Дневник хеджера. Бартон Биггс о фондовом рынке Бартон Биггс

1 мая 2011 года

Новости последних недель настораживают, но я по-прежнему считаю, что у рынков есть потенциал роста. Опасения в отношении растущей инфляции (общей и базовой) усиливают негатив как для развитых, так и для развивающихся рынков. Центральные банки развивающихся стран занялись ужесточением денежно-кредитной политики, но действия большинства институциональных инвесторов по-прежнему запаздывают: реальные процентные ставки остаются отрицательными. Инвесторы беспокоятся, что ситуация будет развиваться именно в таком направлении, но интересно, что сам старый лис Жан-Клод Трише заявил о сильном евро как контраргументе против ужесточения политики ЕЦБ на данном этапе.

В то же время из-за плохой ли погоды, из-за землетрясения ли в Японии или из-за «арабской весны» темпы роста по всему миру снижаются, и теперь практически все прогнозируют переход глобальной экономики на рельсы замедленного роста. Рынки правительственного долга, как кажется, считают, что вероятность появления второй волны кризиса еще не исчезла с повестки дня. Как еще объяснить значительный рост казначейских бумаг? Самые горячие поклонники методов технического анализа сейчас делают выбор в пользу длинных позиций по 10-летним казначейским облигациям США.

Чего хотят фондовые рынки? Устойчивого роста с низкой инфляцией. И они совершенно не желают ничего слышать об ужесточении политики центральных банков! Соответственно, понижение цен на нефть, металлы и сельскохозяйственную продукцию – хорошая новость, как и опубликованный в пятницу и сигнализирующий об улучшении ситуации отчет по американскому рынку труда (хотя и с некоторыми оговорками). Однако тревожат все более крутое падение цен на дома для одной семьи на вторичном рынке и растущие запасы жилья. Я пытаюсь объяснять это ужасной погодой в марте и тем, что продажи обычно оживляются лишь весной. Также верите или нет, но доктор Коппер (рынок цветных металлов) и доктор Коспи (Kospi – южнокорейский фондовый индекс) держатся весьма высоко[95], что в глазах «медведей» подтверждает перспективы более серьезного замедления роста.

Плохая новость заключается в том, что проблемы в Европе множатся, а напряженность сохраняется – в целом негатив продолжает усиливаться. Европейская экономика сочетает большой объем долгов и слишком медленный рост. Греция неплатежеспособна, ее экономика откатывается назад, а попытки налоговых реформ пока не принесли особых результатов. Отсрочка с принятием решения означает, что стоимость «спасения»[96] страны неумолимо растет, причем поблизости маячат также непростые истории Португалии и Ирландии. В то же время темпы роста экономики европейского Экономического и валютного союза вновь упали.

Существуют два очевидных, хотя и весьма болезненных, решения. Во-первых, МВФ и ЕС должны дать Греции больше денег. Во-вторых, кредиторы должны продлить сроки погашения греческих суверенных долгов, то есть «разделить бремя». В конечном счете из ситуации можно выйти, только списав 50–75 % долга. Однако ущерб для ЕЦБ, европейских и в частности греческих банков при этом окажется пугающим. При 50-процентном списании долга капитал греческих банков составит лишь 1 % активов.

Соответственно, меня по-прежнему не привлекают европейские акции как класс активов, хотя у меня и есть портфель бумаг европейских компаний, которые значительную часть своих прибылей получают на развивающихся рынках. На деле данный портфель обеспечил мне в апреле лучшие результаты, чем другие мои активы. Я по-прежнему держу много акций технологических компаний США, как старых чемпионов, так и новых претендентов на лидерство. Бумаги первых попросту слишком дешевы (по сравнению с S&P 500), и хотя их перспективы роста стали скромнее, чем раньше, но все равно превосходят средний уровень. Недавно один уважаемый инвестор заявил мне, что такая, как сейчас, возможность покупки акций Cisco, Intel, Microsoft, IBM при текущих ценах и перспективах бывает раз в поколение.

Новые лидеры сектора технологий занимаются облачными и дистанционными решениями, и их акции совсем не дешевые, однако темпы роста их котировок и потенциал более чем впечатляют. Никто (и я в том числе) не верит в то, что такие компании, как Apple, Qualcomm и VMware, смогут и дальше расти теми же астрономическими темпами, но при P/E (прогнозное значение через 12 месяцев) 13–14 все, что от них требуется для привлечения инвестиций, – расти со скоростью 15–20 % в год. Я также продолжаю, несмотря на турбулентность на рынке, держать акции нефтяных и нефтесервисных компаний, от Exxon до Schlumberger. Я верю в них! Акции компаний – производителей промышленного оборудования вновь выглядят как хороший объект для покупки. Смысл есть и в инвестициях в ETF на компании малой капитализации.

О Японии я уже писал, так что сейчас избавлю вас от новых рассуждений на данную тему. На развивающихся рынках ужесточение фискальной и денежной политики, обусловленное ускоренным подорожанием продовольствия и усилением базовой инфляции, совсем не воодушевляет. Однако Азия – Китай, Гонконг, Таиланд, Индонезия, Корея, Тайвань – остается в центре моего внимания. Мне особенно нравятся возможности на рынке элитной недвижимости Гонконга и в банковском секторе Таиланда. В акциях китайских компаний скрыт громадный потенциал, который проявится при первых признаках смягчения денежно-кредитной политики и замедления инфляции.

Мне кажется, что международные инвесторы с трудом понимают, как инвестировать в развивающиеся рынки. Как правило, фонды, инвестирующие в азиатские экономики и работающие только с длинными позициями, не могут похвастаться значимой прибылью, а прибыль хедж-фондов, которые часто торгуют только на собственные средства, отстает от индексов. Страновые и специализированные ETF предполагают небольшое, но неизбежное отставание, однако они мне представляются удобным инструментом. В общем, покупайте при откате.

25 мая 2011 года

Финансовым рынкам, по-видимому, вновь нездоровится – над ними продолжает висеть грозовая туча европейского суверенного долга, к тому же в последние две недели было опубликовано немало слабых макроэкономических данных. Полагаю, неспособность США определиться с программой сокращения дефицита служит еще одним угрожающим сигналом. Темп роста мирового промышленного производства сократился с более чем 9 % примерно до нынешних 2 % ввиду неблагоприятной погоды, внезапного начала рецессии в Японии, связанных с ней сбоев в цепочке поставок, взлета цен на бензин и уменьшения товарных запасов. Кроме того, немало развивающихся стран (особенно Китай) занимаются ужесточением фискальной и денежной политики. По сути, к резкому падению, которое мы увидели в понедельник, рынки подтолкнул опубликованный в выходные китайский PMI.

«Медведи» говорят о том, что темпы подъема мировой экономики остаются слабыми два или три квартала (иными словами, можно говорить о новом продолжительном периоде замедленного роста, причем не так уж невозможны ни вторая волна кризиса, ни дефляция). Доходность 10-летних казначейских облигаций США приближается к 3 %, и множество инвесторов в облигации ставят как раз на последний сценарий. Инвесторы в акции доказывают, что фондовые рынки сильно выросли с минимумов, а доходность является неустойчиво высокой, поэтому прогнозы прибыли с чересчур низких станут чрезмерно высокими (это называется возвращением к среднему значению). Они указывают на окончание QE2 как на еще один негативный фактор, и говорят о том, что имеющиеся запасы изъятой недвижимости негативно отражаются на ценах на жилье. Меня все это тоже сильно беспокоит.

Я не верю, что замедление роста затянется. Мне оно кажется явлением кратковременным, а экономический рост в США – устойчивым, хотя и умеренным. Негативные факторы промышленного производства, которые отмечались выше, сходят на нет, а картина занятости медленно улучшается. Корпоративные прибыли и другие финансовые показатели очень хорошие, а объем капиталовложений восстанавливается. Результаты последнего опроса специалистов по кредитованию[97] указывают на растущую готовность к заимствованиям. Поскольку ключевая ставка ФРС близка к нулю, к банкирам возвращаются их «коммерческие инстинкты». Политика же ФРС (которая накопила громадные средства на своем балансе) существенно помогает экономике.

Что касается Китая, местные власти ударили по тормозам, и я оцениваю их действия высоко. Реальный рост замедлился, но не остановился. Пекин, вероятно, сделает еще один или два шага на пути ужесточения денежно-кредитной политики. Темпы роста реального ВВП Китая сейчас составляют 9,2 %, а предполагается, вероятно, довести их до 7 %. Рост цен на непродовольственные товары в мае составил 2,8 %, а рост цен на продукты питания замедляется. Если это не мягкая посадка, я даже не знаю, что можно так назвать. На последней конференции, посвященной китайскому рынку, инвесторы беседовали исключительно о жестком приземлении и крупном падении прибылей компаний. Ранее основным поводом для беспокойства была слишком высокая инфляция в Китае, а теперь внимание сосредоточено на слишком медленном росте экономики КНР. В конце концов, по величине она занимает второе место в мире. Падение третьей в мире экономики, Японии, оказалось сильнее, чем предполагалось, но похоже, что она восстанавливается быстрее, чем прогнозировалось, и рост ее реального ВВП к четвертому кварталу может составить 4 %. Хорошим опережающим индикатором являются новости Toyota, а она только что объявила о наращивании производства.

Не стоит недооценивать способность японцев адаптироваться к новым условиям. Десятилетиями я страдал от токийского лета, когда приходилось надевать официальные темные шерстяные костюмы, в то время как голова леденела под кондиционерами в офисах. Этим летом, как я слышал, местное управление охраны окружающей среды потребовало, чтобы режим кондиционирования был умеренным или чтобы кондиционирование вовсе отключили. А дресс-кодом будут спортивные рубашки и бермуды. Мне по-прежнему нравится японский рынок.

Если моя точка зрения верна, инвесторам не следует сдавать свои позиции во время турбулентности. Чтобы ставить на коррекцию в период циклического «бычьего» рынка, нужно верить в то, что она составит минимум 10 %. По состоянию на сегодняшнее утро S&P 500 опустился на 4,5 %, а фондовые площадки развивающихся стран – примерно на 9 %. Может ли S&P 500 упасть еще на 5–7 %? Да, если макроэкономические данные по-прежнему будут не слишком обнадеживать. Считаем ли мы, что стоим на пороге нового циклического «медвежьего» рынка? Нет! Акции по-прежнему недооценены, а учитывая текущий уровень процентных ставок, подавленные настроения и громадные объемы закачанной ФРС в систему ликвидности, гипотетически более высокая инфляция делает облигации непривлекательными. Спреды сузились.

