100 историй великой любви Костина-Кассанелли Наталия

Юрий Олеша и Серафима Суок

Замечательная сказка «Три толстяка» вечна, как вечен и образ девочки-куклы – настоящей, живой маленькой артистки и ее механической копии. Однако мало кто знает, что писатель Юрий Олеша, замечательная фантазия которого и вызвала к жизни девочку с загадочным именем Суок, позаимствовал имя своей героини у реальной женщины. Вернее, он воспользовался не именем, а фамилией. Сестер Суок в его жизни на самом деле было трое.

Юрий Олеша

Сестры Лидия, Ольга и Серафима Суок были дочерьми учителя музыки из Одессы Густава Суока. Девушки были на редкость красивы и музыкальны, и трудно сказать, личность которой из них явилась прототипом образа танцующей и поющей куклы. За девушками ухаживали отнюдь не богатые и жадные три толстяка – в поклонниках трио Суок числились исключительно люди творческие: Эдуард Багрицкий, Валентин Катаев и Юрий Олеша. Последний явно отдавал предпочтение младшей, Симочке Суок.

Ей было всего шестнадцать, да и ему немногим больше – двадцать, но ухаживал Олеша серьезно: всегда с цветами, он просиживал под окнами любимой целыми днями, ожидая, когда же за занавеской появится милое большеглазое лицо.

Осада младшей сестры шла по всем правилам, и вскоре Серафима сдалась, стала жить с Юрием гражданским браком. Старшая Суок вышла замуж за Багрицкого, и лишь средняя, Ольга, осталась без мужа и без поклонника – она была влюблена в Юрия, но он выбрал не ее…

Серафима Суок была исключительно хороша собой – поклонников у молодой женщины и после того, как они с Олешей стали жить вместе, не убавлялось. Огромные глаза, роскошные волосы, точеная фигура… Из-за Симы у Олеши даже начались разлады с семьей, но не потому, что его родителям она не нравилась. Просто из-за любимой он отказался возвращаться на родину, в Польшу, потому как Серафима покидать Одессу отказалась наотрез. Олеша разругался с родителями и даже последней их просьбы не выполнил, о чем жалел потом всю оставшуюся жизнь. Родители поручили Юрию ухаживать за могилой его сестры, Ванды, умершей перед самым отъездом, но он, увлеченный Симой, роман с которой был в самом разгаре, на могилу Ванды так и не пошел, а потом просто не смог ее отыскать…

Серафима, которая с виду была сама кротость, на самом деле вовсе не была ангелом – она могла уйти из дому с новым поклонником, а вернуться только через несколько дней. Претензий же молодая женщина не терпела: было время свободной любви, что как нельзя лучше соответствовало характеру Симы. Олеша, часто вместе с Катаевым, разыскивали ее и возвращали домой – Сима не протестовала. По дороге она осыпала мужа поцелуями и клялась в том, что любит его безмерно!

Однако о любви, настоящей, верной и жертвенной, здесь не было и речи: через два года Серафима все же покинула Олешу – навсегда – и ушла к поэту Владимиру Нарбуту. Нарбут, о котором в Одессе ходили мистические слухи, был намного старше Серафимы Суок и к тому же был хром и с отсутствующей кистью руки, которую потерял во время бандитского налета. Он не отличался покладистым характером прежнего спутника жизни младшей Суок – напротив, был мрачен и неразговорчив. Он увез Серафиму в Москву – Олеша бросился было за ними, чтобы вернуть гражданскую жену, но тщетно. Серафима была растеряна, но Нарбут предупредил и ее, и Олешу: если она попробует уйти от него, он застрелится.

В Одессу Юрий Олеша вернулся без жены… Тоска была безмерной, и не проходило дня, чтобы ему не казалось: вот, сейчас она постучится в дверь, переставит через порог свой чемодан и скажет: «Я вернулась…» Он не спал по ночам, и именно в этот год, самый тяжелый год его жизни, и родилась девочка Суок. Это она сидела у его постели, она разговаривала с ним голосом Симы – или уже не ее голосом, а своим собственным…

Некоторых людей время лечит, но Юрий Олеша явно не принадлежал к их числу. И неизвестно, что бы произошло с писателем дальше, если бы не Ольга, сестра Серафимы. Именно она пришла на помощь тому, кого любила все это время в стороне, уступив младшей сестре. В своем дневнике Олеша записал: «И от сестры и до сестры замкнулась жизнь волшебным кругом…» Жизнь действительно совершила некий оборот, и Юрий женился на Ольге. И даже именно ей, Ольге, он написал посвящение на издании «Трех толстяков». Однако ни это, ни тягостная семейная жизнь – с вечным призраком Симы рядом – не могли обмануть ни его, ни тем более Ольгу, которой брак вместо счастья принес только разочарования.

В страшные 30-е сгинул в северных лагерях Нарбут, однако Серафима не вернулась к нему, как втайне надеялся Олеша. Ее жизнь навсегда разошлась с его: Сима осталась в Москве и после того, как Нарбута репрессировали, вновь вышла замуж за писателя и коллекционера Николая Харджиева. После Харджиева она еще раз выходит замуж – третьим мужем Серафимы стал писатель Виктор Шкловский, у которого она работала секретарем. О ее жизни Олеша знал все – они по-прежнему оставались родственниками, но были далеки друг от друга как никогда.

Кроме двух больших произведений – яркого романа для детей «Три толстяка» и романа «Зависть» Олеша до самой смерти не напишет больше ничего монументального, ничего, что по мощи могло бы сравниться с «Завистью», которую и сегодня называют лучшим романом периода советского романтизма. Писатель чувствует, что его время истекает – не потому ли, что его муза больше не смотрит в его сторону? Он пробует писать пьесы, но до уровня «Зависти» и «Трех толстяков» они явно не дотягивают. Уделом Олеши становятся сатирические рассказы, работа в газетах и журналах.

