Охотники на тъёрнов Куно Ольга
– Мой сопровождающий давно должен был вернуться, но задержался, – сказал Винсент. – Меня интересует, проходил ли он во дворец в течение последних полутора часов.
– Как он выглядит? – спросил часовой.
– Брюнет с бородой, молодой, высокий, широкий в плечах, – поспешила описать Дилана я. – Одет как слуга знатного господина. В темно-синем плаще.
– Что-то не припомню, – покачал головой часовой.
– С ним еще должна быть девушка, – настойчиво продолжила я. – Невысокая, худенькая. Такая, знаете, субтильная. Одета просто.
– Слушай, а ведь похоже на тех подозрительных, – заметил второй стражник, обращаясь к своему сослуживцу.
– Да вряд ли, – нахмурился тот. – Хотя… Может, ты и прав.
– Объясните, о ком идет речь, – велел Винсент.
Стражник немного замялся. Я бы сказала, особо виноватым он себя не чувствовал, но понимал, что сейчас на него, вернее всего, обрушится гнев большого человека, и был от такой перспективы не в восторге.
– Видите ли, господин, тут действительно был один высокий бородач, назвался слугой посла, и с ним девушка, вроде бы невысокая, – признался он. – Да только мы ему не поверили.
– Что значит «не поверили»?! – возмутился Винсент. – Вы что, не пустили их внутрь?
– Именно так, господин, – подтвердил второй. – Видите ли, – принялся оправдываться он, – лицом тот человек был нам незнаком. Вел себя подозрительно, заметно нервничал, в общем, мутный был какой-то. Таких без особой проверки пропускать не велено.
– Он нервничал, потому что у него было срочное дело, – процедил сквозь зубы Винсент.
Я сжала его запястье, призывая таким образом остановиться: стражник явно хотел сказать что-то еще.
– Нам к тому же сообщили, что эти двое похожи на пару воров, промышляющих в богатых столичных домах, – объяснил он. – Так что, конечно, мы были обязаны проявить бдительность.
– Кто сообщил? – быстро спросила я.
– Мужчина какой-то…
Стражник неуверенно пожал плечами и переглянулся со своим товарищем. Увы, тот помнил не намного больше. С уверенностью мог подтвердить лишь половые признаки человека, оклеветавшего наших ребят. Тот, без сомнения, был мужчиной. Все остальное казалось тайной, окутанной мраком. Даже цвета волос часовые не запомнили. К тому же на более подробные выяснения у нас попросту не было времени.
– Что вы с ними сделали? – угрожающе спросил Винсент.
– Проводили к месту временного заключения, – с некоторой опаской, но твердо ответил стражник.
Невзирая на недовольство вышестоящего, он чувствовал свою правоту.
– Только до поры до времени, пока начальство не разберется, – поспешил добавить второй.
– Где это? – рявкнул Винсент.
Стражники переглянулись.
– Я провожу, – вызвался один. – Здесь недалеко.
Он повел нас через двор, но не ко дворцу, а к череде невысоких каменных зданий, тянувшихся напротив. Винсент шел широким шагом, сыпля ругательствами. Я почти бежала, чтобы не отставать от мужчин.
Стражник остановился у входа в одно из одноэтажных строений. Громко постучал в дверь, и ее почти сразу же открыл еще один охранник. Наш провожатый коротко с ним переговорил, и тот пропустил нас внутрь.
Было темно: помещение освещалось всего парой свечей. Здесь обнаружилась лишь одна камера. Мы с Винсентом сразу же метнулись к решетчатой двери. Джен сидела на покрытом толстым слоем соломы полу, обхватив руками колени. Дилан бросился нам навстречу.
– Лунная активность! – заорал он. – Надо срочно выбираться! Убил бы этих идиотов!
– Эй, вы! – рявкнул Винсент. Открывший нам стражник вытянулся по струнке. – Быстро открывайте камеру!
– Не имеем права, – замотал головой тот. – Их может выпустить только офицер.
– И где он?
Стражник стушевался.
– Должен прийти завтра.
– Завтра?!
Винсент наполовину обнажил меч.
– Ну да, – вжал голову в плечи стражник. – Сегодня уже поздно, в таких случаях арестованные ждут в камере до утра, а потом приходит офицер и разбирается с их делами.
– Открывай немедленно, – процедил сквозь зубы Винсент.
– Не имею права.