Одна из самых больших аномалий на нынешних фондовых рынках (особенно в США) – недооцененность и слабая динамика высококачественных акций компаний высокой капитализации. Я нахожу ее интригующей. Мне кажется привлекательным данный класс акций в условиях, когда денежные средства и валюты столь волатильны, уязвимы к спекулятивным манипуляциям и не предлагают никакой доходности. Даже большие пакеты таких бумаг ликвидны и выполняют роль диверсифицированной ставки на реально приносящие прибыль активы по всему миру, предлагая доходность 2,5–3 %. Иными словами, мне нравятся акции, эмитированные транснациональными корпорациями мирового класса, особенно если эти транснациональные корпорации доминируют на своих рынках. Среди бразильских компаний к таким можно отнести Petrobras, Vale и Itau Unibanco.

Когда инвесторы теряют веру в бумагу, фаворитом оказывается золото, но его стоимость невозможно определить посредством анализа, у него нет доходности и его обременительно перевозить и хранить. Акции золотодобывающих компаний и бумаги ETF на золото – еще один возможный инструмент, но с собственными проблемами и рисками.

Рис. 16. Составной индикатор сравнительной стоимости: топ-50 акций по сравнению с остальным рынком – зашедшее слишком далеко возвращение к среднему уровню

8 июня 2011 года

Основной смысл борьбы за выживание крупных инвестиций – добиться правильного размещения активов вне зависимости от того, хотите ли вы разбогатеть или лишь сохранить состояние. Именно такова цель фидуциариев – настоящих инвесторов, а не спекулянтов, – и не ошибитесь: «выживание» инвестиций означает генерирование «хорошей реальной» (с учетом инфляции) доходности в течение долгого времени. Что значит «хорошая» доходность? Это реальная доходность в 6–7 %. Помните, что реальная доходность акций в США в течение XX столетия составляла 6,7 %, казначейских облигаций (срок погашения более 10 лет) – 1,6 %, казначейских векселей (срок погашения менее года) – 1,1 %. Доходность акций компаний Австралии и Швеции в минувшем столетии была даже выше, но многие рынки, например Франции и Италии, генерировали меньшую доходность (хоть она и была положительной). Развивающиеся рынки вроде Бразилии, России, Китая и Индии в их нынешнем виде существуют недавно, так что сравнивать их с рынками развитых стран было бы некорректно.

«Хорошая» доходность повысилась за последнее столетие. В конце XIX века «железный канцлер» Германии Отто фон Бисмарк требовал от своего советника по инвестициям реальной доходности в 2 %. Он со скепсисом относился даже к успешным управляющим инвестициями, полагая, что, разбогатев или состарившись, они потеряют хватку. В результате Бисмарк отдавал предпочтение лесным угодьям, которые в Северной Европе росли в цене со скоростью 2 % в год и которыми можно было владеть вечно. С лесными угодьями вам не нужно нанимать профессиональных управляющих инвестициями или беспокоиться об изменении распределения активов.

На мой взгляд, один из лучших инвесторов в мире – Дэвид Свенсен, который управляет эндаумент-фондом Yale Endowment, так что я очень внимательно прочел только-только опубликованный очередной отчет данного фонда. Мысли Свенсена вполне ясны и доходчивы. Оговорюсь, что я учился в Йеле, а Дэвид – мой очень хороший друг. Его результаты только подтверждают мое мнение о нем, хотя к его Йельской модели в настоящее время относятся не без пренебрежения. Последние годы были весьма трудными для акций и необычно хорошими для облигаций. S&P 500 и практически все остальные мировые индексы остаются существенно ниже максимумов 2000 и 2007 годов. Облигации побили акции, а частные инвестиции и конъюнктурные инвестиции в недвижимость вовсе оказались на обочине. Хедж-фонды также не показали тех достижений, которые они обещали во время паники 2008-го, хотя их результаты все же упали куда меньше, чем основные индексы.

Будучи одним из наиболее уважаемых героев мира инвестиций, Свенсен перенес немало огорчений за последние пару лет, так как активы Yale Endowment уменьшились с 22,8 до 16,6 миллиарда долларов. Впрочем, имейте в виду, что фонд обеспечивает около 40 % операционного бюджета университета, поэтому за последние три года из него было изъято около 3 миллиардов долларов, хотя пожертвования немного исправили ситуацию. За 20-летний период по 30 июня 2010-го доходность фонда составила 13,1 % в год, а за 10-летний период на ту же дату – 8,9 %. Портфель инвестиций, на 70 % состоящий из акций и на 30 % из облигаций, за последние 10 лет приносил по 1,5 % в год.

Свенсен всегда утверждал, что долгосрочный инвестор должен стремиться быть скорее собственником, чем кредитором. В долгосрочной перспективе заработок первого окажется больше, чем у второго, так как собственник принимает на себя больше рисков и волатильности. К тому же современный мир уязвим к инфляции, которая по определению сокращает доходность долговых инструментов. Свенсен рассматривает долгосрочные казначейские облигации США как запас ликвидных активов.

По итогам XX века акции одержали верх над облигациями. Однако последнее десятилетие было ужасным для акций, так что умения Свенсена, который смог добиться столь хороших результатов в один из самых сложных периодов для «собственников», заслуживают высокой оценки. Другая его мантра – «в отдельно взятом временном интервале наиболее подходящие для долгосрочного инвестора, хорошо подобранные позиции в неликвидных активах показывают результаты лучше, чем сопоставимые во всех остальных отношениях ликвидные активы». Иными словами, цена обращающихся на открытом рынке акций включает надбавку за ликвидность. Yale Endowment был одним из первых крупных эндаумент-фондов и пенсионных фондов, который активно занимался прямыми и венчурными инвестициями, а также инвестициями в хедж-фонды. Его стратегия распределения активов, предполагающая использование данных категорий неликвидных активов и небольшие вложения в облигации, стала известна как Йельская модель.

В последние десять лет Yale Endowment зарабатывал 8,9 % ежегодно. Чистая доходность портфеля частных инвестиций составляла 6,2 % в год, портфеля недвижимости – 6,9 %, абсолютная доходность (инвестиции в хедж-фонды) – 11,1 %, доходность инвестиций в промышленный лес – 12,1 %, инвестиций в акции компаний США – 6,7 %, в нефть и газ – 24,7 %, в акции иностранных компаний – 13,8 %. За тот же 10-летний период доходность S&P 500 равнялась лишь –1,6 % в год. В каждом случае доходность инвестиций фонда превзошла медианное значение по соответствующему классу активов. Хотелось бы знать, какова доходность венчурных инвестиций и портфеля инвестиций в инструменты с фиксированной доходностью. Даже лучшие венчурные фонды почти ничего не заработали в последнее десятилетие.

Что же происходит в Yale Endowment сейчас? Сложно сказать точно, так как последняя информация по размещению активов, которой мы располагаем, относится к 30 июня 2010 года. Ниже приведена структура распределения активов Yale Endowment в сравнении со средними уровнями по университетским эндаумент-фондам.

Как можно убедиться, Yale Endowment увеличивает и так значительную долю частных инвестиций (включающих и венчурный капитал) в своем портфеле: их целевой уровень составляет 33 % против 16 % пять лет назад и 10 % – среднего значения для университетских эндаумент-фондов. Я немного удивлен такой динамикой. Свенсен не без настороженности относится к данному классу активов, он часто выражал сомнения в целесообразности использования заемных средств (схемы LBO) и даже в отношении самой идеи того, чтобы привлечь деньги для превращения компании в частную, а затем продать ее (или ее составляющие) для возвращения этих денег. Так или иначе, в отчете отмечается, что ожидаемая реальная доходность прямых инвестиций – 10,5 % со стандартным отклонением доходности портфеля 27,7 %. Также указывается на разброс показателей доходности в различных фондах прямых инвестиций, в то время как Yale Endowment с его активами, штатом и аналитикой располагает уже доказанным превосходством и опытом инвестирования в лучшее. Разброс между лучшими и медианными активами составляет порядка 600–800 базисных пунктов.

Таблица 7. Структура распределения активов Yale Endowment и других эндаумент-фондов, %

Дэвид, по-моему, уверен, что контроль, способность напрямую влиять на управление, рассудительное использование заемных средств, совпадение интересов – большие преимущества компаний прямых инвестиций. Существует такая теория: в публичных компаниях интересы менеджмента и бизнес-процессы не обязательно соответствуют интересам акционеров, поэтому акции таких компаний должны продаваться с дисконтом к бумагам частных фирм. Я считаю это справедливым. Впрочем, у меня есть сомнения в безупречности фондов частных инвестиций.

Доля частных инвестиций в портфеле Yale Endowment выросла за счет сокращения доли американских и зарубежных акций с более чем 26 % пять лет назад до менее чем 16 % в настоящее время, причем на последние приходится лишь 4 %. Я считаю высококачественные акции компаний США высокой капитализации самым дешевым и самым ликвидным активом в мире. Свенсен же полагает, что его управляющие не смогут обеспечить достаточно высокий коэффициент альфа, чтобы сделать данные бумаги действительно стоящими. Yale Endowment верит в развивающиеся рынки: более половины его портфеля акций иностранных компаний имеют отношение к этим рынкам; в отчете фонда подчеркивается интерес к Китаю и Индии. Интересно также, что Yale Endowment, который был пионером институциональных инвестиций в хедж-фонды, теперь немного сократил их долю в своем портфеле: в 2008 году она составляла 25 %. Насколько мне известно, Свенсен крайне неуступчив в отношении комиссионных и минимальной доходности. Обратите внимание на совсем небольшую долю инвестиций в инструменты с фиксированной доходностью, что противоречит традиционному подходу.

Во вступлении к отчету Свенсен вкратце формулирует свою философию: «Если исходить из узких временных рамок кризиса, то показатели ликвидных активов лучше, чем неликвидных, а безопасных – лучше, чем рисковых. Если же взять временные рамки, более подходящие для долгосрочного инвестора, хорошо подобранные позиции в неликвидных и рисковых активах обеспечат более высокую доходность, чем безрисковые бумаги Казначейства США». Эта стратегия за более чем 20 лет пребывания Свенсена у руля вывела Yale Endowment в лидеры. И нет признаков того, что он собирается отойти от данной точки зрения. Читая отчет, я сделал вывод, что Свенсен не верит в реальность второй волны кризиса, падение к минимумам 2009 года и продолжительный «медвежий» рынок.

Что же касается реальных активов, Yale Endowment в течение уже многих лет располагает значительными инвестициями в таких секторах, как недвижимость, нефть и газ, лесные угодья. В отчете отмечаются «привлекательные перспективы доходности, великолепная диверсификация портфеля и страхование против непредвиденных всплесков инфляции». И вновь – критически важно выискивать наиболее проницательных, честных управляющих, требуется тяжелая работа и постоянный мониторинг. Не наблюдаю инвестиций в сельское хозяйство при распределении активов, хотя этот сектор представляется мне привлекательным (особенно вне США). Отчет Yale Endowment – интересный продукт, и он доступен на сайте фонда[98].

