Канал имени Москвы Аноним

— Вовсе нет. Я совсем не об этом. Я знаю уже давно, и никогда… Хардов, пожалуйста.

Гид молча глядел на неё, пытаясь определить, что за спектакль она на сей раз устроила. Её глаза цвета пасмурного неба могли бы быть красивыми, если бы не были насквозь лживы. Она заговорила тише, но с горячим напором:

— Я ведь тоже любила её, не ты один. Я ведь была совсем ребёнком, когда она мне рассказала…

— Любопытно ты поступаешь с тем, что любишь. — Хардов взглянул на неё без дружелюбия, но и без угрозы.

— Я знаю, что заслуживаю какой угодно ругани, порицания, знаю… Но прошу тебя, пожалуйста, дай мне шанс.

Я должна знать. Ведь это касается и меня. Хардов, когда она рассказала мне… А потом она умерла.

— Да, она умерла, — бесцветно произнёс Хардов.

— Думаешь, ты один страдал? — Она низко и нехорошо усмехнулась. — Думаешь, только ты?! Она была моим единственным другом. А потом я осталась совсем одна… Ребёнком, одиннадцатилетней девчонкой… И вместе с ней умерла часть моего сердца. А вы все…

— Я должен тебя пожалеть?

— Говори что хочешь, я заслужила. — Она кивнула, по-детски покусывая губу. — Ругай… Но дай мне шанс. Пожалуйста. Так нельзя — это и моё тоже. Прошу, хотя бы ради её памяти.

— Уходи.

Она кивнула.

— Уйду. Обещаю. Понимаю, что тебе плевать на моё слово, но всё же… скажу кое-что. Я сейчас уйду и обещаю, клянусь впредь больше никогда не препятствовать тебе… Не говори мне ничего — всё про себя знаю! Но только дай мне шанс. Хотя бы самый крохотный, какой сочтёшь возможным. Мне этого достанет.

Она стояла и молча смотрела на него. И краска прилила к её лицу. В холодных глазах действительно застыла только просьба, мольба, словно она, надменная и дерзкая, была готова на любые унижения. Только… слишком поздно. Ничего из того, что она хотела бы вернуть, уже вернуть не удастся. Даже если эта влага в её глазах настоящая, а не очередной спектакль, слишком поздно.

— Другом, говоришь, — выдавил Хардов. — Тогда тебе не кажется, что твоя просьба несколько… аморальна?

Она замялась и… проглотила обиду.

— У меня достаточно сил, Хардов, чтобы выдержать всё что угодно. Ты можешь гнать меня, как собаку. Давай, если тебе от этого станет легче. Можешь вытереть об меня ноги, но, пожалуйста, прошу тебя — крохотный шанс. — Она подняла левую руку, чуть разводя указательный и большой пальцы, и почти беззвучно, одними губами произнесла: — Прошу.

Затем повернулась, чтобы уйти, и уже сделала несколько шагов, но Хардов вдруг окликнул её:

— Раз-Два-Сникерс, а зачем мне это?

Она обернулась, то ли непонимающе, то ли неверяще уставилась на него. По её щеке действительно текла слеза. Затем внимательно вгляделась в его лицо и кивнула:

— Потому что не тебе одному бывает больно.

Хардов смотрел на неё, ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Мне очень жаль, что так вышло. — Она горько развела руками. — Но это единственное, в чём ты можешь на меня положиться. Может, когда-нибудь окажется, что это не так уж и мало.

— Не хотелось бы дожить до того, чтоб пришлось полагаться на тебя, — сказал Хардов.

— Не зарекайся! — Она как-то неуловимо выпрямилась и больше уже не была похожа на побитую собаку. — Хардов, всё это бессмысленно… Я ведь не прошу у тебя твоего, я прошу своего. И всё равно… обязательно… Я ведь была совсем ребёнком, и она успела рассказать мне так мало.

— Её нет, — сказал Хардов. — Она умерла. Я не знаю, что она тебе сказала. Но её нет. Её давно сожрали черви. Зря ты пришла.

Она дёрнулась, как от пощёчины, а гид так до сих пор не знал, играет ли она. Затем она произнесла:

— Да, Лии нет. Лия умерла. И я тоскую по ней. Но даже ты не в состоянии у меня этого отнять. Прости. Как и того, что она открыла мне.

Она снова развела руками, но на сей раз острого привкуса горечи в этом жесте не было — только сожаление и понимание того, что разговор окончен. Всё же она позволила себе лёгкий прощальный кивок, прежде чем развернуться и направиться прочь.

Хардов смотрел ей вслед.

— Всё начать с чистого листа не удастся, Раз-Два-Сникерс, — надтреснуто произнёс он. — Всё потом возвращается.

Она приостановилась. Но оборачиваться не стала.

— Смотря как далеко уйти, — сказала она. И вышла из зала для гидов.

