографию, где они были сняты вместе…
Жизнь в украинском селе шла своим чередом. Но, работая в огороде или готовя на кухне обед, Мокрина нет-нет да и глядела на дорогу: ей все казалось, что сейчас на горизонте покажется он – тот, кого она любила больше жизни и ждала, упрямо ждала, не думая о том, что их встречи не может быть, пока людей разных национальностей, граждан разных стран разделяет железный занавес.
Время потихоньку залечивало раны, стирало из памяти любимые лица… Нужно было жить дальше. И они жили – у обоих появились семьи. Но все же где-то глубоко в душе они упрямо хранили память о той, военной любви, расцветшей, словно роза на минном поле…
У Мокрины родились еще две чудесные девочки, а у Луиджи появился сын. Но что-то постоянно не давало ему покоя. И даже дожив до девяноста лет, он все равно был уверен, что Мокрина-Мария также жива и ждет его!
То, что они встретились спустя почти шестьдесят пять лет, казалось настоящим чудом не только им, но и тем, кто сидел в студии, и тем, кто переживал за них у экранов телевизоров. Мокрину нашли не по тому адресу, который она дала Луиджи – с Хмельнитчины она с семьей переехала под Кривой Рог, в Днепропетровскую область. Когда ей, стоявшей на пороге скромного сельского домика, сказали, что ее ищут, она даже не спросила кто – в этом у нее не было сомнений. Искать ее мог только один человек в мире – он, ее Луиджи!
Слезы были не только на глазах Луиджи и его Марии, вытирала слезы вся студия, плакали даже те, для кого съемки передачи – обыденное дело. Луиджи наконец обрел свою Марию – постаревшую и поседевшую, но все с теми же молодыми глазами, тем же голосом, который он так хорошо помнил, и, главное – с теми же ямочками на щеках! «Ямочки, ямочки!» – приговаривал он, гладя ее поседевшие волосы, целуя милое лицо, на котором нелегкая жизнь проложила свои следы-морщины…
Он приезжал к ней в гости, сам готовил спагетти для любимой, накрывал стол во дворе, чтобы видеть, как за горизонт садится солнце, – и приглашал любимую к ужину при свечах. А затем они включали приемник и танцевали – прямо под ночным небом, усыпанным звездами… Потому что звезды и в Италии, и в Украине одни и те же.
Им оставалось не так много земного счастья, и они оба это знали. Уже поздно было что-то менять в жизни – она уже никогда не станет хозяйкой его европейского дома в Кастель-Сан-Лоренсо, а он не переедет навсегда в ее деревенскую беленую хату, вокруг которой цветут мальвы. И тем не менее они встречались еще не однажды: Луиджи прилетал из солнечной Италии в Украину, песни которой он находил такими же мелодичными, как и песни его родины, а небо – таким же синим. И здесь ждала его вновь обретенная любовь – Мария. И она побывала в Италии, ходила по тем же крутым каменистым улочкам, по каким он ходил всю жизнь, вспоминая ее улыбку, ее ямочки на щеках… и храня у сердца локон ее волос.
Он еще успел сделать ей предложение – и, хотя она не согласилась, не терял надежды назвать ее своей женой. Она все еще любила его, но боялась выглядеть смешной в глазах тех, кто ее знал: односельчан, знакомых… Невеста в девяносто два года! Но и без обручального кольца на пальце она любила его всем сердцем. И ждала. И готовилась к его приезду: затеяла генеральную уборку, положила на стол его любимые газеты, но…
За несколько дней до вылета к той, кто его ждала, Луиджи Педутто умер от сердечного приступа. Его сердце не выдержало и остановилось… Когда-нибудь остановится и ее сердце, потому что никто из нас не вечен. Однако любовь Луиджи и Мокрины пережила не только войну и десятилетия разлуки – она стала бессмертной.
История итальянца Луиджи Педутто и украинки Мокрины Юрзук настолько потрясла всех, кто о ней узнал, что в Киеве, над Днепром, на Мосту Влюбленных этой паре, пронесшей свою великую любовь через всю жизнь, был поставлен памятник. И теперь к нему ездят те, кто только начинает свою семейную жизнь. Невесты в белых платьях и женихи, которые держат их за руки, глядя на памятник, клянутся любить так же, как Мокрина и Луиджи.
Глава 5
Творец и Муза
Царица Тамара и Шота Руставели
Когда муза творца еще и царица, правительница целого государства, такая любовь может вознести тех, к кому она пришла, в горни выси, но может и бросить в бездну страданий…
Царица Тамара. Автор неизвестен
Великий грузинский поэт Шота Руставели, чья поэма «Витязь в тигровой шкуре» и сегодня звучит на редкость свежо, как будто написана не восемьсот лет назад, а только недавно, была посвящена великой царице Тамаре. Во все времена поэты посвящали свои произведения сильным мира сего, но Шота не искал милостей, наград и прочих материальных благ. Его любовь к великой правительнице была сильной, чистой и совершенно бескорыстной.
Шота происходил из знатной грузинской семьи. С детства он тянулся к знаниям, как виноградная лоза к солнцу. Образованный юноша знал Платона и Гомера, читал в подлиннике персидских и арабских поэтов, был силен в риторике и богословии. Совершенствуя свои знания, Руставели побывал в Греции и уже готовился принять сан священника, когда в его жизнь властно вошла Она.
Все правление этой необыкновенно красивой и одаренной женщины, которой поклоняются в Грузии и поныне, окружено поэтическим ореолом. Царица Тамара взошла на трон в 1178 году и, как единственная наследница своего отца, была коронована вместе с ним в Уплисцихе. После смерти отца Тамару короновали еще раз – на этот раз в Гелатском монастыре.