Вспоминая о тех днях, сегодня понимаешь: «медведи» были правы, а меня подвело чрезмерное благодушие. В моем портфеле объем длинных позиций на 90 % превышал объем коротких, была также одна короткая позиция по Бразилии очень удачного размера – она существенно улучшила мои результаты. В целом я потерял за тот месяц 1,7 %. Темпы роста мировой экономики и экономики США в последний месяц или около того снизились достаточно значительно, так что мне кажется, что мы вновь вступили на путь замедленного роста. Прогнозы реального ВВП на текущий год (а во многих случаях – и на 2012 год) снижены. Не думаю, что здесь нужно вдаваться в конкретику. Последние данные по рынку труда стали новым неприятным свидетельством ухудшения ситуации, как и результаты последнего недельного опроса ISI, посвященного продажам в Китае: данный индикатор опустился с 61,3 до 58,4.

«Медведи» полагают, что в лучшем случае этот период замедленного роста будет продолжаться еще в течение значительной части 2012 года, а в худшем произойдет переход ко второй волне кризиса (которую будут сопровождать дефляционные эпизоды). Они утверждают, что восстановление экономики не стало самодостаточным, а финансовый кризис и делеверидж еще не завершились. Положение усугубляют ошибки властей: США отказываются от фискального стимулирования, а центральные банки по всему миру ужесточают кредитно-денежную политику. Мир теряет терпение, следя за европейцами, которые продолжают медлить с решением проблемы Греции. Выживет ли евро и каковы окажутся последствия? В то же время цены на жилье для одной семьи на вторичном рынке США продолжают медленно, но неудержимо падать. «Медведи» делают из этого вывод: акции будут дешеветь.

Напротив, с моей точки зрения, период замедленного развития будет недолгим (особенно в США). Четыре основные причины его наступления нетипичны, и, скорее всего, их действие сойдет на нет в следующие несколько месяцев. Во-первых, ввиду роста цен на нефть бензин подорожал, что негативно отразилось на доходах потребителей. В результате в США число пройденных автомобилями миль уменьшилось, спрос на бензин сократился, и цены начали падать. Сейчас, когда цены на нефть понизились на 15 долларов за баррель и угрожают дальнейшим падением, давление постепенно уменьшается, а уровень расходов увеличится.

Во-вторых, погода (все эти наводнения и торнадо) была ужасной, особенно в США. Она явно повлияла на активность потребителей и бизнеса. Если погода улучшится, то активность повысится и, возможно, даже положит конец периоду замедленного роста.

В-третьих, восстанавливается Япония. Ее экономика является третьей по величине в мире, и она перешла в фазу рецессии из-за землетрясения и цунами. Производство и экспорт упали в марте на 15 %. Однако японцы мобилизовались, отремонтировали разрушенные заводы и дороги и вновь запустили свою экономику. PMI для производственного сектора поднялся в мае выше 50. Toyota, Hitachi и Sony – лишь некоторые из производителей, которые смогли вернуть свои заводы к жизни быстрее, чем ожидалось. В отдельных случаях производственные мощности задействованы на 100 %, а работа продолжается, в том числе и по выходным. Наконец, печальные события в Японии вызвали сбои в сетях поставок, так как японские заводы были закрыты для ремонта. Ясно, что в результате пострадали компании по всему миру, и традиционные летние перерывы в работе были сдвинуты на более раннее время. Производство упало, так что нераспроданные запасы автомобилей в США опустились до минимального уровня за многие годы, и это отразилось на продажах в мае. В Ward[99] прогнозируют, что производство резко увеличится в июне и июле – это хорошая новость для экономики.

Подъем мировой экономики может заглохнуть после восстановления – или нет. Если гармонизация денежной политики в Европе все-таки будет сопровождаться движением в направлении фискальной интеграции, она хорошо повлияет на уровень уверенности. В США все (включая меня) полагают, что цены на жилье будут понижаться и дальше, но при этом доходы семей растут, а ипотечные ставки уменьшаются, поэтому доступность жилья является рекордно высокой. Я полагаю, что как экономику в целом, так и фондовые рынки ждет подъем.

21 июня 2011 года

В Азии называют события конца 2000-х «атлантическим кризисом», в то время как в 1998-м имел место «азиатский кризис», основными виновниками которого были азиатские страны. Нынешний кризис потенциально куда мощнее того, и его корни находятся в США и Европе. Потребовались годы, чтобы в Азии «собрали осколки», а местные фондовые индексы восстановились. Наше выздоровление может оказаться затяжным и более болезненным, но в Азии по преимуществу полагают, что с местными экономиками все будет в порядке: они могут даже расцвести пышным цветом, как было с нашей экономикой в конце 1990-х и в 2006–2007 годах. Я согласен с ними.

Сейчас я нахожусь в Индонезии, побитый последствиями незамеченных тенденций в реальном мире и мире финансов, и пытаюсь зализать раны последних двух недель. Я немного отыгрался, продав короткую часть моего портфеля акций производителей роскоши, но в целом я потерял большую часть того, что заработал с начала года. Весьма болезненно! Впрочем, я по-прежнему верю в то, что США и азиатские (в том числе японская) экономики стоят на пороге нового подъема, а немцы, ЕЦБ и европейцы в целом не настолько безумны, чтобы сделать себе харакири. Что беспокоит меня, так это то, не являются ли принимаемые полумеры некой формой постепенного разложения. Размеры проблем Испании ужасают меня. Коррекция объема мировых товарных запасов до сих пор не завершена, однако есть и обнадеживающие сигналы: ситуация в Японии, данные по производству автомобилей в США, результаты опросов по поводу (текущих и плановых) капиталовложений, ECRI. К сожалению, политический истеблишмент в США до сих пор не может начать действовать сообща, хотя есть позитивные (но неподтвержденные) сообщения о двух важных соглашениях.

Я пробыл в Азии уже десять дней, посетил Корею, Гонконг, континентальный Китай и добрался до Индонезии. Я пообщался со многими бизнесменами, предпринимателями и инвесторами. Вам стоило бы послушать их и увидеть собственными глазами, чтобы понять тот динамизм и энергию креативного разрушения, которые тут властвуют. Вот предприниматель, добившийся два года назад заказа от Drada (вымышленное название) на производство обуви: он купил старое здание в Шэньчжэне, сделал хорошие деньги, но теперь Drada отзывает заказы из-за вялых продаж модной обуви в США и Европе. Он лишь пожимает плечами. «Я собираюсь бросить все, – говорит он мне. – Уволить 2000 девушек. Закрыть старое здание. Но знаете что? У меня все в порядке: есть четыре розничных магазина со схожими темпами роста продаж на 30–40 %».

В этом суть китайской истории успеха: переход от ориентированного на экспорт, основанного на инфраструктурных товарах и товарах производственного назначения роста к росту на основе внутреннего спроса. Данная стратегия, судя по всему, работает: вторая по величине экономика в мире осуществила мягкую посадку и растет на 6–7 % (трехлетний тренд), и инфляция равна 4–5 %, что дает номинальный рост ВВП в 10–12 %. Количественный анализ показывает низкую корреляцию между динамикой фондового рынка и реального ВВП, но высокую – между динамикой фондового рынка и номинального ВВП.

Мы посетили Huawei, китайского производителя телекоммуникационного оборудования – сильного конкурента Cisco и Ericsson. Какой интересный случай! Корпорация принадлежит своим 150 тысячам рабочих. Выручка составляет около 25 миллиардов долларов, а траты на НИОКР – 6 % против 13 % у Ericsson, причем с лучшей отдачей. Как нам объяснили в компании, причина заключается в том, что ученые и инженеры в Китае имеют невысокие зарплаты, а их труд более продуктивен. Исследователи Huawei работают в командах, которые функционируют раздельно и конкурируют друг с другом. Напротив, в крупных американских и европейских технологических компаниях программы разработок делают ставку на сотрудничество, но они очень забюрократизированы.

Основатель Huawei Жэнь Чжэнфэй был и остается китайской версией Стива Джобса, но с социалистическим уклоном. Бывший армейский инженер, он владеет 1,5 % компании. На минувшей неделе Huawei анонсировала 7-дюймовый планшетный компьютер на Android, далее намечен выход 10-дюймового. Новая линейка именуется Media Pad, ее устройства будут снабжены двухъядерным процессором Qualcomm с частотой 1,2 ГГц, а также предустановленными приложениями вроде Facebook и Twitter. Но что я знаю о технологической сфере? Абсолютно ничего. На деле разве кто-нибудь, будь он «быком» или «медведем», знает что-либо о Китае? Ответ – «никто и ничего». Все разглагольствования и статистика – полная ерунда. Вы или верите, или нет. Я верю.

Этим летом Китай, вероятно, объявит о еще одном ужесточении денежно-кредитной политики, но заявит, что оно станет последним: Пекин опасается инфляции, однако боязнь жесткой посадки экономики и роста безработицы еще сильнее. Китайские рынки взлетят вверх. Как работать на них? Вопрос непростой. Среди торгующихся в Гонконге акций компаний из континентального Китая доминируют бумаги финансовых институтов, а хотелось бы приобрести акции компаний средней капитализации, делающих ставку на внутренний спрос.

7 июля 2011 года

Итак, мы вновь оказались там, где были около месяца назад, и я получил несколько синяков в этой езде по американским горкам. В июне я не смог добиться выдающихся результатов, но хотя бы не остался с носом в отличие от многих других. На деле я вообще почти не торговал. Подозреваю, что использование жестких стоп-лоссов окажется в итоге причиной гибели культа торговли на собственные средства. За последнюю неделю отчеты о прибылях и убытках сильно ухудшились, а у инвесторов немало поболела голова. Как обычно, ворота стойла захлопнулись после того, как лошади прошли дистанцию, и жертвы теперь в унисон клянутся: «никогда снова». Мания стоп-лоссов напоминает о том, как французы строили и как полагались на линию Мажино в 1930-х.

Источник: Bloomberg

Рис. 17. «Неприятное скольжение» с 3 января по 8 июля 2011 года

В The Economist на этой неделе появилось хорошее эссе об «информационной перегрузке» и том информационном тумане, который создает наплыв электронных писем. Авторы ссылаются на исследования, подтверждающие, что информационная перегрузка порождает беспокойство, чувство беспомощности, уменьшает креативность и делает людей менее продуктивными. Решение таково: фильтруйте информацию и время от времени выключайте ваш телефон, выходите из интернета и размышляйте в тишине и покое. Я убежден, что люди, которые торгуют на собственные средства и сфокусированы на краткосрочных рыночных трендах, стоп-приказах и новых макроэкономических данных, становятся жертвами бессмысленной волатильности и в результате сжигают себя и свою доходность. Понимаю, что это другая бизнес-модель, но мы ведь хотим быть «инвесторами» и ориентируемся на свое видение среднесрочных трендов – пока факты не изменятся. А наиболее вероятен, по-моему, такой среднесрочный сценарий: ситуация в мировой экономике в течение текущего лета будет улучшаться, власти по-прежнему будут ограничиваться половинчатыми решениями, а акции – самый дешевый класс активов, или, иными словами, лучший дом в плохом районе, – будут дорожать. Я предлагаю выключить ваш Bloomberg и избавиться от забрасывающей вас по электронной почте болтовни парней вроде меня.

