Когда улетают скрипки Фомальгаут Мария

Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

Дизайнер обложки Мария Владимировна Фомальгаут

© Мария Владимировна Фомальгаут, 2021

© Мария Владимировна Фомальгаут, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4474-0699-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анатомия города

…не на всех землях живут тени и камни, есть во вселенной уникальные образования. Например, мне лично доводилось наблюдать землю, на которой живут города.

Города бывают разные, большие и маленькие, есть и вовсе крохотные городишечки. Город живет на земле, чаще всего на равнинах, очень редко поднимается высоко в горы. Летать город не может, мешает притяжение земли. Мне доводилось видеть один плавучий город, но это скорее исключение, нежели правило.

Города в основном образуются в устьях рек и по берегам морей, ведут оседлый образ жизни, как примитивные животные. Возможно, на более высокой ступени развития города научатся передвигаться. Лет так через полтысячи, не раньше. Сейчас это простые твари, обладающие зачатками сознания.

Город растет всю свою жизнь, сколько живет. Рост города не подчиняется какой-то форме, ограничивается только естественными преградами (море, скалы). Если на пути города встречается город поменьше, большой город глотает его целиком. Что странно, маленький городок даже в минуты опасности не старается убежать, более того – какая-то сила как будто притягивает его к большому городу.

Иногда рост города замедляется, а то и вовсе город уменьшается в размерах, уходит от окраин к центру. Это смерть города. Мне доводилось видеть умирающие, и даже мертвые города – от них на поверхности земли остаются причудливые скелеты, которые медленно разрушаются.

Но если город рассыпался в прах – не всегда значит, что он умер. Бывает, что город просто уснул (см. анабиоз). Через много веков или даже тысяч лет на том же месте вырастает новый город. Сначала я думал, что старый город пустил ростки, но никаких ростков я не обнаружил.

Мистика?

Нечто необъяснимое?

Только годы и годы спустя я догадался, в чем дело. Душа умершего города не покинула планету, не ушла на спутник планеты, где души умерших городов устроили себе пристанище. И много веков спустя душа снова нарастила на себя плоть.

На более поздних стадиях развития несколько городов могут объединяться в один (переход от одногородности к многогородности). Мне доводилось наблюдать такое объединение городов Европы: Парижа, Лондона, Мадрида, Берлина, Праги, Варшавы… когда объединяются трехмерные города, на их месте появляется четырехмерный, живущий в нескольких мирах.

Однако, не всегда объединение городов проходит гладко. Если у одного города заряд положительный, а у другого – отрицательный, то два города при встрече аннигилируются с огромным выбросом энергии. Так, например, произошло при попытке объединения Петербурга и Москвы в районе Твери. Выжженная земля на месте Тверской воронки до сих пор не пригодна для обитания.

Каким будет будущее городов, покажет время. Есть версия, что города – это наши далекие предки, через пару миллионов лет города на далекой земле станут такими же, как мы. В пользу этой гипотезы могу привести множество общих черт (трехступенчатая аура, каменный скелет, электрические сети). Осталось найти в космосе планету, от которой наш народ начал свой многовековой путь по космосу – на ней должны были остаться истлевшие скелеты городов – наших предков.

…к слову об анатомии городов могу сказать, что на телах городов я наблюдал множество мелких созданий непонятного происхождения: они не являются частью города, но живут в нем. Возможно, я наблюдал каких-то мелких паразитов из тех, что кормятся на телах крупных животных ороговевшими кусочками их шкуры. На более поздних стадиях развития (четырехмерные города) паразитов уже не наблюдается.

Анатомия городов отличается разнообразием…

Город Таймбург

…добро пожаловать в Таймбург, город с древней историей, с великим настоящим и не менее великим будущим. Прошлое Таймбурга, к сожалению, затеряно в веках, но это не мешает нам насладиться величием города.

Что же может посмотреть турист, которому посчастливилось посетить славный город Таймбург? Прежде всего, настоятельно рекомендуем вам покататься на местном колесе обозрения, Оке Таймбурга. Колесо по праву считается самым большим в мире, начинается здесь, на главной площади города, а заканчивается на задворках туманности Андромеды.