Охранник побледнел, но говорил твердо. В помещение заглянули еще два солдата, чье внимание привлекли громкие голоса. Я потянула Винсента за рукав и качнула головой, но он и сам уже спрятал клинок обратно в ножны. Не устраивать же здесь сейчас резню, тем более что стражники были по-своему правы.
– Рысью за офицером! – прошипел он.
Стражник, бросив короткое «Есть!», кинулся исполнять приказ. Другой охранник сменил его на посту возле камеры.
– Давно? – спросил Винсент, снова подходя к решетке.
– Прилично, – в отчаянии отозвался Дилан, после чего с силой ударил ногой по прутьям.
В воздухе зазвенел зловещий, пружинящий звук.
– Определить, где именно, можешь?
Винсента словно подменили: теперь он говорил спокойно и сосредоточенно.
Дилан сокрушенно покачал головой.
– Сигнал идет со стороны дворца. Большего сказать не могу. Привести смог бы.
Он в бешенстве ударил себя рукой по бедру.
Винсент взял меня под локоть и отвел в сторону.
– Значит, так, – сказал он, понизив голос. – Беги во дворец, разыщи Педро, пускай поднимет на уши всех, кого можно. Мы дождемся этого чертова офицера, который так любит отдыхать по вечерам, а потом придем во дворец.
– Будет поздно, – озабоченно заметила я.
– Скорее всего уже поздно, – бросил Винсент, и в его интонации снова проскользнула недавняя ярость. – А что еще мы можем сделать?
Тут я была вынуждена с ним согласиться. Делать было нечего. Даже если бы он вызвался в одиночку воевать против всех здешних охранников – а сколько бы их набежало на лязг оружия, одной Создательнице известно, – времени бы это точно не сэкономило.
Поэтому, следуя указаниям Винсента, я побежала обратно во дворец. На поиски Педро ушло некоторое время. Слуга короля выслушал меня крайне серьезно, пообещал сделать все, что в его силах, и ушел; я же спустилась на первый этаж.
Здесь мне пришлось еще немного подождать, и я нервно ходила из угла в угол, не решаясь существенно отдаляться от входа. Наконец они пришли, Дилан и Винсент, злые как черти, а Джен – скорее сильно встревоженная. Дилан бегом взлетел по лестнице на второй этаж, после чего свернул налево; мы последовали за ним. Следопыт быстрым шагом прошел коридор насквозь. Дальше снова был лестничный пролет, но Дилан пробежал мимо и нырнул в очередной коридор. Мы удалялись от той части дворца, где жизнь кипела наиболее бурно.
Наконец остановились перед закрытой дверью. Ни на секунду не сомневаясь в том, что это правильное место, Дилан громко постучал. Никакого ответа. Он постучал еще раз. Молчание. Винсент попытался открыть дверь. Она оказалась заперта изнутри. Ничего не говоря, Дилан отошел к стене, разбежался и выломал дверь плечом. Мы поспешили внутрь, слыша за спинами голоса привлеченных шумом людей.
Просторная комната была обставлена как спальня. Темно-сиреневые гардины, такой же ковер и того же цвета – постельное белье. Впрочем, покрывало сползло на пол, а вся постель на чрезвычайно широкой кровати основательно измята. На прикроватном столике – бутыль и четыре бокала. Чрезвычайно новая и только-только входящая в моду замена кубкам – прозрачные стеклянные сосуды на тонкой ножке. Видно, что в одном вина осталось почти половина, в другом – примерно треть, еще в двух – лишь красные ободки на донышке. Практически по всей комнате – на полу, на изножье кровати, на сиденье стула – предметы женского туалета. Платья, нижние юбки, кружевные чулки, ленты, еще более интимные детали. И два тела – одно на полу, другое на кровати.
Первую девушку я узнала сразу. Лидия, одна из конкурсанток, с которой я только и успела, что коротко познакомиться. А вот понять, что второе тело принадлежит Лоре, было куда труднее. Но я все равно узнала ее – по фигуре, по характерной родинке на указательном пальце правой руки, по волосам, хоть они и успели изрядно пропитаться кровью.
– Отвернись.
Голос Винсента я услышала, но поначалу все равно не отреагировала. Это было одно из тех зрелищ, смотреть на которые невыносимо, но и оторвать взгляд нелегко. Они словно завораживают своим ужасом и отвратительностью. Кто-то успел не только напиться крови, но и основательно попировать…
– Стелла, ты меня слышишь? Я сказал: пошла отсюда!