4

— Хардов! — позвал капитан Кальян. — Лодка на канале. Со стороны Дмитрова.

— Я знаю. — Он кивнул. И улыбнулся. Он уже заметил вдали эту небольшую, но явно дорогую прогулочную лодку с резными бортами и заметил рыжие волосы, правда, теперь они были значительно короче. — Это друзья. Я жду их.

А потом он вернулся к мыслям о Раз-Два-Сникерс. Удивительно, но она сдержала слово. В тот вечер она покинула Дубну. Хардов бы это почувствовал, но она действительно не крутилась рядом в последовавших событиях. Не пыталась выследить, когда он вёл Щедриных к памятнику Ленина, что было весьма благоразумно с её стороны, однако… Сидя сейчас на носу лодки и глядя на пробуждающийся канал, Хардов подумал, что очень много концов в этой истории не сходится. Раз-Два-Сникерс вызвала полицейскую лодку с командой и пулемётом, пустилась за ними в погоню и… прошла мимо… Что из этого следует? Да не так уж и мало. Во-первых, что она остаётся не только женщиной Шатуна и её авторитет по-прежнему неколебим (иначе не видать бы ей полицейской лодки), но и его лучшей охотницей, самой умной и самой опасной. Рассчитывать на то, что она вдруг «расклеится», поддавшись чувствам, было бы большой ошибкой. А во-вторых… Она всё же «расклеилась». Потому что явно затеяла что-то своё. Только дело тут вовсе не в чувствах. Она явно приняла какое-то взвешенное решение, очень неожиданное и очень личное. И из-за этого решения она теперь была вынуждена играть не с Хардовым, не с ним, а…

— С Шатуном? — удивлённо обронил гид.

Это была бы самая большая глупость с её стороны. Самая большая и смертельно опасная. Если только…

— Вполне возможно, — промолвил Хардов. Сплёл ладони, хрустнул костяшками пальцев.

Её поведение было бы большой глупостью, если только не принять во внимание один самый неожиданный, но самый важный мотив.

— Ты что, подруга, решила выйти из игры? — ещё более удивлённо произнёс Хардов. — Шатун окончательно сбрендил, так? И ты решила объявить занавес?

5

«Неужели я, как девчонка, всё ещё смущаюсь его? — подумала Рыжая Анна, отвечая на приветствие Хардова. — Ведь столько воды утекло».

Она удобно расположилась на корме, а близнецов посадила на вёсла, и сейчас обе команды принайтовывали лодки друг к другу. Её муж, Сергей Петрович, мог позволить себе содержать для Анны такую дорогую игрушку, как личная прогулочная лодка — совсем небольшая, однако построенная в очень престижной дубнинской мастерской. Он даже назвал её «Каприз Анны», но она настояла, чтобы осталось только первое слово. Милейший и добрейший человек Сергей Петрович. Но сейчас Рыжая Анна смотрела в выцветшие глаза Хардова и чувствовала, что её щёки заливает лёгкий румянец.

«Привет, Рыжая, давненько не виделись», — самые обычные слова. Зачем он только спросил, что она сделала со своими волосами? Потом похвалил, да ещё взял и коснулся их, вернее, почти коснулся:

— А вот этот завиток я помню. Как был, так и остался непослушным.

Она улыбнулась, а сама подумала: «Эх, Хардов, Хардов, не начинай лучше. Знал бы ты, сколько я всего помню».

Но вовсе не для того, чтобы ворошить прошлое, встретились две лодки на канале в столь ранний утренний час у северных предместий Дмитрова. Хардов подал Анне руку, и она перешла в их лодку. Близнецы, закутанные в фирменные плащи «Постоялого двора», — на канале было всё ещё достаточно свежо, — пока оставались на своих местах. Ваня-Подарок с любопытством разглядывал их, признав за земляков, те отвечали ему взаимностью, несколько смущённо улыбаясь.

Через какое-то время обе лодки разойдутся и двинутся в сторону Дмитрова. Вскоре более тихоходная лодка Рыжей Анны станет отставать. А прекрасно отдохнувшая, выспавшаяся за короткую ночь Ева будет думать, что она невольно оказалась свидетельницей странных вещей: с чего бы эта степенная, но всё ещё очень красивая женщина так разглядывала Фёдора? Первое, что она сделала, наулыбавшись с Хардовым, бросила на юношу короткий, но пристальный взгляд. Что-то спросила у Хардова, тот еле заметно кивнул. Потом ещё пару раз. Дамочка шикарная, тут и говорить не о чем. Помимо живого интереса было в её взгляде что-то ещё, что Ева не смогла сразу определить. Потом поняла: так обычно разглядывают того, о ком много слышал, но ни разу не видел. Интересно… Фёдор, поняв, что его разглядывают, улыбнулся дамочке в ответ, и Ева подумала, что всё же иногда он бывает несносным.