Стоимость удовольствия – одна ваша жизнь.

Итак, вы поднимаетесь на колесе. Колесо начинается от первобытных костров, древних стоянок, где тощий хозяин в плетеной дерюжке прилаживает к своему шалашу трубчатые кости мамонтов, чтобы дудели в сильный ветер, как кларнеты. Молодой охотник плетет из ветвей и шкур большие крылья, поднимается на высокую гору, неловко взмахивает самодельным летательным аппаратом, летит к солнцу…

…на закате молодая вдова плачет над останками первого летчика.

А колесо поднимается выше, выше, вот воины вернулись из далекого похода, привезли с собой богатую добычу, рассказывают всем и каждому, как там живут где-то, где-то, где-то безголовые люди и люди с песьими головами, а дальше ходить нельзя, а то можно упасть за край земли. Старый воин привез прекрасных пленниц, они будут его наложницами, одну из них он дарит сыну на совершеннолетие. Ночью пленница рассказывает юноше о дальних берегах и дивных странах, парень, влюбленный и очарованный, хочет бежать с ней. Но стража не дремлет, бросает беглецов под очи отца. Предатель, на сторону врага перешел! – и падает с плеч голова юноши…

Колесо поднимается выше, выше, вот уже видны ратуши Таймбурга. Немолодой лавочник ходит по ночам к белошвейке, глаза твои ярче звезд, губы твои подобны кораллам, тихо, тихо, соседи услышат… жена лавочника объявляет девушку ведьмой, предает в руки инквизиции. Молодой священник видит, что белошвейка не виновата, ночью он хочет увезти ее далеко-далеко, в безвестную деревушку. Беглецов ловят, на рассвете сжигают на костре…

Выше и выше поднимается кабинка, туристы щелкают смартфонами, фотографируют первые полеты первых дирижаблей, один дирижабль совершает аварийную посадку, все переводят дух. Кабинка поднимается еще выше, на горизонте видны небоскребы, сначала строгие, ровные, потом причудливо изогнутые, закрученные сами на себя.

Высшая точка.

Пик.

Подъем.

А потом вниз, вниз, хватит уже вертеться на колесе. Реформируют образование, вводят тесты вместо экзаменов, отменяют домашние задания, число пи делают равным трем. Молодые сидят ВКонтакте, Мне Нравится, Твиттнуть, Поделиться с Друзьями. Падают самолеты. Потихоньку рушится то, что было построено, трещат стены домов, прорывает ржавые трубы, о ужас – кабинка обрывается, повисает на одном тросе. Среди туристов паника. Сохраняйте спокойствие, все будет хорошо. Доедем.

Народ разбивается на колонии, на общины, люди с утра думают, где достать выпить, чтобы ни о чем не думать. По вечерам рассказывают друг другу легенды, как раньше люди умели летать и разговаривать друг с другом на расстоянии. Да чего ты гонишь, не было такого никогда…

Ниже опускается кабинка. Раскачивается на тросе. Среди людей рождаются беспалые слепые уродцы, кое-где появляются младенцы с рыбьими хвостами.

Кабинка спускается. Неуклюжий зверь прячется в зарослях, только по форме ушей можно догадаться, что предки этого существа строили самолеты и инсталлировали Виндовс…

Всего хорошего. Большое спасибо, что посетили наш аттракцион.

Люди выходят из кабинок, смотрят в небо, ищут потерянный рай…

Из истории города Таймбурга

Город Таймбург появился в глубокой древности. Через год он сказал первое слово, а еще через год сделал первый шаг. В восемь лет город Таймбург пошел в школу, где выучился читать и писать, проявил недюжинные способности в музыке и математике. Потом…

Каждому, кому посчастливилось оказаться в Таймбурге, настоятельно рекомендуем посетить традиционную таймбургскую трапезу. Традиционная трапеза – это целое искусство, в наши дни, к сожалению, утерянное. В начале трапезы подается детство – в меру строгое, в меру безоблачное. Потом, в качестве аперитива подается первое сентября, как правило вкупе с букетом гладиолусов.