Юрий Карлович Олеша, замечательный писатель, о таланте которого можно судить не только по ранним произведениям, но и по последней автобиографической книге «Ни дня без строчки» и замечательным дневниковым записям, прожил чуть больше шестидесяти. Тоску по Серафиме, по временам их молодости, когда она говорила, что любит его, только его одного во всем свете, – эту тоску невозможно было заглушить.

Частенько Олешу видели в московском Доме литераторов, но не в залах для выступлений, а в буфете, за столиком, на котором стоял стакан водки… Денег на выпивку у писателя не было. Из его произведений давно ничего не печатали, но те, кто вырос на его книгах и теперь писал сам – новые, молодые, удачливые, – считали за честь угостить мэтра литературы… не зная или просто не желая видеть, какой огромный вред они наносят ему.

Однажды Олеша поинтересовался – там же, в Доме литераторов, – по какой категории его будут хоронить? Услышав, что по самой высшей, он спросил: «Нельзя ли меня похоронить по самой низшей, а разницу вернуть сейчас?»

Умер Юрий Олеша в 1960 году – почти ежедневная выпивка и тоска по Серафиме свели его в могилу. Похоронили писателя действительно по высшему разряду, на Новодевичьем кладбище. Серафима пережила его на двадцать два года, но вряд ли когда-нибудь вспоминала…

Вера и Владимир Набоковы

Их звали «неразлучные ВВ», потому что эти двое – Вера и Владимир – действительно поражали окружающих своей преданностью друг другу и тем, что все пятьдесят два года, что длился их брак, они прошли по жизни рука об руку.

Владимир Набоков тогда еще не был столь известным писателем, каким будет в последующие годы, а просто подающим надежды молодым литератором, но Верочка Слоним, которая читала его произведения, твердо сказала: «Это величайший писатель своего времени!» Скромная девушка сказала это только себе, но слова эти оказались пророческими.

И Набоковы, и Слонимы покинули Россию во времена великих революционных потрясений и в 20-е годы выехали за границу. Встретились молодые люди уже в Берлине, на благотворительном балу, и чувства у обоих вспыхнули сразу. Время наступало такое, что раздумывать о том, что молодой семье особо не на что будет жить, было некогда – и Володя с Верой, верно решив, что в водовороте революций, войн и политических потрясений лучше держаться вместе, не откладывая дела в долгий ящик, поженились.

Это, безусловно, был брак по любви, но, как известно, даже в пылкой взаимной любви один целует, а другой только подставляет щеку. Вера была для Владимира всем одновременно: женой, матерью, любовницей, машинисткой, литературным агентом, кухаркой и прислугой… Даже болея, она, не вставая с постели, лежа перепечатывала на машинке работы мужа! Поговаривали, что в сумочке у нее даже имеется маленький пистолет – на случай, если ненаглядного Володеньку придется защищать от хулиганов!

За долгие годы брака они как будто срослись и всегда ходили, держась под руку. Вне дома их почти никогда не видели отдельно, и поэтому некоторые даже утверждали, что Набоков слепой и передвигается по улице только благодаря жене! Вся совместная жизнь Набоковых была окутана таким плотным облаком легенд, что даже сегодня, когда творчество и личная жизнь писателя глубоко исследованы, некоторые слухи продолжают жить.

Например, многие современники были твердо убеждены: все книги, вышедшие под именем Владимира Набокова, написаны именно Верой! Потому как это ее постоянно видели склоненной над машинкой, это она не позволяла выбросить ни единого, даже самого ничтожного листочка с рукописным текстом, это она работала, работала, работала… в то время как ее мужа никто и никогда не лицезрел за письменным столом!

На самом деле Набоков терпеть не мог письменные столы, он мог работать где угодно – в кресле, на балконе, в ванной комнате, но только не там, где по классическим канонам положено работать писателю. Вера же проводила за столом, на котором стояла ее машинка, целые дни. Также она всю жизнь была для своего гениального мужа и водителем – Набоков не умел водить машину. На совести жены лежало буквально все: от сворачивания зонтиков (Володенька терпеть не может это занятие!) до секретарских обязанностей: ответить на звонок, написать письма, найти потерянный забывчивым мужем любой предмет…

Сама Вера Набокова всегда гордо говорила: «Гений не живет – он работает!» Под словом «живет» она как раз и подразумевала все то, что им, вернее практически ей одной, пришлось вынести за первые небогатые, а порой и откровенно голодные годы совместной жизни: было их, ни много и ни мало – сначала в Германии, а потом, когда к власти пришли фашисты и им пришлось снова эмигрировать, на этот раз в Америку, – почти тридцать…

За первыми тридцатью годами, когда семья Набоковых нуждалась буквально во всем, от сахара до писчей бумаги, пришли годы признания и относительного благополучия. Но все равно именно Вере приходилось и переписывать набело лекции, которые муж читал в Корнуолльском университете, будучи в должности профессора русской словесности, и привозить его на те же лекции в автомобиле, и – боже правый! – самой вести его в аудиторию за руку! Наверное, правы были те, кто считал Набокова слепым – ну кого еще жена водила за ручку, да еще и садилась дожидаться в первом ряду, чтобы отвезти после лекции обратно?

Однако все это: и раздача студентам экзаменационных билетов, и то, как она бросалась помогать любимому мужу передвигать доску, и как трогательно вела его обратно к машине – и было тем, что в литературе, которую так замечательно преподавал профессор Набоков американским студентам, называлось великой всепоглощающей любовью… И пусть над ними потешались не только студенты, уверенные в том, что «мадам профессор» еще и сама проверяет их работы, но и многие, кто видел эту трогательную пару, – Набоковым было все равно, что о них говорят. Они любили друг друга.

