«Черные купола». Выстрел в прошлое Конторович Александр

– Тормозите, – сказал я Антону. – ГАИ инструкцию знает и просто так тормозить машины со спецсигналами не будет. Да и раскраски на нас нет, откуда им знать, кто тут рассекает?

– Внимание всем! Готовность! Останавливаемся…

Тройка машин одновременно повернула к обочине. Передний и задний автомобили встали чуть наискось, прикрывая своими корпусами нашу машину, остановившуюся около милицейского автомобиля. Стекла в головной и замыкающей автомашинах поползли вниз, но оружия пока никто не показывал, держали на коленях.

Поползло вниз стекло и нашей машины. Колесников внимательно разглядывал подходившего к нам лейтенанта.

– Лейтенант Майский! – представился тот. – Документики ваши попрошу!

– Капитан Колесников, ФСБ, – невозмутимо ответил ему Антон. – В чем дело, товарищ лейтенант?

Тот слегка опешил. Видимо, такого развития событий он не предполагал.

– А-а-а… все же… попрошу ваши документы!

– Извольте! – в левой руке капитана появился спецталон. – Тут все ясно написано?

Документ это был серьезный. Помимо всех прочих поводов для щеконадувания, имелась там одна любопытная строка:

«Проверка пассажиров и груза атомобиля может быть произведена не иначе как в особых случаях и по письменному распоряжению начальника областного/городского УФСБ». Вот так!

Лейтенант слегка опешил.

– Вы аварию совершили… там на посту…

– Это с кем же? – холодно поинтересовался капитан.

– Во, блин, борзота! – по газону торопился давешний бугай из «шевроле». – Охреначь его, командир, он нам всю бочину разодрал!

– Это из ФСБ… – лейтенант был явно не в своей тарелке. – У них спецталон есть…

– И чо?! Хозяин жизни, в натуре?

Не похоже было, чтобы бугай прикидывался. Он совершенно очевидно не понимал происходящего.

– Ты кто такой, голуба? – поинтересовался Антон. – С какого дуба рухнул?

– Чо? Какой еще дуб? Ты хоть знаешь, чью машину помял? Да всей твоей зарплаты не хватит, чтобы ее починить!

– Лейтенант, – повернулся Колесников к гаишнику. – Вы номер спецталона записали?

– Сейчас… – тот выхватил из кармана блокнот. – Одну минуточку, вот, пожалуйста, держите ваш документ.

– Можете подать рапорт руководству. Со своей стороны я это сделаю немедленно. Еще вопросы к нам имеются?

– Нет.

– В таком случае – до свидания.

– Эй, это ты чо?! – опешил бугай. – А бабки за помятую машину?

– Иди-ка сюда, родной… – не выдержал я столь обалденной наглости. – Миша, пусти меня к окну, я ему скажу пару ласковых…

Антон кивнул головой, и охранник чуть подвинулся в сторону, не спуская внимательных глаз с наших собеседников. Помимо глаз, он еще и автоматом их отслеживал, только пока не приподнимал его над краем оконного проема. Но в случае необходимости он бы нашпиговал их свинцом быстрее, чем я успел бы пару раз моргнуть. Краем глаза я заметил, что и капитан приготовил к бою свой АПС[2].

– Вот что, гусь ты лапчатый…

Дальнейший мой монолог проистекал почти что в абсолютной тишине. Бугай как рот разинул, так и позабыл его закрыть. Лейтенант-гаишник и вовсе места себе не находил от удивления. Судя по всему, подобных словесных оборотов он не слыхивал в своей жизни ни разу. И уж совершенно точно не ожидал услышать такие речи от пассажира оперативной машины ФСБ!

– …И уши свои протри мокрой тряпочкой! Чтобы сразу втюхивать, что тебе люди говорят!

Обалдевший до немоты бугай молчал. Похоже, что и в его тупой башке начали, наконец, ворочаться мысли. И были они, судя по его лицу, весьма невеселыми…

– Поехали, Антон, – повернулся я к Колесникову. – У нас дела есть, нечего попусту время терять со всякой шелупонью…

Уже после того как мы отъехали от гаишника метров на пятьсот, капитан повернулся ко мне.

– Ну вы, Александр Сергеевич, и даете! Где это вы таким оборотам научились? И что же раньше-то молчали?