В качестве холодных закусок подается первая двойка, первая любовь, первое предательство и разочарование. Как правило все это сбрызгивается слезами в подушку и мыслями о смерти.

Потом подаются горячие блюда – вступительные экзамены, первая сессия, попойка после первой сессии (количество спиртного не ограничено), любовь. Отдельным блюдом подается свадебный торт.

Есть свадебный торт – это тоже целое искусство, от него надо отщипывать по кусочку в течение всей жизни, наслаждаться вкусом, смаковать всю гамму ароматов. К сожалению, большинство наших гостей хватает свадебный торт огромными кусками, пресыщается вкусом, бросает остатки на пол, хватается за другой торт, за третий, десятый…

Вторым блюдом подается работа, которую можно сдобрить карьерой. Отдельно в соуснике подаются дети, можно заказать несколько штук.

Все реже заказывают серебряные и золотые свадьбы, бриллиантовые свадьбы и вовсе эксклюзив. Будьте осторожны, в десерте могут попадаться смертельные болезни.

На закуску подается смерть, ее также следует вкушать осторожно, смерть требует к себе отдельного подхода. К сожалению, большинство посетителей этого не понимает, смертью давятся, смерти боятся…

Великая традиция трапезы все больше уходит в прошлое. В наши дни не только посетители оставляют желать лучшего, но подчас и обслуживающий персонал. Бывает, что забывают подать свадебный торт, а однажды даже был случай, когда одному из посетителей не подали… смерть.

Из истории города Таймбурга

В тринадцать лет город Таймбург первый раз влюбился – в какую-то деревеньку за холмами, но родители объяснили ему, что она ему не пара. Позднее Таймбург женился на богатой столице, но не был счастлив в этом браке, не мог забыть свою первую любовь.

Если вы располагаете средствами, можете насладиться уникальным аттракционом – полетом на воздушном шаре. С головокружительной высоты вы можете увидеть весь город и всю свою жизнь. Конечно, все зависит от вашего умения управлять воздушным шаром. Кто-то поднимается на шаре высоко в небо и летит, как ветер ляжет. Кто-то поднимается медленно, медленно, осторожно, чтобы не отдаться ветру. Бывают смельчаки, которые сразу поднимаются высоко в небо, летят так, как им хочется – ветер срывает шар, они разбиваются насмерть.

Мы рекомендуем вам ознакомиться с правилами поведения на шаре:

Когда только поднимаетесь на шаре, наметьте себе направление, которым хотите лететь.

Если вы почувствуете, что ветер сбивает вас с указанного направления, не сопротивляйтесь, летите по ветру, потом вернетесь на свой маршрут.

Не поднимайтесь слишком высоко, рискуете не справиться с ветром.

Если вы пролетели весь путь по ветру, так и не смогли вылететь на свой маршрут, не отчаивайтесь, вы не один. Еще никому не удавалось пролететь так, как хотелось изначально. На вопрос, почему вы летели так, можете ответить двояко: или – так получилось, или – именно так я хотел лететь всю жизнь…

Правда, ходит легенда, как один смельчак наперекор всем ветрам вырвался в открытый космос.

Из истории города Таймбурга

Город Таймбург получил образование в Таймбургском государственном университете на факультете градостроения. Таймбург работал архитектором в…

Если вы оказались в Таймбурге – не забудьте насладиться шопингом. К вашим услугам самые крупные универмаги, разнообразие товаров поражает. Вы можете купить себе судьбу на выбор, к вашим услугам огромное разнообразие. Однако, имейте в виду, судьбы обмену и возврату не подлежат.

В маленьких уютных отделах вы можете приобрести себе заветную тайну, вам продадут ее в маленькой шкатулочке. Если вы подниметесь на самый верх гипермаркета, можете приобрести заветную мечту. Не забывайте, что мечта стоит очень дорого, за нее придется отдать всю жизнь.

В магазине романтики можете приобрести любовь – от милого увлечения до бешеной страсти, от легкого флирта до крепкого чувства на всю жизнь. Цены вполне демократичные, вам дадут столько, сколько сможет унести ваше сердце.