Вера освобождала для своего мужа самое драгоценное, что только может быть у писателя, – время для творчества. От его имени она отвечала на все письма, причем обычно они начинались так: «Мой муж просил меня сообщить, что, по его мнению…» – дальше действительно шло мнение самого Набокова, но отвечать на огромное количество писем он просто не имел возможности, а вот Вера – Вера могла и умела буквально все!

Не будет преувеличением сказать, что ни одно из великих произведений Набокова не вышло бы в свет, не будь рядом жены. Так, самый знаменитый на сегодня и самый скандальный роман мужа – «Лолиту» – Вера несколько раз буквально вынимала из мусорного ведра! Набоков, сначала загоревшись идеей написать это произведение, быстро остыл, и только упорство Веры, усаживавшей мужа за написание «Лолиты» чуть ли не силой, позволило роману выйти и совершить триумфальное шествие по миру.

Именно после «Лолиты», принесшей автору мировую известность, семья начала жить в относительном достатке. Но Вера трудилась так же упорно и много, как раньше: ей, перепечатавшей три тысячи страниц переводов Пушкина на английский язык, обязаны и сам Набоков, который без жены просто не справился бы с этой титанической работой, и английская литература, обогатившаяся прекрасными переводами великого русского поэта, сделанными не менее великим русским прозаиком.

То, что Набоков почти никогда сам не отвечал по телефону, не писал писем и еще много чего не делал лично, в конце концов и породило слухи о том, что он находится под тиранией своей жены. На самом деле писателю было удобно так жить, а его верная Вера, добровольно взвалившая на себя огромный груз бытовых и издательских проблем, просто освободила его от всей этой рутины. Более того – эта женщина, настоящая муза и помощница великого человека, никогда не позволяла себе выдвигаться на первый план или как-то менять планы мужа, даже если ей самой это было неудобно.

Многие исследователи творчества и жизни Набокова утверждают, что литературный и критический талант самой Веры не уступал таланту мужа, но эта самоотверженная женщина решила, что главным в их семье – абсолютно во всем! – будет он… Именно благодаря продюсерским и житейским талантам Веры семья наконец-то разбогатела и последние годы жизни Набоковы провели в Швейцарии, на берегу Женевского озера.

Возможно, читая эти строки, кто-то подумает, что Набоков просто всю жизнь пользовался услугами своей жены и не давал ничего взамен, кроме возможности любоваться «творением рук своих». Однако это не так: писатель чрезвычайно высоко ценил свою спутницу жизни и даже мог порвать многолетние дружеские отношения с людьми, которые невзначай или умышленно обидели его музу.

Они не любили обнажать свои чувства прилюдно, и о замечательной, с годами не увядавшей, а все более расцветавшей любви этих двоих, таких странных и таких талантливых людей, все сказали письма, которые они писали друг другу в моменты разлуки. Они не жалели друг для друга ласковых слов: «Любовь моя», «Мое счастье, мое золотое, изумительное счастье», «Да, я тебя люблю, я тебя бесконечно люблю» – все это было написано ими после пятидесяти лет брака!

Владимир Набоков умер в 1977-м, его жена Вера – в 1991 году. И после смерти она осталась в тени своего великого мужа – на памятнике, установленном на ее могиле, высечена лишь скромная надпись: «Супруга, муза и литературный агент».

Кларк Гейбл и Кэрол Ломбард

Гейбл и Ломбард, несомненно, были созданы друг для друга, однако, встретившись в первый раз на съемках фильма с названием «Не ее мужчина», они не обратили друг на друга особого внимания. Вернее сказать, обратили: Кларк посчитал Кэрол избалованной пустышкой, а она партнера – напыщенным снобом, который к тому же своей игрой испортил весь фильм. В подтверждение своего мнения Кэрол даже послала Кларку кусок свинины, завернутый… в его собственную фотографию!

Кларк Гейбл и Кэрол Ломбард

До следующей их встречи прошло целых четыре года – срок немалый. Но кому суждено быть вместе, тот может ждать и дольше. Они снова скрестили взгляды – и Кларк подмигнул Кэрол. Вкупе с его «фирменной улыбкой» это было так заразительно, что ее сердце не выдержало. Отныне и навсегда оно будет принадлежать только одному мужчине – Кларку Гейблу.

Не сбавляя темпа, Кларк пригласил девушку на танец и тут же спросил, есть ли белье под ее вызывающе облегающим платьем? Или, как он думает, там его нет? Кэрол заразительно рассмеялась и подтвердила – под платьем у нее действительно ничего нет… Дальше все полетело с бешеной скоростью: они катались на машине Гейбла, и Кэрол не сразу заметила, что ездят они по одному и тому же маршруту: вокруг отеля, в котором остановился актер. «Может, поднимемся ко мне в номер, выпьем чего-нибудь?» – предложил он. «Ну, похоже, ты возомнил себя самим Кларком Гейблом!» – саркастически заметила Кэрол, чем окончательно покорила сердце известного ловеласа…

Однако не одна Кэрол умела шутить. В День святого Валентина она подарила Кларку, который коллекционировал автомобили, старый «форд Т», больше похожий на развалину. Актриса купила его на свалке за пятнадцать долларов. Машину отбуксировали в мастерскую и там разрисовали розовыми сердечками. Кларк был в восторге от подарка и в качестве ответного шага пригласил любимую поехать в какой-нибудь роскошный дансинг потанцевать. Кэрол, предвкушая шикарный вечер, надела шикарное платье, меха и в таком виде спустилась вниз… где ее ждал Кларк на том самом «форде»! Они с черепашьей скоростью потащились по улицам Голливуда, необычайно довольные друг другом, целуясь, смеясь и маша руками знакомым и незнакомым…

Зная ветреный нрав Гейбла и непостоянство Ломбард, их роман долго не воспринимали всерьез. А когда продюсеры поняли, что здесь пахнет чем-то более серьезным, чем простой флирт, они забили тревогу: у Гейбла, который носил титул короля Голливуда и по которому вздыхала вся женская половина Америки, был имидж романтического героя; так же обстояли дела и с Кэрол – она была секс-символом, дивой, оказаться в постели с которой мечтал каждый американец от семнадцати до семидесяти! Если эти двое будут встречаться, кассовые сборы неминуемо упадут!