– Так не было ж необходимости… А научился где… Когда вокруг столько «талантов» бродит, как в моих «выходах», еще и не таким словесам обучиться можно…

Антон уважительно покивал головой.

– Впечатляюще! Этот баран чуть язык от удивления не проглотил! Будет теперь машину из своего кармана чинить.

– А ты их номера запомнил?

– И даже записал.

– Давай-ка их сюда… – пробормотал я, нашаривая телефон. – Сейчас, минуточку… Дима? Как ты там жив? Чем порадуешь?

Михайловский язвительно поинтересовался датой, когда меня вылечили от рассеянного склероза.

– Черт знает, на сколько и куда ты провалился! И вот, вернулся, месяц бока отлеживаешь, а чтобы позвонить старому товарищу – так хренушки?

– Дим, прости, но я и телефон-то свой получил только четыре дня назад.

– А других аппаратов поблизости не нашлось? Вот и пришлось мне все подробности о твоем самочувствии из Нинки клещами тащить! У нее-то небось телефон был? Не мог с ее аппарата позвонить?

– Блин… Извини лопуха, честно тебе говорю – не допер!

– Вот… А я тут сижу, понимаешь, переживаю… кота – и то вовремя не кормлю…

– Ну, с меня коньяк!

– Лучше вино. Абхазское, сам знаешь, что привезти.

– Да когда ж я теперь туда-то выберусь? Поди и не пустят больше…

– А ты и генералу вина привези.

– Да… соблазнишь его такой мелочью… тут цистерну тащить придется, вся таможня на уши встанет!

– Ладно… чего уж там… подожду до лучших времен. Чего там у тебя стряслось?

– Да так… мелочевка. Не подскажешь, вот тут у меня пара номерков есть… Что это за пацаны такие борзые под ними рассекают?

– Давай номера, – слышно было, как затрещали кнопки на клавиатуре. – Ага! Второй… Хм! «Мерин» был?

– Да. Шестисотка.

– Ну, стало быть, имел ты сомнительное удовольствие видеть господина Егидзе Ашота Генриховича. И его славную когорту бодигардов из охранного агентства «Профи-А».

– И чем же занимается сей товарищ?

– В основном – обналичкой. Для каковой цели содержит «Профбанк». Агентство охранное тоже ему принадлежит. Товарищ наш контактирует с солнцевскими ребятками. Депутатам отдельным помогает некоторые вопросы решать… Словом, обычный расейский банкир. В меру наглый и нахрапистый. Как большинство из них – бессовестный. Скупил на корню несколько колхозов в Псковской области. Точнее, скупил их долги.

– Благотворительностью занялся? С чего бы это? Умом повредился?

– Нет, с умом там все в порядке. Просто по тем местам должна вскорости пройти новая автодорога, вот он и скупает земли, через которые ее проложат. Оттого колхозы оттуда и выживает… Чего ты-то с ним не поделил?

– Да борзый больно, чуть нам машину не помял, а когда его джип с охраной в сторону оттерли, эти бугаи начали права качать…

– И в какую больницу их уже увезли?

– Сами они уехали!

– Да? Стареешь, мужик!

– Я им тут кое-что из лексикона покойного Манзырева поведал…

– Ну, тогда им еще больше не повезло…

– …чтобы они не слишком уж выпендривались.

– Изверг ты! Человек к тебе, можно сказать, со всей душой шел…

– Ага…

– …Бейсбольную биту небось нес – покупкою похвастаться…

– Не, там гаишник стоял!

– Да? Ну ему-то он ее, скорее всего, не показывал. В этот раз… Удивляюсь я тебе! В твою сторону всякие сомнительные люди летят, прямо как мухи… на мед. Черт знает, сколько тебя не было! Наконец, соизволил прибыть. И вот опять – драка!

– Да не дрался я!

– Тебе язык пломбировать надо! Как спусковую скобу на пистолете. Чтобы говорил тихо и медленно. С должным уважением к собеседнику!

– Да я и так стараюсь… только что правила хорошего тона не учу.

– А не помешало бы!

Вот умеет же человек заразить своим жизнелюбием! Прямо-таки диву даюсь! И это – при его профессии! Да, мне бы так насобачиться…

Яковлев ждал меня в своем кабинете. Напротив него расположился и Травников. Глянув на полупустую вазочку с печенюшками, я прикинул, что сидят они тут уже прилично. Как бы и не с утра.