Я вздрогнула и отвернулась. Винсент подтолкнул меня в спину. Сопровождаемая Воином, я вышла в коридор, минуя сбежавшихся на шум людей. Помимо нескольких случайных зевак здесь уже было несколько охранников, начальник стражи, ответственный за это крыло, и Педро. Вскоре подоспели еще несколько человек, в их числе Ирвин Торендо.
– Ты это видел? – шепотом сказала я Винсенту, предварительно медленно подышав через нос. – Это не мог сделать один.
– Согласен. Их было двое. По меньшей мере.
– Скорее всего двое. – Я медленно сглотнула, потом сделала еще два вдоха и выдоха. – Они пригласили двух девушек. Те наверняка пришли сами – не тащили же их силой через весь дворец. Да и вон – вино, бокалы… Они явно пришли по собственному желанию. Бурно провели время вчетвером. А потом…
Вместо того чтобы договорить, я сделала выразительный жест рукой.
К нам присоединился Дилан, задержавшийся, чтобы переговорить с двумя лакеями. Лицо Следопыта сильно раскраснелось, волосы были взъерошены.
– Что-нибудь узнал? – спросил Винсент.
– Там есть вторая дверь во внутренний коридор, через нее они и ушли, – мрачно ответил Дилан.
– Потайной ход, что ли? – нахмурилась я.
– Потайной не потайной, а куча народу про него знала, – не без раздражения откликнулся Следопыт. – Как слуг, так и господ.
– Ясно, то есть это не слишком нам помогает, – заключил Винсент.
– Скорее мешает, – в сердцах уточнил Дилан. – Из-за этого чертова хода им удалось ускользнуть, иначе бы мы наверняка перехватили их по дороге. Ладно, ребята, если не возражаете, я пойду. Надо увести отсюда Джен.
– Давай, – кивнула я.
Меня ощутимо подташнивало до сих пор. Что уж в таком случае говорить о Дженни?
Когда ребята уходили, я заметила, что один из офицеров охраны, пришедший, кажется, вместе с Торендо, с удивлением посмотрел на девушку. Однако ребята быстро скрылись из виду, а мое внимание переключилось на эмоциональный и потому громкий разговор, состоявшийся между Ирвином и корпулентным бородатым мужчиной, оказавшимся, как вскоре выяснилось, начальником охраны этой части дворца.
– Это ваш прокол, Торендо! – заявил последний. – Вы несете ответ за то, что произошло!
Ирвин, и без того бывший мрачнее тучи, хмуро взглянул на своего коллегу.
– С какой же это стати, Рандор? – осведомился он, изогнув бровь. – Не перекидывайте с больной головы на здоровую. Мы находимся на вверенной вам территории. Ко мне бы сегодня и мышь не проскочила.
– Но это были ваши подопечные! – с жаром воскликнул Рандор. – До тех пор пока здесь не появились конкурсантки, у меня царил идеальный порядок.
– Скажите еще, что у вас царил идеальный порядок, пока во дворце не завелся тъёрн, – холодно отозвался Ирвин. – Не слишком большая заслуга блюсти порядок до тех пор, пока его никто не нарушает.
– Вы были ответственны за этих девушек!
Начальник здешней охраны аж притопнул ногой. Сопровождавший Торендо офицер взирал на Рандора с возмущением, но вмешаться в разговор не рискнул.
– Я не нянька. – Голос Торендо звучал хладнокровно, но глаза пылали. – И без того я все утро промывал им мозги на тему того, чтобы они не покидали вечером своих комнат. Что еще, по-вашему, я должен был сделать? Приковать их кандалами к кроватям?
Рандор смачно выругался и стукнул кулаком по дверному косяку.
– Небось убивать драконов легче, чем как следует исполнять свои обязанности? – едко осведомился он.
– Как это мило, что все вы здесь так любите об этом вспоминать, – прошипел Ирвин, шагнув к собеседнику практически вплотную.
– Рандор, я отношусь к вам с большим уважением, но в данном случае Торендо прав, – вмешался какой-то мужчина в темно-зеленом дублете. – Эта территория действительно находится под вашим контролем, а девушки – не пленницы и имеют право свободно передвигаться по дворцу.
Рандор что-то недовольно пробурчал себе под нос, но, видимо, третий обладал достаточно весомым авторитетом, так как спор на этом закончился.
Ирвин вскоре вышел из комнаты, сопровождаемый все тем же офицером. Но, увидев меня, остановился.