Именно эта женщина, которую многие называли не царицей, а царем, потому как бремя, возложенное на нее, было не женским, и дела, которые она совершила в своей жизни, были по плечу скорее мужчине. Хрупкая девушка обладала решительным и стойким характером. Придя к власти, Тамара сделала для своей страны необычайно много: твердой рукой она вершила суд правый и необычайно скорый. Бравшие мзду правители и нечестивые пастыри церкви были смещены со своих постов, с крестьян сняты непомерные налоги, и в стране, раздираемой междоусобицами, наконец воцарился мир. Во время царствования Тамар были отменены казни и телесные наказания – вещь, поразительная для Средневековья!
Назвать ее женой хотели многие – слава о красоте, кротости, уме, хорошем воспитании царицы даже не бежала, а летела, как на крыльях. Современники называли ее солнцем улыбающимся, сосудом мудрости, стройным тростником… К Тамаре засылали сватов византийские царевичи, ее руки искали и алеппский султан, и персидский шах.
Тамара выбрала близкого по вере русского князя Юрия, сына Андрея Боголюбского. Супруг, однако, не оправдал ее надежд – он пьянствовал и развратничал как в военных походах, так и в мирное время прямо на глазах у своей красавицы жены. Может быть, другая и стерпела бы такое положение вещей, но только не Тамара. Она расторгла брак, не побоявшись даже того, что бывший супруг двинулся на нее войной, заняв часть территории и короновавшись во дворце Гегути. Умело руководя войсками, царица изгнала Юрия с территории Грузии.
Вторым мужем царицы стал друг ее детства, аланский царевич Давид. Их союз оказался плодотворным: вместе они вели завоевания земель вокруг грузинского царства, расширили и укрепили его границы.
Однако не только огнем и мечом сражается великая царица: именно при Тамаре начала развиваться светская романтическая литература, расцвели поэзия, живопись и прочие искусства. Тамара усовершенствовала грузинский алфавит, а образование объявила обязательным для всех грузин!
Шота влюбился в блистательную царицу с первого взгляда. Именно благодаря ей, единственной и неповторимой, от одного слова которой поэта бросало то в жар, то в холод, и было создано величайшее из произведений героического эпоса – «Витязь в тигровой шкуре». А образ Нестан-Дареджан Шота полностью «срисовал» с той, за которую готов был отдать всю свою кровь – капля за каплей…
Никто не знает, были ли Тамара и Шота чем-то большим, чем прекрасная дама и ее рыцарь. Православная церковь объявила царицу Тамару святой, а у святых не бывает любовников. Возможно, Шота благоговел перед своей музой и любил ее чисто платонически. Тем более что второй брак царицы был удачен и супруги жили в любви и согласии. У них родились сын Георгий и дочь Русудан. Сама царица без устали разъезжала по Грузии, строила храмы и крепости, дворцы и школы. Практически в каждом уголке этой потрясающе красивой горной страны можно найти памятник архитектуры, возведенный именно в эпоху царствования Тамары!
Умерла Тамара еще молодой от тяжелой болезни, которая усугубилась от переезда из одного замка в другой. Тело почитаемой всем народом царицы сначала перевезли в Мцхету, а затем похоронили в Гелати. Однако точное место захоронения Тамары утеряно, и даже археологам не удалось его установить. Грузинская легенда гласит, что Тамара не умерла, а спит вечным сном на золотом ложе, и когда она услышит голос народной скорби, то восстанет ото сна и снова воцарится в Грузии. Но мне кажется, что Тамара спит вечным сном на ложе любви своего народа и той, что вечно будет звучать в строках «Витязя в тигровой шкуре».
Людвиг ван Бетховен и Джульетта Гвиччарди
Музыкальные произведения Людвига ван Бетховена – одни из самых популярных в мире. Эта музыка неподвластна векам, моде, традициям, потому как она сама – одна из традиций. Влияние Бетховена на композиторов всего мира трудно переоценить и до сегодняшнего дня. Однако кем были бы великие, не будь рядом тех, кто разделял с ними горе и радость, любовь и потери, радость триумфов и горечь провалов? Их любимые, их возлюбленные – те, кого принято называть музами.
Людвиг ван Бетховен. Йозеф Карл Штилер
Детство Людвига нельзя было назвать счастливым: мальчика, родившегося 16 декабря 1770 года в Бонне, в семье придворного певца и дочери шеф-повара, и явно унаследовавшего семейные музыкальные таланты, решено было воспитывать строго, с самого раннего возраста прививая усидчивость за инструментом. Отец надеялся вырастить из вихрастого смышленого сорванца второго Моцарта, и чуть только тот смог освоить клавесин и скрипку, его сразу же заставили заниматься – часами, до полного изнеможения.
Однако, несмотря на настойчивость отца, блестящего исполнителя из маленького Людвига не получалось. Тогда Бетховен-старший почти потерял интерес к своему отпрыску, перепоручив его обучение своим друзьям и коллегам. Так к инструментам, которыми стал овладевать ребенок, добавился еще и орган.
Когда в 1780 году в родной Бонн приехал выдающийся органист Кристиан Готлоб Нефе и стал обучать Людвига, радости последнего не было предела. Со своей стороны, новый учитель сразу уразумел, с кем имеет дело: у десятилетнего мальчугана был настолько яркий талант, что Кристиан Нефе понял: на музыкальном горизонте взошла новая звезда!
Хотя Людвиг и работал помощником органиста придворной капеллы, он не выглядел на свои годы, да и вообще производил странное впечатление: при маленьком росте у него была слишком большая голова и непропорционально крупные кисти рук. Однако ум у Бетховена был не по возрасту острым – несмотря на то что после смерти деда, помогавшего их семье материально, ему пришлось бросить школу, Людвиг самостоятельно освоил латынь, французский и итальянский, а чтение было его излюбленным занятием. По ночам, при свете сальной свечи он упивался рассуждениями древнегреческих философов, трагедиями Шекспира, стихами Гёте…
В семнадцать Людвиг лишился еще и матери, и заботы о младших братьях почти полностью легли на его плечи. Об учебе в университете глупо было даже мечтать – и юноша поступает на работу в оркестр, альтистом. Одновременно он совершенствует игру на рояле и вскоре достигает таких высот, что просто поражает слушателей! Именно Бетховену мир обязан сегодняшней мощной фортепианной школой, далеко ушедшей от тихого жеманного клавесина.