В наших супермаркетах вы можете приобрести немного чуткости, нежности, или, наоборот, решительности – в зависимости от того, чего вам не хватает.

Из истории города Таймбурга

Знаете ли вы, что…

…в тысяча каком-то там сколько-то там году город Таймбург съездил в Париж.

…в тысяча сколько-то там каком-то там году Париж съездил в город Таймбург.

…после смерти жены город Таймбург спустя три года траура женился на деревеньке, своей первой любви. Несмотря на свои интрижки с другими деревеньками город Таймбург был очень привязан к своей жене.

В свободное время вы можете посетить музей истории человека. Здесь представлены всевозможные экспонаты – ваша первая книжка, ваша любимая игрушка, красивый камушек, который вы потеряли в детстве, а нашелся он уже через двадцать лет за шкафом. Заветный клад, который вы закопали во дворе. Первая пропись с вашими каракулями. Дневник, который вы спрятали в подъезде, чтобы вам не попало за единицу, вам тогда казалось, что единица – это что-то ужасное, страшнее и быть не может.

А вот записка, которую вы написали Фросе Кукушкиной, Дуне Лягушкиной, Ксюше Плюшкиной, нужное подчеркнуть. Написали – Я тебя люблю, еще долго думали, посылать, не посылать, боялись смотреть в ее сторону, аккуратно передали записку на математике… училка, дура, выхватила, развернула, прочитала перед всем классом. Вы тогда еще не знали, что она не имела права… да начнем с того, что это вы не имели права на уроке… вот так… ну тогда вы ничего этого не знали, выбежали из класса в слезах…

А вот вам ваши первые стихи. Вы думали, вы их сожгли? А черта с два, вот они, все при всем, и про любовь, и про подвиг, и про звезды.

В следующем зале можете насладиться фотографиями с выпускного, вот ваша зачетка, вот рассольчик, которым вы опохмелялись после нового года, вот… Не хотите вспоминать? А придется.

Это вот ваше сочинение на тему кем я хочу стать, когда вырасту. Вы написали, что хотите… а стали… Эти строчки заполните сами.

Вот ваши фотографии из стран, в которых вы побывали. А вот ваши фотографии из стран, в которых вы не были. Последних больше. Вот это фотография вашей семьи, как бы она выглядела, если бы вы никого не слушали и женились на Фросе Плюшкиной, как хотели.

А вот фотография с места происшествия, когда упал ваш самолет. Что такое? Не было? Правильно, вы на этот рейс опоздали.

В следующем зале представлены…

Из истории города Таймбурга

Население Таймбурга составляет ровно один город.

Город ищет человека

За годы своих странствий город обветшал, поистрепался в долгом пути. Его улицы, некогда чисто выметенные, замело снегом и умирающими листьями. Краска с его фасадов облупилась, ограды поржавели. Кое-где в домах выбились стекла, и на крышах отлетела черепица. Когда-то ухоженные газоны покрылись сорной травой, в нетопленных домах было холодно.

Но город не отступал, он все шел и шел через снега, через ледяные холмы и высокие горы.

Заблудившийся город искал человека.

Он знал, что где-то там, там, там, за горами, за белой метелью, за заснеженными холмами, – должен быть человек. И когда-нибудь город увидит его огонек.

Другие города смеялись над Городом и не понимали его. На хрена тебе человек, можно подумать, без человека не проживем. И так хорошо, сколько веков без человека жили, и ничего, никто не умер. Вообще не существует никаких людей, сказки все это, что по ту сторону гор живут люди. Вон, легенды почитай, там еще и не такие бредни написано, что земля круглая, и в небе висит ни на чем, и вертится вокруг солнца, а не солнце вокруг земли.

Да и вообще, мало ли чего ждать от этого человека, мало ли что про него легенды говорят… Кто тебе сказал, что он в тебе жить будет, может, он тебя съест.

Другие города давно уже получили два высших образования, построили карьеру от менеджера до топ-менеджера, женились, взяли ипотеку и машину в кредит.

А Город искал человека.

Шел и шел через снега Гималаев, в пределах тех границ, где города оживают и могут ходить. Звал человека – манил огнями, которые зажигал на высоких башнях.