– И вам тоже в своей комнате не сидится? – мрачно осведомился он, многозначительно покосившись на Винсента. – Я так понимаю, что утром распинался перед мебелью. Что, приключений при луне захотелось? – Он еще раз посмотрел на Винсента, на сей раз так пристально и враждебно, словно подозревал в двойном убийстве именно его. – Учтите: в следующий раз такие приключения могут плохо для вас закончиться.
Одарив меня еще одним неодобрительным взглядом, Торендо резко развернулся и с громким топотом зашагал прочь. Офицер семенил за ним следом.
Раскрыв рот от удивления, я устремила на Винсента затравленный взгляд.
– Что он на меня взъелся? – обиженно, как маленький ребенок, спросила я.
Винсент сдержанно рассмеялся.
Глава 11
Каждому тъёрну по поренье!
Следующие два дня прошли в настороженной тишине. Жизнь во дворце не то чтобы остановилась, но до поры до времени затихла; во всяком случае, это без малейшей натяжки можно было сказать про наше крыло. За его пределы я практически не выходила, как и все остальные конкурсантки. Теперь они стали внезапно проявлять осторожность, причем в таких масштабах, что хватило бы не на одну смену фазы, а на добрую дюжину. Одна беда – как раз сейчас в этом не было особой необходимости, ибо тъёрны снова станут представлять опасность лишь в полнолуние, то есть через неделю. Но девушки то ли об этом не задумывались, то ли действовали «впрок».
Большую часть свободного времени они проводили теперь в своих комнатах, либо в холлах, где постоянно присутствовала охрана. Стражников такое постоянство, вне всяких сомнений, радовало, особенно тех, чье сердце успела поразить красота той или иной конкурсантки. Судя по моим наблюдениям, особым успехом у этой категории обитателей дворца пользовались Эвита, Синтия и Вежанна. Что, пожалуй, неудивительно. Да, Этайна была красивее, но ей мешала ярко выраженная робость. А эти три девушки были бойкими и уверенными в себе, мужчины же превосходно чувствуют подобные вещи. И если женщина знает себе цену, они зачастую безоговорочно верят этому ее ощущению, даже если в действительности у него не так уж и много оснований. Альта тоже не страдала комплексом неполноценности, однако она была чересчур высокомерна и слишком явственно транслировала это окружающим. Такого люди уже не любят, мужчины в том числе.
В первый день все наши занятия были отменены, и девушки проводили почти все время, перешептываясь по углам. Назавтра кое-какие уроки возобновились. Если обучение манерам и дыхательной гимнастике мадам Сетуар сочла в данной ситуации допустимым и даже желательным, то о танцах временно предстояло забыть и о прогулках тоже.
За это время ко мне трижды заглядывал Винсент. Это явно не порадовало Торендо, один раз столкнувшегося с Воином в коридоре, однако начальник охраны ничего не сказал и запретить подобные встречи не попытался. Впрочем, предполагаю, что у него не было таких полномочий.
Винсент поведал мне о встрече, которая состоялась у него и Дилана с королем вскоре после двойного убийства. Охотники изложили его величеству подробности событий того вечера. Насколько я поняла, учитывая обстоятельства, Рамиро не гневался на них за неудачу, однако проявил куда большее недовольство тем, что из-за наших неаккуратных действий присутствие тъёрна стало достоянием гласности. К последнему пункту Воин отнесся без особого понимания, и я разделяла его чувства. Политика политикой, но до тех пор, пока у нас были шансы остановить тъёрна – точнее сказать, тъёрнов, – действовать следовало без промедлений. В ту комнату следовало срочно ворваться, невзирая на вероятность появления случайных свидетелей. Впрочем, у короля свое отношение к подобным вопросам, на то он и король.
Зато его величество сдержал свое слово и отправил отряд, дабы зачистить лунный холм. Наемников там не обнаружилось, но на всякий случай на холме была оставлена охрана. Теперь Винсент смог беспрепятственно собрать поренью, которой оказалось немного, но все же достаточно для наших скромных целей. Джен с Диланом приготовили нужный порошок, на всякий случай поделили его на четверых, и Винсент передал мне мою «порцию». Теперь можно было приступать к проверке подозреваемых, лишь бы при нынешней скудности светской жизни выдалась такая возможность.
Возможность в скором времени появилась. На третий день после утренних занятий в нашем графике образовался большой перерыв. Следовало как-то убить время. Сидеть по своим комнатам всем к этому времени смертельно надоело, обсуждать недавнее убийство – тоже. И даже сплетничать друг про друга, сколь это ни удивительно, большинству красавиц тоже надоело. Рано или поздно приедается все.