Под давлением продюсеров им пришлось скрывать свои отношения, тем более что жена Кларка, актриса Мария Лэнгем, была категорически против развода. Когда же Кларк стал настаивать, Мария, которая была старше мужа на семнадцать лет, выдвинула совершенно грабительские условия расторжения брака. Кларк не понаслышке знал, что такое нищета, – он родился в семье рабочего с нефтяных месторождений и сам выбивался в люди. И теперь, когда его материальное положение во многом обуславливал брачный контракт, он очень боялся, что Мария приведет свои угрозы в исполнение и он останется без гроша за душой. А предстать перед любимой в образе нахлебника – нет, это было бы невыносимо…

Однако, несмотря ни на что, Кларк и Кэрол продолжали встречаться. Он ждал, когда стемнеет, и, как мальчишка, залезал к любимой в окошко. А Кэрол было все равно: приедет к ней Кларк в лимузине и в дорогом костюме или же прикатит на том самом «форде», заявив, что это единственное, что у него осталось. Более того, Ломбард сделала возлюбленному царский подарок – купила ранчо стоимостью пятьдесят тысяч долларов. Сегодня эти пятьдесят тысяч стоили бы нескольких миллионов!

Именно этот сумасшедший поступок Кэрол и доказал Кларку, насколько сильны ее чувства. Он наплевал на все и развелся. Кроме того, его ждал огромный гонорар за «Унесенных ветром», где он сыграл главную роль – Ретта Батлера. Поженились влюбленные очень тихо и так же тихо жили на своем ранчо. Кэрол, вне всяких сомнений, и была той единственной, которую он искал всю жизнь. Кларк называл жену своей музой и не отходил от нее ни на шаг.

Вместо шумных голливудских вечеринок эти двое предпочитали посидеть с книгой у камина, или разбить палатку в лесу, или совершить конную прогулку… Домашний быт, так ненавидимый многими актерами, был им в радость. Именно за стенами дома прятался Гейбл от своих поклонниц, которых после триумфа «Унесенных ветром» стало на порядок больше. Жена понимала его как никто в мире, и единственное, чего им не хватало в их тихой семейной жизни, – это детей.

Вторая мировая война не обошла Америку стороной. Гейбл всегда был патриотом своей страны, и именно он предложил Кэрол поучаствовать в кампании по продаже облигаций государственного займа, доходы от которого должны были пойти на борьбу с фашистским режимом. Кэрол собиралась стать лицом кампании – она прекрасно справилась и с этой ролью. С рекламных съемок она планировала вернуться на поезде, но ей хотелось поскорее увидеть мужа и она поменяла билеты на авиа.

Наверное, судьба пыталась сберечь ее для любимого: по пути домой самолет сделал посадку в Лас-Вегасе, и Кэрол попросили уступить место военному, который отстал от своей части. Она не согласилась – и больше Кларк никогда не видел жену живой…

Самолет потерял управление во время грозы и врезался в гору. Все погибли мгновенно. Гейбл, узнав о катастрофе, не поверил в смерть любимой. Он бросился к машине и доехал до места трагедии, еще надеясь на то, что она каким-то чудом выжила… Он не нашел даже тела, только серьги Кэрол с бриллиантами и рубинами – камнями верности, которые сам подарил возлюбленной на Рождество.

Он никак не мог привыкнуть, что ее больше нет. Внутри, там, где сердце, болело и жгло так, что не помогали ни литры алкоголя, которые он вливал в себя, ни снотворные, которыми заглушал тоску… Кларк никого не впускал в дом, а потом и вовсе запер дверь. Он записался в летную школу, после чего ушел воевать на фронт. Ему хотелось одного – побыстрее умереть, чтобы соединиться с той, жизнь без которой дальше представлялась ему невозможной.

Он летал в том самом небе, которое забрало у него Кэрол, и, казалось, совсем забыл об актерской карьере. Актер в нем умер, потому что его музы больше не было с ним. Только один раз он посетил официальное мероприятие – когда спускали на воду корабль, названный именем любимой, «Кэрол Ломбард». Когда же о борт корабля разбили традиционную бутылку шампанского и пожелали ему долгой жизни, все увидели, что король Голливуда не может унять слез…

Он еще попытается вернуться к нормальной жизни и даже два раза женится. Но от одной жены он уйдет меньше чем через год, а последняя спутница жизни Гейбла, Кей Уильямс, действительно любившая и понимавшая Кларка и старавшаяся заменить ему Кэрол, которую тот так и не смог забыть, даже родила ему ребенка, но актер его так и не увидел. Его единственный сын родился через четыре месяца после смерти отца. Кларк Гейбл умер прямо на съемочной площадке от сердечного приступа, потому что сердце его так и не смогло смириться с гибелью Кэрол.

Энди Уорхол и Эди Седжвик

Америка 1960-х была особым миром, кратко охарактеризовать который можно всего тремя словами: секс, наркотики, рок-н-ролл. Энди Уорхол в этом мире был не просто своим – он был почти полубогом там, где смешивались в единый экзотический коктейль музыка, живопись, прочие искусства – и коммерция, как острая и одновременно необходимая приправа этого адского варева.