Ведь город видел сон. Видел человека, озябшего, изможденного, одиноко бредущего через снега. Человека, который оставил свой дом и ушел в заснеженные горы на поиски чего-то, может, он сам не знал, чего. Шел через заснеженные перевалы, оставляя за собой кровавый след, искал в темноте ночи, не мелькнет ли огонек Города…

Еинежарто

На глади реки дрожало отражение замка. В воду глядел очень красивый замок со шпилями и башенками, посматривал на прохожих стрельчатыми окнами, подмигивал солнечными зайчиками в стеклышках витражей. Замок овивала широкая лестница, стройные колонны поднимались в самое небо. Панельные дома, ровными рядами стоящие на улице, почтительно расступались перед дивным замком.

Случайный прохожий, торопясь по своим делам, невольно замирал, пораженный дивным зрелищем. Деловой человек, опаздывая на работу, нет-нет да и сбавлял шаг, смотрел на отражение, дрожащее в водной глади.

Но когда прохожий поднимал голову, чтобы посмотреть на сам замок, бросающий в реку свое отражение – он видел, что наверху ничего нет.

Вначале на отражение никто не обращал внимания – прохожий человек пожимал плечами и спешил дальше. Но время шло, дни сливались в недели, месяцы – в годы, и слух о необычном замке все больше расходился по городку, потом по стране, а там и по всему миру. В городок стали заглядывать туристы, полюбоваться невиданным чудом.

Мало-помалу весть о замке дошла до градоначальника – ясное дело, он был возмущен до глубины души. Градоначальник спросил подчиненных, кто дал разрешение построить замок без его ведома – подчиненные разводили руками. Глава города повелел поднять амбарные книги, посмотреть, кто и когда самовольно построил замок, – но бумаги ничего не говорили о замке.

Глава города был в ярости – он планировал город, он давал разрешения на застройку, он утверждал проекты квадратных районов, где на ровных, как струны, улицах, стояли дома, одинаковые, как две капли воды. Он не велел строить замок, он планировал возвести на этом месте медеплавильный комбинат.

Градоначальник постановил – замок должен убраться из города в течение двадцати четырех часов. На площадь перед замком явились полицейские и торжественно зачитали приказ в присутствии генерального прокурора.

Замок ничего не ответил.

Солнце обошло над городом свой дневной путь, укатилось за черные крыши панельных домов. Месяц выплыл из темноты, покружился в хороводе с ясными звездами. Прошли сутки – но замок всё так же отражался в глади реки, утки оплывали его стороной, прохожие замирали, пораженные красотой замка.

Глава города был вне себя от гнева. Он громко кричал и топал ногами, притихшие сотрудники прятались по углам. Городской голова повелел снести замок, написал официальный приказ и поставил большую печать.

Сорок каменщиков пришли, чтобы снести замок. Они прочитали замку постановление в надежде, что замок сам покинет своё место и уйдет. Но замок не сдвинулся с места. Тогда сорок каменщиков сели на сорок бульдозеров и поехали на площадь сломать замок. Перед замком студенты местного университета собрались на митинг, они не хотели, чтобы сносили главную достопримечательность городка. Студентов оттесняли полицейские, но как-то лениво, неохотно – им тоже не хотелось, чтобы красивый замок погибал.

Но когда рабочие подъехали на бульдозерах к площади – они замерли в недоумении. Потому что на площади ничего не было, между двумя панельными домами светлел пустырь.

Долго не решались сообщить градоначальнику. Правда, он вскоре и сам заыл о необычном замке, не вспоминал долгие месяцы. Но вечером в сочельник городской голова проходил по площади и посмотрел в реку – в реке отражался замок, светился стрельчатыми окнами. Замок был украшен на Рождество разноцветными фонариками, веточками омелы и венками, из приоткрытого окна, из отражения в реке слышался дух рождественского пудинга.

Глава города рвал и метал. Он созвал своих работников – несмотря на рождественский день – и топая ногами, спрашивал, почему до сих пор не снесли эту гадость. Люди испуганно молчали, наконец, главный архитектор города осторожно сказал, что замок невозможно сломать, потому что замка нет.