На прошлой неделе европейцы продолжили катиться по наклонной, покупая своими решениями немного времени и какие-то возможности, хотя по-прежнему неясно, сможет ли Греция (или другие испытывающие острые трудности европейские страны) реализовать политику экономии хотя бы в какой-то степени. В принципе, греческая экономика абсолютно недееспособна. О чем думали европейцы, когда позволили Греции вступить в зону евро? В конце концов Вашингтон в следующие несколько недель все же сможет перенести решение по бюджету еще дальше в будущее, но, по сути, это будут лишь пустые обещания о том, что получающие социальные пособия смогут получать их и дальше. В то же время экономический подъем, которого мы ждали от США, Японии и других азиатских рынков, видимо, приближается по мере восстановления промышленного производства. Вопрос в том, что же будет с фондовым рынком. Было ли происходившее на прошлой неделе результатом закрытия коротких позиций и перепроданности рынка или же началом чего-то большего? Я склонен считать, что наиболее вероятно продолжение подъема котировок, которые могут вырасти еще на 10–15 %.

Нынешним летом макроэкономические данные обречены на неоднозначность и волатильность, так как корректировка мирового уровня товарных запасов еще не завершена и негативно отразится на показателях производства. Япония переживает V-образное восстановление после вызванных землетрясением шоков спроса и предложения, однако в Европе сохраняется сложная ситуация, которую может еще ухудшить повышение ставок ЕЦБ. Показатели потребительских расходов, уверенности, капиталовложений и занятости должны улучшиться для того, чтобы поддержать мировую экономику и рынки, и, как мне кажется, так и случится. Так как цены на продукты питания и топливо понижаются, темпы роста располагаемых доходов и расходов поднимутся в Азии, Северной и Южной Америке, а возможно, и в Европе. В США повышение потребительских расходов стимулирует продажи в третьем квартале, но поскольку компании противятся восстановлению численности рабочих мест, увеличение производительности может подтолкнуть в следующем году показатели рентабельности вверх примерно на два процентных пункта.

Что же касается Китая с его второй по величине экономикой в мире, последние индикаторы PMI, июньские данные Министерства сельского хозяйства США и индекс цен на жилье по 100 китайским городам SouFun свидетельствуют о том, что ее темпы роста снизились, а инфляция достигла пика. Никто ничего не знает о Китае, но когда премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао в ходе своего тура по Европе заявил, что инфляция в его стране находится под контролем, можно быть уверенным, что официальная статистика в следующие месяцы продемонстрирует именно это. Модно негативно оценивать перспективы Китая и вообще чернить его, однако, на мой взгляд, «медведи» ошибаются. Я по-прежнему верю в то, что акции китайских компаний, акции компаний, входящих в Hang Seng China Enterprises Index и MSCI China, и элитная недвижимость в Гонконге будут в числе победителей здесь и сейчас. Акции японских компаний также подорожают (а я владею бумагами крупных японских экспортеров).

В США в июне, когда негативных новостей было много, прогнозы операционной прибыли (основанные на анализе не отдельных компаний, но рынка в целом) на 2011 год понизились немного – до 94,87 доллара, а прогнозы чистой прибыли – до 94,23 доллара. Прогнозы этих показателей на 2012 год составляют 99 и 97,5 доллара соответственно. Неплохо! Макроаналитики обречены на то, чтобы на них сильно влияла общая атмосфера, так что лишь небольшая корректировка прогнозов свидетельствует об устойчивой способности компаний получать прибыль. Настроения инвесторов сильно ухудшились, а перед прошлой неделей доля длинных позиций в портфеле хедж-фондов упала, но теперь, вероятно, восстановится. Если этого не случится, можно будет говорить о сильном «бычьем» сигнале. По оценке ISI, прибыли компаний из S&P 500 во втором квартале повысятся на 16 %, превзойдя прогнозы на два процентных пункта.

Продолжаю держать акции американских технологических и нефтесервисных компаний, а также производителей промышленного оборудования. Подъем и падение Research in Motion отрезвляют. Прав ли рынок в том, что считает уязвимой и Apple? Я склонен верить в то, что акции Apple – очень дешевые бумаги большой растущей компании, и в то, что у нее появятся новые крупные новинки, а также в то, что здесь нас ждет еще как минимум одно значительное движение котировок. Расцениваю как хорошую страховку короткую позицию по моей корзине акций компаний розничной торговли предметами роскоши. Эти бумаги столь дороги, что будут отставать от акций компаний из более циклических секторов, если рынки продолжат расти. Если же индексы дрогнут, данные акции будут падать как камни. Почему акции Apple должны торговаться с P/E (прогнозное значение на 12 месяцев) в 12, когда бумаги ретейлеров предметами роскоши идут с P/E в 30–50?

11 июля 2011 года

В прошлом месяце в Китае мы посетили Huawei – громадную технологическую компанию, занимающуюся производством телекоммуникационного и сетевого оборудования, которую можно считать китайской версией Cisco. Особая привлекательность Huawei объясняется тем, что она может быть моделью новой китайской компании. Моим гидом был мой друг Джеймс Чен, который занимается Азией в Morgan Stanley Investment Management. Джеймс – эрудированный, мудрый человек, который тщательно изучил Китай и китайские компании. Huawei весьма впечатляет, но ее акции не торгуются на бирже, поэтому у нее нет специалистов по отношениям с акционерами. Джеймс организовал для нас продолжительную встречу с представителем высшего руководства компании. Этот топ-менеджер (явно привыкший мыслить стратегически) был непроницаем: он отвечал на наши вопросы без уверток, но скупо, не вдаваясь в детали. По его словам, дела по-прежнему идут хорошо, несмотря на вступление мировой экономики на путь замедленного роста: темпы увеличения выручки и прибыли сопоставимы с уровнями прошлого года.

Huawei ежегодно публикует полные красивых картинок отчеты на английском, которые, должно быть, готовятся какой-то фирмой, специализирующейся на связях с общественностью. Эти отчеты объемны и не слишком информативны. Компания делает акцент на том, что она исповедует «экологическое мышление» и хорошо относится к женщинам. В последнем отчете отмечается, что в прошлом году две трети выручки было получено вне Китая. Две трети бизнеса Huawei – это телекоммуникационные сети, треть – оказываемые по всему миру услуги и разнообразные устройства.

Весной 2000-го меня ошеломила презентация Cisco. В тот момент рыночная капитализация Cisco была самой высокой в мире. Джон Чемберс возвещал о наступлении будущего, а его помощники готовили красивые презентации. Чего ни они, ни я тогда не знали, так это того, что своего часа ждет китайский тигр, который сможет представить конкурентоспособное по цене предложение. За прошедшее с того момента десятилетие Huawei нанесла сильные удары по другим компаниям, занимающимся сетями и телекоммуникациями. По подсчетам Джеймса, пять крупнейших компаний отрасли потеряли более 75 % рыночной капитализации за эти годы. По сути, Huawei высосала энергию роста из этих компаний и, вероятно, перетянула к себе часть их штата и поставщиков. Выручка Huawei в последние пять лет росла в среднем на 29 % в год (в юанях), операционная прибыль – на 57 %, а совокупный операционный денежный поток – на 49 % (данные подготовлены Джеймсом).

Таблица 8. Huawei: ключевые показатели

Источники: годовой отчет Huawei и другие документы

Обращает на себя внимание тот факт, что Huawei тратит 9 % выручки на НИОКР в отличие от 16 % у Ericsson и примерно той же доли у Cisco, причем число сотрудников китайской компании в этой сфере значительно выше, чем у названных западных конкурентов, но получает каждый из них существенно меньше. Причина заключается в том, как нам сказал тот топ-менеджер, с которым мы общались, что Huawei может нанимать лучших китайских инженеров за много меньшие зарплаты и при много меньших тратах на соцобеспечение, чем это могут делать западные компании. Людей мотивирует рабочая атмосфера в Huawei, а также возможность получить в собственность ее акции. После знакомства с биографиями членов наблюдательного совета данной компании становится ясно, что управляющие кадры обучались в технических университетах Китая и не проходили какой-либо подготовки в США.

Основатель и президент Huawei Жэнь Чжэнфэй родился в 1944 году в отдаленном горном городе в провинции Гуйчжоу. Его родители были школьными учителями. Он окончил инженерный институт[100], а затем работал гражданским инженером до 1974 года, когда вступил в элитный Инженерный корпус Народно-освободительной армии Китая. Его заметили и через четыре года пригласили посетить Национальную научную конференцию, а затем в 1982-м – 12-ю ежегодную конференцию[101] Коммунистической партии Китая. В 1983 году политика изменилась, и правительство распустило Инженерный корпус[102], после чего Жэнь Чжэнфэй ушел в отставку. Следующие четыре года он занимался инженерным делом и логистикой в Shenzhen South Sea Oil Company. Будучи «неудовлетворен» (как написано в его биографии) этой работой, он основал Huawei в 1987 году с капиталом 21 тысяча юаней и по-прежнему руководит ею. Это краткая биография великого 67-летнего предпринимателя. На деле он, должно быть, проделал удивительный путь.

Huawei не является публичной компанией в привычном нам смысле слова. Ее акциями владеют 65 000 из 110 000 сотрудников, которые избирают совет директоров и наблюдательный совет. Крупнейшим акционером, как сообщил нам за ланчем наш собеседник, является Жэнь Чжэнфэй, которому принадлежит 1,5 % акций, находящихся в обращении. Председатель совета директоров – женщина, Сунь Яфан. Неясно, в какой момент сотрудник вознаграждается акциями, но он получает их по балансовой стоимости и, предположительно, с течением времени пакет акций увеличивается. Когда сотрудник покидает Huawei, он продает свой пакет компании по текущей балансовой стоимости. Балансовая стоимость бумаг повышается на 40 % в год. Такая модель создает благосостояние и привлекает людей, она существовала ранее и в американских инвестиционных банках – до того, как те стали публичными. В Morgan Stanley она сделала меня богатым. Великая модель. Сотрудники, чье вознаграждение не зависит от рыночных колебаний котировок их акций, намного меньше склонны совершать глупые, рискованные, ориентированные лишь на краткосрочную перспективу поступки.