Энди Уорхол

Настоящее имя Энди Уорхола – Андрей Варгола. Он был младшим из четверых детей в семье словенских эмигрантов, натурализовавшихся в Питтсбурге. Еще будучи ребенком, Эндрю перенес несколько тяжелых болезней подряд. В школу он практически не ходил, избегая насмешек одноклассников. Прикованный к постели болезнью, которую в народе называют пляской святого Витта, худой и болезненный подросток все время посвящал рисованию и изготовлению необычных красочных коллажей из газетных и журнальных вырезок. Постель Энди была завалена обрезками: щелкали ножницы, в ход шли рекламные картинки, портреты кинозвезд – словом, все броское, яркое, необычное, что привлекает внимание.

У него был свой взгляд на работу художника-оформителя, и идеи, которые Энди воплощал в жизнь после получения образования в области дизайна, оказались настолько новаторскими и свежими, что он без труда нашел себе работу в таких престижных изданиях, как «Vogue» и «Harper’s Bazaar». Энди оформляет витрины дорогих бутиков – словом, взлетает на гребень волны, именуемой успехом. Одновременно Уорхол выставляет свои собственные графические работы, порой настолько провокационные, что озадаченные обыватели не понимают даже, искусство ли это?!

Однако, несмотря на то что работы Уорхола не были рассчитаны на «широкого потребителя», удача и мода явно на его стороне. Энди быстро богатеет и так же быстро работает, легко и непринужденно двигаясь вперед, потому что умеет не только угадывать желания заказчиков, но даже предугадывать их!

Эди была под стать ему самому – такая же бесшабашная с виду, легкая на подъем, вытворявшая с обычным вещами то, что он сам проделывал с образами, линиями и красками. Настоящее ее имя было Эдит Минтерн Сэджвик, но все называли ее просто Эди, хотя, в отличие от Уорхола, семья Сэджвик имела аристократические корни.

Хрупкая, не производившая впечатление сильной, Эди могла танцевать и тусоваться ночи напролет. При этом она надевала на себя вещи, которые никто, кроме нее, ранее не использовал в таком качестве. Эди могла заявиться на гламурную вечеринку в обычной майке или балетном трико, но при этом выглядела так стильно, что тут же становилась объектом фотоохоты журналистов. И так же, как Энди Уорхол переворачивал представление людей об искусстве, его подруга и муза выворачивала наизнанку понятия о том, что модно.

Они были вместе всего семь лет, но для Америки 60-х, помешанной на вечеринках, откуда народ разъезжался либо на лимузинах, либо на «скорых» с сиреной, это была целая жизнь. В 1963-м Энди купил дом на Манхэттене, который назвал «Фабрика». Именно здесь он создает свои провокационные полотна, выполненные трафаретным методом, здесь разрабатывает дизайн множества вещей, привычных для нас и сегодня, которые навсегда вошли в историю дизайна.

Заказчиками Энди были те, кого называли сливками общества. На своей «Фабрике» Энди ставит изготовление предметов искусства на поток. Там же он снимает свои знаменитые фильмы с Эди Сэджвик в главной роли. Стены «Фабрики», выкрашенные серебристой краской, и ее посетители, тусовавшиеся на вечеринках, плавно перетекавших в рабочие будни, украшали собой страницы светской хроники центральных изданий.

Свои портреты в стиле андеграунд Энди заказывали Лайза Миннелли, Джон Леннон, Мохаммед Пехлеви, Брижит Бардо, Мик Джаггер, иранский шах и все его семейство – словом, те, кто несся на волне бешеных 60-х или просто пытался угнаться за модой.

Бездумная, всегда готовая веселиться Эди олицетворяла собой то, к чему так стремился Уорхол, – красоту в чистом виде. Кроме того, его муза, которую он сам называл «пустышкой», не спрашивала, зачем и куда они едут и надо ли будет возвращаться назад… Она просто жила – одним днем. Однажды, когда они прилетели в Париж, в ее дорожной сумке не оказалось ничего, кроме… норковой шубы. Еще одна была надета на ней прямо поверх старой майки и балетного трико. Когда они с Энди вошли в ресторан и швейцар вежливо попросил у Эди ее шубу, она взмолилась: «Не отнимайте ее у меня! Это единственное, что у меня есть!»

Энди и Эди были настолько популярны, что их приглашали на все мало-мальски значимые мероприятия в Нью-Йорке. Без Уорхолла и его подруги не обходилось ни одно открытие – выставки или фирмы, все равно. Они были олицетворением сексуальной революции и новой, свободной Америки. Чтобы заманить модную парочку к себе, за ними присылали лимузины, им сулили фантастические гонорары, а Эди и Энди частенько развлекались тем, что вместо себя подсовывали жаждущим каких-нибудь знакомых.

С легкой руки Эди Сэджвик в моду входили обтягивающие трико и крупные серьги, она бесконечно пробовала на себе все новый и новый макияж – в сундучке, который подруга Уорхолла всегда возила с собой, только всевозможных накладных ресниц было более пятидесяти пар! Она стала иконой стиля, ее манеру одеваться и двигаться копировали, ее снимали для журналов мод и просто как фотомодель – камера любила Эди. Ну, а сама Эди все больше любила наркотики…

При ее внешности и потрясающих актерских данных Эди могла добиться многого, но… она крепко «подсела» на кокаин и амфетамин. Они с Энди часто ругались по этому поводу, и подруга даже пыталась спровоцировать ревность Уорхолла, заведя отношения с рок-музыкантом Бобом Диланом. Однако с Диланом она вскоре порывает, чего нельзя сказать о ее отношениях с наркотиками. Она пробует и барбитураты, и опиаты, и их различные сочетания – словом, убивает себя всеми возможными способами.

В 1966-м Эди зовут в театр, но ей уже не до актерской карьеры. После серьезной мотоциклетной аварии ее кладут в психиатрическую клинику – лечиться от наркозависимости. В это время она уже не живет с Энди Уорхолом, но он не может ни забыть Эди, ни простить ей ухода к Дилану.