Словом, в итоге мы собрались в гостиной и стали искать какое-нибудь занятие, которое позволило бы как-то скоротать время. Дабы разрядить чрезвычайно тягостную в последние дни обстановку, одна из девушек – по-моему, это была Эвита, – предложила поиграть в фанты. Предложение было принято с воодушевлением. Выбрали ведущую, затем каждая девушка сдала по предмету. По большей части это были украшения – серьги, перстни, ленты. Я тоже опустила в приготовленную по такому поводу шляпу небольшое серебряное кольцо, которое носила на мизинце левой руки.
А вот на следующем этапе начались проблемы. Дело заключалось в том, что девушки старались навязать друг другу изощренно-унизительные задания. Ведущих пару раз сменили, но результат неизменно оказывался один и тот же. После очередного разразившегося на этой почве скандала продолжение игры было под угрозой. Положение попытались спасти, назначив на роль ведущего нейтральное лицо, а именно нашего лакея Грегорио. Но тот так испугался ответственности – еще бы, попробуй ненароком оскорби конкурсантку, чего доброго, уволят! – что задания давал до невозможности пресные, скучные и тривиальные. Выпить бокал вина, спеть куплет популярного романса, громко хлопнуть в ладоши. Когда его наконец-то отстранили, лакей испытал чувство глубокого облегчения. Тем не менее поначалу у Грегорио слегка дрожали руки, что позволило мне, сжалившись над беднягой, немного за ним поухаживать. В том числе протянуть ему кубок с овощным соком, подававшимся специально для конкурсанток (такой сок считался чрезвычайно полезным). Предварительно подсыпав в этот сок немного пореньи. Грегорио принял кубок с благодарностью, как следует приложился к напитку и никаких признаков удушья не проявил.
Ситуация с фантами представлялась тупиковой, когда наше общество оживило появление еще двух действующих лиц. Барон Альварес и Ирвин Торендо вошли в гостиную, о чем-то негромко переговариваясь. Их появление определенно произвело фурор. Девушки сразу же взяли обоих в оборот. Должна признать, что мое настроение тоже поднялось, хотя этому способствовали среди прочего и сугубо меркантильные интересы. Сразу двое главных подозреваемых в одной комнате, и это после того, как мне уже удалось проверить третьего.
К Торендо поначалу было не пробиться, поэтому, подхватив с подноса сразу два кубка с соком и щедро приправив их своим снадобьем, я внаглую направилась к Альваресу. Ближе всех к нему стояла усиленно строящая глазки Синтия.
– Господин барон, – радостно произнесла я, не менее интенсивно стреляя глазками, – скажите, на какие жертвы вы готовы пойти ради женской красоты?
Барон проявил себя как истинный рыцарь.
– Практически на любые, – заявил он, не задумываясь.
Такой ответ меня более чем устраивал.
– В таком случае, – лукаво улыбнулась я, – вы готовы повторить подвиг, совершать который нам, участницам конкурса, приходится ежедневно?
– С удовольствием. – Барон выглядел заинтригованным. – Если только мне не придется ходить на высоких каблуках, – поспешил внести поправку он. – Понятия не имею, как вам, леди, удается это делать.
«А вы раскиньте крылья, это поможет вам сохранить равновесие», – хотелось сказать мне, дабы посмотреть на его реакцию. Но упоминать физиологические особенности тъёрнов я все же не стала.
– Ничего подобного не понадобится, – по-прежнему улыбаясь, заверила я.
– Ну что ж, в таком случае я в вашем распоряжении.
– Отлично. Тогда, быть может, в знак солидарности с конкурсантками вы выпьете овощной коктейль, которым нас здесь так щедро поят?
И я протянула Альваресу кубок. Он улыбнулся.
– За ваше здоровье, дамы!
С этими словами барон отпил сока. Обидно, конечно, что не удалось одним махом напоить на брудершафт и его, и Ирвина, ну да не беда. Никуда от меня Торендо не денется.
Сделав два глотка, Альварес скривился и замер. Я пристально следила за его реакцией. Но нет, для тъёрна слабовато.
– Э… очень вкусно, – произнес барон, оглядываясь в поисках подноса, куда можно было бы поскорее поставить кубок. – А кто распорядился подавать участницам конкурса это пойл… напиток?
– А это мадам Сетуар, – наябедничала я.
– Надо же, – задумчиво откликнулся барон. – А я думал, королевский палач.
Эвита и Синтия рассмеялись, а я повернулась к Ирвину.