Многие считали Бетховена странным и нелюдимым, и в этом была доля правды. В век блестящих кавалеров в вышитых золотом и серебром камзолах он мог появиться на людях небрежно одетым и непричесанным. Да и в доме у композитора частенько царил тот же беспорядок, что и в одежде: разбросанные нотные тетради, пролитые чернила, сломанные в творческом порыве гусиные перья… Однако больше всего посетителей поражал вид рояля, под крышкой которого виднелись лопнувшие струны – ни один инструмент не мог долго выдержать мощного напора бетховенской игры.
Ужасной трагедией его жизни стало то, что начиная с 1796 года он начал безвозвратно терять слух. Хроническое воспаление среднего уха, непрерывный звон в ушах… Когда Людвиг понимает, что его болезнь неизлечима, он даже начинает подумывать о самоубийстве. «Мир ускользает от меня», – горько говорил музыкант. Однако мир потерял бы значительно больше, уйди Людвиг из него… Утрата обычного слуха отнюдь не означала потерю слуха музыкального, а как композитор он просто не имел равных.
Однако как бы хорошо ни расходились партитуры его сочинений, все же главным источником дохода Бетховена оставалось его мастерство исполнителя. И здесь судьба не была к нему благосклонна: в 1811 году после неудачной попытки исполнения фортепианного концерта он принимает решение больше никогда не выступать публично. Разумеется, болезнь и ее последствия наложили мрачный отпечаток как на личность композитора, так и на содержание его произведений: в них становится все больше меланхолических, сумрачных мотивов.
Неизвестно, в какие мрачные подземелья привела бы гения, общавшегося с близкими и друзьями исключительно с помощью карандаша и бумаги, его болезнь, не преподнеси ему судьба нежданного подарка: в 1801-м на его пути встретилась очаровательная юная девушка. Небесное создание носит шекспировское имя Джульетта и принадлежит к аристократическому семейству Гвиччарди. Бетховен очарован, влюблен и даже думает о браке, несмотря на то что прекрасно понимает: Джульетту за него, глухого и небогатого, скорее всего, не отдадут…
Семнадцатилетняя графиня Гвиччарди приехала в Вену брать уроки музыки, и давать ей их должен был не кто иной, как сам кумир музыкальной Вены, гений фортепиано Бетховен! Маэстро был весьма странного вида – он мог расхаживать по улицам, размахивая руками, а потом быстро что-то писал в блокноте; денег за занятия он также не пожелал с нее брать. Джульетта отдаривалась рубашками: она утверждала, что сама их для него вышивала, но руки прелестной девицы вряд ли умели держать иглу. Кроме прочего, ученицей Джульетта была не слишком прилежной и не хватала звезд с неба.
Не раз он в гневе бросал ноты на пол, но затем неизменно просил прощения и писал ей письма, полные страсти и любви. Казалось, она также разделяет его бурные чувства – во всяком случае, лето 1801-го они проводят вместе в имении Брунсвиков в Венгрии. Именно там туристам до сих пор показывают беседку, в которой великий композитор написал знаменитую «Лунную сонату». Произведение издали уже в 1802 году, и вверху стояло посвящение – Джульетте Гвиччарди.
Та, которую его друзья наперебой называли ветреной кокеткой, недолго пробыла с ним рядом: ей наскучил глухой и неопрятный, хотя и гениальный музыкант. Джулия завела роман с графом Робертом фон Галленбергом – таким же поверхностным музыкантом, как и она сама, от скуки пописывающим посредственные пьески. Джульетта, неразвитый ум которой не мог охватить подлинного величия Бетховена, наивно считала Галленберга гением, способным поспорить с Людвигом. В 1803 году она окончательно порывает с композитором и выходит за Галленберга замуж.
Джульетта уехала в Италию, но семейной жизнью, мужем и детьми интересовалась мало – ее больше занимали романы. Ее знакомство с князем Пюклер-Мускау – человеком, которого сегодня назвали бы бессовестным жиголо, обернулось долгими и мучительными отношениями. Князь тянул из нее деньги, материальное положение мужа также ухудшалось… Дошло до того, что, находясь в 1821 году в Вене, Джульетта не постеснялась попросить денег у самого Бетховена – во имя их прошлой великой любви!
Неизвестно, отказал ли ей композитор, славящийся тем, что мог отдать другу последний грош, или все-таки Джульетта получила то, что хотела. Во всяком случае, сам Бетховен рассказывал друзьям, что на ее просьбу он ответил категорическим отказом. Однако кто знает? Сердце Людвига ван Бетховена после предательства Джульетты Гвиччарди так больше никому и не открылось… Великий композитор не был женат и не оставил после себя потомков – не потому ли, что в его жизни существовала только одна женщина? И после смерти в самой глубине его письменного стола было найдено письмо, адресованное Ей – ангелу, музе, возлюбленной…
Михаил Лермонтов и Варвара Лопухина
Музы – это те, кому благодарные потомки должны ставить памятники наряду с монументами самим творцам. Ведь благодаря тем, кого поэты, писатели или художники любили, по ком томились ночами, встреч с кем искали, и создано все то прекрасное, что называется культурным наследием человечества!
Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Петр Заболоцкий
Варвара Лопухина происходила из древнего дворянского рода. Варенька была седьмым ребенком в многодетной семье, и ее брат Алексей и сестры Мария и Елизавета были близкими друзьями Михаила Лермонтова с той поры, когда поэт приехал на учебу в Москву. Варя познакомилась с молодым многообещающим поэтом несколько позже – в 1831 году, когда приехала в столицу из имения.
Лермонтов влюбился в юную Варвару Лопухину страстно, пылко, и она отвечала ему взаимностью. Однако одной любви молодых людей было мало для брака, а против их союза восстали как родные Лермонтова, так и семья Лопухиной. У поэта была репутация бретера и повесы – и главным противником брака стал отец Вареньки, Александр Николаевич Лопухин.