После выхода из клиники Эди возвращается к своей семье, в Калифорнию, и даже выходит замуж. Она явно пытается быть «как все», но той, что была музой андеграунда, это плохо удается. Она снова начинает принимать наркотики, часто сочетая их с алкоголем. И однажды случается неизбежное – утром муж находит Эди мертвой. Она прожила всего 28 лет.

Влияние образа Эди Сэджвик на все искусство 60-х огромно, потому что она была музой не только Энди Уорхола. Музыкальные рок-группы посвящали Эди альбомы и песни, снимались клипы, где роль Эди исполняли весьма похожие актрисы. Фотографии Эди украшали обложки альбомов и афиши, ее макияж стал знаменитым – словом, мертвая Эди прожила в искусстве гораздо дольше, чем Эди живая, которая была неотъемлемой частью вечеринок 60-х. Ее образ востребован и сегодня – совсем недавно знаменитый Карл Лагерфельд представил на суд зрителей фотосессию, где снял актрису Ванессу Паради в образе Эди Сэджвик.

Энди надолго пережил свою музу и подругу – он скончался в возрасте 58 лет на операционном столе от остановки сердца. В оставшемся после его смерти архиве Эди все еще смеется, танцует, курит, моргает огромными ресницами – пытается продолжать жить вечно, пока ее будут помнить…

Джон Леннон и Йоко Оно

Музы не приходят из ниоткуда и к тем, кто в них не нуждается. Когда Джон Леннон, певец, поэт, композитор и лидер легендарной четверки «Битлз», стал ощущать в душе некую опустошенность, к нему явилась Она – его муза, которая осталась с ним на всю жизнь. Музой Леннона стала хрупкая японская девушка по имени Йоко.

Джон Леннон и Йоко Оно

Появление Йоко на своем пути он счел мистическим, однако в жизни Леннона было много мистики. Рок-музыкант появился на свет 9 октября 1940 года, во время налета немецкой авиации на Ливерпуль. Бешеная энергия, выплескиваемая в разрывах бомб, неким образом трансформировалась в энергию поэтическую, художественную и музыкальную, которой сверх всякой меры всю жизнь был одарен этот удивительный человек.

Его детство было не слишком радостным: вскоре после его рождения родители развелись и отдали четырехлетнего Джона на воспитание бездетной тетке. Та растила племянника довольно сурово, и когда подростком Леннон принялся с утра до вечера бренчать на гитаре, тетка корчила брезгливую мину: «Гитара – хорошая вещь, но она никогда не поможет тебе заработать на жизнь!» Он навсегда запомнит эти слова, и потом, когда баснословно разбогатеет, купит тете Мими и дяде, с которым, будучи мальчиком, быстро нашел общий язык и который действительно заменил ему отца, шикарный особняк на побережье. А в холле повесит мраморную доску с теми самыми словами тетки о гитаре…

Однако ворчание тетки вполне могло стать пророческим: учился Джон из рук вон плохо, особенно не давались ему точные науки. Зато он пел в хоре, выпускал стенгазету, а позже организовал школьный ансамбль, состоявший из гитаристов (во главе с собой), парня с банджо, двух ударников и… еще одного музыканта, игравшего на стиральной доске! Несмотря на всю художественную самодеятельность, выпускные экзамены он провалил. Но Джон обладал огромным обаянием – или же в этом случае также были задействованы некие мистические силы? Ведь директор школы помог ему поступить в художественный колледж.

Джон Леннон упорно шел вперед – и играл на гитаре. Его группа несколько раз меняла название и в конце концов стала именоваться «Битлз». Они уже были популярны в родном Ливерпуле и в Гамбурге, куда часто вылетали на гастроли, когда в 1961-м их заметил талантливый продюсер Брайан Эпстайн. Музыканты сменили кожаные куртки на аккуратные костюмы; сам Джон был от этого не в восторге, но новый имидж способствовал тому, что популярность группы быстро возросла.

Они встретились на выставке авангардного искусства. Леннон пришел, потому что его пригласили, а отказываться, не имея на то веского предлога, было не в его правилах. Особого впечатления выставка на него не произвела, но вот сама художница… Маленькая японка с острыми скулами и пронзительными черными глазами водила его от полотна к полотну, а затем показала главную инсталляцию – выкрашенную белым стремянку и картину, написанную на потолке. Леннон залез на лестницу – и… снял паука, примостившегося на картине. При этом он вежливо спросил у художницы разрешения убрать непрошеного гостя. Он ушел, оставив неизгладимое впечатление о себе, а Йоко записала в дневнике: «Сегодня я встретила мужчину, которого смогла бы полюбить».

Леннон быстро забыл выставку, но каждый день стал получать таинственные открытки, на которых были написаны странные приказания: «Смотри на огонь до рассвета», «Танцуй», «Дыши»… Он не знал, от кого они, но вскоре художница стала звонить ему. Они разговаривали, вернее, говорила практически только она одна – об искусстве, о творчестве, о том, что они с Джоном родственные души… Сначала его раздражала ее бесцеремонность, но прошло время, и он уже не мог жить без ее голоса в трубке.

Они были совсем разными: Йоко из богатой родовитой аристократической семьи, Джон – дитя ливерпульских улиц. Она – рафинированная умница, он – двоечник, выбившийся в люди благодаря таланту да еще счастливому стечению обстоятельств. Он частенько не знал, куда его заведет новый эксперимент, а она всегда точно видела, чего хочет. И в этот раз она хотела того, с кем чувствовала родство душ. Йоко хотела Джона.