– Господин Торендо, – я изобразила на лице садистскую улыбочку, – а вы не хотели бы повторить подвиг барона Альвареса и отведать нашего полезного напитка?
И я широким жестом протянула начальнику охраны второй кубок. Ирвин, однако, моей щедрости не оценил.
– Не хотел бы, – откровенно ответил он.
– Как?! – Я в ужасе прижала руку к щеке. – Вы что же, не любите овощные соки?
– Терпеть не могу, – и не думал отпираться Ирвин. – А что?
– Ничего, – с деланым безразличием отозвалась я. – Просто в том, что касается подвигов, совершаемых во имя прекрасного пола, барон, несомненно, лидирует.
– Очень этому рад, – не замедлил с ответом Торендо. – Терпеть не могу совершать подвиги.
– И все-таки, какие же блюда вы в таком случае предпочитаете?
Я была не намерена дать ему уйти от гастрономической темы. Как ни крути, а накормить его пореньей еще придется, хоть я и ни на грош не верила в то, что он может оказаться тъёрном.
– Мясо, – с обезоруживающей улыбкой проинформировал меня Торендо. – Нормальную питательную еду.
– Мясо? – переспросила я. – И какое же именно?
– Да любое, – отмахнулся он.
После чего взглянул на меня с насмешливым вызовом, ожидая следующей реплики. Девушки тоже переводили взгляд с него на меня и обратно, словно следили за игрой в мяч.
– Боже, какой ужас! – всплеснула руками я. – Еще скажите, что в качестве гарнира едите при этом картошку.
– Ничего не имею против картошки, – охотно подтвердил Ирвин.
Я страдальчески возвела глаза к потолку.
– Караул. Как это неизысканно!
– А вы, наверное, предпочитаете ужинать листьями салата, как козы? – нанес собственный удар Торендо.
Эвита с Синтией захихикали.
– Ирвин, – Вежанна специально сделала паузу, дабы все девушки успели обратить внимание, что она называет начальника охраны по имени, – а мне пришла в голову прекрасная идея. Не хотите ли вы сыграть с нами в фанты?
– В фанты? – Торендо принял с поданного лакеем подноса кубок – однако кубок не с соком, а с вином. – Боюсь, с тех пор как мне доводилось играть в них в последний раз, правила успели тысячу раз поменяться.
– Бросьте, эта игра стара как мир, – не удержавшись, вмешалась я. – Даже старше вас. Так что правила те же самые.
Вежанна наградила меня недовольным взглядом.
– Нам просто чрезвычайно не везет с ведущими, – пояснила она. – А вы, уверена, окажетесь в этой роли на высоте. Как и во всякой другой, – добавила она, даря начальнику охраны весьма многообещающую улыбку.
Торендо, кажется, поколебался, но затем развел руками, давая понять, что сдается.
– Хорошо. Только вам придется напомнить мне, что следует делать.
Впрочем, что бы там ни говорил начальник охраны, память у него оказалась не девичья, так что долго объяснять правила не пришлось. Мельком бросив взгляд на шляпу с фантами, куда барон как раз опустил собственный перстень, Ирвин встал, поставил свой бокал на стол, отдал какие-то указания дежурившему за дверью стражнику, а так же коротко переговорил с Грегорио, осведомившись, в частности, о самочувствии последнего. Вид лакей и вправду имел по-прежнему бледный.
Затем Торендо уселся на стул, а Вежанна неспешно завязала ему глаза приготовленным для этой цели платком. Девушке выполнение этой задачи было явно в радость. Начальник охраны тоже не жаловался.
– Что делать этому фанту? – торжественно осведомилась затем Вежанна, расположившись за спиной у Ирвина и вытащив из шляпы первый предмет.
Торендо пожевал губами, делая вид, что раздумывает, а затем объявил:
– Этому фанту поцеловать барона в щеку.
Эти слова были встречены взрывом хохота. Барон гоготал вместе со всеми, разводя руками в извиняющемся жесте.
– В чем дело? – осведомился Ирвин. – Черт, неужели это был фант барона? – сообразил он. Очередной взрыв хохота подтвердил его предположение. – Эх, ладно, Альварес, так уж и быть, я избавляю вас от обязательства. Хотя было бы весьма любопытно понаблюдать за тем, как вы пытаетесь выполнить задание…
– Я вам чертовски признателен, Торендо, – добродушно откликнулся барон.
Хоть вся эта дискуссия и носила шутливый характер, надо отметить: исполнение условий, возлагающихся на проигравшего, как правило, приравнивалось к уплате долга и считалось делом чести.