Штаб-квартира Huawei, ее отдел маркетинга, большая часть отделов, занимающихся НИОКР, и некоторая часть производственных мощностей расположены в громадном «городе» Huawei в Шэньчжэне (последний связан мостом с Гонконгом). «Город» Huawei весьма привлекателен: здесь есть школы, рестораны, розничные магазины, спортплощадки. Все это весьма сильно отличается от тех потогонных фабрик, которые мы видели в других местах и на которых (как вы могли слышать) молодые девушки подчас бросаются из окон. Конечно, инвестиционные банки пытаются убедить Huawei стать по-настоящему публичной компанией. Но наш собеседник подчеркнул: «Нам нравится наша система такой, какая она есть. Она помогает привлекать лучшие таланты». Он сказал также, что у компании быстро растет ближневосточный бизнес. Две недели назад Huawei анонсировала линейку «устройств мобильного широкополосного доступа для дома», новое оборудование для оптической передачи данных и оптического доступа, а также для опорных сетей. После ланча мы видели демонстрацию этих и других продуктов. Я ничего не понял, если честно.

«Медвежья» точка зрения на Huawei такова: ею на деле владеет и управляет китайская армия. Мол, несколько лет назад пронырливый китаец приобрел оборудование Cisco и скопировал его – в качестве доказательства указывается на то, что в руководствах по эксплуатации Huawei повторяются те же ошибки, что в оригинальных руководствах Cisco. Утверждают, что исследования и разработки китайской компании бесплодны, она неспособна создать коммерчески успешные новые продукты, а ее модель порочна. Мы спросили у нашего собеседника обо всем этом. Переводчик поморщился, но топ-менеджер лишь покачал головой и слегка улыбнулся. Но по мне, это выглядело притворством.

По словам моего друга Джеймса Чэна, Huawei – не типичная крупная китайская компания, однако ему известны еще около 50 или 60 фирм, которые успешно используют такую же модель. Об этом следует хорошенько подумать. Раз множество китайских компаний идут данным путем, значит, они могут создать собственную Кремниевую долину, свои Google и Facebook.

Каждый заинтересованный инвестор должен прочесть заметку Дэвида Брукса во вчерашнем выпуске The New York Times. Брукс – наиболее уважаемый консервативный республиканец, и его взгляды имеют вес. Он пишет о том, что Группа шести[103] и демократы выдвинули ряд предложений о крупных изменениях системы социального обеспечения, Medicare и налоговой политики (предполагается понизить базовую ставку и расширить налогооблагаемую базу). В целом реализация этого пакета предложений позволила бы за десять лет сократить дефицит на четыре триллиона долларов и сопоставимым образом уменьшить размер федерального правительства. По мнению Брукса, уступки Обамы в этом вопросе могут расколоть либеральную платформу демократов. Это «историческая возможность» для республиканцев, как пишет журналист, разочарованный и испытывающий отвращение по отношению к предельно неуступчивой позиции правого крыла своей партии на краю пропасти. Обама в итоге может выиграть, даже если мы все-таки шагнем с утеса вниз, так как население позитивно оценит его действия.

Сенат, кажется, понимает это, но Палата представителей и «чайная партия» по-прежнему сопротивляются. Если США объявят дефолт, рост рынка во вторник окажется классическим примером погони за «золотом дураков». Поскольку на пороге экономический подъем, сильный прилив уверенности в случае заключения соглашения может обеспечить рост S&P 500 на 15 %. Если компромисса не последует, индекс рухнет на 10 %. Обратите внимание на то, что инвесторы с большим объемом ликвидности выжидают: сегодня агентство Bloomberg отмечало, что такой тактики придерживаются Сорос и Moore Capital. Можно быть уверенным в том, что управляющие практически всех крупных пенсионных фондов в данный момент не верят в акции.

В Европе все та же неразбериха. Мне кажется, что лучшей ставкой на успешный выход США из нынешнего тупика является инвестирование в акции компаний из China FXI Hong Kong[104] и Hang Seng China Enterprises Index (которые у меня есть). За период с лета 2009 года динамика китайского фондового рынка была хуже, чем у MSCI EM, на 35 %, а MSCI EM отстает от показателей развитых стран последние шесть месяцев. Прибыли (китайских компаний) выросли в прошлом году на 20 %, а в этом году их рост, возможно, будет лишь немногим меньше. P/E находится в нижней части диапазона 10–20. Я разделяю «медвежью» точку зрения на Китай. Мои длинные позиции примерно на 70 % превышают короткие, что весьма рискованно, учитывая иррациональность американских политиков. Помимо прочего, у меня есть 20-процентная короткая позиция по S&P 500. Если признаков того, что соглашение по долгу все же будет достигнуто, станет больше, я доведу долю длинных позиций в своем портфеле до 90 %.

3 августа 2011 года

Сегодня 3 августа, время тяжелое. Занимаюсь инвестициями уже почти 40 лет и не могу вспомнить, чтобы положение было столь же сложным, как сейчас. В прошлом было немало пугающих панических моментов и кризисов, однако они поддавались анализу и вы могли оценить риски ваших ставок. Сейчас же я теряю веру в способность США и Европы принять и реализовать те решения, которые совершенно необходимы. Мы в самом деле собираем «гроздья собственного гнева».

Я с чрезмерным оптимизмом воспринимал как американских политиков (которые, как мне представлялось, в конце концов сделают все правильно), так и экономическую ситуацию. США неизбежно должны сократить социальные выплаты и траты на оборону, а также повысить ставки налогов для богатых. Я давно являюсь сторонником экономики предложения[106], однако мы стали несправедливым, несбалансированным обществом. Совершенно неправильно, что GE не платит никаких налогов. Несправедливо, что парни из хедж-фондов и фондов прямых инвестиций пользуются налоговыми льготами по своим доходам, полученным в виде комиссионных. Налоговый кодекс извращен лоббистами. Президент Обама в какой-то момент предложил повысить возраст для получения пенсий в системе социального обеспечения и для права на обслуживание в рамках Medicare, но затем, столкнувшись с протестами, поспешил дать задний ход. В ходе последних дискуссий и выступлений все – демократы, республиканцы, представители «чайной партии» – торжественно обещали, что система соцобеспечения останется нетронутой. Не стала ли Америка неуправляемой? Не является ли двухлетний срок между выборами в Конгресс анахронизмом из колониальных времен?

К сожалению, европейские лидеры не лучше. Первое правило центральных банков, как его сформулировал Уолтер Бэджет[107], заключается в том, что в периоды кризиса и паники регуляторы должны идти на риск, отдавая предпочтение скорее чрезмерным, чем недостаточным мерам, так как, если систему придется спасать вновь, цена такого спасения будет несоизмеримо (возможно, катастрофически) выше. Боюсь, что у нас как раз второй случай.

Япония с 1990 года служит примером губительных ошибок политиков и регуляторов. Крупному, хотя и локализованному спекулятивному пузырю позволили давать метастазы в течение 20 лет стаг-дефляции. Состоявшее из усталых пожилых людей правительство Либерально-демократической партии Японии[108] было неспособно реализовать необходимые финансовые и рыночные реформы. В конце 1930-х неверная оценка макроэкономической статистики и допущенные Вашингтоном ошибки продлили Великую депрессию, которую в итоге победила лишь Вторая мировая война. Не оказались ли мы случайно на пути в то же болото? Тридцать лет экономической политики, основанной на постулате о необходимости избегать рецессии любой ценой, привели к кризису, в ходе которого и фискальная, и денежная политика оказались бессильными. В США сохраняются нулевые процентные ставки, а дефицит бюджета составляет 10 % ВВП.

Картина омрачается еще и свидетельствами того, что рецессия в США была глубже, а восстановление – более слабым, чем предполагалось ранее[109]. Последние же макроэкономические данные указывают на то, что ситуация в экономике вновь ухудшается. Есть те, кто по-прежнему утверждает, что в следующие несколько месяцев произойдет подъем, но, боюсь, они хватаются за соломинку. В Европе дела обстоят тоже не лучшим образом. В Италии продажи автомобилей уменьшились в июле на 14 % в месячном сопоставлении, бразильский PMI понизился, а мировой PMI для производственного сектора откатился с 52,3 до 50,6. Бизнесмены и потребители в смятении и замешательстве: они благоразумно выжидают. Безработица будет скорее повышаться, чем понижаться.

Станет ли действовать ФРС? Возможно. Но вряд ли QE3 существенно укрепит уверенность, а также поможет реанимировать фондовый рынок и тем более экономику (хотя прошлым летом она помогла). Пожалуй, новая программа стимулирования покупки домов для одной семьи на вторичном рынке или ипотечного кредитования могла бы сработать. Цены на жилье, похоже, стабилизировались, а так как на недвижимость приходится самая большая часть благосостояния среднего американца, устойчивый 10-процентный подъем этих цен мог бы поддержать потребительские настроения и расходы.

Итак, что же делать теперь? В моем портфеле доля длинных позиций на 50 % превышает долю коротких, а короткие позиции в качестве страховки открыты по S&P 500, рынкам Германии и Бразилии и корзине акций розничных компаний, торгующих предметами роскоши. У меня по-прежнему есть длинные позиции по акциям технологических и нефтесервисных компаний высокой капитализации, высококачественных акций роста в сегменте компаний США высокой капитализации. Я все еще предан азиатским рынкам (от Китая до Кореи, Таиланда и Индонезии). У меня есть и позиция по акциям японских компаний. Я продолжаю верить в то, что это американо-европейский, а не азиатский кризис.

Я также убежден в том, что самая дешевая высоколиквидная валюта в мире – американский доллар. Моя религия – паритет покупательной способности. Общаясь этим летом с европейцами, я был поражен тем, насколько дешевой они считают жизнь в Нью-Йорке (от отелей до ресторанов и квартир), и, верите или нет, они находят недвижимость округа Фэрфилд[110] весьма привлекательной.

The Economist на текущей неделе представил новую интересную редакцию индекса бигмака. Теперь эксперты журнала уточнили свои расчеты, чтобы учесть эффект Баласса – Самуэльсона, то есть то обстоятельство, что зарплаты и средние цены всегда ниже в более бедных странах. Паритет покупательной способности и старая версия их индекса указывали на то, каким будет направление изменения обменных ставок в долгосрочной перспективе, однако мало что могли сказать о сегодняшнем равновесном уровне. Для оценки же текущей справедливой стоимости валют, наверное, лучше использовать соотношение между ценами и ВВП на душу населения (иными словами, подушным доходом).

Судя по новым расчетам ребят из The Economist, евро переоценен на 36 % по сравнению с долларом, а бразильский реал – примерно на 100 %. У Швеции и Швейцарии также дорогие валюты, что не сюрприз для тех, кто недавно оплачивал счета в отелях данных стран. В Италии, Португалии, Испании и Греции евро дороже, чем в Германии, что, конечно, является частью существующих в Европе проблем. В отличие от расхожей точки зрения, юань не недооценен, а курс иены не слишком завышен. Валюты некоторых развивающихся стран недооценены относительно доллара.