Он был женат, она – замужем. Но она решительно входила в святая святых – студию, куда до нее не ступала нога ни одного постороннего. Это ужасно раздражало остальных «битлов», но они молчали, потому что тоже чувствовали в этой маленькой женщине нечто особенное. А Йоко не отходила от Джона буквально ни на шаг, сопровождала его повсюду, ждала за кулисами после концертов.

В тот день, когда Леннон получил развод, у Йоко случился выкидыш. Джон дежурил возле кровати любимой днем и ночью: спать он устраивался просто на полу, к ужасу медперсонала. Ведь он уже был «тот самый» Джон Леннон, мегазвезда. Слава «Битлз» гремела в Великобритании, да и во многих других странах, и группа, по выражению Леннона, «стала популярнее, чем Христос».

Они поженились на острове Гибралтар, в британском консульстве. Йоко не взяла его фамилию, но зато он стал именоваться Джон Оно Леннон! Медовый месяц они провели креативно: лежали в пижамах в отеле и давали интервью, выступая против войны во Вьетнаме.

Жизнь для Джона внезапно наполнилась новым смыслом, и если раньше в ней присутствовала практически только музыка, теперь в нее вошла Йоко. Она и стала тем стержнем, на который было нанизано множество всего, чего он не знал раньше или не задумывался об этом: искусство во всех его традиционных и новых проявлениях, философия и та внутренняя свобода, которой он не ощущал до нее.

Все запреты были сняты, все шоры упали. Джон и Йоко сфотографировались обнаженными для обложки нового совместного альбома. Оба они были далеко не моделями – обычные люди с неидеальными фигурами и не самыми красивыми лицами в мире, но эта фотосессия стала вызовом всему косному, консервативному. Они хотели чего-то нового, что-то сделать для мира, показать другие пути. Они ездили по свету, боролись то за права индейцев в Америке, то против плохого содержания заключенных; участвовали во многих акциях протеста. Леннон чувствует: это именно то, чего ему не хватало раньше, чего недодавала одна только исполняемая ими музыка!

«Битлз» и Леннон постепенно расходятся. Это приводит к ссорам с Полом Маккартни, но Джон устал от многолетнего повторения одного и того же. И, хотя фанатов «Битлз» по всему миру насчитывались миллионы, они с Йоко все же решают начать делать собственную музыку. Они обосновываются в центре Нью-Йорка и оборудуют музыкальную студию. Новые песни Леннона расходятся по Америке, но… они явно слабее того, что он делал для «Битлз». Его музыкальная слава постепенно затухает, а вокруг только и разговоров о том, что Йоко сильнее, чем он сам, что она подмяла его под себя и изменила не в лучшую сторону…

В жизнь Джона снова возвращается то, от чего он успел уйти, женившись на Йоко, – депрессия и наркотики. Он злится, и однажды прямо на глазах у жены уходит с какой-то девицей, имя которой к утру забудет. Но этого ему кажется мало – он уезжает в Лос-Анджелес и там пускается во все тяжкие: женщины, наркотики, алкоголь… Почувствовав себя свободным от всего, он пишет несколько песен, и они тут же взлетают на верхние строчки хит-парадов. Он стал прежним бездумным Джоном, и его музыка вернулась к нему!

Но он ужасно тоскует по Йоко… Ни наркотики, ни выпивка, ни затеваемые им скандалы, чтобы выпустить пар, – ничто не помогает. С женой он становится другим, но без нее он просто не может жить… Позже он скажет об этом времени так: «Я просто обезумел, это был потерянный уикенд длиной в полтора года – это саморазрушение от разлуки».

Они случайно встречаются в Нью-Йорке – и не выдерживают. С вечеринки они уезжают вместе. У них снова есть все для счастья: их музыка, их любовь и… долгожданный ребенок – сын, который появляется на свет в день рождения Джона! Отныне Джон живет так, как того хочет Йоко. Ест только экологически чистые продукты, медитирует, пишет музыку наверху, в своей студии… А она тем временем сидит в офисе и приумножает его состояние.

Йоко – бизнесмен от природы. Она делает на музыке Леннона миллионы и десятки миллионов, но… Чтобы просто увидеть жену, он должен позвонить ей в офис и договориться о встрече! Это похоже на фарс, и однажды Джон жалуется секретарю, что они с Йоко почти не занимаются любовью, потому что ей все время некогда!

Однако оттого, что они с Йоко снова рядом, а возможно, и потому, что количество рано или поздно должно было перейти в качество, у Леннона вдруг происходит скачок. Накануне своего сорокалетия он записывает потрясающий альбом, который критики называют возвращением, вторым дыханием. Джон счастлив, он дает интервью и говорит, что чувствует себя свободным как никогда, наполненным творчеством до краев.

Он мог бы сделать невероятно много, но… всего через несколько месяцев после триумфа его застрелил сумасшедший фанат «Битлз» Марк Чепмен. Он убил кумира миллионов, когда тот вместе с женой входил под арку собственного дома. Четыре пули в спину не оставили Джону ни единого шанса выжить, хотя «скорая» приехала почти мгновенно.

Йоко благополучно здравствует и сегодня – муза Леннона живет памятью о нем. Она до сих пор устраивает фестивали и всевозможные акции, теперь все они связаны с именем Джона. А на провокационные вопросы о личной жизни, которые так любят задавать журналисты, эта загадочная женщина отвечает: «Мы просто любили друг друга».

Барак Обама и Мишель Робинсон

Муза для политика – такая же важная часть жизни, как и для того, кто занимается творчеством. Потому как большая политика невозможна без творческого начала. И чем ближе по духу будет та или тот, кто находится рядом, тем успешнее будет складываться карьера. Так, первый темнокожий президент США Барак Обама в глазах многих неотделим от своей замечательной жены Мишель.