– Присаживайтесь, Александр Сергеевич! Чаю хотите?

Чаю?

Словно бы песок скрипнул под ногами, а не блестящий паркет генеральского кабинета…

Стоило мне чуток зазеваться, как солнышко снова кольнуло меня своими жаркими лучиками. Оно уже переползло вбок, и теперь натянутая над укрытием плащ-палатка уже не защищала меня от него.

Чертыхнувшись, передвигаюсь в сторону, пытаясь хоть что-то спрятать в тень. Вот обещали же снабженцы нормальный кусок брезента! Сидишь тут целыми днями на солнцепеке, и никакого укрытия. Одно утешает – осталось всего четыре дня. Потом уходим вниз, передышка. А пока… торчим, в этой Богом и людьми забытой дыре. И ждем. Неведомо кого. Тут проходит тропа, и теоретически по ней могут ходить «духи». Впрочем, почему – могут? Ходили они здесь. И не раз. На тропе остались их следы, пустые коробки от патронов, еще кое-какая мелочевка, ясно на это указывающая. Но вот после нашего здесь появления их как корова языком слизнула. Местное население в этих краях не бродит, кругом камень, травы для выпаса скота нет. Да и вообще тут ничего нет. Незачем переть в такую даль не менее двух суток от ближайшего поселения. Разве что лелея в душе какие-то гадские помыслы. Вот для этого нас сюда и засунули. А я думаю, чтобы глаза не мозолили. Наш командир что-то больно резво взялся совать свой нос во всякие непонятные ему дела. Таковых тут хватало. Послать его по матери было стремно – все же группа не просто так, а из Москвы. Вот тогда придумали нам важное задание и отправили в эту дыру. Просидев тут честно два срока, майор взвыл и отправился к начальству – выручать нас из этого каменного мешка. Сегодня по рации он сообщил, мол, держитесь, осталось четыре дня. Вот и держимся. Мужественно боремся с жарой и со сном. И если жару победить пока не удалось, то вот со сном сражаемся относительно на равных. Плюнув на все условности, заминировали всю тропу «Охотой»[3] и спим. Через эту жуткую штуку не то что пройти, даже и проползти проблематично. Разве что батальоном рванут…

Правда, спим все же не всей группой. Два человека постоянно на посту, смотрят по сторонам. Благо видимость тут хорошая, облаков и зеленки нет, прятаться неведомым злодеям негде.

Наклоняюсь и вытаскиваю из-под камня флягу. Она уже тоже нагрелась, вода в ней почти горячая. Но все-таки кажется, что не настолько горячая, как вода в цистерне. Ту хоть и не трогай вовсе – обожжешься!

– Витя, пить хочешь? – протягиваю флягу напарнику.

– Давай… Эх, сейчас бы лимонаду холодного! Да чтоб с пузырьками…

– Ага! И мороженого! Ты какое больше любишь?

– Пломбир. Тот, что за сорок восемь копеек. Берешь этот кирпич и ложечкой его… маленькой…

– Да… пломбир бы не помешал… и пива холодного.

– Это с мороженым-то? МИГ-21 на взлете изображать будешь?

– Ну… не сразу же… Можно и попозже пива попить.

– А-а-а… эт точно…

Беру нагревшийся бинокль и прикладываю его к глазам. От камней поднимается горячий воздух, и изображение пляшет в окулярах. Черт! Не видно ни хрена! Что там вдали? По-прежнему камни или что-то новое?

– Вить!

– А?!

– Глянь, чего там?

– Да чего там может быть? Две недели тут сидим, у меня уже на заднице мозоль образовалась, а хоть бы один человек прошел!

Я его понимаю. Над ним сразу две плащ-палатки натянуты, вот и тенек получше. Неохота из-под них прямо в пекло вылезать.

Снова смотрю в бинокль. Нет, что-то там все же есть.

– Витя! Посмотри!

Он нехотя вылезает из своего укрытия и подходит ко мне. Берет бинокль.

– Ну? И чего ты там надыбал?

– Вон, косую скалу видишь?

– Это слева-то? Вижу. И чего там?

– Три пальца правее возьми.

Виктор долго смотрит в бинокль, подкручивает окуляры и что-то шипит сквозь зубы.