О чем все это говорит? Доллар – большая аномалия, особенно если вы живете в ЕС, Швеции, Швейцарии, Бразилии или Аргентине. Покупайте активы, номинированные в долларах! Высококачественные акции компаний США – номинированные в долларах бумажки, которые дают доступ к прибыльным активам по всему миру и потоку долларовых доходов. На момент написания этих строк американский рынок падал уже восемь дней подряд, но наши индикаторы свидетельствуют об изменении настроений. Wilmot Risk Appetite Index[111] опустился в зону паники[112] впервые с марта 2009 года. Сложившаяся ситуация искушает меня. Если она будет развиваться в том же ключе еще несколько дней, в дальнейшем нас ждет сильный рост.

8 августа 2011 года

Продажи оказались паническими и неистовыми. Никто не может предсказать, что будет дальше, но, как я предполагаю, нас лишь день или два отделяют от мощного подъема, в результате которого может быть отыграна чуть ли не половина потерь минувших двух недель. История показывает, что затем следуют робкие проверки минимумов. Все мои инстинкты инвестора-расстриги пробудились из-за сильного страха и ненормальной перепроданности на рынках. Страх и глубокие провалы котировок, которых сейчас предостаточно, располагают к покупкам.

Я сильно обжегся, закрывая крупную короткую позицию по DAX несколько дней и 7 % назад, так что теперь не готов рисковать, пока ситуация не стабилизируется или пока не появятся какие-то хорошие новости. Я вполне убежден в том, что сейчас очень плохое время для покупки золота и продажи акций, однако, будучи фидуциарием, я должен защищать капитал своих клиентов. Не хочу закончить текущий год в минусе более чем на 5 %. Не думаю, что такой откат подобен событиям осени 2008 года (когда рухнул Lehman), но он все же пробуждает соответствующие воспоминания. Мне бы хотелось, чтобы в США опубликовали сильную макроэкономическую статистику: она уменьшит вероятность второй волны кризиса. Я также желал бы увидеть признаки преодоления кризиса суверенного долга в Европе. Пока их нет, но когда появятся, буду наращивать свои позиции. Акции невероятно дешевы.

Так или иначе, размах отката, по-моему, привлечет внимание политиков в Америке и Европе. Рынки испытывают к ним отвращение. Рынки, должно быть, смотрят на всю эту глупую политическую возню и шепчут: «…Затем Господь даровал Ною знак Радуги: больше наводнений не будет – в следующий раз наказанием станет огонь». Разговоры, пустые обещания сокращения бюджета в будущем, неадекватные европейские программы покупки облигаций не сработают – рынки потеряли терпение. В США должны найтись политики, которые встанут и скажут, что мы должны увеличить пенсионный возраст до 70 лет, изменить правила Medicare, реформировать налоговое законодательство и повысить налоги на богатых. И нам нужно сильно сократить оборонный бюджет. Что касается Европы, финальным шагом должна стать фискальная интеграция. Я не знаю, как обстоят дела с европейцами, но американцы готовы услышать правду: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными»[113].

С другой стороны, такой коллапс (случившийся так быстро после 2008 года) оставит глубокий след на психике инвесторов. Полагаю, что он усилит скепсис в отношении хедж-фондов и высоких комиссионных за управление инвестициями. США вряд ли ожидает вторая волна кризиса, но чем дольше будет продолжаться хаос, тем сильнее он повлияет на уверенность потребителей и бизнеса. Впрочем, помните, что балансовые отчеты корпораций сильны, прибыли высоки, а азиатские экономики растут. Не стоит забывать, что экономика практически проигнорировала крах 1987-го и крах доткомов в 2000–2002 годах. Я по-прежнему верю в акции американских технологических, нефтесервисных компаний, мировых транснациональных корпораций и азиатских компаний.

15 августа 2011 года

И вот опять: «две мили, две мили впереди»[114]. Рынок акций в августе 2011 года превратился в настоящую Долину Смерти[115]. Последние пару недель я порой чувствовал себя так, как будто поневоле стал участником «Атаки легкой бригады» из знаменитого стихотворения А. Теннисона.

Кавалеристы в этой легендарной атаке «знают, что кто-то грубо ошибся», но «их назначение – не спорить, их назначение – выполнить приказ и умереть». Мы от них все же отличаемся; и меня возмущает то, что, как выяснилось с помощью Bloomberg, 75 % объема торгов в текущем месяце обеспечила высокочастотная торговля. Мой любимый фондовый рынок, цитадель капитализма свободного рынка и барометр уверенности бизнеса и потребителей, был захвачен высокочастотным трейдингом (High-Frequency Trading, HFT). Я не думаю, что знаю хоть одного человека, который занимается такой торговлей, и не очень хорошо разобрался ее алгоритмах, однако, насколько я понял (опираясь на объяснения Bloomberg), высокочастотный трейдинг – это техника, которая предполагает очень быстрое и автоматизированное выставление приказов, многие из которых сразу же обновляются или отменяются (при этом используются такие стратегии, как маркет-мейкинг и статистический арбитраж, а также тактики, основанные на использовании текущих трендов).

Чудесно! Иррациональная жестокость, от которой все мы так пострадали, оказывается, была преднамеренно сотворена и подогревалась алгоритмами, которые руководствуются голыми трендами и пытаются создать нервозность и волатильность цен. Бессмысленная волатильность – друг и компаньон высокочастотного трейдинга, который повышает премию за риск. Во многих смыслах высокочастотный трейдинг схож с манией программного трейдинга (Program Trading), который привел к краху 1987 года. Впоследствии выяснилось, что все неистовство того октября никак не повлияло на экономику, однако привело к значительному оттоку средств из акций – потребовалось несколько лет, чтобы преодолеть последствия тех событий.

Так как вы инвестируете теперь? Я выступаю в роли малодушного «быка». По моему мнению, в котировках высококачественных акций учтена умеренная рецессия и падение прибылей на 10–15 %, они сильно перепроданы. Эти бумаги – лучшие активы в мире, отравленном некомпетентностью политиков в Европе и США. Я не считаю вторую волну кризиса наиболее вероятным исходом и верю в то, что Джордж Уилл назвал «Американской исключительностью»[117]. Мы преодолеем болезнь политических партий. Китай и Бразилия располагают ресурсами и продолжат расти. Развивающиеся рынки (особенно азиатские) остаются локомотивами мировой экономики. Капиталистические экономики не просто выживут, они будут торжествовать[118]. Акции – лучший актив для долгосрочного инвестирования. Однако эта скачка через Долину Смерти и неистовство, которое подогревается высокочастотным трейдингом, могут испортить отношение к акциям.

Еще одна сложность заключается в том, что американский рынок весьма чувствителен к проблеме суверенных долгов Европы, которая, по-видимому, решится отнюдь не скоро. Широко разрекламированная сегодняшняя встреча[119] Ангелы Меркель и Николя Саркози завершилась ничем. А европейская экономика даже слабее, чем наша. Меня тоже обуял страх: если судить по оценкам стоимости акций в последние 25 лет, то сейчас они выглядят дешевыми, но если брать за основу данные до 1980 года, то акции вовсе не дешевы. Это сложная и довольно запутанная тема, однако в период с 1849 по 2010 год реальная (с учетом инфляции) доходность акций компаний США составляла 6,2 % в год (что весьма удовлетворительно).

Ниже дана моя периодизация минувших полутора столетий. Интересно, что за это время реальный рост корпоративных прибылей составил лишь 2 % в год.

1857–1881: длительный «бычий» рынок после завершения Гражданской войны – ежегодная реальная доходность 11,1%

1882–1894: вялое «послесловие» – ежегодная реальная доходность 2,9%

1895–1908: промышленное развитие, изобретения, зарубежная экспансия, рефляция – ежегодная реальная доходность 9,8%

1909–1922: замедление роста, инфляция, Первая мировая война, проблемы, кризис 1920 года – ежегодная реальная доходность –2,5%

1922–1930: бум и спекулятивный пузырь – ежегодная реальная доходность 22,4%

1930–1946: кризис, депрессия, Вторая мировая война, эпоха облигаций – ежегодная реальная доходность –1,3%

1947–1966: длительный «бычий» рынок, облигации уходят в тень, ФРС возглавляет Макчесни Мартин[120] – ежегодная реальная доходность 8,3%

1967–1981: суровый «медвежий» рынок в условиях стагфляции – ежегодная реальная доходность 2,8%

1982–1999: дезинфляция, длительный «бычий» рынок для акций и облигаций – ежегодная реальная доходность 13,6%

1999–?: крах пузыря и его последствия с двумя с длительными «медвежьими» рынками

Внимательное изучение этой хронологии наводит на смущающую мысль о том, что профессор Рогофф прав. После пузырей следуют длительные не слишком благоприятные периоды: за минувшие полтора столетия средняя их продолжительность составила чуть меньше 14 лет. А после краха пузыря доткомов прошло пока лишь 11 лет.

Но каковы выводы? Если бы инвестирование сводилось к знанию истории, историки были бы миллиардерами. То же относится к количественным и алгоритмическим методам. Лучший выбор сейчас на американском и развивающихся рынках – высококачественные акции, и продолжающаяся паника дает прекрасную возможность для приобретения таких бумаг. Мы ограничим наши возможные потери с начала года 4–6 % и будем готовы еще сильнее сократить наши позиции, если потери приблизятся к указанному уровню. Малодушие, да, но в фонде есть и деньги моей семьи. Так что я сохраняю долю длинных позиций, на 60 % превышающую долю коротких, ожидая того, что туман несколько рассеется, и рассчитывая на скорость своей реакции, чтобы уцепиться за подножку, если рынок вдруг рванет вверх.

30 августа 2011 год

Мы вряд ли скоро забудем страх тех недель в августе, когда высокочастотный трейдинг правил миром. Привычные приливы и отливы битвы за выживание инвестиций сменились бессонными ночами агонии (ведь всегда есть вероятность того, что наша хрупкая система попросту рухнет). Мы должны всегда помнить, что борьба идет не только за повышение покупательной способности капитала, но и за само выживание ваших и наших денег.

Сегодняшняя инвестиционная ситуация одновременно опасна и богата возможностями. С одной стороны маячит бездна бездарной некомпетентности, второй волны кризиса и пугающего падения к минимумам, с другой – «широкий путь к залитым солнцем вершинам»[121]. В «К востоку от Эдема», великой саге Джона Стейнбека о «пыльном котле»[122] 1930-х и об Агги, вновь и вновь повторяется один мощный мотив: «В засуху люди неизменно забывали об изобильных годах, а когда дождей хватало, напрочь выкидывали из памяти годы засушливые»[123]. Мы как инвесторы должны быть осмотрительными, чтобы не попасть в такую же ловушку, а это может оказаться довольно нелегкой задачей, так как нельзя исключать возможности бурного движения вверх, к справедливой стоимости. Фондовые рынки уже 12 лет живут в собственном «пыльном котле».