Градоначальник в гневе уволил архитектора и собрал совет министров. Три дня и три ночи думали мудрецы, что делать с замком – но так ничего и не решили.

Тогда городской голова собрал ученых профессоров со всей страны. Три дня и три ночи ученые ломали головы, что делать с замком – но и они не нашли ответа.

Тогда городской голова послал весточку самому мудрому мудрецу, который жил на высокой башне на вершине самой высокой горы. Говорили, что мудрец продал душу дьяволу, что он живет на свете уже пятьсот лет, и помнит, как на городских площадях сжигали ведьм. Три дня и три ночи искали гонцы замок мудреца. Три дня и три ночи гонцы уговаривали мудреца спуститься с высокой башни, помочь городу. Они сулили мудрецу дорогие подарки и горы золота.

Мудрец спустился с высокой башни: вначале он хотел добраться до города на метле, но гонцы уговорили его не смущать публику и долететь на самолете. Древний старец спустился по трапу и в окружении полицейских пошел к площади. Он долго смотрел на замок, качал головой, бормотал что-то. Наконец, растерянно развел руками, сказал, что не знает, что делать, и здесь его мудрость бессильна. Но в подслеповатых глазах мудреца блестел лукавый огонек.

Поздней ночью глава города смотрел на отражение замка – замка, которого не было. В замке светилось одно окно, на самом верху, оттуда доносились звуки песни, которую пела когда-то возлюбленная градоначальника. В те времена глава города был еще молод и беден, как церковная крыса, он безумно любил дочь стального магната. Но девушка по настоянию отца вышла замуж за нефтяного магната, а через год умерла.

Городской голова долго смотрел на замок – а наутро собрал совет министров, и уволенного архитектора тоже вызвал к себе. Он повелел архитектору построить над рекой замок, точную копию того, что отражается в воде. Сорок каменщиков собрались на площади, стучали молотками день и ночь. Наконец, над рекой поднялся замок – точно такой же, как отражение в реке.

Градоначальник был доволен – теперь все было в порядке, замок отражался в воде, со всей Европы и со всего мира съезжались туристы посмотреть на замок невиданной красоты.

И все было хорошо – до тех пор, пока однажды в полночь случайный прохожий увидел, что в реке на месте панельного дома отражается уютный домик с изящными балкончиками, башенками, а на самой высокой его крыше вертится флюгер.

Когда улетают скрипки

Смотрю, как летят скрипки.

Летят ровно-ровно над городом, клином летят, у скрипок положено клином лететь.

А что делать, осень уже, холодно уже стало, вот и улетают скрипки на юг. Из консерваторий, из театров, из музыкальных школ, где они живут, гнезда вьют – улетают на юг.

Листья желтые кружатся, умирают.

Все.

До весны теперь не слышать людям, как играют скрипки. Вот и стоят люди, приложили руки козырьками к глазам, смотрят, как скрипки улетают.

И я смотрю. Хотя мне и самому лететь надо. Со своими. А я на скрипки смотрю. Уже не прячусь, уже так смотрю, в открытую, все равно все уже знают. Судачат, шепчутся, ну что это такое, в самом деле, куда мир катится – граммофон и скрипка! Ладно бы с контрабасом каким, но чтобы с граммофоном? Ужас какой, вот в наши-то времена молодежь такого себе не позволяла…

Врете вы всё.

В ваши-то времена еще и не такое бывало.

Сам не знаю, как это получилось…

Скрипка и граммофон…

– Это мое место! – она наскакивает на меня, хлопает крыльями, сильно, люто, бешено, – мое, мое, мое!

– С какой радости твоё, я здесь всю жизнь играл!

– Не было тебя здесь никогда! А ну уходи, я тебе трубу переломаю!

Наскакивает на меня. Скрипка. Даже не скрипка, скрипочка, даже не скрипочка – скрипчонка какая-то, маленькая, первогодок…

– Люди добрые, да что это такое делается-то? Я сейчас полицию позову!

– А вот, кстати, и полиция, – киваю на три пролетающие арфы, лечу к ним, – разберитесь пожалуйста, кто здесь играть должен?