– Сань! А ведь это люди идут!

– Ну, так а я про что? Давай ребят буди… – поворачиваю я в ту сторону тяжелую тушку крупнокалиберного пулемета.

До людей еще далеко, им идти до нас не менее километра. Собственно говоря, совсем вплотную им не подойти. Абсолютно независимо от их желания. На тропе стоит добрый десяток мин. Соединенные в одну умную систему, они будут срабатывать только тогда, когда около них окажется цель. Так что, пока не сработают все – тропа непроходима. Помню, когда сапер объяснял нам принцип устройства и работы этого комплекса, очень хотелось чертыхнуться. Эти мины будут ждать своей цели, пока не сядет питание. С учетом здешней жары – еще месяца три. А то и больше.

Сзади послышался шорох, это ребята занимали свои позиции.

Смотрю в бинокль. Уже можно различить, что людей немного, человек десять. Идут они медленно – несут груз? Особо не видно… Ладно, можно и обождать, тем более что не так уж и долго этого ждать. Нащупываю пульт управления «Охотой». Вот он, под правой рукой лежит…

Идут.

Медленно идут, устали?

Значит, либо идут издалека, либо вымотались. А кто тут может сильно устать? В тех краях наших гарнизонов нет. Так что если это «духи», то на хвост им никто серьезно наступить не мог. Хотя… между собой они тоже иногда режутся – будь здоров!

Еще метров сто…

Нет, это не «духи». По крайней мере, ни одной чалмы я не разглядел. Тогда кто это может быть? За все время, что мы тут сидим, в ту сторону наши не проходили, да и нас никто о возможных гостях не предупреждал.

Так, форма наша. Уже лучше. Но не расслабляемся. Смотрим. Ага, вот они чего тащат! Носилки. Двое. Раненых несут? Очень даже возможно. Оттого и идут так медленно.

– Витя!

– Чего тебе?

– Похоже, что это кто-то из наших.

– Откуда они тут взялись? Никто же вперед не уходил?

– Вот подойдут, тогда и спросим… Воды поставьте вскипятить, хоть накормим ребят чем придется.

Тем временем группа уже прошла минное поле и приблизилась к нашим позициям.

– Эгей, славяне! Откуда путь держите? – несмотря ни на что, голову я из-за камней старался не высовывать.

Они остановились.

Семь человек, да на носилках еще двое лежат. Быстро сунув их за камни, солдаты попрятались туда же. Молодцы… мало ли кто тут по-русски говорит? Бывали уже ситуации…

– Кто старший? Пароль?

Хороший вопрос. Правда, вот насчет пароля сомневаюсь… Уходили они точно не здесь, нам бы по смене передали. Так что на этот вопрос ответа ожидать не приходится.

– Я старший! Лейтенант Коренев! С кем говорю?

– Лейтенант Котов! Сюда подходи, остальные на месте!

Один из лежащих поднялся и медленно двинулся в нашу сторону. Ба, да он еле ноги передвигает! Ближе стало видно, что лицо лейтенанта заросло щетиной, видать, давно не брился.

Автомат закинут за плечо. Но на предохранитель не поставил, мне это отсюда хорошо видно. Кобура тоже расстегнута – осторожный. Уважаю…

– У вас есть связь с командованием?

– Есть. Мишка, рацию готовь! Дай Седьмого.

Коренев поставил автомат к брустверу и присел около рации. Взял протянутую ему гарнитуру.

– На связи «артист». Вышел с «серой тропы». Мне нужна связь с Вяткой.

– С Вяткой? – прохрипело в наушниках. – Добро. Ждите.

Лейтенант устало опустил руку.

– Чаю хочешь? – протянул я ему кружку, поданную мне Витькой.

– Хочу… – и он опорожнил кружку в несколько глотков.

– Еще?

– Вятка на связи! – гаркнуло в наушниках.

Коренев встрепенулся и поднял гарнитуру.

– Здесь «артист»…

– Ты где?

– Восемнадцатый блок, квадрат тридцать три-пятнадцать, – спешно подсказываю ему я.

Лейтенант повторяет мои слова в микрофон.

– Все целы?

– Нет… Но задание мы выполнили!

– Так… – голос словно бы потух, – старший блока где?

– Слушаю! – забираю у Коренева гарнитуру.

– Это Дед, знаешь меня?