Уровень пессимизма остается довольно высоким, но выступления Бена Бернанке и Кристин Лагард на прошлой неделе в Джексон-Хоул были четкими и правильными. Мы – Запад, и наши политики должны найти выход из сложившейся ситуации сообща. Наши экономики отчаянно нуждаются в стимулировании и новых рабочих местах. Но в длительном периоде мы также должны придерживаться бюджетной дисциплины в отношении наших раздутых структур соцобеспечения. Представляется, что формируется консенсус: скрытые проблемы, связанные с ипотечной сферой, нужно решить.

США должны повысить пенсионный возраст (в рамках программы соцобеспечения) на пять лет, а не на два года. Система Medicare должна быть реформирована. Размер правительства должен быть уменьшен. Военный бюджет нужно сократить с 5 % ВВП до 2 % – как в других странах. Смехотворно то, что мы тратим на оборону столько же, сколько все остальные страны мира, вместе взятые, а штат исполнительного офиса президента утроился за последние 15 лет. Кто мы такие, что считаем себя исключением из законов чрезмерности, гордыни и дефицитов?

В 1897 году, когда Британская империя[124] на пике своей мощи и славы шумно и ярко отмечала бриллиантовый юбилей правления королевы Виктории, певец войны и воинской жизни Редьярд Киплинг, обеспокоенный имперским высокомерием и расточительством, написал стихотворение, которое назвал «Отпустительная молитва». Перед нами сейчас стоят иные проблемы, но вопросы, затронутые Киплингом, отдаются эхом и сейчас. Становимся ли мы теми, кто уйдет в историю, как Ниневия и Тир? Мы не должны забыть, какая система сделала нас великими, иначе погибнет «флот, сжимавший мир».

Уверен, что мы не забудем, и верю в то, что наша форма правления не просто выживет, но восторжествует. Однако, чтобы фондовые рынки смогли продолжить рост, Запад должен разобраться со своими проблемами. Доля длинных позиций в моем портфеле более чем на 70 % превышает долю коротких, причем наибольшим весом по-прежнему обладают американские и азиатские бумаги. Я закрыл короткую позицию по корзине акций компаний розничной торговли предметами роскоши и нарастил позиции по акциям китайских компаний, акциям технологических компаний – производителей промышленного оборудования (Deere, Caterpillar, United Technologies).

13 сентября 2011 года

Уинстону Черчиллю принадлежат такие слова: «Если вы идете сквозь ад, не останавливайтесь!»[126] В мрачные дни Второй мировой войны, когда Англия в одиночку противостояла гитлеровской Германии, Черчилль всегда призывал к упорству и, будучи прирожденным оптимистом, говорил о том, что все происходящее одновременно представляет собой «широкий путь к залитым солнцем вершинам». Нас мучает волатильность, и мы явно проходим через экономический и рыночный ад: особенно усложняет ситуацию то, что один путь из этого ада ведет к апокалипсису, а другой – к подъему рынка акций. Ошибка в данном случае может поставить под угрозу вашу карьеру. Тем не менее нам нужно продолжать двигаться вперед – но в последние две недели не случилось ничего, что могло бы поддержать уверенность. Европа – тот хвост, который управляет американским рынком – собакой.

Апокалиптический вариант – вторая волна кризиса с возобновлением рецессии и падением котировок акций еще на 20 % или около того (что приблизило бы рынок к минимумам 2009-го). Власти как в Европе, так и в США не могут навести порядок в делах, и оба континента гонит течением в том направлении, которое напоминает о событиях последних 20 лет в Японии. Иными словами, речь идет об угрозе десятилетий неэффективного лидерства, умеренной дефляции, экономической стагнации и не циклическом, но долгосрочном (возможно, 10-летнем) «медвежьем» рынке. Ввиду углубления стагнации развивающиеся рынки также пострадают, а Китай, вероятно, пошатнется из-за крушения долгового пузыря. Если хотите проникнуться настоящим пессимизмом по отношению к Китаю, прочтите «Красный капитализм» Карла Уолтера и Фрейзера Хоуи.

Можно сказать, что среди «медведей» есть две точки зрения: более сдержанная предполагает, что апокалипсис придет в форме Japan Light, а более радикальная – что это будет Japan Heavy. Главное различие между ними заключается в том, что Япония – страна без расовых противоречий и противостояния бедных и богатых (которые налицо в Европе и США). Японцы – сравнительно спокойные люди, которые покорно принимают неприятности и статус-кво и которые не склонны выходить на улицы с протестами и превращаться в мстительную толпу. При этом их фондовый рынок по-прежнему стоит на 60 % ниже максимумов, достигнутых 22 года назад. Напротив, американцы и европейцы с куда меньшей вероятностью будут терпимы и снисходительны к проблемной экономике, уничтожению богатства и беспомощности политиков. В конце концов, Великая депрессия породила Гитлера и Сталина, национал-социализм и коммунизм.

Мы побывали в аду, но я опасаюсь, что мы еще не выбрались из него. Своеобразным гимном пессимистов может выступать классическое стихотворение Йейтса «Второе пришествие», написанное в темные 1920-е[127] и построенное на довольно мрачных метафорах. В первой строфе расширяющиеся круги полета сокола зловеще символизируют спиралеобразный ход истории. С этим образом перекликаются строки «У добрых сила правоты иссякла, / А злые будто бы остервенились»[128]. Во второй строфе подобное сфинксу существо, зверь с «взором гневным и пустым, как солнце», напоминает о зле и служит для поэта символом того исторического периода, который вот-вот начнется. «Зверь» присутствовал и при первом пришествии (предположительно рождении Христа), но был бессилен перед этим «таинством исступленным»[129]. Второе пришествие будет чем-то совсем иным.

«Бычья» точка зрения (которую я более или менее разделяю) на ситуацию заключается в том, что Запад успешно выйдет из нынешней неурядицы и в конце концов справится со своими недугами. Америка – это Америка, и вряд ли стоит ставить против нее. Европейцы в итоге придут к решению проблемы суверенных долгов, которое, возможно, будет включать выход Греции из ЕС. В США постепенно идет процесс делевериджа, а экономика более здорова, чем полагают «медведи». Оценка стоимости акций компаний США невысока, а в Европе акции продаются на уровне их балансовой стоимости, что очень-очень дешево. С 1999-го мы живем при длительном «медвежьем» рынке: по итогам этого периода средние ежегодные показатели реальной доходности оказались отрицательными, а с 1982 года казначейские облигации показывают результаты лучше, чем акции. «Никто ничего не знает» о Китае, и есть два типа прогнозистов: те, кто ничего не знает, и те, кто не знает, что они не знают. По крайней мере, по состоянию на данный момент Пекин, как кажется, успешно организовал плавное, мягкое приземление. Будет ли китайская экономика и дальше расти со скоростью 9–10 % в год? Нет! Но сможет ли вторая по величине в мире экономика обеспечить рост реального ВВП на уровне 6 % в год в течение какого-то времени? Да! Индия, Индонезия, Бразилия, Мексика и, возможно, даже Нигерия – локомотивы мирового роста в будущем.

Рост реального ВВП избавляющейся от излишнего долгового бремени Америки может составить в следующие несколько лет 2–3 %, и даже в не слишком здоровой Европе темпы роста могут достичь 1 %. Если так, американские индексы могут подняться на 10–15 %, так как государственные и институциональные средства вернутся на рынок. Может начаться бум, а потом он может превратиться в панику, так как компьютеры инвесторов, ориентированных на значительную динамику цен, подчас сходят с ума. Коэффициенты стоимости акций и уровень настроений весьма низкие. В течение следующего года нельзя исключать рост рынка на 20 %. Проблема заключается в избытке дешевых акций в данной ситуации. Огромная трудность в том, чтобы найти безопасные дешевые бумаги: на таком рынке, как сейчас (где доминирует высокочастотный трейдинг, а качественные различия между бумагами не видны), это может быть практически невозможно.

Ховард Маркс – действительно хороший теоретик. Он всегда настаивал на том, что, будучи инвестором, вы должны внимательнее следить за перспективами понижения, чем за перспективами роста. По его убеждению, следует с неприязнью относиться к риску убытков. Я согласен. Не хочу терять капитал. Наиболее мрачный прогноз «медведей» – длительный цикл разрушения богатства и политического хаоса – пугает меня. Зверь очень близок. Тем не менее я склонен считать, что следующим большим движением фондового рынка будет вектор вверх, а не вниз. Впрочем, Америка и Европа продолжают действовать неуклюже, а мне не хватает мужества: я уменьшил долю длинных позиций в своем портфеле (теперь их лишь на 50 % больше, чем коротких, в то время как раньше было на 70 % больше). Мне нравится состав моего портфеля, так что я продаю равные доли каждой позиции, но буду двигаться быстро, если прогнозы станут более позитивными или негативными. Улучшение макроэкономической статистики и данных по ценам на жилье в Америке будет важным сигналом, как и гармонизация политической риторики и действий властей и регуляторов в США и Европе.

Черчилль был прав. Если вы идете сквозь ад, не останавливайтесь!

Источник: Bloomberg

Рис. 18. Ад: S&P 500, 18 мая – 14 ноября 2011 года

3 октября 2011 года

На прошлой неделе я был в Европе, и все «умные» и не слишком «умные» инвесторы и бизнесмены, с которыми я беседовал, были крайне пессимистично настроены по отношению к Европе, США, Китаю и всему миру. Обложка The Economist на этой неделе[131] подводит своеобразный итог таким настроениям: на ней изображен зловещий водоворот, в центре которого находится черная дыра, а подпись такова: «Пока политики в самом деле не сделают хоть что-то с мировой экономикой… опасайтесь».

Американские СМИ в равной степени проникнуты пессимизмом. На мой взгляд, мы или уже достигли, или очень близки к той точке, когда всем, как профессионалам, так и любителям, известно о мрачных перспективах и бездарности политиков. Однако инвестиционная мудрость гласит, что «медвежьи» настроения достигают максимума, когда рынок проходит дно, и мы, вероятно, уже близки к этому.

Европа продолжает приходить в себя. Политическое руководство и регуляторы по-прежнему не в состоянии предпринять адекватные действия, и, пока они медлят, Европа и весь мир катятся навстречу второй волне кризиса – и неизвестно, какими могут оказаться социальные и финансовые последствия. Время уходит. Индексы PMI подтверждают, что Европа уже вступила в рецессию, а последний опрос настроений и ожиданий инвесторов ZEW свидетельствует о том, что экономика Германии окажется в состоянии умеренной рецессии к Рождеству. США пошатываются, а Китай начинает демонстрировать симптомы нездоровья. «Медведи» утверждают, что Китаю угрожает «жесткая посадка» из-за проблем в секторе недвижимости, причем рост ВВП замедлится до 2–3 %. Если такое произойдет со второй по величине экономикой, это потрясет весь мир, а сырьевые рынки продолжат свое падение. Еще один зловещий признак – кредитные спреды, которые продолжают расширяться, хотя до сих пор они и не достигли уровней 2008 года. А глубоко в недрах нашего мира разрастается злокачественная опухоль: усиливаются раздоры и недовольство в обществе, что представляется еще более серьезной и потенциально разрушительной угрозой.