Дальше — больше. Ева не собиралась подслушивать, ей было неловко, но они, Хардов и Рыжая Анна, не особо сторонились, просто стояли у её каюты, и поэтому… В общем, просто Ева подошла чуть ближе.

— Тихон ожидал, что вы появитесь с месяц назад, — говорила Рыжая Анна, — а раз так всё закрутилось, срочно пришлось принимать новые решения.

— Ладно, — вздохнул Хардов. — Спасибо тебе, Рыжая, что откликнулась.

— Не благодари раньше времени, — усмехнулась она. И протянула гиду запечатанный конверт. — Вот, Тихон оставил. Передал для него. — И она снова отыскала взглядом Фёдора. — Это письмо от его… ну, родителей.

Хардов молча кивнул и спрятал конверт. Потом взглянул на Еву, с трудом изображавшую полную незаинтересованность:

— С Павлом Прокофьевичем всё в порядке. Тихон был у него недавно. Так что можешь не беспокоиться.

— Правда?! — обрадовалась Ева. И на время забыла о конверте.

* * *

Однако сейчас, пока ещё обе лодки оставались в поле зрения друг друга, Ева снова о нём вспомнила. Сейчас конверт ей показался даже более странным, чем пристальные взгляды шикарной рыжей дамы. Откуда Тихон знает о Фёдоре и его родителях? Как поняла Ева, юноша оказался на их лодке случайно. В поисках заработка был готов подрядиться куда угодно и никого, кроме капитана Кальяна, прежде не знал. Тот его и порекомендовал. А Хардов его пожалел — Фёдор вроде бы учинил в Дубне драку, и теперь его ищет водная полиция.

Ева кивнула, словно соглашаясь с первой частью собственных рассуждений. Откуда тогда переданное Тихоном письмо от родителей? Тихон бывал в их доме частым гостем с самого её детства. Как и Хардов, который заглядывал значительно реже, однако и его Ева знала всю свою жизнь. Но ни разу не слышала, что оба гида общаются с какой-то дубнинской семьёй, где растёт практически её ровесник. И вообще, впервые увидела Фёдора, только когда оказалась в лодке. Хотя он вроде бы про неё знал, типа в городе болтали… Он, вообще-то, очень хороший парень, хоть и порядком неотёсанный. Его даже собирались ссадить на берег за несносный характер и постоянное ослушание. Ева и сама не заметила, как улыбнулась. Потом нахмурилась. Всё вроде бы так. И вот Тихон оставляет для него письмо. А это вам как? Вторая часть её рассуждений как-то не очень увязывается с первой. Тихон, так на минуточку, глава ордена гидов, передаёт через шикарную рыжую даму для Фёдора письмо. От родителей.

Ева что-то упустила? Что вообще происходит?

6

Когда зазвонил телефон, Юрий Новиков находился в кабинете отца, где, пользуясь отсутствием главы полиции, сидел в его вращающемся кресле и изображал из себя большого начальника. Телефон называли «полевым» и «правительственным»; Юрий не знал почему, но уже несколько раз крутил ручку аппарата, забавляясь тем, что девушка на коммутаторе, с трудом сдерживая раздражение, всё ещё отвечает ему вежливым голосом. Все были в курсе, от кого исходили и кому предназначались эти звонки. Ну что ж, тем более придётся привыкать.

Перед ним стояла Раз-Два-Сникерс. Новиков-младший предложил ей присесть, но она отказалась, намекая тем самым на срочность визита. Ладно, такая диспозиция устраивает даже больше. Потому что её чёртовы бёдра, обтянутые гидовскими штанами, вовсе не утратили своей привлекательности, волновали его, и Юрию казалось, что она об этом знает. Как и о том, что под прищуром её холодных насмешливых глаз он всё ещё чувствовал себя неуютно. Но Юрий старался из последних сил, можно сказать, лез из кожи вон.

— Почему ты не задержала их? — спросил он строго.

Попытка представить её голой, как в случае с Шатуном, не помогла, возымев, скорее, обратный эффект, и Юрий почувствовал, что у него начинают розоветь уши.

— Мне было дано указание выследить их, — усмехнулась Раз-Два-Сникерс, — что я и сделала. Всё сверх того… только по распоряжению Шатуна. Или твоего папеньки. Не я принимаю решения.

— Я пытался связаться с Шатуном на «Комсомольской», — сказал Юрий. — Глушняк. Заперся и ни в какую.

— Я тоже, — коротко ответила она.

— Всё же надо было задержать их, — нахмурился он.

— На каком основании? В лодке ничего нет, — ей явно попала в рот смешинка, — даже твоей невесты… Не забывай, у них зелёная карта от Тихона.

— Плевать я хотел на вашего Тихона! — в сердцах заявил Юрий.

— Не зарывайся, малыш, — теперь уже рассмеялась в полный голос.