Полковник Ткачев, командир разведчиков. Фигура почти легендарная, он тут с самого начала сидит. Серьезный дядька и уважением пользуется немалым.

– Знаю.

– Вот что, за ребятами сейчас транспорт будет. Помоги им на месте чем можешь, ясно?

– Так точно, сделаю.

– Давай, родной, надеюсь на тебя.

Отложив в сторону гарнитуру, поворачиваюсь к лейтенанту и вижу его воспаленные глаза.

– Ты сколько не спал, лейтенант?

– Игорем меня зовут… четыре дня…

– Охреносоветь! Крикни там своим, чтобы шмалять не начали, сейчас мои ребята вам пособят.

Он встает на ноги и трижды поднимает в левой руке автомат. Вижу, как на тропе встают его солдаты. Поворачиваюсь к Витьке.

– Мужики! В темпе! Сюда их всех! Напоить и накормить. Раненых перевязать.

Топот ног, ребята понеслись к тропе.

– Откель вас черти-то несут?

Игорь трет рукою обветренное лицо.

– Мы… мы засаду делали. Должен был пойти один важный хрен. Два дня ждали.

– Как я понимаю, он пришел?

– Только не один. Мы ждали человек десять, а пришло более пятидесяти.

– Фигасе! Неслабо вам подфартило!

– Да… Взять его уже не получалось, пришлось валить. И отрываться. Вот четыре дня и идем. Километров восемьдесят отмахали.

– И как?

– Плохо… Четверых потеряли, вон, видишь, еще двоих зацепило по-серьезному. Да и прочим тоже… досталось.

– А сам?

– Контузило меня, в ушах звон. Тебя как через подушку слышу. Патронов почти не осталось, у меня полмагазина, да и у ребят едва ли больше… Гранат совсем нет, последнюю вон там, – он машет рукой на тропу, – на растяжку поставили…

– Идут за вами?

– Наверное… упорные черти, да к ним еще и подкрепление подошло. Вчера еще шли.

– Много?

– С подошедшими человек шестьдесят будет.

– Обрадовал ты меня…

Через бруствер переваливаются ребята, тащат носилки. Раненых волокут в тенек, и Мишка тащит туда сумку с медикаментами. Остальные солдаты Коренева садятся под скалой, тут тоже есть подобие тени. Перед ними немедленно появляется ящик, на котором ребята ставят открытые банки с консервами, кладут хлеб и еще всякую всячину. Так, ну, тут более-менее.

Поворачиваюсь к лейтенанту и вытаскиваю из своего мешка флягу с водкой.

– Будешь?

Он кивает головой. Щедрой рукою наливаю ему полную жестяную кружку. Игорь выпивает ее одним махом, совершенно не чувствуя вкуса. По-моему, он даже не просек, что это не вода…

– Я к ребятам пойду, добро?

– Давай. Насчет всего прочего не парься, тут мы и без тебя справимся.

Когда я через пару минут оборачиваюсь в их сторону, Коренев уже спит. Впрочем, они все спят. У кого-то в руке даже ложка осталась.

Да… досталось им на орехи.

Ничего, пускай подрыхнут, это дело нужное.

– Парни, не сачкуем! Где-то там, на тропе, шесть десятков «духов» гуляют! Так что – все по местам! Глядим в оба!

И, словно подтверждая мои слова, вдали слабо бумкает.

Растяжка.

Последняя граната лейтенанта.

Ага, значит, гости все-таки пожаловали?

Бинокль прыгнул в руку, присматриваюсь. За спиной слышу движение, позвякивание железа – ребята занимают позиции. Еще в первый же день сидения тут командир гонял нас самыми извращенными вводными. То у него «духи» атаковали по тропе, то с тыла, или вообще непостижимым образом оказывались прямо среди наших окопов. Дней пять нас срывали с места в самый неподходящий момент. Помню, Мишка опрокинул мне на ноги кружку с горячим чаем, когда резко вскакивал по тревоге. И пришлось ползать по земле в мокрых штанах…

Но сейчас это не вводная – в бинокль вижу группу моджахедов. По тропе они уже не прут, идут по обочине, зорко осматривая все вокруг. На здоровье, засечь таким образом сейсмодатчики управляющего блока – штука невозможная даже теоретически.

Кстати…

Беру в руки пульт.