Гордон Браун[132] написал на прошлой неделе[133]: становится очевидно, что «евро не сможет выжить в существующем виде, что многие из наших банков на грани неплатежеспособности и что много больший фонд спасения – размером в два или, возможно, три триллиона евро – потребуется для стабилизации еврозоны. Два триллиона евро необходимы только для рекапитализации банков и обеспечения потребностей в финансировании Греции, Испании, Португалии, Ирландии и Италии до 2014 года». Одобренное Бундестагом на прошлой неделе увеличение размера данного фонда[134] до 440 миллиардов евро – жалкая капля в море. Впоследствии потребуется вновь расширить фонд, для чего понадобится новый раунд одобрений соответствующего шага парламентами 17 стран. Несмотря на сохранение очень сложной ситуации, до начала ноября не запланировано даже встреч G20. Время идет, экономики слабеют, а размер опухоли увеличивается.

Европейские политики и регуляторы все еще не хотят принять необходимые меры. Канцлер Германии Ангела Меркель встретилась с Папой Римским Бенедиктом XVI на прошлой неделе[135] и дала потом следующий комментарий: «Мы говорили о финансовых рынках и о том, что политики должны обладать властью проводить необходимые для людей решения, а не действовать под диктовку рынков». Я симпатизирую госпоже Меркель, но сказанное ею не соответствует сложившейся ситуации. Власти должны быть с народом, но правда заключается в том, что люди перестали верить политикам и презирают банкиров и управляющих хедж-фондов. В Европе растет гнев: если греческий суверенный долг будет, как и предлагалось, реструктурирован с 20-процентным списанием, больше всего выиграют хедж-фонды, которые купили соответствующие бумаги с дисконтом 50 %. Уличные толпы тогда с радостью гильотинируют банкиров и управляющих хедж-фондов. Ясно также то, что европейские правительства всерьез намерены ввести налогообложение финансовых транзакций. Давайте надеяться на то, что такой налог выбросит с рынка высокочастотных трейдеров, которые терроризируют нас.

Злость и гнев на банкиров и управляющих хедж-фондов усиливаются. Ожидайте «двадцать тощих лет» для показателей прибыли и комиссионных в секторе финансовых услуг (включая хедж-фонды и фонды прямых инвестиций). Как в Европе, так и во всем остальном мире можно говорить о глубоком недовольстве и утрате иллюзий в отношении капитализма свободного рынка и его политической системы. Социализм и коммунизм потерпели крах 25 лет назад, однако сейчас нарастает безработица, социальные расходы сократились, доходы распределены неравномерно, в политике процветают коррупция и злоупотребление служебным положением. Это настоящая причина тех кажущихся бессмысленными демонстраций и волнений, которые прокатились от Лондона до Уолл-стрит и Мумбаи. Как мне сказал один человек: «Избирая их, мы питали большие надежды, но потом их коррумпировала сама Система и лоббирующие группировки». Маастрихтский договор оказался плохо продуманным и бессильным перед лицом 17 различных национальных законодательных собраний Европы. В США Палата представителей (членов которой избирают каждые два года), пережившая в своем оригинальном виде уже более 200 лет, возможно, структурно не соответствует современным требованиям. К тому же ей мешают проклятие денег и лоббисты.

Вопрос заключается в следующем: достигли ли «медвежьи» настроения максимального уровня и достаточно ли мала оценка стоимости бумаг? Учел ли уже рынок влияние на показатели корпоративной прибыли перспектив второй волны рецессии и «новой нормы» – десятилетия много более медленного, чем до кризиса, мирового экономического роста? Ответ – нет. Нам, наверное, нужно еще одно падение ключевых рыночных индексов ниже минимумов августа и сентября. Также помогло бы, если бы кредитные спреды стабилизировались.

Судя по нашим исследованиям, настроения вернулись к уровням, которые в прошлом сигнализировали о грядущем переломе. Впрочем, настроения – ненадежный инструмент, который не подходит для расчета сроков принятия решений в краткосрочной перспективе. Так что для стабилизации положения может потребоваться больше времени. Что касается оценок стоимости, допустим, что в случае второй волны кризиса прибыли компаний, входящих в расчет S&P 500, упадут на 20–25 % (со 100 долларов на акцию до 75–80). При P/E в 14–15 будет ли 1100 достаточно низким значением для S&P 500? Я не уверен. Все зависит от того, какой будет скорость последующего восстановления мировой экономики. Если основываться на старых коэффициентах стоимости (P/B = 1, P/CF = 4,7, P/S = 0,57), акции европейских и японских компаний особенно дешевы. Доходность Euro Stoxx 50 составляет 5,6 %. Акции транснациональных корпораций США высокой капитализации дешевы – хотя и не очень.

Так что же делать в данной ситуации инвестору (именно инвестору, а не трейдеру)? Прежде всего вы должны верить, что это не конец нашего мира и акции все же выживут. «Медвежьи» рынки не живут вечно. На деле рынки по всему миру представляют собой сейчас сжатую пружину. Нас ждут гигантские движения вверх сильно пострадавших ранее акций, секторов и рынков. Набирает обороты pain trade. Трейдер ждет изменения тренда и рассчитывает на то, что ему хватит ловкости среагировать, в то время как инвестор задействует часть денег и начинает покупать «голубые фишки» – высококачественные акции американских и европейских транснациональных корпораций высокой капитализации. Я полагаю, что управляющим, работающим только с длинными позициями, следует держать 7–8 % в денежных средствах, а управляющим хедж-фондов – иметь длинных позиций на 40–50 % больше, чем коротких. Начинайте думать о покупках.

17 октября 2011 года

Рынки измучены безумной волатильностью. S&P 500 может сдвинуться на 2–4 % за час после появления в газете сравнительно пустякового материала. Представьте, что могло бы случиться, появись внезапно настоящие новости (действительно хорошие или очень плохие). По мнению одного из экспертов, с которым мы переписываемся, покрытие существующих коротких позиций (а их объем составляет 500 миллиардов долларов) по рисковым активам (прежде всего по европейским бумагам) может привести к взрывному росту рынка. С другой стороны, вполне можно представить и падение к минимумам 2008–2009 годов. Как инвесторы мы должны контролировать наши эмоции и постараться избежать двойных убытков из-за рыночных спазмов.

Все многомудрые люди, с которыми я беседовал на прошлой неделе, ждут отката на фондовых рынках США и Европы. Их точка зрения такова: стремительный рост котировок с достигнутых три недели назад минимумов[136] был слишком быстрым: большинство инвесторов или понизили уровень риска своих портфелей, или планируют сделать это. Они убеждены в чрезмерном оптимизме в отношении появления в следующие несколько недель Большого европейского плана[137] по выходу из кризиса. Здесь трудно спорить: хотя европейские политики и регуляторы могут принять какие-то меры, чтобы остановить кровотечение, единственное жизнеспособное решение для Европы в долгосрочной перспективе – это бюджетный и налоговый союз. Однако такой вариант представляется революционным: для достижения данной цели потребовалось бы немалое время и масса усилий. В то же время в США политический тупик, а демонстрации против Уолл-стрит усиливаются. Не слишком приятная комбинация, однако, как ни странно, новости экономики достаточно благоприятные.

В последнее время я ничего не продавал и не покупал. Иными словами, я не уверен в том, прыгнул ли рынок выше головы или же нет. Сейчас в моем портфеле длинных позиций на 60 % больше, чем коротких, а если бы я был управляющим, который работает только с длинными позициями, я бы держал 5–7 % в денежных средствах. Я предельно осторожен – ведь нужно опередить рынок, сохраняя умеренный уровень риска. В настоящее же время корреляция между различными активами, национальными рынками, секторами и отдельными акциями находится на рекордных максимумах. Во внимание нужно принимать множество факторов; ниже я перечисляю их коротко.

Позитивные факторы: макроэкономическая статистика и новости компаний указывают на то, что США пока не угрожает новая рецессия

• Продажи автомобилей растут, а Ward сообщает о планах расширения производства.

• Представленные на прошлой неделе данные по розничным продажам и продажам крупных сетей превзошли ожидания (это относится и к Wal-Mart, и к Home Depot).

• Статистика числа заявок на получение пособия по безработице улучшается, хотя безработица остается высокой.

• Индексы PMI для производственного сектора и сферы услуг остаются на позитивной территории и повышаются.

• Предложение денег и банковские кредиты умеренно растут: банки все в большей степени готовы выдавать кредиты.

• Расходы на строительство и показатели заказов в этой сфере продолжают расти.

• Две трети компаний, уже представивших отчетность за третий квартал, добились результатов выше ожиданий.

• Задолженность домохозяйств в США упала на 150 миллиардов долларов; по отношению к располагаемому доходу показатель находится на 18-летних минимумах.

• Балансовые отчеты компаний хорошие.

Разочаровывающие факторы: мировая экономика движется в сторону стагнации или второй волны кризиса

• Европейцы по-прежнему лишь говорят, а греки продолжают бастовать.

• Угроза торговой войны с Китаем, которая может спровоцировать мировую торговую войну (как в 1930-х).

• «Суперкомитет»[138], по-видимому, не добился особого прогресса.

• Республиканцы и демократы продолжают склочничать: законопроект о стимулировании занятости[139] провален в Сенате.

• Конгресс не желает принимать решение по поводу налоговой проблемы[140] – в следующем году это угрожает сократить реальный ВВП на 200 базисных пунктов.

• Растет социальное недовольство: протесты против Уолл-стрит распространились по всему миру.

• Политическая риторика в США становится все жестче.

• J. P. Morgan указывает на существование пропасти между показателями деловой активности и данными по уровню уверенности: объемы новых заказов падают, а запасы в США, Европе и Азии увеличиваются.

• Опережающие индикаторы (в особенности индексы уверенности бизнеса и потребителей) по всему миру довольно слабые (например, индекс доверия инвесторов к экономике Германии – ZEW).

• Множатся свидетельства того, что Европа соскальзывает в рецессию: теперь она зафиксирована не только в странах Южной Европы, но также в Германии и Франции.

• В прошлый уик-энд на саммите G20 было сделано предупреждение о том, что время на принятие решений уходит.

• Кредитные спреды Греции расширяются, банки сопротивляются идее 50-процентного списания долгов.

• S&P понизило кредитный рейтинг Испании и рейтинги банков Италии.