А вскоре надежды Лермонтова на счастливый брак и вовсе рухнули: Варю выдали замуж. Мужем ее стал богатый помещик Бахметьев. Старше невесты на семнадцать лет, он был полной противоположностью ветреному поэту – надежный, рассудительный, с безупречной репутацией. Однако, несмотря на выбор родителей, умудренных житейским опытом, Варя Лопухина не была счастлива в браке: муж оказался занудой и редкостным ревнивцем – в их доме было запрещено даже упоминание имени поэта!
Свадьба любимой девушки, по словам современников, оказалась для Михаила Лермонтова огромным ударом. Услышав от своего троюродного брата о венчании Вари, поэт изменился в лице и побледнел… Бахметьев, отнявший у него возлюбленную, не раз выводился поэтом в произведениях как смешной и вздорный старик – простим поэту эту слабость! – а новой фамилии возлюбленной Лермонтов так и не признал никогда. Для него она навсегда осталась В. Л. – и стихи с таким посвящением он будет писать до конца своей жизни.
Ревнивый муж запрещал не только упоминать в доме имя поэта – его жене была запрещена и переписка с Лермонтовым. Хотя в письмах поэта к его Вареньке никогда не было ничего предосудительного, большей частью они все были уничтожены ревнивым мужем, и судить, о чем же именно писал поэт, потомки могут только со слов и из переписки со старшей сестрой Вари, Марией.
Варя Лопухина-Бахметьева весьма дорожила дружбой с поэтом: она прятала от мужа уцелевшие письма Лермонтова, его рисунки. Чтобы сберечь и не дать уничтожить частичку того, кого она, без сомнения, все еще продолжала любить, будучи на лечении на водах, она передала всю переписку Александре Верещагиной, своей хорошей знакомой. И только благодаря этому исследователи жизни и творчества великого поэта получили эти материалы.
Несчастный брак не пошел Варе на пользу – она чахла и увядала на глазах. От некогда веселой и живой девушки прежними остались одни лишь глаза, сохранившие свой блеск и ласковое выражение. Поэт, случайно увидевший Варю на балу, был поражен происшедшей с ней переменой. О, как болезненно сжалось его сердце при виде той, которую он любил больше жизни – но что он мог поделать? Не имея никаких прав на любимую, он мог только посвящать ей стихи, писать по памяти ее портреты и думать о ней…
Хотя поэт, проживший такую недолгую, но необычайно яркую и плодотворную жизнь, с ранних лет был влюбчив, лишь чувству к Лопухиной было суждено перерасти в нечто большее. И это чувство он сохранит до самого конца. Он будет думать о ней беспрестанно, и именно Лопухина станет прототипом многих персонажей его произведений: это и княжна Мэри, и княгиня Лиговская, и еще целый ряд романтических персонажей, явно списанных с любимой Вареньки…
Лермонтов, романтик и поэт до мозга костей, находил созвучные лирике стороны и в своей военной службе: шум битвы, опьянение отвагой, служение Отчизне как Прекрасной Даме. Адреналин, огромными дозами выделяющийся в кровь в сражениях и дуэлях, давал ему то, чего не могла дать ставшая недосягаемой Лопухина, – и хотя бы мимолетное забвение того, что она для него потеряна, потеряна навсегда…
Однако военная служба с ее грубостью и показной лихостью все более и более тяготила поэта, и зимой 1841-го он попытался выйти в отставку. Этому воспрепятствовала бабушка поэта – его единственная воспитательница со времени смерти матери, когда Михаилу было всего три года. Она не разделяла увлечения внука литературой и находила, что военное поприще более приличествует дворянину, нежели писание стишков или даже романов…
Задира и острослов, наскучивший военной службой и потерявший единственное, что ему было на самом деле дорого, Лермонтов прямой дорогой шел к своей гибели. Блестящий кавалергард Мартынов, задетый шутками поэта в присутствии дам, вызвал Михаила Лермонтова на дуэль. Поэт, который уже раскаивался в том, что позволил себе лишнее, выстрелил вверх, но озлобленный его поведением Мартынов не стал церемониться и разрядил тяжелый дуэльный пистолет Лермонтову в грудь…
Похоронили поэта на старом кладбище города Пятигорска, вблизи тех самых кавказских гор, которые он так любил, и вдали от той, к которой рвалось его сердце. Позднее бабушка Лермонтова, Е. А. Арсеньева, получила разрешение перезахоронить единственного внука в фамильном склепе в селе Тарханы.
Известие о гибели любимого буквально сразило Варвару Лопухину – она чахла прямо на глазах. Новость о трагедии уложила ее в постель на долгие две недели, и после смерти Лермонтова она так и не смогла оправиться. Муж, обеспокоенный ее состоянием, предлагал ехать в столицу, затем – на лечение на воды, но она отказалась. Варенька не видела смысла в дальнейшей жизни: потому что некому больше было писать, таясь от гнева мужа, не на что было надеяться… Превратившись в тень былой Вари, она прожила затворницей десять лет и скончалась в 1851 году, когда ей едва минуло тридцать шесть…
Иван Тургенев и Полина Виардо
История любви великого русского писателя Ивана Тургенева и той, которую называли золотым голосом Франции, полна драматизма и страсти. Также этот рассказ можно назвать повествованием об одиночестве души: поскольку роман Тургенева с певицей Полиной Виардо был романом скорее платоническим, чем реальным. Тем не менее это был полноценный любовный роман, и к тому же длиною во всю жизнь…
Полина Виардо. Т. Нефф
Впервые писатель увидел ту, которая стала его музой навсегда, на сцене, когда певица приехала на гастроли в Санкт-Петербург. Тургенев был очарован голосом примы французской оперной труппы – и в самом деле, голос у Виардо был выдающийся. Когда Полина начинала петь, по залу прокатывался вздох восхищения, и слушать Виардо публика могла бесконечно. Ценители оперного искусства утверждали, что второго такого голоса не сыскать на всех пяти континентах!