Барак Обама и Мишель Робинсон

Мишель Лавон Робинсон выросла в очень простой семье. Однако простые семьи умеют прививать своим детям правильные жизненные ценности не хуже, чем семьи аристократов, а порой и намного лучше! Кроме того, Мишель от природы обладала отличными способностями: сначала она училась в школе для одаренных детей, а затем – в Принстонском и Гарвардском университетах. После окончания образования талантливая выпускница успела поработать и в юридической фирме, и в мэрии Чикаго, и в медицинском центре.

Мишель успешно делала карьеру, а то, что ее родословная происходила от негров-рабов, похоже, совсем не смущало будущую первую леди США. Она и не думала скрывать тот факт, что ее прапрабабушку когда-то… продали! Она даже хранит документ в память об этом событии – завещание некоего рабовладельца, который в 1850 году в качестве другого имущества передавал своим потомкам «негритянскую девочку Мелвину стоимостью 475 долларов».

Разве можно продавать за деньги живую человеческую душу? Разумеется нет! Но зато свою собственную душу можно навек подарить тому, кого любишь. Мишель выбрала такого человека раз и навсегда – им оказался Барак Хуссейн Обама-младший.

Барак Обама – первый президент США, родившийся на Гавайях, где и познакомились его родители. Однако романтическая обстановка тропического острова не помогла сохранить чувства надолго: после того как маленькому Бараку исполнилось три года, его родители развелись. С этого возраста его воспитывала бабушка, которая, кстати, взяла на себя обязанности и главного добытчика в семье.

Бабушка Барака, так же как и ее внук, была личностью неординарной: имея за плечами лишь среднее образование, она поднялась по карьерной лестнице от должности секретаря до поста вице-президента Гавайского банка! К тому же она стала первой женщиной, занявшей в банковской иерархии столь высокую должность.

Внуку надо было бы смотреть на свою замечательную бабушку и учиться, но, поскольку школьные предметы давались Обаме-младшему слишком легко, он начал пробовать то, чего наверняка не разрешает собственным детям: алкоголь, марихуану и даже кокаин! Однако подросток сумел вовремя остановиться, а пример его бабушки, а также матери, которые вложили в его воспитание столько душевных сил, в дальнейшем, когда он сам пойдет в гору и начнет занимать руководящие должности, всегда будет перед его глазами. Он станет настоящим борцом за права женщин, и не только на бумаге!

Барак и Мишель встретились в 1988-м – он стажировался в юридической фирме «Сидни Остин», а Мишель… стала его старшей наставницей! Когда руководительница так молода и ослепительно красива, как Мишель, грех не пригласить ее на свидание, что Барак и сделал. Но субординация фирмы была для Мишель превыше всего – она ответила отказом. Однако Барак не отступал и добился своего. На месте их первого поцелуя теперь стоит памятный знак со словами самого Обамы: «Я поцеловал ее и почувствовал вкус шоколада!»

Несмотря на вкус шоколада и все остальное, поженились они лишь спустя три года. Мишель хотела отбросить всякие сомнения в выборе спутника жизни, но они отпали сами собой после того, как она услышала, с какой любовью ее будущий муж рассказывает о бабушке и маме.

Совместная жизнь также сначала не была сладкой – у обоих были сложившиеся характеры и привычки. Мишель раздражало то, что Барак разбрасывает свои вещи, целыми днями пропадает на работе… С рождением дочери Малии проблемы не исчезли, а лишь увеличились: Мишель казалось, что, не уйди муж с головой в политику, он бы мог больше времени уделять семье, да и зарабатывал бы намного больше. Жили они в то время очень трудно, к тому же решились завести еще одного ребенка – родилась Наташа, которую в семье называют Саша.

Бытовые трудности едва не довели их до развода, но, к счастью, они справились. Хотя у них бывали критические моменты, какие случаются в каждой семье, где жена, имеющая прекрасное образование и блестящие способности, вынуждена сидеть дома с детьми. И то, что порой разрушает другие семьи – горе, их маленький мир спаяло воедино. Тяжело заболела Саша – у девочки диагностировали менингит. Барак бросил дела, отменил все встречи и сутками вместе с женой дежурил в клинике у кроватки дочери…

Чем выше муж поднимался по политической лестнице, тем больше времени он уделял жене, разделяя с ней свои сомнения, прислушиваясь к советам и активно включая ее в свои поездки. Мишель с удовольствием исполняла роль советника, первого помощника и готова была делать какую угодно работу в предвыборном штабе. Услышав новость, что муж победил на президентских выборах, в первую секунду не удивилась, кажется, только она одна – ведь иначе и быть не могло!

Сегодняшняя Мишель очень мало отличается от той скромной молодой женщины, что ждала мужа с работы, возясь с двумя малышками. Она отказалась переезжать в Вашингтон и по-прежнему живет в южной части Чикаго, где стоит памятник их с мужем первому поцелую. А в саду президентской резиденции первая леди страны развела… огород и выращивает там экологически чистые овощи, подавая тем самым пример многим семьям!

Однако не стоит думать, что Мишель Обама – это женщина с тяпкой, которую невозможно представить в вечернем платье. Изысканные наряды очень даже ей к лицу! Первая леди славится элегантностью и великолепным вкусом. Кроме того, она продолжает работать рядом с мужем и в качестве советника, и в роли имиджмейкера. Обама не скрывает того, что многие речи для него также пишет жена. И это все не пустые слова в честь первой леди Соединенных Штатов – недаром в 2010 году журнал «Forbes» назвал Мишель первой в списке ста самых влиятельных людей года! Ну, а достижением в плане личной жизни можно считать то, что Мишель и Барак признаны самой смешливой парой Белого дома за все время его существования.

Да, эти люди умеют работать, смеяться, любить. Недавно Мишель и Барак отпраздновали двадцать лет со дня свадьбы – и нам остается только пожелать им счастья, такого же сладкого, как шоколад!