Последнее слово Юрий Новиков решил пропустить мимо ушей. Вздохнул. Батюшка отправился с инспекцией на Тёмные шлюзы, а вечный подпевала Трофим, надо же такому случиться, прихворал, подцепив летнюю лихорадку. В любом случае отец велел до его возвращения не делать никаких резких телодвижений, а тут новости сыплются как из ведра. Ещё вчера от верных людей из полицейского департамента — не всем нравилась скрытность и прямо-таки враждебная подозрительность дорогого и почитаемого батюшки — до Юрия дошло, что Раз-Два-Сникерс вроде бы выследила беглецов. И даже запросила полицейскую лодку, каковую и получила. Весомость Шатуна уже признавалась даже техническими службами. Шатуна и его… бабы. Уж каковы были её аргументы и, главное, с чего она взяла, что это именно та лодка, Юрий не знал. Месяц поисков не дал результатов. Ни у какой тётки в Дмитрове Ева не гостила, и вообще они словно сквозь воду провалились. Шатун уверял, что весь канал находится под контролем, но они буквально исчезли на участке между Дубной и Дмитровом, и Юрий не понимал, как такое возможно. Честно говоря, никто не понимал.

И вот на тебе — с час назад пришло известие, что большая лодка «Скремлин II» только что спокойненько миновала центр Дмитрова в районе причалов и двинулась дальше в сторону третьего яхромского шлюза. Правда, ни Хардова, ни «девчонки» («Ева, — сказал Юрий Новиков. — Её зовут Ева!» — «Так точно, — ответили ему. — Разыскиваемая Щедрина») в лодке не было. С чего тогда Раз-Два-Сникерс взяла?..

— Вы что-то скрываете от меня? — вдруг подозрительно спросил Юрий.

— Не понимаю, о чём ты? — В холодных глазах никаких эмоций.

— Где они пропадали целый месяц?

— Не могу даже представить.

— Но почему ты уверена в этой лодке?

— Я лишь высказала предположение.

— И?

— Мне кажется, что твоя невеста находится где-то рядом.

— Угу, — угрюмо кивнул Юрий Новиков.

Раз-Два-Сникерс молчала. Маятник больших напольных часов отбивал секунды.

— Вас всех интересует вовсе не она, так? — Юрий привстал, опершись кулаками на отцовский стол, и чуть наклонился к ней. — Несмотря на то, что я плачу. Ведь так? Совсем не Ева?!

— Поговори с Шатуном. — Она поправила волосы.

— Ведь я дал вам Хардова! — Обида заставила голос Юрия зазвучать жёстче, почти угрожающе. — Я догадался… То, что вы все искали вместе с… папенькой. Связал их лодку с Тихоном. И с Евой. Я проделал большую работу.

— Никто не спорит. — Весёлые искорки в её глазах говорили, что её скорее развлекает подобный оборот разговора. — Это называется симбиоз.

— Не умничай, — желчно выдавил Юрий. — Сами обучены. А кстати, с чего такой переполох? Что должно быть в лодке у Хардова?

— Хочешь — попытайся спросить у Шатуна. — Опять эта её издевательская усмешка.

Юрий сел обратно в кресло. Кисло посмотрел на неё. Язва, чёртова баба… А ведь он действительно проделал большую работу. Нашлись верные людишки, и не только в полиции. Где-то Юрий давил авторитетом дорогого батюшки, кто-то, выяснялось, не прочь поправить материальное положение, кто-то оказывался жаден, а кому-то доставало пары хороших кружек яблочного самогона. Юрий очень быстро сориентировался, где надо нажать, а где умаслить. Он не терял зря времени. И многие вещи для него теперь открылись с совершенно неожиданной стороны. По крайней мере, когда наш подпевалка Трофимушка спохватился, тюфяк Юрий уже сплёл кое-какую собственную паутинку. И надо признать, это ему очень понравилось.

Он снова посмотрел на Раз-Два-Сникерс. Её глаза были непроницаемы. Но ничего. Юрий всё ближе подкрадывался к… некоей тайне, поняв которую, он сможет расшифровать весь мир и расшифровать этих обеих… чёртовых баб, превратить их загадку в пыль и просто сдуть её с ладони. Чёртовы бабы сами не понимают, с чем теперь играют, — не тот уж Юрий! Он даже умудрился порыться в архивах помешанного на секретности особого отдела полиции, куда был допущен, используя свои, не отца, а свои собственные связи. Но так и не смог разобраться во всём этом бреде, помеченном с несколько вычурным пафосом как «Возвращение воина». И в какую только больную голову взбрело так помпезно обозвать полицейскую операцию?

«Мой отец сошёл с ума?» — кисло подумал тогда Юрий Новиков.