Тургенев жаждал быть представлен певице – и она мельком взглянула на того, кого представили как «помещика, охотника, хорошего собеседника и плохого поэта». Он и впрямь был замечательным собеседником, а в певицу, которая, кроме роскошного голоса, обладала весьма скромной, если не сказать непривлекательной внешностью, он влюбился с первого взгляда.
Увлечение было настолько сильным, что 25-летний Иван Тургенев бросил все и уехал вслед за певицей и ее мужем в Париж – к великому негодованию своей матери, которая не дала сыну на путешествие ни копейки. Как литератор Тургенев также еще не был известен, так что он и в самом деле был в глазах Виардо не писателем, а скорее «охотником и собеседником». В Париже он перебивался с хлеба на квас, но не попросил помощи у своей матери – одной из самых богатых российских помещиц, владетельницы огромной сельскохозяйственной империи. Та называла Виардо «проклятой цыганкой», приворожившей ее сына, и за три года, пока Тургенев жил возле семейства Виардо на правах друга семьи, мать не прислала ему ни гроша.
В той, которую мать писателя окрестила «цыганкой», и впрямь было что-то от кочевого народа: болезненная худоба, пронзительные черные глаза немного навыкате и южная страстность в исполнении музыкальных произведений – как для голоса, так и фортепианных. Игре на рояле Виардо обучалась у самого гениального Ференца Листа, и когда эта некрасивая сутулая женщина выходила на сцену или садилась за рояль, слушатели забывали о ее физическом несовершенстве и погружались в волшебный мир звуков.
Иван Тургенев, чьи произведения возводили женщину на романтический пьедестал, и думать не смел о том, чтобы стать любовником певицы. Он просто жил рядом с ней, дышал с Виардо одним воздухом и довольствовался лишь дружбой певицы и ее мужа. Он грелся у чужого огня, хотя Виардо отнюдь не была недотрогой: у певицы бывали увлечения на стороне. Противиться обаянию ее голоса и личности не мог никто: сама Жорж Санд была совершенно очарована Полиной, и певицу можно было узнать в главной героине романа Санд «Консуэло». Также писательница закрывала глаза на роман замужней Полины, с которой они стали подругами, с ее сыном, считая, что великому таланту дозволено все…
Однако Иван Тургенев – талант, литературная звезда которого ярко светит уже второе столетие, удовлетворялся скромным местом «на краю чужого гнезда», как говорил он сам. Он не мог стать разрушителем этого гнезда – столько было в нем восхищения перед необыкновенной женщиной и перед всем, на что хотя бы мимолетно падал ее взгляд или чего касались руки.
Может показаться, что великий русский писатель всегда был романтиком по своей природе, однако это суждение будет ошибочным. До Виардо писатель влюблялся неоднократно и даже имел внебрачную дочь от бурного романа с белошвейкой Авдотьей Ивановой. Но Виардо была отнюдь не белошвейкой и даже не знаменитой «тургеневской барышней», за которой можно было просто приволокнуться скуки ради. Нет, эту женщину писатель боготворил настолько, что сам возвел на такую высоту, где она стала для него недосягаемой, как музы искусств, восседающие на Парнасе!
Иван Тургенев мучительно ревновал певицу, у которой периодически случались романы на стороне, но… был для нее всего лишь другом, учителем трудного русского языка, которым она хотела овладеть в совершенстве, чтобы исполнять романсы Глинки, Даргомыжского и Чайковского на языке оригинала. Всего Полина знала шесть языков и добивалась идеального звучания каждой ноты и каждого звука.
С Луи Виардо, мужем певицы, у Ивана Тургенева также сложились теплые отношения. Они сошлись на почве любви к литературе и охоте. Вскоре никто из посещавших салон «Виардо – Тургенев» уже не удивлялся тому, что это трио стало неразлучно: Полина, ее муж и странный русский, который играл в домашних спектаклях, участвовал в музыкальных вечерах, а его дочь, которую Иван Тургенев привез из России, воспитывалась в семействе Виардо как родная.
Полина, у которой были и свои дети, с удовольствием возилась и с приемным ребенком. Робкая девочка, лишенная материнской ласки, вскоре из застенчивой буки превратилась в кокетливую, бойко щебечущую по-французски мадемуазель. Письма отцу она теперь также писала на ставшем для нее родным языке, а имя ее из Пелагеи было переделано в Полинетт.
Муза и жена – иногда это совсем разные люди… Нельзя сказать, чтобы Иван Тургенев не пытался вырваться из «чужого гнезда» и свить свое собственное. Но все попытки были тщетны: его любили и баронесса Вревская, и талантливая актриса Мария Савина, однако Тургенев не мог отыскать в своем сердце для этих женщин чувства настолько же сильного, какое испытывал к Полине. И даже когда он иногда возвращался на родину, для того чтобы уладить финансовые дела или повидаться с матерью, достаточно было одного письма Виардо, чтобы он тотчас бросил все и всех и возвратился обратно.
Иван Тургенев прожил долгую жизнь – и сорок лет из этой жизни были освещены светом только одной звезды, имя которой – Полина Виардо. Писатель умер с ее именем на устах, в окружении семейства Виардо, ставшего его единственной настоящей семьей.
Владимир Маяковский и Лиля Брик
Тот, кто думает, что Муза обязательно должна быть созданием небесной красоты, как правило, глубоко заблуждается. Лиля Брик – роковая возлюбленная великого поэта Владимира Маяковского, та, ради которой он совершил в своей жизни множество безумств – и не всегда поэтического плана – была совсем не красавицей. Невысокого роста, худая, сутулая, Лиля производила впечатление разве что своей живостью, да еще хороши были ее глаза – большие, блестящие, выразительные.
Владимир Маяковский и Лиля Брик
Она сама прекрасно понимала, что нравится мужчинам, и не упускала случая испытать свои чары на каждом мало-мальски подходящем объекте. В ход шло все: капризы, улыбки, чувственный взгляд… Она умела казаться какой угодно и какой нужно было именно в данный момент и с конкретным человеком. Лиля могла быть умной или пустышкой, наглой или робкой, грустной или бесшабашной… Но, играя какую угодно роль, эта женщина всегда оставалась сама собой, а перед ее обаянием не мог устоять буквально никто.