– Ладно, продолжим, – предложил Ирвин. – На сей раз я постараюсь избежать подобного конфуза.
Свое обещание он исполнил, ибо следующее задание сформулировал следующим образом:
– Этому фанту поцеловать в щеку меня. Надеюсь, моего фанта там не было? – невинно добавил он затем.
Фанта Торендо в шляпе не было. Зато Вежанна, жутко довольная выпавшим ей заданием, без особого стеснения поцеловала ведущего в щеку и при этом весьма близко к уголку рта. Тот тоже не застеснялся и даже исхитрился слегка приобнять девушку за талию, хотя глаза у него и оставались завязанными.
Затем последовало еще несколько фантов. Дело пошло куда веселее, чем прежде. Наибольшее удовольствие конкурсанткам доставило задание, полученное Эвитой и заключавшееся в том, чтобы высыпать в окно семена сверилии – еще одно диетическое блюдо, которым нас кормили по указанию мадам Сетуар. Девушки дружно столпились у распахнутого окошка, весело наблюдая за тем, как ветер подхватывает легкие ненавистные семечки.
– Вот удивится в следующем году садовник, когда под окнами вырастет целая роща сверилий, – философски проронил барон.
Когда конкурсантки отошли наконец от окна, игра возобновилась. Вежанна вытащила из шляпы очередной предмет и задала Торендо традиционный вопрос:
– Что делать этому фанту?
– Этому фанту отужинать со мной сегодня вечером в моих покоях, – таким тоном, будто подобное задание являло собой нечто само собой разумеющееся, заявил этот наглец.
Я захлопала глазами. Кашлянув, перевела взгляд с маленького серебряного колечка на лицо державшей его в руке Вежанны. Выражение этого самого лица было более чем неприязненное. Торендо поспешно стянул с глаз повязку.
– Ох нет! – воскликнул он, хватаясь за голову.
Правильно интерпретировать нашу с Вежанной пантомиму оказалось несложно.
– Я, знаете ли, тоже не в восторге! – возмущенно заявила Ирвину я. – И, между прочим, все это целиком и полностью ваша вина!
Торендо помолчал и обвел глазами остальных присутствующих, как бы примиряясь с неизбежным.
– Ну что ж, во всяком случае, в этом есть одно несомненное преимущество, – философски заметил он, поднимаясь со стула и отбрасывая на сиденье платок. – На еде я смогу сэкономить, учитывая ваши гастрономические предпочтения. Ну что ж, раз уж так сложилось, жду вас сегодня в семь часов.
Коротко распрощавшись со всеми присутствующими, Торендо удалился. Я внутренне рвала и метала. Но в то же время осталась и вполне довольна. Ведь подсыпать человеку в еду поренью во время совместного ужина – нехитрое дело.
Проходя по коридорам дворца, Винсент пребывал в прескверном расположении духа. Селина и прежде не выходила у него из головы; после же всего, что случилось на лунном холме и в подземном ходе, ему и вовсе стоило большого труда заставить себя сосредоточиться на чем-либо другом. Однако сама леди Палейно, судя по всему, не испытывала к нему аналогичных чувств. С тех пор они встречались во дворце трижды, и все три раза Селина вела себя с Винсентом равнодушно и сдержанно. Будь то на людях или наедине, она не проявляла ни малейшего желания продолжать с ним не то что близкое, но даже шапочное знакомство.
Нет, Воин был достаточно умен, чтобы понимать: ничто в их общении не должно проинформировать окружающих о факте их встречи на холме, не говоря уже о подробностях. Он и вел себя соответственно, проявляя необходимую осторожность. Просто поцеловал ей руку при одной встрече, когда такой поступок целиком и полностью соответствовал установленным этикетом рамкам. Просто тепло улыбнулся, увидев ее в следующий раз. А встретив ее в абсолютно пустом коридоре, всего лишь спросил, все ли в порядке. Ее вид показался ему встревоженным. Однако Селина каждым своим взглядом, каждым жестом транслировала холодность, безразличие и отчужденность. И делалось это не только напоказ для окружающих. Ее холодное, словно ушат студеной воды, поведение было предназначено в первую очередь для него самого. Винсент не в первый раз общался с женщиной и уж в таких-то вещах разбираться умел. Протянутая для поцелуя рука выскользнула из его ладони быстрее, чем это было необходимо. Во взгляде отсутствовали даже самые невинные признаки теплоты и приязни. А ответом на его вопрос был лишь удивленный, непонимающий взгляд и безразличное пожатие плечами.