Скрипочка тушуется, ага, голуба, хвост поджала…

– А то давай вместе.

– Чего?

– Давай… вместе сыграем? Тебя какие пластинки есть?

– Вот… Лунная соната…

– Давай её…

Играем. Прохожие бросают мелкие монеты, хватаем их стремительно, на лету. Сами знаем, спешить надо, а то зазеваешься, замешкаешься, тут-то тебя за лапы человек и схватит.

А от человека всё ожидать можно.

И даже больше. Вон, так арфе одной отморозки какие-то струны вырвали… Ладно, не о том речь…

Смотрит на город полная луна.

Подсчитываем прибыль, пять, десять, двадцать, сорок…

– На ноты хватит, – киваю.

– Что на ноты, мне на футляр надо.

– Да вот футляры по десятке.

– Тю, по десятке, мне такие не надо, мне красивый надо, что я как нищенка в уродском буду…

– Почему как?

– Да чтоб тебя! – чуть не впивается в меня клювом. Тэ-экс, хорошенькое начало…

– А тебе чего надо?

– Да пластинок бы новых…

– А корпус свой уродский обновить не хочешь?

Вспыхиваю. Никто меня еще так не оскорблял.

– А то такой красавец, а корпус обшарпанный весь….

– Тоже верно.

Влетаем в магазин. Осторожно, а то мало ли что. Скрипка правда сказала, что человек нормальный, ловить нас не будет…

– Ну вот, смотри… как раз на корпус тебе хватит, еще и на ноты деньги останутся… – скрипка скачет по прилавку.

– А… футляр тебе?

– Да ладно, еще подожду, сколько без него жила…

– Не-ет, так не пойдет… давай тебе футляр, мне пластинки, еще и ноты купим….

– Выбрали? – продавец подмигивает нам. Перепархиваю на прилавок, вздрагиваю. Никогда раньше не видел распотрошенные инструменты, вот так, вживую…

…вылетаю на улицу в сумерки, повыше, на самый шпиль, где точно не достанут.

– Ты чего? – скрипка бросается за мной.

– Чего-чего, не видела, что ли, он нашего брата ломает!

– Эх ты-ы… ломает… Он же доктор, он знаешь, сколько наших вылечил? У него руки золотые вообще. Вот казалось бы, человек, а руки золотые… Ой, трусишка ты, зайка серенький… ну полетели уже, не бойся…

– Ну как оно?

Скрипка щеголяет в новом футляре.

– Здорово.

– Вот теперь я самая красивая скрипка на свете.

– Точно.

– А у тебя девушка есть?

– Чего?

– Девушка, говорю, есть?

– Да нет как-то…

– А чего так?

– Так…

– Не родилась еще та, которая достойна…

Смеемся.

Смотрю, как улетают скрипки.

Знаю, что могу опоздать к своим, а всё-таки смотрю, как улетают скрипки…

Ровным треугольником.

На юг, на юг.

А как вы хотели?

Осень пришла.

– Вообще ни стыда, ни совести нет, что за молодёжь пошла…

Оборачиваюсь. Два старых фортепьяно шепчутся на крыше.

Взрываюсь.

– Ты что сказал?

– Да мы не про тебя вообще, мы внучку свою обсуждаем, всполошился тоже! Это знаешь, как называется… когда полошатся…

Отворачиваюсь.

– А где скрипка?

Спрашиваю. Меня никто не слышит.

– А где скрипка? – повторяю громче, во всю силу своей трубы.

– Да вон их сколько летает…

Останавливаемся на ночлег в заброшенном замке. Главное, убедиться, что замок и правда заброшен, люди оттуда ушли. А то мало ли чего от людей ждать, кто-то начнет на телефон снимать, или нотами подкармливать, а кто и поймает, и в клетку. Любят люди нашего брата, ой, любят…

– Да нет… такая… ну знаете… в белой шляпке…

– А-а, так заловили её.

Кажется, что оборвались все струны, даром, что нет у никаких струн…

– К-кто? Г-где?

– Да этот, как его… ну, который инструменты чинил. Поймал её… и в клетку, – кивает старый кларнет.

Не верю себе.