Когда они встретились, Лиля уже была замужем – в 1912 году она вышла за Осипа Брика, единственного человека, который остался равнодушным к ее колдовским чарам. Эпоха была непростой, и непростым был брак, и дом, в котором собирались поэты, художники, актеры новых направлений, также был или казался непростым. И царила там она – хозяйка дома, то заигрывавшая с гостями, то внимавшая им с непосредственностью ребенка или со взглядом умудренной годами содержательницы борделя…
В 1915-м в дом Бриков вошел Он – тот, для кого она станет не просто женщиной. А начиналось все на редкость просто: молодого поэта Маяковского привела с собой сестра Лили, Эльза. Эльза видела в нем будущего жениха и хотела показать его родственникам. Гость был более чем мил, но понимала ли сама Лиля, которая сразу же повела себя так, как будто в мире существовали только два человека – Владимир Маяковский и она сама, что смертельно обижает сестру? Поэт на коленях читал стихи и просил позволения посвятить их ей, Лиле, а ее сестра в это время сгорала от ревности!
Через несколько дней Маяковский появился у Бриков снова – с неожиданной просьбой. Он просил «принять его насовсем» и полушутя, полусерьезно объяснял это тем, что влюбился в несравненную Лилию Юрьевну. Лиля, в восторге от нового обожателя, тут же дала свое согласие, но что оставалось делать Осипу? Свободные браки были в моде, а супружеская верность, напротив, считалась пережитком средневековья. Чтобы не прослыть ретроградом, Осип Брик скрепя сердце дал согласие на нечто невиданное, скандальное, небывалое – и начался один из самых эпатажных и загадочных романов прошлого века – «брак втроем».
Лиля объясняла шокированным знакомым, что с Осипом у нее давно нет интимных отношений, но сам факт, что двое мужчин и одна женщина живут вместе в крохотной квартирке, на многих действовал как пощечина, данная патриархальной морали. Маяковский сходил с ума, плененный чарами чужой жены. А что думала по этому поводу сама мадам Брик? Вот ее собственные слова: «Надо внушить мужчине, что он гениальный… И разрешить ему то, что не разрешают дома. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
В 1919-м Брики переехали в Москву, разумеется, вместе с Маяковским. И на двери их – снова общей! – квартиры была повешена табличка: «Брики. Маяковский». Однако ветреная обольстительница и не думала хранить верность ни Брику, ни тому, кого она с такой легкостью увела у собственной сестры. Она заводила все новые интрижки, тем более что Маяковский был чрезвычайно занят. Он то и дело уезжал по делам за границу, неделями пропадал в Берлине, Париже, Лондоне… Оттуда неслись к возлюбленной письма и телеграммы, а она читала их походя.
У читателей может сложиться превратное мнение о том, что Лиля просто вертела Маяковским, как хотела, а он был ей верен и ничего не знал о ее проделках. Этого как раз не было: статный высокий красавец с магнетическим взором всегда привлекал к себе женщин, и они вешались ему на шею, где бы он ни был – в Москве ли, в Париже. Однако, познакомившись с новой пассией, он тотчас вел ее в магазин, чтобы купить… подарки для Лили! Вот что писал поэт своей подруге из Парижа: «Первый же день по приезде посвятили твоим покупкам, заказали тебе чемоданчик и купили шляпы. Осилив вышеизложенное, займусь пижамками».
Первый вечер после его возвращения к Брикам обычно бывал самым счастливым: Лиля примеряла у зеркала обновки, визжала, прыгала от счастья, целовала его… а уже на следующий день Маяковского начинала грызть самая черная ревность. Он скандалил с любовницей, бил посуду, крушил мебель – и съезжал в свой крохотный кабинет на Лубянской площади. Но долго жить без Лили он не мог. Через несколько дней он обычно возвращался, а утешал его… сам Осип. «Лиля – стихия, – говорил он, – и с этим надо считаться».
И действительно, если живешь с музой, должна ли она быть верной, варить борщи, стирать носки и рожать детей? Или же музы нужны творцам лишь для вдохновения? Однако иногда жестокость Лили, ее склонность к получению нездоровых впечатлений переходила всякие границы. В ее воспоминаниях можно прочесть и такое: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал».
Летом 1922-го у Лили возник бурный дачный роман. Маяковский не выдержал, и, хотя ранее он отшучивался, говоря друзьям что «в любви обиды нет», в этот раз потребовал от пассии немедленно разорвать отношения с любовником. На что Лиля… послала его «под домашний арест» на три месяца. Новый год поэт встречал в горьком одиночестве, но 28 февраля они с Лилей должны были вместе ехать в Петроград. Маяковский мчался к возлюбленной, которую не видел ровно три месяца, по перрону, не замечая никого: он сшибал, как кегли, чужие чемоданы, толкал отъезжающих… Добравшись наконец до надушенной Лили в купленной им же шубке, он схватил ее в свои железные объятия. Затащив Брик в купе, он прочел ей новую поэму – «Про это». Посвящена она, разумеется, была ей, неповторимой и единственной…
В 1926 году Маяковский побывал в Америке. Вернувшись, он сообщил Лиле, что там у него был роман с русской эмигранткой Элли Джонс и у той от него должен родиться ребенок. Лиля выслушала новость и… равнодушно отвернулась. Америка была далеко, но вот когда у поэта в Ялте возникли серьезные отношения с Натальей Брюханенко, мадам Брик разволновалась не на шутку. У нее везде были осведомители, и в этот раз ей сообщили, что Маяковский увлечен и намерен жениться. Лиля тут же послала телеграмму: она умоляла любовника «бросить все и вернуться в семью». Привязанность и зависимость от Лили была настолько сильна, что поэт действительно «бросил все» и вернулся в Москву!