Документов было несколько. Какие-то цифры напротив имён, и от них ведут зигзагообразные стрелки. Отдельно отсортированные «новеллы» по делам гидов, иногда похожие на страшные байки. Пугающие своей сухостью вердикты: «жив-убит». Что-то про укус скремлина… Что, некоторые легенды канала имеют под собой реальную почву? Список гидов, не всех, список совсем короткий. Напротив каждого имени — имя его скремлина. Предполагаемое нарезное оружие и предполагаемое боевое амплуа. И опять цифры, множество цифр, сложные непонятные расчёты. А вот и их «Учитель», явно под псевдонимом скрывается глава ордена, вечный чёртов Тихон. «Возвращение воина», «Возвращение Учителя»…

Юрий захлопнул папку. Интересно, а сами гиды знают, что наш паучок, дорогой и почитаемый батюшка, сплёл на каждого из них такое дотошное досье? И кто имеется в виду — Хардов? Тихон? Он снова раскрыл досье, безымянным пальцем почесал кончик носа. Юрий Новиков смотрел на бегущие перед его глазами цифры и вдруг подумал, что некоторые из них вполне могли бы быть датами. Возможно, рождения или вступления в орден гидов. Вполне возможно, но как-то всё перепутано, скорее всего, специально.

— Ну и что, мой дорогой отец, ты так затейливо скрыл? — проговорил Юрий.

И отложил листки в сторону. Он не знал почему, но документик ему явно не понравился. От него исходило что-то… пугающее. В архиве был полумрак. И Юрию показалось, что где-то в далёкой тени, бесшумный и неподвижный, стоит Шатун и наблюдает за ним.

Юрий потряс головой, и наваждение рассеялось. Вздохнул. Стоило признать, что он не смог разобраться в чёртовых документах. Возможно, пока. Но выяснил, что переполох в полицейском ведомстве и вправду нешуточный. Снова посмотрел на то место, где в полумраке ему привиделось явление Шатуна.

Юрий Новиков стоял на какой-то черте. Шаг назад, и он окунётся в прежнюю жизнь, и никакие сумрачные видения не потревожат его больше. Свидание с Шатуном изменило его. Обострило восприятие. Эти документики были точно тонкая вуаль, скрывающая тайну, которую лучше оставить в покое. Он знал это, но

(Ева, Ева!)

не тот больше Юрий. И теперь он не удовлетворится скучными радостями. Его влечёт туда, где под сорванными вуалями обнажены неприглядные разгадки и ответы. Совсем другое.

И Юрий Новиков сделал шаг вперёд.

— Что вы все ищете? — спросил он Шатуна.

— Каждый своё, — уклончиво ответил тот.

— Но почему… Почему в лодке Хардова?

— Напомню, что это была твоя версия, — сказал Шатун.

— Это вывезли из Дубны, так? — решился Юрий. — А Ева оказалась там случайно?

— Сомневаюсь. — Глаза Шатуна масляно блеснули. — По поводу обоих вопросов. Ни Тихон, ни Хардов ничего не делают случайно.

— Почему ты не хочешь мне рассказать?

— Потому что это не имеет никакого отношения к поиску сбежавшей невесты. Я предпочитаю не выходить за рамки договорённостей.

— Послушай, мне тоже кое-что известно. — Юрий сделал весомую паузу и затем произнёс с нажимом: — Возвращение воина. Или возвращение Учителя. — Он подождал, однако его слова не произвели ожидаемого эффекта, лишь вызвали лёгкую заинтересованность. — Что, для тебя это пустой звук?

— Я этого не сказал.

— Уже радует. Ну, и что это? О чём речь? Возвращение Тихона во власть? Этого так опасается мой отец?! Установление на канале власти гидов?

Шатун пристально уставился на Юрия Новикова. Затем перевёл взгляд на присутствующую при разговоре Раз-Два-Сникерс.

— А малыш-то растёт, — похвалил Шатун. — И даже успел покопаться где не следует.

— Я лишь собираю информацию. — Юрий пожал плечами. — И, похоже, я на правильном пути.

— Малыш, — в глазах Шатуна наконец мелькнула весёлая искорка, — Тихона не интересует власть. По крайней мере, в том смысле, что ты думаешь. Но твой батюшка напуган. Его аж трясёт. И скажу тебе честно, у него есть на то основания.

— Очень смешно, — фыркнул Юрий.

— А насчёт правильного пути… — Глаза Шатуна блеснули ещё веселей, словно в его словах и не присутствовало скрытой угрозы. — Не обожгись.

— Ну, так и поясни! Расскажи, на чём не обжечься.

Раз-Два-Сникерс стояла молча и неподвижно, словно каменное изваяние. Лицо оставалось бесстрастным, лишь веки чуть-чуть… Юрию показалось, будто она тоже… прислушивается, что ли.

Шатун посмотрел на неё с интересом и прыснул. Юрия посетила неприятная мысль, что всё это время громила просто развлекался.

— Расскажи я вам всё, мне пришлось бы вас убить, — расхохотался Шатун. — А, амазоночка?! — и он заговорщически подмигнул Юрию Новикову.