Такое поведение со стороны Селины начисто выбивало Винсента из колеи. Ввергало в отчаяние. Приводило в бешенство. Бешенство, направленное не столько даже на нее, сколько на себя самого. Какого черта он не может выбросить из головы взбалмошную девчонку, которая сама не знает, чего ей надо? Сегодня страстно целует первого встречного, а завтра не желает даже по-человечески с ним поздороваться? Он что, мальчишка, дитя, желторотый юнец, наслушавшийся баллад о прекрасных дамах? Прекрасных дам не бывает вообще, их придумали менестрели. Есть боевые подруги вроде Стеллы и девочки для приятного времяпрепровождения вроде Иветты, Каролины, Луизы… ну и всех прочих.
Толкнув перегородившую путь дверь несколько сильнее, чем следовало, он вошел в широкий холл, обставленный изящной, дорогой мебелью. Здесь было оживленно, как и обычно в это время суток. Придворные переговаривались между собой, разделившись на небольшие группы по два, три, максимум четыре человека. Среди прочих Винсент сразу же приметил Конрадо Палейно. Это заставило его остановиться и задержаться у окна, якобы выглядывая наружу, а на самом деле прислушиваясь к разговору. Дядя Селины, впрочем, все больше молчал, а рассуждали в основном двое молодых аристократов.
– Финансовым реформам, которые ввел Энрике Третий, необходимо как можно скорее дать обратный ход, – рассуждал один из них, высокий блондин с широким подбородком. – Они совершенно себя не оправдывают.
– Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? – откровенно недовольным тоном осведомился Конрадо Палейно. – Энрике Третий был чрезвычайно мудрым правителем и в финансах разбирался весьма неплохо.
– Возможно, и тем не менее ему было свойственно разбазаривать деньги, придумывая совершенно ненужные статьи расходов, – отмахнулся юноша. – Взять, к примеру, те внушительные суммы, которые он вкладывал в развитие медицины.
– Вы находите медицину ненужной? – уточнил дядя Селины.
– Не совсем, – поморщился его собеседник. – Но в целом это направление можно назвать бесперспективным. Если ученые готовы сами тратить деньги на свои опыты, на здоровье. Но государство не должно вкладывать средства в подобные проекты. Наши лекари хорошо умеют ставить людей на ноги после ранений. Этого вполне достаточно. А вот все эти многочисленные и дорогостоящие разработки, призванные найти лечение от старческих заболеваний…
Он сокрушенно покачал головой.
– То есть вы считаете, что старых людей лечить не следует?
Палейно такая логика определенно возмущала.
– Не совсем так, – откликнулся юноша. – Скорее, я считаю, что государство должно вкладывать средства исключительно в те категории населения, которые могут ему отплатить, принеся какую-то пользу. А это в первую очередь молодые мужчины, способные воевать. Старики же пользы уже не принесут. Поэтому – с финансовой точки зрения – потраченные на них деньги выброшены на ветер. Увы, эта категория населения не приносит стране никакой выгоды. Чем дольше они живут, тем большие убытки терпит государство.
– Возможно, это и звучит жестоко, но такова правда жизни, – поддержал его третий участник разговора. – Средства следует вкладывать лишь в те проекты, которые окупаются. Вам это скажет любой деловой человек. Хоть я и понимаю, что на войне, вероятнее всего, мыслят иными категориями.
Он устремил на Палейно откровенно сочувственный взгляд. Тот, похоже, начинал закипать.
– Чрезвычайно интересная дискуссия, – насмешливо вмешался, подойдя поближе, Винсент. – Послушать деловых людей бывает невероятно любопытно. Итак, вы, господа, планируете создать общество самоубийц, стремящихся сделать все от них зависящее, лишь бы не дожить до старости?
Рассудительный юноша перевел на него безразличный взгляд.
– Вы хотели бы с нами поспорить? – без особого воодушевления осведомился он.
– Боже упаси, – беззаботно откликнулся Винсент. – Зачем же мне утруждаться и спорить с человеком, позицию которого можно радикально изменить в несколько секунд? Достаточно будет отрубить вам один палец на правой руке – и вы тут же измените свое мнение о том, как следует поступать государству с людьми, неспособными держать оружие.
Юноша воззрился на него, откровенно шокированный, а вот Палейно, напротив, весело рассмеялся.
– Неплохо сказано, молодой человек, – заметил он. – Радостно видеть, что среди молодого поколения есть люди, способные мыслить здраво.