Осенью 1928-го Маяковский выехал во Францию – на лечение. Однако Лиля узнала, что там он должен встретиться с Элли и своей маленькой дочерью. Это могло стать крахом их отношений, и Лиля немедленно затеяла новую авантюру. Она уговорила свою сестру Эльзу, жившую в Париже, расстроить отношения поэта и Джонс. Каковы же были обаяние и сила убеждения этой женщины, что ее прихотям подчинялись буквально все: муж, терпевший присутствие любовника в доме, и сестра, у которой она этого самого любовника увела?! Как бы то ни было, Эльза выполнила просьбу Лили и подсунула Маяковскому молоденькую модель дома Шанель, также русскую эмигрантку, Татьяну Яковлеву. План удался – поэт тут же охладел к Джонс, но… настолько влюбился в Яковлеву, что решил жениться на ней!
Когда Маяковский посвятил Яковлевой стихотворение, Лиля поняла, что уже не она стоит для него на первом месте – теперь музой поэта стала Татьяна. «Ты в первый раз меня предал!» – упрекнула она, когда Владимир вернулся в Москву. А он… ничего не ответил. Наверное, тогда Лиля и почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног…
Брик решила добиться реванша: устроив вечеринку, она, разумеется, позвала на нее и Маяковского. В середине вечера, когда все изрядно выпили и расслабились, она зачитала письмо из Парижа, от сестры. Главной новостью, которую она хотела донести до бывшего любовника, была та, что Татьяна Яковлева выходит замуж за богатого французского виконта. Маяковский побледнел как полотно, встал и молча вышел… Не стоит и говорить о том, что ничего подобного не было – письмо было состряпано по просьбе самой Лили.
14 апреля 1930 года, когда Осип и Лиля Брик находились в Берлине, до них дошла страшная весть: Маяковский покончил с собой. О самоубийстве поэта до сих пор ходят неоднозначные слухи, но существовала предсмертная записка, в которой, в частности, были такие строки: «Лиля, люби меня»…
Лиле Брик была начислена пенсия, а также отходило пятьдесят процентов отчислений от посмертных гонораров поэта. Новоиспеченная вдова была, как всегда, обаятельна и хладнокровно поясняла всем желающим: «Володя был неврастеник. Он постоянно думал о самоубийстве».
Муза Маяковского прожила еще много лет: сразу же после смерти поэта она развелась с Осипом Бриком и вышла замуж за гораздо более перспективного в отношении брака Виталия Примакова. Когда Примакова расстреляли, Брик нашла себе нового мужа – литературоведа Василия Катаняна, которого увела от жены. Впрочем, разбивать жизни и строить козни этой женщине нравилось всегда…
Умерла Лиля Брик в 1978 году, выпив большую дозу снотворного. Старость и сопутствующие ей болезни оказались тем испытанием, которое она терпеть не хотела. На руке у мертвой Лили все еще было надето кольцо, когда-то подаренное ей Маяковским. На внутренней стороне его были выгравированы буквы, инициалы владелицы – ЛЮБ. Когда Лиля быстро вращала кольцо в пальцах, буквы сливались в то единственное слово, которое когда-то хотел услышать от нее поэт: «люблю»…
Френсис Скотт Фицджеральд и Зельда Сейр
Их история жизни была «романом в романе». Френсис Фицджеральд писал романы о любви, славе и богатстве, а его собственная жизнь с горячо любимой женой Зельдой тоже как будто была написана для них неким талантливым сочинителем.
Френсис Скотт Фицджеральд и Зельда Сейр
Они встретились в таком месте для знакомств, которое обычно не предусматривает длительной связи, – это был бар небольшого городка Монтгомери. Фицджеральд, тогда еще скромный младший лейтенант пехотного полка, зашел скоротать свободный вечер в компании сослуживца. Красавица Зельда сидела за столиком в окружении блестящей молодежи города. Френсис влюбился с первого взгляда. Зельда также обратила внимание на незнакомца – среди обычных прожигателей жизни он выделялся одухотворенным выражением лица и тем, что смотрел на нее не так, как остальные, а с каким-то неземным восторгом…
Зельде только-только минуло восемнадцать. Она была красива и мечтательна. Свое необычное имя она получила в подарок от матери, которая во время беременности впечатлилась романом о красавице цыганке. Зельда выросла в богатой семье и ни в чем не знала недостатка. Свободное время, которого у нее было предостаточно, она занимала то танцами, то рисованием, то светскими вечеринками. Разумеется, ей был нужен муж, который мог бы обеспечить привычный жизненный уровень. Руки Зельды не знали работы – первая красавица штата должна была стать украшением гостиной состоятельного супруга, но никак не выскочить замуж за нищего, без гроша за душой.
Френсис Фицджеральд, на которого девушка обратила внимание в баре, в то время был беден как церковная мышь и, кроме прочего, имел сильную тягу к выпивке. Он был весьма амбициозен, но его учеба в престижном Принстонском университете закончилась отчислением. Собственно, в Принстоне его интересовали только футбол и театральная студия. Однако спортсменом он оказался никудышным, а в театральную труппу набирали только отличников. С треском вылетев из университета, он не испытал ничего, кроме облегчения: учеба казалась ему весьма скучным времяпрепровождением, тем более что в учебном заведении обретались сплошь напыщенные сынки богачей, а в эту компанию снобов он решительно не вписывался.
Фицджеральд отправился в армию – что может быть романтичнее, чем умереть за родину? Однако и тут его ждало разочарование: на фронт он не попал, его откомандировали в штат Алабама, и тут, в городке Монтгомери, он и увидел ту, ради которой стоило жить, а не умирать!
Семейство Сейр было не в восторге от жениха младшей дочери, но Зельда твердо стояла на своем: или Френсис, или никто! Родители выдвинули твердое условие: прежде чем сыграть свадьбу, жених должен найти работу, и никак иначе. Фицджеральд, будучи в восторге от того, что его не выставили на улицу с прямым отказом, тут же помчался в Нью-Йорк, где получил место в рекламном отделе при железной дороге. Мало этого – там же он попытался напечатать свой первый роман «Романтический эгоист». В то время автору было всего двадцать два и роман сочли незрелым, но не отвергли категорически, а вернули писателю с пометкой «доработать».