— Ещё смешнее, — вскинулся тот.

— Так говорили в старых фильмах, — поучительно заверил Шатун. — Но вам этого не понять. Вы не застали тех славных времён.

— Конечно, куда уж нам, бедняжкам, — отмахнулся Юрий.

— А лично тебя-то, — громила вдруг ткнул Юрия указательным пальцем в грудь, — больше должен интересовать тот беглый пацан в лодке у Хардова.

Раз-Два-Сникерс так и изображала живую статую, лишь на щеках её заиграл еле заметный румянец.

— С чего бы? — не без вызова протянул Юрий.

— Ну, представь: ночь, лодочка, канал, девица… Представил? Вокруг опасность, грубая мужская среда, а они с ней ровесники. Сам понимаешь… хм, лямуры, там, и всё такое. К кому потянется несчастное сердечко?

— Я смотрю, у кого-то сегодня просто отличное настроение, — огрызнулся Юрий Новиков.

И на этом их разговор окончился.

Сейчас в присущей ей язвительной манере Раз-Два-Сникерс напомнила Юрию о давешней беседе. Что ж, ладно. Пусть её. Пусть язвит сколько хочет. Юрия не убудет. Зато он выяснил для себя две важные вещи. Во-первых, поиск Евы не является и никогда не являлся для них приоритетом. И в дальнейшем это стоит учитывать. А во-вторых… Что-то там было, в лодке Хардова. Что-то, явносвязанное с хитрыми документиками, лежащими в сумраке архива. Вот с чего и весь переполох.

И тогда зазвонил телефон.

Глава 13

Происшествия в «Лас-Вегасе»

1

Юрий снял трубку массивного аппарата, чуть отстранив её от уха.

— Кабинет главы полиции. Новиков у телефона, — важно объявил он. И взглянул на Раз-Два-Сникерс — не только Шатун у нас умеет повеселиться.

— Юрий, хорош дурить! — голосом подпевалы Трофима прохрипела трубка. — Мне только что доложили: Хардов идёт по Дмитровскому тракту.

Юрий аж вскочил в кресле:

— Как идёт?!

— Пешком, — сумничал Трофим. — Мне доложили, что с ним девчонка и этот пацан. Ну, дубнинский, что сбежал после потасовки…

— Ева, — механически прервал Юрий. — Ева Щедрина.

— Ну, конечно! Видимо, Хардов решил обойти третий шлюз посуху.

— Почему доложили тебе? — зачем-то спросил Юрий.

— Мне почём знать? — Но в голосе явное удовлетворение.

Юрий растерянно посмотрел на Раз-Два-Сникерс. Она, конечно же, всё слышала, телефонный аппарат в кабинете отца гремел, как иерихонская труба.

— Я думал, ты прихворал, — сказал он Трофиму.

— Так и есть. Новость пришла с вестовым.

Юрий Новиков выдохнул: а, так подпевалушка так и не дождался личного телефона.

— …надо что-то делать, — говорил Трофим. — Я пытался связаться с батей…

— Моим батей, — напомнил Юрий и краем глаза заметил, что Раз-Два-Сникерс усмехнулась. Но Юрий Новиков уже перевёл дух. — Не надо ничего делать, Трофим, — сказал он.

— Не понял тебя?

— Расслабься. Всё под контролем.

— Но ведь… Ты, наверное, не в курсе… но это дело…

— Ещё как в курсе. Это моё личное дело! — Юрий и сам не понял, отчего ему захотелось ввернуть: — Возвращение воина, так, дружок?

Он чуть подождал, молчание на другой стороне телефонной линии показалось ему необычно глухим и плотным. Видимо, пришла теперь очередь подпевалы быть растерянным.

— Всё под контролем, — добавил он. — Моим и Шатуна.

У меня в кабинете Раз-Два-Сникерс.

— Послушай, Юрий, — наконец забормотал Трофим, от самодовольства в его голосе не осталось и следа. — Я не ожидал, что батя… что ты в курсе. Но Раз-Два-Сникерс…

Я ей не вполне… Хардов уйдёт…

— Нет на оба твоих сомнения. — Юрий, сам не отдавая себе отчёта, только что скопировал громилу Шатуна. — Во-первых, я ей вполне. А во-вторых, никуда Хардов теперь не денется. Так что выздоравливай, мой хороший, и не беспокой себя понапрасну.

И, не слушая возражений, он повесил трубку. Нежно и даже с оттенком покровительства посмотрел на Раз-Два-Сникерс.

— Шатун как-то сказал, что если вы на правильном пути, то сам мир поворачивается к вам лицом, — заявил он.

Она несколько удивлённо пожала плечами, но ничего не сказала. Может, лишь в глазах мелькнуло какое-то еле уловимое подозрение.

— Ну, вот я и дождался своего звёздного часа, — сладко промурлыкал Юрий Новиков. — Хардов идёт по Дмитровскому тракту. В обход третьего шлюза. С Евой.

— Что ты собираешься предпринять? — спросила Раз-Два-Сникерс.

— Брать его, — коротко обронил он.

— Брать Хардова? — искренне изумилась она. — Ты что, сдурел?! И на каком основании? Инкриминируешь ему бегство твоей невесты?

— А я покопался в Кодексе, — признался Юрий Новиков. — Особенно в той части, что регламентирует отношения между гидами и водной полицией. На Хардове как минимум укрывательство беглого преступника — этот пацан, которого он тащит сейчас пешком вместе с Евой, учинил бучу с представителями властей на дубнинской ярмарке. По-видимому, Хардов ваш размяк и жалеет всякую нищую шваль. Укрывательство — достаточное основание для задержания. А нам сейчас большего и не надо. Меня-то, в отличие от вас от всех, интересует в этом деле только Ева.

— Ты точно сдурел, — тоном человека, у которого прямо на глазах сбываются худшие опасения, произнесла Раз-Два-Сникерс.

— Наш друг Шатун, — глаза Юрия хитро заблестели, — назвал бы это «подлинным безумием».

Она посмотрела на него ещё более мрачно. Затем в отрицающем жесте провела руками в воздухе:

— Если ты рассчитываешь на мою помощь, то напрасно. Без санкции…

— Вовсе нет, — улыбнулся Юрий, и теперь в его взгляде мелькнула победная искорка. — Вовсе не рассчитываю. В полицейском департаменте достаточно сил. Так что и ты можешь не утруждать себя понапрасну.

Юрий Новиков был похож на кота, обожравшегося сливок. Раз-Два-Сникерс с трудом подавила приступ отвращения. Ещё совсем недавно, возможно, ещё вчера, она сказала бы ему: «Не делай этого. Если б Хардов захотел, никто не смог бы его выследить. Подумай, пустая башка, почему Хардову вздумалось показать себя?»

Но похоже, Раз-Два-Сникерс знала ответ на этот вопрос. Похоже, что, невзирая на неприступность Хардова и гидов Тихона, ей всё же удалось сделать скромный шажок к тому, что ей когда-то открыла Лия. И Раз-Два-Сникерс поблагодарит небо за маленькие радости, которые празднуют только в тиши, и попеняет себе за то, что так долго ждала и так долго не решалась.

— Поступай как знаешь, — сказала она Юрию Новикову. — Я иду отдыхать. Хорошенько высплюсь, пока ты намерен развлекаться.

— Амазоночка, — ухмыльнулся Юрий. — Моё предложение покатать тебя на этой штуке всё ещё в силе. Напоминаю, что я говорю о своей лодке.

— А после Хардова ты намерен разобраться с Трофимом? — Раз-Два-Сникерс наконец мягко улыбнулась. — А потом… потом, позже, с дорогим и почитаемым батюшкой…

Брови Юрия Новикова удивлённо поползли вверх.

— А потом даже с Шатуном? Да?! Поэтому ты решил назвать меня «амазоночкой»?

— Я не знаю, кто из нас сдурел, — пробурчал Юрий.

— Что ж, если твой план удастся, я с удовольствием порулю твоей лодкой, — пообещала Раз-Два-Сникерс. Её губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными, синими и холодными, будто их наполнил лёд.

2

Всю операцию Юрий Новиков захотел возглавить лично. В тот момент, когда Хардов не спеша шёл со своими спутниками по людному Дмитровскому тракту, Юрий решил обогнать его на полицейской лодке по воде и высадиться у третьего шлюза. Там уже ждала группа захвата.

Давить авторитетом отца особо не пришлось — в полицейском департаменте действительно нашлись люди, поглядывавшие на него со всё большим пониманием. И хотя никакой стрельбы в центре Яхромы не предполагалось, — Юрий слишком долго изучал досье Хардова и убедился, что этот человек не склонен к совершению необдуманных поступков, — на увенчанных каравеллами башнях самого красивого на канале третьего шлюза он расставил снайперов. Как любит повторять наш дорогой и почитаемый батюшка, бережёного Бог бережёт. Честно говоря, до этого ошеломляюще-нелепого предположения Раз-Два-Сникерс его мысль не заходила так далеко, чтобы разобраться с отцом, и сейчас, расположившись на смотровой башне и наблюдая в армейский бинокль за дорогой, Юрий и сам не знал, права чёртова баба или нет.