Фицджеральд пытался чего-то добиться в Нью-Йорке, пока Зельда продолжала вести тот образ жизни, к которому привыкла: вечеринки, поклонники, флирт… Разумеется, она приняла от Френсиса кольцо, но он был так далеко, а ей было скучно! Настолько скучно, что однажды она искупалась в бассейне совершенно голая – и это у всех на глазах! Эпатажная выходка лишь увеличила армию ее поклонников, ведь такого не могла себе позволить ни одна девушка в штате! Зельду заваливали признаниями в любви и приглашениями на вечеринки. Отписываясь, она случайно отправила послание, предназначенное другому кавалеру, не по тому адресу – и его получил жених в изгнании.
Фицджеральд был в ярости, прочтя легкомысленную записочку. Он тут же примчался и потребовал объяснений. Произошла бурная ссора, в результате которой Зельда швырнула в лицо Френсису его кольцо. Помолвка была расторгнута, и будущий великий романист вернулся к рекламе железных дорог. Впрочем, он не терял надежды на то, что когда-нибудь произведения прославят его настолько, что легкомысленная Зельда пожалеет о своем поступке!
Если сильно чего-то хотеть, да еще и подкреплять желание работой, оно, как правило, сбывается. Вскоре после расставания с Зельдой переписанный роман Фицджеральда, получивший новое название «По ту сторону рая», был издан – и автор проснулся знаменитым. Он, как говорится, «попал в яблочко». Все газеты писали только о нем и его таланте. И через неделю Френсис и Зельда поженились.
Безумная «эпоха джаза», которую Френсис и его жена не переставали планомерно олицетворять, вознесла Фицджеральда на самую вершину славы. Газеты продавались огромными тиражами только благодаря сумасшедшим выходкам этих двоих. Чета Фицджеральдов позволяла себе буквально все: приходила голыми в театр, каталась в такси, но не как рядовые обыватели, а на крыше, – словом, эпатировала публику, как могла. Злые языки утверждали, что даже в роддом Зельду привезли вдрызг пьяной…
Маленькая Скотти, пополнившая семью, не остановила шальных родителей, которые продолжали вести разгульный образ жизни. При этом Фицджеральд успевал много работать и за его рассказы издания буквально дрались. Однако пить целыми днями и одновременно плодотворно творить было необычайно трудно, если не сказать невозможно. Сочинять что-либо действительно достойное Френсис Скотт мог только на трезвую голову.
С утра писатель торопился засесть за работу, но жена тут же предлагала ему выпить, а если он не хотел, устраивала истерику. Зельда ревновала мужа к работе, к славе, но только не к бутылке. Возможно, дело было в том, что и сам Фицджеральд не хотел, чтобы Зельда прославилась как художница – ее картины были весьма и весьма недурны, но муж категорически запретил Зельде заниматься живописью!
Эти двое не переставали мучить и убивать друг друга с помощью алкоголя и выходок самого дурного тона. Зельду не остановило даже замечание Эрнеста Хемингуэя, друга семьи, что такая муза губит одного из лучших американских писателей! Хемингуэй ненавидел Зельду, называл ее хитрой кошкой с пустыми глазами, и она отвечала ему такой же всепоглощающей ненавистью.
В поисках более тихой жизни семья Фицджеральдов отправилась во Францию. Здесь, в поэтической атмосфере французской Ривьеры, они оба немного успокоились. Писатель работал над романом «Великий Гэтсби», а Зельда нежилась под лучами солнца на пляже.
Казалось, ничто не предвещало беды – однако Зельда, которая никогда не отличалась супружеской верностью, влюбилась во французского летчика. Фицджеральд привык к бурным, но скоротечным романам жены, но в этот раз все пошло по-другому. Когда летчик, измученный бешеным темпераментом и истерическими выходками любовницы, бросил Зельду, она наглоталась снотворного. Выжила она только благодаря тому, что муж вовремя обнаружил ее, спящую подозрительно беспробудным сном, и отправил в клинику.
Выписавшись, Зельда снова взялась за свое: она устроила мужу безобразную сцену ревности в ресторане. За столиком сидела Айседора Дункан – знаменитость тех лет, прославленная танцовщица и очаровательная женщина. Френсис попросил у жены разрешения подойти и выразить даме свое почтение. Зельда разрешила, но как только муж направился к Айседоре, вскочила и демонстративно бросилась через балюстраду лестницы вниз…
Она не убилась насмерть, отделалась всего-навсего ушибами. Однако эта попытка самоубийства была не просто очередной истерикой: она предвещала худшее. Вскоре Зельда стала слышать странные голоса: они нашептывали ей о готовящихся заговорах против ее семьи, о том, что друзья хотят убить ее, мужа, Скотти… Затем голоса запретили ей двигаться, и Фицджеральд, не на шутку встревоженный всеми этими симптомами, решился показать супругу психиатру.
Диагноз был неутешительным – шизофрения. И вместе с неизлечимой болезнью жены, на лечение которой он тратил баснословные суммы, на писателя, как из раскрытого ящика Пандоры, обрушились всевозможные беды. Умерла горячо любимая им мать, перелом ключицы надолго лишил его единственной отдушины – творчества. Его муза была неисцелимой сумасшедшей, а подросшая Скотти не желала ни учиться, ни заниматься чем-либо, кроме танцев и развлечений, не понимала и не любила отца и лишь без конца требовала денег на свои прихоти.
Фицджеральд все больше пил и пытался заводить новые романы, ища утешения и любви у других женщин. Однако его большое романтическое сердце не выдержало такой жизни: в 1940 году у писателя случился обширный инфаркт, которого тот не перенес. Он скончался в возрасте сорока четырех лет – в самом расцвете творческого таланта.