Здесь, у Яхромы, местность начиналась холмистая, и на правой стороне канала, где по исторической справке когда-то находился горнолыжный курорт «Волен», выстроили знаменитый «Лас-Вегас» — лучшее на канале место торговли и развлечений. «Лас-Вегас» как магнит притягивал правильную публику — богатых купцов, полицейских чинов и золотую молодёжь. Нищий сброд, вроде этого недоноска, «лямурами» с которым пугал Шатун, не казал туда даже носа. Господи, да Юрий просто размажет его в лепёшку, а если ещё выяснится, что для шуточек громилы есть хоть малейшие, хоть самые ничтожные основания, то ещё и сотрёт в порошок. И всё это он произведёт на глазах нашей беглянки Евы. Юрий вдруг хихикнул. Вскоре настанет и её черёд платить. Но только после свадьбы — он не настолько глуп, чтобы насиловать свою будущую жену. Однако красавица Ева, голубушка наша любезная, заплатит по полной.

От яхромских причалов гостей «Лас-Вегаса» доставляли велорикши. Юрий перевёл бинокль на стоянку, но обнаружил там лишь пару экипажей. Правильный народ начнёт собираться только к вечеру. Велорикши везли своих седоков по Дмитровскому тракту до развилки, как раз напротив шлюза, и сворачивали вправо, к «Лас-Вегасу», а дальше тракт вновь начинал пустеть. И хоть в хорошие дни по нему всё ещё можно было добраться до Деденёво и Туриста, Юрий Новиков никогда бы этого делать не стал. По семейному преданию, старшая сестра матери была немного не от мира сего, типа блаженная, любила погулять пешком и пропала ещё девочкой как раз под перекинутым через канал железнодорожным мостом. Что-то спустилось сверху вместе с туманом и забрало её. Хотя сам Юрий этому не особо верил — маленькая идиотка могла просто потеряться или утонуть.

Ещё по преданиям, но уже не семейным, а гораздо более серьёзным, как раз напротив «Волена», но только по другую сторону канала, когда-то находился ещё один курорт — «Сорочаны». Но там всё накрыл туман, остановившийся на берегу небольшого ручья, который с трудом успели расширить. Слухи об этом месте ходили самые зловещие, даже только на приближении к нему люди начинали вести себя странно, но чёрные споры сатанинских грибов попадали на канал именно оттуда. Грибы, конечно, не считались «бычьим кайфом», но правильные люди, собиравшиеся в «Лас-Вегасе», предпочитали гораздо более утончённую слизь червя. Юрий поморщился: правильный народ из «Лас-Вегаса» не интересовал его больше, хотя насчёт Шатуна амазоночка, конечно, загнула.

— Юрий, — только что доложил ему командир группы захвата, — Хардов появился. Все готовы. Ждут только команды.

«Ну, вот и началось, голубчики мои», — подумал Юрий Новиков.

3

Раз-Два-Сникерс сняла себе номер в «Лас-Вегасе», объявила портье, что ложится спать, и велела до вечера её не беспокоить.

Внизу, на рецепции находился телефонный аппарат, такой же огромный, как в кабинете Новикова, и особенно важным гостям дозволялось им пользоваться. Раз-Два-Сникерс связалась с Фомой на «Комсомольской» и попросила немедленно дать знать, если наконец появится Шатун.

— Я иду спать, — громко говорила она. — Но если Его Светлости вздумается явить себя миру, сразу же меня буди.

В любое время, чтобы не было никаких сюрпризов. Хотя, Фома… дай мне всё же пару часиков, сам понимаешь, бессонная ночь…

Фома пообещал всё сделать как нужно. В этом смысле на него можно было положиться. Ещё с утра команду под началом Колюни-Волнореза Раз-Два-Сникерс расположила в полицейских казармах Яхромы. Никого из них, кроме, может быть, Волнореза, она не возьмёт с собой дальше. И хоть она чувствовала, что её путь лежит очень далеко, единственный человек, на которого она могла положиться в свои неполные тридцать четыре года, был глуповатый, но верный как пёс Волнорез.

Закрывая ставни — обычно яркое дневное солнце мешает спящим людям, — она подумала, что и от Волнореза можно ожидать сюрпризов. Ведь верный Колюня, сам того не зная, практически «влюблён» в Шатуна. Раз-Два-Сникерс усмехнулась: если б ей пришлось написать это слово — «влюблён» — на бумаге, то кавычки она, пожалуй, опустила бы. Но ничего, ей известно, как справиться с этими латентными гомиками и на какие кнопки, случись что, следует нажать.

Страницы: «« ... 1112131415161718 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга, которую Вы сейчас держите в руках – это Ваш путеводитель в мир больших заработков на фрилансе...
Нельзя дважды войти в одну и ту же реку – её вода течёт и меняется каждую секунду, как и наша жизнь…...
В книге собраны уникальные в плане содержания работы видного отечественного психолога И. А. Джидарья...
В издании рассматриваются основные положения стандартов раскрытия информации организациями жилищно-к...
Надежда Лебедева считала свою подругу Алку женщиной здравомыслящей, но все же такие события в жизни ...
Агроном с многолетним стажем и опытом, К Семенова раскрывает секреты выращивания любимца миллионов о...